Последний год

Удары капель разбушевавшегося позднеосеннего ливня о крышу беседки напоминали Гермионе шум океана во время прилива, и знакомый, выученный за долгие годы звук приносил успокоение. Она сидела на столе, прикрыв глаза, и глубоко вдыхала запах влаги, разбавленный ароматами земли. В субботнюю ночь они с Люком в очередной раз занимались исследованием и, почувствовав, что сон потихоньку наступает, стремясь поскорее заключить в объятия, решили немного развеяться. Потепление, решившее напоследок порадовать население Британии перед наступлением холодной зимы, благоволило. Несмотря на затянувшийся дождь и легкие порывы ветра, на улице было комфортно. Атмосфера непроглядной темноты и расслабляющих звуков уничтожала все переживания. Услышав чирк зажигалки, Гермиона посмотрела на Люка. — Ты стал курить чаще, — не спуская взгляда с его лица, которое озарили тлеющий уголек и огонек, мягко произнесла она. Люк затянулся и, выпустив дым в сторону, взмахнул зажигалкой, захлопывая ее и гася огонь. Опустив руку на бедро вытянутых на скамейке ног, он прислонил голову к ограждению беседки и прикрыл глаза. — Хоть ты не начинай меня воспитывать, — меланхолично пробормотал он. — Мел в последние дни постоянно капает мне на мозг. Гермиона не стала ничего отвечать, лишь улыбнулась и вновь зажмурилась, позволяя отдохнуть глазам. Они долго просидели над методикой коррекции, привезенной из Дарема, и склеру пощипывало, будто под веки насыпали песка. Пока спать идти нельзя, так что приходилось наслаждаться только недолгим перерывом. Несколько дней назад позвонил мистер Харрис и сообщил, что даже без повторной диагностики можно подтвердить наличие прогресса у нескольких испытуемых. И это вдохнуло в них новую жизнь. Работа пошла лучше, а настроение… Они повеселели. Кажется, хоть что-то в ее жалкой жизни налаживалось. — Чего хандришь? — тихо спросил Люк. — Не хандрю. Просто думаю. — О чем? — О будущем. Смысле, — она пожала плечами. — Смысле всего, что было и еще будет. — В последнее время я тоже часто об этом думаю, — понимающе произнес Люк, и она затаила дыхание. После откровенного разговора на качелях на заднем дворе ее родного дома Люк отстранился, не позволяя себе подобных заявлений. Он перемалывал свои чувства и переживания в одиночку, никого не подпуская. Ни разу с того дня он не говорил о том, что его беспокоит. — Если бы у тебя была машина времени, что бы ты изменила? — недолго помолчав, спросил Люк. Гермиона покачала головой. Этот вопрос был интересным, но бессмысленным. Прошлое изменить невозможно, как бы ни хотелось обратного. Все, что им оставалось, — жить дальше, нести на своих плечах груз ответственности за совершенные поступки и пытаться исправить ошибки, ставшие результатом неверных решений. Но если бы это было возможно… что бы она изменила? Нашла бы другой выход? Не стала бы стирать память родителям? Предотвратила бы войну? Вариантов слишком много, и каждый из них желаем ровно настолько, насколько и невозможен. — Предупредила бы себя, — абстрактно ответила Гермиона, сама не до конца понимая, что подразумевает. — А ты? — Вернулся бы домой на час раньше, — проговорил Люк. — Тогда мы с тобой никогда бы не встретились, — грустно усмехнулась она. Как бы они справились? Смогли бы друг без друга пойти дальше? Стали бы в одиночку слабее или, напротив, если рассчитывали бы только на себя, закалились? Встретили бы кого-то другого, такого же значимого? Как все могло бы быть, сложись их судьбы иначе? — Не встретились бы, — согласился Люк. — Думаешь, мы были бы счастливы? — Кто знает? — философски проговорила Гермиона. — Может, тогда в наших жизнях случилось бы что-то еще более страшное? — Обожаю твой оптимизм, — сделав последнюю затяжку и потушив сигарету о край скамейки, со смешком прокомментировал Люк. Отбросив окурок в мусорку под столом, он сложил одну ногу на другую, снова принимая вальяжную позу. — Если бы ничего не случилось, я бы уже отучился и работал с преступниками. Может, посадил бы отца, — последнее он произнес с долей злорадства. — Чем бы ты занималась? — Политикой, — завуалированно поведала Гермиона о давних планах на жизнь. Во времена своих скитаний они с друзьями редкими вечерами обсуждали, чему посвятят себя, когда война закончится. Гарри грезил работой в Аврорате, и Рон не сильно от него отставал. Гермиона всегда считала, что ее место в законодательстве. Ей хотелось изменить закостенелое магическое общество изнутри. — Могу себе представить, — с издевкой произнес Люк. — Тебя бы все боялись. — Не говори глупостей. — Ты была бы ответственной дамой. — А сейчас я, значит, безответственная? — фальшиво возмущенно спросила она и, наклонившись, толкнула его кулаком в плечо. — Ответственная, — внезапно очень серьезно Люк. — Но сейчас твоя ответственность вынужденная. Это не твое желание, — он скинул ноги со скамейки и, пододвинувшись, оказался прямо напротив нее. Ей пришлось опустить голову, чтобы встретиться с его взглядом, в котором из-за темноты было слишком сложно что-то прочесть. — Тебе ничего не напоминает все это? Люк выразительно осмотрелся, и Гермиона словно наяву увидела фрагмент их общего прошлого. Ночь. Скамейка. Ливень. Разве что в тот день было гораздо теплее. И крыши над их головами не было. — Напоминает, — с печальной улыбкой на выдохе ответила она, до деталей вспоминая март девяносто девятого. Свои надрывные рыдания после очередного бесполезного визита в больницу. Его едва слышный шепот о том, что все обязательно наладится, и невесомые поглаживания по спутанным, насквозь мокрым волосам. Их общая боль от слов медиков о том, что никакой информации нет. Ее ненависть к самой себе и его неутомимое желание вытащить их обоих из того отчаяния, в которое они себя загнали. Постепенно утекающая сквозь пальцы надежда. — Мы были так юны, — чуть тише продолжил Люк и положил ладонь рядом с ее бедром. Ей показалось, что она слышит в его голосе насмешку, но это была не та эмоция, которой он обычно высмеивал ее наивность или, напротив, зацикленность. Он словно пытался таким образом немного сгладить всю правду о том времени. Будто это было не с ними, а происходило всего лишь на экране кинотеатра. Обычная, берущая за душу мелодрама, которая оседает в сердце стеклянной крошкой и заставляет еще некоторое время испытывать боль за героев. А позже остается всего лишь приятным воспоминанием, окрашенным полупрозрачными оттенками печали. — Разбиты, неопытны, потеряны, — Гермиона накрыла его ладонь своей. — Сейчас я понимаю, что, несмотря на все те чувства, что нас разрывали, нам было гораздо проще. — На нас не было никакой ответственности. От нас ничего не зависело, мы плыли по течению. — Когда-нибудь мы обязательно будем сидеть вот так же и со смехом вспоминать, через что нам пришлось пройти, — подбодрил Люк. — Обещаешь? — Обещаю, — он в последний раз легко сжал ее ладонь, поднялся и, подойдя к выходу из беседки, обернулся через плечо. — Однажды все это останется всего лишь прошлым - и мы обязательно об этом поговорим. В конце всегда вспоминаешь о начале. Набросив капюшон на голову, Люк направился к дому. Спрыгнув со стола, Гермиона встала у выхода из беседки и дождалась, пока он скроется. Последняя фраза не выходила из ее головы. Она была уверена, что он подразумевал не то, о чем они говорили, и ей отчаянно хотелось спросить, о чем он думал. Но Гермиона не имела права. Если Люк действительно, как ей показалось, говорил об их отношениях, он снова мог замкнуться в себе, попытайся она пробраться глубже, чем он пока готов ее пустить. Когда окончательно созреет, он сам начнет этот разговор. Ей всего лишь нужно дождаться подходящего времени.

* * *

Нахмурившись, Мел перебирала листы, полностью исписанные от начала до конца, и наблюдавший за ней Драко уже не в первый раз за сегодняшний вечер покачал головой. То, как быстро она переключалась с их не самого серьезного разговора на свою работу, удивляло и восхищало. Она болтала уже почти час без перерыва и вот так резко отключалась далеко не впервые. Драко перестал считать после третьего раза. — Гермиона, можешь глянуть? — задумчиво спросила Мел, покусав губу. Отложив нож, которым мелко измельчала подсушенный хлеб, Грейнджер стянула полотенце с плеча и, вытерев руки, подошла к подруге. Перегнувшись через плечо Мел, она быстро пробежалась взглядом по написанному. — Что Ким предлагает? — Изотерапию, что ж еще? — недовольно фыркнула Мел, откладывая лист и придвигая следующий. — Ей лишь бы порисовать, — усмехнулась Гермиона и, придержав распущенные волосы, склонилась ниже к наработкам Мел. — Возьмите песок, — предложила через несколько секунд. — Развивает мелкую моторику, справляется с тревогой, хорошо корректирует самооценку. — И весело для дошкольников, — с пониманием произнесла Мел, сделав пометку на нужном бланке. — И что ему приспичило заставить нас в креативку уйти… — пробубнила она себе под нос. — Потому что детям нравится, — пожала плечами Грейнджер и, вернувшись к столешнице, снова взяла нож. — Могу дать посмотреть наши наработки с прошлого года, там много песка было. Адаптировать только надо будет. — Так у вас для взрослых ведь. — Мы песок только для двух девочек внедряли, им по восемь лет было. — И уже проблемы с памятью? — ахнула Мел. — У них родители погибли, — грустно пояснила Грейнджер, нарезая хлеб. — Печально все это, — отстраненно произнесла Мел и посмотрела на Драко. — О чем я говорила? — Кенгуру, — напомнил он. — Точно, — с улыбкой протянула она. — Заставить ее попробовать мясо кенгуру было, конечно, сложно, но ты бы видел, какую истерику она закатила, когда дело перешло к крокодилам, — с ухмылкой продолжила Мел свое повествование о том, как они с Люком приобщали Грейнджер к культуре австралийцев. — Вообще-то, у меня в руках нож, и я очень метко кидаю предметы, — недовольно пробормотала Гермиона и покачала столовым прибором такого размера, которым можно было при желании снести человеку голову. — Если мне не изменяет память, тогда ты нам тоже угрожала, — рассмеялась Мел. — Но мы ее все же уговорили. И это надо было видеть. — И на что же похож крокодил? — с интересом спросил Драко. — Хм, — задумалась Грейнджер и посмотрела на него через плечо. Покачав ножом, она улыбнулась. — На индейку, наверное, больше всего. Оказалось не так плохо, как я думала. — А я говорила! — Это крокодил. Понимаешь ты это? Кро-ко-дил, — по слогам произнесла Грейнджер. — Я их до этого видела только по телевизору, а ты мне его на тарелке подсунула. Отвернувшись и отложив нож, она открыла шкафчик слева от себя и достала блендер. Бросив в него сухари, отошла к холодильнику за сыром. Прихватив с полки терку, она снова уделила внимание готовке, полностью игнорируя остальных. — А я всегда думал, что ты смелая, — насмешливо произнес Драко, но она сделала вид, что не услышала, продолжая натирать сыр и перекладывать его в чашу блендера. После того, как Мел фыркнула, он перевел на нее взгляд. — В школе я считал, что если бы драконы существовали и она встретила одного из них, то обязательно его оседлала бы, а не убежала. Грейнджер звякнула теркой о столешницу, и Драко, посмотрев на нее, успел заметить, как она крутит пальцем у виска. То ли потому, что для маглов это действительно звучало глупо, то ли потому, что он снова упоминал при посторонних магический мир. Но он просто не удержался. Эта одна тайна на двоих, которую понимали только они, даже находясь в толпе людей… будоражила. — Дракон. Да она когда акулу впервые увидела, ее было слышно… — слова Мел прервал звук блендера, разнесшийся по кухне. Недовольно нахмурившись, она посмотрела на Гермиону, но та, повернувшись к ним и держа в руках чашу, которая противно дребезжала, невинно похлопала ресницами. — Слышно в… Когда Грейнджер включила блендер снова, не позволив ей договорить, Мел погрозила ей кулаком. Усмехнувшись, Грейнджер отключила блендер и отставила его на стол. — Да ты издеваешься? — возмутилась Мел — И это говоришь мне ты? — Грейнджер вытерла руки полотенцем. — Ты сейчас выложила всю мою подноготную! — Если бы ты не орала, будто тебя убивают, таких историй бы не было! — парировала Мел. — Это была акула! — Кошка! — запальчиво проговорила Мелоди, посмотрев на Драко. — Это самая безобидная акула на нашем побережье. Она размером-то, — она развела руки, демонстрируя не особо внушительную длину, — всего. — А вообще, насколько акулы у вас лютуют? — поинтересовался Драко. — Да не особо, — пожала плечами Мел. — Опасные твари, бывает, подплывают, но на туристических пляжах везде развешены сетки, и за этим очень тщательно следят. Я видела белую акулу всего четыре раза за свою жизнь, и то половину из них, когда мы ныряли на Большом барьерном рифе. Там их, конечно, много, но инструкторы контролируют, чтобы опасности не было. — Страшно? — задал новый вопрос Драко. — Не-а, — протянула Мел. — В последний раз даже Гермиона спокойно отреагировала. — В январе одна любопытная подплыла к нам практически вплотную, — продолжила за нее Грейнджер и тут же расплылась в коварной усмешке. — Если ты так хочешь обсудить наши страхи, может, поговорим о том, как ты чуть не бухнулась в обморок на улице красных фонарей? — Не придумывай, — насупившись, немного тише проговорила Мел. — Не было такого. — Ну конечно, — съязвила Гермиона. — Да они хреновы сексисты, — разгневанно произнесла Мел, повысив голос. — Это ж надо додуматься выставить полуголых женщин на всеобщее обозрение. — Вы были в Голландии? — вклинился в их небольшой спор Драко. — На третьем курсе, — ответила Грейнджер. — В мае в Австралии холодно, и мы стараемся на каникулах после первого триместра куда-то выезжать каждый год. — Об этой стране ходит много слухов, — с намеком произнес Драко. — Если ты про марихуану, — внезапно став очень серьезной, проговорила Мел, — то этот аспект интересовал нас меньше всего, — она тяжело вздохнула и, когда Драко на нее посмотрел, склонила голову, продолжая в том же тоне: — Как бы мы со стороны ни выглядели, насколько легкомысленными и безбашенными ни казались, мы не фанаты наркотиков. Мел отклонилась на стул, и Драко краем глаза заметил, насколько обеспокоенно Гермиона смотрит на подругу. Он непонимающе нахмурился. Кажется, случайно затронул ту тему, которую не следовало. — Когда мне было семнадцать, — упавшим голосом снова заговорила Мел, — моя сестра попала в больницу с передозом. — Извини, — сочувственно произнес Драко. — Это было давно, — выдавив намек на улыбку, Мел покачала головой. — Нам с Люком пришлось сделать очень много, чтобы ей помочь. Его тогда еще обеспечивали родители, и, чтобы скрыть это от них и наших родителей, он продал свою первую машину и полностью оплатил реабилитацию Джеки, — она подняла голову и часто-часто заморгала. — Я тебе это говорю только для того, чтобы ты и твой друг не смели упоминать эту тему, когда она прилетит. Люк и Майк становятся вообще неуправляемыми, если кто-то задевает Джеки. — Вот уж точно, — подтвердила ее слова Грейнджер. Переглянувшись, девушки несколько секунд внимательно друг на друга смотрели, словно мысленно общались. И только найдя поддержку в Грейнджер, Мел снова улыбнулась. — Единственное, что никогда не пугало Гермиону — океан, — снова вернувшись к веселому тону, произнесла Мел. — Вот уж чего действительно стоит бояться, так это непредсказуемой стихии. А эта, — она кивнула в сторону Грейнджер, — заплывает за буйки, ныряет по ночам, когда спасателям плохо видно, уезжает, опять же, ночами, — последнее слово она выделила укоряющим тоном, — куда-то к черту на рога и возвращается с мокрыми волосами. — По ночам океан по-особому прекрасен, — вдохновенно пропела Грейнджер. До них донесся приглушенный хлопок входной двери, и Гермиона, радостно улыбнувшись, повернулась к проходу вполоборота. Уперев нож в разделочную доску, пару раз прокрутила по часовой стрелке. Спустя несколько мгновений в помещении появились активно спорящие Люк и Крис. — Да потому, что машина должна ездить, а не быть маленькой сукой, постоянно трахающей мозг, — сквозь зубы процедил Люк, скривившись, но, стоило ему заметить улыбающуюся Грейнджер, упрямая морщинка между его бровей тут же разгладилась. — Он снова недоволен всем вокруг, — не то чтобы стараясь звучать тихо, очень громко прошептала Мел. — Ты лучше вообще рот не открывай и не беси меня еще больше, — снова нахмурился Люк, посмотрев на нее. — Какие мы грозные, — надув губы, издевательски пропела она. Проходя мимо остановившегося друга, сверлившего взглядом Мел, Крис сочувственно похлопал его по плечу. — Вы никогда не угомонитесь, — просмеялся он и, подойдя к Грейнджер, оценил продукты перед ней. — Курица под пармезаном? В честь чего у тебя такое хорошее настроение? — Думала, вы не вернетесь, и решила это отпраздновать, — саркастично ответила Грейнджер. Крис легко обхватил ее шею, изображая, будто хочет задушить, за что тут же получил рукояткой ножа по запястью. — Эй, — возмущенно воскликнул он и, отойдя от Гермионы, облокотился о барную стойку. — Отстань, не до тебя, — отмахнулась она и уставилась пытливым взглядом на Люка. — Ну? — Что "ну"? — невинно переспросил тот. — Не зли меня, — угрожающе произнесла она, указывая ножом в его сторону. Люк демонстративно медленно подошел к ней и, опустившись локтем на столешницу таким образом, что их лица оказались на одном уровне, а лезвие практически уткнулось ему в грудь, лукаво прищурился. — А то что? — Эти тоже никогда не успокоятся, — вздохнул Крис, возведя глаза к потолку. Он отошел к столу и плюхнулся рядом с Драко и напротив Мел. — У вас хоть что-то повеселее, чем их очередной склочный полуфлирт? — качнув головой в сторону бранящейся Гермионы и хохочущего Люка, переключил он внимание Драко на себя. — А он пришел в норму, да? — задумчиво произнесла Мел, переводя взгляд с пары в другой части кухни на Криса. — Вроде того, — пожал он плечами. — Так что у вас тут? Мел подалась вперед и хитро улыбнулась. — Обсуждаем, что знаем о Гермионе, — говорила так таинственно, будто собиралась выдать ему главный государственный секрет Британии. — Представляешь, оказывается, она была когда-то смелой. — Неужели? — сделав страшные глаза, с напускным неверием произнес Крис. — Что-то я не заметил ее смелости, когда она пыталась спрятаться от медузы на моей спине и расцарапала все плечи. Уткнувшись лбом в поверхность стола, Мел приглушенно рассмеялась. Драко посмотрел на Грейнджер ровно в тот момент, когда она, счастливо улыбаясь, вытягивала из ладони Люка свернутый лист. Отодвинув со столешницы доску и вытерев поверхность полотенцем, она уселась и развернула то, что передал ей парень, который встал рядом и тут же начал активно жестикулировать, что-то рассказывая. Грейнджер кивала, читая информацию на листе, и улыбалась. Новости ее явно порадовали. А вот Драко картина перед глазами не особо. В последнее время Люк и Грейнджер не то чтобы хорошо общались, и его это грело: они проводили меньше времени вместе; Люк постоянно был на взводе; Грейнджер частенько бросала на него взволнованные взгляды. Сейчас они выглядели так же, как в далеком сентябре. Раз уж они преодолели противоречия, Люк снова будет лезть в жизнь Грейнджер. Это понимание прошлось по Драко волной раздражения, которое значительно возросло, когда Люк, повернувшись к девушке, посмотрел на нее с такой улыбкой, будто она была центром его личной вселенной. — Все твои эмоции слишком заметны, — отвлек его от размышлений тихий шепот на ухо. Он не обратил внимания, как Мел поднялась и подошла к нему со спины. — Будь аккуратнее, а то кто-то может использовать твои слабости против тебя. Она отстранилась и подошла к Крису, который смотрел на Драко с долей непонимания. Только этого не хватало. — Вставай, красавчик, — хлопнула Мел Криса по плечу. — Пошли спасать Гермиону, а то Люк вообще ничего не даст ей готовить. Следующего ее настроения на курицу с пармезаном мы можем никогда не дождаться. Крис поднялся и вслед за Мел направился в сторону друзей. Подойдя к парочке, они завели тему о последних парах. Под громкий смех всей четверки Драко покинул кухню, больше не надеясь выведать что-то интересное. Теперь, когда Люк снова стал неотъемлемой частью жизни Грейнджер, чтобы застать ее в одиночестве, необходимо проявить фантазию. Злость мешала мыслить здраво, но больше Люк не выглядел так, будто что-то туманит его рассудок. Он снова в строю и мог что-то выкинуть. Нельзя расслабляться.

* * *

Драко смеялся. Откинувшись на стул и опустив голову, он слегка ею покачивал, будто не мог поверить, что все, что рассказывали ему Джейс и Алекс — еще один их одногруппник, — действительно правда. Те, активно жестикулируя, перебивали друг друга на до такой степени повышенных тонах, что некоторые слова долетали и до стола Гермионы, стоящего в значительном отдалении. Его смех отдавал искренностью. Гермиона научилась различать мелкие сигналы, проскальзывающие, когда он переставал притворяться. Вид его настоящих эмоций завораживал. Она все еще не могла свыкнуться с тем, насколько сильно он изменился и до какой степени ей комфортно в его обществе. Все это до сих пор казалось сюрреалистичным. Если бы ей кто-то сказал десяток лет назад, что она будет наслаждаться, разговаривая с ним, она бы… Гермиона не могла придумать достаточной кары для такого человека. Возможно, она бы тогда подумала, что жизнь уже достаточно его наказала, раз он до сих пор верит в сказки. Перестав смеяться и наклонившись над столом, Драко оперся на локти и начал что-то рассказывать с улыбкой. Сделав глоток из чашки, он едва уловимым движением провел пальцем по нижней губе. Гермиона склонила голову, скользя взглядом по его чертам и вспоминая, как он выглядел в тот день посреди улицы. Каждый раз, стоило ей воскресить произошедшее, по телу разливалась нега удовольствия и приходила четкая мысль о том, что пора бы признать утрату контроля. Окончательную. Она могла до конца жизни списывать все на алкоголь, рассеянное или сонное состояние. Могла оправдать себя тем, что в момент, когда практически позволила ему себя поцеловать, все еще была дезориентирована. Могла бесконечно убеждать себя, что ей просто интересно, что он за человек. Вот только это ничего не изменит. Врать себе дальше бессмысленно. Он нравился ей. Ей хотелось его поцеловать. Если бы ее мозг резко не щелкнул, этим тот вечер и закончился бы. И она бы об этом не пожалела. Черт. Все это усложняло ее жизнь. Насколько сильно ее бы к нему ни тянуло и насколько сильно он бы ей ни нравился, если это зайдет дальше, потом кому-нибудь обязательно будет больно. У всего этого просто нет будущего. У них обоих есть свои цели, которые абсолютно параллельны и никогда не пересекутся. Она хотела доучиться, собрать вещи и вернуться в Австралию, оставив родину и связь с волшебством навсегда позади. Ее ждали родители и долг. Драко собирался закончить университет, навсегда покинуть магловский мир и забыть его, как страшный сон. Его реакция на магию стала красноречивее слов: он так сильно скучал, что отказался бы от всего мира ради знакомого тепла палочки. Они все еще существовали в разных мирах, как и множество лет назад. Только теперь результатом станет не война, а что-то менее катастрофическое. Простое обычное «между нами ничего нет и быть не может». Гермиона сделала единственное, что могла в такой ситуации. Постаралась поменьше с ним контактировать. Она постоянно крутилась в обществе своих друзей и старалась не думать о том, что ее «хочу» и «правильно» слишком далеко стоят друг от друга. Но удавалось так себе. Впервые за долгие годы ей хотелось сделать что-то, опираясь и на собственные желания. По-настоящему хотелось. Все эти дни ей не давали покоя вопросы: Как все сложилось бы, встреться они при других обстоятельствах? Что бы произошло, пойди ее жизнь по запланированному до катастрофы с родителями сценарию? Смогла бы она, не обремененная виной за свои ужасные поступки, понять Драко? — Гермиона, — внезапно ворвался в сознание голос Ким, и перед ее глазами пощелкали пальцами. Резко повернувшись, она сфокусировалась на заинетерсованно ее рассматривающей подруге. Захотелось отхлестать себя по щекам. Она слишком часто начала теряться в размышлениях, и ее друзья это замечали. Нехорошо. — Где ты все время витаешь? — недовольно спросила Ким, ковыряясь вилкой в своей пасте. — С тобой в последнее время вообще разговаривать невозможно. — Действительно, о чем ты постоянно думаешь? — с ухмылкой произнесла Мел и, поиграв бровями, продолжила: — Или о ком? Гермиона с невозмутимым видом пнула ее под столом и, наколов на вилку лист салата, отправила тот в рот. Мел на это закатила глаза, но вида, что что-то не так, не подала. Вот за что стоило ее поблагодарить, так это за то, что она не раскрывала секреты одного из своих друзей всем остальным, если понимала, что человек этого не хочет. А Гермиона никого не хотела посвящать в происходящее, по крайней мере до тех пор, пока сама не разберется, что со всем этим делать. — Так в чем ты будешь? — снова задала вопрос Ким, прожевав. Только тогда Гермиона вспомнила, что до того, как отключилась от реальности, они обсуждали предстоящее в субботу торжество. — В платье, — пожала она плечами и, отодвинув от себя салат, который перестал ее вдохновлять, глотнула кофе. В кафе при университете еда была средней паршивости, да и напитки местами отдавали землистым привкусом, но другого выбора у них все равно сейчас не было. До пары оставалось около двадцати минут, а ближайшее более или менее приличное заведение — в получасе ходьбы. — Да что из тебя все время все клещами надо вытягивать… — цокнула языком Ким. — Подробности. — В черном, — вздохнула Гермиона и на скептический прищур Ким провела рукой от шеи вниз, демонстрируя, какое именно платье имеет в виду. — Вау, — с неверием прокомментировала ее жест Мел. — Тебя в этот раз даже уговаривать нормально одеться не придется? — Не так уж и плохо я одеваюсь, — вяло пробубнила она, и обе ее подруги, наклонившись, выразительно посмотрели на ее джинсы. — Почти зима на дворе, я не собираюсь задницу морозить. — И то правда, — Мел откусила кусок бутерброда, поморщилась и отбросила его на тарелку. Взяв салфетку, она вытерла рот, отправила ту туда же и, поставив локоть на стол, положила голову на ладонь. — В этой гребаной стране мне приходится игнорировать половину моего гардероба, чтобы все себе не застудить. Невозможный дубак, — она тяжело вздохнула. — Джеки вчера звонила и хвасталась, какой океан теплый, дрянь такая. — Как ее настрой? — улыбнулась Гермиона. — Боевой, — усмехнулась Мел. — Уже распланировала, как будет его доставать. — Надеюсь, она его напоит, и у меня получится подгадать момент и таки переспорить его и выиграть ту самую футболку, — с предвкушением произнесла Гермиона, во всех красках представляя, какое удовлетворение получит, забрав себе почти самую любимую вещь Люка. — С автографом Энтони Кидиса? — воодушевилась Ким. — Тебя потом совесть не загрызет? — Я ее не услышу за слишком громким эмоциональным удовлетворением от его расстроенного лица. — А что это ты решилась на это платье? — с ухмылкой вернулась к прошлой теме Мел и пригубила свой сок. — Потому что, если я не надену что-то такое, вы с Джеки объединитесь, и мне тогда придется напялить на себя что-то еще более откровенное, — проворчала Гермиона. Две сестры Филлипс и по одиночке были порой невыносимы, а когда координировались, их невозможно было вынести без доброго глотка чего-нибудь горячительного. — Действительно, — согласилась Мел. — К тому же нет никакой разницы, что именно я надену, — пожала плечами Гермиона. — Даже если я буду голой, все внимание точно будет на Джеки. Уж она-то однозначно вырядится во что-то такое, в чем я даже спать постеснялась бы. — Ну, — Мел начертила пальцем на столе лишь ей известный узор и посмотрела на нее, сверкнув глазами. — Как минимум один человек точно разглядит тебя за Джеки. Тем более если ты забудешь одеться. — Если ты придешь голая, Люк не заметит никого, кроме тебя, — немного грустно заявила Ким, опуская взгляд в тарелку. Инстинктивно скользнув взглядом в сторону человека, на которого намекала Мел — несложно догадаться, что она явно не Люка имела в виду, — Гермиона столкнулась с серыми глазами, в которых слишком отчетливо было заметно недовольство. Отвернувшись, она поднялась и посмотрела на подруг вопросительно. Те встали следом и, тихо переговариваясь, отправились за ней в аудиторию. Гермиона не прислушивалась, зная, что в скором времени придется все же как-то решать вопрос, потому что Малфой явно не готов смириться с очередным игнором — она успела привыкнуть и к тому, что он творит все, что угодно его склонной к шантажу и контролю душе. Ответа на вопрос по-прежнему не было, как и хоть малейшего представления о том, на что Малфой пойдет, если она и дальше продолжит притворяться, что его просто не существует.

* * *

Драко вошел в аудиторию и, приземлившись за парту и достав учебные принадлежности, нашел взглядом Грейнджер. Прислонившись ягодицами к парте напротив сидящего на стуле Люка, она внимательно его слушала, нахмурившись и скрестив руки на груди. Стоило ему замолчать и, расставив локти на спинку стула, улыбнуться, она тут же отставила ладонь и начала доказывать ему свою точку зрения, на что он лишь снисходительно покачивал головой. Все как обычно. Как Драко и предсказывал, Люк вообще перестал от нее отходить, но бесило даже не это. Когда тот все же отваливал, Грейнджер тут же прибивалась к кому-то еще из огромной, просто бесконечной группы своих друзей. И замечала Драко только тогда, когда рядом ошивался кто-то еще. Она от него бегала. И делала это намеренно. Он ожидал, что Грейнджер выкинет что-то подобное. Она была слишком рациональной и очень редко делала что-то на голом энтузиазме, и он готовился к чему-то такому, но все же не предполагал, что с ее стилем жизни все настолько хреново. Он рассчитывал на очередные сомнения, а не на тотальный игнор. Этим она застала его врасплох. Снова. — Ты ее трахаешь? — ошарашенно спросил Джейс, и, повернувшись к нему, Драко столкнулся с ошалелым взглядом. Он мысленно чертыхнулся. Его раздражение от дебильных поступков Гермионы бесконтрольно выплывало наружу. Нехорошо. — Нет, — он посмотрел в тетрадь, пытаясь припомнить, что они изучают. И отвлечься заодно. — Нет или пока нет? — продолжил допрос Джейс. — Отвали, — едва слышно процедил Драко, искренне надеясь, что его оставят в покое. — О, — понимающе протянул Джейс и постучал ручкой по столу. — Так это из-за нее ты в последнее время сам не свой? — спросил он, но это прозвучало утверждением. — История с Кейси тебя ничему не научила? — А сам на втором курсе? — напомнил ему Драко о ситуации в жизни Джейса, которая до жути походила его собственную историю с Кейси. Разве что друг из этого не вынес никаких важных уроков. Иногда ему казалось, что судьба специально над ним посмеялась, подкинув в его жизнь человека, до ужаса напоминающего его самого, только менее… опытного? Постоянное лицезрение собственных ошибок, повторенных другим, кидало его во флешбеки, заставляя вновь и вновь переосмысливать свое существование. Или, может, напротив, Джейс был подарком судьбы, позволяющим расти дальше, видя перед глазами пример того, как поступать не стоит? — Вот потому, что я прекрасно помню себя на втором курсе, я предпочитаю не заводить отношений, — поучительно продолжил Джейс. — Одному гораздо спокойней. Драко снова перевел взгляд на Грейнджер, которая уже уселась рядом с Уокером и, покручивая ручку, бегала взглядом по учебнику, время от времени отвлекаясь и кивая на реплики соседа. Может, Джейс и прав. Без всего этого гораздо спокойней: ничего не выбивает из эмоционального равновесия, на чувства окружающих плевать, а собственные поступки всегда обдуманы и взвешены до мелочей. Вот только в главном Джейс все же ошибся. История с Кейси научила Драко слишком многому: спокойствие и рядом не стоит с чувством сожаления об упущенном шансе. Даже если все это ни к чему не приведет, лучше чувствовать разочарование от того, что ничего не вышло, чем постоянно задавать себе вопрос: а что, если…?

* * *

В ее радужках светилось нетерпение. Ожидание. Предвкушение. Опустив взгляд со своего отражения в зеркале на телефон, Гермиона счастливо улыбнулась от светившихся на экране цифр. Самолет прилетел час назад, и с минуты на минуту их гости должны были прибыть и внести в ставшую уже практически привычной размеренную жизнь беспорядок и хаос, от которых она не только успела отвыкнуть, но и по которым жутко соскучилась. Потянувшись, отчего ее короткий топ на тонких лямках, заканчивающийся чуть ниже груди, задрался еще выше, Гермиона зажмурилась и потерла глаза. На дворе стоял поздний вечер, и она только проснулась, благоразумно поспав несколько часов. Впереди очень длинная ночь, в которую, она ни капли не сомневалась, ей вообще не позволят скрыться в спальне. Вряд ли Джеки после того, как три месяца не видела ни ее, ни Мел, позволит им замолчать, не вытянув перед этим все новости. Одернув легкую ткань топа вниз, Гермиона подняла с пола джоггеры, быстро их надела и, нахмурившись, огляделась. Найдя отброшенную на стул кофту на молнии, она удовлетворенно улыбнулась. Иногда она раскидывала вещи таким хаосом, что потом их совершенно нельзя было найти. Серьезно Гермиона относилась только к важным предметам, к которым ее гардероб никогда не относился. Быстро расчесавшись и завязав волосы в высокий хвост, она накинула кофту и, закатав рукава, покинула спальню. В доме было абсолютно тихо, словно все жители его покинули. Скорее всего, так и было. Крис и Люк уехали еще днем, Мел и Джим отправились в аэропорт, Ким ушла в очередной раз выяснять отношения с парнем, от которого до сих пор не могла отделаться, предварительно пообещав, что обязательно успеет вернуться к приезду гостей. А Драко и Джейс очень редко проводили дома пятничные вечера. Умывшись, Гермиона быстро сбежала по ступеням на первый этаж и оказалась в абсолютно темном коридоре. Посветив себе телефоном, она зашла на кухню и включила лампы. Пройдя к раковине, набрала в чайник воды и, опустившись на локти, устремила взгляд на воду, которую было отлично видно за стеклянными стенками. Постепенно со дна чайника начинали подниматься мелкие пузырьки, которые, увеличиваясь с каждой секундой, поднимались на поверхность. Ее всегда удивляло, что после переезда в Австралию ее стала завораживать вода. Раньше она очень любила смотреть на то, как потрескивают поленья в камине, как танцуют языки пламени, грозясь обжечь любого смелого, кто протянет к ним ладонь. Но это изменилось, стоило ей покинуть волшебный мир, словно даже огонь напоминал о прошлой жизни, по которой она хоть и скучала, но не могла снова принять. Услышав, как хлопнула входная дверь, Гермиона поднялась и, прислушавшись, покачала головой. Слишком тихо для тех, кого она ждала. Если бы это были они, дом уже бы наполнился громкими голосами и безудержным смехом. Решив, что это Ким, Гермиона поднялась на носочках, достала кружку и, открыв ящик справа от себя, заварку. Насыпав ту на дно чашки, она добавила две ложки сахара и потянулась к чайнику, но от приветствия, высказанного знакомым голосом, ее рука замерла. Блин. А она-то надеялась, что неизбежный разговор удастся отложить еще на некоторое время, пока в доме будет столько народу, что остаться наедине вообще не удастся, даже если очень захочется. — Привет, — поздоровалась в ответ Гермиона и, беззаботно улыбнувшись, повернулась к Драко, который стоял у выхода, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Выглядел серьезным. Дважды блин. — Чай будешь? — С чего такая забота? — Не зазнавайся, я просто уже делаю. — После того, как он так ничего и не ответил, продолжая внимательно рассматривать ее с ног до головы и задерживаясь взглядом на ее обнаженном животе гораздо дольше, чем позволяло воспитание нормального человека, она пожала плечами и отвернулась. — Как хочешь. — Буду. Гермиона позволила проскользнуть на губах мимолетной улыбке. Достав еще одну кружку, она, прислушиваясь к его тихим шагам, насыпала в стакан заварку и отложила ту подальше. Потянувшись к чайнику, она снова замерла, уже второй раз за несколько минут, стоило Драко встать за ее спиной и упереться ладонью в столешницу рядом с ней. Он ее не касался, но по ее шее все равно прошла нервная рябь мурашек. — Что ты делаешь? — спросила Гермиона, пытаясь вложить в свой голос как можно больше недовольства, но смогла лишь немного скрыть дрожь, сковавшую горло от его слишком близкого присутствия. Опустив руку, она положила ладонь на стол и согнула пальцы, пытаясь сфокусироваться на ощущениях поверхности, чтобы отвлечься от присутствия сзади. — Проверяю, насколько хорошо ты успела изучить мои предпочтения, — беспристрастно произнес Драко, замерев, но оттого, что он больше ничего не делал, ей не стало легче. Гермиона попыталась сделать шаг вбок, чтобы освободить себе хоть немного личного пространства, но в это же мгновение с другой стороны в столешницу уперлась его вторая рука, и, опустив взгляд, она заметила, с какой силой он сжал дерево. Возможно, он злился. Она не смогла сосредоточиться, чтобы это обдумать. — Мне показалось или ты меня избегаешь? — его голос стал на полтона ниже, и от этого тембра и едва ощутимого дуновения его дыхания на ее неприкрытой волосами шее сердце забилось быстрее, будто выдыхаемый им воздух проникал через поры и при соприкосновении с ее кровью превращался в чистый, концентрированный адреналин. — Глупости, — облизав губы, нервно произнесла она. — Я просто была слишком занята. — Давно хотел спросить, — проигнорировав ее вранье, он невесомо скользнул по ее боку, подцепил кофту и сдвинул в сторону. Гермиона едва сдержалась от шумного выдоха, почувствовав легкое прикосновение кончиков пальцев к тонкому шраму, начинавшемуся на животе и уходящему под резинку джоггеров. — Это… — Драко очертил рубец, спустившись немного ниже. — Ты получила его на войне? — Нет, — вырвался из ее горла отрывистый шепот, больше напоминающий мольбу. — Коралл, — Гермиона тяжело сглотнула, пытаясь хоть немного увлажнить моментально пересохшее горло, стоило ему опустить руку еще ниже, сдвинув пояс ее джоггеров. — Ты наблюдателен. — Я заметил его в первый же день, — Малфой снова провел пальцами по шершавой полоске вверх, только теперь с большим нажимом. Колебания воздуха от его дыхания рядом с шеей стали ощутимее, и, если бы все ее чувства не были сконцентрированы на его прикосновениях, возможно, она бы даже поежилась от щекотки. — Как ты умудрилась? — Прыгнула со скалы, — стараясь не упустить нить разговора, ответила Гермиона и сжала руки в кулаки, надеясь привести таким движением мысли в порядок. — Так все же иногда ты проявляешь свою хваленую смелость, — Драко поднялся выше и невесомо провел по границе ее топа. — Замерзла? Гермиона не сразу поняла, о чем именно он спрашивает, и только спустя несколько мгновений, в которые она пыталась абстрагироваться от поглаживающих касаний, поняла, что он говорит о мурашках. — У тебя руки ледяные, — соврала Гермиона. Даже несмотря на легкую прохладу от его ладоней, которая все еще намекала, что он только пришел с улицы, ей было жарко. Слишком жарко. — Снова врешь, — прошептал Драко и, сместив ладонь на талию, развернул Гермиону лицом к себе. Еще больше сдвинув кофту и заведя руку девушке за спину, он нажал на обнаженную кожу чуть выше поясницы, вынуждая ее прижаться к нему. Склонившись ниже, он пристально всмотрелся ей в глаза. — Сколько еще ты собираешься мне врать? — Я не… — она не смогла договорить, почувствовав, как он надавил на спину, заставляя выгнуться сильнее. Другой рукой Драко скользнул по ее плечу и, проведя по шее и стянув резинку с ее волос, отбросил ту на стол. Зарывшись пальцами в рассыпавшиеся пряди и едва ощутимо потянув, он вынудил ее запрокинуть голову, оставляя между ними минимальное расстояние. Не зря он учился именно на Слизерине. Не просто так змей считался искусившим Еву на грехопадение. Фантазия Гермионы поползла дальше. Ей пришло на ум сравнение Малфоя с тигровой змеей, с которой она умудрилась практически познакомиться этим летом гораздо ближе, чем хотел бы любой человек на планете. Во время их поездки на Горящую гору она не заметила полосатую желто-коричневую змею, притаившуюся в сухой траве, и только вовремя оттолкнувший ее Джим предотвратил неизбежный укус, который она точно бы почувствовала даже через плотный материал джинсов. Драко действовал так же, как охотилась тигровая змея, которая никогда не отползала в сторону, а, притаившись, заманивала жертву ближе и, когда та оказывалась в зоне досягаемости, резко атаковала. Он все время выжидал, пока она расслабится, и тут же заставал ее врасплох, не давая опомниться. В голове Гермионы пронеслись слова, сказанные Джимом ей в тот день. Она даже представила его голос с точностью до каждой произнесенной нотки: «Тигровая змея никогда не промахивается, и противоядия от ее яда не существует». Сейчас вовремя оттолкнуть ее было некому. — Послать весь мир к черту, помнишь? Все, что Драко делал, было сплошным искушением. Его горячий шепот, далеко не невинные поглаживания по спине, бешеный стук сердца, который, возможно, все же принадлежал ей. Она уже не понимала. И взгляд. Уверенный. Совершенно не сомневающийся. Решительный. Спрашивающий, но не подразумевающий наличие выбора. Такой же противоречивый, как и его обладатель. Очень часто Гермиона пыталась понять, почему, стоило ей вырасти, ее перестали восхищать правильные люди. Веселые, спокойные, всегда поступающие в соответствии с принятыми в обществе нормами. И так и не смогла. Возможно, то, что она сама была изломанной и собравшей себя заново в неправильном порядке, привело к тому, что ее завораживали похожие на нее люди. Противоречивые, амбивалентные, которые гораздо глубже, чем показалось на первый взгляд. За фальшивым фасадом которых скрывалось столько всего, что можно было пытаться разгадать в течение всей жизни и все равно не добраться до сути. Малфой был именно таким человеком. Возможно, самым ярким представителем. Оставшиеся сантиметры пространства между их губами накалились от витавшего напряжения до такой степени, что казалось, еще мгновение и они вспыхнут и осыплются на пол кучкой дымящегося пепла. Не отрываясь от его серьезного взгляда, в котором одновременно светились вопрос и ответ, который жаждали услышать они оба, она почувствовала вселенскую усталость. От постоянно разрывающих ее противоречий; от непрерывных мыслей и убеждений себя в том, что она должна выбирать то, что правильно; от слишком тяжелого сопротивления собственным желаниям. Долгие годы она запрещала себе делать то, что хочется. Она устала. Так сильно устала от выстроенных перед собой стен из сплошных ограничений, правил и сомнений. Выдохнув, Гермиона силой вытолкнула все разумные мысли из головы и сократила разделявшее их расстояние. Прежде, чем ее губы коснулись его, она успела заметить сверкнувшее в его потемневших глазах победное удовлетворение.