Последний год

— В прошлом году была слепая вечеринка, — просмеялся Майк, опрокинув в себя стопку рома. Стукнув той по столу, он посмотрел на Драко. — Просто представь: ты пьянеешь, вокруг играет расслабляющая музыка, множество людей, и единственный ориентир — ладонь, которая тебя направляет. Все чувства обостряются: запахи, вкусы, звуки, ощущения. Майк провел пятерней по волосам, зачесывая упавшие на глаза пряди назад, и многозначительно улыбнулся. — Я до сих пор пытаюсь не блевануть, вспоминая, как вы с Джеки целовались у меня над ухом, — скривилась Мел, отодвигая свою рюмку подальше. Сложив руки на барную стойку, она подалась вперед и, когда стоящий напротив нее Майк придвинулся ближе, процедила: — Надеюсь, когда-нибудь до вас обоих дойдет, что реальная жизнь — не порнуха. — Ты ненавидишь всех, у кого есть член? — спросил тот, вскинув брови. — Ну вот он мне нравится, — Мел положила руку на плечо склонившегося над барной стойкой Драко. — Сразу видно воспитанного человека. — Малфой кивнул в благодарном жесте, и Мел улыбнулась. — Никогда не понимала, что Джеки в тебе нашла. — Спроси у нее, — с явным намеком ниже пояса проговорил тот, снова наполняя стопки. Отставив бутылку, он окинул взглядом Мел и Драко. — Пейте. — Мне кажется или ты пытаешься нас напоить? — хмыкнул Драко. — О нет, — невинно проговорил Майк, поднимая рюмку. Когда остальные присутствующие сделали то же самое, он стукнул ей по остальным и, запрокинув голову, выпил содержимое. Отставив опустошенную тару, он улыбнулся. — Мы просто идем по стандартной схеме, а напиваются у нас вон там. Он кивнул в другую часть кухни. Для не самой большой кухни народу собралось много, и люди постоянно прибывали. Кого-то из присутствующих Драко знал, но не всех. Мел успела обмолвиться, что в основе гости — те, с кем они познакомились за пределами университета. Обычно стоящий в центре помещения стол благоразумно был сдвинут к стене, чтобы освободить больше места, и именно там собралась самая крупная группа людей. Во главе с Люком и Крисом все они играли в дженгу и технично напивались, периодически заходясь громким смехом. — Кто они? — спросил Драко, покручивая стопку на барной стойке против часовой стрелки и изучая двух парней и трех девушек, составивших компанию австралийцам. — Ребята из колледжа Святой Екатерины, — ответила Мел. — Мы познакомились в августе, и те две недели, что ждали обучения, они нас активно развлекали. Они милые. — Милые, симпатичные, пресные, — последнее Майк произнес пренебрежительно. — Зажатые, будто пятиклассники. В этот момент незнакомая Драко девушка вытащила брусок и, внимательно прочитав написанное на нем и положив его на верх башни, сделала глоток из протянутой Крисом бутылки. — Ты просто не привык, — пожурила Мел. — Нам тоже понадобилось время. Когда люди вокруг тебя не соблюдают никаких правил, знакомство с теми, у которых есть четкие границы, весьма познавательно. — Вы для нас тоже те еще экстравагантные люди, — вставил Драко. — Ты бы вписался в наше общество, — с улыбкой произнесла Мел. — Конечно, тебе до нас далеко, но вряд ли тебя что-то смутило бы слишком сильно, — она перевела взгляд на Майка и кивнула в сторону напивающихся «строителей». — Думаешь, они предупредили о самых сложных заданиях? — Сомневаюсь. Иначе вон та красавица в слишком закрытом платье вряд ли согласилась бы, зная, что ей придется его снять, если она вытянет задание про живот. — Это ведь ты придумал? — спросила Мел. — Да я уже не помню, столько лет прошло, — нахмурившись, ответил Майк. Помолчав несколько мгновений, он покачал головой. — Нет, это вроде совместное решение Джеки и Люка, мои про выпуклые и вогнутые части тела. — Самый идиотизм, кто бы сомневался, — сыронизировала Мел и посмотрела на молча прислушивающегося к разговору Драко. — Это модифицированный нами вариант игры с заданиями. Симбиоз фантов и дженги. Если вытаскиваешь брусок без задания — пьешь, если с заданием, соответственно, выполняешь. — И когда мы придумывали задания, мы были очень и очень пьяны, — хохотнул Майк, и Мел кивнула. — Самые невинные: рассказать о необычном месте, в котором занимался сексом, какую-то нестандартную интимную подробность или правдоподобно объяснить, почему пришел без нижнего белья. — А самые вызывающие? — поинтересовался Драко. — Мне нравится ход твоих мыслей, — Майк широко улыбнулся и вновь подхватил бутылку. — Все достаточно скромно. Укусить кого-то в любое приглянувшееся место, поцеловать выпуклую часть тела. — Потереться носом о вогнутую часть тела, — продолжила за него Мел издевательским тоном, — поцеловать в живот, обменяться одним предметом одежды, использовать человека другого пола для объяснения отличия мужчин от женщин. Все задания продуманы так, чтобы человек сам решал, насколько он может перейти свои личные границы. Но вот они, — она кивнула в сторону развлекающегося стола, скорее всего подразумевая Люка и Криса, — обычно используют эту игру по максимуму. Правда, эти девушки их не то чтобы интересуют, так что они просто забавляются. — У нас другое отношение к подобным вещам, — проговорил Драко, пронаблюдав, как одна из девушек, вытянув брусок, покраснела и покачала головой. Люк протянул ей бутылку и что-то очень серьезно сказал, и она, улыбнувшись, сделала сразу несколько глотков и, откашлявшись, поставила деталь на верх башни. — Именно поэтому им позволено оттормозиться от задания, выпив больше, — прокомментировал Майк увиденное. — Когда в это играют наши, таких поблажек не предусмотрено. Если отказываешься от выполнения — выбываешь. Есть еще один вариант этой игры, более откровенный. Но в нее играют только самые раскрепощенные и только по парам. Участвуют те, кого связывают интимные отношения, или те, кто не против в них вступить. Когда мы приходили за игрой в их дом, — он кивнул на Мел, — мы познакомились с вашими и сразу решили, что брать второй вариант бессмысленно. Не доросли вы еще до таких игр. — Могу себе представить, — усмехнулся Драко, мысленно прикидывая возможные варианты. — Все, что ты себе представляешь, смело умножай на три, — крайне серьезно произнесла Мел. — В него даже я никогда не играла, это слишком. — Забыл совсем, — проговорил Майк, обратив взор к Драко. — Тебе привет ваши передавали. Ханна и… — нахмурившись, он пощелкал пальцами. — Не запомнил ее имени. Мышка такая. — Бекки, — уверенно произнес Драко. — Точно, Ребекка, — улыбнулся Майк. — До чего же скромная, я таких в жизни не встречал. Хуже нашей Фрэнки. Драко инстинктивно посмотрел в другую часть кухни, где Фрэнки, держа камеру и периодически фотографируя присутствующих, что-то очень серьезно поясняла Ким и еще одному парню, пока Джим легко гладил ее по плечу, скользя взглядом по помещению. С ней Драко практически не разговаривал, Фрэнки не стремилась вступить в диалог, предпочитая оставаться сторонним наблюдателем. Она очень напоминала Джима. Как зеркальное отражение. — Ник, наверное, совсем с ума сошел, — задумчиво пробормотала Мел. — Что поделать? У него всегда встает на невинность, — отрешенно произнес Майк, оглядываясь через плечо. Посмотрев на часы над входом, он нахмурился. — Да где они? — в его голосе послышалось раздражение. — Мне становится скучно. — Обещали вернуться до того, как все основательно напьются, — пожала плечами Мел — Все же какие мы разные. — Не говори, — подтвердил Драко. Контраст между менталитетами был очень сильно заметен, даже пока люди просто разговаривали между собой. Австралийцы изъяснялись громче, быстрее, постоянно сокращали слова и коверкали язык до такой степени, что временами их становилось сложно понять. — Ставлю на то, что сегодня гвоздем программы будет что-то похожее на гибрид «Я никогда не…» и «Я обязательно это сделаю». Было бы забавно посмотреть, как британцы ходят босиком по улице, — на непонимание, отразившееся на лице Драко, Майк тихо рассмеялся. — У нас считается в порядке вещей ходить без обуви где угодно: от пляжа до центра города, — пояснил он, и Драко покачал головой. — Если тебя удивляет это, развлечение с бросанием тунца на расстояние тебя вообще бы шокировало. — Звучит как бред, — констатировал Драко. — А у нас этому национальный праздник посвящен, — с улыбкой произнесла Мел, и он посмотрел на нее с недоверием. — Серьезно. Победитель получает хорошие деньги. В прошлом году вроде семь тысяч на кону было. У вас тут тоже есть странные вещи. — Драко посмотрел на нее скептически, и она поспешила пояснить, сделав страшные глаза: — Да вот две недели назад. Ночь Гая Фокса. Жуткая жуть. И не поспоришь. Традиции маглов ежегодно разводить пожары на всевозможных площадках были до ужаса жуткими. До того, как Драко оказался за пределами своего мира, он не имел представления о ночи Гая Фокса, и так сложилось, что за несколько недель до празднования этого дня он всерьез увлекся изучением истории контактов маглов с волшебниками и как раз дошел до периода инквизиции. Ассоциации, возникшие тогда, когда, пока он прогуливался, мимо него проехало горящее чучело на телеге, стали не самыми приятными в его жизни. В первый год в мире маглов он увидел много чего, что вводило его в ступор, но именно тот день стал самым странным и пугающим. В следующие таких эмоций уже не было, но Драко по-прежнему считал пятое ноября одним из наиболее жутких дней среди праздников, отмечаемых маглами. — Или вот эти ваши миссис и мистер… — продолжила Мел перечислять традиции Британии, которые не вписывались в понимание жизни австралийцев. — У нас так не принято. Все всех называют по именам, чтобы подчеркнуть равенство людей в целом и полов в частности. И наша склонность к оскорблениям. У нас то, как мы общаемся друг с другом, считается нормой. Многие зовут Австралию хамской страной, и, увы, это так и есть. Может, сыграло роль то, что основное наше население — это потомки преступников, причем, что примечательно, — она качнула наполненной за ее небольшой монолог стопкой в сторону Драко, — в большинстве своем бывшие британцы. А может, нам просто не писан закон вежливости. — Чем человек эксцентричнее, тем более привлекательным он кажется окружающим, — продолжил за нее Майк, проглотив алкоголь. — Как и чувство юмора. Чем более отбитое, тем лучше. Особенно если ты шутишь про новозеландцев. — Отставив рюмку, Драко посмотрел на него, выгнув бровь. — Это как у вас с ирландцами, только те вас ненавидят, а мы новозеландцев любим. — В основном стебать, — протянула Мел, и, переглянувшись, они в голос расхохотались. — Ну наконец-то, — с улыбкой проговорила она, посмотрев на выход с кухни. Проследив за ее взглядом, Драко увидел Гермиону, которая, активно жестикулируя, на повышенных тонах спорила о чем-то с Джеки. Та, напялив на себя черный короткий топ и латексную юбку с высокой талией, походила на ходячий секс, и, возможно, Драко удовлетворил бы все свои эстетические потребности, рассматривая ее, если бы все его внимание не было приковано к другой девушке. По сравнению с Джеки, наряд Грейнджер был по-монашески скромным, но так казалось ровно до того момента, пока она не начинала шевелиться. Длинные рукава свободно спадающего по силуэту черного платья и юбка до середины бедра практически не позволяли увидеть кожу, но стоило ей сделать одно движение, как ткань на груди расходилась, демонстрируя разрез, который выглядел так, будто кто-то очень любопытный, желая добраться до ее тела, вставил острое лезвие ниже ворота и провел до опоясывающего талию узорного ремня. Он проследил взглядом, как Гермиона, нахмурившись на очередную фразу Джеки, легким взмахом ладони отбросила волосы за спину. Рассмеявшись, Джеки притянула ту к себе и зашептала что-то ей на ухо, и с каждым мгновением выражение лица Грейнджер становилось все более довольным. Они заметили компанию у барной стойки и двинулись в их сторону, но, пока они подходили, Джеки снова что-то сказала, на что Гермиона негодующе нахмурилась. — Я сказала «нет», Джеки, — бескомпромиссно произнесла она, встав рядом с Майком. — Привет, — улыбнулась Гермиона, кивнув остальным и задержавшись взглядом на Драко чуть дольше, чем предписывалось нормами приличия. — Зануда, — фыркнула Джеки, разместившись по другую сторону парня. — Я все равно тебя уговорю. — Мечтай. — Ну и где вы шляетесь? — мягко улыбнулся Майк, повернувшись к Джеки. Положив руку ей на щеку, он проскользнул ладонью по подбородку, подцепил пальцем ленту на шее, больше напоминающую ошейник, притянул девушку к себе и запечатлел на губах поцелуй. Переглянувшись, Гермиона и Мел одинаково скривились и, синхронно изобразив рвотный рефлекс, расхохотались. Оторвавшись от губ Майка, Джеки перегнулась через его спину и легко толкнула Грейнджер, на что та продолжила смеяться. — Кажется, мне пора припомнить ваши похождения, — беззаботно произнесла Джеки, когда они угомонились. — Ты ничего не докажешь, — невинно проговорила Гермиона и посмотрела в сторону Люка и Криса. — Сколько они выпили? — Вторая бутылка, — ответила Мел. — Рано. Джеки, ты должна его напоить, — умоляюще выдала Гермиона. — Я помню, расслабься, все будет в лучшем виде, — отмахнулась та. — О чем речь? — заинтересовался Майк, обняв обеих девушек за плечи. — Кидис, — кратко пояснила Гермиона. — Зачем она тебе? — спросил Майк. — Из вредности. — Ставлю двадцатку, что он не согласится, — проговорил он. — Люк? Откажет Гермионе? В этом платье? — хохотнула Мел и выразительно посмотрела на упомянутую. Поставив локоть на барную стойку и протянув ладонь к парню, она самодовольно усмехнулась. — Повышаю до сорока. — Принимаю, — улыбнулся тот, поиграв бровями, и обхватил ее ладонь. — Я все еще здесь, — пробурчала Гермиона. — Будто ты не знала, что так будет. Мне ты уже проспорила. Нам по три, — заговорщицки проговорила Джеки Майку, и тот, хмыкнув, отошел от барной стойки. Достав еще шесть стопок, он расставил их перед девушками и начал наполнять. — Не отлынивай, трезвая ты скучная, — заметив, что Гермиона поморщилась, рявкнула Джеки. — Ты же не рассказала ему о нашем маленьком секрете? — наполняя стопки, спросил Майк, обращаясь к Гермионе. — А то он как-то странно на меня смотрит весь день. — Смотря что ты подразумеваешь под маленьким, — она отставила мизинец и ухмыльнулась, — секретом. — Оу, Грейнджер вернулась, — расхохоталась Джеки и прижалась щекой к ее щеке. — Я уж думала, тебя тут подменили, — дождавшись, пока Майк закончит, Джеки подхватила стопку и отсалютовала Гермионе, приглашая присоединиться. Та, тяжело вздохнув, повторила. — Давай, детка, залпом. Джеки тут же выпила, не прекращая наблюдать за Гермионой из-под полуопущенных ресниц. Отставив стопки, они взяли по второй. После третьей Грейнджер простонала, прикрыв нос запястьем. — Ненавижу, — запрокинув голову, произнесла она в потолок. — Ты померла бы от скуки, если бы нас не было в твоей жизни, — просмеялась Джеки, снова обнимая ее за плечи. — Мы тут обсуждаем разницу культур, — проговорил Майк, и они обе посмотрели на него с одинаковыми вопросительными выражениями лиц, и то, насколько точно Грейнджер копировала окружающих, показалось Драко немного жутким. — Ты у нас самый объективный независимый эксперт, просвети нас, в чем главная разница. — Хм, — задумчиво произнесла Гермиона, проведя двумя пальцами по барной стойке. — Сразу, как я сошла с трапа самолета, в глаза бросилось, насколько австралийцы доброжелательны. — Уж не хочешь ли ты сказать, что мы злобные твари? — сыронизировал Драко. Несколько мгновений она просто на него смотрела, сохраняя молчание, а потом склонила голову и рассмеялась, и он, догадавшись, что именно пришло ей на ум, нахмурился. В свете их прошлых взаимоотношений его вопрос прозвучал… достаточно неуместно, даже если он не подразумевал ничего конкретного. — Ну, если сравнивать с нашим первым знакомством, австралийцы вообще ангелы во плоти, — беспечно сказала Гермиона, дав понять, что он только что не сделал ничего предосудительного. Драко склонил голову в немой благодарности. — Но вообще, и в Австралии все постоянно улыбаются. Первое время мне казалось абсурдным, что они так довольны жизнью. Все же в Британии люди не такие приветливые. — Ну так они и живут не на курорте, — фыркнула Мел, и остальные закивали. — Да и в такую холодрыгу сложно быть счастливым, — Джеки недовольно скривилась, потерев обнаженные руки. — Я тебе уже говорила про другое отношение к жизни, — снова дала о себе знать Гермиона. — Но не говорила, что треть населения Австралии предпочитает существовать на пособие от государства, лишь бы заниматься своим хобби и не прерываться на работу. — Серферы, — протянул Майк. — Над этими прикалываются даже коренные жители. — Серфинг в Австралии считается национальным видом спорта, и подниматься ежедневно за несколько часов до работы, чтобы успеть поймать волну, — это традиция, — продолжила Грейнджер, и в ее голосе послышались поучительные нотки, остро напомнившие о временах в Хогвартсе. — Но мы так и не смогли заставить ее попробовать, — влезла Мел недовольно. — Я жить хочу, — Гермиона поежилась, будто одна мысль о серфинге ее нервировала. — Сказала девушка, которая прыгнула с Ord River, — съязвила Джеки. — Всего один раз, — отмахнулась Гермиона, пожав плечами. — Это на один раз больше любого из нас, — настояла Джеки. — Кроме Криса, — парировала Гермиона. — Нагибатели бананов рождаются без чувства самосохранения, — жизнерадостно вклинился Майк, на секунду бросив взгляд на упоминаемого человека. — А без чего рождаются сороки? — издевательски спросила Гермиона. — Фу, Гермиона, — поморщился он. — Каждая сорока имеет все необходимые качества. — Не зря именно мы — лучшие представители нации, — отставив указательный палец, поучительно проговорила Мел. — Значит, сороки рождаются без здравой самооценки и сразу с огромным самомнением, — со злорадной улыбкой полувопросительно произнесла Гермиона. — Дрянь, — хмыкнула Джеки, потрепав ее по волосам. — Но самое странное — это отношение к живности, — проигнорировав подругу, продолжила повествование Гермиона, посмотрев на Драко. — В Австралии тебя может убить половина всего, что там обитает. И это главный повод для демонстрации чувства юмора. — А как тут не шутить, когда все, что ползает, пресмыкается, извивается, скользит, ходит, бегает, прыгает, летает и порхает, водится в Австралии, — весело произнес Майк, словно все, что он озвучил, было действительно обыденной вещью. — Тут хочешь не хочешь, а без чувства юмора сдохнешь от перенапряга. — Ладно, — Джеки улыбнулась и показала Майку на стопку. Когда тот ее наполнил, она одним движением опрокинула алкоголь и посмотрела в сторону Люка. — Время пришло, — воодушевленно произнесла она, оценив его состояние, и, оглядев присутствующих лукаво, двинулась в сторону веселящейся компании. Подойдя к Люку, она похлопала того по плечу, заставив склониться, и прошептала что-то на ухо, на что он, покачав головой, приглашающе указал ей на центр кухни. Крис отвлекся от общения с блондинкой, которая оказывала ему знаки внимания с самого начала вечера, взял стоящий у стены стул, выдвинул его вперед и, подав Джеки руку, помог девушке на него забраться. Передав ей бутылку, он сделал несколько шагов назад и громко откашлялся. Мел убавила звучащую из колонок музыку, улыбнулась и устремила взор на сестру, которая, коварно ухмыляясь, окидывала взглядом присутствующих. Постепенно стало совершенно тихо, и все внимание направилось на сохраняющую молчание девушку. — Итак, настало время для главного, — торжественно начала Джеки. — Ты наконец напилась? — улыбнулся Джим, притягивая к себе за талию Фрэнки, которая, подняв камеру, выжигала момент на пленке. — Еще недостаточно, сладкий, — с издевкой произнесла Джеки. — Все мы собрались тут ради одного единственного человека, — продолжила она и указала на Люка. — Неправда, я пришел просто напиться, — псевдо-возмущенно бросил Майк, наполняя стопки. — В Австралии тебе будто мало наливают, — ехидно пробормотала Джеки. — Почему вам всегда надо меня перебивать? — Чтобы сделать твой ежегодный тост еще эффектнее, — подала голос Гермиона. — Я и без вас достаточно эффектна, — возразила Джеки. — Никто не сомневается, — раздался тихий голос с другой стороны. — Фрэнки, и ты туда же, — обвинила Джеки, посмотрев на заговорившую девушку и прищурившись, на что та, тихонько засмеявшись, опустила камеру и спрятала лицо на груди Джима, тут же прижавшего ее ближе. — Вы меня сбиваете! — с негодованием воскликнула Джеки, и Джим кивком подтолкнул ее к продолжению. Она на это закатила глаза и, помолчав несколько мгновений в ожидании, что кто-то снова подаст голос, вновь посмотрела на Люка. — Мы собрались здесь, чтобы отметить то, что вон тот молодой человек наконец повзрослел. Правда, с каждым годом он становится все большим ублюдком, так что вряд ли что-то изменится. Он всегда предпочитал быть плохим примером, но все мы знаем, кто его отец, так что… — Пятьдесят четыре, — слащаво произнес Люк. — Что пятьдесят четыре? — переспросила Джеки. — Ты пытаешься пошутить на эту тему в пятьдесят четвертый раз за последние пятнадцать лет, — скучающе пояснил он, скрестив руки на груди. — Ты становишься предсказуемой. — Я не виновата, что твоя великолепная мать фанатела в семьдесят восьмом по «Звездным войнам», мне остается только постоянно отдавать дань ее любви к красивым мальчикам на экране. Можно мне уже продолжить? — Люк кивнул. — Так о чем я? Все вы, — она обвела взглядом присутствующих, — знаете этого придурка не так давно и точно думаете, что все, чем он может гордиться, — это то, что звание главного козла точно принадлежало бы ему. Но не это в нем главное. В отличие от вас, мы знаем его гораздо лучше… — Что не мешает нам все равно считать его козлом, — в очередной раз перебила ее Гермиона, скучающе осматривая свои ногти. — Дайте ей бутылку, она слишком много болтает! — с негодованием воскликнула Джеки и, когда Майк передал Грейнджер бутылку, вскинула брови. — Давай, Гермиона, ты сама виновата, что лезешь в мой тост. — Вздохнув, Гермиона сделала микроглоток. — Люк, прости, но никто не хочет, чтобы я пела тебе дифирамбы. Так что я просто скажу «спасибо» за все, что ты сделал для каждого из нас. Надеюсь, что ты останешься таким же мудаком, который в любой, даже самой сложной ситуации сможет переступить через свои эгоизм и непомерное эго и помочь тому, кто в этом нуждается. Ты показываешь чудесную выдержку, принимая всех нас со всеми теми кенгуру, что прыгают в наших головах, и да пребудет с тобой сила все следующие годы, пока мы будем прилагать еще больше усилий, чтобы превратить твою жизнь в ад! — Собрать столько оскорблений в одном тосте можешь только ты, — покачал головой Люк, но на его губах все равно расплылась довольная улыбка. — За это ты меня и любишь, — отразив его веселье, произнесла Джеки и отсалютовала бутылкой. — С днем рождения! Под одобрительный свист раздался звон бокалов и стопок, отмеривших окончание официальной части празднования.

* * *

В голове Гермионы немного шумело от выпитого алкоголя, но общее состояние даже близко не напоминало хмельное. Праздник все еще мало походил на то, что обычно происходило в Австралии, все же половина присутствующих имела совершенно другой взгляд на жизнь, но в целом атмосфера чем-то напоминала дом. Но очень не хватало океана. День рождения Люка становился первым праздником, который выпадал на теплое время года, и он всегда начинался на песчаном берегу Бонди. Традиционные пикники в Австралии были чем-то исключительным, не похожим ни на что в других странах. Как и везде, в перевернутой стране царили свои порядки, и костры, разводимые в песке, сразу завораживали. Очень часто они с друзьями устраивали из этого целые инсталляции, отходя в наиболее заброшенную часть пляжа, и смотреть на океан через причудливые узоры языков пламени было чем-то… необъяснимо притягательным. После того как солнце тонуло за горизонтом водной глади, они отправлялись домой. Их дни рождения очень редко праздновались в присутствии посторонних. Так, как сегодня, практически не бывало. Компания всегда собиралась большая, но, как правило, приглашались лишь те, кого они хорошо знали. А дальше, с наступлением ночи, начинались реки алкоголя, соревнования в бассейне на заднем дворе, игры и споры, приводящие к выполнению желаний, характер которых определялся только количеством выпитого. Заканчивался день неизменными разговорами о жизни на кухне под утро среди самых стойких. Чаще всего их оставалось четверо. Те же люди, что в данный момент в беседке отдыхали от остальных или, точнее, позволяли им отдохнуть от себя. — Не так уж и плохо, — с улыбкой произнес Майк, наблюдая за людьми на крыльце, которые занимались примерно тем же, чем и они. — Вы хорошо вписались. Он посмотрел на Люка и Гермиону, сидевших напротив, и, затянувшись, оперся спиной о ноги Джеки, расположившейся на ограждении. Запрокинув голову, он передал девушке сигарету. — Мы притворяемся, — усмехнулся Люк, стряхивая пепел под ноги. — Не верьте, — склонившись над столом, с издевкой проговорила Гермиона. Люк притянул ее к себе и потрепал по волосам, на что она, недовольно нахмурившись, хлопнула его по ладони и, когда он убрал руку, пригладила растрепавшуюся прическу. — Скука смертная, я никогда в жизни не хотел домой так, как сейчас, — продолжил настаивать Люк. Гермиона на это лишь цокнула языком. — Осталось месяц потерпеть. Дома загуляем, — пообещала Джеки, передала сигарету обратно в протянутую ладонь Майка и запустила пальцы ему в пряди. Тот, блаженно прикрыв глаза, затянулся и, выдохнув дым в потолок, улыбнулся. — Куда махнем на Рождество? — спросила Гермиона, обернувшись к людям на крыльце, зашедшимся в громком хохоте. Покачав головой, она снова посмотрела на друзей. — Брисбен? — предложил Люк, и она улыбнулась. Перспектива справить Рождество на побережье Голд-Коста была весьма заманчива: там из года в год организовывали наиболее зрелищное «прибытие» Санта-Клауса на доске из океана. — Мельбурн? — потушив сигарету и отбросив ее в мусорку, спросил Майк. — Перт? — рассмеялась Джеки. — А там-то что делать? — скептически спросила Гермиона, поморщившись. Из всех городов Австралии, в которых она когда-либо бывала, Перт нравился ей меньше всего. Наполненный предприятиями тяжелой промышленности, он был населен в основном представителями рабочего класса, которых в стране называли ласковым словом «боганы». Гермиона так и не смогла привыкнуть к этим жителям Австралии, которые представляли собой что-то вроде культурного феномена. Даже ее друзья считали коренное население Перта невоспитанным, что уж говорить о ней. — Позже решим, — махнула рукой Джеки и надавила Майку на плечи, заставляя его подняться. Дождавшись, пока он встанет и подаст ей руку, она слезла с ограждения. — Пошли развлекаться, пока остальные там от скуки не вздернулись. — Мы сейчас, — твердо произнес Люк, отбросив окурок и придержав Гермиону за руку, стоило ей подняться. На беспокойство в чертах Джеки она лишь покачала головой и села обратно. Та пожала плечами, но, прежде чем двинуться вслед за Майком, посмотрела на Люка предостерегающе, на что он закатил глаза. Усевшись поудобнее и повернувшись так, чтобы видеть собеседника, Гермиона расслабилась и приготовилась к серьезному разговору. Люк заслуживал того, чтобы она его выслушала, не пытаясь найти в его словах и действиях двойной подтекст. Каким бы человеком он ни был, он еще ни разу за последние годы не давал ей повода сомневаться в его отношении. — Ты мне доверяешь? — Ты знаешь, что да, — улыбнулась Гермиона. Люк покачал головой и, отвернувшись, оглядел поляну у дома, освещенную фонарем, который сегодня практически не выключался из-за постоянно снующего туда-сюда народа. Люди с крыльца скрылись вслед за Джеки и Майком, и на улице стало абсолютно тихо. — Почему тогда ты меня боишься? — Я тебя не боюсь, что за глупости, — фыркнула Гермиона. — Ты нервничаешь, — безапелляционно произнес он, опять посмотрев ей в глаза — крайне серьезно. — Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать, что я никогда тебе не наврежу. Его голос прозвучал с налетом обиды. — Знаю. — Почему тогда ты нервничаешь? — Не задавай глупых вопросов, — взмолилась она. — Я не могу предсказать твое поведение, и это меня волнует. — Гермиона, если бы я хотел на тебя повлиять, я просто поставил бы тебя перед выбором, и мы оба знаем, кого бы ты выбрала и почему, — устало проговорил Люк. — Почему не поставил? — практически неслышно спросила Гермиона. — У тебя мало причин меня ненавидеть? — риторически отразил вопрос Люк. Она хотела сказать, что у нее нет к нему ненависти, но он вскинул руку в молчаливой просьбе не перебивать. — Мы причинили друг другу много боли, и я не хочу, чтобы все хорошее, что между нами осталось, окончательно испарилось из-за него. Ты прекрасно знаешь, что я на это никогда не пойду. Хватит взваливать на себя слишком много. Я хочу, чтобы ты перестала волноваться за меня. Я взрослый мальчик и смогу с этим справиться, не закатив истерику. — Ты не до конца откровенен. Не могло все быть так просто. — У тебя паранойя, — усмехнулся Люк. — Я слишком хорошо тебя знаю, — вернула она его же слова. — Я сказал все, что могу в данный момент, — резче ответил он. — Мы уже не изменим прошлое, так что давай хотя бы попробуем больше не совершать тех же ошибок. Я достаточно уважаю тебя для того, чтобы не давить на твое чувство вины в угоду собственному эгоизму. Будь добра достаточно уважать меня и те границы, в которых я сейчас нуждаюсь, хорошо? — Я постараюсь. — Больше я не хочу поднимать эту тему, она может негативно отразиться на нашей работе. Что бы ни происходило, нам всегда нужно помнить о том, что действительно важно, — спокойно и бодро проговорил он, снова становясь таким же, как и обычно. Словно этого разговора и не было. — Так что сделай все, чтобы мне не пришлось снова убеждать тебя, что тебе не стоит за меня переживать и тем более меня бояться, договорились? — Договорились, — натянуто улыбнулась Гермиона. — А теперь пошли, пока эти двое под шумок не начали полную вакханалию, — Люк поднялся и подал ей руку. Медленным шагом они подошли к дому, больше не разговаривая, но в голове Гермионы крутились сказанные им слова, будто они превратились в зацикленную пластинку. Сказано было мало, но вес этих слов снова прижал ее к земле. И почему ее жизнь должна постоянно усложняться? Она отчаянно скучала по временам, когда все было проще. Окажись она сейчас в последнем дне августа, посмеялась бы над собой, думающей, что в ее жизни много трудностей. По сравнению с тем, что происходило сейчас, несколько месяцев назад все казалось понятным: работай, стремись к результату, не отвлекайся. Стоило им войти, как громкие музыка и смех ударили по ушам. Гермиона поморщилась и, повернувшись к Люку спиной, позволила ему помочь снять пальто. Дождавшись, пока он скинет куртку, она прошла за ним к кухне, но у выхода остановилась. — Иди, мне надо немного побыть в тишине, — на ухо замершему следом Люку проговорила Гермиона. Люк нахмурился, но она лишь покачала головой. — Я скоро. Отстранившись, Гермиона продвинулась дальше по коридору и, сняв туфли, поднялась по лестнице. Звук музыки стал тише, и она опустилась прямо на ступени. Склонив голову, она зарылась пальцами в волосы и, помассировав гудящие виски, прикрыла глаза.

* * *

— Представляете, вот таких целая страна, — воодушевленно произнес Джейс, не спуская взгляда с потемневшего неба. Они сидели на большом крыльце заднего двора, выход на который был через кухню, точно зная, что здесь их не потревожат посторонние. Даже жители дома очень редко тут появлялись ввиду небогатого антуража: лишь стол и несколько деревянных стульев, которыми пользовались, как правило, только те, кто оставался в доме на лето. — Сомневаюсь, что у них все такие, — скептически ответил Драко, обернувшись через плечо к окну, за которым проходило празднование. Постепенно народ расходился. Некоторые покидали праздник жизни, уставая от настойчивых австралийцев, которые, вообще не затыкаясь и не теряя и унции энергии, приставали к новым лицам с расспросами. Больше всего активности шло от сестер Филлипс, и если раньше Драко считал Мел открытой и совсем безбашенной, то теперь, в присутствии Джеки, она стала еще более отвязной. Джеки же, совершенно не напрягаясь, находила язык с кем угодно и незаметно раскрепощала народ до такой степени, что несколько человек, которых Драко знал лично, вели себя нетипично. Такое умение заводить толпу было чем-то исключительным. Остальные «хозяева вечеринки» тоже не теряли зря времени. Со всех уголков помещения постоянно раздавался смех, сопровождающий множество историй из жизней присутствующих, и чего только люди австралийцам ни рассказывали. Драко ни разу не видел, чтобы у людей получалось так просто вытягивать секреты окружающих, вручая взамен не так много информации. — Я надеюсь на лучшее, — довольно протянул Джейс, выдыхая кольцо дыма в небо. Он с самого начала был в приподнятом настроении, хоть и опоздал на начало веселья, в очередной раз пропав из дома после пьяного сборища их группы практически на сутки. Но стоило ему появиться на пороге, как Джеки, видимо наслышанная о том, что у него не самые лучшие отношения с Мел, втянула его в долгую словесную пикировку, в которой оба выглядели эффектно. Потом, успокоившись, Джеки похлопала его по плечу, заявила, что рада познакомиться с тем самоубийцей, который решил пойти против ее сестры, и пожелала ему огромной удачи в том, чтобы дожить до конца учебного года. И прежде чем удалиться к следующему несчастному, на которого упал ее взгляд, она с усмешкой констатировала, что ей нравятся люди, которые могут пройти проверку их темпераментом. Для Джейса это оказалось очень весомым комплиментом, поднявшим его веселье на практически недостижимый уровень. Иногда Драко совершенно его не понимал. — Решил сменить место жительства? — с ухмылкой спросил Драко, забросив ноги на стол. Немного съехав вниз по спинке стула, он расслабился. — Не-а, — протянул Джейс. — Я в этом царстве язвительности и разврата не выживу. Но вот на пару недель я бы к ним слетал просветиться. — И почему я не удивлен? — в пустоту спросил Драко, покачав головой. Почувствовав, как ветер донес до него запах табачного дыма, он поморщился. За все годы в магловском мире он так и не смог понять, зачем добровольно себя травить. Идиотская привычка. — Они всегда такие? — заинтересованно спросил Алекс, оборачиваясь к ним. Он стоял немного в отдалении и до этого момента молча переваривал все, что сегодня увидел. Алекс не был приверженцем разгульной жизни и до этого дня всего несколько раз видел, на что способны австралийцы. Лишь поверхностно представлял, что они за люди. Он и здесь-то оказался только потому, что умудрился наладить контакт с Ким, сойдясь с ней в общих интересах к искусству. — Как правило, — ответил Драко и прикрыл глаза. Постепенно его накрывала усталость, и надоедливый шум начинал напрягать. — На учебе они не такие, — Алекс подошел к столу и приземлился напротив Драко. Джейс протянул ему пачку сигарет, и, почувствовав новое дуновение неприятного запаха, Малфой скривился, но язвить не стал. Если эти двое хотели убиться пораньше — их личное дело. — Я все время думал, что они ботаны до мозга костей. — Так и есть, — вставил Джейс. — Особенно Грейнджер с Уокером. Эти-то вообще учиться не перестают и отвлекаются только вот на это, — он кивком показал на дверь слева от них. — Пару недель назад они сидели над своим исследованием с вечера пятницы до вечера воскресенья, по очереди прерываясь на пятнадцатиминутный сон раз в несколько часов. — Ненормальные, — покачал головой Алекс. — Ты не в настроении, — немного озабоченно продолжил он, и Драко догадался, что он обращался к нему. — Не выспался, — отмахнулся он. — Ты же вроде ушел вчера, чтобы выспаться, — усмехнулся Джейс. — Чем занимался? Представлял, как раздеваю Грейнджер. — Сон не шел, — уклончиво ответил Драко, и больше никто, к его счастью, не стал его допрашивать. — До чего же эта Джеки… — Алекс замолчал, видимо не определившись с подходящей характеристикой. — Сексуальная? — риторически спросил Джейс. — Это тоже, — согласился Алекс. — Но, в отличие от тебя, я умею думать еще и головой, когда оказываюсь рядом с красивой девушкой, так что я имел в виду ее характер, — озвучил он язвительно. — Девчонка совершенно без башки. Все еще не понимаю, как ты не попытался залезть под юбку ни одной из них. Все же девушки… примечательные. — С ними связываться себе дороже, — раздраженно ответил Джейс, и Драко на его слова тихо рассмеялся. — Проглотят и не заметят. — Ким милая, — мягко возразил Алекс. — Вот и подкатывай к ней сам, — отрезал Джейс. — У нее уже есть, кому к ней подкатывать, — фыркнул Алекс. — И как я уже говорил, — он улыбнулся, — я могу общаться с девушками, не пытаясь в процессе их раздеть. — Не учи меня жить, — пренебрежительно проговорил Джейс и, потушив сигарету, отбросил ее в мусорку. — Вернемся? — Я спать, — устало проговорил Драко, поднимаясь. — Сдаешься? — с насмешкой спросил Алекс, откидывая окурок в урну. — Надоело, — пожал плечами Малфой и, проигнорировав дверь на кухню, пошел вдоль дома к главному входу. У него не было сил даже просто с кем-то разговаривать, не то чтобы участвовать в происходящем. Все это, конечно, весело, но делать это без подходящего настроения… По пути ему никто не встретился, и, оказавшись внутри и раздевшись, Драко направился в сторону своей спальни. Преодолев первый пролет лестницы, он увидел Грейнджер и, замедлив шаг, усмехнулся. Судя по всему, у судьбы были на него еще планы, прежде чем он все же прижмется головой к подушке и провалится в сон. Гермиона сидела на ступенях, прислонившись головой к стене и прикрыв глаза. Обхватив ступни, она легкими движениями растирала пальцы, будто они затекли от долгого ношения туфель на огромных каблуках, которые отставила на ступеньку выше. Услышав его, она открыла глаза, мягко улыбнулась и снова их прикрыла. — Скоро у меня начнется бред преследования, — весело произнесла она, продолжая улыбаться, но в ее голосе слышались нотки усталости. — А мне кажется, что это ты все время меня караулишь, — ответил Драко, усаживаясь рядом. — В этот раз у меня есть действительно весомый повод пройтись по твоему самолюбию… — хихикнула Гермиона. — Но я не буду. — Мне стоит порадоваться, что тебе надоело меня оскорблять? — Я бы на твоем месте не стала, — покачала головой Грейнджер. — Кто знает, как может измениться мое настроение через несколько минут. — Почему ты здесь? — Мне нужно немного тишины, — она перебросила волосы на один бок и склонила голову так, что они каскадом упали ей на колени. — Иногда я от них устаю, и мне нужен небольшой перерыв, чтобы не перенасытиться. — Драко продолжал внимательно ее рассматривать, сохраняя молчание, и Гермиона нахмурилась. — Что? — Пытаюсь предсказать, что ты снова придумаешь, чтобы сбежать, — серьезно перевел Драко тему в интересующее его направление. — Я же сказала, что не буду бегать. — Не уверен, что могу тебе доверять. — Какая ж это чушь все-таки, — уткнувшись лбом в колени, она приглушенно рассмеялась. Обхватив икры руками, она повернула голову и посмотрела на него. — Ты думаешь, что я боюсь, да? — Ты мне скажи. — Дело не в страхе, неопределенности или в том, что ты — это ты, если вдруг тебе кажется, что меня смущает это. У меня есть весомые причины так себя вести, и да, я все еще не понимаю, что мне делать. — Тебе обязательно слишком много думать? — Я так живу, — она выпрямилась и, поправив платье, пожала плечами. — Ты сам говорил, что предпочитаешь делать то, о чем никогда не будешь жалеть. Но об этом ты пожалеешь. — Откуда тебе знать? — риторически произнес Драко. Гермиона долго не отвечала, словно принимая очень важное решение, и ему остро захотелось залезть в ее мозг пальцами и все там перемешать, чтобы она перестала так сильно взвешивать каждую мелочь. То, насколько обдуманной она пыталась сделать свою жизнь, должно быть невыносимым, и в какой-то степени ему было ее даже жаль. Они оба прошли не через самые лучшие события жизни, но почему-то отпустить последствия смог только он. Она словно до сих пор была на войне и думала, что от каждого ее решения зависит слишком много. Ей нужна помощь — это однозначно. Она не может до самого последнего дня хоронить свои желания под весом пережитого. Усмехнувшись, Гермиона нащупала туфли за своей спиной и, обувшись, поднялась. Одернув юбку, она снова посмотрела на него и кивнула в сторону второго этажа. — Пойдем, — бросила она и двинулась наверх, точно зная, что Драко не упустит возможности. Она встала и, пройдя мимо нескольких дверей, остановилась возле его комнаты. Неловко переступила с ноги на ногу. — Моя комната временно мне не принадлежит, так что… Открыв дверь, Драко жестом пропустил ее вперед и, зайдя следом и щелкнув рубильником, остался у выхода. Они снова были в его комнате, только при других обстоятельствах, но впечатления не изменились. Гермиона в его обители выглядела потрясающе. Она никогда не могла похвастаться типичной красотой, от одного взгляда на которую в брюках становится тесно. Она не была и той, о ком мечтают долгими, бессонными ночами. Но стоило признать, что природа не поскупилась, награждая ее умением нравиться мужчинам. Не просто привлекать их внимание одним взмахом ресниц, а прочно приковывать к себе взгляд, по-настоящему зажигать. Когда она переставала прятаться за личиной обычной девчонки, вытаскивала наружу свой истинный огонь, она гипнотизировала, ментально тянула к себе, и природное обаяние не оставляло ни единого шанса ему не поддаться. Драко отогнал от себя все мысли о том, насколько сильно ему хочется снять с нее это платье и насколько просто она позволила бы ему это сделать, и сфокусировался на ее напряженных плечах и неловких движениях, пока она, проходя мимо полок, провела пальцами по дереву, будто пытаясь стереть пыль, которой никогда там не было. — Я совершила в своей жизни очень много ошибок, последствия которых преследуют меня не один год, — тихо заговорила Гермиона и, остановившись у стола, оперлась на него копчиком. Опустив голову, она покусала губу. — Я не хочу, чтобы ты столкнулся с тем же самым. — О каких последствиях ты говоришь? — скрестив руки на груди и подперев спиной дверь, спросил он. — Я не прикасалась к палочке пять лет, отказалась от своих друзей и прошлой жизни, перестала быть самой собой, — перечислила Гермиона с грустной улыбкой. — Ты ведь добровольно не пользуешься магией, — с сомнением произнес Драко. Она озвучила это так, будто решение об отказе от волшебства было одним из сложнейших в ее жизни, но все, что он уже знал, этому противоречило. — Добровольно, — кивнула Гермиона. — Но не потому, что мне вдруг этого захотелось. — Почему? — Мне пришлось. И ты уже догадался, из-за чего. Она явно нервничала, и это подтвердило все догадки. В жизни Грейнджер было только одно, что действительно много для нее значило. Ее работа. — Кто они? — осторожно спросил Драко, так и не определившись, хочет ли услышать ответ. Гермиона подняла голову к потолку и часто-часто заморгала. Он не мог отвести от нее взгляд, хоть ему и очень хотелось не видеть этого. Настолько уязвимой Грейнджер не была в его присутствии еще ни разу. Она вообще не очень любила говорить о себе, упоминая только какие-то забавные факты, но никогда не раскрывая чего-то действительно важного. — Мои родители, — едва слышно выдохнула Гермиона, и все встало на свои места. — Когда я нашла их, мы собирались вернуться. Но потом они начали забывать… Их не смогли вылечить магловские врачи, магия тоже не помогла. Расстройство слишком сложное, и тех методов, что применяют сейчас, недостаточно. С каждым днем они забывают все больше. Когда я поняла, что никто не может помочь, я пожертвовала всем, что у меня было, и полностью изменила свою жизнь. Сейчас она крутится вокруг нашего с Люком исследования, и ради того, чтобы достичь результата, я пожертвую всем, что у меня еще осталось, — последнее она озвучила безапелляционно. Драко слукавил бы, сказав, что не понимает ее. — Что бы сделал ты ради Нарциссы? — Все, — коротко ответил он, даже не задумавшись. — Вот и я пойду на все, — твердо проговорила Гермиона. — В конечном итоге ты отправишься в магический мир, а я — в Австралию. Каждый из нас вернется к той жизни, к которой стремится, и мы станем счастливыми. Когда-нибудь обязательно. Если мы продолжим потакать своим желаниям и это зайдет слишком далеко — мы оба пожалеем. Я знаю, каково это — жертвовать чем-то. Поверь мне, жить с этим… — Гермиона замялась на одно мгновение, — не очень приятно. Драко оттолкнулся от двери и подошел к ней ближе. Положив одну руку рядом с ее ладонью и невесомо коснувшись кончиками пальцев ее кожи, другой рукой провел по ее щеке, пристально смотря в глаза. — Даже если ты права, я буду жалеть в любом случае, — негромко, но очень твердо произнес Драко. — И ты тоже. Разве не лучше, чтобы причина для этого была действительно стоящей? — Это неразумно, — снова заспорила Гермиона, но ее голос звучал слишком жалобно, чтобы поверить. — Какой во всем этом смысл? — Не во всем нужно искать смысл, иногда стоит просто плыть по течению, — он скользнул рукой на ее шею. — Люди совершают ошибки для того, чтобы научиться их исправлять и больше никогда не делать вновь. Я не собираюсь повторять свои. — Тогда ты совершишь другую ошибку, и, может, она будет гораздо хуже, — выдохнула Гермиона, замешкавшись на несколько мгновений, пока, видимо, обдумывала, о чем он говорит. Об ошибке, совершенной несколько лет назад, которая до сих пор заставляла его постоянно задавать себе вопрос, что было бы, если бы тогда он не струсил. — Но я же не узнаю, если просто оставлю тебя в покое, правда? — Я не самый лучший человек. Драко покачал головой с укором. Настолько ненавидеть себя, чтобы запрещать себе все, кроме главного, мог только человек, твердо уверенный, что не сможет жить, если не выполнит свой долг. Но дело было не только в том, что она пыталась вылечить родителей. Ему ли ни знать, как выглядит вина. — Почему ты винишь себя? — спросил Драко, избегая более конкретных вопросов, чтобы не сделать больнее. — Это не имеет значения, — она ответила холоднее. — Важно только то, что моя жизнь слишком сложна. — Я уже просто не смогу остановиться, — едва слышно продолжил он. — Ты знала, что не изменишь мое мнение. Почему ты мне рассказала? — Потому что должна, — бесцветно произнесла Гермиона. — Однажды все принятые тобой решения закончатся для тебя разочарованием. Я знаю это. Теперь ты тоже это знаешь, — она попыталась отвернуться, но он не позволил, поднявшись свободной рукой по ее плечу и обхватив лицо второй ладонью. — Мне нужно идти. — Ты не хочешь никуда идти. — Не хочу, — подтвердила она шепотом. — Но сейчас мне нужно уйти, — с мольбой продолжила Гермиона и положила ладонь на его запястье в желании убрать с себя прикосновения. — Я чувствую себя слишком некомфортно. Замешкавшись на несколько мгновений, Драко опустил руки и сделал шаг назад, позволяя ей сейчас уйти. В данный момент это лучшее решение. Для нее. Озвучить подобное явно тяжело. Выдавив благодарную улыбку, Гермиона сократила то расстояние, на котором сама настаивала, и, на секунду прижавшись губами к его щеке, прошептала тихое «спасибо», прежде чем направиться к выходу. — Гермиона, — окликнул он, стоило ей подойти к двери. От его голоса она замерла, но оборачиваться не стала. — Что они забывают? Гермиона ответила не сразу. Она сжала ручку и, склонив голову, усмехнулась, но звук вышел жутким, на грани истерики. Опустив плечи, она перестала делать вид, что этот разговор для нее хоть отдаленно напоминает простой. Она показалась еще меньше, будто, сжавшись, надеялась скрыться от ударов судьбы, которых, оказывается, в ее жизни было гораздо больше, чем он мог себе представить. — Меня, — ответила она, и те интонации, которыми сопровождалось это короткое, самое худшее в данный момент слово мира, были словно острые швейные иглы, загнанные под ногти. Драко и не хотел этого представлять. Даже малейший намек на то, что однажды Нарцисса могла его забыть, ощущался как раскаленная лава в глотке. — Как ты выдерживаешь столько лет? Заданный вопрос будто позволил ей вспомнить, кто она. Гермиона выпрямилась, расправила плечи. Она обернулась через плечо и встретилась с его внимательным взглядом. — Не стоит волноваться обо мне. Я давно привыкла. Она опять выглядела так, будто вся ее жизнь была нормальной и счастливой. И только ее глаза, наполненные болью, говорили, насколько сильно она устала от того бремени, что взвалила на себя множество лет назад. Гермиона открыла дверь и бесшумно выскользнула из комнаты, оставляя Драко наедине со своими мыслями. Полностью опустошенного от осознания, насколько сильно он недооценил то, что принесла ей послевоенная жизнь, которая для каждого из них должна была стать счастливой. Особенно для нее, бросившей на алтарь войны все и продолжающей это делать множество лет после. Победители страдали больше, чем побежденные. Судьба злобная сука и наказывает тех людей, которые совершенно этого не заслуживают.