***
— Оливия, Ботан, идите сюда! — раздался громкий голос блоггера. Лив в это время ела вкусняшки, Ботан зубрил вопросы. Оба упорно не хотели отзываться и сделали вид, что ужасно заняты. Однако Брайн за столько лет совместного проживания (Ботан и Оливия появились в его квартире в четырнадцать лет, сейчас им всем троим почти двадцать) хорошо выучил своих друзей и знал, как заставить их плясать под свою дудку. — Оливия, я дам тебе еды! — манящим голоском заговорил Брайн. Тут Стар бросила все свои грёзы и со скоростью гепарда побежала вниз. Предложить вкусняшки, кажется, был единственный способ попросить Стар о чем-то. — Ботан, я дам тебе карманных денег. Чуть больше, чем в том месяце, — продолжал Брайн, улыбаясь. Он уже знал, что будет дальше и не прогадал. Тут Ботан оставил учебники и помчался к Брайну. Деньги Ботанику нужны были на всякие разные нужды: от проезда до универа до оборудования для опытов. — Чего тебе? — хором сказали ребята, косо поглядывая на Мапса. — Появилась восхитительная идея для скетча! Мы точно будем в трендах! — Глаза Брайна горели лихорадочным блеском. Блоггер потирал руки и улыбался во весь рот. — ПФ, не смеши мои подковы! — усмехнулась Оливия, — В трендах одна херня. Годный контент туда редко попадает, — Она подняла указательный палец вверх. — Ничего подобного, — Брайн уже хотел вступить в дискуссию с Оливией, но Ботан тактично кашлянул, напоминая о своем присутствии и о том, что он далек от современных технологий, причем настолько, что считал Одноклассники единственной соцсетью в мире. — Так, значит, смотрите. Я пока не писал сценарий и не раскручивал идею подробно, но есть уже направление, тема. Машина времени, — объявил Брайн. Оливия посмотрела на него, как на психически больного. — Банально, Мапс! У тебя идеи кончились? — недовольно ответила Оливия. А вот Ботану стало очень интересно. Он загорелся этой идеей и закидывал Брайна вопросами: — Ого! А в какие эпохи мы перенесемся? Будем ли мы трогать промышленный переворот в России? Отмену крепостного права? Великую буржуазную революцию? Тут уже Оливия посмотрела на Ботана уничтожающим взглядом. Как бы она его не любила, ей категорически не нравилось, когда Ботан начинал разговаривать умными словечками, тем самым заставляя Оливию чувствовать себя глупой. — Ботан, успокойся. Я пока не знаю точно все эпохи, которые будут затронуты в скетче, но мы точно столкнемся с динозаврами. — Я их одолею в два счета. И они сдохнут не от жары, а от меня, — гордо заявила Оливия, ударив своим кулаком ладонь, поднятую вверх. — Оливия, динозавры умерли от переохлаждения, — поправил её Ботан. — А ты сейчас сдохнешь от моей злости! — пригрозила Лив. Брайн подождал, пока они разберутся между собой, и, дождавшись полной тишины, продолжил: — А ещё мы попадаем в восемнадцатый век. Балы, дворцы... Тебе, Лив, придется надеть платье до пола, — закончил Брайн, смотря на Оливию, ожидая её реакции. Мапс понимал, что вряд ли Оливии, истинной пацанке, понравится тот факт, что она наденет платье и туфли. Если бы Оливия ела, она бы непременно подавилась. Она в ужасе посмотрела на Брайна, думая: «за что мне все это наказание...» — Ты охерел? Какое мне платье? Платья жутко неудобные и некрасивые! А Ботан будет в чем ходить? — она пыталась хоть как-то показать Брайну абсурдность его идеи, — В мартинсах? — Ну не знаю. В чем там ходили мужчины на балы... В костюмах.. — Ботан? Костюм? Он будет выглядеть смешно! — Оливия схватилась за живот, заливаясь громким и язвительным смехом. Ботан нахмурился, и Оливия закончила смеяться. — Ещё, может, будем в будущем, где ракеты летают, машины, you know this shit, — сказал Брайн, напрягая мозг в поисках ещё каких-то идей. — Ну это уже интересно! — впервые Оливия за этот разговор отреагировала на что-то позитивно, — По-нашему. — Ботан, может, ты расскажешь мне об эпохах исторических? Я знаю, ты парень умный, шаришь в этом. Скорее всего, ещё чё придумаю после твоих рассказов. Ботан улыбнулся, услышав похвалу в свой адрес. Ему редко кто говорил что-то хорошее, да и как говорится в народе, «доброе слово и кошке приятно», хоть Ботан и считал себя зайцем из-за своего характера. — Да, расскажу. После пересдачи я ещё больше прочитаю исторической литературы и обязательно помогу тебе! — радостно отозвался Ботан. Оливия опять услышала какие-то фальшивые нотки в его голосе, которые уже были в разговоре накануне. — Ты простыл? — вдруг спросила она у Ботана тихо, чтобы Брайн не услышал. Оливия ещё помнила его насмешки относительно её симпатии... — Да, есть немножко. Но ничего, вылечимся. Надо будет в аптеку сходить за лекарствами, — Ботан уже встал с дивана, но Оливия его остановила: — Давай я схожу. Все равно нехер делать. Чего тебе взять?.. — Лив, я сам схожу, — сопротивлялся Ботан, но Оливия возразила: — Погоду видел? — она показала рукой на окно, за которым бушевал ветер и падали крупные хлопья снега, — Холодно! Ты хочешь ещё сильнее заболеть? Чтобы это перешло в ...этот.. ну когда сопли сильные... — Гайморит, — подсказал Ботан, но Оливия, казалось, его не слышала уже: — Да хоть жопарит! Сидишь дома, ясно? Ещё с тобой потом больным возиться... — пробормотал Оливия в конце, чтобы не показать своего волнения и хоть как-то оправдать повышенную заботливость по отношению к своему врагу. Вроде как врагу. — Л-ладно... — нерешительно ответил Ботан, — Я... Пойду.. Брайн в это время листал соцсети и думал над скетчем, но краем уха он все равно слышал соседей и сдерживался, чтобы с громким хохотом не крикнуть что-то вроде: «Целуйтесь уже! Ботан, ты любишь Оливию, Оливия любит тебя! Идиоты вы эдакие!».. Он улыбался по-доброму, наблюдая за ними двумя, но Оливия поняла его улыбку по-другому: — О, наконец-то бабу нашел и с ней переписываешься? — Черноволосая заглянула в экран, но Брайн успел открыть какой-то видос из Тиктока, загруженный в Инсту, который молча показал Оливии. — Понятно. А я так надеялась, что баба... — Оливия притворно грустно вздохнула и задумчиво посмотрела в потолок.***
Ботан в это время шел к себе в комнату. Все было нормально, да и самочувствие стало лучше, но пока он шел, его накрыло. Он схватился за дверной косяк, нервно мотая головой. То была деперсонализация. «Это не я. Меня нет. Меня не существует. Я смотрю какое-то кино, наблюдаю со стороны», — крутилось у него в голове. Его комната казалась для него чужой. — Ботан, все нормально? — краем уха он услышал голос Брайна. — Все восхитительно, — ответил Ботан, истерически заливаясь. Он повернулся к Брайну, и тот выронил телефон от шока. Глаза Ботана были красные, зрачки сузились практически до точек. Взгляд был ещё более пугающим, каким-то нечеловеческим. — Я позже зайду, — пробормотал Брайн, но Ботан вытянул руку вперёд, и Брайна отшвырнуло к стене. Мапс ударился головой и вскрикнул от боли. Только этот крик помог Ботану прийти в себя и вернуться в реальность. — Что произошло?.. Где я? — воскликнул Ботан и посмотрел на свои руки, будто чувствуя, что он что-то ими сделал. Брайн всё ещё сидел, потирая ушибленный затылок и корчась от боли. Ботаник заметил, что Мапсу плохо и подбежал к нему: — Брайн, что с тобой? — он попытался помочь другу встать, но Брайн, как ошпаренный, легонько отпрыгнул от Ботана. Ботан посмотрел в его глаза и увидел дикий страх. — Брайн, что случилось, ответь... Брайну хотелось наорать на Ботана громко, отругать, выразить все свое возмущение, но он ограничился лишь коротким: — Ничего, я просто уткнулся в телефон и не заметил стенку. Все.. нормально. Почти, — Брайн встал, держась за стенку. «Ложь», — промелькнуло в голове Ботана. — Брайн, это неправда. Скажи мне, что произошло! — в отчаянии восклицал Ботан, будто то, что случилось, решит жизненно-важный вопрос. Брайн попытался сформулировать свою мысль и через минут пять ответил: — Я пришел к тебе, чтобы решить вопросы по поводу скетча. Ты держался за дверь, прерывисто дышал. Я спросил, все ли в порядке, ты каким-то голосом странным ответил, что все хорошо, затем засмеялся, как маньяк чокнутый, потом ты повернулся, вытянул руку и меня откинуло к стене. Я ударился головой. Все. Ботан ужаснулся. Он просто хотел верить в то, что это ночной кошмар, или глупый розыгрыш. Ботан прислушался к своему шестому чувству, которое сказало: «Правда». Слезы раскаяния потекли по щекам Ботана. Брайн молча, не проронив ни слова, смотрел на Ботана. — Брайн, умоляю, прости меня, я не знаю, что случилось, как это произошло... — быстро заговорил Ботан, но Брайн на половине фразы быстрым шагом начал идти к себе, — Я не хотел! — выкрикнул Ботан и побежал за Брайном, но он споткнулся обо что-то и растянулся на полу, несильно ударившись. От злости и разочарования он ударил кулаком пол, но охнул, почувствовав боль.***
Ботан еле нашел силы на то, чтобы дойти до своей комнаты и упасть на кровать. Он был противен сам себе после совершенного. «Я причинил сильный вред ни в чем не виновному человеку, близкому мне человеку, который столько для меня сделал. Что со мной происходит? Все эти изменения меня пугают.» От всех этих волнительных мыслей кружилась голова. Умник закрыл лицо руками, будто желая спрятаться от всех проблем в маленький домик. Раздался щелчок где-то у входной двери. Оливия вернулась с аптеки. Ботану пришлось быстро прийти в себя, сделать вид спокойного и счастливого человека и успокоиться. Задача была не из простых, но ее нужно было выполнить блестяще. «Она не должна ничего заподозрить»,— говорил себе Ботан, — «Иначе она начнет нервничать за меня.» «Ей ли не плевать на меня?» — вдруг сказала другая сторона Ботана. «Ей не плевать. Далеко не плевать». — Ботан, здарова. Я короче хз, чё те брать, я не шарю в этих лекарствах, я взяла то, что мне мамка в детстве давала, — Оливия раскрыла пакет и достала небольшую бутылку (лекарство от насморка), спрей в нос, таблетки, сиропы. — Спасибо, — поблагодарил Ботан и приобнял Оливию, от чего та слегка опешила. — Не за что. Если чё, обращайся, — пожала плечами Лив после этих быстрых обнимашек, смотря вслед почти убегающему Ботану.***
— Слушайте, ну не перестаю восхищаться! — Сатана улыбался радостно, смотря в свой шар. Он как раз смотрел тот момент, когда Ботан атаковал Брайна, — Видели, как тот отлетел? Этот мальчишка далеко пойдет. Он нужен нам, понимаете? — обращался он к своим слугам, мелким демонам. — А долго ты будешь его так испытывать? — задал ему кто-то вопрос. Дьявол подумал немного, а потом ответил: — Я пойму, когда момент придет, и когда он будет готов стать частью нас. Когда он полностью станет демоном и перестанет быть жалкой человечиной. — Жду этого момента с нетерпением, господин, — Какой-то бес елейно рассмеялся. — Я запомню вашу преданность мне, — произнес Дьявол, глядя свысока на всех своих подданных.***
Ботан продолжил лежать на кровати, обдумывая все произошедшее. Его лицо не выражало никаких эмоций. Ботаник настолько был в шоке, что смотрел на стену, практически не моргая. Он просто молился, чтобы такое не произошло во второй раз. «Я хочу быть хорошим, невинным, добрым, порядочным, как раньше», — шептал Ботан, «Я не хочу делать им больно, я не хочу, мне страшно, спаси...» Он вспомнил тот ужас, с которым Брайн смотрел на него, как Мапс медленно вставал, держась за голову. Ботан пытался вспомнить, была ли рука Брайна в крови. Если да, то неужели он пробил голову?.. К счастью Ботана, у Брайна просто вскочила шишка. Но заучка этого не знал и терзал себя страшными догадками. — Слышь, как ты себя чувствуешь? От этих мыслей Ботана отвлёк голос Оливии, которая пришла к нему с пакетом. «Нет, нет, пожалуйста, я не хочу делать ей больно, она не должна бояться...» — Горло болит, — зачем-то соврал Ботан, — И голова, — А тут Ботан не обманул. — Темпы нет? Ты сам как чувствуешь? — Оливия села к нему на кровать. — Нет, все хорошо. Почти. Зачем ты заботишься обо мне? — Чтобы потом не таскать тебе передачки в больницу, — фыркнула Оливия, — Ясно?! — Ты врешь! — вновь «полиграф» Ботана послал сигнал о лжи, — Есть другая причина. — Слушай, я могу тебя нахуй послать и уйти. Такой варик устраивает? — разозлилась Оливия. — Нет, — Ботан заволновался. Все перед глазами поплыло, и он схватился за прикроватную тумбочку. Оливия это заметила. — Чё с тобой? — Не знаю. Оливия вдруг коснулась губами его лба, аккуратно, нежно. Ботан аж вздрогнул. «Ты слишком близко, нет, нет, я не хочу..» — Страх мешал нормально соображать. Взгляд Ботана машинально упал не туда, куда нужно: на две верхние расстегнутые пуговицы рубашки Оливии. Он густо покраснел, как кумач и отвёл взгляд в сторону, пока Лив трогала его лоб ладонью. — Лоб холодный. Ты уверен, что темпы нет? — спрашивала Оливия. — Уверен. «Беги быстрее, пока я не убил тебя», — думал Ботан, хотя никаких признаков приступа не было. — Руку подними, — приказала Оливия, доставая из «чехла» градусник и встряхивая. — Зачем? — Ты тупой? — злобно сказала Лив, — Градусник поставлю, вот зачем. Ботан послушно приподнял руку. Девушка поставила градусник, схватила телефон Ботана со стола, засекла на нем десять минут и кинула телефон обратно. — Тебе однокурсница пишет, — сообщила Оливия, вновь занимая место на кровати Ботана. — Как её зовут?.. — Ева Александрова. Пишет, — Оливия взяла телефон и посмотрела на уведомление на экране блокировки: «Влад, какая у меня тема курсовой, напомни, пожалуйста.» Лив почувствовала лёгкий укол ревности, однако Оливия была спокойна. Она вспоминала слова Ботана про отношения и любовь и понимала, что пока он будет один. — Напиши ей: «Валютные рынки и валютные риски», — ответил Ботан. — Чё? — Оливия приподняла бровь, пытаясь вдуматься и понять услышанное. — Ладно, я сам, — Ботан приподнялся, но вдруг его тело пронзила сильная боль, и он с криком упал обратно на кровать, — Дай телефон. — На. Напиши этой Еве, что тебя не будет. — Но Оливия! У меня пересдача через шесть дней! — Если ты выздоровеешь к пересдаче — пойдешь только на нее. Поверь: преподаватели выживут без тебя эти три денечка твоей болезни, — хмыкнула Оливия, — Может, поплачут, конечно, но выживут. — Не смешно. Я единственный студент, работающий на парах. — Не удивлена, — хихикнула Оливия, протягивая телефон, — Обои зачёт. На экране блокировки Ботана стоял мопс, одетый в новогодний костюмчик и лежащий возле ёлки. Эту фотографию Ботан поставил перед Новым годом, но забыл убрать, хотя была уже почти середина января. — Да, мопсы — довольно милые создания и представители брахиоцефалов¹. Оливия метнула злобный взгляд в сторону Ботана. «Опять умничает. Вот придурок». — Чё ещё тебя мучает помимо горла и башки? Ботан не знал, нужны ли ещё какие-то симптомы, но на всякий случай жалобно сказал: — Живот болит. — Живот? — переспросила Оливия. Ботан лишь кивнул, сделав вид умирающего лебедя. — Ща пройдет. Она вдруг задрала его рубашку. Ботан вскрикнул и смущённо прикрылся. — Успокойся ты, чё я там не видела, — усмехнулась Оливия, кладя руку на живот, — Тростиночка. Тонкий, как спичка, — дала она характеристику телу Ботана и начала массировать живот по часовой стрелке. Ботан закрыл глаза и окончательно расслабился. Все плохие мысли отпустили его. — Ты говори, если те тип неприятно, я могу по-другому как-то, — сказала Лив. — Все правильно, — слегка низким голосом произнес Ботан, наслаждаясь массажем. Но все же ему было стыдно и неловко, что он лежал перед Оливией в таком полуобнажённом виде. На щеках выступил румянец, на который Лив незамедлительно обратила внимание. Она потрогала щеки Ботана: они были немного горячие. — У тебя температура поднялась наверно. Весь красный, — Оливия потянулась за градусником, но Ботан рассмеялся: — Сама меня раздела почти и ещё спрашивает, почему я красный. — Ботан, серьезно? Что у тебя там интересного? Вот если бы я сняла штаны, вот тогда ясно. Ботан запищал от смущения, а Оливия дико захохотала. — Ладно, фиг с ним. Твоему животу легче? — Л-легче, — пробормотал Ботан, — Спасибо. — Оливия! — вдруг позвал девушку Брайн. Ботан весь напрягся. Ему стало по-настоящему страшно. А вдруг Брайн расскажет Оливии о том, что Ботан его ударил? Такое же может быть. И все старания Ботана, направленные на то, чтобы скрыть все, пойдут коту под хвост. — Ботан, я пойду, — Оливия встала, и не дождавшись какого-то ответа Ботана, вышла из его комнаты. Она вернулась где-то через минут пять, смеясь ещё сильнее, чем когда Ботан смущался. — Ты прикинь, какой Брайн придурок? Ботан опять заволновался и приподнялся на локтях, ожидая, когда Оливия прекратит смеяться и скажет хотя бы что-то. — Он короче сидел в инете и не заметил стенку. СТЕНКУ! Не заметил... И башкой ударился! Придурок! — Оливия не переставала смеяться. Ботан практически не слушал её, так как его мысли были о том, что было накануне. «Брайн не выдал меня Оливии, он придумал какую-то ерунду, не сказал правду... Почему... Я же не просил...» Оливия заметила, что ее собеседник сейчас будто в другой вселенной и не смеётся вместе с ней. — Тебе плохо? — поинтересовалась она у Ботана, у которого даже вена на лбу немного набухла от волнения. — Да... Просто голова болит, — сказал Ботан, хотя голова прошла давным-давно. Оливия встала с его кровати, полезла в пакет с лекарствами и достала оттуда красно-фиолетовую упаковку. — Пенталгин должен помочь, мне помогает, когда живот болит, — тихо сказала Оливия, наливая воду в стакан. Ботану пришлось начать шевелиться и вообще что-то делать. Лив протянула ему стакан и таблетку, он выпил и лег обратно, закинув руки за голову. — Туда парацетамол входит...— вспомнил Ботан. — Наверно, — безэмоционально отозвалась Оливия, что-то кладя в пакет. — Значит, может быть, я буду крепко спать сегодня ночью, — непонятно кому сказал Ботан. Лив посмотрела на него с какой-то жалостью. Ботан старался увернуться от ее взгляда, сам не зная, для чего и отчего, старался не смотреть в ее карие, оленьи глаза. Так они и сидели где-то с минуту и молча «играли в гляделки». Хотя, они понимали друг друга без слов. Однако их идиллию прервал «зов китов», доносящийся из живота Оливии. — Я кушать хочу... — робко произнесла девушка. Ботан почему-то умилился ее интонации. — Иди, конечно, — разрешил ей Ботан, — Все же не так плохо. Да и у меня же есть пакет, если что, разберусь где что. — Зови меня, если чё, — на прощание сказала Лив, скрываясь за дверью его комнаты. — Хорошо, — Ботан помахал ей рукой на прощание. Через, примерно, пятнадцать минут после ухода Оливии Ботан залез в пакет с лекарствами и наконец увидел там маленький сюрприз от Лив. Помимо сиропов, таблеток и прочих медикаментов она купила... Гематогенку. «Эх, спасибо», — пробормотал Ботан и принялся за поедание вкусняшки.***
Уже вечером таблетки подействовали, и Ботан немного подремал, но даже во сне он почувствовал, что кто-то нежно укрывает его одеялом. Он улыбнулся на это и перевернулся на бок. Это, как легко можно догадаться, была Оливия. Она решила, что будет с ним рядом во время болезни, не даст ему заболеть чем-то более серьезным. Лив знала, как лечит себя Ботан: никак. Он учится сутками, и даже если его температура будет под сорок, Ботаник будет зубрить и конспектировать дальше, пока не потеряет сознание. Поэтому черноволосая взяла дело в свои руки. Да, она спалилась. Да, если Ботан не тупой (а по его успеваемости мы видим обратное), включит мозг и проанализирует все происходящее, он придет к вполне логичному выводу: Оливка в него влюбилась. Встрескалась. Втюрилась. Называйте, как хотите. Но Оливии стало уже наплевать на то, что подумают окружающие. В конце концов, почему сразу любовь? Разве она не может заботиться о нем, как... Подруга, например? Как соседка? «Хотя вряд ли подруга будет целовать в лоб и укрывать одеялом ночью, — усмехнулась про себя Лив, когда уже позднее размышляла над всем этим, — Тут я уже переборщила. Хорошо, что этот придурок спал без задних ног и ниче не понял».***
Ночь была самым нелюбимым временем суток Ботана. Днём он был продуктивен, трудился, был чем-то занят, следовательно, отвлекался от проблем, Но сейчас отвлечься было нельзя. Как можно учиться ночью, когда мозг уже днём устал от получения и обработки новой информации? Да и темно уже было... Поэтому все плохие мысли, воспоминания подбирались к Ботану слишком близко, и уже нечем было крыть их. Ботаник понимал, что он должен спать, как все нормальные люди, но как только он закрывал глаза, вспоминался какой-то страшный и неприятный эпизод из его жизни. Никто не знал даже одной сотой того, что пережил Ботан, что он видел, что он чувствовал, что он делал. Именно все эти события повлияли на него отрицательно, сделав слабохарактерным и плаксивым парнем. Сегодня заснуть стало практически невозможным, потому что было непонятно, что за изменения происходят с ним. Неизвестность пугает больше всего, настораживает, так как чтобы объяснить что-то, начинаешь непроизвольно рисовать картинки у себя в голове, одна страшнее другой. Ботан так и делал сейчас. «Вдруг у меня повысилась агрессивность? Вдруг меня заберут в психиатрическую клинику? Вдруг я убью кого-то? Вдруг я опасен для общества?» Не нужно говорить, почему Ботан боялся попасть в «желтый дом»: во-первых, ему бы запретили работать вообще везде, где есть люди, во-вторых, сама атмосфера пугала. «Я не псих, я не психопат, я адекватен. Все в порядке», — говорил себе Ботан, но это не помогало. «Так, надо уснуть. Я как раз выпил таблетку, должно сработать. Надо лечь спать». Ботан механически, практически не соображая ничего переоделся из рубашки и джинс в пижаму и лег в постель. Он отвернулся к стенке, закрыл глаза... «Девятиклассник Влад отлично помнил, сколько ступенек до парадной нужно пройти, сколько раз ключ в замке повернулся. Он запомнил этот день навсегда, а если он забывал, то синяки и шрамы напомнили бы ему. В тот день он получил первую в своей жизни промежуточную четверку. Химия. Предмет сложный, но Ботану он всегда давался на отлично. Просто сегодня он был невнимателен, перепутал ионную реакцию с окислительно-восстановительной, сделал ошибку и все. Химичка была строга с учениками и даже несмотря на свою безграничную любовь к Ботану, как к ученику, она поставила ему четыре. На пять с минусом не согласилась, как бы Ботан не рыдал и не молил ее. Ботан медленными шагами вошёл в квартиру, мысленно проговаривая все молитвы, которые знал. — Мам? Пап? — робко позвал он родителей. Те были заняты, читали очередные научные труды. На сына им всегда было плевать, их не интересовало ничего, кроме тех цифр, что стояли в электронном дневнике. — Что получил? — сухо спросила мать. — Пять по информатике... — Ботан заикался от страха, который становился все сильнее и сильнее, — Пять по литературе за чтение стихотворения.. Меня ещё хвалили... Пять по геометрии.. Ещё пришли результаты, я выиграл олимпиаду по биологии... На секунду Ботану пришла в голову опрометчивая идея: может, и не говорить про четверку? Но он уже четко видел, что она стоит в «электронке».... — Ну и? — произнесла холодным тоном его мать, как будто все эти достижения было легко достичь, как щёлкнуть пальцами. Ботан начал медленно отходить к стене, словно предчувствуя, что это будет жизненно необходимым и сказал, заикаясь: — И.. и.. че-четы..ре.. по-по..хи-хими-химии... — Его лицо исказилось от страха. Отец побагровел от злости и подлетел к нему: — ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? — крикнули они хором. — Че-четыре по химии.. Первый удар прилетел тут же. Ботан упал на пол, закрыл лицо руками и зарыдал. — КАК ТЫ МОЖЕШЬ ПОЛУЧАТЬ ТАКИЕ ПЛОХИЕ ОЦЕНКИ?? — да, для них «четыре» считалось плохой отметкой. — ДА ТЫ ЗНАЕШЬ, КАК СЛОЖНО СЕЙЧАС В ИНСТИТУТ ПОСТУПИТЬ? — будто из-за одной четверки ученика не примут нигде, закрыв глаза на его достижения и красный аттестат, — Ты вообще с ума сошел?***
Вопли, крики, подзатыльники и не только продолжались где-то час, который для Ботаника растянулся в вечность. Когда родители ушли на вечернюю прогулку, Ботан лежал на кровати и даже не мог пошевелиться из-за шока и потому что болела рука. Это стало последней каплей, переполнившей огромную чашу терпения Ботана. Подросток вскочил с кровати, начал швырять учебники, документы в дорожную сумку. Он искал самые необходимые для него вещи, которые помогут ему при побеге из дома. Он не думал о том, что будет там, на улице, важно было уйти отсюда, из этих криков и ударов. Когда все было собрано, Ботан вырвал тетрадный листочек, где написал дрожащей рукой короткое, но вполне достаточное: «Прощайте навсегда». Не оглядываясь назад, он в последний раз закрыл дверь родительского дома и ушел навсегда.***
Его отец писал заявление в полицию, доставали учителей в школе, но Ботан не возвращался. Он жил в съемной комнате, за которую платил карманными деньгами. Она была маленькой, без ремонта, но разве это важно для пятнадцатилетнего парня? Но все изменил один случай.***
Во время очередной прогулки по улицам Петербурга Ботан столкнулся с каким-то высоким шатеном. К нему буквально липли школьницы, поэтому Ботан понял, что это какая-то знаменитость. Брайн не сразу обратил внимание на Ботана. Но когда Мапс его заметил, то подошёл к нему и спросил: — С тобой все в порядке? — А что, что-то не так? — огрызнулся Ботан. Но только сейчас он вспомнил, что одет скромно: куртка с прошлого года, немного порванная, ботинки, которые чуть ли не каши просят и очки, залепленные на скотч. — Мне кажется, тебе нужна помощь, — уверенно сказал Брайн, — Что случилось? Что-то было для Ботана в Мапсе такое, что вызывало доверие и расположение. Ботаник рассказал (хотя, скорее выплакал истерически) о жестокости родителей и о своем побеге из дома. Брайн слушал внимательно, и в конце рассказа тоном, не терпящим возражение сказал: — Ты будешь жить со мной. — Я?! — Ботан был в таком шоке, что чуть не потерял сознание, — Но за что, я же... — Я хочу тебе помочь. — Я не нуждаюсь в жалости! — разозлился Ботан, отходя на шаг. Однако Бот понял, что из-за своей никому не нужной гордости может потерять возможность найти жильё, и замолчал. — Хорошо, если ты хочешь жить не просто так... — Брайн задумался, — Можешь сниматься в моем скетче. — В чем? — не понял Ботан. Брайн улыбнулся. — Ну это такие смешные видео на Ютубе. Я там перевоплощаюсь в разных персонажей, но один я справляюсь плохо. Нужна подмога. Женского персонажа я уже нашел... Ботан замер, не в состоянии поверить в свое счастье. Он станет знаменитым? — Я согласен! — воскликнул Ботан, протянув руку для рукопожатия, — Я сегодня вечером перееду к тебе. Надо вещи просто забрать, ладно? — Без проблем.»***
Хоть с тех событий и прошло ровно пять лет, да и закончилось все хорошо, Ботан всё ещё не мог забыть все то, что пережил в своем доме. В ушах ещё звучали их голоса:«Какой же ты никчёмный!», «Ты ничего не добьешься!», «Станешь дворником!».
Он проснулся в холодном поту, едва не закричав. Ботан прерывисто дышал, озираясь по сторонам. Все хорошо, он живёт у Брайна, нет никакой угрозы его жизни. Даже Оливия подобрела и перестала его бить. «Нет смысла волноваться», — повторял себе Ботан, «Нет смысла...» Но он ещё не знал, что его ждёт...