***
Оливия решила вызвать такси, чтобы не добираться на своих двоих. Просто сил бы не хватило дойти до дома. Ещё и рука болела очень сильно. Перелома вроде как не было, просто синяк наверное будет. Она приехала домой, зашла в квартиру и быстро направилась в свою комнату, чтобы никто не заметил её, не начал разговаривать с ней о том, о сём. Не до этого сейчас. Но тут взгляд Лив упал на дверь в ванную. Может, поплакать под горячей струёй, как во всяких дешманских фильмах? Почему бы и нет. Оливия сняла с себя одежду и посмотрела в зеркало на руку. Там уже была видна конкретная такая гематома с кровоподтёком. А у неё даже мази никакой нет, чтобы это вылечить. «Мда, ты страшная, как атомная война. Ты и будешь нравиться каким-то наркошам и дебилам», — сказала себе Оливия, усмехаясь про себя. Она включила горячую воду и залезла в ванную, сразу обнимая себя за колени. Вода противно обжигала кожу, но Лив находила в этом неприятном ощущении какое-то болезненное наслаждение. Оливии было о чем подумать, просто не было должного количества времени, чтобы остаться наедине и поразмышлять, разложить всё по полочкам. Сейчас такой момент настал. Лив думала о том, как же всё в её жизни запуталось, как... Увы, она не нашла отличного сравнения. Оливия не знала, как выходить из сложившейся ситуации. Как бы Оливия не надеялась, что если начать встречаться с другим, то чувства уйдут на дно души, исчезнут, как по щелчку пальца, этого не произошло. Лив всё также любила Ботана и даже сильнее, чем, допустим, месяц назад. Она хотела быть с ним рядом, разделять каждую минуту его жизни, стать с ним единым душевным целым. Андрей просто нужен был ей для того, чтобы сделать больно Ботану, посмотреть на его реакцию, однако Ботанику по-моему ни горячо ни холодно от всего этого. А всё зашло слишком далеко. Оливия даже была отчасти рада, что её ударили. Она заслужила, определённо. Заслужила за то, что пыталась забыться в другом человеке. Фактически, она тоже использовала Андрея. Хотя нет, всё-таки чуточку он ей нравился. Она заслужила за своё наплевательское отношение к другим людям. Её близкому человеку (Ботану, конечно) нужна была поддержка, но она его игнорировала, предпочла заниматься своей личной жизнью вместо того, чтобы быть рядом, когда это так необходимо. Она забила на всё. А так нельзя. «Может, то, что произошло, знак? Знак того, что я не забуду Ботана, как бы я не хотела этого?» — думала Лив, — «Он же, получается, свободен, если он расстался с Евой. Если он вообще расстался, хер его знает. Надо будет узнать это. А ещё как он себя чувствует морально и физически.» Оливии даже не было особо обидно, что Андрей оказался наркоманом. Просто огорчало другое: за своё потраченное время и разрушенное доверие. — Лив, ты там скоро? — спросил кто-то. Лив не очень поняла, кто конкретно: либо Брайн, либо Ботан. — Да, уже выхожу, — ответила она и действительно вылезла из ванны. Она вытерлась полотенцем, накинула на себя халат, тщательно его завязала, чтобы ни дай Бог он не развязался и не упал, и пошла в комнату. Крайне опасное решение, учитывая, что после горячей температуры она выходит на не такой уж и тёплый воздух (как ни крути, минус пять — это вам не шуточки). Уже в комнате она надела на себя смешную футболку с лягушонком и шорты. Рукав футболки вроде как прикрывал след от удара, как ей казалось. Лив пришла на кухню, и, увидев там Ботана, который и звал её, была крайне удивлена. — Эм, ты же в ванну просился, — полувопросительной интонацией сказала Оливия. Ботан ответил: — Мне просто после улицы надо было руки помыть. Я это сделал уже. — Ну че, как там дела у тебя с твоей... Бывшей, если можно её так называть, — осторожно поинтересовалась Лив, боясь разозлить Ботана. Этого не произошло: Ботан сказал вполне спокойно: — Расстался, всё. Я ей все сказал. — Прямо навсегда? — уточнила Оливия с какой-то надеждой в глазах. — Да, прямо навсегда, — вздохнул Ботан, — А чего ты так интересуешься? — Делать нечего, — выкрутилась Оливия, подходя к шкафчику, где на верхней полке лежала пачка сухариков. Лив приподнялась на цыпочках, подняла руку вверх, соответственно, рукав тоже задрался, и Ботан увидел тот самый синяк. — Что происходит?! — строго спросил Ботан. Оливия невозмутимо взяла сухарики, повернулась и сказала: — А что? — Что у тебя за гематома на руке?! — Ботан подошёл к Оливии и осторожно коснулся следа, — Кто тебя так?! — Это не гематома, это... — Оливия пыталась придумать какую-то легенду, — Засос. Да! Я... — Кто делает засосы на верхней части руки?! Их делают либо на шее, либо на груди, либо на плече! Это первое! Второе: там виден след от зубов! Здесь же как после удара! Так что говори быстро, кто тебя бьёт? — Никто! — продолжала обманывать Лив, — Я сама разберусь! Отстань! — Андрей?! — крикнул Ботан низко, и всё на кухне начало летать в разные стороны, — Он?! — Даже если, — Оливия выбрала промежуточную позицию, — Что ты сделаешь? — Ах, тебя интересует, что я сделаю! Что я сделаю, она мне говорит! Узнаешь! Непременно! — продолжал восклицать Ботан и пошел в прихожую, — Будет он мне ещё девушку бить беззащитную. — Воробьёв, стой! — заорала Оливия, убегая за ним, — Это опасно! — Не останавливай меня! — зрачки Ботана сузились до точки, глаза приобрели красный цвет, а на секунду за спиной появились алые крылья и клыки, — Не останавливай! Оливия не знала, как ей поступить. Говорить, что Андрей сейчас под кайфом Лив, естественно, не хотела, так как стыдилась этого, и эта правда могла усугубить ситуацию. Останавливать Ботана — бесполезно. Вот так отпускать — отдавать на произвол судьбы. Ботан не умеет драться, да и если бы умел, то что толку: у него две тоненькие ручки и ножки, как спички, да и сам он, как тростиночка. Андрей не был качком, но всё же являлся подкачанным, крепким парнем. Следовательно, ясно, кто кого раскатает по асфальту. — Ботан, стой! — в последний раз крикнула Оливия в отчаянии. Ботан ничего не слышал, надевая куртку и уходя. — Нет, не отпущу, — разозлилась Лив, разворачивая его к себе силой. — Не вынуждай меня делать тебе больно, — попросил Ботан. Оливия поняла, что проиграла.***
Ботан вышел из дома и покрутил по сторонам головой. Искать Вердинского долго не пришлось: он уже стоял у парадной Оливии. Вердинский не знал, кто такой Ботан, поэтому не обратил на него внимания. — А я смотрю, ты крутой, да? — обратился Ботан к Андрею, — Девушек бить горазд. Молодец. А с парнем справишься? — Ты кто?! — Андрей, конечно, уже не был под таким сильным кайфом, но все ещё заторможенно соображал, — Чё надо? — Ещё раз увижу рядом с Оливией, мало не покажется, ясно? — угрожающе сказал Ботан, скрещивая руки на груди и вставая в опасную позу. Андрей усмехнулся и потирая руки ответил: — Слушай, первоклассник, иди и учи математику, доучивай стишок для МарьИванны и не лезь в наши дела, — Андрей был весел, так как ничего не понимал, на его лице была странная, нелепая улыбка, а сама поза парня была как бы обмякшая. — Как я могу не лезть, когда ты её бьёшь? — возмущался Ботан. Вердинский тут же разозлился: — Какая тебе разница? Не лезь! Не твоё дело! Я её люблю! По-настоящему! А ты ей не ровня! — Андрей ещё долго болтал на эту тему и активно жестикулировал. Вдруг до Ботана что-то смутно начало доходить. Чрезмерная болтливость, подозрительная поза, улыбка странная, перепады настроения... Ботаник внимательно посмотрел в глаза Андрея. Зрачки расширены. Всё ясно. — Ты... Ты... — Ботана осенило. — Да, да, я, — лениво сказал Андрей, — А что? Ботан сел на корточки, закрывая уши. Опять начинается. Ботаник уже выучил то, как начинаются его приступы демонизма: сначала поток какой-то ненависти ко всему живому накрывала его, потом тысячи голосов в голове, а затем остаётся лишь один голос — вкрадчивый, хитрый, толкающий на всякие безумства. Ботан не помнил точно, что он делал во время своих приступов, это мог только кто-то рассказать. Взгляд Ботана стал каким-то хищным, Андрей стал будто его добычей, которую нужно непременно убить. Только этот глагол стучал в голове умника. Он выставил руку вперёд, и волна огня ударила в Андрея, и он упал, разведя руки в стороны. Ботан засмеялся. Андрей точно запомнит этот смех навсегда: дьявольский, пугающий, скрипучий. Ботан взлетел на своих огромных крыльях в воздух и подбросил парня, затем уронил его на асфальт резко. — Что мне сделать, чтобы ты отстал? — прохрипел Андрей, лёжа на земле, не в силах встать. — Извиниться перед Оливией и больше не появляться в её жизни никогда, — сказал Ботан, более-менее приходя в себя. Андрей попытался встать, отряхнулся и ответил: — Да она мне нафиг не сдалась! Вот вообще не нужна! — рявкнул Андрей с злостью. Но потом он успокоился и продолжил: — Ну вернее нужна. Просто сначала я с ней встречался, потому что нужны были деньги на дозу. Цены растут, а мои финансы наоборот. Ломает жесть. Не представляешь как. Я ведь треки пишу, когда под кайфом я. Ну и хотелось иногда... — Андрей выразительно сделал из пальцев одной руки кольцо, а палец другой запихнул туда. Ботан приподнял бровь, пытаясь вникнуть в этот намёк, а потом понял и пожалел, что понял. Ему стало ещё больше противно из-за того, что этот человек мог быть парнем Оливии. Как ни крути, какой бы сильной Оливия не была, но она всё же человек, и ей было бы очень плохо. — Короче, я не буду... Я отстану. Но мне нужно ей все сказать. Прошу, ничего ей не говори. Я сам хочу ей всё сообщить, глаза в глаза. Не вмешивайся, ладно? — Демон с тобой, — Ботан махнул рукой, будто Андрей был надоедливой мухой, жужжавшей под ухом, — Но если ты ещё раз сделаешь ей больно, я тебя убью. Я тебя убью, заявляю на полном серьёзе. Посажу на электрический стул, четвертую, отрублю голову, а потом... — В подробностях не нуждаюсь, — Андрей засмеялся и по-отечески хлопнул Ботаника по плечу, — До встречи.***
Оливия с волнением поглядывала на дверь, ожидая, когда же вернётся Ботан. Брайн и ЧВЖТ что-то обсуждали, по-моему, что-то связанное с политикой и даже не обратили внимание на напряжение девушки. Наконец раздался щелчок входной двери, и Оливия выдохнула. Ботан вошёл в квартиру, целый и невредимый, только пара ссадин на лице. Парни замерли в ожидании хотя бы каких-то объяснений. — Шел по улице, собака бродячая толкнула на землю и начала царапать. Ужас. Спас случайный прохожий, — соврал Ботан, а сам показал Оливии на дверь своей комнаты, мол, поговорим там. Оливия пожала плечами и пошла за умником. — Я поговорил с Андреем, — сказал Ботан, отвернувшись к окну и наблюдая за тем, как медленно снег падает на землю, — Он больше тебя бить не будет. — Ты в курсе, что он наркоша? Он мог под кайфом тебя раскатать, — Оливия делала паузы между словами, подбирая слова. — Да, я заметил. Его поведение, мимика и жесты говорят об употреблении психотропных веществ, — как параграф по биологии отчеканил Ботан, — Сильно болит рука? — Нет. Нормально. Бывало и хуже, — Оливия положила ладонь на гематому, — Хочешь, можешь нотации почитать, что я такая плохая, с наркоманом связалась, что он опасен, что от него рожать нельзя и тому подобное... — Ты знаешь, я не буду этого делать, — заявил Ботан, — Я просто сам понимаю, каково это: когда тебе плохо, а тебя начинают осуждать. Это ужасное чувство. Когда человеку нехорошо, его нужно поддержать. Да, он вляпался, но ведь это же уже очевидно. Когда ты говорила мне всю правду о Еве, я боялся, что ты будешь смеяться надо мной, стебать, унижать, что единственная девушка, которая меня полюбила, оказалась вот такой. Ты этого не сделала. Слушай, я на твой синяк смотреть не могу, это надо мазью обрабатывать, не дай Бог что. Убери руку, я посмотрю, — Ботан внимательно осмотрел побои, — Рука не скачет? — Чего? — Оливия посмотрела на Ботана, как на душевнобольного. — При переломе конечности начинают вести себя необычно: рука прыгает. У меня так было, когда родители мне руку сломали. Я всю ночь не спал, и постанывал от боли. «Интересно, почему я этого не слышала?» — подумала Лив с усмешкой. — Я так перелома не вижу. Значит, просто ушиб. Сильный. Сейчас разберемся. Оливия хотела сказать, что не нужно ничего делать, но Ботаник ничего и слышать не хотел, ушел на кухню и вернулся с холодной тряпкой. — Ты прикалываешься? — фыркнула Оливия, наблюдая за действиями парня. — Помолчи, не лезь под руку. Ботан приложил к ушибленному месту тряпку и закрепил её. — Засекай пятнадцать минут. Лежишь неподвижно, ясно? — Я чё, трупик в мавзолее что ли, чтобы лежать? — запротестовала Оливия, но замолчала, так как Ботан аккуратно перевёл её в лежачее положение. — Потом нужно противоспалительную мазь намазать и бальзам. Хорошо, что у меня это всё есть, для опытов покупал. Оливия просто молчала, понимая, что отговаривать Ботана, в котором резко проснулось что-то вроде «отцовского инстинкта» просто невозможно. Она смотрела на потолок и просто рассматривала орнаменты и узоры, которые там были. Через пару минут вернулся Ботан с бальзамами и маслами. Лив приподняла рукав футболки, Ботан выдавил немного мази на руки и нанёс лекарство на синяк девушки. — Холодно блин, — произнесла Лив, вздрагивая. Ей в голову пришёл момент, когда Ботан на съёмках сцены с балом завязывал ей платье. — Прошу прощения, — серьезно сказал Ботан, растирая мазь, — Не болит? Только честно. — Периодически руку схватывало, как раз в этом месте, где он ударил, — Лив каким-то завороженным взглядом наблюдала за тем, как Ботаник мажет ей бальзам на синяк. Однако ей было неловко смотреть ему в глаза в свете последних событий, она отводила старательно взгляд от его карих, оленьих глаз. — Ботан, прости меня. Я вела себя, как мразота, — сказала Оливия стыдливо, — Я просто плюнула на всех, так как появилась личная жизнь типа. Это неправильно. Ты же из-за меня нажрался в день рождения. — Это накопительный эффект, — прервал её Ботан, — Усталость от учебы, проблемы в личной жизни, да и общее моральное состояние оставляло желать лучшего. Вот. Я понимаю, почему ты так вела себя. Я же тоже много чего болезненного тебе сказал, пока был в отношениях с Евой. Прости меня. — Мы квиты, Ботан, — Оливия подмигнула ему, ложась обратно на кровать, — Один — один. — А может, остановим эту игру? Перестанем больно друг другу делать? Как ты думаешь? — бросил вопрос Ботан. Лив даже замерла, вникая в суть метафоры. — Ладно, очкарик, я сама дальше. Спасибо за заботу, мне уже легче. Хочу одна побыть, — сообщила Оливия. Ботан понимающе кивнул и вышел из комнаты.***
Брайн писал сценарий к новому видео, искал вдохновение. Чувак же сидел за кухонным столом и что-то писал в блокноте. — Здравствуй, Чувак. Можно поговорить насчёт демона? — последнее Ботан сказал тише. — Без проблем, дружище, — Чувак оторвался от блокнота, — Говори. — Я набросал список странностей, ты не мог бы объяснить, почему они возникают? Я бы хотел глубже проникнуть в суть проблемы, в природу данного вопроса... — Ботан положил листочек в клеточку на стол. Чувак внимательно пробежал глазами по записям и начал объяснять: — Приступы агрессии. Здесь всё очевидно: сущность демона всегда направлена на то, чтобы причинять вред всему, что окружает. Иногда твой демон перенасыщен всеми твоими эмоциями и ему нужен выхлоп, выбросить всё это в реальность. Так как демоны — паранормальные сущности, то ты не можешь решать, в какой мере демон выбрасывает свою лишнюю агрессию, что выливается в такие вот приступы. Я не всё объясню сегодня, это слишком длинный разговор получается. Ботан кивнул, ожидая, когда Чувак будет говорить дальше. — Твои обмороки. Дело в том, что демон долго прикрепляется к человеку, и когда он почти закрепился, наступает пик его силы и человеку становится плохо. Изменения во внешности — логично, демон меняет твой облик, приближая его к обитателям Ада. Нецензурная брань — демон пытается выйти на связь с кем-то в реальности. Видения — это не галлюцинации, не бойся. Это всё существует. Просто тебя готовят к захвату миру. Скорее всего, сейчас ждут, пока ты станешь могущественным демоном, и тебя заберут в Ад. Языки пламени — каждому человеку, в которого вселяется демон, присваивается стихия. Ты знаешь: огонь, вода, земля, воздух. Видимо, ты огонь. Ботан заулыбался, ухмыльнулся: — Да, я огонь, — здесь это слово в другом контексте звучало. — Латынь — язык мертвых, связан с оккультическими вещами, обрядами. Всякие штуки по типу телепатии, телекинеза, телепорта — это первая фаза становления. Ботан посмотрел на Чувака так, как гуманитарий на учителя математического анализа. — Есть три фазы: первая — полезная вроде как, появляются способности, которые вроде как помогают человеку. Потом вторая фаза — разрушительная для хозяина демона. Это когда ты в депрессии был, грустный такой весь, подавленный. Переход на третью осуществляется тогда, когда у человека в жизни происходит что-то страшное. У тебя это насилие скорее всего. — Почему, если я телепат, я не понял, что Ева меня дурачит? — Это план Дьявола. Благодаря Еве ты испытал кучу отрицательных эмоций и она обязана была быть в твоей жизни. Согласись, если бы ты всё узнал, то ты бы её бросил. Те, кто на верхушке иерархии Ада, могут управлять твоими способностями, делать их ярко выраженными или наоборот приглушать. — Ботан! Иди сюда!!! — заорал вдруг Брайн. Ботан дёрнулся от крика. — Хорошо, потом договорим. Иди, помоги Брайну. Ботан поблагодарил Чувака в жёлтой толстовке и побежал в комнату Брайна. Парень сидел и держал в руках наушники, которые Ева подарила ему на вечеринке. — У меня не работает правое «ухо». Может ты посмотришь? Ботан взял наушник и попытался что-то сделать. Вдруг рука Ботана легла на клавиатуру ноутбука Брайна, и он выключился. — Какого хера?! — выругался Брайн, включая ноутбук, но безуспешно. И тут вылез синий экран смерти...¹ — Молодец, Ботан! Какой же ты идиот, что не сделаешь, сразу ломаешь! Достал ты уже! Брайн сразу же пожалел о сказанном, но как известно, слово не воробей, и Мапс уже не мог поймать его. Глаза Ботана наполнились слезами, и он ушёл куда-то быстрым шагом. — Ботан! Стой, я же... Прости! Ботан остановился, прислонил голову к стене и тихонько заплакал, не издавая ни единого звука. Слова Брайна сделали ему больно и вскрыли старую рану. Ботаник считал себя бесполезным, думал, что портит всем жизнь и по словам Брайна так и было! Вдруг он вспомнил, что где-то слышал, как люди успокаивают себя с помощью физической боли. Что-то отдало в голову приказ сделать также. Ботан начал судорожно соображать, как бы себя ранить, и ничего кроме следующего не пришло в голову. Ботаник закрылся в ванной и начал искать что-то режущее, и нашел. В это время Лив досмотрела свой сериал, написала твиты об этом и решила лечь спать, но не как обычно, а как леди, сполоснуться, масочки, крема, всё такое. Она направилась в сторону ванной. Уже стоя у двери, Оливия услышала, как кто-то плачет. Звук доносился из ванной, сто процентов. — Брайн, ты там? — Нет, я! — пропищал Ботан, Всхлипывая, — Хотя, кому я нужен. Я должен себя наказать. Оливии было достаточно секунды, чтобы она всё поняла. Она начала барабанить в дверь кулаком, бить ладонями: — Открывай, живо! — гаркнула она, но в ответ поступила тишина...