***
Когда на экране появилось лицо Шарлотты, Лукас не смог сдержать улыбки. Она втыкала вилку в тарелку с салатом, вероятно, пытаясь избежать того, что ей не нравилось. Ее темно-русые волосы на мгновение закрыли ее лицо, но она быстро заправила их за ухо, внезапно взглянув на экран. Девушка улыбнулась, помахав рукой, в которой держала вилку. — Привет, Луки! — Привет, малышка! — Как дела? — Сегодня у меня был последний экзамен! Она хлопнула в ладоши, демонстрируя теплую улыбку, которая была фирменным знаком семьи Дризен. Они могли заставить вас чувствовать себя любимым и драгоценным, просто улыбаясь вам, даже за много миль и через экран. Лукас так сильно скучал по Шарлотте, что иногда ему просто хотелось обнять свой ноутбук, чтобы почувствовать ее тепло. — О боже, поздравляю! Когда выпускаешься? — Через две недели. — Жаль, что я не могу приехать. Серьезно. Я так сильно по тебе скучаю. — Оу. Не грусти, малышка Лот. Как твои дела? Она пожала плечами, посмотрела на свой салат и погрузила вилку обратно в него. Ее настроение изменилось так быстро и так легко, словно она просто ждала подходящего момента, чтобы рассказать об этом. — Даже не знаю. Я счастлива здесь, но… я скучаю по своему брату. Вот оно, слабое место Шарлотты. Это всегда был он, хотя она уже почти год ничего не хотела о нем слышать. Их связь было невозможно разорвать. Не потому, что они близнецы, а просто потому, что они Сандер и Шарлотта. Они срослись друг с другом за эти 23 года. — Поговори с ним. — Даже не знаю. Это странно. — Но почему? Она на мгновение замолчала. Лукас знал, что сейчас скажет Шарлотта, и боялся открыть Ящик Пандоры. Он не хотел сеять это семя в голову девушки, потому что, если все пойдет не так, это будет его вина. — Из-за ребенка. Я не хочу быть матерью. Я знаю, что не хочу этого! Но что, если я увижу его, что-то изменится, и тогда я пожалею обо всем? — Шарлотта, я думаю, что уже слишком поздно сожалеть о чем-то. У малыша уже есть двое любящих родителей. — Вот почему я не хочу ни разговаривать с ним, ни возвращаться. Я не хочу ставить себя или его в такое положение, я не хочу устраивать неразбериху. — Я понимаю. Они оба вздохнули, глядя друг на друга через экран. Лукас хотел сказать ей, что нет, она не может вернуться, думая о том, чтобы забрать Хиро у его родителей, потому что он больше не принадлежит ей и, возможно, никогда не будет принадлежать. В планы Вселенной не входило, чтобы Шарлотта стала матерью. Хиро всегда было предначертано быть ребенком Сандера и Робби. Но Лукас ничего не сказал. Он молчал, ожидая, что девушка снова заговорит. — Ему нравится быть отцом? — Да, ему это нравится. Я никогда не видел его таким счастливым. — Жаль, что я этого не вижу. — И Робби тоже нравится! Он так влюблен в Хиро! Впервые они так открыто заговорили на эту тему. Шарлотта никогда ни о чем не спрашивала, но в этот момент она казалась немного более убежденной в своем выборе, просто потому, что таким образом она сделала счастливыми двух самых дорогих ей людей в мире. — Хиро… это такое милое имя. Подожди-ка! Робби и Сандер снова вместе? — Да! Так и есть! И твой брат хочет сделать ему предложение. Он уже купил кольцо. — Что? Лукас! Почему ты не сказал мне раньше? — Я думал, ты не захочешь знать. — Не хотела, но, наверное, я ошибалась. Черт возьми! Я учусь на психотерапевта и даже не знаю, как я сама себя чувствую! Я хуже всех! Шарлотта провела пальцами по волосам, закатывая глаза в отчаянии. Она отложила салат и скрестила ноги на стуле, потому что не могла сидеть в одной позе больше пяти секунд. — Это не так, заткнись! Ты же прирожденный психотерапевт! Помнишь, сколько раз ты помогала мне понять, что я чувствую? — Да, но с тобой все по-другому. Я знаю, что ты любишь мои руки. — Ты знаешь меня лучше, чем Йенс. — Как Йенс? — Хорошо, но я до сих пор не понимаю, как ему удается меня вытерпеть. В последнее время я такая заноза в заднице. — В последнее время? — спросила она, приподняв бровь и глядя на Лукаса с полуулыбкой на губах. Блять, он скучал по ней. По тому, как она говорила, не осуждая его. Шарлотта была в состоянии заставить всех чувствовать себя понятыми и защищенными, потому что она всегда была готова помочь. — Я говорю серьезно! Я боюсь, что он устанет от моего дурацкого отношения. Он заставляет меня хотеть быть лучше, но часто в конечном итоге я веду себя как придурок. — Луки, во-первых, Йенс безумно влюблен в тебя, так что не волнуйся. Но, если ты действительно хочешь стать лучше, я скажу тебе, что делать: дыши. Твой самый большой недостаток в том, что ты импульсивен! Ты действуешь, исходя из своих эмоций. Иногда, когда ты хочешь закричать ему в лицо, тебе просто нужно сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Ты права. — И еще, Луки. Просто расслабься. Они оба расхохотались, но Лукас поклялся последовать совету Шарлотты. Раньше она никогда не ошибалась. — Там, в Сиднее, тебя хорошо учат, да? — Они не так уж плохи, но, Луки, мне пора идти, уже поздно. — Ладно, пока, малышка, люблю тебя. — Я тоже тебя люблю.***
Как только закончился видеозвонок, Йенс открыл входную дверь. Лукас закрыл ноутбук и быстро встал, чтобы поприветствовать его, решив последовать совету, который только что дала ему Шарлотта. Он хотел быть таким, каким был раньше, прежде чем его напряженная жизнь превратила его в комок нервов, всегда готовый выстрелить в неподходящий момент в тех, кто этого совсем не заслуживал. — Привет. — Иди сюда. Лукас раскрыл объятия и сжал Йенса, прижавшись губами к его губам. Парень был удивлен этим внезапным жестом и не отреагировал сразу, так как он уже отвык от проявления привязанности своего парня. Лукас сразу же заметил эту реакцию, но ничего не сказал, хотя ему стало немного грустнее, чем раньше. — Я так скучал по тебе. — Почему ты такой милый? Ты меня пугаешь. — Что? Я всегда милый по отношению к тебе. Йенс сбросил обувь у двери и направился в спальню, за ним последовал Лукас. — Раньше так и было. Теперь ты милый только тогда, когда очень пьян или устал и когда мы трахаемся. — Когда мы трахаемся. И это я еще никогда не бываю милым. — Когда мы занимаемся любовью. Так лучше? — Да, конечно. Лучше, вообще-то. — Ты ведешь себя странно. Лукас сидел на кровати, наблюдая за каждым движением своего парня, когда тот раздевался, вероятно, чтобы принять душ. Он тоже не был неуязвим к летней жаре. Его кожа была покрыта тонким слоем пота, а волосы в беспорядке, но он все еще выглядел как парень мечты. — Йенс. — Что? Он не знал, стоит ли поднимать этот вопрос, но чувствовал, что должен это сделать, даже если боялся. Лукас надеялся, что сумеет все исправить, даже если Йенс не находился в своем обычном расслабленном настроении. — Прости, если я был дерьмовым парнем в последнее время. — Ты что, заболел? Я звоню доктору. — Ну же! Я говорю серьезно. — Окей. Извини. Давай поговорим. Йенс сидел рядом с ним на кровати, но не пытался дотронуться до него, и Лукас, конечно, тоже это заметил. Он знал манеры своего бойфренда, и в тот вечер ему казалось, что он сам не свой, или, возможно, он был таким уже долгое время, но глупое эгоцентричное поведение Лукаса мешало ему заметить это. Он начал опасаться, что вечер обернется совсем не так, как он ожидал. Его руки дрожали, и он спрятал их под ноги. Он не хотел, чтобы его считали слабым, но не мог отделаться от мысли, что его Йенс, а не тот, что стоял перед ним, все равно бы это заметил. — Мы вместе не только потому, что привыкли быть в отношениях, правда? — Иногда у меня возникает такое чувство. — А почему ты ничего не говорил? — Потому что у тебя было много дел, и я не хотел быть обузой для тебя, поэтому я просто позволил вещам течь, пока они не дошли до этой точки. — Какой точки, Йенс? — Луки, я люблю тебя, но… я даже не знаю, что это, но... не должно быть никаких «но» после этого. — Нет, не должно быть. Он закрыл глаза, потому что ему хотелось плакать, он не мог поверить в то, что происходит, но он заслужил это. Он заставил его почувствовать себя так, как будто человек, которого он любил больше всего на свете, был заменен клоном, который только выглядел как он. Лукас полюбил Йенса не из-за его внешности, а из-за его доброты, внимания, которое он всегда проявлял к нему, его любви, его нежности. Теперь все эти вещи исчезли, остался только тот парень перед ним, который был незнакомцем. — Йенс, я был дерьмовым парнем для тебя, и я хотел все исправить. Я хотел поцеловать тебя и сказать, что мне жаль, но я знаю тебя, и я только сейчас понимаю, каким бы недогадливым идиотом я ни был, что, вероятно, уже слишком поздно. — Ты не идиот. — Но уже слишком поздно. — Я всегда хотел провести остаток своей жизни с тобой, Луки, но потом ты начал меняться, и я попытался сделать так, чтобы все сработало для нас обоих, но теперь я устал, и я не знаю, хочу ли я делать это снова. — Окей. В комнате воцарилась такая тишина, что ни один из них не осмелился продолжить разговор. Это могло закончиться только одним способом. Лукас почувствовал, как сердце бешено колотится в груди, и ему захотелось закричать и выплакать всю свою боль Йенсу, но он обещал Шарлотте не позволять эмоциям взять верх. Поэтому он закрыл глаза, глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и уже почти преуспел в этом, когда его собеседник нашел в себе мужество заговорить снова. — Я думаю, нам следует расстаться. Лукас встал, не сказав больше ни слова, и вышел из спальни, направляясь к входной двери. Он быстро обулся, взял ключи от велосипедного замка и вышел, громко хлопнув дверью.***
В доме Дризен-Айзерманс был вечер кино, и на этот раз настала очередь Сандера выбирать, что смотреть, что всегда превращалось в пытку. Робби иногда думал, что его бойфренд специально выбирает только длинные и скучные фильмы, просто чтобы испытать его терпение, и их отношения были далеко за пределами той стадии, когда один притворяется, что интересуется всем, что нравится другому, просто чтобы произвести на него впечатление. Единственной хорошей вещью в тот вечер была возможность прижаться к Сандеру на диване. — Этот фильм пиздец какой скучный. — Это же классика! — Это черно-белый фильм на русском языке с немецкими субтитрами, Сандер. — Ну и что? — Я не говорю ни по-русски, ни по-немецки, и ты тоже. — Дело не в том, что они говорят, детка. — Сандер, клянусь Богом, если ты опять начнешь про свою эстетику!.. На телефоне Робби появилось уведомление, и он мысленно поблагодарил того, кто был его спасителем. — О боже мой! — Что? — Я думаю, Лукас хочет сделать Йенсу предложение! — Прошу прощения? — Йенс только что сказал мне, что нашел кольцо в одном из ящиков Лукаса. — Вау! Сандер остановил фильм, на мгновение запаниковав. Йенс нашел кольцо, которое они утром купили для Робби. То, которое Лукас должен был беречь до тех пор, пока не придет время. Очевидно, он слишком понадеялся на способности своего лучшего друга. — Значит, он ничего тебе не говорил. — Нет. — Странно. — Ну... Может быть, он знал, что я бы сразу рассказал тебе, а ты ведь лучший друг Йенса… — В этом есть смысл. Но я так рад за них! — Подожди, он звонит. Я должен ответить. Он поднял трубку, встал с дивана и быстро вышел из комнаты. Он был зол на Лукаса и надеялся, что у того есть веское объяснение тому, что только что произошло. — Лукас, какого черта? — Алло? Это один из медиков, которые помогают мистеру Ван дер Хейдену. Я разговариваю с кем-то из его родственников? — Я его лучший друг. Что случилось? — Я не могу рассказать Вам подробности, сэр, но с ним произошел несчастный случай, и мы срочно везем его в больницу. Можете мне дать номер одного из членов его семьи? — Я могу дать Вам номер его парня. — Нет, извините, как я уже сказал, это должен быть член семьи. — Блять, Йенс — его семья! Они вместе уже 7 лет! Сандер повысил голос: Он почувствовал разочарование. То же самое могло случиться и с ним, и с Робби. Хотя они вместе растили ребенка, формально они еще не были семьей, и это разбило ему сердце. Он почувствовал, как руки его парня сомкнулись вокруг его бицепса. Робби, должно быть, услышал, как он повысил голос, и забеспокоился. — Ладно, я позвоню кому-нибудь еще. — Хорошо, я дам Вам номер его отца, но он больше не живет здесь, в Антверпене. — Спасибо, и я скажу ему, чтобы он внес Вас и своего парня в список посетителей, так что у вас не будет проблем. — Спасибо. Он повесил трубку и вздохнул, запустив пальцы в волосы. Сердце билось где-то в горле. Могло случиться все, что угодно. Он посмотрел Робби в глаза совершенно потерянным взглядом. Он даже не знал, с чего начать. — Что случилось? — Даже не знаю. Они просто сказали мне, что Лукас попал в аварию, и они хотели получить номер его отца. — Что? Я только что говорил с Йенсом, а он мне ничего не сказал! — Я думаю, мы должны сказать ему и поехать в больницу. — Да, я позвоню ему. Ты позвонишь своей маме и спросишь, может ли она приехать сюда, чтобы остаться с Хиро? Он еще раз поблагодарил Вселенную за то, что Робби был рядом с ним. Тот знал, как сохранять спокойствие в любой ситуации, и это было именно то, что ему нужно. Прежде чем уйти, Робби погладил его по щеке, твердо глядя ему в глаза. — Сандер, все будет хорошо.