"Крылья молодости"

      Я задумчиво склонился над четырьмя амулетами, проверяя правильность наложения финальных чар. Не хватало всего пары частей для активации. Их стоило отыскать как можно скорее. Уж слишком зачастили к нам с беседами вышестоящие. Пока выручал Фидеро, но что-то мне подсказывало, что в следующий раз могли не успеть прихлебнуть глифт или устроить «чудесную ингаляцию». Хотя, стоит заметить, увидеть вместо Шепфы плюшевого медведя было весьма… забавно. Особенно, когда он привычно обратился «мальчик мой». Я едва не засмеялся, но смог удержать хорошую мину при плохой игре.       По затылку прилетел ощутимый шлепок свитком с конспектом. Я почти проехался носом по столу, отмечая прижавшую к губам ладошку Мисс с зажатой в руках бумагой, не рассчитавшую силы, и сложившегося пополам от беззвучного смеха Геральда. Тихоня виновато вскинула бровки:       — Прости… Больно?..       Я поскрёб в затылке:       — Ну, не сильнее, чем Папик, явно…       — А нафига четыре? — заглянув через моё плечо, поинтересовался искуситель. — Я думал, что амули только нам нужны…       — Перестраховаться стоит. Мисс зачастил дёргать наш чинуша. Аарон… — я покосился на встрепенувшегося от обращения Зайку: — Словом, лучше перебдеть…       — Чем недобздеть… — неожиданно закончил за меня Зайка.       Мисс закатила глаза:       — Роня, они на тебя плохо влияют…       Геральд фыркнул, заканчивая ржать:       — Сказал матерящийся как портовый грузчик ангел… — Мисс покраснела, но от комментариев воздержалась, — Итак, Блондиночка моя, что там осталось?..       Я сглотнул, предвкушая посыл в пешее эротическое путешествие:       — Волос музы…       — КОГО?! — хором вскрикнули друзья.       — Ну… музы. В Греции были. Я наложил чары, собрал элементы от квинтэссенции огня из ада, до пера серафима, не считая слёз девственниц…       Геральд ткнул меня под ребро:       — Что вспомнил, чтобы поплакать?..       — Иди нафиг… — буркнул я, складывая руки на груди, — Будешь издеваться — вообще предложу у Гаврюши волос выдернуть. Муза такая себе… Зато снарягой громыхает — заслушаешься.       В комнате повисло неловкое молчание. Попасть в Грецию не сложно. А вот где найти этих арфисток или кто они там — большой вопрос. От греческой мифологии я был далёк, как Австралия от северного полюса, или как Геральд от трезвого образа жизни. Упомянутый демон вытащил из шкафа знакомую бутыль, зубами извлекая пробку из горлышка. Я со вздохом наблюдал, как наполняются стопки.       Мисс печально свела брови домиком:       — Опять для храбрости?..       Демон коротко хохотнул:       — Для вдохновения… — он поднял рюмку, подавая пример всем остальным, — Сезон охоты на муз объявляю открытым…       Аарон робко намахнул глифта, прижав переносицу пальцами, и тихо проговорил:       — У меня ружьё есть. Ну, не у меня, если точнее… у дяди есть. С земли принёс. Иногда гоняет Субантр вокруг стадиона крылоборства, чтобы на трибуны не гадили. Могу сгонять… А ещё обрез есть и гарпун. Но что-то мне подсказывает, что гарпун это чтобы после зверюг Кроули на шубы сдавать, так что я не знаю… — затараторил он.       Геральд погладил его по макушке:       — Мальчик мой, это не та охота, где стоит так основательно готовиться. Нам волос явно не с лобка нужен, верно, Фенц?..       Я сполз по стене, старательно давя хохот:       — Боюсь, если бы оттуда… без ружья бы не обошлось… Ладно, пошли к водовороту. На месте решим, где их ловить и на что приманивать…       Шальная компашка скоро неслась по коридорам школы в сторону водоворота. Цель была близка. И я уже ощущал, что вот-вот состоится очередное посещение вожделенной земли. Меня тянуло к людям. Интересно было наблюдать за эпохами. Давало много пищи для размышлений. Хорошо хоть на сей раз там будет тепло и можно будет не стряхивать снег с дублёнок. К тому же, я всё ещё помнил абсолютно ангельский восторг от первого в своей жизни благословения. Прежде практиковаться нам было не на ком. А люди… им сами Сферы велели получать благословения от Рая, который о своих обязанностях забыл…       Задумавшись, я вывернул из-за колонны, почти вметелившись носом в блестящий нагрудник Гавриила. Остальная троица, бредущая за мной, нервно хихикнула, впечатавшись гармошкой в мою спину.       — Куда собрались?.. — подленько улыбаясь, поинтересовался архангел.       — Теплицы красить, — вынырнула из-за моего плеча Мисс.       Я с трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться, но скорчил серьёзное лицо и кивнул:       — Именно так. Фидеро сказал, что своих рук недостаточно. Ну, мы, как истинно озабоченные растительными чудесами…       Гавриил скривился, словно я опять его слюнявыми пальцами тронул:       — Трепло ты, командир отряда… Мало того, что с демонами водишься…       Я ощутил, как напряглись мои друзья, и со вздохом выпрямил спину. Взгляд стал жёстким и тяжёлым. Так смотреть могут те, кто не только бумажки в канцелярии перекладывают. Гавриил был «и нашим, и вашим». А в связи с повышением, что было в Рождество… Мы были сейчас в равных условиях. Впрочем, это тоже большой вопрос.       — Я лучше буду водиться хоть со всем адом, чем с одним тобой, — мрачно проговорил я, выводя на конфликт. — Мисс, подождите меня в аудитории…       Тихоня кивнула, уводя демонов в кабинет с водоворотом едва ли не волоком. Аарон выпятил грудь, порываясь влезть с комментариями и кулаками. Геральд довольно быстро разобрался что к чему, скрываясь в кабинете, но наблюдая через зазор в дверном проёме.       Хмуро проследив за своей компанией, я снова вперился в Гавриила, насмешливо взирающего на меня. Блоки слетели в мгновение ока. Он плеснул жгучей энергией огня инквизиции. Болезненной, с виду праведной. Надеясь, что я прогнусь. Однако, кажется, был не в курсе повышения, на крылья же внимания не обратил… как всегда дальше своего носа не видит. Я стоически выдержал удар энергии и с усмешкой выпустил свою. Архангел шатнулся, непонимающе тряся головой. Усмешка сползла с лица, когда я начал наращивать зной. Его удары были точечными, мои же жгли со всех сторон, не позволяя вдохнуть. Вспышка зноя пронеслась по коридору, заставив дрогнуть стёкла в витраже над массивной дверью входа в школу.       Прикрыв глаза, я мучительно вспомнил зной поля битвы, выжженного солнцем, и тела товарищей, павших в бесполезных битвах. Энергия взметнулась под купол зала, рассеиваясь вспышкой солнечного света. Безошибочное решение, чтобы не угробить этого паразита. Хотя я мог бы…       — Ты ополоумел… — выдохнул Гавриил.       — Заметь, не я начал мериться… — с губ едва не сорвалось любимое Геральдом продолжение, — энергиями. Не трогай их. Не задевай меня и не пытайся подначивать. Мы на одной ступени, и я сильнее уже потому, что у меня крылья кровью пропитались прежде, чем ты печати на своих бумажках собрал в канцелярии.       Архангел оскалился, подтягивая меня за грудки к собственному лицу. Энергия снова пронеслась коконом вдоль моего тела, заставив его отскочить, потрясая обожженными руками.       — Ты за это поплатишься…       — Возможно. Но и ты следом… Вот только меня исключат из школы и вернут в отряд солдатом. А тебя сошлют на землю, — я ехидно вздёрнул бровь, складывая руки на груди. — Проваливай…       Гавриил сморщился, обходя меня и поднимаясь по лестнице в вестибюль второго этажа:       — Ты много на себя берёшь, сосунок… И я прослежу… — бросил он через плечо в мою сторону.       — Проследи за собой, архангел. И не рискуй пачкать чин, который ты едва ли заслужил, — отрезал я, уходя в аудиторию.       В кабинете стояла тишина. Геральд пропустил меня внутрь, бдительно следя, чтобы придурок в консервной банке своих лат наконец скрылся где-то на ярус выше. Я же сполз по стенке, силясь восстановить ауру. Растрата энергии, которую я с получения повышения толком не проверял, начала сказываться ощутимо. Но и восполнялась, слава Сферам, быстро. На лоб легли тонкие прохладные пальцы Тихони, и я невольно вздрогнул, благодарно улыбнувшись. Это было очень уместно с учётом, что голова раскалывалась, словно после попойки.       Спустя десяток минут головокружение начало отступать. Зато торопливо вылезли мысли, что нужно тренироваться с потоками, чтобы на случай подобной стычки быть готовым. «Слабость не в недостатке сил, а в последствиях их перерасхода…» — вспомнил я цитату из учебного пособия по энергиям.       Геральд кашлянул, задумчиво рассматривая меня и вырывая из прострации:       — Я даже не знаю, что сказать… Ты меня удивляешь, Блондинчик…       — «Спасибо» будет достаточно, — я ухватился за предложенную руку демона, желающего помочь встать на ноги, — Никто не смеет мне указывать, с кем общаться. Этого даже Создатель, каков бы он ни был, себе не позволяет…       Друг хмыкнул, склонив голову:       — Меня безумно восхищает твоя жертвенность и мудрость, но мы попались не очень вовремя, — Геральд обернулся к Мисс и Роне, — Кажется, Вам придётся действительно пойти к Кумару и покрасить теплицы… Иначе по балде получим все вместе.       Аарон хмуро кивнул, беря опешившую Тихоню под локоть и уводя из кабинета под недовольный писк. Геральд же перевёл на меня взгляд, добро усмехнувшись. Резкое движение вперёд, и он дёрнул меня за затылок на себя, боднув лбом в мой лоб:       — Не подставляйся, дружище. Неблагодарное дело с демонами дружить, но твоё доверие я не подведу… — он отстранился, шагая к водовороту. — Итак, Греция. Год эдак четырёхсотый до рождения Христа… Попёрли что ли…       Рывок за шкирку, и я полетел в водоворот, нелепо махнув руками. Демон спрыгнул следом, блаженно закинув руки за голову и с усмешкой наблюдая, как я пытаюсь выровнять полёт. Спустя несколько минут мне это наконец удалось. После условного кивка мы ускорились, и вскоре ноги мягко спружинили о брусчатку.       Мы огляделись, отмечая античную архитектуру, и я невольно залюбовался потрясающими постройками из песчаника и мрамора. Высокие смуглые гречанки, носатые греки. Тоги и потрясающая атмосфера нетронутой греческой цивилизации. Ещё не разрушенной ни временем, ни войнами. Пока… Пальцы невольно пробежались по колонне в дорическом стиле. Не имея ничего, кроме собственных руки и навыков, создавались такие шедевры…       — Ты её лизни ещё… — насмешливо проговорил демон, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.       Я нахмурился, но от колонны всё же отлип.       Беглый взгляд обвёл помещение, отмечая бродящих там и сям молодых мужчин. Я кивнул на пару стоящих и мирно беседующих греков. Геральд согласно кивнул. Переплетение чар и сознания носителей потеснились в голове, позволяя нам безраздельно вклиниться в разговор.       — Так… Судя по знаниям моей шкурки, мы в местной школе, — я невольно улыбнулся.       — С одной школьной скамьи на другую… — патетично взвыл демон.       Я улыбнулся:       — Не всё так страшно. Кстати… Сейчас у нас… то есть у них, урок письменности. Пойдём в класс. А там уже разберёмся…       «Класс» — это громко сказано. Открытая площадка, шатающийся между скамейками учитель, студенты с глиняными табличками, на которых расположены были пергаменты. В пальцах уголь. Крошится безумно. Я, матерясь под удивлённым взглядом Геральда, пытался выводить диктант. Демон же просто начаровал себе чистенькую готовую работу, лениво слушая бубнёж учителя. Поразмыслив, я сделал то же самое.       Неожиданно студенты повскакивали со своих мест, отвешивая поклоны вышедшему на площадку пожилому мужчине. Высокий, седой, сухопарый, смуглый. Я удивлённо поднялся следом, повторяя за «одноклассниками». Старик поморщился при виде нас с Геральдом, заставив нервно переглянуться. Невольно втянув голову в плечи, я покорно опустился обратно на скамью, ожидая очередную порцию ругани от такого же, как Кроули. Однако… Старец заговорил весьма насыщенным баритоном со старческой ноткой.       — Опять эти два охламона?.. Я ведь запрещал им посещать письменность до тех пор, пока их навыки не станут хоть на десятую долю дотягивать до однокашников в повествовании…       Я сглотнул, когда преподаватель, проводивший занятие, суетливо всплеснул руками:       — Но ведь парни исправились, учитель Платон… — он перевёл на меня молящий взгляд, — Ведь исправились???       Кивнув, я покосился на демона и увидел в его глазах полное непонимание. Кажется, его шкурка вообще не соображала, что происходит. Мой же носитель панически метался внутри, силясь упомнить, куда дел свиток с домашним заданием.       — Продемонстрируй, Леандр, коли готовился… — Платон тяжело опустился на учительскую скамью, — Ваш учитель слишком мягкосердечен, особенно с учетом вашей расхлябанности…       — Я… Я могу экспромтом?.. — хрипло поинтересовался я.       Благосклонный кивок:       — Стихотворение. Хоть в восемь строк… Любое на твой вкус.       «Твою мать…» — я сглотнул, чувствуя, что запахло жареным. Стихи я не любил. Они мне не давались. Тем более собственного сочинения. Тем более… Музы… МУЗЫ! Я улыбнулся, внутренне помолившись Артемиде от имени своего носителя, и отметил под смеженными веками золотистый проблеск. Глаза распахнулись, позади послышалось невесомое дыхание и тихий смешок. Выдох обжог шею и мягкие девичьи губы зашептали в самое ухо какие-то едва различимые слова.       В голове поднялся вихрь эмоций, и я с улыбкой продекламировал то, что шло изнутри, почти не задумываясь над содержимым:              Ну же, сердце, ещё хоть раз       Собрав свои микрочастицы,       Позволь мне заново родиться…       Позволь влюбиться хоть на час…              Позволь забыть обиды, злобу       И склеить хрупкий мир внутри,       Чтоб каждой капельке в крови       Наполнить ненасытную утробу.              Заполнить шрамы на душе       Горячих губ прикосновеньям,       Объятьям, ласковым виденьям,       Чтоб голова кружилась в вираже!              О, сердце, дай ещё хоть раз       Почувствовать себя любимым,       Единственным, необходимым,.       Дай мне влюбиться хоть на час…              На площадке стало тихо ещё с первых слов. По завершении стало совсем уж не по себе. Я нервно сглотнул, всматриваясь в лица учителей и однокашников. Одинаково одуревшие от неожиданности они сидели, открыв рты. Я ощутил, что начинаю краснеть. В этот момент за спиной снова хихикнул мелодичный женский голосок и раздалась едва различимая возня с ворчанием Геральда.       — Достойно… — хрипло проговорил Платон, — Не ожидал. Да ты романтик, мой мальчик. А прежде всё о дискоболах да олимпиадах…       Я покраснел ещё сильнее. Рывок за крыло, и я обратил внимание, что мой носитель полностью оказался в своём теле, уже без моего присутствия. Геральд же восседал на спине всклокоченной девицы с заломленными за спину руками. Истинная муза. Светлокожая, в противовес жителям, в лавровом венце, шитой золотом тоге. Даже маленькая ручная арфа валялась рядом. Я отметил, что на лбу демона наливается шишка. Очевидно, муза решила сопротивляться и огрела моего товарища своим инвентарём.       Демон коротко рыкнул:       — Девушка, успокойтесь. Мы сюда не за мордобоем пришли, — я присел на корточки перед ней, силясь заглянуть в лицо.       Муза пискнула:       — Ага, потому этот чернокрылый решил начать знакомство с щипка за мою задницу…       Я покосился на Геральда, тот пожал плечами:       — Задница хорошая, грех не пощупать…       Я потёр лицо ладонью, силясь сдержать смех, и снова покосился на девицу:       — Простите его. Только пожалуйста, выслушайте. А уже после решайте, казнить или миловать нас обоих, хорошо?..       Та в ответ гневно запыхтела, словно бык на родео, продолжая брыкаться в попытках скинуть с себя демона. Тот неохотно отпустил её руки и отполз в сторону, схлопотав звонкую затрещину девичьей рукой. Муза поднялась во весь рост, едва дотягивающий мне до подмышки, и хмуро прижала к груди арфу. Девчонка как девчонка. Миленькая, хорошенькая, только смотрит невероятно злобно. Как Мисс на стрелку напольных весов в своей комнате.       Я прокашлялся, протягивая распахнутую ладонь:       — Фенцио. А этот темнокрылый вредина — Геральд.       Девушка поджала губы, прижигая демона гневным взглядом, но пальчики в мою руку вложила:       — Эрато… — она удивлённо отметила, как я аккуратно перевернул её ладошку и коротко и сухо клюнул тыльную сторону губами, — Но для тебя просто Эра…       Геральд сбоку хмыкнул:       — Лучше б ты дома такой галантный был. От Махаллат сбежал, а тут…       — Дань вежливости! — краснея ещё больше, буркнул я.       Муза отступила на шажок, переводя взгляды с одного на другого. Губы гневно поджались. Она тронула пальцами невидимую стену:       — У вас все такие «дружелюбные»? Сначала щипают, потом с ног валят, теперь ещё и энергетической сетью накрыли, чтобы я не сбежала…       Я вздохнул:       — Нам действительно нужна помощь, Эра. И кроме тебя едва ли сейчас кто-то отзовётся. Выслушай. Если не захочешь помочь, я самолично уберу сеть, и ты будешь свободна, идёт?.. — та сухо кивнула, продолжая гневно поджимать пухлые губки. — У нас примерно та же иерархия, что и у вас. Я, можно сказать, слуга Зевса. А Геральд… Аида. Наши высшие что-то затеяли и пытаются, ковыряясь в мыслях, вызнать о нас больше. Вернее, у меня о нём и наоборот. Ну и…       Муза закатила глаза, усаживаясь на ближайшую скамейку:       — Ангелочек, ты развёл такую патетику о Шепфе и Сатане, что я готова одарить тебя вдохновением до конца года…       Сбоку заржал Геральд, восхищённо глядя на Эрато и почёсывая затылок:       — Уела… Я прям почти влюбился… И давно ты сообразила?..       Девушка пожала узкими плечиками:       — Когда крылья увидела. У нас их только небесные носят. А остальные чарами справляются. Короче, ваши хозяева копаются в мыслях, в надежде вычитать нужную информацию. Здорово. Я тут причём?!       Я сглотнул, извлекая из кармана четыре амулета абсолютно идентичных и протягивая девушке. Та отложила арфу, принимая подвески с разнокомпонентными составляющими в маленькую ладошку. По площадке прокатилась вспышка незнакомой энергии. Запах молодого вина, морского бриза и оливковых деревьев. Пальчики порхали над амулетами, рассматривая узелки плетений. Она удивлённо хмыкнула и вскинула на меня зелёные глазки, всматриваясь куда более пристально. Было видно, что она не профессионал, но что-то смыслит.       Вздох:       — Вернёмся к вопросу: я тут причём?..       Я сглотнул:       — Волосы надо. По волоску на каждый амулет. Просто для завершения плетений. И чтобы в голове при попытке продавить что-то совсем несвойственное солдатам было, — я покосился на Геральда, — У нас перемирие меньше года. Не хотелось бы, чтобы в случае выяснения каких-то обстоятельств Равновесие, каким бы оно дерьмовым не оказалось, снова обрушилось на головы, погребая под собой жизни…       Муза снова задумчиво смерила нас куда более понимающим взглядом. В нём читалось, что ей наша ситуация более чем понятна. Я невольно вспомнил мифологию, памятуя о их высших. Подземное царство, жители Олимпа… Их Равновесие так же было достигнуто кровопролитием. Однако же, каждому пантеону свой бог, чтобы никто не был обделён. Всем свои покровители. И эта система оказалась ещё более живучей. А у нас? Я невольно хмыкнул: «Ну, Мамон за Диониса ещё прокатит, как и Ева за Афродиту… А Кумар тогда кто?..».       Она покачала головой:       — Ладно, чёрт с вами… — она виновато покосилась на хмыкнувшего Геральда и, чуть сморщившись, выдернула с затылка несколько светлых волосков. — Только я сама…       Она обмотала волоски вокруг всех амулетов, раскладывая их четырёхлистным клевером по скамейке. Энергия снова заплясала в пространстве, заливая всё вокруг. Муза напряженно выстраивала потоки, силясь вплавить тоненькие золотистые волоски в переплетение незнакомых энергий. Я с любопытством наблюдал за тем, как она хмурится и пытается всё осилить. Не выходило. Робко присев напротив, я занёс ладонь над амулетами, подсказывая плетение. Она понятливо кивнула, положив на мою ладонь пальцы.       Вспышка розоватого свечения под руками и предпоследние элементы закрепились в плетении. Я удовлетворённо улыбнулся. Теперь только капнуть кровью на все четыре, чтобы изменения скрепились и обрели силу, и всё будет в порядке.       Эрато утёрла со лба выступившую испарину:       — Вот это ты наваял. Пока разобралась с подсказкой…       Я улыбнулся, собираясь забрать амулеты:       — Спасибо тебе… С нас дол…       Слева подкошенной крылатой тенью рухнул Геральд. Я только успел обернуться, отметив светловолосую девицу с яркими серыми глазами. В следующий момент в мой лоб с треском врезалось нечто, лишая сознания. Мир шатнулся, и я рухнул носом на прогретую солнцем площадку. Ускользающее сознание уловило гневный диалог Эрато с той самой девушкой, судя по всему, но это уже не имело никакого принципиального значения. Я просто вырубился, растянувшись рядом с демоном, словно его отражение.       Сквозь беспамятство почувствовались прохладные пальцы на шее и тихий мелодичный голос:       — Живы… Пусть радуются, что я молот у брата не взяла после твоего сигнала…              Мне снилась школа. У учительницы Айшет вместо привычных карих глаз почему-то были насыщенные ярко серые. Она читала лекцию, циркулируя перед моей партой, периодически поправляя конспект. Неожиданно её улыбка превратилась в злой оскал, и она наклонилась над партой, обхватив моё горло рукой. По щекам ощутимо прилетели пощёчины. Я затрепыхался, как это бывает во сне, но ничего сделать не мог.       Неожиданно Айшет произнесла насыщенным баском:       — Феня… Ядрёна кочерыжка… Вставай давай…       Звонкая затрещина заставила меня распахнуть глаза и тут же зажмуриться от ударившего в нервы тараном солнца. Айшет внезапно превратилась в Геральда. Я ошалело сел на площадке, встревоженно покосившись на скамью. Амулеты были на месте, как и ржущий демон, рассматривающий меня с нескрываемым любопытством.       Я прокашлялся:       — Что произошло?..       Демон только хохотнул, забирая амулеты и пихая их мне в руки. Над головой заклубились знакомые облака водоворота, и Геральд помог мне подняться на ноги, утягивая следом. Весь перелёт он только посмеивался от моего вида. Я же ощущал очередной наливающийся на лбу фонарь. Стоило пальцам ощупать новую шишку, как мой сосед по комнате снова расхохотался.       Хмуро выскочив из водоворота, я огляделся в поисках зеркала. Разумеется, его не было в аудитории.       — Да в чём дело? Чего ты угараешь-то так?..       — Ща, погоди… — снова расхохотался Геральд, — Это надо видеть…       В школе уже было темно. На небесах в своих правах была ночь. Мы неслышно выбрались из аудитории, направляясь в жилое крыло. Голова продолжала болеть и саднить, демон подло хихикал, я хмурился. Если бы не воспоминания об ударе, я бы счёл, что мы просто снова перепили. Но эти серые насыщенные глаза, невероятно красивые, убеждали, что столько я бы не выпил. Я неожиданно улыбнулся, отметив на лбу Геральда уже чётко обозначившуюся шишку. Ему ведь тоже арфой прилетело.       «Один-один…» — саркастично проворчал внутренний голос.       В жилом крыле играла музыка и слышался шум в конце коридора. Мы переглянулись, понимая, что пьянка на сей раз не в нашей комнате. Прислушиваясь к музыке, демон неожиданно рассмеялся:       — Зайка толкает свою диву в массы. Слышишь? Это ж Бритни!..       Я послушно растопырил уши. По коридору грохотал припев из песни «Toxic». Геральд торопливо толкнул дверь в его комнату, едва открывшуюся. У Зайки был пунктик — в комнату в обуви нельзя приходилось снимать на пороге. Мы уже привыкли. А вот остальные в трезвом состоянии только фыркали. Послушно стянув мокасины, я отметил стоящие деликатно в углу переливающиеся знакомые остроносые женские туфли из змеиной кожи. И торопливо вскинул взгляд, рассматривая присутствующих в комнате…       Толпа танцующих, мигающий от резонанса энергий свет в комнате. Потоки удушливо переплетались, вызывая головокружение. Пахло глифтом, закусью… И среди этого безобразия, на столе, среди тарелок, рюмок и стаканов выплясывал Зайка в компании, как мне показалось, с Мисс. Однако, судя по тому, что она хмуро подошла ко мне сбоку, светловолосая тоненькая женщина была совсем другая. Хоть и белокрылая.       «Ева…» — пронеслось в голове, — «Я ведь сам ей рассказывал о школьных вечеринках… Кто мог подумать, что жена Шепфы решит всё же выбраться?!».       Тихоня вскинула брови, всмотревшись в моё лицо, и прикрыла губы ладошкой, почти как утром. Я не выдержал, отводя со лба волосы и шагнув к зеркалу. Зрелище было непередаваемое. Посреди лба чёткий отпечаток крыльев, расходящихся от переносицы к вискам. Словно кувалдой ударили по трафарету, чтобы узор так чётко пришёлся в мой лоб.       Геральд заржал над моим озадаченным видом, но неожиданно захлопал в ладони, привлекая внимание выплясывающих:       — Леди и джентльмены, дамы и господа! Предлагаю переместить тусовку в новое место, ибо наш чинуша не очень рад балагану в общаге! Зайка, хватай свою музыку, запасы глифта и веди на наше место. А то и правда из школы выпрут…       Смотивированные студенты спешно разобрали обувь и потихоньку начали сваливать из комнаты под предводительством нашего крылоборца. Я же устало прислонился к стене, понимая, что сил нет на пьянку и голова болеть начала ещё сильнее. Да и помимо всего прочего, мне не давали покоя туфли из кожи змея искусителя…       Их хозяйка собиралась выскользнуть последней из уже опустевшей комнаты. Другой образ. Да вот только глаза те же. Чары скрыли истинные черты, истинные крылья. Да вот только глаза скрыть не может даже Шепфа.       — Вы всё же решились, госпожа…       Женщина вздрогнула, робко улыбнувшись:       — Как ты догадался?.. — я перевёл глаза на её обувь, — Поня-я-ятно…       Ева рассмеялась, проведя ладонью от линии роста волос до подбородка. Лицо неуловимо перетекло в привычную форму. Она откинула волосы за спину, просунула ноги в туфли и посмотрела на меня с улыбкой и вызовом.       — Создатель скорее всего будет не очень рад, если узнает… — тихо проговорил я.       — О… По этому поводу можешь не переживать… — она поджала губы, — Ему уже давненько нет никакого дела до того, где я коротаю вечера. Впрочем… Я впервые за годы выбралась вечером из дома, чтобы развеяться. И, знаешь… мне понравилось!       Я рассмеялся, но схватился за голову. Боль вернулась сторицей.       Ева задумчиво отвела мою ладонь, рассматривая отпечаток непонятных крыльев. Её брови поползли наверх.       — Всё нормально… Тихоня… эм-м… Мисселина приносила мне настойку от ушибов. Обработаю два раза и к утру и следа не будет.       — Веди, сейчас обработаем. За одно посмотрю, как живут лучшие ученики школы…       Я вымученно вздохнул, понимая, что спорить сил нет, и спокойно кивнул, отпирая дверь и выпуская её вперёд. Манеры ещё никто не отменял. Закрыв комнату Аарона и его соседа на ключ, я привычно сунул ключ от двери на верхнюю часть дверного косяка. Наша с Геральдом комната находилась в другом конце крыла. Ева щёлкала каблуками, вынуждая меня морщиться от этого звука, отдающегося в черепной коробке.       Снова щелчок замка. Я приглашающе распахнул дверь, пропуская жену создателя в нашу обитель, и только потом задумался о том, что у нас комната смахивает на филиал библиотеки и свалки в одном лице. Везде книги, огрызки яблок и пустые рюмки. Ещё и два бокса с каким-то корейским салатом. Слава богу закрытых.       — М-мда… — виновато протянул я, — Простите, госпожа, я… мы не готовились к такому визиту…       Ева насмешливо подняла с пола книгу:       — «Плетение энергий и разницы восприятий». Знаешь ли ты, что я писала её?..       Я захлопнул рот, подобрав челюсть. Автором значился Шепфа.       — Не знал… Очень… интересный труд. Я много почерпнул из него. И нашёл некоторые нестыковки с тем, что считал прежде. Думаю, как раз определился с темой курсовой работы…       Она отмахнулась:       — Давай свою настойку и садись на постель. А то помощь превратится в очередной урок по энергиям. Шеп… не захотел, чтобы я взялась за преподавание дисциплины.       Я послушно кивнул, но взял её слова на заметку. Из тумбочки показался флакон с настойкой и чистый бинт. Едва не усмехнувшись, я передал всё в руки Евы и устроился на краю своей постели. Она насмешливо оторвала кусочек бинта и смочила его в настое:       — Смотрю, ты часто им пользуешься, Фенцио.       Я покраснел:       — Не без этого… Увы. Шишки были как в бою, так и в мирное время.       — Не сомневаюсь, — она тихо рассмеялась, приподнимая моё лицо за подбородок.       Бинт в настое сноровисто порхал по моему лбу. Мягкое пощипывание и холодящий состав снимали боль. И прохладные женские пальцы только помогали. Я невольно прикрыл глаза, наслаждаясь заботой. Тихоня уже не церемонилась, если начинала латать мой «фюзеляж», как любил говорить Геральд. Ева же всё делала предельно аккуратно. Я неожиданно различил её энергию. Снег и холодный рассвет. Как где-то на севере едва встающее солнце после полярной ночи. Свежая лёгкая энергия с мучительным морозцем, пробирающим до мурашек.       Неожиданно по моим губам скользнул поцелуй. Я невольно дёрнулся, пытаясь отстраниться, но её ладонь зарылась в мои волосы, привлекая обратно и не позволяя этого сделать. Язык ловкой змейкой пробежался по нижней губе, и она отбросила в сторону использованный бинт, торопливо усаживаясь на мои бёдра. Я замычал, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля окончательно. Мысли теннисными мячиками скакали в черепной коробке, силясь решить, что лучше и правильнее сделать сию секунду.       Пальцы обхватили моё лицо. Напористый поцелуй вкуса родниковой воды, и снова хлестнувшая по комнате энергия заставила меня судорожно стиснуть руками её талию.       — Не останавливайся… Выпусти жар… — чуть хрипло проговорила она, — согрей… меня…       Снова поцелуй и падение на постель. Я перекатился, оказываясь сверху, недоверчиво рассматривая взрослую сильную женщину, что готова на такой поступок:       — Я… я не могу так. Простите.       Она вздохнула, проведя пальцами по моим щекам:       — Просто выпусти энергию. Она…. Похожа на Шепа. А он уже давно всё привык держать в узде…       Вздохнув, я снял блокировки, выпуская зной и отмечая, как Ева едва не изогнулась под моим телом. Глаза закатились от наслаждения, и она закусила губу. Пленительная улыбка на губах могла бы свести с ума почти любого. Но… Не меня. Не сегодня. Перед моим внутренним взором стояла сероглазая гречанка, увиденная лишь мельком. Я невольно сглотнул, откатываясь в сторону и выставляя блоки.       Ева тяжело дышала, но неожиданно всхлипнула, уткнувшись лбом в моё плечо:       — Спи… Я побуду тут немного… — она поднырнула под мою руку, укладываясь щекой на грудь и обнимая меня поперёк живота, — Обещаю ничего не делать предосудительного. Просто… я хочу за годы хоть раз уснуть обнимая, а не одна в пустой постели…       Я сглотнул, несмело обнимая её за плечо и поглаживая кайму перьев, уходящих в лопатки.       Сон накатывал волнами. Рубашка на груди пропиталась женскими слезами… И где-то глубоко во сне я снова получал в лоб от сероглазой блондинки где-то в Греции среди античных колонн и почему-то под музыку арфы Эрато.