"Крылья молодости"

      Галстук, белоснежная рубашка, хрустящая от накрахмаленности, черный костюм с идеально отглаженными стрелками, начищенные до блеска черные ботинки. Повертелся возле зеркала. Сильные черные крылья встрепенулись от гордости. Первый среди всех учеников, самый мощный, лучший в воздухе, победитель всевозможных турниров, несравненный, аккуратный, хорошист в учебе, гордость дядюшки, единственного, кто остался из моей родни в живых. Я не знал родителей, их ласки и любви, но дядюшка старался мне всё это дать. И не сказать, что я особо тяготился этим фактом моей биографии, но иногда, нет-нет да накатывала такая тоска… И ужасно боящийся объясниться в своих чувствах той, от которой усиленно потеют ладошки, в присутствии которой теряются слова, путаются все мысли, сердце усиленно бьется и хочется воспарить к небесам.       В начале мне казалось, что я заболел. Мне пришлось долго обследоваться у многих докторов. Обычно немногословный я заваливал дядюшку вопросами. Но однажды, задавая множество вопросов, он громко расхохотался, похлопав по спине, спросил «кто она?», на что я смутился и, пробурчав, ответил, что никто. Я еще долго слышал его смех и мне было стыдно. А по ночам я видел сны с ней, где я целовал её нежные губы, ласкал то, на что боялся даже смотреть, и еще во сне она садилась на меня и я… я просыпался со стоном, мокрым и пульсирующим тем, о чем джентльмены обычно не упоминают при разговорах и вообще не упоминают… ни при каких обстоятельствах. И мне нужен был совет не джентльмена.       Я вынырнул из потока студентов и подошел к доске с расписанием уроков, вздохнув, переписал всё, что там было. Повернулся и глазами поискал того, совета которого так хотел и одновременно боялся получить… Не джентльмен возник сам собой передо мной. Безупречная черная рубашка, кажется, янтарного оттенка, волосок в волоску с тонкой тетрадкой в руках. Всегда поражался его способности схватывать всё на лету и вникать в суть дела мгновенно. Однако легкое душистое амбре глифта, отнюдь не портящее его образ, а наоборот, подчеркивающее тесную близость к демонической элите, его всегда выдавало, а также некий флёр непреодолимого очарования, стоило ему только мрачно исподлобья посмотреть на даму или джентльмена, сверкнув своими холодными голубыми глазами, как вуаля — мужчины располагались, а дамы растекались. Геральд, вот как так?! Я пытался впитывать манеру, походку и взгляд… Но это было крайне бесполезно и очень не успешно.       — Заинька, привет! — поздоровался он в своей манере, широко улыбаясь, и мы по-дружески обнялись, потом его густые брови свелись озадаченно к переносице. — Ты чё такой грустный?       Помимо воли я вздохнул.       — Зачет по заключению сделок с людьми не сдал? — проговорил он, кладя ладони в карманы, и продолжил немного раздраженно. — Училка та еще стерва, и ведь не обаяешь никак, слепая напрочь…       — Сдал, — проговорил я и вновь вздохнул, на этот раз тяжелее.       Демон потрогал мне лоб, оттянул веки и как доктор заглянул в каждый глаз, а я даже не сопротивлялся. Понудил открыть рот с видом знатока и заглянул туда.       — Друг мой вялый, да ты болен, — воскликнул он, а я оглядел его, ища в лице притворство, но шут его разберет, этого демона, он мог быть таким… демоном?!       — Чем? — встревожено-мнительно спросил я, ощупывая лимфоузлы на шее.       — Вот этим, — хитро произнес Геральд и громогласно расхохотался, разворачивая мою голову за щеки, чуть сплющивая их, отчего я стал похож на шарпея, в сторону Мисселины.       Один взгляд на ангела — весь мир замер. Я видел её, приближающуюся к нам, как в замедленной съёмке. Светлые локоны, казалось, развевались в разные стороны, а голубые теплые глаза сверкали ярче всех звезд. Мой взгляд упал на её грудь и я почувствовал свое приподнятое настроение всем собою, кровь резко отлила от головы, я понимал, что еще чуть-чуть и просто слюни начну пускать, как идиот. Рядом раздался ехидный смешок, разом вырвавший меня из плена сомнительных мыслей и головокружительно-приятного, но такого неправильного состояния моего существа.       — Это похоть, — шепнул Геральд и улыбнулся, — нам предстоит её изучение в иерархии грехов в следующем году, но этот грех я знаю вдоль и поперек, особенно вдоль…       Я, повернувшись к нему, хотел было что-то возразить, но хитрый демон быстро проговорил, предлагая помощь:       — Могу помочь.       — Чем же? — произнес я, как мне казалось, очень спокойным тоном, на самом деле выдавшим своё нетерпение.       — Тебе нравится Мисс и я мог бы помочь тебе завоевать её, — констатировал факты практичный Красава.       — Она — ангел, я — демон, — мрачно заключил я. — О чем ты, Гера? А равновесие?       Он длинно и грязно выругался по древнедемонскому.       — Если бы у меня также сильно загорелось и я бы полюбил, то мне было бы плевать на Равновесие, я бы яйца оторвал самому Сатане… — серьезно проговорил он, а я удивленно на него воззрился, однако его лицо вновь стало по-идиотски веселым.       — А Фенцио? — озвучил я свои опасения. Ангел казался мне реальной угрозой на пути. Я что, всерьёз помышляю о тайном?!       — Блондинка? — переспросил Красава и задумался. — Он не так прост и весь в учебе и ратном деле. Хотя Тихоня же хороша собою, могла бы, наверное, завоевать его внимание. Они же ангелы, им ничего не препятствует, да и он ей нравится. — Геральд вновь задумался. — Но, скорее он для неё как старший брат, объект восхищения, как девичья мечта, однако, любим мы тех, кого даже и не думаем любить… — загадочно завершил он свою речь.       Я не успел и слова произнести, как к нам подошла Мисселина — предмет моего тайного поклонения и обожания. Кровь стучала в висках, ладошки по-прежнему потели, и мне хотелось всем своим существом оберегать её, в том числе и от самого себя. Главным образом от себя, потому что Закон Равновесия гласит: «Нельзя демону и ангелу создавать пару, зачинать ребенка, потому что дети умирают или порождаются чудовища, способные пожрать своих родителей». Да и не станет чистая девушка, прекрасная ангел заводить запретные отношения с падшим, пусть даже, как она всегда подчеркивает, что у меня ангельская душа. Однако я ощущал в себе по отношению к Мисс неоднозначные чувства: мне хотелось защитить и укрыть её от всего мира, перенеся в какую-нибудь пещеру, и тут же делать с ней всё, что виделось мне в моих ночных фантазиях. И это поистине сводило с ума.       — Привет, мальчишки, — её тонкий хрустальный голосок пронесся над нами, осев мелкими подрагивающими стеклянными капельками.       Я улыбнулся — она была прекрасна как снаружи, так и внутри, и голос, как паспорт, выдавал её, хотя она могла меня удивлять, показывая иногда и темную сторону, однако это не портило её, как светлое существо, это просто было одной из её граней, граней её непостижимой и прекрасной натуры. Я весь плавился от её близкого присутствия, а она, казалось, относилась ко мне как, к другу.       — Ой, Ронь, — произнесла она и в её голубых глазах отразился вопрос, –а ты уже видел домашнее задание по иерархии грехов?       Кивнул, сглатывая комок в горле. Она захлопала ресницами, а я понимал, что начинаю плыть. Геральд рассмеялся. Мисс ждала моего ответа.       — Аарон? Ты заболел? — с тревогой спросила девушка и положила мне прохладную ладонь на мой горячечный лоб. Она продолжила, воскликнув. — Да у тебя жар!       Мне пришлось растерянно посмотреть на Геральда с мученическим выражением лица, мол, выручай, дружище!       — Ему нужно в лазарет, — подлил масла в огонь Красава, еле сдерживаясь от смеха.       — Да, конечно, — просияла Мисселина, которой дай только повод — залюбит и залечит до безумия, и потянула меня через весь коридор.       Я растерянно смотрел на удаляющуюся с каждым нашим с Мисс шагом фигуру Красавы, который одними пальчиками помахал мне и губами произнес «не благодари». Я был зол на него, но влекомый нежной рукой желанной девушки, не смел сопротивляться, и вскоре мы оказались в белых палатах.       — Ложись, — мягко приказала она, и я лег.       Она встряхнула градусник, взятый ею с полки рядом и выжидающе посмотрела на меня сверху, я поднял руку и в подмышку скользнул холод стекла, чуть поморщился. Мисселина присела рядом, что-то говоря мне, чуть скользнув бедром по моему, сама того не ведая, разнося по моему и без того разгоряченному телу тонны мурашек. И я с ужасом осознал, что напрягся. А она ничего не замечает. Сидит рядом и смотрит такими прозрачными чистыми глазами на меня. У меня мигом пересохло все во рту.       — Аарон, ты меня слушаешь? — озадаченно спросила Мисселина.       — Д-да, — еле выдавил я, стараясь думать о чем-то противном.       Мисс расхохоталась и растрепала мои волосы на голове, говоря чистым прозрачным голоском:       — Ты такой смешной пациент.       Я вновь покраснел и улыбнулся. Она потянулась ко мне за градусником и её взгляд случайно упал на моё так не вовремя проснувшееся эротическое желание, и Мисс вмиг стала пунцовой. Её расширившиеся от изумления глаза скользнули по моему лицу уже более внимательно, вглядываясь и стараясь понять только что увиденное. Затем она резко вскочила, как будто что-то осознав и попятилась назад, стараясь не смотреть на мой низ, и отводя всё время предательски сводящиеся туда глаза, чуть ли не прикрывая их, натолкнулась на тумбочку, чуть не снеся какие-то хрупкие пузырьки, роняя по пути стул.       — Я… я… я… мне… мне надо… надо… надо идти… срочно… — лепетала девушка и быстро исчезла за дверями.       Мне стало так тягостно на душе, и я ругал себя самыми последними словами, но я ничего не мог поделать с собой. Как выразился Красава, у меня горело на ангела Мисселину. Я достал градусник и посмотрел на него; температура и впрямь была высоковата, но на то я и демон, чтобы пылать внутри.       Встал и уныло поплелся к Геральду и Фенцио в комнату. Оба молча сидели по разным углам и читали книги. Поприветствовав меня, Фенцио кинул мне учебник, на котором значилась надпись «Иерархия грехов» авторство Мамон.       — О, — только и мог я произнести.       Геральд оторвался от чтения книги и внимательно осмотрел, буркнув себе под нос «понятно».       — Что-то случилось? — заботливо спросил Фенцио.       — Нет, просто это задание по иерархии грехов… — соврал я, чуть покраснел и услышал легкий смешок Красавы.       — Да уж… — поддержал меня Фенцио.       И мы услышали долгий театральный вздох Геральда.       — Я вас умоляю, пернатые, — протянул он и вскочил с кровати, откладывая книгу на свое место. Он щелкал перед нами пальцами, как будто будя нас от умственной спячки и призывая обратить внимание. — Каммон, проснитесь, у нас препод Мамон. Да, мы бухаем с ним периодически и подворовываем его припасы для поезда, но учитель он строгий, однако любит неожиданности, и мы обязаны выполнить домашнее задание. А какой любимый грех Мамона?       Он оглядел нас; ну ни дать ни взять — Кроули на экзамене, с той же поднятой бровью.       — Стяжательство, — ответил Феня.       — Стя-зате–льство… — передразнил его Геральд, — о, Шепфа, в твоих устах это прозвучало так, что я увидел чахнущего над своими золотыми седого Кроули…       Мы молчали и вопросительно смотрели на него.       — О, Шепфа, ты свидетель, как мне тяжело с ними. Надо было вместо России и вправду запулиться в Израиль… — проговорил он, начиная звереть.       — Да говори уже, Гер, — пробурчал Фенцио, тоже начиная багроветь, только от досады.       — Стяжательство — древний грех, и Мамон им болен и заражает других, но ему надоело вот это вот все, нужна легкость, острота ощущений, жажда легкой наживы и приключения на жопу. И что же могут предложить предприимчивые студенты, желающие сдать контрольную на «отлично» искушенному преподу?       Повисла гробовая тишина и Геральд, стукнув себя по лбу, загадочно произнес:       — Карты…       — О, мы будем искать сокровища, — произнес Фенцио и его глаза вспыхнули азартным огоньком.       Красава расхохотался и быстро сказал:       — Блондиночка, удержи в себе этот блеск, ибо мы летим туда, где этих карт будет море и каждая может скрывать в себе сокровище.       Фенцио недоверчиво покосился на Геральда, встал и вынул из тайника бутылку с глифтом, поставив её на стол, а я суетливо вынул рюмки, четыре, по привычке. Демон довольно обвел нас взглядом и улыбнулся. А в дверь влетела Мисселина. Увидев бутылку на столе, она внимательно оглядела нас и обреченно спросила:       — На землю?       Фенцио ей кивнул. Она глубоко вздохнула и прошла за стол, но села не как обычно со мной, а рядом с Фенцио, как бы спрятавшись за него. От меня? Я помрачнел, осознавая, что напугал молодую девушку, и у меня внутри всё рухнуло. Это не укрылось от внимательного демона, и я опустил глаза на заполняемыми глифтом рюмки.       — Ну, за то, чтобы мы не боялись того, что нам кажется недостижимым, — проговорил он, многозначительно глядя на меня.       Мы мигом опрокинули рюмочку в себя и Мисселина спросила:       — Куда на это раз? Мы быстро оказались в учебной аудитории откуда обычно улетали на землю.       — Фенцио, вызывай водоворот, — скомандовал Красава, ухмыляясь, — мы туда, где алкоголь льется рекой, женщины доступны настолько, что сами ложатся под тебя, пардон, Мисс, это к тебе не относится, а изучить грех стяжательства можно на раз, да и разжиться земными деньжатами не плохо.А вдруг пригодится?       Мы все втроем переглянулись. Мисс немного брезгливо, Блондинка с азартом ученого в глазах, ну, а я обреченно. Геральд расхохотался. Фенцио призвал водоворот, и вот несколько минут земного времени и мы уже были на земле перед непримечательным на вид обшарпанным зданием.       — Где мы и когда? — любознательно спросил Блондинка, оглядываясь по сторонам и, складывая ладони в карманы брюк.       — Мы там, куда святое провидение, ну и я, ваш покорный слуга, отправили нас, — произнес Геральд, быстро добавив. — Город ангелов, США, где-то 70-е годы, 1976 если точнее. — Он втянул ноздрями воздух, как будто это был самый вкусный аромат на свете, достал зеленую бумажку с написанными на ней буквами и портретом мужика с буклями на голове и отдал её ангелу.       Фенцио с любопытством принялся её рассматривать и произнес:       — Это земные деньги.       — Да, мой догадливый дружок, мой умный Блондинка. Эх, был бы ты девкой, женился бы, — просиял Красава и пошел ко входу. — И мы идем их тратить.       — Ээээ, — остановил его Ангел, — а ты умеешь…       Геральд повернулся и мы вновь посмотрели на него. Он старался не смотреть нам в глаза.       — Ну… я… — начал он, перекатываясь с носка на каблук, сомкнув руки в замок на груди.       Фенцио побагровел от гнева.       — То есть ты опять не знаешь, что там будет, втягивая нас в очередную авантюру, — подытожил Блондинка и с ним все согласились. Все, кроме Красавы.       — Мы вообще ничего не знаем о том, что творится на этом и на том свете, — проговорил Геральд, вкладывая в голос всю мощь своего ораторского таланта. Двое многозначительно переглянулись, и я увидел, как смягчился взгляд Блондинки. Увидел это и Красава, и тут же голосом искусителя продолжил. — Так почему бы не познать это на собственном опыте, так ты будешь больше знать и больше уметь и никто не сможет обвести тебя вокруг пальца, Феня…       Тот, подумав, кивнул. Я вдруг неожиданно понял, что этих двоих связывает нечто большее, чем просто дружба в пределах нашей четверки, и мне стало любопытно, что же это может быть.       — Будем учиться на своих ошибках, — хохотнул он и прошел в здание.       Мы, тяжело вздохнув, последовали за ним следом. Войдя в помещение, мы обалдели от яркости цветов, огней, шума и свободы, что ли. Мы зачарованно смотрели на буйство красок вокруг, ощущая сильные человеческие эмоции и грехи, которыми так и сочилось это место.       — Это и есть грех стяжательства, — немного задумчиво произнес Фенцио, оглядывая столы, обтянутые зеленым сукном, и людей, бросающих карты на них с надеждой и азартом в глазах. — Но их интерес не похож на наш…       — Да, потому что мы жаждем знаний, а они жаждут наживы, — произнес я, видя, с какой внимательной задумчивостью на меня глянула Мисселина.       — Давайте уже найдем себе «костюмы», — в нетерпении проговорил Красава, и мы нырнули в рядом стоящих.       — Тебе так идут усы, — рассмеявшись, проговорил Геральд. Я потрогал пространство над губой и тоже усмехнулся. — Тихоня! — восхищенно вскричал он, плотоядно рассматривая её, ущипнув девушку за задницу. — Ты особенно хороша в короткой юбке.       Мисселина растерянно посмотрела на меня, на Фенцио, глазеющего по сторонам. Я уже было открыл рот, но тут увидел, каким праведным гневом наполнились глаза Мисс и она врезала Красаве от души. Тот подвигал челюстью и громко рассмеявшись, произнес:       — Понял, принял, уяснил. Боевой ангел.       А я похолодел, вспоминая эпизод с сегодняшним моим стояком в лазарете, и с неким облегчением подумал, почему меня не постигла та же участь, что и Геру. Может, это что-то да значило? Опять я дарю сам себе призрачную надежду…       — Я знаю, как надо, — вдруг произнес Фенцио, словно очнулся от долгой спячки. — Я в теле игрока с сатанинской меткой на удачу.       — Он что, клиент Сэта? — озадаченно проговорил Красава, и тут же задорно улыбнувшись, продолжил. — По истине нам везет сегодня…       — Я чувствую её, Геральд, — произнес пораженно он и осмотрел всех нас по очереди. — Это как черная дыра, которая прожигает тебя насквозь. А у него дети и жена, он их любит, но эта метка… Однако, я могу все исправить, — произнес он и в его руках вспыхнуло светло-голубое пламя.       — Э, нет, — торопливо вскрикнул Геральд, схлопывая ладони Блондинки так, что холодный огонь погас, и тут же начиная увещевать, видя недоумение в светлых глазах и зарождающийся гнев. — Стой, а не мог бы ты перенести сие действо на потом? Мы сейчас поиграем, выиграем нам по фишечке, а ты полечишь болезного позже…       — Зачем тебе это, Геральд? — проницательно глянул на того Фенц.       — Чтобы контрольную написать на отлично… — начал тот довольно убедительно.       — Красава, я тебя знаю лучше, чем ты себе можешь представить… Поэтому колись.       Геральд на минутку замолчал и мрачно исподлобья взглянул на всех нас, а мы ждали.       — Вот вы меня можете убить, но я чувствую, что нам всем пригодятся эти фишки…       Мы расхохотались, тут же обозвав его рассуждения бреднями. Красава пожал плечами, и мы подошли к ближайшему столику.       — Блондинка, тебе придется играть первым, а потом помогать нам, — рассудил Геральд и его взгляд стал серьезным; редкие минуты, когда я им действительно любовался. Думаю, он был глубже, чем показывал, скрывая в себе ум и… боль.       Крупье. Зеленое сукно. Тасовка колоды. Сосредоточенное бряканье пальцев Геральда, нервное дыхание Мисс рядом и поистине ангельское спокойствие Фенцио. Карты мелькали перед моим взором, а Фенцио раз за разом открывал выгодные комбинации. Выиграв наконец-то достаточно, превратил денежный капитал в круглый пятачок пластмассовой фишки. Он хитро улыбался, приглашая следующего за стол. Нас вместе с Мисс толкнул Геральд, и мы, смущенно улыбаясь, сели. Я почувствовал под пальцами грубоватую ткань и осмотрел сидящих за столом, с ужасом видя в каждом порок стяжательства в той или иной мере развитым. Видел также и последствия: их дети и жены, несчастья в семье, ссоры, слезы. Я растерянно оглянулся на Фенцио и Геральда. Те одобрительно улыбались. Затем посмотрел на Мисс и увидел в её лице отражение своих мыслей.       — Это всё ради учебы, — тихо произнесла она, почувствовав и мое состояние. Наши энергии, почувствовав единение, срезонировали и тесно переплелись между собой.       Сзади я получил оплеуху и, оглянувшись, увидел недовольного Геральда. Он проворчал:       — Нашли место…       Я робко взглянул на Мисс и увидел её зарозовевшиеся щечки. Мы с трудом отвели друг от друга взгляд и начали играть. Ангел сзади слал нам нужные мысли, и вскоре и мы получили по заветной фишке. Затем отыграл и Геральд, видя, как за столом многие посдувались, расстроившись.       — Эх, еще бы, — вдруг произнес Фенцио и сам испугался.       — Фенц, — осуждающе произнесла Мисселина.       — В следующий раз, — хохоча произнес Красава. — Я утомился, хочу выпить и ба… — затем покосился на Мисс, и закончил, — просто выпить.       Он остановил молодого парня с подносом в руках, и мы взяли по бокалу шампанского.       — Я безумно рад, — произнес он, и его глаза горели неподдельной радостью, как будто он и вправду выполнил какую-то миссию. — А теперь давайте-ка выпьем.       Над нашим столиком засуетился официант, тот же молодой парень, и я вдруг увидел в нем своего ровесника. Люди ведь вынуждены работать, чтобы кушать. Так странно: они из сил выбиваются, чтобы получить простое, чтобы насытиться… Их было за что уважать.       Тем временем беседа продолжалась. Мы спорили о человеческих грехах. Со стороны это смотрелось несколько странно: пестро одетые чуваки, почти хиппи, а рассуждения заправских теологов. Мне стало смешно, я быстро хмелел. Геральд и Фенцио с закатанными до локтей рубашками пытались играть в ручной реслинг, отжимая друг у друга руки и споря о том, у кого глифт вкуснее: у Сатаны или Мамона. Тот тому припомнил Махаллат. А я с изумлением увидел, как Мисс подсела ближе ко мне. В её глазах танцевали пьяные чертики, она была такая прелестная, что я вновь потерялся.       — Черт, Фенц, скажи вот уже честно, что у тебя никогда не было бабы, — возмущенно вскричал Геральд нетрезвым голосом.       — Ну почему это? — ответил неуверенно Фенцио.       — А хочешь? — вдруг вкрадчиво произнес он, хватая того за шею и притягивая лбом к своему лбу. — Выбирай любую. Подгоню по-братски так, что не посмеет тебе отказать. — Он оглядел зал.       — Я так не могу, — вдруг произнес тот тихо, — мне нужно любить…       Геральд резко встал и оглядел всю нашу компанию.       — Вы все сговорились будто о любви. Какого хрена?! — проговорил он, будто его задели слова, слишком больно и глубоко. — Мы сюда пришли веселиться и не думать о последствиях, мы же в людских шкурках…       Он опомнился и, успокоившись, сел.       — Неужели никто не нравится? — произнес он, глядя на Фенцио.       Тот обреченно вздохнул и оглядел зал, указав на худощавую девушку блондинку с огромными серыми глазами.       — М-да, ну и вкусы у тебя, Блондинка, — произнес Геральд, но тут же осекаясь, проговорил, в примирительном жесте поднимая руки. — Ладно, ладно, понял, пигалицы так пигалицы…       Фенц вновь испепеляюще посмотрел на него, а Геральд заржал. Они оба вышли из-за стола, подходя к девушке. Геральд говорил, жестикулируя руками, девушка смеялась, глядя на смущенного ангела. Затем они поднялись наверх. Напоследок Геральд подмигнул мне, оставив один на один с девушкой моей мечты. Мисс пила шампанское и смущенно смотрела на меня, а я не мог оторвать глаз от её красоты в этом приглушенном свете казино, предлагающим все виды греха стяжательства в любом его проявлении, и не только стяжательства.       — Почему ты не с ними? — спросила Мисс, испытующе глядя на меня.       — Мне не интересны их игры, — не своим голосом ответил я, а сам подумал, что сморозил что-то не то.       — Тебе не нравятся девочки? — изумленно спросила Мисселина.       А мне хотелось прокричать ей, что мне нравится одна девочка и она тут, передо мной, задает глупые вопросы и видит во мне только друга. Но вместо этого я встал и пошел наверх вслед за друзьями, но, видимо, по пути немного заблудился и оказался на крыше казино. Вечерний воздух чуть опьянил и заставил глубже дышать. Шкурка вдруг стала давить на всё мое существо, пока я не почувствовал в своей горячей ладони прохладную Мисселины. Ангел стояла рядом и её бедра и плечо касались меня, близость начинала разгонять во мне демоническую кровь, я понял, что эти люди были близки друг другу как… любовники. Сейчас или никогда…       — Мисс, — начал я и заглянул в её глубокие прозрачные глаза, — я наверно никогда бы не решился сказать тебе об этом, — увидел, как её глаза удивленно и в то же время выжидательно распахнулись, продолжил, — но ты мне нравишься, но не так как… как друг, как больше… как…       Я смотрел как изменились её глаза и как она смотрела на меня, но не увидел осуждения, видя в них ожидание.       — Как возлюбленная… — выдохнул я.       Мы смутились.       — Я… мы… — залепетала она, — мы не можем же, закон Равновесия, мы ангел и демон.       — Да, я знаю, — кивнул согласно я, обретая неожиданно уверенность, — а куда я дену чувства к тебе, как мне поможет закон Равновесия?       Она не знала, впервые наверное в жизни, что ответить на это, растерянно хлопая ресницами. Мы молчали, глядя друг на друга.       — Скажи мне, что я безразличен тебе, и я никогда больше не упомяну об этом разговоре, мы будем как и прежде друзьями.       Мисселина молчала. Я горько усмехнулся. Ну куда мне тягаться с Фенцио или с любым другим ангелом?! И уже было сделал шаг по направлению к выходу с крыши, но Мисс вновь задержала меня. Я с надеждой глядел на неё.       — Я никогда раньше не задумывалась об этом, но ты мне нравишься, Рон, и не только, как друг. — Её пальчики пробежались по моим плечам и прохладные ладони легли на щеки, а губы слегка коснулись моих.       От охватившего меня счастья моё сердце готово было вырваться, протанцевать ламбаду, и быстренько вернуться обратно.       — Закон же Равновесия не запрещает нам целоваться, — произнесла Мисс чуть хрипловатым голоском. — Мы же не переступим черту?       — Нет, — произнес я, чуть улыбаясь, вновь припадая к её мягким податливым губам. Мы оба были столь неумелы, что только касались ими друг друга, я не смел притронуться к ней и она тоже смущалась, но наши губы обследовали друг друга, нежно-нежно терзая друг друга.       Мы рассмеялись и наши лбы соприкоснулись, а энергии дотанцовывали за нами, совершая всё то, о чем мы думали, но даже не могли и помыслить совершить, ибо свято верили в закон Равновесия. Мы просто сидели на крыше, наслаждаясь ночной прохладой, свежим воздухом, обществом друг друга, болтали обо всем и ни о чем, об Агилере и Спирс, о превратностях судьбы, трудностях учебы, понимая, что хрупкий мир, который нам подарил закон Равновесия не должен выходить из-под контроля, как и наши чувства, внезапно осознанные нами в мире людей.       Зачиналась заря и мы с Мисс решили поискать оставшуюся парочку нашей четверки, заглядывая в комнаты и дико извиняясь. Заглядывая в одну, я по привычке было извинился, пока не увидел Геральда и Фенцио, сладко спящих в обнимку друг с другом, блондинка лежала поодаль. Мисс округлившимися глазами смотрела на это зрелище, я прикрыл ей глаза ладонью. Парни начали просыпаться. Фенцио резко отодвинулся от Геральда и свалился с кровати. Геральд открыл глаза и, сладко потянувшись и почесав бок, рассмеялся, гладя на округлившиеся глаза ангела, и сипло произнес:       — Фенцио, ты, конечно, красивый и все дела, но я не по мальчикам, я девочек люблю. — Его рука звонко шлепнула рядом лежащую девушку по ягодице. Та, вскрикнув, проснулась и выбежала из комнаты, растолкав нас.       Фенцио вскочил с пола и начал говорить:       — Рон, Мисс, это не то, что вы подумали…       — Я, я, я, я, я, я, я… — я так и не мог ничего произнести.       — А что мы подумали? — спросила Тихоня и убрала мою ладонь с лица.       Геральд встал и, почесываясь, вышел из комнаты со словами:       — Вот именно. — Затем добавил. — Фенцио, вызывай водоворот. Мы возвращаемся в Школу.       Я вздохнул, обреченно глядя на Фенцио. И с тех пор я заикаюсь.