"Крылья молодости"

      Отгремел звонок и мы недовольные расселись по партам. Фенц опять читал что-то с упоением. Я глянул на обложку, где было указано наименование книги «Энергии» и автор «Ева», и присвистнул, смачно гоготнув. Блондинка взглянул на меня, покраснел, смутился и вновь уставился в книгу.       — То есть тебе не достаточно её, так сказать, практических уроков? — подначил его я, открывая тетрадь и глазами пробежавшись по теме прошлого урока; более не надо было, феноменальная память, доставшаяся мне от… родителей, делала свое дело, зубрежку не приемлел, но более любил практику. — Погоди, раньше же Шепфа был автором, как так?       — Это очень интересно! — с видом безумно увлеченного вскричал Фенц. — И эти причудливые переплетения. Ты знаешь я на пороге открытия чего-то важного, я уже нащупал практически…       — Грудь или зад? — не удержался я. Не любил серьезного Фенцио.       Он удивленно воззрился на меня и чуть поджал губы.       — Не обижайся, — рассмеялся, хлопая его по плечу. — Улыбайся чаще, ведь все гнусные вещи делаются с серьезным выражением лица, взять хотя бы Шепфа и Сатану.       Его взгляд серьезный и вдумчивый пробежался по мне, неожиданно он широко улыбнулся и начал было:       — Твоя глубина, демон…       — Ой, всё, — прервал его я, улыбаясь, — сейчас ты вновь начнешь мне говорить, что я не типичный демон, и моя энергия слишком мощная и светлая для моего рода-племени.       Он кивнул и произнес:       — Никогда не устану тебе это говорить, а потом изучу подробнее, когда буду больше знать.       Я поперхнулся слюной и, жалобно, притворяясь, заскулил:       — Может не надо, дяденька?       Мы расхохотались и Фенцио обратил мое внимание на сидящих через парту от нас Аарона и Мисселину.       — Их энергии удивительно подходят друг другу, его скорость и её успокоение, сдерживающее порыв. И их тянет друг к другу, несмотря на цвет крыльев, и, прошу заметить, это единственный фактор, который их сдерживает… — задумчиво произнес умный Блондинка.       — Ты о чем? — Пытался я уловить его настрой и мысль.       — Они не знают то, что знаем мы, что то Равновесие, о котором все говорят и которое нам пытаются навязать, нужно только власть предержащим, чтобы удерживать ту самую власть. — Он потер лоб и откинулся на спинку стула, заводя сплетенные пальцы рук себе за голову, чуть пружиня ими. — Когда я думаю об этом, о причудливом плетении схожих энергий, я прихожу в восторг, потому что это гениально настолько, что…       — Не похоже на твоего Шепфа, который создал этот мир, — кратко резюмировал я.       — Точно. — Он чуть усмехнулся.       — Это не он, — произнес я, переходя на шепот, — а то он давно бы твой член завязал морским узлом.       Блондинка, вспыхнув, воззрился на меня и мы, не сговариваясь, заржали на всю аудиторию. Однако наш смех был прерван появлением преподавателя дисциплины «Смертные грехи». Великий и великолепный Мамон во всем золотом, так что у всех зарябило в глазах и я с тоской осознал, что вся эта позолота будет ощущаться мною даже во рту.       Мамон был эксцентричен, как великий актер. Он решительным и широким шагом дошел до кафедры и, резко обернувшись, осмотрел своими черными горящими глазами учеников. Многие втянули головы, кто-то наоборот с любопытством рассматривал его. Не то, чтобы его никто не видел, просто наш препод по грехам умел удивлять. Он молчал, молчали и мы.       — Что вы знаете о славе? — наконец начал он, патетически вытянув резко руку вперед.       Сидящие на первой парте студенты мигом отпрянули, а я, не сдержавшись, хохотнул. Его строгий взгляд с выгнутой бровью нашел меня, но тут же смягчился, когда в поле его зрения попали мы с Фенцио, два его любимых собутыльника и благодарные слушатели, особенно ангел, а по совместительству студенты, по досадному совпадению для мужчины. Почему досадному? Да потому что если бы не это, судьба бы жить нам в чертогах демона, ответственного за казну ада, и быть «вечно молодыми, вечно пьяными». Однако, несмотря на любовь к излишним возлияниям, Мамон приходил на лекции без амбре, подтянутым и его глаза уж очень весело пробегались по сочным фигуркам молоденьких студенток-демонов.       — Геральд? — Услышал я свое имя и сглотнул. Что я мог знать о славе, тщеславии, честолюбии и гордыне, кроме того, что на дух не переносил эти качества ни в ком. Мне бы бабу нормальную…       Я встал под внимательным взглядом сокурсников и произнес первое, что появилось в моей голове при виде демона-преподавателя.       — Актрисы.       Фенцио рядом прыснул смехом и я, посмотрев на него, словил взгляд типа «кто о чем, а Геральд о женщинах». Я криво улыбнулся, как бы отвечая: «Ну да, а то скоро сперма из ушей польется».       — Верно, Геральд. Напомни мне потом поставить тебе «пять». Садись.       — Всенепременно, — сияя, ответствовал я, садясь обратно.       — Вот как так? — озадаченно и с досадой прошипел рядом сидящий друг.       — Харизма и общение, мой дорогой блондинистый ангел, — немного задаваясь, произнес я и тут же ткнул его локтем в бок. — Мне просто нравится общаться, а ты стеснительный. Ну ни чё, вон ты тоже… начал общаться… Ева… Ника. — Я широко улыбнулся, видя, как еще сильнее смутился мой белокрылый, влюбленный, сам того не осознающий пока, голубь.       — Куда мне до неё, — протянул он уныло.       Я оглядел его с ног до головы и присвистнул:       — Феня, ну ты чё, всё при тебе, не робей, что-нибудь придумаем.       — Может не надо? — обреченно проговорил он.       — Потом благодарить будешь, когда я у твоего ребенка крестным стану, — проговорил я и хохотнул, видя, как он удивленно воззрился на меня. — А теперь предлагаю нам заткнуться и послушать препода, он всегда дело говорит.       А тем временем Мамон вещал:       — Геральд нам назвал самую уязвимую категорию людей — актеры и актрисы. Они действительно подвержены этому греху более всего. Надо же так кривляться, чтобы в итоге ходить по красной дорожке, собирать комплименты и награды…       — Они богаты, — вскричал кто-то.       Мамон довольно посмотрел на осмелившегося прервать его студента и закивал.       — Мой ты умница, совершенно правильно, — но потом его улыбка сползла с лица, — но если еще раз меня прервут, голову откушу. — Тот студент втянул свою поглубже в плечи. — Шучу, — проговорил Мамон и все расслабленно засмеялись. — Они бессовестно, безумно богаты для тех, кто продает мечты людям.       Мамон повел взглядом, и все уловили нотку философичности в его голосе.       — И эта моя самая любимая категория людей для искушения. О, Шепфа, и они все попадаются на эту удочку, почти все. — Казалось он получает наслаждение от воспоминаний. Потом, опомнившись, вновь обвел аудиторию внимательным взглядом и, встав за кафедру, открыл невесть откуда взявшуюся книгу, потрясая ею. — Читать лекцию буду по этой книжке, на следующий урок чтобы всё её принесли, я лично каждому автограф поставлю…       — А… — начал было кто-то с задней парты.       — А приобрести вы её сможете в киоске на первом этаже, — осадил он того студента голосом и обвел взглядом класс. — Она стоит-то всего один золотой. Для бедных студентов решил заняться благотворительностью. — И его переполнило чувство собственной гордости за себя и свою «щедрость».       Фенцио присвистнул и посмотрел на меня.       — Щедрость?!       Я улыбнулся.       — Та у него этих книг дома. — проговорил я. — Сопрем на нашу четверку. Я не собираюсь их покупать…       Блондинка посмотрел на меня укоризненно, а я добавил, ожидая его реакции:       — Ну ладно, ты купи…       Ангел по-скупердяйски поджал губы и отрицательно мотнул головой.       — То-то же, — проговорил я, широко улыбнувшись. — Иногда полезно слушаться папочку Геральда.       — Геральд и Фенцио, а ну–ка потише, — сделал замечание Мамон, оторвавшись от чтения своих трудов, и мы, взявшись за перья, стали внимательно слушать и строчить конспект.       Мамон очень толково излагал мысли будучи трезвым, а не трезвым так его вообще несло. Его урок был настолько интересным, что даже ангелы увлеклись и с упоением слушали о его приключениях и соблазнениях богатством, и радовались за редких отдельных личностей, кто мог устоять перед его мощью, перед которыми склонял голову даже он, один из могущественных демонов ада, золотоносный Мамон.       Прозвенел звонок, но мы не пытались расходиться. Преподаватель словно притягивал к себе и я почувствовал, что мог бы тоже преподавать. Мне нравились распахнутые настежь глаза студентов и их раскрытые от удивления рты. Мамон умел увлекать, рассказав про грех так, что даже ангелы были бы не против искуситься.       — А напоследок хочу, чтобы вы написали реферат по этому греху. Это не обязательно, но тем, кто хочет получить «отлично», следует изучить сей грех повнимательнее. — Мамон внимательно взглянул на меня, книга в его руках громко закрылась и исчезла с легким хлопком.       Он также стремительно покинул помещение, а я был немного озадачен. Фенцио знал мой этот взгляд и глубоко вздохнул. К нам подошли Аарон и Мисселина, которые уже знали к чему приводят моё тягостное задумчивое молчание и вздохи Фенцио, больше притворные.       — А я бы тоже написала реферат по актрисам, — неожиданно выдала она и добавив, покраснела. — У них красивые платья…       — Да-да-да-да, он-н-н-ни и-и-и-и-и с-с-с-с-сами ни-ни-ни-че-г-г-г-г-го, — заикался рядом Роня, а я опять испытал жгучий стыд, глядя на крылоборца.       Мисселина раздраженно ткнула его острым локотком в живот, тот ловко увернулся и невесомо поцеловал её в висок, от чего по её телу, казалось, пробежала волна удовольствия. Мы с Фенцио, не сговариваясь, повернули головы к друг другу и улыбнулись, понимая, что отношения в этой паре развиваются как надо.       — Что задумал, Красава? — спросил ангел, пытаясь что-то разглядеть в моих сверкнувших веселым задором голубых глазах.       — Глифт, самокрутки Кумара и наше хорошее настроение, — коротко произнес я, видя, как встрепенулись все присутствующие. — Мы летим в Голливуд.       — Голли… что? — проговорил Фенцио.       — Голливуд, Блондинка, Голливуд, — проговорил я, ударяя того в плечо кулаком. — Ты бы там был звездой, Фенцио, типичный голливудский красавчик, сыграл бы какого-нибудь полубога…       Аарон хохотнул, а за ним и вся наша четверка.       — Скажешь тоже, — скромно произнес ангел, но я почувствовал, что ему понравилось это сравнение, и я поставил в мысленном списке по «окошмариванию» Блондинки еще одну галку — мой белокрылый был тщеславен, честолюбив и горделив. Ну что ж, все во мне предвкушало раскрытие его этих «талантов» в полной мере. Мне не хотелось, чтобы он зажимался, а принял себя таким, какой он есть. Да он ангел, но ему ничто демоническое и человеческое чуждо не было, как и всем нам.       — Фенцио, там такие женщины, фух, — произнес я, сглатывая слюни. — Заткни уши, Тихоня, — предложил я, глядя на Мисс, и она послушно это сделала. — У меня член заранее дымится.       Я встал и отнял руки Мисс от ушей и поцеловал одну из них.       — А тебя мы отправим на детскую киностудию, — проговорил я и, посмотрев на хохочущего Аарона, добавил. — Вместе с Зайкой, — веселясь произнес я, видя, как сник бедолага. Я как бы недоумевающе пожал плечами, всем видом показывая тому, что на мне нет пояса верности кому-то ни было, даже Мисс.       Мы пошли из учебной аудитории к себе в комнаты, условившись вскоре встретиться у водоворота.       — Я как бы тоже… — начал было Фенцио, почесывая затылок.       — Что тоже? — озадаченно посмотрел на него я.       — Я тоже не могу, я же с Королевой… — прошептал он, озираясь по сторонам.       — Фенцио, — проговорил я, шаря в кармане брюк в поисках ключа от комнаты, потом, вспомнив, что дверь мы не запираем, вошел в комнату и продолжил уже там. — Ева — умная, взрослая женщина, которой безусловно нравятся потрахули с тобой, но больше ей нравишься ты — как способный ученик и тот, кто её понимает. Ей этого не хватает, Блондинка, понимания и внимания. Ты ей это даёшь. — Я чуть помолчал, видя, как он задумчиво потер лоб. — Я уверен, что эмоционально она к тебе не привязана и не будет ревновать из-за глупой интрижки на земле с женщиной. Пора познать еще красоток, чтобы сравнить, а, Фенцио?       — Всё-таки… — начал тот.       — Не парься, Блондинка, расслабься, вспомни, что говорит Мамон… — проговорил я, жестом ладони указав, что жду продолжения.       — Ну на посошок? — с сомнением произнес он.       Я с мнимой досадой хлопнул себе по лбу и поднял глаза к небу.       — О, Создатель, ты один ведаешь, как мне трудно. Он говорит, как пойдет, — проговорил я, глядя на него и подмигивая.       А тем временем в комнате появились Тихоня и Зайка.       — Принесла? — спросил я Мисс.       Та распахнув полы своего светлого плаща, показав по разные его стороны вшитые карманы с бутылками глифта. Не сдержавшись, я рассмеялся. Глаза Мисселины гневно сверкнули и она проговорила сквозь зубы:       — Вас, дураков, нельзя отпускать. Вы бы там так и остались…       — Зато ты шустро обернулась, — проговорил я ей вслед, давя в себе хохот. — Что, в аду закончились демоны, которым ты не читала проповедь о любви и добре?       — Мне никто не попался по дороге, — сквозь зубы проговорила Мисс и тут же, удивленно захлопав длинными пушистыми ресницами, тепло улыбнулась от сознания того, как хорошо её знали.       — Весьма кстати, — заметил Фенцио и мы, уже не сдерживаясь, засмеялись, позже к нам присоединилась и Тихоня.       Две рюмочки глифта для бодрости тела и ясности ума, Блондинка расчехлил запасы Кумаровских изысканий и, оглядев компанию пристальным взглядом, я понял, что они предвкушают, зная, что любое наше сошествие на землю оборачивалось либо ценным уроком либо запоминающимся приключением. А для ангела это еще было и плацдармом для получения опыта, нового опыта.       Нетерпеливые шаги в учебную аудиторию, свободное парение в водовороте, плотными стенками, обволакивающего нас, и ноги спружинили на земную поверхность. Фенцио повел носом, взяв эту привычку от меня, хотя мы вовсе не обонянием чувствовали эпоху, просто как знание.       — Двадцать первый век точно, — промолвил он с видом знатока и скосил на меня глаза.       Я улыбнулся и понял, что это не важно, потому что почувствовал вокруг себя движение, суету, разговоры на расстоянии, предельно откровенные отношения, короткие, без чувств связи. То, что надо!       –На-на-на-надо на-на-на-на-найти те-те-те-те-тела, — проговорил Аарон, а я осознал, что он выпил недостаточно, потому что в нетрезвом виде он говорил без запинки аки Диоген.       Мы оглядели четырех рядом стоящих людей и я, взглянув на своих друзей, понял о чем они подумали. Никто из них не захотел лезть в шкурку чернокожего здоровяка.       — О нет, — обреченно проговорил я, когда те, шустро подсуетившись, влетели в трех людей, которые стояли рядом с исполином.       Делать было нечего — еще секунда и я поместился в тело колосса. Повел руками и с удовлетворением отметил, что мышцы ему не мешали, а наоборот, я лучше чувствовал тело. Здоровое питание, полноценный сон, йога, медитации… И перед глазами у меня понеслись картины его становления таким. Я остановил словоохотливую человеческую шкурку и тут же узнал, что его зовут Крис. Усмехнулся, внутренне благодаря мужчину, потому что в этот момент рядом со мной раздался визгливый голос взмыленного покрасневшего низкорослого парня. Он смотрел на меня снизу, а я чуть высокомерно сверху. Я сам был не маленького роста, но Крис казался просто громадой.       — Где тебя носит? — прошипел тот, чуть отдышавшись.       — А что такое? — проговорил я, тот аж отпрянул от меня, а в глазах немой вопрос типа «он что, еще и говорит».       Отойдя от легкого шока, парень промолвил:       — Тебя ищут, до съемок остались считанные секунды, пойдем.       И только тут мы все вчетвером переглянулись. Мы были на съемочной площадке какого-то фильма, в самом сосредоточии того самого продукта, которым сочится людское тщеславие. Вокруг нас суетливо бегали люди с аппаратурой, едой, одеждой, гримом.       — Встречаемся здесь же, чтобы ни было, ждем друг друга здесь, — проговорил я.       Фенцио пожал плечами, Мисс и Роня кивнули, и мы разбрелись в разные стороны. Чувствуя, как громаду моего тела пытается сдвинуть этот щуплый мальчишка, я вновь посмотрел на него.       — Пойдем, — взмолился он и я, сжалившись и снисходительно улыбнувшись, пошел за ним.       Мы довольно-таки долго петляли по павильону, пару раз мне пришлось шустро уворачиваться от вешалок с одеждой и огромных реквизитов. Я ликовал; «костюм» был в прекрасной форме и я уже было грешным делом подумал, что мне бы следовало тоже накачаться до такой степени, но довольно-таки быстро отбросил эту мысль от себя, потому что тогда бы я не летал.       Парень шустро подвел меня к большому трейлеру, окрашенному в серебряный цвет, открывая дверь так, что я успел только прочитать «Эмма…». Внутри оказалось очень уютно, роскошно, но ненавязчиво, и прохладно. Я оттер пот и блаженно вздохнул, ощутив на себе пристальный взгляд. На белой медицинской кушетке полулежала… богиня. Я шумно сглотнул и медленно обвел взглядом все соблазнительные изгибы шикарного холеного тела, отметив кудряшки сочного каштанового цвета и сверкнувшие изумрудом глаза в прорези плотной маски для лица — уловок всех женщин в чаянии придать себе большую привлекательность. Куда еще больше?! Я понимал, что еще чуть-чуть, еще немного…       — Джо, подай соискателю воды, — проговорила женщина моей мечты и её чуть хрипловатый голос осел во мне, царапнув за душу, и я чисто на автомате выпил стакан с водой, поданный услужливым Джо, притащившим меня в этот фургончик, нет, в обиталище богини.       Я заметил, что она насмешливо смотрела на меня, а её плечи ловко массировала черноволосая девушка с татуировками и с короткой стрижкой. Я переступил с одной ноги на другую, вдруг чувствуя смущение.       — Вы так и будете молчать? — с легким смешком произнесла она.       — А что я должен сказать? — получилось вопросом на вопрос.       Она расхохоталась и более внимательно посмотрела на меня, коротко выдав:       — Однако… — но затем, продолжив, быстро перекладывая одну ногу на другую. Но всё-таки я успел заметить её бесконечно длинные ноги, которые заставляли воображение горячечно стучаться в сердце, которое разгоняло и без того горячую демоническую кровь. – Для начала представьтесь.       — Гер… — я осекся, хотелось хлопнуть себя по лбу, ведь носитель назвал мне свое имя. — Крис.       Она хохотнула и чуть тряхнула волосами, а я почувствовал тонкий розоцитрусовый запах её тела, который обволакивал, но её слова выдернули в реальность.       — Гер Крис? — лукаво-озадаченно произнесла она, чувствуя мою растерянность и однозначную заинтересованность, но не отвечая на неё. — Вы — немец или это ваша фамилия?       «Я — демон», — почему-то хотелось сказать мне, но я ответил:       — Ни то, ни другое, я ваш… — чуть помедлив, услышал ответ Криса, — телохранитель.       И я неожиданно для себя стал излагать факты из биографии Криса, которые были уместны в этой ситуации. Женщина выслушала меня и кивнула головой, произнеся при этом:       — Вы приняты, — затем с легким смешком добавила, — Гер Крис… Кстати, если вы хотите перекусить, блюда на кухне, напитки там же, спиртное в свободное от работы время…       Она продолжала говорить, а мне хотелось глубже вобрать в себя этот голос. Я совсем забыл о цели своего визита на землю и хотел лишь видеть её лицо, скрытое от меня маской.       — Всё остальное вы почитаете в контракте, — проговорила она, давая понять, что собеседование закончено.       Джо потащил меня к выходу, а я неохотно поплелся за ним. Мы вышли из трейлера, а щуплый парень уже излагал мне условия моего контракта.       — А что, Эмма любит, небось, всю эту мишуру актерскую вокруг себя? — спросил я, прерывая его.       Он замолчал на секунды и дважды моргнул, но продолжил и я понял, что он сел на своего любимого конька — Джо с упоением начал рассказывать об актрисе.       — Эмма — звезда, но, друг мой, не типичная. Она очень закрытая, а профессия актрисы, скорее, как способ обеспечить свою семью всем необходимым, чем показать статусность…       Он продолжал говорить, а я понял, что жизнь в очередной раз щелкнула меня по носу. Не было тщеславия в этой актрисе, а рассказ о ней звучал, как мои сбывшиеся мечты.       — Она свободна? — неожиданно спросил я, который обычно шел напролом.       Джо рассмеялся и проговорил:       — И не мечтай, ее муж оторвет тебе ноги и вставит в одно место.       «Ну да», — тоскливо протянул я про себя, чувствуя внутри зависть к её мужчине.       Дверь фургончика распахнулась и актриса выпорхнула из него… в обтягивающем зеленом костюме и… да что ты будешь делать, в дурацкой маске на лице. Прошла мимо, обдав ароматом, а Джо рядом, пихнув локтем, проговорил:       — Снимают четвертую часть «Повстанцев», топовые фильмы…       Я понятия не имел о чем он, но двинулся за ним и Эммой. Там, куда мы пришли, всё выглядело как муравейник, от этой суеты и напряженности у меня заболела голова. Единственное, что я четко знал, что я телохранитель. Чёрт, поймал я себя на этой мысли и понял, что слишком глубоко вжился в эту роль. Надо было бы по-тихому смотаться из тела, но я не мог — я не мог оторвать глаз от фигуры Эммы, которая настраивалась на роль и читала лист за листом. Посередине павильона спиной ко мне сидел мужчина с широкой спиной, на стуле красовалась надпись режиссер. Он кричал, требуя принести ему сладкий раф, ругаясь на Кейт и Джоанну, которые должны были написать заранее оговоренный сценарий, но, как всегда, эти чертовы выскочки знают лучше, чем это знает режиссер, и прикрикивал на Джо, который метался из стороны в сторону, не зная, что ему делать.       Я сложил руки на груди и подмечал все мелочи, не понимая, что заставляет весь этот процесс крутиться. Деньги и слава, но главной исполнительнице роли этого было не надо, режиссер был упоен скорее процессом нежели конечной целью. Может быть, не так уж и прав Мамон говоря, что все люди тщеславны?       Я глазами следил за актрисой, которая добросовестно, кадр за кадром, сцену за сценой отыгрывала сценарий. Мне даже показалось, что я задремал, очнувшись неожиданно от легкого тычка Джо, который проговорил, что актриса ждет его у себя. Ну мало ли для чего я ей понадобился, она даже не смотрела на меня всё это время. Однако сердце забилось сильнее, и я широким шагом чуть ли не вприпрыжку добежал до её трейлера. Чуть отдышавшись, постучал и услышал легкое:       — Входите.       Когда я вошел, то увидел актрису всё также в маске, только теперь она из-под неё хитро улыбалась. Я шумно сглотнул, когда увидел, что она нарочито медленно подходит ко мне и становится почти вплотную.       — Я… — начал было.       — Не надо слов, — перелив голоса. Что-то не то, похоже, но её руки не дали мне опомниться. Женщина толкнула меня на диванчик, и я от неожиданности сел, снизу вверх взирая на неё.       В голове пронеслось тоскливое: «Ну вот и она туда же». Впрочем эти мысли отмелись мгновенно, когда она села ко мне на колени, чуть потеревшись о мигом ставший возбужденным пах. Я потянулся к её маске, но она отвела мою руку. Тем временем её руки обвели мои плечи с нагромождениями мышц и женщина простонала, в нетерпении ерзая на мне, а я понимал, что если она продолжит, то я оконфужусь. Я положил ей руки на талию, сдержав очередной её порыв, почувствовав, как её ловкие пальчики спустились к моему нетерпению. Еще мгновение и она освободила меня. Взаимное движение бедрами и я простонал, почувствовав её, задержавшись на секунду, и затем начал двигаться, очерчивая руками спину, чувствуя под подушечками пальцев упругую мягкость. Я откинулся на спинку дивана, когда понял, что она пытается задавать темп и резкость восприятия неожиданного секса. И впервые я позволил женщине вести себя. И это было потрясающе. Она двигалась так умело и полностью владела своим телом, что я начинал плыть, всем собою ощущая близкую развязку. Движения на пределе, резкость и я вгляделся в прорези глаз маски, начиная пульсировать в ней. Где-то краем сознания зацепилось и ударило прямо в лоб осознание — зрачки-то непроницаемо черного цвета. И я, дернувшись, встал, отдергивая от себя то, что было со мной под видом актрисы. Я почувствовал знакомую энергию и обреченно-изумленно вскричал:       — Лилит?!       Женщина зло рассмеялась и сняла маску, снимая с ней и образ Эммы. Я выбежал из вагончика и нашел Джо, спрашивая, где актриса, а когда тот ответил, что она уже как с полчаса уехала домой, обреченно взвыл и покинул костюм Криса. Дьяволица посмеялась надо мной, щелкнула по носу, сделала так, чтобы я боялся всех женщин на свете. Я в полной обреченности поплелся к обусловленному нами четырьмя месту встречи. Все были в сборе. Как оказалось, что ждали лишь меня. Мисселина щебетала что-то о том, как замечательно они провели время, а я, откинув полы её плаща, схватил бутылку и почти залпом наполовину осушил. Жгучий глифт огненно опалил мое горло. Мисселина мигом замолчала и все трое уставились на меня.       — Наверное следует покинуть землю? — предложил Фенцио.       И все согласно закивали, а я был рад, что ко мне не лезли с расспросами, а просто поддержали, найдя нужные слова, обыденные, ничего не значащие. А я начал понимать, что у всякого действия есть свое противодействие.       Уже через незначительное время мы сидели у себя в комнате с очередным косяком, расслабленно смеясь, а я всё думал о том, что сегодня произошло и остановится ли Лилит на этой малой мести?       Мисселина, Аарон и Фенцио изредка посматривали на меня, пьющего рюмку за рюмкой и смотревшего куда-то в прострацию. Я не реагировал ни на одну шутку, ни на один подкол и вскоре Тихоня и Зайка ушли, я рассеянно с ними попрощался. Очнулся я от задумчивости от довольно ощутимого толчка в плечо и с удивлением воззрился на почти трезвого Фенцио. Как ни странно я был трезв тоже, а сцена в трейлере с Лилит в миллионный раз пролетала отвратительным воспоминанием, оседая неприятным в самое сердце. Блондинка сел напротив, перевернув стул и опираясь подбородком о его спинку. Его внимательные серо-бирюзовые глаза уставились на меня и я почувствовал его беспокойство.       — Есть то, что я должен знать? — тихо проговорил он, пытаясь не спугнуть меня. Он знал, что я не был падок на откровения.       И меня словно прорвало, мне было просто необходимо выговориться.       — Я спал с Лилит, тебе это известно, но эта бестия использовала меня, при этом считая, что спать со мной самое мерзкое, что она когда либо делала, но ей нужен ребенок любым путем…       Фенцио присвистнул и покачал головой.       — Я… одно время… мне казалось, что я влюблен в неё, но мне просто нравилось трахаться с ней. — Я вздохнул и схватился за голову, чуть взлохматив волосы на ней. — После того, как я узнал о её истинном отношении ко мне, я оборвал все связи, избегал её, а вчера…       — А что вчера? — изумленно спросил Блондинка, вытягивая шею.       — А вчера она меня обманула и я снова вляпался в это дерьмо…       — Чё-рт, — протянул Фенцио и задумался.       — И это было ужасно, это было пыткой, это пустое, она вновь унизила меня, еще раз указав мне на мое место… — Я умолк, глубоко задумавшись и уткнувшись взглядом в пространство, молчал рядом со мной и ангел, думая видимо о том же.