"Крылья молодости"

      Быть ангелом от рождения… Честь, как мне всегда казалось. Быть ещё и лекарем — честь двойная. Я плохо помнила детство… Долго не могла заставить себя говорить после того, что произошло во время войны за Равновесие. Помнила родителей в деталях. Высокий сильный отец, матушка хрупкая, чистая и звонкая, словно хрусталь… Я помнила родительские руки, лелеющие и оберегающие. Но, как и у большинства обитателей школы, детство оборвалось вместе с войной.       Прежде битвы, громыхавшие в отдалении, казались каким-то кошмаром, который происходил не со мной. Отец неизменно возвращался домой, и я с визгом подлетала к потолку в его сильных руках. Его милая дочурка с маленькими крыльями и лучистыми глазами, как у матери. Его любовь и заботу я получала обрывками, но никогда не ощущала в ней недостатка. Нежная строгость матери тоже всегда была рядом. Её крыло было и теплом, и спасением. Однако, после одного из походов… отец не вернулся. Я видела матушку, которая сидела в доме у очага и горько плакала. Одна… в пустом доме. Свиток, которому я значения не предала, лежал у её ног. Уже после увидела оттиск перстня создателя и строчку, обрушившую весь мой мир: «С прискорбием сообщаю, что Натан погиб в бою…». Читать я научилась рано… Натан был моим отцом…       Утром следующего дня мать присоединилась к полку валькирий, отведя меня к соседке с просьбой приглядеть и оставив всё мало-мальски ценное. Мама… которая прежде не держала в руках ничего тяжелее кухонного ножа. В латах, с копьём… Я поняла, что о своих корнях в раннем возрасте не знала и десятой части… Только взгляд цвета ясного неба стал из голубого рассвета пронзительным льдом, заострилось лицо и она… улетела. Я не плакала. Я приняла её выбор. Как и приняла решение не показывать слабости. Месть не свойственна ангелам, как чувство? Это ложь… Мы мстительны, но готовы мстить лишь за тех, кого любим… Непреложная истина.       Прошёл год с лишним. Грохот битв докатывался до нашего городка уже не только отсветами пожарищ и пролетающими над домами огненными драконами. Соседка, пышнотелая, хохочущая ангел с материнской улыбкой и нежными руками, воспитывающая своих троих детей и меня в придачу, прятала нас в подвал при любой опасности. Оставалась наверху, приказывая нам молчать. Я лишь в щель в люке видела, как она брала длинную рогатую палку с чугунным тяжёлым навершием, готовясь обороняться от своих и чужих. Только лишь от обвала никто не спас бы… Дом рухнул под тяжестью сбитого дракона, погребая нас под завалами в подвале. Я слышала плачь названных братьев и сестёр, детей соседки, затихающий постепенно… Меня чудом не задавило насмерть. Оказалась под балкой, наискось упавшей, и удержавшей всё, что обрушилось сверху…       Я молилась. По-детски чисто, наивно, искренне… Молилась, чтобы вновь увидеть маму. Молилась, зная, что я уже на небесах — едва ли кто-то услышит. Услышали… Послышался грохот сверху, и я заплакала от луча света голубого неба, которое не видела уже несколько дней. Безумно хотелось есть и пить. Безумно хотелось домой… Туда, где не осталось ничего, кроме груды камней и пепла воспоминаний.       Меня нашёл полк валькирий. Сигрюн самолично вытащила из-под завалов. Внутри что-то трепетало в предвкушении. Чуда… но чудеса развеялись, когда при упоминании Кайи — моей матери, воительницы склонили головы, сняв шлемы. Мама пала очень быстро. Едва ли не в первом же бою. Но эти женщины, одиночки… помнили её рассказы о ребёнке, о нашем городе… знали, где искать. Молитвы были услышаны… Но не теми, к кому были обращены. А может… только может быть, мама наблюдала за мной из Сфер и дала подсказку своим боевым подругам?..       Сказки и мечты…       Я не говорила после тех событий почти три года. Не о чем и не за чем. Ходила хвостиком за валькириями, чуть что бежала к Сигрюн у костра, жалась к ней под крыло с какой-то смутной надеждой. Вдыхала запахи копоти, боевого пота и крови, как воздух — самый сладкий и самый горький от слёз, пролитых из-за потерь в прошлом. Слушала невероятные истории о битвах, слушала, но никогда ничего не говорила. В восемь лет, когда полк валькирий попал в засаду, предводительница легиона из опасений за мою жизнь отдала меня в полевой лагерь на обучение врачеванию…       Я заговорила лишь тогда, с криками и плачем, цепляясь за латы валькирии, тоже едва сдерживающей слёзы, просила не бросать. Тщетно. Я была благодарна ей уже после, когда стала понимать опасения и здравые страхи за маленького ребёнка, который на поле битвы времени проводил больше, чем за тряпичными куклами, собранными из подручного валькириями, чтобы мне не было скучно. В тот же момент… я обозлилась Злостью, недостойной ангела. Обозлилась за предательство, что меня передают как собачонку из рук в руки… Отец, мать, соседка, Сигрюн и валькирии… я мешалась, кажется, всем, нигде не было моего места. Только бесконечные метания из угла в угол в поиске себя…       Лекарство быстро втянуло. Чары исцеления поддавались, словно врождённые. Быть может, так оно и было. Изучение свойств и составов многокомпонентных зелий, порошков, суспензий… Умение быстро и сноровисто штопать, вправлять, перевязки, восстановление крыльев, слабая сила благословения, доступная в условиях боя. Кажется, моё место всё же нашлось. Нашлось уже на земле. Семь лет под небом, которое было домом. Семь лет в тылу, латая тех, кого удавалось достать с поля битв едва живыми. Я повидала крови столько, что не боялась её… Боялась лишь одного — чтобы на моих руках кто-то умер. И они… умирали. Я была бессильна помочь. Все были бессильны. Только оплакивать и соболезновать.       В шестнадцать страх войны притупился. Я спокойно выбиралась на поле битвы, бегая от одного белокрылого к другому, латая и исцеляя под градом стрел и камней из пращ, заработала несколько несущественных ранений. Однако, заметила одну крайне важную деталь… Демоны… те, кто считался гнилыми и падшими до последнего мелкого волоска на своём теле, редко когда кидались. Все ранения были несчастным случаем — не более. Видя женщину… девушку, ребёнка, фактически, с медицинской сумкой через плечо, пропахшую настоями и травами, они опускали оружие и уходили… Просто уходили, не желая причинять боль… те, у кого боль — смысл существования и… и я не понимала причин. «Ведь мы — ангелы. Мы чистые… не они! Так почему они не убили меня? Хотя возможностей была тысяча…» — иногда думала я в полевом лагере, лёжа в палатке с товаркой по лекарскому отряду.       Всё изменилось во время одного боя…       Четвёрка. Два ангела, два демона. Мирно беседующих за камнем среди поля битвы. Костёр. Взгляд демонов… без похоти, без всякого разврата и жестокости беседующих с нами. Костёр, взмывающий к небу. Бесконечные шутки, разговоры… Мы казались такими… одинаковыми в своей непохожести. Сироты, обретшие друг в друге друзей. И, как мне казалось, не только друзей. Я смотрела на ангела, чувствуя внутри прежде незнакомое ощущение. Что-то тёплое, светлое… Чистое. Словно попала домой. И последовавшая ночёвка в поле… непорочная и чистая, позволила мне отоспаться в покое впервые за долгие годы. Без снов и кошмаров. Без воспоминаний о тех, кто на моих руках ушёл туда, откуда не вернуться…       Сильный, чистый. Фенцио…       Мне прежде показалось, что он надменный, как большинство ангелов, видит перед собой соплячку. Медичку, кроме склянок с настоями ничего не ведающую. Просто устал, как оказалось. Заботливая рука, позволившая вернуться на небеса. Крепкая, тёплая, снова ощущение, что я дома. Нашла то, что искала, и видела ночами картинки, всплывающие в памяти: мать, отца… семью.       Семью, но не там, где двое в паре. Старший брат… Было горько, но я приняла это. Как мне казалось, смирилась. Внутри всё равно кололо от мысли, что можно ведь иначе! У нас нет запрета, нет закона неприкосновения. Мы не нарушали запретов и устоев, если бы стали парой. Но завоевать его… я просто не знала, как. Не знала, как подступиться. В итоге всё же приняла статус младшей оберегаемой сестры. Причём не только от ангела, всё ещё сидящего в сердце занозой. Но и от… демонов. Снова разрушенные устои. Геральд, как вечно влипающий в истории и авантюры лоботряс, Аарон с глубоким взглядом… Последний вообще приводил меня в исступлённый вой периодически… Демон с характером и повадками чистейшего из ангелов. Как это возможно?..       Я получила трёх братьев взамен всех утрат. Тех, кто не предаст, не бросит, выслушает, поможет и будет рядом тогда, когда я нуждаюсь в этом, как утопающий в спасательном круге. Бесконечные авантюры, реки глифта, снова юмор самого разного пошиба. Пошлый, грязный… почему он ничего не вызывал во мне, кроме смущения? Почему не возникало отвращения, когда демоны касались меня заботливо? Почему я не избегала объятий Геральда и Аарона? Почему?.. И ни единого ответа.       Позже ребята частично стали отдаляться. Фенцио и Геральд. Я чувствовала, что нам что-то недоговаривают, но снова приняла позицию, позволяя им самим определиться с тем, в какие из их тайн можно было бы посвятить без страха. Мы забрали с земли какие-то книги, чьи-то труды, от которых силой веяло такой, что волосы на голове шевелились и приподнимались. Парни спрятали их где-то, то и дело воровато почитывая. Что ж, тайны открываются, когда достаточно выдержаны…       Я вынырнула из мыслей, покосившись на дверь, в которую постучали. Взгляд метнулся к зеркалу. Рука непроизвольно тронула волосы, которые не нуждались в том, чтобы поправить, но это уже как рефлекс.       — Войдите.       В проёме показалось две головы:       — Мисселина! — Элиот проскочил комнату, стискивая меня за талию руками.       Мальчик, которого отдали под кураторство Аарона. Демон шагнул следом за мальчишкой, прикрывая дверь в комнату. Я отметила, как на тумбочку незаметно лёг маленький букет васильков, и вспыхнула от смущения. Мы… открылись друг другу уже несколько месяцев назад. Я знала, что дело гиблое. Но ведь… ведь мы не заходили дальше положенного… Дальше того, к чему нас влекло. Обоих, словно мотыльков на огонь.       Пальцы скользнули по голове Элиота, и я улыбнулась, перехватывая взгляд Аарона. Тёплый… Он растапливал мои сердечные занозы. Медленно, но верно. Упорно… Иногда я задавалась вопросом — почему он среди демонов? Почему тяга физическая и душевная должны оставаться неисчерпаемым колодцем проблем, которые при сближении оказываются такими… нелепыми.       — М-м-мы н-н-на с-с-с… — начал Роня.       — Мы собирались полетать, — Элиот качнул головой, поймав благодарный взгляд своего куратора, — Пойдёшь с нами?.. Аарон обещал показать какие-то новые фигуры из крылоборства и научить маневрировать!       Я задумчиво покосилась на стопку конспектов, которые предстояло выучить.       — П-п-пошли… К-к-консп-пект с собой в-в-возьми, — краснее попросил Зайка.       Улыбнувшись, я послушно взяла всю стопку, и мы пошли в сторону стадиона. Уже на выходе из школы у Аарона проснулись джентльменские нотки. Конспекты у меня отняли, дабы руки не оттягивали. Дядя нашего летуна уже был там, по-хозяйски оглядывая свои владения. На меня и Элиота посмотрел, как на пятое колесо в телеге, но в конечном итоге махнул рукой и скрылся куда-то в сторону теплиц Фидеро. Стоило мальчикам получить в своё ведение стадион, началась гонка по вертикали. Оторвались от земли и устроили догонялки…       Я насмешливо следила, как Элиот с визгом улепётывал от Аарона. Мальчик был изворотлив и шустр до безумия. Словно сочетал в себе всё лучшее. И язык… длинное язвительное жало. Первое время передразнивал Зайку, после казино обретшего дефект речи. После внушения остальной команды малыш присмирел. Безусловными авторитетами были все. Геральд учил быть упрямым, Фенцио — честным, Аарон — достойным… А я помогала с домашними заданиями, как наседка…       Невольно улыбнувшись, я открыла тетрадь, начав практиковаться, сплетая фигуры проекций. Энергетические сети, ловушки, атакующие спицы, пробивающие защитный купол… Я не знала, зачем мне, лекарю, это нужно. Просто впитывала всё, что давалось учебным материалом, как губка. Это было удивительно. Тонкие материи и изучение чар пространства. Наслушавшись Фенцио, я даже попыталась собрать хотя бы один амулет. Собрала… вот только не работал. Что-то из компонентов не сочеталось. Провозившись с ним больше недели, я смирилась и оставила его просто как украшение.       Раздался треск и Роня шлёпнулся с неба на траву. Элиот восседал на его животе, щекоча без остановки. Заикающийся летун хохотал, пытаясь вывернуться так, чтобы ангелу не навредить. В итоге смирился, продолжая смеяться и шутить.       На плечо легла жёсткая знакомая рука:       — Смотрю, куратор свои обязанности выполняет «на ура»… — Фенцио присел на лавку рядом, заглядывая через плечо, — Не брала факультатив у Евы?..       Я поджала губы. О их романе не сложно было догадаться. И от этого становилось ещё обиднее. Однако, судя по чуть угасшему взгляду, я уже понимала, что не с женой Создателя проблемы. Было что-то покруче. Внимательно оглядев ангела, я вздохнула:       — Не брала… Не думаю, что нужно… А вот ты что-то за ней увиваешься…       Фенцио вздохнул:       — Уже нет, — он качнул головой, привычно вытягивая из воздуха свиток с карандашом. — Не все романы долговечны. В данном случае — к счастью.       Я вскинула брови:       — Что ты имеешь ввиду?..       — Любовь с первого взгляда существует. И я в неё влетел, как наш чудо-вагончик в лес за школой. И, нет… не Ева, предвосхищая вопрос, — Фенцио тяжело вздохнул, упираясь локтями в колени и хмуро созерцая лётную площадку.       Поджав губы, я сдержала волну гнева. Но вот энергию обуздать не смогла. Плеснула через край так, что даже у меня самой поднялись волосы на затылке. Я не любила такие вспышки, считая их недостойными ангельской чистоты. И всё же… всё же сейчас я безмерно злилась. Прежде всего на себя. Глаза выцепили взлетающего Аарона, за которым шустрой юркой стрелой рванулся Элиот. После скользнули на немного огорошенного моим всплеском Фенцио.       Вздохнув, я посмотрела на него в упор:       — Я не в праве давать тебе советы о том, как вести себя с женщинами. Хотя бы потому, что… — я осеклась, чувствуя, что голос предательски дрожит, а энергия начинает бунтовать, — Ты мне нравился… И сейчас я эти мысли отпустить не могу, понимаешь? И как думаешь, что я сейчас испытываю, слушая, что с одной ты спишь, а второй с первой встречи сердце вручил?..       Голос звучал тихо, обрывисто. Я обратила внимание, что начинаю рвать тетрадь. Подрагивающие руки так крепко вцепились в блок, что бумага затрещала, режа пальцы острым краем. Фенцио обратил на это внимание, отбирая у меня конспект. Я прикрыла глаза от прикосновения тёплых пальцев к своим запястьям и сглотнула готовые вот-вот хлынуть за край слёзы.       Ангел прошептал какие-то чары, по порезанным пальцам жаром растеклось солнечное сияние, и порезы исчезли. Я спешно выдернула руки, подавляя желание отвернуться от него. Уйти вовсе. «Уж лучше бы я дальше на поле боя врачевала. Совсем ума лишилась… Какая любовь?! Какие чувства?!» — носилось в голове. Я всхлипнула, вскинув голову и делая вид, что смотрю на Аарона и ангела, который был под его опекой. На деле же стремительно пыталась затолкнуть слёзы.       Фенцио вздохнул:       — Ты ведь с Зайцем…       — Он демон… — прошептала я, — Мы не в праве нарушить все запреты. Ценой их будет две жизни… Если не сможем остановиться — три. Я думала… думала, что с тобой — надёжным, сильным и верным…       Ангел вздохнул:       — Мисс, вслушайся в то, что я сейчас скажу. Всё открыть не могу, но для твоего спокойствия: нас обманывают. Я это тебе как ангел говорю. Просто… светиться нельзя, понимаешь?.. — он вздохнул, — И рожать…       — Фенцио, уйди… Пожалуйста. Не искушай на ошибку, которую совершил сам, а теперь и меня к ней подталкиваешь. Но ты хотя бы с ангелами. Со своими… понимаешь?.. — я сглотнула, зло полоснув его взглядом, — А сейчас пытаешься мне рассказать, что Закон неприкосновения — ложь.       Он вздохнул:       — Ложь — само существование этого «равновесия». А насчёт того, почему я не могу… относиться к тебе иначе… — Фенцио тоскливо улыбнулся, — Энергии, Мисселина. Нас тянет невольно к тем, кто дополняет. К тем, кто продолжение нас самих в плетениях энергии…       Его ладонь скользнула вдоль моего плеча, не касаясь кожи. Жар пробежался, но на этом — всё. Я удивлённо вытянула руку вперёд, пытаясь шилом ввинтиться в поток… Не выходило. Плетения не скрещивались, а словно пытались опутать одно другим. Его — яркое и сильное, жгучее и моя —сырая взвесь мяты после дождя. Не то… Вздохнув, я опустила руки, смиряясь с доводами разума в его исполнении.       Внутри всё переворачивалось. Мало было простого запрета на связи ангелов с демонами, так ещё и энергии…       — Но ведь как-то же создают пары те, у кого энергии не похожи. Не сочетаются, Фенц?.. Притянуто… — наивно спросила я, уже предвкушая отповедь.       — А любят ли?.. Впрочем, ты права… И с похожими можно не любить. И с непохожими просто обретаться бок о бок. Но самое прекрасное — когда сила перекликается, когда этот узор энергии выстраивается в бесконечное сияние, — он горьковато улыбнулся, — Подумай об этом.       Я посмотрела на него с грустью:       — Ты только что сломал мою мечту…       На плечо легла рука ободряюще, и он покачал головой:       — Ты как сестра. Младшая. За которую я сверну шею любому… — Фенцио улыбнулся, — Любовь, но в совершенно другом разрезе. Я не помню семьи. Не знаю, были ли у меня сёстры когда-то, но почему-то к тебе именно это чувство было с самого начала. А лгать я не люблю.       Он поднялся на ноги, удаляясь к школе.       Я вздохнула: «Ему ведь самому совет нужен был… И едва ли из-за Евы. Ника?..». Я вспомнила ясноглазую полубогиню и сморщилась. По первому впечатлению девушка была вполне приятной. Однако… Жёсткая, бескомпромиссная. В каких-то моментах, пожалуй, даже жестокая. Слишком сильная для него, как мне казалось. «Может, я ошибаюсь?». В голове промелькнуло воспоминание, как прежде сдержанный Фенцио, нервничая, плеснул энергией чистого солнечного жара так, что даже Сатана с Лилит головы в плечи втянули. И помнила последовавшую за той вспышкой волну - дождь на рассвете. Не лёгкая морось, а та самая энергия стихии, такой же сильной, как его жар. Она облекла зной и просто приглушила его… сплетаясь…       У меня это не вышло…       — Может, это я бракованная?.. — прошептала я.       — Т-т-то есть?! — очумело спросил уже приземлившийся Зайка, которого я не заметила.       Я улыбнулась:       — Не бери в голову. Всё хорошо. Пойдём отведём Элиота в общежитие и прогуляемся в парке. Хорошо?..       Не рискнув открывать рот, Аарон кивнул. Ангелок уже устало зевал. С шутками и в игровой форме, но Зайка действительно нашёл себе достойного ученика, которого крылья держали куда увереннее, чем меня. Гонял, кажется, беспощадно, не позволяя плакать в случае падения, воспитывая силу воли и духа. При этом старательно страхуя, если высота падения была слишком большой.       — Из тебя выйдет хороший отец… — я улыбнулась, скользнув пальцами по его плечу.       Аарон вздрогнул от такого заявления и с удивлением взглянул на меня:       — П-п-почему?..       — Посмотри на Элиота. Прирождённый ангел, с восторгом ловящий всё, что ты ему показываешь и рассказываешь. Ты в меру заботлив и можешь быть не столько родителем, сколько другом. Мне кажется, такая связь даже лучше, чем просто дружба, просто любовь…       Зайка покраснел и улыбнулся скромно:       — Т-ты п-п-преувелич-ч-чиваешь…       Я хмыкнула. В голове появилась сумасбродная идея. Теория, которую стоило бы проверить сейчас. Пока… пока всё не зашло слишком далеко. «А хочу ли я этого?..» — тревожно промелькнуло в голове. Я посмотрела на высокого демона более внимательно. Красивые мощные крылья, обаятельная улыбка, потрясающие карие глаза. Чёртова щетина, которая по результатам поцелуев оставляла у меня на щеках раздражение, словно напоминая — грех. Мы нарушали Равновесие этой связью.       «Но что, если Фенцио прав?.. Что, если не то у нас Равновесие? Неправильное, не такое, каким оно должно быть?.. Что если прежде идёт связь куда более важная?..».       Я со вздохом ухватила Аарона за руку и повела к себе в комнату.       — М-мы же в п-парк хотели!.. — попытался вывернуться скромник.       — Мне нужно провести опыт… И ты мне поможешь в этом…       Аарон печально усмехнулся:       — П-п-п-подопытный з-з-заяц?..       — Вообще на земле про кроликов говорят, — я хихикнула, — но нет… А хотя, кто знает, к чему приведёт…       Аарон со вздохом покорно позволил себя утянуть в комнату. В такие моменты я радовалась, что у меня, как у старосты, были определённые преференции от руководства. Отдельная собственная комната позволяла не ориентироваться на то, что кто-то может быть не рад такому соседству.       В комнате пахло васильками, которые я перед уходом поставила в стаканчик, не имея у себя вазы. По лицу Зайки было понятно, что этот недосмотр он устранит в ближайшее время. Я невольно покраснела, вспоминая, как мы стащили с земли его магнитолу. Разобрал хохот… Непонимающе покосившись на меня, он внимательно посмотрел на то, как я изобразила круглый живот беременной женщины. До него дошло и следующие пять минут мы просто не могли успокоиться, вспоминая то приключение.       «Ты же ангел, Мисселина. А ведёшь себя, словно демон чернейший…» — тревожно металось в голове, — «Зато я счастлива… Была тогда… И сейчас не меньше…».       Я резко успокоилась, вставая на середину комнаты и скидывая блоки со своей энергии. Сила потекла по комнате мятной моросью, повеяло озоном. Взвесь словно соткалась из воздуха, погружая комнату в лёгкую дымку с привкусом мягкой мятной жевательной резинки. После кивка Аарон тоже скинул блокировки. Взвесь метнулась по комнате привкусом лесного ветра в ночи. Пьянящего первозданной обволакивающей силой, кажется, бросающей в лицо листву, сорванную этим порывом с деревьев. Ими запахло в комнате, смешиваясь с мятой.       По телу прокатилась волна дрожи. Силы нарастали пропорционально отпускающей их воле владельцев. Необузданно и ярко. Я вытянула руку, выталкивая энергию. Аарон повторил жест и силы заклубились, перетекая, словно создавая вокруг неприкасающихся рук кокон. Ветер бежал по пальцам, оставляя влажную морось отчищающего ливня… Глаза закрылись, и я почувствовала, что контролируемая мощь этого плетения просто сводит с ума, баюкая, показывая мне ту самую конечную инстанцию своего «очага». Своего «дома».       Потоки иссякли, словно кто-то перекрыл два крана. Мы стояли друг напротив друга. Глаза Аарона сияли, словно налитые жидким янтарём. Расплавленным после этого переплетения потоков. Он стиснул руки в кулаки, давя порыв, который мне впервые стал понятен. Понятно стало всё до малейшей детали. Правда, которую я услышала только сегодня и поняла только сейчас. Это было… безумием и продолжало им оставаться…       Резко шагнув вперёд, я обвила его шею руками, падая в поцелуй. Снова пляска энергий, в отголосках. Но и этого хватало. Рывок под бёдра, усаживающий на стол, разлетевшиеся колени, властное движение за затылок, не позволяющее отстраниться. Руки порхают по телам непривычно жадно. Боясь, кажется, пересечь финальную черту, оказаться там, под одеждой, касаться кожи, словно у нас появятся ожоги от каждого касания. Я застонала в его губы, чувствуя движение тёплой руки от колена к бедру, скользнувшую под платье, поглаживая кожу, чуть сжимая её руками.       Хотелось больше… Сию секунду.       Дрожащие пальцы справляются с пуговицами отглаженной рубашки демона почти бессознательно. От впившихся в шею губ Зайка полыхнул взглядом, и энергия снова рванулась из-под блоков, заставляя меня выгнуться на столе, подставляя грудь и шею под град жгучих поцелуев. Снова это буйное смешение, сводящее с ума. Я всхлипнула, когда его пальцы легли на ткань белья на промежности. Снова страхи… всего шаг — сделать его и будет либо вознесение, либо наказание… И сейчас я понимала, что готова на наказание. Любое. Только бы ощутить весь спектр нового знания, понять истину до конца. До точки Рубикона, с которой уже не повернуть назад.       Но от ошибок нас страхуют те, кто призван искушать…       Дверь открылась с пинка, в проёме показалась стопка ящиков с глифтом, водружённых один на другой так высоко, что видным были только ноги Геральда. Мы оторвались с Аароном друг от друга, когда демон, матерясь, оглядывался по комнате, думая, куда бы приткнуть свою ношу.       — Тихоня, ну чё молчишь-то?! Я видел, что ты в жилое крыло шла! Куда поставить можно?!       — Красава, ты ну очень не вовремя… — хрипло проговорила я, уже позабыв, что между моих разведённых коленей стоит Аарон, — Какого хрена ты решил эти ящики именно ко мне приволочь???..       Демон, всё ещё не видя нас, рыкнул:       — Ну бухло-то у тебя точно искать не станут. Короче. Ставлю в угол…       Ящики с дребезгом встали на пол у шкафа. Демон с чувством выполненного долга отряхнул руки и наконец повернулся к нам. Повисла неловкая пауза. Я впервые видела, как Геральд краснеет. Ступор длился не меньше минуты. Аарон кашлянул в кулак с намёком.       — А… ой!.. Я там это… Ой бля-я-ять… — Геральд замахал руками, — Так, вы это… Там ещё Феня со второй партией…       Я закатила глаза, понимая, что момент бездарно упущен…