"Крылья молодости"

      Нежный теплый голос бархатистой волной пронесся мимо нас и замер в плотной мякоти абрикоса; его запах я почувствовал ещё тогда, когда Айшет только вошла в учебную аудиторию, приковав к себе внимание всех присутствующих.       — Вот как так? — чуть заплетающимся языком произнес красный, как рак, от смущения Фенцио и указал глазами вниз на причину своего конфуза.       Я усмехнулся и быстро проговорил:       — Ставь блоки.       Ощутил, как Блондинка собрался и облегченно вздохнул, справившись со своим неангельским порывом. А сам повернулся к Айшет, любуясь ею и без её чар, примененных ее сейчас в качестве примера для учеников. Прекрасная и нежная, она не ходила, а плыла. И это покачивание бедрами без нарочито острого угла, спокойное, плавное… Я с ума сходил. Черные волосы из кольца в кольцо, тугие, как сплав застывшей лавы, смоляные и блестящие, и глаза невыносимо черного жгучего цвета, моего любимого — черный антрацит. Сколь притягательная, столь и не доступная.       Я мечтательно вздохнул и тут же встрепенулся. Айшет проникновенно смотрела на меня. На меня ли? Я огляделся по сторонам и вновь вернулся к ней. Она лукаво улыбалась, явно чувствуя силу своего обаяния и понимая, что блоки мною расставлены.       — Геральд? — спросила она, обращаясь ко мне, а манящими бедрами изящно оперлась о крышку стола, так что по рядам прошелся восхищенный возглас, среди которых были и женские нотки.       — Да? — сипло произнес я и, откашлявшись, вновь сказал, вскакивая. — Да?       Рядом послышались сдержанные смешки Блондинки и Зайки, а Тихоня повернулась ко мне. Её лицо выражало негодование, мол «чё, парни распирожились, и ты, Геральд, туда же», и одними губами прошептала: «Ой, балда», попутно с гневом толкая Аарона в бок, который в связи с этим резко опустил глаза вниз.       — Вижу, вы поставили блоки и соседу подсказали, это похвально, — серьезно произнесла она, а в глазах усмешка.       Я весь зарделся от похвалы и тут же услышал слова, снова патока, хлынувшие в мой мозг обволакивая.       — Факультативы не канули втуне.       Что она со мной делает?! Она снимает блок за блоком. Я мрачно исподлобья взглянул на неё и, собравшись, понял, что вновь воздвиг их. Она задорно хохотнула и неожиданно, чуть подтянувшись на руках, села на стол. Её бедра спружинили, а я понял, что ещё чуть-чуть и сейчас к чертям собачьим слетят с меня всё блокирующее и штаны в том числе. Нарочито медленно она запрокинула ногу на ногу. Моё сознание поплыло, я прикусил губу изнутри до крови, а где-то рядом шумно сквозь зубы вобрал в себя воздух Фенцио. Мельком увидел, как переплелись ладони Рони и Мисс, плотно сжавшей свои колени. Необузданное желание буквально сетью с легкими, почти невесомыми серебряными иголочками опутало нас, зацепившись за чувственное в наших душах. Морок, созданный прекрасной Айшет.       — Подойдите ко мне… Геральд. — Бархатистый голос, казалось, приласкал, и я, не в силах противиться, двинулся в её сторону. Взгляд приковывал, и остановиться я уже не мог.       Я еще сопротивлялся, чувствуя, что блоки на месте. Пока на месте. Она белозубо улыбалась, но в глазах была насмешка и… желание во чтобы-то ни стало победить. Нагловатая усмешка отразилась на моем лице и я прошел к учительскому столу, встав чуть поодаль. Мои глаза невольно спустились к её ногам. Шумно сглотнув, я вновь взглянул в её лицо. Женщина всё также улыбалась, но в ней не было того дикого желания, которое она рассеивала вокруг себя. Айшет было любопытно, она делилась знаниями, ей хотелось видеть отклик в душах студентов.       — Я здесь, — хрипловато протянул и неожиданно увидел некоторую оторопь в её глазах.       Он спрыгнула со стола и подошла ко мне близко-близко. И её взгляд задумчиво скользнул по моему лицу и пополз вниз, обегая крепкие плечи, спускаясь вниз к поджарому прессу, потом также взметнулся вверх к губам и медленно очертил острую линию вновь к глазам.       — Наш, — вырвалось из неё и она немного озадаченно сморщила носик, как будто увидела что-то еще, чем еще сильнее распалила меня, однако слова её так и повисли в воздухе. Сама она приблизилась ко мне и ее кудряшки приятно щекотнули мои щеки. Медовый тягучий шепот в ухо. — Искуситель.       Неожиданно все мои установки полетели к чертям, а за этим последовал звонкий, почти девичий смех. Сеть исчезла, чуть встряхнув нас, пелена спала с глаз, ангелы и демоны оправлялись, и я, оглянувшись, увидел, что они затрепетали, словно скидывая с себя что-то тяжелое, трепетали даже перья на крыльях.       — Садитесь, Геральд. — Её голос звучал обычно, обыденно, а я заметил, что звезды исчезли из глаз и она стала прежней Айшет, притягательной, но без флёра рока, вслед за которым ты понимаешь, что эта женщина — твоя судьба.       Послушно поплелся и сел за парту, не сводя с неё глаз. Я знал, что мы одного поля ягодки, она видела во мне этот талант. Талант совращать, ввергать в грехи, подвергать опасности, заставляя Душу, Демона, Ангела ходить по лезвию ножа. Я знал, что могу это делать, плацдармом для меня был Блондинка… ранее. Теперь наши судьбы и устремления настолько четко были перекрещены, что я старался быть честным по отношению к Фенцио, да и к паре Аарон и Мисселина тоже, хотя они и без меня искушались, судя по тому, что я увидел так неожиданно, не вовремя войдя в комнату в самый разгар…       Мой взгляд скользнул по паре и я улыбнулся. Может применить к ним талант искусителя и… Голос Фенца раздался над самым ухом.        — Сами разберутся.       Я, резко повернувшись к нему, усмехнулся и произнес:       — Иногда мне кажется, что ты Шепфа, ну или на худой конец киборг.       — Кибо… кто? — изумленно переспросил у меня Блондинка, по-детски распахивая глаза, а я еще раз поразился его наивности при его уме, который пёр из него, так что я всерьез считал его мудрым младенцем.       — Не бери в голову, — прошептал я, видя, как Айшет недовольно смотрит в нашу сторону, и принялся за конспекты, слыша сосредоточенное сопение Блондинки.       Пара с лекциями Айшет об искушении подошла к концу, но мы задержались, потому что Тихоне приспичило задать ей кое-какие вопросы. Девушка краснела и бледнела, однако подошла к преподавательнице. Мы с Аароном невольно вытянули шеи, приготовившись слушать. Но услышали смех Айшет и она набросила вуаль на них с Мисселиной, а мы разочарованно встали около прохода, терпеливо ожидая подругу.       — Насчет тебя небось спрашивает: какие чулочки одеть и куда на тебя ноги забросить… — начал я, но осекся, видя, как Аарон густо краснеет.       — Скажешь тоже, — поддержал Зайку Блондинка.       — У нас не такие отношения… — пролепетал тот.       — Ага-да, — громко хохотнул я и хлопнул того по плечу.       — На-на-ши эне-не-ргии… они будто ро-ро-ро-дные друг другу, как инь и янь, которые поро-ро-знь ничего не зна-на-на-чат, а вместе сила и гармо-мо-мо-ния… — Он в задумчивости посмотрел на Мисс. — Сна-на-на-чала плетение, потом лю-лю-бовь, потом п-п-п-плотское же-же-желание…       Фенцио сосредоточенно внимал и, как в знак согласия словам Рони и своим мыслям, кивал. Я перевел взгляд с одного друга на другого. Они были предельно серьезны в этот момент.       — И это значит… — Аарон оборвал речь. Слишком правильный для демона, даже побоявшийся самой мысли, видимо, пришедшей ему на ум уже давно, но только сейчас чуть не озвученной им вслух.       — Это значит, что цвет крыльев ничего не значит, важна гармония энергий, — завершил за него Фенцио.       Аарон шумно выдохнул и немного нервно провел ладонью по густым кудрям.       — А как же равновесие, парни. Оно же не зря? — голос Зайки чуть дрожал от осознания истин, которые нам открылись немного раньше.       — Равновесие для таких как мы, чтобы держать нас в узде, — задумчиво произнес Блондинка.       Он еще что-то хотел добавить, но нас прервал звук настежь открываемой двери. В аудиторию вошел Вельзевул, один из сильнейших демонов и (мой долгий грустный демоническо-коварный вздох) муж Айшет. Мисселина уже закончила, как увидела идущего ей навстречу громаду-демона и как по-девичьи взвизгнула учительница. Раскрыты объятия и она в них кинулась, обвив ногами его торс, поцелуй, поглотивший их обоих настолько, что мы, уже хотевшие по-быстренькому ретироваться из помещения, поневоле залюбовались невольным всплеском их энергий: его грозовое небо, порыв неспокойного воздуха, ветер, скручивающийся в вихрь, вот-вот хлынет, и её молния, разрезавшая пополам его иссиня-черный, яркая вспышка и покой с легким привкусом плотного абрикоса, сладко-кислый, манящий… Мы с Фенцио, невольно любуясь, переглянулись, а Аарон и Мисселина тут же сплели ладони, коротко переглянувшись; сведенные брови Зайки в сомнении и озадаченное выражение лица Тихони.       — Пойдемте уже, — тихо проговорил я.       Все словно встрепенулись, как будто стряхивая с себя очарование момента, и мы уже было развернулись, как услышали громкий басовитый и настойчивый голос Вельзевула, явно обращавшего к жене.       — Легендарная четверка?       Мы вновь обернулись к ним. Айшет согласно кивнула головой. Он сделал знак рукой и мы, переглянувшись, поплелись к ним. Демон каждого осмотрел с ног до головы и как будто что-то прикидывал.       — Такие они… легкие и поджарые, — вынес он вердикт, а мы переступили с ноги на ногу. Он продолжил. — Хочу открыть факультатив крылолетчиков…       — Ну почему легкие? — ответствовал я. — Хотите покажу? — потом вспомнил про то, что мы и вправду были не очень мускулистыми, больше жилистыми, и мой взгляд упал на Блондинку, у которого мышцы были немного более развитые, чем у нас, и подтолкнул его к Вельзевулу, задирая футболку на живот к груди. — Вон у Фенцио, например…       Блондинка не успел опомниться и среагировать, а Вельзевул, рассмеявшись, чуть замер взглядом на груди и стал серьезен. Они переглянулись с Айшет, а ангел, с гневом вспыхнув, раздраженно убрал мои руки от себя и оправил одежду.       — В столовой небось плохо кормят? — спросил Вельзевул серьезно, но взгляд его стал лукав.       — Ну как вам сказать, — снова начал я, потому что все молчали в силу своей природной скромности, — иногда мяса нам не хватает…       Вельзевул засмеялся и, оглянувшись на жену, подмигнул, сказав:       — Иногда. Зная Кроули — никогда. Ну что, женушка, возьмем на довольствие?       — Как скажешь, — проговорила она и обвила мощный торс мужчины своими хрупкими руками.       Он поцеловал её в лоб, отчего показалось, что Айшет как будто под солнцем; женщина точно также прищурилась и, казалось, расплавилась. Он повернул голову к нам и уже серьезно проговорил:       — Милости просим вас сегодня к нам на ужин.       — Спасибо, всенепременно будем, — ответил я, пихая Фенца локтем в бок. Он кивнул.       Мы вышли из аудитории и Тихоня повернулась к нам с растерянным лицом.       — Как-то неудобно вышло…       — А чё не удобно-то? — спросил я, обнимая своих друзей. — Вельзевул капитальный мужик. По слухам он наш препод будущий по колдовству и амулетам, а еще вон хочет факультатив открыть…       — Я-я-я бы по-по-пошел, — проговорил Зайка.       — У тебя и так крылоборство и Элиот, — проворчала Тихоня, и тут же еле слышно добавила. — Вообще видеться не будем.       — А ты-ты-ты-ты со-со мной хо-ходи, — ответил он ей и его взгляд стал мягче.       — Кстати, неплохой навык для медсестры и врача, Мисс, — подтвердил Фенцио и улыбнулся на улыбку Аарона.       Тихоня прислушивалась к словам Блондинки и согласно кивнула.       — А Элиота мы будем подбрасывать тебе, Гера, — не удержалась от язвительности Мисс и захохотала, глядя на моё вытянувшееся лицо. За ней подтянулись все остальные, а затем весело стало и мне.       Мы не спешно двинулись на следующее занятие, оно было практическим. Старый препод-ангел, настолько ветхий, что еще чуть-чуть и он рассыплется, пробормотал задание и уснул на стуле. Студенты, пожав плечами, сами разделились на удобные им пары ангел-демон и выстроились в очередь к водовороту. И уже через непродолжительное время мы оказались на земле, водоворот услужливо высадил нас… в больницу. Я даже втягивать воздух не хотел носом, чтобы узнать какой сейчас год, и чуть скривился. Мне стало невыносимо скучно и, нырнув в близстоящий человеческий костюм, я обернулся к Блондинке и подмигнул ему.       Оглядевшись в поисках жертвы, я увидел молодую монахиню и прямиком направился к ней, услышав за спиной тяжелый вздох ангела.       — Не могли бы вы мне помочь? — сладко прошептал я, глядя на расширившиеся от недоумения глаза молодой женщины.       — Конечно, а чем? — кротко спросила она так, что я опять ощутил досаду. Слишком уж похожа на Тихоню. Для себя еще раз поставил галочку, чтобы никогда не становиться демоном-искусителем, но всё-таки продолжил.       — Я утратил веру, — сокрушенно проговорил.       Женщина вся как будто озарилась светом и повернулась ко мне, взяв меня за руку.       — Расскажите, что же вас заставило так подумать?       И мы неспешно двинулись с ней по коридорам и я начал искушать.       — Я всё свое детство смотрел мультфильмы про Симпсонов.       Она вскрикнула и перекрестилась.       — Бедное дитя… — сокрушилась монахиня, а я, про себя коварно улыбнувшись, продолжил.       — Что мы там видим? Мы видим Марж, которая пытается спасти инертного и бестолкового Гомера, не религиозного вовсе, а сама творит такие вещи, подчас диву даешься. И вот представьте, что в голове у бедного ребенка, который видит во всем несоответствие. — Я прислушался к своему внутреннему человеку и понес несуразный бред. — Гомер для меня олицетворение всего земного, ну, а Марж небесного. И что они оба делают в этом мультике? Правильно, одно и тоже. Так и чем же они тогда отличаются?       Увидев, как подвисла и остановилась монахиня, я, продолжив, взял ту под локоток и повел в обратную сторону к ангелу.       — Я не знаю, какой бы вы вывод из всего этого сделали, а я решил, что вера, построенная на мифах, разрушила меня, мою сущность человека, церковь подавляет нас, нашу волю, нашу душу, — говорил я, ликуя; женщина слушала меня очень внимательно. — Мы скованы страхом перед неизвестностью, которая грозит нам пальчиком и говорит: смотри, но не трогай, трогай, но не пробуй на вкус, пробуй на вкус, но не глотай. И за всё наказание, и чтобы ты не делал, ты кругом плохой, грешный…       Я услышал, как хохотнул Блондинка.       — Я с самого детства верую, — проговорила монахиня. — И что же мне делать сейчас?       Блондинка вспыхнул гневом, а я лукаво улыбнулся, произнося:       — Мой вам совет, возьмите деньги, которые вы собираете на благотворительность. — Она изумленно взглянула на меня, но я провел пальцем по спине и почувствовал, что смог войти в её душу и мой яд растекся там. — Приоденьтесь, возьмитесь за себя, — я с сомнением оглядел её фигуру и тут же добавил, — вы же красотка, найдите мужчину, ну или женщину, позвольте себе быть счастливой. Это и есть жизнь, а, сестра. — Мои глаза блеснули голубым огнем, а ангел покачал головой и усмехнулся.       — Да… да, вы правы, — твердо произнесла монахиня и, вскочив, куда-то умчалась.       — Благословляю, — заржал я, и крикнул вдогонку. — Счастливо оттянуться и… можете не благодарить…       Я вынырнул из людской шкурки и сел рядом с Фенцио, громко смеясь.       — Ты же видел самого Шепфа, как ты можешь такому учить, демон? — усмехнувшись, говорил Блондинка. — Ты видел Бога и учишь атеизму?! С ума сойти.       — Ты меня тоже поражаешь, Фенцеслав… — протянул я, стукая его кулаком в плечо.       — И чем же? — Саркастично поднятая бровь.       — Своею невозмутимостью, а еще тем, что ты мне не помешал. — В моем голосе сквозило явное недоумение.       — Я дальновиднее тебя, демон, — чуть ли не покровительственно произнес тот и встал. — Ты хоть слышал задание или опять смотрел на ту демонессу с хорошей филейной частью?       Я поднялся за ним следом, покраснев, и пробормотал:       — Слишком хорошо меня знаешь.       Фенцио рассмеялся и прошел через один больничный пролет в палату, где рожала женщина. Я вспомнил всех древнедемонских богов, это было дежавю какое-то. Блондинка рассмеялся. Женщина явно не справлялась и ребенок был на грани.       – Душа за душу, ты мне не мешаешь выполнить это задание.       Я остолбенел и у меня вырвалось:       — А ты не так прост, Блондинка.       — А то, — произнес он и в его глазах отразилось нечто, что я видел только… у Шепфа?       Он возложил руки на синего младенца, который даже не кричал. Еще миг и за ним придет ангел Смерти, мрачный Харон. И этим мигом воспользовался Фенцио. Я тоже подключился к потоку и вдруг увидел кусочки будущего младенца.       — Ему суждено стать убийцей, он убьет сотни… — в голос вскричал я.       — Не мешай, — мрачно произнес Фенцио и его серо-бирюзовые глаза блеснули предгрозовыми тучами, став непроницаемо серыми.       Я увидел, как Фенцио стал благословлять ребенка и его потоки вливались живительной силой в него, выворачивая его судьбу наизнанку. Энергия зноя разливалась по всему помещению, и я услышал младенческий крик, прорезавший тишину больничной палаты. Люди ничего не поняли, в их мире прошла одна тысячная секунды. Еще раз взглянув на кричащее дитя, я понял, что ангел переписал его судьбу.       Блондинка убрал руки и начал заваливаться, я поддержал его, выводя из палаты. Он был бледен, и я усадил его на стул.       — Мать его, Фенцио, ты меня пугаешь. Что это сейчас было?!       Я посмотрел на него, а он на свои дрожащие руки, затем перевел взгляд на меня и пораженно выдохнул:       — Я не знаю, Геральд, я действовал по наитию.       — Ты понимаешь, что это больше, чем благословение. Ты где-то там наверху выдрал страницу его жизни, заново переписал и вклеил обратно.       Мы, пораженные, замолчали и еще долго не могли прийти в себя. Я открыл фляжку и отпил, передав ему. Он жадно приложился, немного отдышался и даже порозовел.       — Идти можешь? — спросил его я.       Фенцио кивнул и мы, доковыляв до водоворота, уже вскоре докладывали учителю ситуацию, который раздраженно, неожиданно вдруг бодренько для древнего ангела, проговорил:       — Что это сейчас такое было, Ангел Фенцио? Кто вам позволил вмешиваться в людские судьбы до такой степени глобально, а?       — Я знаю, что сделал ровно столько, сколько должен был, — спокойно ответил тот, глядя учителю прямо в глаза.       Старый преподаватель посмотрел за нашу спину и, увидев насторожившихся учеников, вполголоса добавил:       — Я не буду обсуждать ЭТО при других учениках, но вам, молодые люди, придется держать ответ перед директором Кроули.       Пораженные, мы даже ничего не могли возразить, а когда вышли из учебной аудитории, то рассказали всё обеспокоенным Тихоне и Зайке. Те не знали, как прокомментировать. Тихоня молчала, я чувствовал, что она солидарна с учителем, а Зайка поддерживал её всегда, даже если она была нарочито неправа. Блондинка нашел согласие только в моем взгляде и мы двинулись нашей неизменной четверкой на следующие пары.       Учебный день прошел незаметно, и близился вечер. Ради такого события мы даже в столовую не пошли, предвкушая ужин. Сочтя, что будет уместно шибко не разодеваться, мы одели футболки и джинсы. Не сговариваясь, сладкая парочка тоже оделась буднично.       — Опять в пекло спускаться? — проворчала Мисс, садясь на мою кровать и подгибая под себя ноги. Я, глотнув, передал фляжку по кругу, что уже стало неким ритуалом перед выходом в «свет».       — Они живут не в аду, — усмехнувшись, промолвил я, увидев, как Тихоня чуть не поперхнулась и, приложив тонкую ладошку к губам, передала глифт Аарону.       — То есть? — переспросила она.       — Это не типичная адская семейка, Мисс, — загадочно проговорил я.       Через некоторое время мы добрались до причудливых чертогов четы Вельзевул-Айшет. Их дом был на одном из летающих островов, который великолепной громадой возвышался над адской расщелиной и был настолько живописным, что Мисс уже прикидывала, что если будет позволено, то она будет прилетать сюда рисовать. Раскинув сильные крылья, мы взлетели и уже вскоре были в пенатах рачительного Вельзевула, его слуги сопроводили нас до гостиной залы. Я почему-то ожидал увидеть нечто брутальное и темное, но вместо этого я ощутил легкость и воздушность во всем, мне почудилась рука Айшет и я лишний раз изумился тому, как они не похожи на остальные могущественные семьи ада. В стиле их дома чувствовалась атмосфера домашнего очага и любви. Неожиданно поймал себя на мысли, если бы я был Вельзевулом, то мне бы хотелось возвращаться сюда каждый вечер. Я видел эту мысль и на лицах моих товарищей.       — Ну что же, какие у нас сегодня гости, Айшет, — громогласно проговорил хозяин дома Вельзевул, спускаясь к нам по мраморной лестнице в сопровождении жены. Оба в легких светлых домашних костюмах и без пафоса.       Кажется, даже Блондинка облегченно вздохнул, потому что мы поняли, что оделись в унисон с хозяевами дома, видимо, не любящих излишнюю помпезность.       Нас пригласили в столовую залу и усадили за круглый стол, заполненный всевозможными блюдами. Животы студентов требовательно заурчали и мы мигом покраснели. Вельзевул и Айшет переглянулись, сдержанно улыбнувшись. По левую руку от меня села хозяйка дома и как бы невзначай спросила:       – Геральд, вы всё еще живете у Сатаны? — Накладывая салат в мою тарелку и укладывая мясо рядом. Я поразился тому, что хозяйка сама обслужила гостей. Такая простота и забота, а также способ показать расположенность.       — Весьма редко, — проговорил я, пытаясь уловить настроение дьяволицы.       — Соскучилась по сестрам, — быстро проговорила она и, взяв ножик, стала изящно резать мясо.       Я немного поразился, но всё-таки спросил:       — А вы не встречаетесь, ну как родственники, на всяких там вечеринках для родных…       Она чуть хохотнула, но потом, взглянув на меня, умолкла, явно понимая, что говорит с сиротой.       — Если бы… мы собираемся только по необходимости, — и тут же с горечью продолжила. — Сестры не особо жалуют меня.       А вот тут я с ней согласился. Их чету редко когда приглашали на пиры и оргии, так часто случавшиеся в домах Сатаны и Мамона. Да я и представить не мог себе их двоих на таких увеселительных мероприятиях, и словно в подтверждение моих слов она добавила:       — Но на некоторые… встречи мы бы никогда с Вэльзом не пошли.       Я улыбнулся и сдержанно кивнул, соглашаясь.       — Если позволите мне судить, то они вас недостойны, — неожиданно вырвалось из меня и я прикусил язык.       Она так звонко рассмеялась, что Вельзевул смерил нас грозным взглядом, но Айшет тут же послала ему воздушный поцелуй и он, улыбнувшись ей, вновь о чем-то начал беседовать с Тихоней, которая уже не боялась и что-то втирала мудрому демону, пока тот с улыбкой слушал её.       — Они завидуют моим отношениям с мужем, — коротко ответствовала она, как бы давая понять, что эта тема закрыта, но затем проницательно посоветовав. — Вы мне кажитесь хорошим юношей, прошу вас, не связывайтесь ни с той, ни с другой.       «Поздно», — тоскливо подумал я про себя и ткнул вилкой в вареную морковку.       Больше мы разговор с Айшет ни о чем не заводили, внимательно слушая Вельзевула. Он оказался прекрасным собеседником, красочно описывавшим все свои военные приключения, совершенно нейтрально относясь к ратному делу, даже более того, склоняясь больше в пацифизм.       Когда мы вышли из-за стола, сытые до одури и разморенные, хозяин дома предложил нам по стаканчику глифта. Айшет предложила Тихоне прогуляться по её чудесному саду, ошибочно полагая, что такой светлый ангел не пьет огненное марево, однако та немедленно и с радостью согласилась, утянув за собой и Аарона, в глазах которого плеснулось отчаяние. Я пожал плечами, как бы говоря ему — такова цена любви, Роня.       Мы уселись перед камином и медленно тянули глифт из роксов. Я блаженно откинулся на спинку диванчика, моему примеру последовал и Блондинка, а Вельзевул, расслабленно растянув ноги вперед к камину, восседал в кресле. Однако следующий вопрос старшего демона заставил нас собраться.       — Кто из вас делал амулеты?       Мы молчали и сосредоточенно смотрели на Вельзевула.       — Я тот, кто колдует и собирает амулеты бессчетное количество столетий. Я чувствую их и я знаю, что они созданы для сокрытия мыслей, — тихо проговорил тот. — И мне все равно, почему вы все вчетвером носите их. Мне нравится оригинальность сочетания элементов в них. Это делал мастер.       Фенцио смутился и краешком губ улыбнулся, тем самым выдавая себя.       — Это сделали вы, ангел, — догадался учитель. — Ну что ж, весьма похвально, но я бы сделал немного по-другому и используя местные ингредиенты…       — А как? — не удержавшись, спросил Блондинка.       — Если вы такие любознательные, то пойдемте-ка. — Он залпом осушил бокал и мы, последовав его примеру, проследовали за ним в глубь дома через короткий переход внутреннего дворика, где в причудливом переплетении росли розы и апельсины, тонкий аромат которых был разлит в воздухе, и, открыв стеклянную вполовину дверь, мы прошли в…       — Лаборатория, — мечтательно вздохнул Фенцио. — Это… это великолепно.       — Лаборатория, — добродушно ухмыльнулся демон.       — Можно? — спросил Блондинка и его глаза загорелись, как у сладкоежки в кондитерской. Я чуть присвистнул.       Вельзевул повернулся ко мне и, мазнув по мне взглядом, произнес:       — А тебе бы я посоветовал не пропускать ни одного занятия и факультатива у Айшет, у тебя талант.       Я смутился, услышав похвалу, и подошел ближе к Фенцио, который рассматривал каждую колбочку на широком столе.       — Планирую растрясти на такую же Кроули. Но на него где сядешь там и слезешь, так что попробую собрать на свои средства, — произнес он, морщась, видимо, вспоминая скупердяйство серафима.       — А можно… мне бы хотелось… я бы… не сочтите за наглость… — у ангела в зобу дыхание сперло.       — Приходить сюда, чтобы осваивать науку изготовления амулетов? — подсказал смутившемуся Фенцио Вельзевул.       — Да, — неожиданно твердо произнес Блондинка и его взгляд полыхнул уверенностью.       Учителю понравилась его дерзость и он, мотнув головой, сказал:       — При соблюдении условия.       — Какого? — с любопытством спросил Фенцио.       Вельзевул подошел к массивному шкафу, находящемуся в отдалении от стола и вытащил оттуда два свитка.       — Вот тебе два свитка, ангел. — Вельзевул всучил ему предметы с испытующей усмешкой. — Попробуй собрать два амулета. Они достаточно легки в понимании, но чтобы собрать всё правильно нужен талант. — Он чуть помолчал, а потом продолжил. — Прочитаешь схемы, соберешь амулеты и через месяц приходи, проверим. Если они будут действовать, то вся ваша четверка будет вхожа в мой дом в любое время, стол и лаборатория в вашем распоряжении.       Глаза у Фенцио загорелись и он огладил свитки большими пальцами рук.       «Прямо как женщину», — подумалось мне.       — А амулеты?.. — начал было ангел.       — Один на оберег от дурного глаза, понадобится на встречах с Кроули. — Мы все втроем рассмеялись. — А другой от нежелательного зачатия.       Я встрепенулся при последних словах и у меня загорелись глаза. Вельзевул перевел на меня взгляд и, громогласно рассмеявшись, проговорил:       — Геральду, видишь, очень интересно. И его научи. — А потом посерьезнев, добавил. — Толковых учеников мало, собираю по крупицам.       Мы тем же путем покинули лабораторию и дом Вельзевула. Фенцио молчал, а потом неожиданно выдал:       — Я вот сейчас поражен. Меня, ангела, принимал в своем доме Вельзевул и это не было банальной пьянкой, как у Мамона, меня приняли, как равного.       — Ага, — с непонятной гордостью промолвил я. — Не то, что твои всепрощающие святоши, те никогда не примут нас с Аароном у себя.       Я увидел, как крепко задумался Блондинка.       — Только попробуй не собери мне амулеты, Блондинка, — проговорил я, распуская крылья, готовясь к полету. — Особенно второй.       Вдогонку мне последовал искренний смех Фенцио.