"Крылья молодости"

      — Иди ты, Сэт! — в сердцах вскричал я на своего патрона. — В какую еще задницу этой вселенной и вечности в ней ты меня закинешь?!       Сатана смотрел на мои беснования, на необузданную пляску эмоций, выдаваемых мною, как на забавный спектакль и, закатив глаза, властно перебил меня:       — Ты ведь всё равно в итоге сделаешь как я прошу. — Затем вкрадчиво добавил. — Я видел тебя на поле сражения. Хотя ты и бился, как лев, но война тебе не нужна.       Он чуть помолчал, всматриваясь в ставшее заинтересованным моё лицо. Я мысленно костерил себя последними словами, как говаривала Ника, на диалекте Стикса, однако уже знал, что всем своим существом готов слушать властителя преисподней и всех черных душ демонов. Сатана усмехнулся и продолжил.       — В Египте есть река Нил, она полноводна и широка, она прекрасна, дарит жизнь и смерть, люди видят в ней спасение, но им не доступно видеть то, что видят существа такого порядка как демоны и ангелы, боги и богини. — Он сглотнул, а я впервые видел насколько дьявол может быть жадным. В его глазах горел огонь вожделения и жажды, он уже представлял у себя в руках то, за чем посылал меня в страну богов с головами животных. — Там есть то, что раз и навсегда поможет установить мир в этой Вселенной.       — Тебе это нужно для того, чтобы держать в узде Шепфа! — проницательно проговорил я, хлопая себя по лбу. — Ты хочешь войну, ты жаждешь её также сильно, как и Создатель.       — Создатель?! — вскричал Сатана гневно, но неожиданно рассмеялся, снисходительно глядя на меня. За этот его уничижающий взгляд мне всегда хотелось навалять ему. Я уже сжал кулаки, как услышал откровение, какое не часто услышишь из уст власть предержащего. — Отец навсегда укрылся в Сферах. Не знаю, что такое должно произойти, чтобы он вновь заинтересовался миром, который сначала создал, а затем небрежно бросил на откуп своему… — король Ада умолк, понимая, что и так наговорил слишком многое, и внимательно глянул на меня. Я принял выражение идиота; это помогало, в смысле рабочий приемчик. Сэт вздохнул; он знал меня, но предпочел сделать вид, что поверил.       — То, что ты хочешь чтобы я принес тебе, установит мир раз и навсегда? — наивно спросил я, с интересом всматриваясь в кровавые радужки глаз хозяина преисподней.       — Да, черт возьми, Геральд, и хватит уже строить со мной из себя идиота, — проговорил он и, неожиданно смягчившись, добавил. — Я знал тебя еще мальчонкой.       Я опустил глаза на свои руки и хотел было уже задать вопрос, который тревожил меня всё время, но был прерван его агрессивным:       — Но не зарывайся.       Сжав челюсти, еле сдержался от повторного порыва намылить эту самодовольную рожу. Он откровенно потешался надо мной и продолжил:       — Ты думаешь, у Шепфа нет сил стереть нас с лица этой поверхности, а за одним свернуть весь мир, как коврик?! Есть. И если надо, то он им воспользуется. Но есть то, что неподвластно даже ему — более старая магия, ветхая днями, что хранится древними богами Египта, настолько древними, что видели истинного Создателя.       И всё-таки рассказал мне, что он от меня хочет, а я, глубоко задумавшись, брел на пары, по пути забрав книги из библиотеки. Кто связан с богами Египта? Те никогда не совали нос на небеса, предпочитая обитать на земле и тихонько умирать в музейной пыли. Я знал, что в тайных обществах до сих пор поклоняются Осирису и Изиде. Матерью всех культов была ядовитая змея Махаллат, такая же острая на двойной язык как её сестра Лилит. Может, Айшет бы смогла помочь?       Фенцио видел мой задумчивый взгляд. Он знал, что лучше меня в такие моменты не трогать, а я еле дождался окончания пары по Чароведению и в нетерпении переминался с ноги на ногу в ожидании, пока студенты не разойдутся и не оставят нас вдвоем. Она с легким любопытством взглянула на меня и устало улыбнулась, а я вдруг заметил тонкие морщинки возле её смеющихся глаз, впрочем, которые тут же исчезли. Она звонко рассмеялась.       — Хитрый демон под кожу хотел залезть со своим сочувствием.       Я усмехнулся и недоумевающе пожал плечами, проговорив:       — Если бы не хотела — я бы не заглянул.       Она подошла ближе и растрепала мои волосы, произнеся при этом как-то грустно:       — Я в последнее время в каком-то не адеквате, устаю сильно. Ты чего-то хотел?       — Да, у меня есть пара вопросов, но если некогда, то…       — На тебя у меня всегда найдется время, только давай к нам. Вельз будет рад, правда, он занят сейчас, много экспериментирует в последнее время… — проговорила она и уже через какое-то время мы были в их гостеприимном доме.       Наскоро перекусив, Вельз утащил меня в свою лабораторию. Он что-то старательно мне рассказывал, делился какими-то своими открытиями, а я отвечал невпопад, думая о своем. В дверь зашла Айшет, неся поднос с лимонадом и тремя стаканами. Когда она налила лимонад и раздала нам бокалы с холодным шипящим напитком, я смотрел на неё умоляющими щенячьими глазами с просьбой забрать меня от большого злого дяди, который буквально умучал меня своими формулами и техническо-волшебными терминами. Она сдержала смех, широко улыбнулась и елейным голоском промурлыкала:       — Вельз, там полочку надо бы подколотить…       Вельзевул посмотрел на неё непонимающими, ошалелыми глазами. Воспользовавшись тем, что демон чуток подзавис, пытаясь переключить мозг с высоких материй на хозяйственные дела, я предложил свою помощь.       — Если хозяин дома позволит, то я не прочь бы помочь? — вызвался я, внутренне молясь Шепфа, чтобы Вельзевул отпустил меня.       Тот посмотрел на меня, на приборы на столе, на жену и облегченно кивнул. А я с прытью ужаленного в пятую точку лося ломанулся из помещения под тихое хихиканье Айшет. Преподаватель снова уткнулся в свои склянки и в книгу. Мы прошли в гостиную и она с тихим вздохом расположилась на кушетке. Всегда прыткая и живая, а сейчас потухшая — я не узнавал её. И спросить было не удобно. Я расположился рядом на полу. Она на секунду прикрыла глаза, затем открыла и вымученно спросила:       — Что у тебя?       — Египет, — произнес я таким тоном, будто говорил пароль.       Айшет с интересом посмотрела на меня.       — С этим вопросом лучше к Махаллат, она там тусовалась одно время очень много, — язвительно сказала женщина и, скользнув взглядом по моему красноречивому лицу, рассмеялась.       — Хорошо, хорошо, говори, я слушаю.       — Монту, — коротко проговорил и увидел, как её лицо вытянулось от удивления и не понимания.       — Монту был когда-то мелким божком заштатного городка Гермонтиса, однако в его владениях находились возвысившиеся и ставшие столицей Египта Фивы, и здесь он был очень почитаем. Его до сих пор по привычке иногда величают «владыка Фив». — И Айшет понесло. Я только мигал и думал, что всё-таки не так уж и плохо она знала Египет и его обитателей. — Он сын Амона и богини Мут. Отец сослал его подальше с глаз долой, он был рыжим и очень высоким, представь себе скандал, оба родителя с темными волосами и хрупкие…       Она посмотрела на меня и мы прыснули смехом, а я подумал, ну все как у чертей и… у людей. Потом дьяволица чуть умолкла и в грустной задумчивости чуть потерла предплечье.       — Он женился потом на Тененет, вернее она ему была навязана в жены родителями. — И опять в голосе эмоции, не свойственные ситуации. — У них достаточно специфические отношения, она помогла ему возвыситься, но… а впрочем ты сам всё поймешь, когда увидишь её изображения…       — А что не так с её изображениями? — Свел я брови к переносице.       Айшет глянула на меня и улыбнулась.       — Она изображается с фаллосом в руке, это же о многом говорит.       И мы оба засмеялись. Я сквозь слезы подлил масла в огонь и проговорил, задыхаясь:       — Поговорка «за великим мужчиной всегда стоит великая женщина» приобретает несколько пошловатый оттенок.       Наш взаимный смех было не остановить. Мне было хорошо в её присутствии и, невольно расслабившись, я отпустил свою энергию, однако её сладкая абрикосовая резко отпрянула от моей, резонируя так, что в глазах потемнело. Она улыбнулась мне и протянула руку, коротко резюмируя:       — Не твоя.       Я кивнул и услышал от неё вопрос.       — Зачем интересуешься Монту?       Я промолчал, а она, не обидившись, проговорила:       — Сатана опять. Чувствую однажды он подведет тебя к опасной черте.       Вновь от меня молчание. Что я мог ей ответить? Я не любил эту царственную задницу, однако прекрасно понимал, что он моя семья, он тот кто вырастил меня, дал мне кров и кое-какие навыки для это сложной жизни. Все-таки я рос в домашнем тепле и уюте, пусть и периодически отхватывая от него тумаки, пока не научился себя защищать, тогда тумаки стал отхватывать он и, похоже, Сатане это нравилось, в том смысле, что его хоть кто-то не боится и не лебезит перед ним как прочие адские шавки. Королю всегда нужен верный пес. А я, не питая иллюзий и осознавая кто он и кто я, все-таки понимал, что он считал меня своей семьей. Возможно, всё, конечно, изменится с рождением сына, но пока было так.       — У меня есть кое-что для тебя. — Из пелены размышлений меня выхватил её нежный голос. Я с интересом и вопросом посмотрел на неё.       Исчезнув из поля зрения, она принесла шкатулку и открыла её передо мной. Кольцо, там лежало кольцо с красивым черным камнем. Женщина взяла его в руки, чуть потерла камень и с легким сожалением отдала мне. Я недоуменно воззрился на него, затем перевел такой же взгляд на учительницу.       — Монту суров. Если нужна будет помощь, просто покажи это кольцо ему, — произнесла она.       Под ложечкой вдруг засосало. Нет, я не был робкого десятка, просто чужой пантеон богов, чужие обычаи, чужое… Я припрятал переданное мне кольцо в карман кожаного пальто.       Улыбнувшись и вставая с пола, уже хотел было попрощаться, как сделал неловкое движение и чуть коснулся живота охнувшей от неожиданности моего маневра Айшет. Наши глаза распахнулись, когда над её животом повисла черная, мерцающая голубыми всполохами радуга. Я думал, меня сейчас убьют, но, судя по лицу женщины, я пока мог не опасаться за свою жизнь. Она схватила меня за щеки и расцеловала в них.       — Ты понимаешь, Геральд, что это? — радостно произнесла она.       — Ч-что? — заикался я, как Роня.       — У нас с Вельзом будет малыш, — произнесла она и вдруг, глядя на меня большими от ужаса глазами, проговорила. — О, Шепфа, это так не во время. У него научные проекты, ученики. Я не знаю, как сказать ему…       Я пожал плечами и, попрощавшись, улетел в общежитие. По дороге я рассуждал, стоит ли мне говорить обо всем Фенцио. Это дела Сатаны, однако, касались они каждого из нас. Хрупкое неуравновешанное равновесие могло быть нарушено таким хитрым ходом исподтишка моего патрона. И нам срочно надо было что-то делать, раз уж мы знаем, можем-не можем это другой вопрос, но попытаться обязаны.       Фенцио грыз душистое яблоко из райского сада, одновременно грызя гранит науки. Глядя на него у меня свело зубы от тоски. Я сел на кровать и тоже взял книгу. Он мельком взглянул на меня лишь только для того, чтобы вновь поднять свои проницательно-серые глаза и прищуриться.       — Ох, не нравится мне молчащий Геральд, — мрачно проговорил он и тут же добавил, откладывая книгу на прикроватную тумбочку и садясь. — Говори куда на сей раз?       Блондинка понимал меня с полуприсяда. Я широко ему улыбнулся и изложил длинную суть разговора с Сатаной, подкрепленную исторической характеристикой на бога войны Египта Монту и всех его родственников. Я ждал вердикта Ангела. Фенцио присвистнул и ошалело произнес:       — Как это я сам не додумался побывать там… Самая древняя магия, первобытная, изначальная. А вдруг там есть что-то, что может пролить свет на все мои вопросы?       Я ожидал от него всё, что угодно, но только не готовности последовать за мной, однако для соблюдения проформы и привычной своей роли он всё-таки проканючил:       — А если кто узнает, что ты меня с собой взял?       Я закатил глаза и спросил его:       — Сколько раз были в передрягах, никому до нас и дела нет…       — Ты знаешь, иногда мне кажется, что за мной кто-то наблюдает, — поделился Фенцио.       — Ты серьезно? — переспросил его я, готовясь или громко рассмеяться или удариться в философию. И то и другое требовало срочного ополаскивания горла глифтом и я полез в запасник.       — Мне снятся сны, — произнес Ангел и я, громыхнув бутылками, извлек одну на стол и удивленно замер, смотря на серьезного Блондинку. — Как отголоски чего-то, теплые женские руки матери наверное…       И вдруг в голове промелькнуло воспоминание о снах, в которых каменистое место с повисшим предзакатным небом всегда ждало меня, как нечто родное. Я опустил руки и мы одновременно сцепились взорами. Мы думали об одном и том же и никак не могли нарушить молчание.       Неожиданно дверь распахнулась и в кабинет порхнула Мисс. Её взгляд помрачнел, когда она увидела на столе бутылку глифта и мрачных ангела и демона. Из-за спины выглядывал Зайка, чуть ли не потирая руки в предвкушении веселья и приключений.       — К-куда о-о-отправляемся? — спросил он и тут же получил гневный взгляд Тихони, под которым тут же как будто стал в два раза меньше метра с кепкой своей возлюбленной.       — Так, опять… — начала было она.       — Что опять-то Мисс? — пробормотал я, чувствуя какую-то непонятную вину. — Что опять не так?! У меня такое чувство, что я женат на тебе…       Тихоня вдруг рассмеялась и подсела за стол.       — Опять вы без нас начали, — проговорила она, давясь от смеха, видя наши три вытянувшиеся физиономии.       Неожиданно мы все четверо рассмеялись. Я разлил глифт по рюмкам, Фенцио порезал яблоки. И мы, как говорится, вздрогнули.       — Куда? — спросила Тихоня, морщась и хватая дольку яблока.       — Египет, — проговорил я, видя, как Роня и Мисс переглянулись.       — Ни-ни-чёсе парни вас не-несет, — протянул Зайка и почесал затылок.       — Мы туда и обратно, кое-что позаимствуем и сразу домой, — сказал я, и тут же добавил. — Я могу и сам…       Зря я это сказал. На меня обрушился такой шквал негодования, что я прикрыл уши ладонями и крикнул:       — Я понял, больше не повторится.       Гомон мигом утих и Фенцио проворчал:       — То-то же.       Накатив еще по маленькой и взяв начатую бутылку с собой, кольцо перекочевало из кармана на мой палец, а мы выдвинулись в страну больших пирамид и не менее огромных тайн.       

***

      Солнце и песок, песок и солнце. Я уже ненавидел Египет, а ведь я просто вышел из водоворота. Остальные были солидарны со мной, но также, как и я, помалкивали.       — Чертов Сэт, — проворчал я, — то в дикие холода сошлет, то в жуткий зной.       — У твоего шефа нет серого: или белое или черное, — разрядила обстановку Мисс.       — Ага, — проговорил Аарон, — всё черное.       Рассмеявшись, мы прошли к безумной громаде высившейся над нами; царственная пирамида Хеопса по праву считающаяся самой большой пирамидой в мире.       — «Костюмы» будут нужны? — спросил Фенцио, оглядываясь на редких туристов в столь ранний час.       — Куда мы идем нам тушки ни к чему, — уверенно проговорил я и мы, не без скрипа в сердце и легкой обескураженности и страха, вошли в родные пенаты обиталища загадочных и чужих богов, о чьем существовании я наверное бы даже не думал, если бы не какие-то коварные планы Сатаны.       Внутри было прохладно и я ощутил давление на уши. Переглянувшись с командой, понял, что это не только у меня. Затем дискомфорт прошел, но лишь только потому что привыкли. Отсчитав ровно три залы и вступив в длинный змеящийся коридор, я, взглянув на ребят, произнес:       — Я не знаю, что там будет, а у вас есть возможность уйти прямо сейчас…       Не договорив, тут же словил леща от Блондинки; красноречивее ответа не было. Довольно потирая ушибленное место, я вел своих друзей в неизвестность. Лестница уходила все ниже, утапливая нас в пирамиде все сильнее. Когда она закончилась, мы облегченно вздохнули и я осмотрел в небольшом закутке изображения. Увидев там бабу с неоднозначным предметом в руке, удовлетворенно кивнул — мы попали туда, где и должны были быть. Я улыбнулся и быстро пробормотал слово-заклинание. Стена перед нами растворилась и мы оказались в квадратном, довольно-таки просторном и пустом помещении, на середине которого на постаменте находился предмет вожделения и любви Сатаны.       — Копье, — с каким-то разочарованием в голосе проговорил я.       — Бери его уже, — не выдержав, предложила Мисс, — и давайте уже свалим отсюда, здесь жутко…       — Тихо до ужаса, — подхватил Фенцио, озираясь по сторонам.       И вправду стало тихо, даже давление на уши не стало. И как только я задел копье, комната ожила, поднялся вой, ветер, неизвестно каким образом взявшийся в закрытой комнате. И перед нами, возясь и толкаясь, появились египетские божества. Вместо головы мужчины была головка сокола, а в руках у женщины был фаллос. Стало страшно.       Мужчина раскрыл рот и вой прекратился, а мы услышали глухие, как будто из-под марли, слова.       — Кто вы такие и зачем пожаловали сюда?       Он завыл, а женщина потрясла членом. Почему-то стало жутко. Я прикрыл лицо руками и вдруг всё стихло. Сделав между пальцами щелку я увидел, что острые соколиные глазки воззрились на кольцо, а я отнял от лица руки. Мужик с башкой птицы сделал неожиданное движение с ворчливым «пиздец в этой шапке жарко». Он снял голову птицы с себя и тряхнул рыжими локонами.       — Ты че сделал-то? — чуть ли не крикнула на него женщина и член в её руках повис, печально кивая головкой в такт её движениям.       Первым заржал Аарон, потом подтянулся я и Фенцио, а Мисс пыталась сдерживаться изо всех сил, но уже была вот-вот на грани.       — Ну смотри что ты сделал, Моня, — досадливо проговорила женщина. — Нас эдак вообще бояться перестанут.       — А что, кто-то боится? — громогласно проговорил он и, кивнув в нашу сторону, продолжил. — Наши тут, по крайней мере половина — черти.       Мы переглянулись между собой, а Моня продолжил:       — Вон у того голубоглазого кольцо Айшет.       Голос мужчины смягчился при упоминании имени дьяволицы.       — Айшет твоя, ровно святая, всё вспоминаешь, — проворчала жена Мони, откидывая бесполезный теперь фаллос в сторону.       — Не ворчи, а лучше на стол накрывай.       Щелчок его толстых коротких пальцев и мы оказались на открытой светлой террасе — месте обитания этих древних божеств. Рядом готовился стол.       — Монту, — представился бог и, показав на жену, проговорил, — а это моя вторая половинка Тененет.       Женщина улыбнулась нам и махнула рукой, руководя процессом пока слуги накрывали стол. Монту, как гостеприимный хозяин, рассадил всех за него, за коим я не увидел спиртного. Памятуя, что у нас есть початая бутылка глифта, я вытащил её. И надо было видеть сверкнувшие нездоровым блеском глаза Монту и обреченный возглас Тененет: «Ну всё пиши-пропало».       — Жена, сколько не пил, — умоляюще произнес Монту.       — Черт с тобой, — произнесла женщина, в руках которой стал материализовываться фаллос.       — Давай без х… без члена, Тененет, — проговорил бог, багровея.       Та хмыкнула и, просто щелкнув пальцами, умножила глифт раз эдак в двадцать пять, а может и того больше.       Стопка за стопкой, слово за слово, компания стала развязывать свои языки. Фенцио сыпал вопросами Монту, который был, видимо, охоч до разговоров, а может и просто дорвался до них и нашел в Фенцио благодарного слушателя. А Тененет о чем-то шепталась с багровой от стыда Мисс. Аарон тоскливо смотрел на нас и пил глифт. Ему бы в небо…       Когда во время очередного разговора, быстро бросив взгляд на занятую жену Монту, как бы невзначай спросил:       — Как там Айшет?       — Замужем, счастлива, — ответствовал я.       Он насупился и произнес со вздохом сожаления:       — Да, такая умница и красавица никогда не останется одна.       Я, опомнившись, снял кольцо с пальца и передал Монту. Он недоумевающе посмотрел на меня и спросил:       — Говорила обо мне?       — С тоской вспоминала, — сказал я правду.       Его глаза загорелись и он, одев кольцо на палец, отер его поверхность и улыбнулся, а я сейчас понял насколько привязанность может преобразить любого. Искренняя глубокая привязанность, любовь, дружба.       Монту щелкнул пальцами и мы с ним очутились в квадратном помещении, откуда он нас изначально перенес. Мы стояли перед копьем.       — Можешь взять, я разрешаю. Оно твое.       — И всё?! Просто вот так вот взять и копье будет мое? — спросил я, всё еще видя какую-то угрозу во всем этом.       — Да, просто, — озадаченно проговорил он. — Ну хочешь танцы с бубнами могу еще?       — Нет, — уверенно произнес я и улыбнулся. — Сатана обрадуется. Такую силищу получит, копьем войны управлять будет.       Монту рассмеялся, а я удивленно посмотрел на него.       — Он — нет, а вот ты — да.       — Я?! — произнес и тут же ощутил, как копье мгновенно обожгло меня.       — Ему надо было самому прийти, самому попросить, самому взять. Только вот не гарантирую я, что отдал бы ему копье, — пояснил бог войны.       — Почему я? — просевшим голосом проговорил, всё еще вертя копье в руках.       — А потому, что тебе власть никуда не уперлась, — произнес он и хлопнул меня по плечу, — а значит и войну ты не разожжёшь. Только своему придурку-шефу об этом не говори, пусть играется.       Я усмехнулся и спрятал копье в карман. Также, как и появились, мы исчезли из комнаты, вновь сидя за столом. Фенцио глазами спрашивал, мол, как все прошло. Я также ответил, что отлично. Мы пользовались гостеприимством божества исчезающего пантеона. Возможно, мы никогда здесь больше не появимся. Прощались мы тоже долго. Я думал, что когда люди перестанут верить в нас, возможно, мы тоже окажемся на грани вымирания.       Проводив своих до общежития, я с одновременно легким сердцем и тяжелой от дум и глифта головой, зашел в кабинет Сатаны. Он поднял глаза и демонстративно помахал перед собой ладонью, ворча:       — Ни одного дела с трезвым Геральдом.       — Ну, пардоньте, шеф, заслали в жопу мира, заставили пить с богом войны…       — Давай сюда, — перебил он. Грубо и резко встав из-за стола, подошел ко мне, требовательно выставив ладонь перед собой.       Я отдал ему копье, видя, как загорелись у Сэта глаза. Это было тем еще удовольствием, поэтому я поспешил сбежать в общежитие и уже скоро, распахнув дверь своей комнаты, увидел там нашу команду плюс одного. Ника стояла посреди комнаты и, повернувшись ко мне, громогласно произнесла:       — Ну вот и Красава появился, теперь могу объявить — мы едем в Грецию, на Олимп.