"Крылья молодости"

      — Готовы?.. — поинтересовалась Ника с лукавой улыбкой.       Я оглядел собравшихся. Тихоня с сумкой, Геральд с чемоданом, позвякивающим стеклянными боками бутылок с глифтом, Роня с какой-то котомкой полной спортивного питания. И на свой скромный багаж из одного рюкзака. Почему-то не хотелось тащить с собой слишком много барахла. Однако, глифт в чемодане демона обещал эти каникулы сделать незабываемыми. Но ещё более незабываемыми станут именно каникулы с Никой рядом.       Мисс нервно дёрнула пуговку на васильковом сарафане:       — Кажется… да…       По коридору пронёсся топот, и мы встревоженно переглянулись.       — Валим! — хором произнесли мы с Красавой.       Хохотнув, Ника взмахнула посохом, призывая водоворот отдалённо похожий на школьный. Из его недр пахнуло морем и цитрусами. Демон чуть ли не улюлюкая сиганул в жерло, увлекая за собой свою поклажу. Следом взявшись за руки рванули Зайка и Мисселина. Я повесил на плечо рюкзак и приглашающе распахнул ладонь, протягивая её гречанке. Несколько секунд задумчивого созерцания жеста, и, когда я уже хотел, пожав плечами, последовать за остальными, она всё же вложила свои пальчики в мою руку.       Шаг вперёд и в лицо, кажется, ударил ветер, полный солёных брызг.       — Не боишься, что кто-то из моих родственников увидит?.. — лукаво спросила Ника.       Я пожал плечами:       — Мне нечего скрывать. Полагаю, если бы тебе было стыдно представить меня своей семье полноценно, а не так, как нам довелось уже там побывать, этого приглашения бы не последовало. Тем более, в таком составе…       Она задумчиво обхватила меня руками за талию, отдаваясь плавному падению вниз:       — Всё верно. Просто… Я раньше никого с семьёй не знакомила. Будь готов… Это греки. Они шумные, любят веселиться, шутки порой переходят рамки. И семья невероятно большая. А если ещё дядя Аид со своими подтянется… Это вообще «тушите свет». Дом превращается…       Чувствуя замедление, я обнял её, разворачиваясь ногами вперёд и чуть поддерживая свою бесценную ношу за талию. В ноги знакомо спружилина земля. Гречанка не торопилась отстраняться, тронув губами мою шею. Но что-то привлекло её внимание. Вывернувшись из объятий, она посмотрела за моё плечо.       — Какого хрена?!..       Я втянул голову в плечи, ожидая, что, не успев ступить на землю олимпийцев, уже что-то сделал не так. Ребята тоже недоумённо переглянулись, рассматривая высокий дворец из песчаника, отдалённо смахивающий на нашу школу. Вполне красивый, органичный со стройными узкими башенками, витражными окнами и плющом на стенах доходящим почти до красных черепичных крыш. В необъятном дворе благоухал цветочный сад и цвели цитрусовые деревья.       Однако, Ника была явно не в восторге.       Толкнув узорчатую кованную калитку, она влетела во двор, рассматривая, похоже, впервые увиденные изменения. В глазах читался гнев, разочарование и ещё чёрте какая гамма эмоций. Сглотнув, я подошёл со спины, деликатно сжав руками узкие плечики ругающейся на древнегреческом Ники, пытаясь успокоить.       — В чём дело?..       — Я… тут всё переделали! Стоило всего на год дом покинуть!.. Моя… мой храм! Где он?! Мои комнаты?! Мой бассейн?!..       Тронув губами светловолосый затылок, я вздохнул:       — Ну… Ремонт. Бывает…       — Ты не… — гневно завопила Ника.       Распахнулись высокие узорчатые двери и во двор стали выходить олимпийцы. Все как на подбор — мускулистые, с благородными чертами лица, высоченные. Хрупкие девушки. Я отметил Афродиту, озорно подмигнувшую Геральду, и с кислой миной отметившую, что я почти обнимаю её младшую сестру. Последними из арки входа показались Зевс и Гера. Богиня-мать скептически вскинула бровь, отметив, что я прикасаюсь к Нике. Силой воли заставив себя не одёрнуться, я лишь встал правее, обхватывая узкую ладошку своей чужестранки пальцами.       Зевс напротив, усмехнулся невероятно широко, отметив жест. Распахнул руки, ожидая, что Ника привычно окунётся в отцовские объятия. Но та только всхлипывала, ненавидяще взирая на дворец. Я со вздохом погладил её по спине, шепнув на ухо:       — Может, всё не так плохо. Они скучали, а ты тут новое море слезами разводишь. Ступай… — мягко подтолкнув её в лопатки, я остался на месте.       Торопливые шаги и миниатюрная фигурка всё же нырнула в отцовские руки. Они что-то говорили на греческом. Я же всеми силами старался не отойти к остальным своим ребятам. Почувствовав нарастающую тревогу, они подошли сами. Демон поставил чемодан, звякнувший содержимым на брусчатку, стягивая неизменный кожаный плащ и оттягивая ворот футболки, чтобы подуть на грудь. Солнце припекало беспощадно.       — В аду и то прохладнее… — тихо пробубнил он.       — Не ворчи. — я хлопнул его по плечу, — у меня есть пара футболок на смену и шорты. Могу поспорить, ты кроме глифта вообще ничего не брал. Даже плавки…       Геральд вскинул брови:       — А нахуахуа они мне?!       — А ты плавать не будешь, когда на побережье пойдём?..       — Мне повторить вопрос?..       Я вздохнул:       — Братишка, ты забываешь, что с нами девушки. Со мной в комнате ты можешь ходить, как угодно. Но, боюсь, эротоманские замашки они не оценят…       — Как-то я не подумал… — демон поскрёб в затылке, — Ладно, займу у тебя какие-нибудь труханы до возвращения в общагу.       — «Уговорил», — саркастично хохотнул я.       Взгляд невольно снова прошёлся по грекам. После бдительного наблюдения Магдалены мы смогли поднабрать мышечную массу, но до культуристов местного пошиба всё равно не дотягивали. Ответные взгляды скользнули почти без любопытства. Нас оценили, словно коней на продажу, навскидку оценив ширину плеч, крепость копыт… тьфу, ног… В общем, не углядев конкурентов, мужская половина населения замка потеряла к нам всяческий интерес.       Женская же продолжала прицениваться… к Роне, который так и остался тонким да звонким, жилистым, как эспандер и юрким, словно уж на сковороде. Однако… Огромные чёрные крылья завораживали всех и всегда. Он не получал повышений, как и мы, но эта пернатая конструкция за его плечами продолжала шириться. И после внезапно свалившейся на головы битвы, я оценил мощь его крыльев именно как оружия, а не средства для полётов. Мы с Геральдом в свою очередь тоже налегли на тренировки под патронажем знаменитого дяди нашего крылатого бойца. Порой даже могли отвлечься от того, как суровый тренер учит тихоню управляться с кнутом. Зайка бледнел, но элементы отрабатывал. Видимо, в надежде, что, если быстро будет летать, его знакомство с этим боевым элементом минует.       Ника вернулась к нам, подводя Зевса за руку:       — Думаю, представлять их не имеет смысла. Вы уже познакомились и формально и неформально… — её взгляд стал строгим, у Зевса же наигранно-виноватым; но на этом не закончилось, Ника шагнула ко мне, сплетая пальцы и сжимая руки с моими: — Мы, вроде бы, вместе… Надеюсь, ты не против?       Олимпиец крякнул одобрительно, но вздохнул:       — Я-то за. Мать будет скандалить. Но я улажу. А то мы тебя никогда замуж не сдых…       — ПАПА! — взвыла Ника.       За спиной старательно давил ржач Геральд и несанкционированная парочка влюблённых. Сбоку полыхала негодованием Ника. А я… обтекал. Как-то мы ещё не думали о переходе отношений в какое-то иное русло, кроме прогулок за руку и редких поцелуев в саду за школой или в ежевичных зарослях. Однако, взгляд гречанки кроме негодования озвученной причины благосклонности отца к моей безродной персоне не выражал никакого отрицания этой идеи. Внушало надежду… «А, собственно, почему бы и нет?.. Девятнадцать лет — не так уж паршиво всё… Свой угол… найдём!» — я широко улыбнулся, протягивая ладонь для рукопожатия.       Пальцы почти хрустнули в лапище Зевса. Не сморщился, чем снова заслужил поощрительную усмешку в бороду.       — Так… Ну, мы выделили вам целое крыло. Там всё есть — ванные, бар, каждому по комнате, хамам, спортзал…       — Он сказал «бар»?! — восторженно прошипел демон за спиной, — Святые бобры… я в раю и больше не хочу в школу!..       Пришлось наступить на ногу Геральду и вежливо кивнуть Зевсу.       — Артемида проводит вас. — он обнял Нику за плечо, — А мы пошепчемся.       Я улыбнулся подошедшей девушке в белой тоге с лавровым венком на голове.       — Привет! — Она протянула ладошку, пожимая нам руки по-женски, но очень крепко, — Я Артемида. Добро пожаловать в резиденцию олимпийских богов. У нас здесь… весело.       Остальные представились и нас повели по причудливо изгибающимся коридорам. Я снова словил себя на мысли, что мы попали в куда меньший филиал школы. Но здесь было значительно уютнее. Фрески, растения в кадках, запахи домашней пищи и вина. Светлые, просторные залы, плавно перетекающие один в другой. Уже здраво опасаясь, что мы здесь заблудимся, я судорожно прикинул примерный обратный маршрут, но в итоге понял, что ничего не помню и махнул рукой — как-нибудь разберёмся.       Под моим удивлённым взглядом Тихоня и Аарон заселились в одну комнату. Демон отволок чемодан в свою и решил посмотреть, куда определили меня. Артемида, махнув рукой, направилась обратно по коридорам, сообщив, что через пару часов нас будут ждать на ужине. Ника должна будет забрать нас из этого крыла и провести в сад, где будет проходить застолье. Вежливо покивав инструктажу, я вкатился в большую светлую комнату с парой шкафов и массивной кроватью под тюлевым балдахином. Солнце заливало её через окна от пола до потолка, радуя яркими красками. Покачивались тонкие занавески.       Но мысли были в другом русле:       — Они с ума сошли?.. — почти грустно спросил я у демона.       — Ты про Зайца и Мисс?.. Ну, дружище, не всем же придаваться влажным фантазиям, как тебе. Кто-то уже активно постигает азы перепихонов согласно методическим пособиям Красавы! — заржал демон, — Не переживай. Они осторожны. Амуль не повредит, конечно, но… надеюсь, у Роньки всё хорошо с «извлечением корня» и прочей высшей математикой, которую проходят в постели.       Я вздохнул:       — Действительно спятили…       Геральд хлопнул меня по плечу:       — Соберись, Фенцеслав. Это не наше дело, а их. Не будешь же ты их ссаной тряпкой гонять друг от дружки, чтобы не появились «плоды любви». К тому же, где, если не здесь им можно оторваться на полную катушку, не скрываясь как мыши под веником, опасаясь спалиться перед школьными стукачами? Но дома сделай им свою шаманскую побрякушку. Авось сработает… — лицо Геральда неожиданно стало серьёзным: — И нам надо как-то улучить момент, чтобы побеседовать с твоим будущим тестем на животрепещущую тему…       В моей голове промелькнул рассказ Ники о жене Аида. Та самая пара, в которой свет и тьма сошлись, порождая детей невиданной силы. Пара — пример, что всё могло бы быть иначе, если бы только изыскали возможность передать власть, не боясь её утратить. Умом я понимал, что их время прошло и они живут не текущей верой, как наша замкнутая система мироздания. Но всё же каков был шанс, что когда-нибудь кто-то из бессмертных патронов нашей с демоном страны решит, что от власти устал?..       — Мизерная… — свистящим шепотом ответил я сам себе.       — Чего? — любопытно воззрился на меня Геральд; пришлось озвучить размышления, — Ну так да. Нашим-то чего? В них верят… Вроде та же земля, те же подданные, дающие молитвами несметные силы — вот и цепляются. Чего им задницы-то с насиженных царских табуреток снимать, если подвинуть некому?.. Так, ладно. Выдайте мне свои ангельские трусы, и я пошёл отсюда к себе. Мне ещё надо изобрести холодильник, чтобы глифт остудить…       Я со смешком расстегнул рюкзак, бросая в демона серые плавки. Перехватив их налету, Геральд буркнул что-то из разряда: «ну, хоть не белые с сердечками», и смылся из моей временной обители. Мне же выпала возможность перевести дух и примерно предоставить себе шанс обдумать положение дел с семьёй… избранницы?.. да, пожалуй, что уже так, раз на меня с порога не спустили собак. Всё же немного неуютно было от мысли, что нас уже поженили где-то не очень далеко в будущем. Утешало только то, что к этой мысли у Ники отвращения не возникало.       На небесах в нашем углу не существовало каких-то определённых свадебных традиций. Мне нравилась земная традиция с кольцами, однако, я не видел у Ники ни одного украшения, кроме диадемы принадлежности и посоха. Мельтешащие в голове мысли, что необходимо смотаться на землю за кольцом не давали покоя. За своими копаниями в голове я раскладывал вещи из багажа по полкам ближайшего шкафа. На дне рюкзака показались инструменты для изготовления амулетов и на лицо наползла улыбка совершенно непроизвольно. «К чёрту их кольца. Сам сделаю… Ещё и с какой-нибудь полезной штукой, чтобы носила и гордилась…».       — У тебя лицо такое, будто закон всемирного тяготения открыл заново… — хихикнула неслышно вошедшая в комнату Ника.       Я вздрогнул, судорожно пытаясь упихать в шкаф и рюкзак:       — Нет. Всё проще… или сложнее — как посмотреть…       Она проворно перехватила рюкзак, заглядывая внутрь:       — Фенц, ты издеваешься? На каникулах, рядом с морем… И всё равно за свои ботанские штучки-дрючки решил засесть?!.. — гневно топнула ногой гречанка.       Я вздохнул, мягко отбирая рюкзак с его содержимым и привлекая её к себе:       — Это уже привычка и рефлекс. К тому же… Мисселина и Аарон…       Светловолосая вспыхнула. Серые глаза сверкнули лукавством, и она закусила губу, прижимаясь теснее. Я невольно сглотнул, ощутив скользнувшую по моему бедру ладошку. Тело начинало реагировать слишком быстро, и я нервно впился в её губы поцелуем, слушая почти возбуждённый смешок:       — Не так много времени. И… я пока не хочу торопиться.       Почти с сожалением отстранившись, я поджал губы: руку она так и не убрала:       — Провоцируешь же…       — А может мне нравится, то как ты краснеешь, возбуждаешься и не шугаешься каждой тени стеснительно?..       Я с усмешкой в наглую положил руку на её ягодицы, предвкушая, что прилетит затрещина… но нет. Даже когда пальцы чуть сжались. Серые глаза смотрели выжидательно. И всё же… может, и вправду, слишком рано?..       — С тобой невыносимо сложно сдерживаться, — я вздохнул, поцеловав её в лоб под разочарованным взглядом и отступил, — Но твоё решение я уважаю. Всё будет тогда, когда ты сама будешь этого хотеть и будешь готова.       Ника сложила руки на груди:       — Тупица…       — Ника…       Она надула губы:       — Что?! А как же страстные натуры, бросок на кровать, пылкие поцелуи и настоятельные ласки… а потом…       Я вскинул брови, наблюдая, как она заливается краской и теперь уже сам сложил руки на груди, вопросительно взирая сверху вниз на полыхающее негодованием лицо.       — Так вот, значит, какие у тебя фантазии?..       — Ну… я в книжке читала… — ещё больше покраснела девушка, — И любопытно попробовать.       Закатив глаза, я сел на постель, увлекая её за руку на свои колени:       — Женщина, в этом случае «попробовать» не получится. Это не конфета, чтобы при невкусной начинке обратно в фантик завернуть. Это серьёзный шаг, который двое должны совершить с умом и получить от него как минимум удовольствие, а как максимум — от него ещё и дети бывают.       Ника икнула:       — Ангел, ты загнул такое, что мне сейчас не уютно на твоих коленях сидеть, пока в зад кое-что упирается… — она хихикнула, краснея: — И это явно не ум… Хотя… Зависит от того, чем ты периодически думаешь…       Я с рыком повалил её на постель, слыша заливистый хохот и чувствуя, что голова кружится невероятно. Тонкая ладонь скользнула под рубашку, поглаживая живот и грудь. Податливо приоткрывшиеся улыбающиеся губы прижались к моим. От неё пахло морем, небом, жизнью… Свежестью греческих олеандров. Прохладой утреннего ливня. Колыхнувшаяся энергия тонкой струйкой нырнула беспрепятственно под мои блоки, поднимая осаживаемый зной, словно играя с ним. Сердце громыхнуло в ушах, вынуждая меня опуститься на локти, вжимая её в постель и покрывая бессчётными поцелуями губы, лицо, шею.       Ника выгнулась, скользя бедром вдоль моего бока. В серых глазах расплескалось доверие и какая-то надежда на то, что между нами действительно всё серьёзно. Я невольно улыбнулся, скользя губами по её шее вниз, отмечая закушенную в предвкушении губу, чаще вздымающуюся грудь под тонкой тканью туники. Тонкие пальцы нырнули в мои волосы, словно давая добро на продолжение. С трудом удерживаясь от желания действительно устроить то, что обоим хотелось, я ограничился ласками, слушая недовольные стоны и с усмешкой чувствуя, как она нетерпеливо ёрзает, при этом не рискуя даже тронуть застёжку брюк.       Дверь распахнулась, послышался невероятно знакомый голос:       — Фенцио, я так рада!.. Ой!..       Едва не заржав от вытянувшегося лица Ники, я обернулся к Эрато:       — Привет, муза моего разума, вшившая в амулет матерные частушки.       — Что вспомнила, то и вшила!.. — парировала девушка, стоя к нам спиной с пунцовыми от стыда ушами: — Вы бы хоть дверь на щеколду закрыли… Извращенцы… От Ники вообще не ожидала! Сначала пыталась прибить, теперь стонет, как…       Моя гречанка с суровой миной села на постели, оправляя одежду:       — От любви до ненависти один шаг. Я рискнула пойти по обратному маршруту… — серые глаза немного мутновато скользнули по моему телу, но она улыбнулась, краснея: — И не прогадала. Дочь тритона, ты не могла постучать, прежде чем вламываться?!..       — Я как бы и не к тебе шла, подруга… — буркнула Эра, робко оборачиваясь; спустя секунду, под ревнивым взглядом Ники, она обезьянкой повисла на моей шее, болтая ногами; — И ведь не сказал никто, что вы прибыли! Я только по вспышке энергии с трудом распознала, что у нас гости…       Она отстранилась, снова ойкнув, отмечая свою подругу, сложившую руки на груди и собственнически рассматривающую такое пылкое приветствие. Я со вздохом сухо клюнул пальчики Эрато, снова залившейся краской и вернулся к своей зазнобе на постель. Потёк живенький расслабляющий диалог. Я со смехом слушал ностальгическое воспоминание почти годичной давности о нашем приключении и «охоте», которая увенчалась тем, что Нику отправили в наказание к нам в школу.       Гречанка дёрнула плечиком:       — Такое уж наказание… Нормально. Меня теперь всё устраивает…       Дверь распахнулась. На пороге возник Геральд с бутылкой глифта и четырьмя стаканами:       — За встречу пять капель и для аппетита ещё пять!..       Ника вздохнула и закончила:       — Почти всё…       Демон показал ей язык и отвернул пробку с горлышка. Глифт плеснул в стаканы. Запахло «домом», который нам заменила школа. Муза недоверчиво принюхалась к содержимому. Ника стоически приняла выпивку. Я хмыкнул, памятуя её скепсис при втором знакомстве в вагончике. А после обескураженное лицо Папика, чьё пойло назвали не самым крепким. Стало смешно. Собравшиеся посмотрели на меня, как на дурачка. Пришлось пояснять своё поведение. Половину рассказа Ника краснела, остальную половину укатывалась вместе с нами.       Сделав по глотку, мы через окно сорвали ближайший апельсин на закуску.       — А где Мисселина и Аарон? — Ника вскинула брови.       Геральд покраснел и заиграл бровями весьма красноречиво:       — Душа моя… В мире, где у них наказания и гильотина над головой, в виде запрета на связи, они ограничены. А здесь… Если никто из нас не сдаст, а мне кажется, таких идиотов среди нас нет — у них развязаны руки, и не только они. Так что, рискну предложить не тревожить голубков даже ради общения с радушными хозяевами, но оборудовать им какой-никакой провиант. Судя по звукам — силы им восстанавливать придётся не за один раз…       Я рассмеялся от озадаченного вида Ники. Она вспыхнула, зажав ладошкой губы, судорожно прикидывая, как будет объясняться перед семьёй, что пара гостей потерялась по прибытии, запершись в спальне. В конечном итоге, махнув рукой, она почти с вызовом посмотрела на меня, подмигнув. Взгляд сместился на часы, висящие над дверью.       — Пойдём в сад. Скорее всего уже все в сборе. А голубки… пусть воркуют. — она улыбнулась, первая выходя из комнаты.       В саду действительно был накрыт широкий стол, заставленный дарами местной земли и моря. Оливки, рыба, морепродукты, деликатесы… Мы выбрались на залитую рассеянным солнцем террасу, приветствуя хозяев. Ника споро утянула всех ближе к родителям. Геральд заметно оживился, усаживаясь между своей неполной тёзкой Герой и Афродитой. Женщины, обрадованные его появлением, практически синхронно вычеркнули нас с Никой из зоны своей видимости.       Текла неспешная беседа, обсуждение школьных моментов, обучения. Затронули практически всё, что произошло до последних дней. Успешно, как мне казалось, миновав вопрос с битвой, которую мы смогли пережить.       Зевс задумчиво отпил из своего кубка:       — И что там за внеплановый мордобой в вашем краю был?       Я сглотнул:       — Недоразумение… иногда не очень умные приближённые к правителям вносят разлад. А те, в свою очередь, привыкнув решать вопросы кулаками подняли стычку.       Зевс нахмурился, переводя взгляд на Нику, сжавшуюся за моим плечом:       — Ты, надеюсь, не полезла, по привычке, в гущу событий?.. — голос отца стал суровым со стальными нотками.       Ника покраснела, уткнувшись носом в тарелку, боясь ответить. Пришлось пытаться спасти положение:       — Битвы как таковой не было. Мы пришли к выводу, что кровью вопрос не решить и чуть ли не бунт подняли. В итоге вместо потасовки все сидели в поле у костров и наблюдали, как наши высшие сами между собой разбираются…       — А ты не выгораживай, парень… — брови громовержца сошлись у переносицы: — Ника, ты понимаешь, что своими действиями провоцировала политический конфликт? Нам бы пришлось вмешаться, если бы кто-то из делегатов был бы ранен. И уж тем более, если бы с тобой что-то случилось…       — Я была осторожна. Ну не могу я в стороне сидеть! — буркнула Ника.       Я осторожно сжал её ладонь под столом, успокаивающе переплетая пальцы. Они спорили, но девушка старалась быть сдержанной до той степени, что моя рука похрустывала в захвате суставами от нервов. Пришлось помолиться, чтобы конечность не оторвали. Положение спас Арес… Пьяная улыбка, довольный вздох и он поднялся из-за стола, всматриваясь в моё лицо:       — Парниш, а ты, значит, за младшей нашей увиваешься?..       Пальцы Ники расслабились, и она нервно вздохнула, отпуская мою руку:       — Арес, сядь пожалуйста и не начинай…       — Почему? Я должен знать, за кого сестру отдаю.       Зевс вскинул брови:       — То есть истории с моим посохом тебе не достаточно?..       Бог войны насмешливо пожал плечами под всё более тяжёлым взглядом отца:       — Наше время вышло… Магия старых регалий иссякает. Быть может, посохи больше не несут той силы, что имели прежде — пантеоны в этом времени мертвы и стали только лишь мемориалами для людишек — не больше. А руки… руки силы не утратили… — Арес вышел на середину террасы, подальше от стола, извлекая из ножен меч; удар ладонью по гарде и оружие словно вытряхнуло собственную копию, которую он воткнул в доски пола: — Я вызываю тебя на дуэль до первой крови, Фенцио. За честь сестры!..       Ника поднялась из-за стола:       — Честь при мне. Не за что биться. Своими… мечами… в другом месте будешь меряться…       Геральд хихикнул ехидно рассматривая Ареса:       — Фенц не так прост, как кажется. Поверь…       — Будешь выступать — вызову следующим… — мрачно пообещал бог войны.       Демон пожал плечами:       — Хоть сейчас.       Понимая, что ещё немного, и всё перерастёт в банальный мордобой, я поднялся из-за стола, аккумулируя все силы, что были. Хорошо, что кроме небольшого количества глифта ничего выпить не успел. Координация была почти нетронута. В голове уже резво перестраивались мысли под схватку. Ника умоляюще просила остановиться. В глазах Зевса начал читаться азарт. Даже Гера с любопытством покосилась на предстоящее зрелище. Афродита любуясь наблюдала, как её братец стягивает рубашку, обнажая накачанный торс. Я хмыкнул, едва сдерживаясь от ехидства — хочет зрелище. Быть может, стоит щёлкнуть по носу, показав, что рядом с ним, тщедушный я, который имеет шансы на победу?..       Если, конечно, меня сейчас не нанижут на меч и не провернут его, как в баранине на вертеле…       — Без чар. — с мрачноватой усмешкой проговорил Арес.       Я кивнул, обходя стол. Глаза отчётливо выхватывали каждое ленивое движение его разминки, вырисовывая в голове тактику предстоящего поединка. Где слабые места, где сильные. Шрам под рёбрами справа ощутимо стягивал его кожу, чуть сковывая движения. Он был немного пьян, что сказывалось на координации, но совершенно не гарантировало, что поединок перестанет быть забавой, и руку от смертельного удара он сможет остановить в нужный момент. Не самые удобные сандалии. Доски пола были отмыты и скользили от потёртостей.       Примерно набросав план действий, я рывком извлёк меч из пола, вставая напротив него в расслабленную боевую стойку. На правах хозяйки, желающей забавы… или крови не самого приятного будущего зятя, Гера махнула рукой.       Пошёл обратный отсчет то ли моей жизни, то ли до момента победы.       Вялые петли, выписываемые остриём, вальсирующие движения, густой пропитанный цитрусами и жарким солнцем воздух. Я всерьёз пожалел, что не снял рубашку. Однако же, это было преимуществом в данный момент. Сближение для короткого укола мечом, проверяя реакцию на выставленный блок — отвожу без резкого движения, почти плавно. В карих глазах воина явная усмешка. Защита есть — удержит ли светлокрылый рохля, стоящий перед ним всю мощь?.. сомнение в алом отблеске.       Сцепив зубы, он пошёл в атаку, и вот тут я действительно начал опасаться. Град ударов, уколов, скользящих, рубящих… Если бы не прежние бои — один бы я точно пропустил, если не все. Руки выворачивают меч споро блокируя и парируя пляску отточенного лезвия. Приходится быть внимательным и терпеливо ждать, выискивая бреши в его защите, которой он пока даже не заморачивается, продолжая полностью погружаться в атаку. Запоздало приходит мысль, что он начаровал моё оружие и его волей оно может растаять туманом в руке, позволяя прикончить меня. И после уже едва ли кто-то будет махать кулаками оплакивая…       Устают все, даже боги не исключение. Скорость атак начинает снижаться и на лице Ареса выступила испарина. Всё чаще едва приметно оскальзывается, склоняется в сторону шрама. В противовес, чуть подслеповато щурится правый глаз, который я не отметил из-за падающих на его лицо волос цвета воронова крыла. Старые травмы есть у обоих… Мои всё равно явно не столь давнишние, хоть мы и выглядим почти ровесниками.       Из обороны в атаку переход почти плавный. Сил я не расходовал, лишь следя за направлением ударов и отводя их по касательной. Почему-то захотелось не ударить в грязь лицом. Памятуя какой-то старинный не так давно виденный боевой танец на боевых занятиях, я с лёгкой долей стыда припомнил кое-какие движения, без перехода отводя удар и выдвигаясь вперёд. Свист меча пел какую-то свою мелодию, кружа голову бесконечным желанием не останавливаться, даже если иссякнут силы. Блоки на энергии трещали, удерживаемые только волей. Силы привыкли подкреплять работу оружия.       Свист меча почти у самого носа, усмешка на лице Ареса, показывающая, что силы есть, хоть и мало. На пол упала прядь моих срезанных волос — мечи отточены на славу… Стиснув зубы, я переключил внимание всё же на его слепые зоны, силясь подобрать манёвр, способный подпустить на линию удара. Снова неторопливая пляска, перебор ног в танце смерти и жизни, где одно исключает другое. По настилу, словно по паркету банкетного зала в резиденции патрона. Танец… Лезвие выписало ряд лёгких уколов, проверяя оборону в форме косого креста — отбиты почти полностью… почти. Лазейка там, где он не доводит лезвие до конца, когда шрам стягивает, ограничивая движения. Опасно… не удержу руку — проткну сердце брата своей девушки.       Выдох… Энергия взбурлила, сдерживаемая из последних сил, но по венам, кажется, рванулось жидкое солнце. Я стиснул зубы, загоняя её вглубь и… ложный дар сверху, отвод плашмя — предсказуем, но лезвие вспархивает, обводя тело по дуге и замирая в полупальце от его рёбер…       «Победа?..» — с вялым триумфом мигнуло в голове.       Не тут-то было. Глаза проигравшего Ареса налились жидким пламенем и, кажется, меня вывернули на изнанку, заставив впервые искренне помолиться всем подряд богам. Другая структура энергии. Бесконечная кровь, словно заливающая мои потоки, забивающая свежим запахом смерти и застоялой гнилой плоти. Стало дурно и зной, слишком тщательно упрятанный в блокировки не мог выбраться наружу. Перед глазами потемнело и на лицо, кажется, легла подушка из кусков разлагающихся тел павших. Больно вдохнуть и выдохнуть. По лицу, кажется, текла кровь и гной.       Над головой пронёсся ор.       Не над головой… в голове…       Сквозь давящее чувство — тонким шилом — прохладный ливень, вспарывающий куски мёртвой плоти, указывающий путь обратно…       Ошалело сев на настиле, я мотал головой, чувствуя прохладные пальцы Ники на своих висках. Проясняющийся взгляд выхватил сидящего на полу Ареса с отпечатком крыльев на лбу. Если бы не обстоятельства и вероятность сдохнуть несколько минут назад, я бы рассмеялся. Гречанка что-то шипела, сыпля ругательствами в адрес старшего брата, продолжая, поглаживать моё лицо.       — Что ж, испытание пройдено… — Зевс сдержано кивнул Аресу, поднимаясь из-за стола, — и прошли вы его оба.       Я сглотнул, чувствуя, что только что позволил себя облапошить.       — Что это значит, папа?.. — сухо спросила Ника.       Громовержец смерил её немного насмешливым взглядом:       — У меня много детей… Однако ни одной своей дочери я не отдал недостойным мужьям. Как и уверен, что воспитал для своих невесток достойных мужей в лице своих сыновей. Твой архангел силён тем, что не совсем понятно, после ситуации с моим посохом, однако, его навыков в бою мы не видели до этого момента… Смог бы он защитить тебя в случае опасности?.. — Зевс хмыкнул в бороду, выдержав гневный взгляд Ники и перевёл свой на меня: — Достойное показательное выступление, парень. Ты ошибался, сочтя, что мы видим в тебе приблудного, не достойного быть принятым в семью…       Я хлопнул глазами, собирая в кучу остатки сил, чтобы подняться с пола. Удалось. Назло всем после такого испытания, я встал на ноги, привлекая к себе Нику и целуя её безумно чувственно. В голове отчётливо пронеслось, что ради этих губ, я готов проводить такие битвы хоть всю оставшуюся вечность. Послышалось довольное улюлюканье тех, кто сидел за столом.       Девушка отстранилась, впервые на моей памяти стеснительно прижавшись и спрятав лицо у меня в шее, скрывая румянец.       Зевс повелительно махнул рукой, глядя на меня:       — Фенцио, пойдём пошепчемся…       — Но… — Ника попыталась удержать меня на месте, но сникла под строгим взглядом олимпийца: — Ладно…       Тронув губами её лоб, я направился следом за Зевсом, чувствуя, что если не снискал хоть толику к себе уважения, как претендент на сердце, то как боец справился как мог хорошо. Мы прошли через сводчатые двери в просторный зал, однако Громовержец с хитроватой усмешкой извлёк из воздуха свой посох и легонько коснулся им стены с огромной фреской. По штукатурке и узору прошла рябь, открывая массивную арку древней архитектуры с провалом входа, скрытым дымкой. Кивнув головой, он шагнул первым вперёд, безмолвно призывая следовать за собой.       Сглотнув, я направился в этот клубящийся бликами портал.       Огромная статуя Зевса из камня, восседающая на каменном же троне. Жертвенники, заваленные подношениями, знакомый посох в руках скульптуры и убегающие в бесконечную высь покрытых фресками потолков колонны.       Громовержец вложил руки в карманы брюк, рассматривая собственную без преувеличения гигантскую копию:       — Фидию пришлось позировать почти четыре года, чтобы образ вышел достаточно похожим. Люди… забавны. Поиски прототипов занимают в их жизни самое важное место, прежде чем создать нечто, что сохраниться если не временем, то памятью… Сейчас мы в том времени, когда пантеон был жив и приносил столько энергии, питающей наш мир, что её хватает до сих пор… Но и она, увы, иссякает. — он со вздохом подошел к уступу колонны с широким бортиком и уселся на край, призывно хлопнув ладонью рядом, приглашая сесть, — Падай. В ногах правды нет…       Я со вздохом примостился рядом, чувствуя, что пахну боевым потом и это как-то не достойно, рядом с таким божеством высшего порядка.       — Простите… — пунцовея пробубнил я.       Громовержец хмыкнул в бороду:       — Не за что извиняться… все через это проходили. Кто-то раньше, кто-то позже. Извиняться за проверку не стану — сам понимаешь, абы кому отдать последнего ребёнка я не могу. Никто не знает, когда мы просто исчезнем. Что ж, я полагаю, у тебя накопились вопросы. И, в качестве жеста доброй воли и своего расположения, я на них отвечу охотно. Стоит начать с краткого экскурса… Ты поймёшь, что к чему довольно быстро. Просто слушай внимательно. — Вытянув ноги, Олимпиец покосился на свою скульптуру и усмехнулся: — Прежде нас были титаны. Фактически — наши родители. Отцы, матери и не только… Первичный пантеон. Более слабый, но живучий и тот, которому покланялись уже даже после того, как мы отвоевали своё право на существование в этом мире. Поняв, что кровопролитие и убийства проблемы не решит — они вознеслись. В те века мы почти истребили друг друга… Но, как более совершенные создания, ими порождённые, мы всё же выстояли, оставив за собой право созидать под этим солнцем. Титаны ушли выше. Вы зовёте это Сферами…       Я посмотрел на него круглыми глазами, судорожно сглотнув:       — Это значит, что…       Он кивнул:       — Мы со временем пройдём по их пути. Я… не хочу тянуть следом Нику. Молода. У неё за плечами века неразумного существования. Слабый пантеон, цеплявший энергию тут и там. Однако, люди всё равно молятся, призывая себе Победу. Её культ бессмертен, а значит, что в возвышении нет смысла. И всё же, вернёмся к нам… — снова усталая усмешка, — Могу дать руку на отсечение — ты задумывался о том, почему же мы благословили брак Аида и Персефоны. Ответ прост, и он резко контрастирует с тем, что происходит в вашей бытности. Дети… новые боги. От этого союза родились новые божества, которым власть… не нужна. Они имеют великую силу, способную стереть с лица земли страны, уничтожить планеты и миры, сотворить новые. Но им это… не нужно. Если я смогу договориться с братом, вам покажут подземное царство. Полагаю, это будет поучительным.       Я благодарно закивал, как китайский болванчик:       — Это будет замечательно мы пытаемся…       — Знаю, что пытаетесь. Вот только не выйдет. Ровно до тех пор, пока Сатана и Шепфа не захотят отпустить короны. Тогда так называемые дети Мальбонте смогут выйти из тени. — перехватив мой удивлённый взгляд, он хмыкнул: — Они никогда не примут новую власть, а отпускать из рук вожжи подобно акту самопожертвования, на который не способен ни один ни второй. И единственным шансом будет война. Нет, не такая, как ваше, уж прости, убогое «Равновесие», которым они прикрывают погоню за амбициями. Это будет истиной мясорубкой. И есть некий шанс, что закончится всё тем, что мир просто будет стёрт в порошок. Править придётся на руинах в крови по пояс. Именно поэтому мы смогли замкнуть своё время в петлю, черпая энергию из прошлого в отголосках и живя в этом веке. Мы не претендуем на власть… В большей мере — обычная огромная семья, которой подвластно куда больше, чем простым смертным, но при этом, стараясь не выделяться.       Я потёр лицо ладонями, силясь утрамбовать всё в черепную коробку. Становилось мерзко до ужаса. И ещё более мерзко от того, что мой патрон, будучи похожим по своему положению на Зевса как две капли воды оказался просто помешанным на власти интриганом и… убийцей?.. Или всё же нет?..       В памяти замелькал давнишний разговор с Геральдом о детях союзов света и тьмы. Что имея в руках власть вседержителя, Шепфа разделяет светлое и тёмное в детях, позволяя им существовать и дальше. Вот только как выглядит это существование? Где эти дети? Почему их никто не видел и не находил уже после того, как разделили свет и тьму?.. Голова начинала раскалываться, стоило попытаться хотя бы выстроить в ней хоть какую-то поддающуюся объяснению картинку.       По плечу прилетел хлопок:       — Делай выводы, ангел. Я свой сделал, когда Эрато рассказала о твоих амулетах, собранных из дерьма и палок, но при этом действующих… — он хохотнул, отметив, как я залился краской, — Но это всё равно весьма достойно. Как и дружба с демоном, как и понимание, что любовь… это не просто чувство. Это ещё и умение найти свою… энергию. Мне показывали отголоски вашей по прибытии в гимнасий Платона. Ты… не так прост, как кажется на первый взгляд. Не стоит сбрасывать со счетов утраченное прошлое, которое, могу поспорить, затёрто в твоей голове до блеска. Ты не можешь быть уверен в том, что было за плечами. Навыки, силы, характер… Слишком запутано. Но, уверен, придёт время и всё откроется. А если нет… — Зевс развёл руками, — Значит тебе просто дали шанс начать жизнь заново. И только тебе решать — в награду или в наказание… Ладно, пойдём назад. Мне ещё надо всыпать Аресу за применение чар — бесчестный поступок, когда условием было не использовать магию…       Я кивнул, чувствуя, что мне нужно найти своего серокрылого приятеля и устроить мозговой штурм, пока в голове сохранялась хоть какая-то система истории.