Во имя любви

      Они продолжают свой путь дальше. Так, будто ничего не изменилось. Геральт охотится на чудовищ и таким образом зарабатывает львиную долю их дохода, а Лютик, если чувствует себя достаточно хорошо, продолжает выступать в трактирах и пабах. По вечерам же, вооружившись грифелем, записной книжкой и памятью Геральта, бард восстанавливает свои любимые баллады. Он забыл намного больше, чем ему казалось поначалу, но парень старается не отчаиваться. Все не так уж плохо, пока ведьмак рядом и старается помочь.              В моменты, когда Юлиан вдруг понимает, что забыл строчку очередной песни или только с большим усилием может вспомнить мелодию, за парнем трудно наблюдать. Геральт знает, как для Лютика важно его творчество, а теперь бард с каждым днем будто по крупице теряет себя. Юлиан не боится смерти — он не знает почему, но такая перспектива его совершенно не пугает — Юлиан боится потерять то, что делает его индивидуальностью. Что такое человек, как не совокупность воспоминаний? Больше всего на свете Лютик боится перестать быть собой.              — Слушай, Геральт, я помню, ты однажды упоминал грифонов, — начинает парень, забрасывая лютню за спину. Они бредут вдвоём по безлюдной дороге где-то на западе Редании. Ведьмак держит своего барда за руку, потому что знает, что их близость — единственное, что помогает Юлиану от головной боли. — Так они действительно существуют? Я думал, это сказки.              Услышав вопрос, Геральт останавливается и тяжело вздыхает. Плотва тоже останавливается рядом и как-то неоднозначно фыркает, поэтому Лютику кажется, что он спросил что-то неправильное и совсем неуместное.              — Прости, я сказал что-то не так? Можешь не отвечать, если не хочешь, — тут же говорит парень, потому что ведьмак кажется ему расстроенным, а он не хочет его расстраивать.              — Нет, все… все в порядке, — отвечает мужчина, взглянув на барда.              — Тогда почему ты выглядишь так, будто я тебя расстроил? — спрашивает Юлиан. Лютик начал очень остро реагировать на малейшие изменения в настроении Геральта и винить в этом себя с тех самых пор, как заболел. Парень прекрасно понимает, что он не может брать на себя ответственность за чувства мужчины и, в целом, это не в его стиле, но болезнь далека от рациональности. Яд в венах с каждым днем меняет его все сильнее, и бард не может никак повлиять на эти изменения.              — Все в порядке, — пытается заверить Юлиана ведьмак, но парень улавливает ложь.              — Скажи мне, — просит Лютик, заглядывая Геральту в глаза. — Почему тебя расстроил мой вопрос?              — Лютик… — ведьмак снова тяжело вздыхает. — Ты задаёшь мне его в пятый раз.              — Ох… — растерянно тянет парень. — Прости.              — Ты не должен извиняться.              — Я… — бард изгибает губы в грустной усмешке. — Кажется, мне хуже.              — Лютик…              — Я в порядке. Просто не могу привыкнуть, что все происходит так быстро, — Юлиан забирает свою руку из руки Геральта и закатывает рукав. Вздувшиеся вены уже практически добрались до локтя.              — Как ты себя чувствуешь? — интересуется ведьмак и, наверное, он спрашивает об этом слишком часто, но мужчине катастрофически нужно знать о состоянии Лютика, чтобы, если парню вдруг станет хуже, Геральт мог своевременно помочь.              — Сознание немного мутное, но, в целом, все хорошо, — бард растягивает губы в улыбке. — Но так теперь почти всегда. Я уже привык.              — Прости меня, — все-таки произносит мужчина, потому что просто не может промолчать.              — Я просил не извиняться.              — Но я ведь…              — Геральт… — нежно тянет Юлиан, а затем кладет свои руки поверх рук ведьмака, заставляя того замолчать. — Не стоит просить прощения за любовь. Я счастлив, что ты меня любишь. И только попробуй сказать, что ты не счастлив, что я люблю тебя в ответ.              Геральт молчит пару секунд, а затем улыбается уголками губ и, притянув парня ближе, целует в лоб.              — Счастлив, — произносит он, потому что это именно то, что бард хочет услышать. Но, положа руку на сердце, Геральт предпочел бы безответно любить Лютика всю жизнь, но знать, что он здоров и в порядке.              На следующий день они добираются до города, где ведьмаку наконец-то подворачивается дельный заказ. Мужчина снимает им комнату, получает от барда поцелуй на удачу и уходит разбираться с мантикорой, что поселилась в пригороде. Возвращается Геральт, когда уже стемнело. В кармане у него 150 новиградских крон, а это значит, что в ближайшее время ему не придётся беспокоиться о деньгах. Ведьмаку повезло, что эта мантикора, в сравнении с остальными представителями её вида, оказалась довольно слабой и немного глуповатой, так что мужчина отделался лишь парой царапин.              Вернувшись в постоялый двор, Геральт первым делом поднимается в их комнату. Они с Лютиком уже давно не разлучались на целый день, поэтому ведьмаку срочно нужно было проверить, как он, чтобы успокоить плохое предчувствие, что щекотало где-то под левой лопаткой.              Барда в комнате не оказывается, поэтому мужчина сразу же спускается вниз, чтобы проверить, не спустился ли Юлиан в трактир, но и там его тоже нет. Чувство тревоги, что раньше было едва различимым, теперь стало значительно сильнее.              Потратив около десяти минут на поиски хозяина постоялого двора, Геральту все же удается узнать, что Лютик отправился на главную площадь города и попросил сказать, куда он ушел, если его вдруг будет искать беловолосый, грозный и вооружённый до зубов ведьмак. Мужчина усмехнулся, когда хозяин повторил слова барда дословно, и, поблагодарив его, отправился искать Юлиана.              Найти парня было не сложно, так как площадь была относительно небольшой, а Лютик сидел прямо рядом с фонтаном, что находился в самом ее центре. Приближение Геральта парень заметил не сразу, но тут же счастливо улыбнулся, как только тот оказался в поле его зрения.              — Ты в порядке, — с облегчением произносит бард и подается вперед, чтобы заключить ведьмака в объятья. Мужчину это слегка удивляет, ведь раньше Юлиан особо не переживал за него во время выполнения заказов, считая, что Геральт чуть ли не сказочный герой и ему все по силам, но, несмотря на это, ведьмак лишь обнимает парня крепче. — Я боялся, что ты не придёшь за мной.              — Ты же знаешь, что я всегда возвращаюсь, — отвечает мужчина, соприкасаясь с Лютиком носами и заставляя того еще раз улыбнуться. — Ох, милый, ты совсем замёрз.              — По вечерам нынче прохладно, — парень пытается пожать плечами настолько беззаботно, насколько может, но Геральт замечает, что Юлиана бьёт мелкая дрожь.              — Почему не вернулся, когда понял, что замёрз? — интересуется ведьмак, стаскивая с себя куртку и накидывая её Лютику на плечи.              — Я не смог вспомнить дорогу обратно, — отвечает парень, сильнее кутаясь в одежду, что так приятно пахнет Геральтом. — Хотел спросить у людей, но потом понял, что и названия постоялого двора я тоже не запомнил. Тогда я решил просто подождать здесь, и надеялся, что ты придёшь за мной. Ты пришёл, — Юлиан улыбается, так искренне и благодарно, что у ведьмака внутри все сжимается.              Геральт не может, просто не может принять тот факт, что Лютик ни в чем его не винит. Наоборот, так искренне и неподдельно радуется, когда ведьмак напоминает ему о чем-то или помогает вспомнить строчки из его же песни. Барду стоило бы разлюбить мужчину хотя бы за то, на что тот его обрекает, но Юлиан будто бы и не задумывается об этом. А Геральт больше не хочет поднимать эту тему, чтобы не портить Лютику настроение.              — Я буду всегда приходить. Чтобы не случилось, — обещает мужчина и протягивает парню руку. — Пойдем обратно?              Бард улыбается еще шире, берет Геральта за руку и отвечает:              — Пойдем.              Оказавшись в комнате, Лютик первым делом скидывает с себя всю одежду и забирается в кровать, кутаясь в теплое махровое одеяло. Куртка ведьмака здорово помогла ему согреться, и сейчас парень просто отдыхает и наблюдает за тем, как мужчина приводит себя в порядок после выполнения заказа.              — Что? — все-таки спрашивает Геральт, потому что пристальный взгляд барда сложно не заметить.              — Ничего, — тот улыбается уголками губ. — Мне нравится наблюдать за тобой. Кажется, я раньше называл тебя «своей музой».              — Ты никогда так не говорил, — немного удивленно замечает ведьмак, подходя к кровати и ложась рядом с Юлианом.              — Я никогда не говорил так ТЕБЕ, — улыбается Лютик. — Я ведь не дурак. Знал, что тебе не понравится.              — Мне нравится.              — Правда?              Геральт кивает.              — Не люблю, когда обо мне слагают песни. Но ты единственный, чьи баллады я готов слушать.              Парень улыбается еще шире и подается вперед, чтобы поцеловать мужчину. Из-за того, что они не виделись почти целый день, голова Юлиана сейчас раскалывается сильнее обычного. Лютик старается не говорить о своём состоянии Геральту, потому что понимает, что любые изменения к худшему делают мужчине больно, но с каждым днем у него выходит все хуже и хуже. Потому что, уж если о головной боли и помутнении сознания он может и умолчать, то о провалах в памяти не выйдет. Бард просто не запомнит то, о чем ему не стоит говорить.              Юлиан целует сильнее, проводя рукой по груди мужчины и медленно спуская ее ниже, но внезапно его останавливают.              — Что-то не так? — обеспокоенно спрашивает Лютик, слегка отстранившись.              — Мне кажется, будто я пользуюсь тобой, — делится своими мыслями мужчина. Он ведь прекрасно понимает, что их близость — способ бороться с симптомами болезни, и Геральт просто не может наслаждаться их сексом, зная, что для парня это лишь возможность избежать боли и ненадолго вернуть себе ясное сознание.              — Ох, ну что за глупости! — на губах Лютика появляется улыбка. — Если быть честным, то это я скорее пользуюсь тобой, чем ты мной. Ты единственный, с кем секс ощущается так невероятно.              — Я причиняю тебе боль.              — Забудь об этом. Ты даришь мне блаженство… и избавляешь от боли, если подумать, но это не важно. Я люблю тебя и хочу этого. Что еще я должен сказать, чтобы ты удостоверился, что нашим сексом я наслаждаюсь даже больше, чем ты?              Геральт усмехается и аккуратно проводит рукой по щеке Юлиана.              — Я не заслужил тебя.              — Ох, и снова ты несешь всякий вздор! — драматично восклицает Лютик, заставляя ведьмака засмеяться. — К счастью, я знаю, как это исправить, — продолжает парень, забираясь сверху на мужчину. — Ты не сможешь говорить глупости, если твои губы будут заняты, — произносит он и наклоняется, чтобы снова поцеловать Геральта.              На этот раз ведьмак его не отталкивает, а лишь притягивает ближе, оглаживая руками спину парня и заставляя ёрзать в нетерпении. Боль уходит настолько стремительно, насколько может, уступая место всепоглощающему наслаждению.              Геральт старается быть нежным, но это сложно, потому что собственное возбуждение затуманивает разум, а так развратно стонущий от его пальцев внутри Юлиан ситуацию совершенно не улучшает. Они, скорее всего, перебудят весь этаж, но ведьмак точно не будет переживать об этом, а Лютику банально некогда. Ему слишком хорошо сейчас, чтобы парень смог думать хоть о чем-нибудь, кроме мужчины рядом с ним.              Геральт снова берет его, особо не церемонясь, но барду сейчас именно это и нужно. Чтобы мужчина вколачивался в его тело со всей своей ведьмачьей силы, чтобы на бедрах оставались синяки, чтобы голос срывался прямо во время стонов. Разум Юлиана за много дней впервые по-настоящему ясный, а в голове — блаженная пустота. Только в такие моменты Лютик может забыть о своей болезни, о времени, что утекает сквозь пальцы, о всех своих сожалениях, и быть счастливым в эту конкретную секунду. Есть только он, Геральт и их любовь, и ему не нужно больше. Никогда не нужно было.              Оргазм накрывает их практически одновременно, и ведьмак сдавленно стонет, уткнувшись парню в затылок и кончая глубоко внутрь. Юлиан закрывает глаза и пытается восстановить сбитое дыхание, чувствуя, как его нежно целуют в щеку.              — Как себя чувствуешь? — спрашивает Геральт, потому что он правда переживает, и Лютик отвечает, улыбнувшись уголками губ:              — Счастливо.              — Хорошо, — ведьмак тоже улыбается в ответ, аккуратно поглаживая парня по животу.              Чувство страха за жизнь Юлиана и груз вины в такие моменты никуда не деваются, но, если Лютик говорит, что он счастлив, то в данную конкретную секунду Геральт позволит и себе быть счастливым тоже.