Перед уходом с дневной смены Экелона смерила Зиртуса надменным взглядом. Турианец проигнорировал желание азари побыть обиженной стороной в конфликте интересов и вернулся к своему кофе, который остывал двадцать вторую минуту в большом картонном стакане. Релсар дремал в кресле: саларианцев редко просили посидеть в доках за приемной стойкой. Им требовалось движение, постоянная смена обстановки, а не скучная работа, где уже от пятого беженца начинало сводить зубы.
— Не освободились еще места?
Перед Зиртусом возникла крепкая азари. Он узнал ее почти сразу: каждые три дня она приходила, чтобы узнать насчет освободившихся коек. Сама азари и ее муж, саларианский ученый, спали третью неделю на скамейках возле мемориала. Ниатару даже не хотелось задумываться, каково им. Они отдали войне двух старших дочерей, третья числилась пропавшей без вести.
— Нет, Элайнон, — покачал головой Зиртус. — Я сообщу вам, если что-нибудь появится. На следующей неделе обещают перевести в жилой рукав двадцать человек. И если не прибудут новые челноки, я сразу же забронирую места для вас с Клиосом. Я помню о вас.
Третья ложь за неделю. Их было слишком много: азари, батарианцев, людей, турианок с детьми, чтобы всех запомнить и помнить на протяжении нескольких дней. Из всех Зиртус помнил постоянно лишь о Кейтлин, но и она не давала о себе забыть: вечно одинокая фигура у его стойки, вглядывавшаяся в оранжевый экран верхнего монитора в надежде увидеть заветные строки. Или, наоборот, не увидеть тех, что пугали ее и каждого здесь.
— Привет. — Денеф рухнула на стойку и не улыбнулась. Дурной знак. — Я тебе немного помогу, а потом вернусь обратно на Президиум. Вчера я видела Советницу Тевос, представляешь? Она выразила надежду, что мы работаем с достаточным усилием, чтобы вовремя раскрыть убийство.
Зиртус ухмыльнулся. Зная Т’Косс, зная Денеф, можно было сказать, что азари даром времени не теряли. А Советника Спаратуса, например, он ни разу в жизни в глаза не видел. Многие на Цитадели никогда не видели Совет вживую. И Денеф определенно повезло, если она стояла напротив Тевос и слушала ее мягкую, обходительную речь. Ниатар видел их только в новостях.
— Релсар, не спи, ты на посту.
Саларианец вздрогнул и быстро улыбнулся Денеф. Он активировал свой компьютер и принялся что-то поспешно печатать. Азари подмигнула Зиртусу и отправилась на контрольно-пропускной пункт. Даже после восьми лет дружбы между Ниатаром и С’Орл, Зиртус до конца не понимал, какую официальную должность занимала Денеф. Она точно, совершенно точно, была старше его по званию. Лейтенант Тайкус общался с ней запросто, но Зиртус был уверен: прикажи она ему, и тот отдаст честь и побежит выполнять.
— Здравствуйте. — Кейтлин улыбнулась. — Вечерние списки будут сегодня?
Ниатар выдал себе мысленный подзатыльник и твердо кивнул. Опоздание на шестнадцать минут. Меньше, чем в прошлый раз, но если люди уже не стесняются подходить и спрашивать, значит, что пора относиться к работе более ответственно. Турианец активировал инструментрон, верхний монитор вспыхнул оранжевым светом и на экране стали проступать обновленные данные на сегодняшний вечер. Кейтлин на мгновение затерялась в толпе, а затем появилась вновь. На лице ее не было ни улыбки, ни блеска в глазах. И Зиртус ощутил, что пребывает в напряжении.
— Есть новости? — спросил он сухо. И не потому, что вопрос его нисколько не интересовал, а потому, что в горло внезапно пересохло.
Нарра кивнула. Лицо ее по-прежнему напоминало искусную маску. Почему она не заплакала? Почему она держится из последних сил? Все люди плачут.
— Она не прилетит. Моя мать.
Кейтлин прищурилась, будто свет от экрана стал причинять ее глазам нестерпимую боль. Но девушка не заплакала, и турианец воззрился на нее голодным взглядом, требующим немедленного объяснения. Бледно-голубые глаза коснулись Зиртуса, а затем Кейт кивнула на все еще активированный инструментрон турианца.
— Шестая строка снизу, Ро Аргус. Джанин Нарра. Это моя мать.
Джанин Нарра. Он ведь видел это имя, когда делал запрос на Кейтлин через базу данных СБЦ. Это же имя значилось и на медицинской карте, которую совесть и нежелание лезть в личные дела беженцев не дали ему просмотреть.
— Сожалею, — хрипло ответил Зиртус, не имея ни малейшего понятия, что следует говорить в таких случаях людям. — Что теперь будешь делать?
— Дождусь отца. Он точно прилетит. — Голос ее дрогнул, она осеклась.
Зиртус поджал мандибулы.
— Как зовут твоего отца? — спросил он прямо.
Но Кейтлин пожала плечами. Качнула головой. И отошла от стойки.
Первая половина ночи прошла спокойно, если не считать неожиданной новости о смерти матери Кейтлин — Джанин. Зиртус долгое время сомневался прежде, чем открыть базу данных СБЦ на компьютере и прежде, чем вбить в поисковую строку два слова: «Кейтлин Нарра». Три файла, как и прежде. Один медицинский, зарегистрированный шестнадцать лет назад на имя Джанин Нарра. Почему он не обратил на эту подробность внимания раньше? Значит, ее мать была на Цитадели до рождения ребенка и проходила обследование в одной из клиник космической станции. Зиртусу показалось это любопытным. Новостная подборка имела в себе несколько упоминаний фамилии Нарра, но ведь они могли вовсе не относиться к Кейтлин и ее семье.
— Мы не можем смотреть личные файлы беженцев, — напомнил ему Релсар, проходя мимо и быстро перегибаясь через стойку, чтобы посмотреть чем занят Зиртус. — Только, если у нас есть какие-то подозрения в правонарушении…
— Считай, что они у меня есть, — хмуро буркнул турианец. — Тебе пора на обход, между прочим. Не мешай мне делать мою работу и займись, наконец, своей.
Релсар был прав «от» и «до». Он не имел права копаться в личных файлах, пока у него не было железобетонного основания для этого. Просмотреть сводку Денеф, которую азари составляла после получасового общения с каждым беженцем, поступавшим в доки, он мог. Но медицинские карты и сопутствовавшие документы могли смотреть только капитаны и те, кто находился выше них не только по званию, но и по должности. Спектры, например. Зиртус забарабанил когтистыми пальцами по полупрозрачной поверхности стола и погрузился в раздумья прежде, чем его прервали.
— Эй, Зиртус! Знаешь беженку по имени… — турианец поспешно сверился с инструментроном, — Кейтлин Нарра?
Ниатар медленно кивнул.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Можно и так сказать, — вздохнул турианец. — Забери ее, она на контрольно-пропускном пункте. Уверяет, что ей разрешено перейти в док Е42.
Зиртус поднялся из-за стойки и заспешил. Что ей могло прийти в голову теперь? Неужели он ошибся в ней, и она точно такая же, как и прочие люди? Безрассудная, поспешная, не думающая о последствиях?
Кейтлин он заметил еще до того, как прошел через сканирующую сетку и очутился в крохотном предварительном помещении. Она стояла в своей любимой привычной позе: руки за спиной, разве что не покачивалась на ногах. Светлые волосы были, как и прежде, зачесаны в «хвост». Бледно-голубые глаза в тусклом освещении слегка светились изнутри. По крайней мере, у Зиртуса сложилось такое впечатление. Пальцами одной руки Кейтлин крутила браслет на запястье, и турианец припомнил, что не видел его раньше.
— Привет, — кивнул он и ей, и сотруднику СБЦ. — Заберу ее, ладно?
Сержант Копрус сдержанно кивнул. Он сделал пометку у себя в компьютере.
Кейтлин последовала за Зиртусом, когда турианец поманил ее за собой. Минуту они шли в молчании, и девушке стало казаться, что Ниатар ведет ее обратно в отсек, но они обогнули часть доков и вышли на узкую дорожку. По ту сторону дорожки открывалась скромных размеров обзорная площадка. Зиртус облокотился на перила и выдохнул. Приходить сюда с текущей нагрузкой на доки теперь не приходилось. Он и забыл, когда был здесь в последний раз.
— Красиво, — пролепетала Кейт.
Широкий иллюминатор открывал вид на один из лепестков Цитадели. Горящие вдали огни оживленного космического города захватывали дух. Темная полоса бездны за пределами станции почти не была видна, но если приглядываться, то ее можно было заметить. В безвоздушном пространстве медленно перемещали гордость Цитадели — «Путь Предназначения». Слоновой кости нижний край дредноута озарялся вспышками синего и белого цвета. Зиртус осторожно повел мандибулами и чуть повернулся, искоса вглядываясь в восхищенное лицо Кейтлин. Прежде он не видел на ее лице столь жадного, заинтересованного взгляда. Она пожирала увиденное, впитывала ощущения и восторг, которые испытала. Бледно-голубые глаза сияли.
У нее была гладкая, ровная кожа. Зиртус привык к шершавой, покрытой миллиардами крохотных чешуек коже азари. Стоять так близко к девушке, к человеческой женщине, ему еще не доводилось. Зиртус вновь попробовал вспомнить свое презрение и ненависть матери, которыми его пичкали с самого окончания войны Первого Контакта, но ничего, кроме слабого трепыхания в сердце, не обнаружил. Цвет кожи был светлым. Турианец мог поклясться, что видел как пульсирует кровеносный сосуд на виске. На одной из бровей у Кейт был тонкий длинный шрам, пересекавший веко и опускавшийся к скуле. Но почему ему интересна там, в глубине души, эта мелкая и незначительная подробность о том, как она его получила? Разве в этом его работа?
— Давно не видела ничего подобного, — призналась Кейтлин, когда первый восторг улегся. — Ты знаешь, мы однажды жили на космической станции целый земной год. И кроме черной бездны космоса там ничего не было. Но мне все равно нравилось смотреть. Каждый раз я замечала там что-то новое, что не видела прежде. Далекую звезду или холодный камень, тысячелетия странствующий по своим делам. — Она улыбнулась, и Зиртус обратил внимание на то, как плавно и осторожно двигались ее губы.
Она усмехнулась в ответ на собственные слова.
— Да-а, — протянула она, посмеиваясь. — Я снова машинально перешла на «ты». Мама обязательно бы сказала: «Дочь, этот человек старше минимум вдвое! Прояви уважение, будь умницей». А я бы скривилась и сказала бы: «Ну ма-ам, он мне разрешил. Я проявляю уважение в том, что не грублю и не прыгаю выше головы». Она бы посмеялась, и мы бы пришли к согласию.
Зиртус хотел открыть рот и заверить Кейт, что ничего страшного не произошло, но понял, что у него начисто пропал голос. Он просто стоял и слушал, пока ее бледно-голубые глаза не встретились взглядом с его ядовито-зелеными. Она качнула головой и отвернулась, возвращаясь к созерцанию безграничной красоты космической станции. Голос ее стал приглушенным, как будто пробивался сквозь стекло. Он журчал, повествуя об историях из жизни. И впервые за многие дни бесконечной работы Зиртус почувствовал себя отдохнувшим, как будто это он лазил вместе с ней по деревьям и дрессировал настоящую земную собаку, и сбегал из колонии на несколько дней, а потом ночевал в пещере и радовался тому, что родители обнаружили его и забрали домой. И будто это он, а не Кейтлин, переживал по поводу наказания и четыре месяца не виделся с друзьями…
Наконец Кейтлин замолчала, погрузившись в сосредоточенное обдумывание какой-то мысли. Только сейчас турианец заметил, что на ресницах девушки поблескивают слезы. Она плакала все это время, а он, поглощенный ее рассказами, даже не заметил этого! Она не рыдала, как это делали азари, она не захлебывалась слезами, как это делали батарианки и другие люди. Она поведала ему о своей жизни на Интай’сей и в это же самое время предавалась постигнувшему ее горю. Расставание с матерью было не простым. Каково ей теперь? Знать, что близкий человек больше никогда не увидит ее, а она — его?
— Спасибо, — совсем глухо сказала она, вытерев рукой слезы.
— За что? — глупо спросил Зиртус, незаметно прокашливаясь. Терять голос ни с того, ни с сего было очень неудобно и непривычно, странно. — Я всего лишь показал тебе иллюминатор и вид на Цитадель.
Девушка легко усмехнулась. Губы обозначили улыбку, но лицо оставалось серьёзным и задумчивым.
— Нет, ты сделал больше. Ты выслушал меня.
Она развернулась, чтобы уйти. И коснулась тонкими девичьими пальцами плеча Зиртуса. От простого прикосновения турианца прошибло током, и он дернулся. Мандибулы агрессивно разошлись, обнажая частокол острых зубов.
— Извини, — выпалила она. — Извините. Сэр.
Обратный путь Зиртус проделал в спешке. Релсар дремал в кресле. Беженцы потихоньку пробуждались: шевелились батарианцы в креслах, кое-кто наполнял водой бутылки, в полевой кухне начинали подсчет провизии. Ниатар толкнул саларианца в плечо, и тот вздрогнул, взвился и спустя мгновение приземлился обратно. Серо-черные глаза сморгнули, и Релсар вконец очнулся ото сна. Он выпрямился, размялся и вымучил торжественную улыбку.
— В-в-все нормально, все было тихо! — отчитался он с напускным энтузиазмом.
— Да, я вижу, — нахмурился Зиртус.
Однако спорить ему не хотелось. Он никак не мог разобраться, что же он чувствовал теперь, когда узнал о Кейтлин больше и когда она стояла рядом с ним там, на обзорной площадке в доках, смотрела как зачарованная в иллюминатор, а он изучал пластику ее лица и не находил ее отталкивающей, как это было раньше. Она позволила ему смотреть на нее, его компания показалась ей удачной. А ведь он совершенно ничего не сделал: просто стоял, как вкопанный, слушал тогда, когда она рассказывала ему о Джанин Нарра. О женщине, которая шестнадцать лет тому назад наблюдалась в клинике на Цитадели и… Зиртус встряхнулся, выбрасывая назойливые мысли из головы.
— Смена! — возвестил Лиатус.
Турианец оперся руками о стойку и игриво посмотрел на Зиртуса. Потом подмигнул, насколько ему позволяла сделать это пластинчатая бровь.
— Говорят, что ты ходил на площадку в компании одной беженки, это правда?
— Не твое дело, — сухо перебил его Ниатар. — Садись и наслаждайся. А я пошел спать.
Он передал дела сослуживцу, вышел из личного аккаунта на компьютере и попрощался с Релсаром. На выходе из доков он поймал взглядом Кейтлин. Она несмело прикрепляла фотографию матери к мемориальной доске.
----
Экелона дома не появлялась.
Об этом свидетельствовала незаправленная кровать и засохшая от еды тарелка, из которой Зиртус завтракал ровно сутки назад. Турианец стянул с себя боевой костюм и легкую нижнюю одежду, скользнул в душ и подставил усталую спину под струи воды. Разминая плечи, Зиртус старался делать все, чтобы не думать о произошедшем на обзорной площадке. Последствиях этого. Лиатус уже слышал, кто дальше? Денеф будет подшучивать, а лейтенант Тайкус повторит на общем сборе, что на службе непозволительно крутить романы. Никто и не поверит в то, что Зиртус не заинтересован в человеческой девчонке. Это был слишком широкий жест, слишком заметный, слишком… личный.
Обсохнув под кондиционером, Зиртус зашел на кухню и поставил на плиту кастрюлю с водой. Экелона не была обязана готовить ему, но он уже привык к тому, что она оставляла ему завтрак, а иногда и ужин. В таком случае турианец просто доставал из холодильника приготовленное и разогревал это.
— Ты дома? — спросил женский голос.
— Где мне еще быть, — мрачно ответил Зиртус. — Где ты была?
Было слышно, как Экелона сбрасывает обувь и расстегивает «молнию» на платье. В дверях кухни она появилась уже во всеоружии. Идеальное черное белье подчеркивало ее синюю кожу, темные глаза соблазнительно светились в полутьме начинающегося утра. Зиртус дернул мандибулами.
— Не нравится? — переспросила Экелона. — Я выбирала его полдня.
— Или полночи, — пожал плечами турианец. — Извини, я сегодня не в настроении. Поем и лягу спать. Ты сегодня работаешь?
Взволнованное лицо азари приобрело недовольное выражение. Она сложила руки на груди, намеренно выпячивая бедро. И покачала головой в знак отрицания. В темных глазах появилось что-то отталкивающее.
— Хочешь я тебе приготовлю? — медленно произнесла она.
Зиртус развел мандибулы, обозначая улыбку. Он наклонился к азари и слегка прикусил мочку ее уха. Матрона издала соблазнительный стон.
— Ладно. Идем.
----
Перед глазами появилось уже ставшее привычным информационное окно с тремя вкладками-файлами. Зиртус потер лицевую маску, помассировал когтистыми пальцами надбровные пластины и подвел курсор к медицинской карте Джанин Нарра. Шестнадцать лет назад далеко не каждая клиника соглашалась осматривать человека и заводить официальные документы. Ниатар нервничал. Отпивая кофе из кружки, он чувствовал как колотится в грудной клетке сердце. Ему казалось, что он совершает что-то неправомерное.
— «Статус: не подтвержден. В доступе отказано».
Медицинская карта открылась, но данные были «размыты». Поперек ее мигала вытянутая желтая табличка с предупреждением.
— Секреты, секреты? — пошутила Экелона, приземляясь рядом с Зиртусом на диване. В одной руке у нее была банка с газировкой, а в другой аппетитный бургер. — Что там у тебя, покажешь?
— Ничего особенного, — поморщился турианец и осторожно отсел на край дивана, чтобы азари не расплескала напиток на клавиатуру. — Просто смотрю кое-какие файлы на беженцев. Их поведение отличается…
Он не соврал, слава духам. Поведение Кейтлин действительно отличалось от того, которое Зиртус считал совершенно обычным для представителей ее расы.
— Понятно, — протянула азари, щелкнув пультом от телевизора. — Посмотрим, может быть, какое-нибудь кино? Как насчет «Охота за гончими» от того…
Экелона для виду пощелкала пальцами, будто припоминала имя известного саларианского режиссера.
— Гило Таллика, — подсказал ей Зиртус.
— Вот, точно. — Азари нежно улыбнулась, благодаря турианца за своевременно оказанную ей помощь. — Чтобы я без тебя делала, если бы тогда не пролила кофе на твой бронекостюм?
Ниатар хмыкнул, прищурился и ответил:
— Сейчас бы сидела и не могла вспомнить имя Таллика, естественно.
— О, — глаза Экелоны вспыхнули. — А может посмотрим новый фильм про Бласто? Бла-а-асто, медуза-Спектр... Кстати.
Экелона отложила в сторону недоеденный бургер и повернулась к Зиртусу, окидывая того оценивающим взглядом.
— Это правда, что у тебя с Т’Косс что-то было?
— Нет, — устало закатил глаза Зиртус. — Денеф много болтает.
Азари кивнула для вида и ухмыльнулась.
— Да, только узнала я об этом не от нее.
Зиртус выдохнул. У кого еще мог быть настолько длинный язык?
----
Вместо Релсара сидел человек-офицер. Помятая униформа вместо полного боевого облачения, в глазах многодневная усталость и легкое недовольство.
— Джаспер Крид, — представился он прежде, чем пожать Зиртусу руку.
— Офицер Ниатар, — кивнул турианец, приземляясь на свое место. — Надолго к нам, в доки? Тебя Денеф прислала?
Мужчина смерил его отчужденным взглядом.
— Вас. Надо говорить на «вы». Мы же с вами не знакомы близко.
Зиртус пожал плечами и отвернулся. Если его будет учить этот…
хирцар, СБЦ ему вновь предъявит обвинения. И на этот раз турианец сомневался, что ему позволят и дальше работать на Цитадели.
— Да, меня прислала Денеф С’Орл. На следующую всю неделю.
Просто прекрасно.
Зиртус активировал инструментрон и обновил утренние списки. Людей, интересующихся сводками новостей, оказалось в два раза меньше. Не заметил турианец и знакомой фигуры Кейтлин. Что, если после смерти матери, она перестанет следить за обновлениями и подходить к стойке? Зиртус ненавидел себя за эти бесполезные, глупые и совершенно неразумные мысли.
— Эгод и Арзул уже зарегистрированы? — спросил батарианец.
Ниатар с первого взгляда узнал в нем Баксула, знакомого Кейтлин. Старик тяжело опирался здоровой рукой о поверхность стойки. Раньше Зиртус всегда обращал внимание на проявления старости у рас. Азари оставались вечно молодыми, их лица лишь немного заострялись. Люди старели быстрее прочих: кожа их складывалась морщинами, а волосы теряли насыщенный цвет и становились серыми, иногда серебристыми. Кожный покров на голове батарианцев скукоживался и темнел. Можно было запросто сказать, что у этой расы тоже появлялись морщины; верхняя пара глаз тускнела. У турианцев менялся голос, он становился более дребезжащим. Да и проворностью они переставали отличаться, как только преодолевали отметку в семьдесят лет.
— Ваши дочери? — припомнил Зиртус слова Кейтлин.
— Да. Мои дочери. Их челнок должен был прибыть пару часов назад.
Ниатар раскрыл список на инструментроне и проверил данные.
— Да, вот. Эгод Тенхак. Арзул пока не вижу.
— Где она? — поторопил турианца Баксул.
Зиртус отправил информацию на инструментрон батарианца.
— Док Т12. Это далеко отсюда. Воспользуйтесь аэрокаром. Сейчас я попрошу кого-нибудь отвезти вас. Вам потребуется разрешение…
Но Баксул его уже не слушал, топая прочь. Зиртус отправил разрешение и деактивировал инструментон. Некоторое время он сидел в абсолютном молчании, наслаждаясь редким перерывом в бесконечных разговорах в доках.
Неспешно переводя взгляд, он уткнулся в бледно-голубые глаза Кейт и вздрогнул. Цвет радужки был у нее не слишком обычным для людей, а вкупе с серьёзным выражением лица вполне мог внушить ужас неподготовленному турианцу вроде него. Девушка улыбнулась уголками губ, и Зиртус подумал, что этот жест очень похож на тот, которым он шевелит мандибулами. Подобие улыбки, обозначение улыбки, но не сама улыбка.
— Вы можете помочь мне, сэр?
Сегодня она обращалась к нему так, как учила ее мать. Уважение. Вежливость. Потому что он старше ее. И еще потому, что он сотрудник Цитадели, официальное лицо. Он скорее предпочел бы общение на «ты» и чтобы она мило улыбалась ему и уважала его тем, что не грубит и не кидается.
— Разумеется. — Он кивнул. Ярко-зеленые глаза буравили взглядом.
— Обычно мне помогала азари, — неуверенно произнесла Кейт. — Денеф. Так ее звали. Но ее в доках нет уже третьи сутки, и я… Не знаю к кому обратиться.
Зиртус сморгнул, ожидая самой просьбы.
— Я хожу в Е42 еще и по другой причине, — сказала она наконец.
Ниатар внимательно вглядывался в ее лицо. Девушка опустила глаза, руки перебирали край комбинезона. Она нервничала? Светлая кожа начала покрываться розоватыми пятнами. Больна? Аллергическая реакция? Зиртус прищурился, перебирая в голове все, чему его обучали в СБЦ на курсах расширенной медицинской помощи гражданским.
— Там… можно… ну, как бы это сказать…
Она запнулась, и Зиртус нетерпеливо поежился.
— Помыться, — наконец выдохнула она. — Здесь нет душевых. И нет прачечной. В сорок втором доке есть некоторые благоустройства для военных. И Денеф…
Девушка рвано выдохнула и продолжила:
— Помогала мне попасть туда, чтобы я постирала одежду и помылась. И я хочу попросить вас, чтобы вы дали мне допуск. Потому что…
Она повела плечом, не зная, как продолжить. Зиртус облегченно выдохнул. Значит, все-таки не больна. И эти красные пятна на лице — не аллергия. Но что это тогда? Кое-кто упоминал, что это у людей такой признак… смущения. Турианцев от подобных постыдных проявлений спасала костяная маска.
Офицер Ниатар поднялся.
— Идем.
Кейтлин приподняла бровь.
— Вы что, идете со мной? — испуганно спросила девушка. — Это вовсе необязательно. Денеф просто давала мне пропуск и все…
— Правила ужесточились, — спокойно ответил Зиртус. — С этим убийством…
— Убийством?
Ну, и кто его тянул за язык? Не хватало, чтобы по докам поползли соответствующие слухи. Если они, конечно, еще не достигли ушей здешних обитателей. Ему влетит не только от лейтенанта Тайкуса, но и от кого-нибудь из капитанов за утечку информации и стрессирование граждан. Цитадель обязана была выглядеть монолитом на пути опасностей войны, незыблемой и непоколебимой. Она должна была выстоять несмотря ни на что.
Они взяли аэрокар. Зиртус занял место за штурвалом. Кейт закусила губу и пролезла на заднее сидение. Ее легкое поверхностное дыхание касалось бронированной шеи турианца, и это его провоцировало. Провоцировало на мысли о том, какая она, Кейтлин Нарра, под колонистской одеждой. Неужели ее тело такое же нежное и мягкое, а кожа настолько же светлая, как на лице? Чем она может отличаться от азари? Человеческие женщины и азари были очень похожи, так он слышал от товарищей, которые успели сравнить обе расы.
— Я думал, ты сядешь вперед. — Зиртус едва узнал собственный голос.
— Не очень люблю летать, — незамедлительно ответила Кейтлин. — В космосе другое дело. Там не упадешь и не разобьешься. А здесь…
Она поежилась и обхватила плечи руками. Кейт откинулась на спинку сидения, и ее дыхание перестало отвлекать Зиртуса. Турианец осторожно направил аэрокар вверх, потянув на себя штурвал. Они стремительно пролетели по техническому тоннелю, и Ниатар поймал себя на мысли, что уже давно не ощущал такой ответственности. Он припарковался на стоянке, откинул вверх дверцу аэрокара и помог Кейтлин выбраться.
Руки соприкоснулись. Тонкие человеческие пальчики обвили верхний из трех когтистых пальцев. Зиртус сглотнул, мандибулы дрогнули и сошлись вместе.
Контроль. Вот чего ему не хватало в последнее время.
