Преподаватель

— Слушай, Чонгук... — начал Тэхён. — Слушай, давай, пожалуйста, отложим этот разговор, а? День, что ли, такой неудачный... Три часа сна после попойки с философом на моих нервах отразились не лучшим образом. А потом эта херня в метро... Я вот кофе пью, а вообще-то лучше бы мне прилечь. Впервые за то время, что они сидели в "Старбаксе", Чонгук поднял на него глаза и посмотрел твёрдо. — Хён, — сказал он. — Если вы так себя чувствуете, мы ничего сейчас не будем обсуждать. Сейчас вы поедете домой и ляжете в постель. И я вас провожу прямо до кровати, — и добавил, продолжая смотреть Тэхёну в глаза: — И это мы тоже не обсуждаем. Тэхён сдался без боя. Такси вызвал Чонгук на своё имя, и они ждали приезда машины возле входа в издательство. Было по-прежнему ветренно и пасмурно. Тэхён незаметно кутался в пальто. Чонгук косился на него время от времени, но ничего не говорил. Когда такси приехало, Чонгук прошёл вперёд, чтобы открыть дверь перед Тэхёном, и только тогда Тэхён сообразил, что до сих пор Чонгук действительно закрывал его от ветра, как щит. Хорошо, что он высокий и у него такие широкие плечи... Ага, Тэтэ, да. И он молодой, и сильный, и красивый, и умненький, и соглашается на всё, даже на то, чтобы между вами ничего не было. И хотя он повторяет, что ему ничего не надо, он наверняка согласится на то, чтобы между вами что-то было. На всё, что ты предложишь, Тэтэ. Ну и сволочь же ты... — Гукки, — сказал Тэхён, когда они загрузились и машина тронулась с места, набирая скорость. — Да, хён. — Проводишь меня — и сразу в универ. Или домой, или куда ты там сегодня после занятий собирался. Я тебя на чашечку чая не смогу пригласить. Чонгук взглянул на него мельком, потом отвернулся и стал смотреть в окно. — Да, господин Ким, я понял, — сказал он наконец. Вот оно как. Мысли в голове Тэхёна понеслись с реактивной скоростью. Это получается, что парнишка планировал — или надеялся, или мечтал — продолжить разговор (уж какой получится) у Тэхёна дома, где никто не помешает и где они точно будут только вдвоём. Или, прикинувшись сиделкой, остаться с Тэхёном подольше. Хотя бы пару часиков у постели мнимого больного, страдающего от последствий интоксикации. А может быть и до вечера. В идеале — на ночь. Вот это был бы подарок, а, Тэтэ? Идеальная ночь с идеальным мальчиком, а, Тэтэ?.. Заткнись, тварь. Ладно, хрен знает какая ночь, хуёвенькая, возможно, и стыдная, зато впервые не с порно-сайтом, а с настоящим мальчиком, и пусть ни он, ни ты не готовы, но главное же хотеть, да, Тэтэ?.. Я. Сказал. Заткнись. — Гукки, — произнёс Тэхён, стараясь, чтобы это прозвучало достаточно мягко, но не слишком обнадёживающе. Хорошо поставленный баритон не выдал ни тени эмоций, которые бушевали внутри. Годы практики, что тут говорить. — Да, господин Ким? — Гукки, я хочу сказать спасибо за сегодня... В зеркальце заднего вида Тэхён поймал на себе взгляд водителя. — Спасибо, что ты помог мне в метро, — сказал Тэхён немного громче. — Я просто не знаю, что бы я без тебя делал. Ты меня буквально вытащил. Про метро уже все знают. В зеркальце заднего вида Тэхён заметил, что водитель снова перевёл взгляд на дорогу. — Да, господин Ким. Тэхён протянул руку и осторожно коснулся предплечья Чонгука. Чонгук был в куртке, но всё равно вздрогнул, хотя и продолжил смотреть в окно. — Сегодня мы не сможем решить все наши проблемы, — сказал Тэхён прежним, более тихим и доверительным тоном. — И я не знаю, сможем ли когда-нибудь вообще. Но я ценю, что ты понимаешь мою позицию в этом вопросе. Тэтэ, дружелюбно-нейтральный ты кусок дерьма... — Да, я понимаю... хён. — Не сердишься на меня? — Нет. Тэхён легонько похлопал Чонгука по руке и отстранился прежде, чем Чонгук успел накрыть его руку своей ладонью. До места назначения они ехали минут сорок — пробки были невероятные для этого времени дня. Видно, сказывалась обстановка в метро, и все пересели на наземный транспорт. Чонгук молчал всю дорогу и смотрел в окно, отвернувшись от Тэхёна. Тэхён хотел в свою машину, за руль, а Чонгук бы сидел рядом на месте пассажира, чтобы иногда, остановившись на светофоре, можно было взять его за руку... Или лучше в лимузин с водителем, закрыть шторку, отделяющую кабину от салона, придвинуться к Чонгуку и положить голову ему на плечо... Или лучше прямо в постель... Ты бы мог прямо сейчас взять его за руку, не надо даже тянуться, а, Тэтэ? Ты бы мог прямо сейчас положить голову ему на плечо, и плевать, что кто-то видит, а, Тэтэ? А через час ты положил бы в свою постель его самого, и плевать, что у вас там сегодня получится или не получится, натуралы недоделанные, правда, Тэтэ?.. — Я провожу вас до квартиры, — сказал Чонгук внезапно. — Хорошо, — ответил Тэхён бесцветным голосом. Поездку оплатил Тэхён. Чонгук пробовал протестовать, но Тэхён лишь глянул на него, и тот стушевался. Кажется, чем ближе была квартира Тэхёна, тем большее беспокойство охватывало Чонгука. Возможно, если бы перед своим домом Тэхён решительно попрощался с Чонгуком и велел ему ехать обратно на том же такси, Чонгук бы не стал возражать. Но Тэхён промолчал. Все-таки какой ты подлец, а!.. Они поднялись на нужный этаж. — Я могу зайти на пять минут? — спросил Чонгук, глядя в пол. — Убедиться, что это мой дом и я в нём собираюсь остаться после твоего ухода? Чонгук поднял голову и взглянул на Тэхёна. — Да, — сказал он. Тэхён молча достал ключ, открыл замок и распахнул дверь. — Входи, — сказал он. Заманил мальчика в логово, да, Тэтэ? Такого мальчика, какого всегда хотел. Наконец-то... Прошу тебя, заткнись. Пожалуйста. Чонгук огляделся. Просторный холл, справа кухня, слева коридор, ведущий к жилым комнатам. — Вон мой пиджак от синего костюма, а вон рубашка валяется, в которой я на тесте у тебя был в четверг. В стирку опять забыл кинуть, — сказал Тэхён. — Это моя квартира, Гукки. Я тут живу. И никуда сегодня больше не сорвусь. Обещаю. Тэхён поймал себя на том, что суетится. Нервничает. Ты понял уже, да, Тэтэ?.. Прошу тебя, умоляю — не надо... Тэтэ, давай уже будь мужиком, каким ты вечно себя провозглашаешь. Скажи этому мальчику, что он теперь только твой мальчик и больше ничей. Что ты влюбился в него с первого, сука, взгляда, как только в вагоне в этом грёбаном увидел его перед собой три часа назад. Что у тебя не встал на него прямо там и ты прямо там не кончил с криком на весь этот грёбаный вагон только потому, что тебе было невъебенно, охуистически хуёво. Скажи ему, что ты никакой не гей, потому что ты смотрел по сторонам, смотрел картинки, смотрел гей-порно, и тебе ничего не нравилось, и всегда было противно, и ты не хочешь быть ни сверху, ни снизу, а хочешь ты просто, чтобы у тебя был мальчик, которого можно целовать, и ласкать, и трогать постоянно, и чтобы он тебя целовал, ласкал и трогал без конца, и не думать, сколько раз, как и когда каждый из вас кончит от этих поцелуев, прикосновений и ласк, потому что ты просто долбаный одинокий извращенец, ты просто хочешь себе мальчика, будь оно всё проклято, и всегда хотел себе мальчика, и единственный мальчик, на которого у тебя стоит прямо сейчас, — да вообще первый настоящий, реальный, не выдуманный мальчик, на которого у тебя стоит, — сам стоит перед тобой, своей собственной персоной, вот в этой вот квартире... Ты же скажешь это, правда, Тэ? Прошу тебя, скажи ему, Тэ... Чонгук посмотрел вокруг, а затем остановил взгляд на лице Тэхёна. Подошёл ближе, почти вплотную. Тэхён почувствовал, как во рту пересыхает. — Вы такой красивый, хён, — сказал Чонгук. Тэхён сглотнул подступивший к горлу комок. — Когда вы недовольны или хотите что-то скрыть, вы поджимаете губы, и у вас тут морщинка, — сказал Чонгук. Поднял руку к лицу Тэхёна и провёл пальцем от носа к правому уголку губ, едва касаясь кожи. — У вас асимметричное лицо. Знаете, что про это говорят? Противоречивая натура... Его взгляд скользил по лицу Тэхёна: — Вот здесь у вас родинка на нижнем веке. И ещё на скуле. А тут, на нижней губе слева — это для того, кто захочет вас поцеловать. А вот эта, на кончике носа, совсем как у меня... — Чонгук, — проговорил Тэхён, задыхаясь, — не надо... Чонгук поднял руку выше и провёл по волосам Тэхёна, потом по щеке. Тэхён прошептал: — Не надо, Чонгук... — Вам требуется отдохнуть, хён, — сказал Чонгук. — Мне нужно с вами оставаться? — Уходи, пожалуйста, уходи, Чонгук, — почти взмолился Тэхён одними губами — произнести эти слова вслух он не мог. Чонгук наклонился вперёд и прикоснулся губами к левой щеке Тэхёна, чуть задевая уголок его губ. Тэхён перехватил его руки в попытке остановить. — Отдыхайте, хён, — сказал Чонгук, отступил на шаг, затем ещё на шаг, ещё, нащупал за спиной ручку, открыл дверь, вышел за порог и захлопнул дверь за собой. Тэхён, прямо где стоял, опустился на колени, закрыл лицо руками и тихо заскулил на одной ноте.