Преподаватель

Тэхён молча отпустил руки Чонгука, поцеловав ещё раз перед этим, потянулся к его груди, провёл ладонями вниз, к животу, и взялся руками за пряжку ремня. Медленно, на ощупь расстегнул жёсткий ремень. Затем расстегнул пуговицу, нащупал язычок молнии и осторожно потянул вниз. Руки его задели эрегированный член Чонгука, который теперь закрывала только тонкая ткань трусов, но не остановились, пока молния не открылась до конца. Вслед за этим Тэхён взялся за пояс брюк, насквозь мокрых и загрубевших, и осторожно стянул их с ягодиц Чонгука, потом с бёдер. Опустился перед Чонгуком на одно колено, и спустил брюки до самых щиколоток. Пах Чонгука был как раз перед его лицом, и Тэхёну понадобилась вся сила воли, чтобы не вцепиться в член прямо через ткань нижнего белья. Он помог освободить Чонгуку сперва одну ногу, потом вторую, сходя с ума от того, как член и мошонка под тонкой намокшей тканью двигались каждый раз, когда Чонгук сгибал в колене и поднимал ногу, чтобы избавиться от брюк. Отбросив снятую одежду в сторону, Тэхён посмотрел на Чонгука снизу вверх. Положил руки Чонгуку на икры, сжал слегка, затем отпустил, и провёл руками вверх, до самых ягодиц, напряжённых, словно мышцы у Чонгука были каменные. С ягодиц поднялся до поясницы, провёл руками вдоль резинки трусов, и когда ладони снова оказались впереди, на животе Чонгука, Тэхён спросил: — Когда я буду тебя раздевать, можно мне посмотреть, Гукки? Ты разрешишь мне его увидеть? Здесь так темно, Гукки, но я увижу его, я знаю. Ты позволишь мне посмотреть? В полумраке Тэхён не мог разглядеть глаз Чонгука, но увидел, как Чонгук мелко закивал и сжал руки в кулаки. — Тебе стыдно, Гукки? — спросил Тэхён, обмирая внутри от того, что говорит и делает. — Стыдно, что твой хён будет смотреть на твой пенис, Гукки? — Тэхён сглотнул. — Стыдно, что ты сейчас будешь стоять тут совершенно обнажённый перед своим хёном? Чонгук дышал мелко и часто. — Да, хён, — выдавил он из себя. — Я боюсь, что вы будете смотреть на меня, что вы увидите, мне так ужасно стыдно, потому что вы мой хён... — Можно твой хён тоже разденется перед тобой, Гукки? — спросил Тэхён. Сердце бешено колотилось, стояк буквально пропарывал одежду. — Можно твой хён тоже снимет с себя брюки и достанет свой член? Хочешь, чтобы хён раздевал тебя совершенно голым, Гукки? — Хён, прошу вас, хён!.. — Чонгук произнёс это на такой высокой ноте, что в любой другой момент Тэхён решил бы, что он скулит от боли. Тэхён, всё ещё стоя на одном колене перед Чонгуком, потянулся, поцеловал его живот над резинкой трусов, потом поцеловал головку члена прямо через ткань (Чонгук коротко взвыл и дёрнулся), затем встал, опираясь о стенку кабины для равновесия, и взялся за ремень собственных брюк. Чонгук стоял с запрокинутой назад головой, и Тэхён каким-то чудом рассмотрел в этом полумраке, что глаза у него зажмурены. Тэхён с трудом расстегнул ремень (собственные руки теперь заметно тряслись), пуговицу, молнию, стянул брюки вместе с боксерами, освобождая член и мошонку, наклонился, стаскивая и сбрасывая одежду окончательно, отшвырнул мокрый бесформенный комок прочь ногой и снова опустился перед Чонгуком на колени. — Сейчас я раздену тебя, — проговорил Тэхён. — Я буду смотреть на моего мальчика, на его прекрасное тело, на его пенис, на его яички... — Хёооон! — провыл Чонгук. Тэхён взялся за резинку его трусов и потянул вперёд. Член закачался, когда давление снаружи пропало, а потом стабилизировался, осталось лишь подрагивание от пульсирующей крови. Тэхён потянул резинку вниз, не отпуская, снял трусы Чонгука и спустил их до колен. И тут же забыл про них и снова поднял взгляд на гениталии. Член у Чонгука был, наверное, не меньше среднего, но казался коротким из-за своей толщины. Он был ровный и аккуратный, а мошонка — достаточно большая и пропорциональная. Тэхёну до боли захотелось прикоснуться к Чонгуку там, начать ласкать его, но он сдержался: это было против правил. Тэхён стянул трусы Чонгука до щиколоток и помог снять окончательно, бросив лежать под ногами, как ненужный хлам. Затем Тэхён не без труда (от возбуждения его била дрожь) поднялся на ноги и встал перед Чонгуком так, чтобы их тела не касались друг друга, а свет из коридора, проникающий в душевую через открытую дверь, освещал их обоих равномерно. — Открой глаза, мой мальчик, — сказал Тэхён тем своим хорошо поставленным баритоном, которым читал лекции, — и посмотри на своего хёна. Чонгук, который так всё это время и стоял зажмурившись, открыл глаза. — Посмотри, как твой хён стоит перед тобой и смотрит на твоё нагое тело. Чонгук с трудом сфокусировал взгляд на лице Тэхёна. Тэхён медленно опустил голову, скользя взглядом по его телу, несколько секунд смотрел на его подрагивающий член, который (Тэхён знал) Чонгук отчаянно хочет прикрыть и столь же отчаянно желает продемонстрировать. Затем Тэхён снова поднял голову и посмотрел Чонгуку в глаза. — Посмотри на член своего хёна, Чонгук, — сказал Тэхён тем же глубоким голосом. — Посмотри, что ты делаешь со своим хёном. Ты этого хотел, когда отправлял свои СМС? Этого хотел, когда обнимал в метро? Этого хотел, когда сидел под дверью квартиры? Посмотри, как сильно твой хён хочет тебя. Чонгук, дрожа всем телом, опустил взгляд. Член Тэхёна был длиннее, чем его собственный, но более тонкий, а яички небольшие. Под взглядом Чонгука Тэхён взял свой член рукой и сдвинул крайнюю плоть, обнажая головку. Чонгук открыл рот, не в силах ничего сказать, не в силах пошевелиться, не в силах дышать. — Покажи своему хёну, — сказал Тэхён. — Покажи, мой мальчик. Это так стыдно, когда твой хён смотрит, как ты трогаешь себя. Чонгук облизнул губы, дрожащей рукой взял свой член и так же сдвинул кожу назад. Показалась большая чётко очерченная головка, сочащаяся смазкой. — Вот и всё, мой мальчик, — сказал Тэхён. — Теперь расскажи мне всё, а я буду смотреть на твой пенис. Расскажи хёну, чего ты стыдишься. Чонгук сглотнул и непроизвольно попытался прикрыть грудь и гениталии руками, но Тэхён, внутренне сходя с ума, покачал головой: — Не надо. Опусти руки. Я хочу, чтобы ты, стоя передо мной обнажённым, рассказал мне всё, как было. Говори, а я буду на тебя смотреть. А ты смотри на меня. Чонгук снова сделал глотательное движение и начал едва слышно за шумом воды: — Хён, я... всё время думал о вас, с тех пор, как увидел в универе. И у меня... всё время... всё время стоял. Ничего не помогало, сколько бы я не дрочил. Всё время было мало. И я... — глаза его в полутьме были как два огромных бездонных провала, в которых поблёскивали звёзды. — Хён, я купил вибратор. Ан... анальный. И он у меня всегда с собой... Тэхён кончил тугими толчками, без помощи рук, отшатнулся назад и сполз на пол душевой кабины. Кажется, он отключился в тот самый момент, когда Чонгук внезапно подался вперёд, так же кончая, и его сперма залила Тэхёну всё лицо.