Преподаватель

— Мне сегодня одна девушка позавидовала, — сказал Чонгук, устраиваясь на своём законном месте справа от водителя. — Какая девушка? — спросил Тэхён и вставил ключ зажигания (получилось несколько резче, чем надо). — У тебя на факультете одни мужики. — Это подруга сестры девушки старосты второй группы, — сказал Чонгук. Потом подождал немного и спросил: — Не поедем никуда? — Поедем. Я сперва только мысленно отслежу всю цепочку, — ответил Тэхён. — Или не отслежу. Отмотай чуток назад, будь любезен, а то слишком много звеньев. — У нас четыре группы первокурсников на моём факультете, — пояснил Чонгук с готовностью. — В каждой группе есть староста. У старосты из второй группы есть девушка. У этой девушки есть младшая сестра. У этой младшей сестры есть подруга. Эта подруга мне сегодня сказала, что завидует мне. — Как ты с ней пересёкся? — спросил Тэхён и усилием воли подавил в себе желание скрестить руки на груди. — А в чём причина зависти, вам не интересно? — спросил в свою очередь Чонгук. — Не так сильно, — сказал Тэхён. Когда Чонгук не ответил на этот комментарий, Тэхён покосился на него. Чонгук сидел надувшийся и делал вид, что у него проблемы с молнией на куртке. Тэхён поспешил исправить свою оплошность. — Я имел в виду, что мне конечно же очень интересно, чему эта девица завидует, — сказал он. — Но гораздо интереснее, где ты её подцепил. Чонгук надулся ещё больше, хотя старался этого не показывать, и буркнул: — Знал, что не надо было вам говорить. Я сам ей всё объяснил доходчиво, она прониклась идеей... Просто думал вас повеселить, всё равно мы по дороге домой ни о чём особенном не разговариваем... Ага, Тэтэша! Даже нет, даже — АГА! Вот оно! Начинается! То самое, чего ты следующим пунктом боялся после "Ой отнимут у меня мальчика спасите кто-нибудь". Атаку папашину отбил, началась эйфория, потенция аж усилилась, и тут вдруг ударчик ниже пояса. Оказывается, говорить-то вам реально не о чем, и мальчик твой уже прекрасно это понимает. Не обращает внимания пока, игнорирует симптомы, но мы-то с тобой знаем, что они есть. Правду, Тэтэша, не скроешь. Видел, как мальчишка обрадовался, что притащил тебе тему для разговоров? Что вам хоть что-то можно обсудить за рамками учёбы, жрачки и ебли. А если не найдёт в следующий раз, что делать будешь? Чем удерживать, чтобы пламя не угасло? Огонёк любви до гроба. Любовь — она, Тэ, всегда до гроба. Но часто гораздо раньше подыхает, чем те, кто любил. И твоя с Чонгуком уже начинает понемножку кашлять... Ёб тебя куда попало, рациональный ты мой Я... Как же без тебя всегда хорошо и какого ж хрена ты вечно не вовремя... — Давай помогу, чего ты там возишься, — сказал Тэхён, повернулся к Чонгуку и стал поправлять ему куртку, а потом словно бы невзначай взял Чонгука за руку и слегка сжал. Чонгук поднял на него глаза. — Милый, ну не сердись, — сказал Тэхён тихо. — Ты же знаешь, как я боюсь всех этих девушек вокруг тебя. Ты такой интересный молодой парень, а они далеко не все такие уж скромницы. Мало ли что... Боюсь однажды остаться один, не выдержав конкуренции... Чонгук тут же заметно расслабился и пожал руку Тэхёна в ответ, а потом погладил кончиками пальцев. — Давайте поедем домой, хён, — сказал он. — Я вам всё-всё расскажу по дороге. Тэхён отпустил его руку, завёл наконец машину, и они тронулись с университетской стоянки прочь. Когда боковая улица оказалась позади, и Тэхён вырулил на проспект, Чонгук возобновил рассказ: — Мы сидели в столовке, а младшая сестра девушки... Нет, с другого конца зайду. В общем, тут поблизости есть одна школа с математическим уклоном, и у них сегодня была типа как ознакомительная экскурсия в универ... — А, так это девИца из числа будущих абитуриентов? Тэхён что-то слышал неделей ранее насчёт договорённости ректора их университета с директором какой-то школы, но не придал этой информации никакого значения, потому что от подобной практики не ждал для себя неприятностей. Как оказалось, зря. Чонгук тем временем продолжал: — Да. Они ходили с экскурсией, и когда всех привели в столовую, младшая увидела старшую сестру, которая учится тоже тут, но не на физмате. Не помню где, да и не важно. Она как раз с нами сидела. Эти малявки отбились от стада и подошли к нашему столу. Староста их пригласил посидеть, пока мы закончим. Ну, пошли разговоры про учёбу, про родных, братья-сёстры, тёти-дяди, бла-бла. А все же теперь знают, что мы с вами братья... Но из деликатеости делают вид, что не знают... Я просто тогда ещё дал особо интересующимся понять, что если через меня кто надумает повысить свой личный рейтинг в ваших глазах, я ему рыло сверну... Тэхён непроизвольно хмыкнул. Что-то было в этом очень значительное и очень приятное: что Чонгук готов был кому-нибудь набить морду по поводу, так или иначе касающемуся Тэхёна. На несколько секунд Тэхён даже позволил себе представить ситуацию, в которой Чонгук действительно даёт волю рукам и отправляет недоброжелателей Тэхёна на больничную койку. А потом поворачивается к Тэхёну, весь такой раскрасневшийся, тяжело дышащий после драки, покрытый пылью и копотью, с бисеринками пота, выступившими на лбу; вытирает губы тыльной стороной ладони и смотрит на Тэхёна; а потом начинает двигаться в его сторону; идёт медленно, размеренной походкой победителя, и по пути так же медленно начинает расстёгивать на груди мятую, испачканную и картинно разорваную в нескольких местах белую рубашку... Рот у Тэхёна непроизвольно наполнился слюной, сердце забилось чаще, и ему очень захотелось вдавить педаль в пол и гнать домой на полной скорости, чтобы там, в полной безопасности и вдали от чужих глаз, намекнуть Чонгуку, что сегодня можно и пожёстче. И даже не можно, а очень нужно. И пожалуйста, мальчик мой, давай не один раз... Тем временем Чонгук, который ни о чём таком сейчас даже не мыслил, судя по его расслабленному внешнему виду и спокойному голосу, продолжал свой рассказ: — Ну и эти две малявки стали вздыхать, как хорошо, если до тебя в универе кто-то из родных уже учился и подскажет. Староста возьми и вякни, что у одного из студентов целый троюродный брат тут вообще преподаёт. Как они офигели, это надо было видеть. Я, правда, не смог насладиться в полной мере — приходилось следить, чтобы наши малявкам не проболтались, что я и есть тот самый студент. А потом эта подруга стала вздыхать, что тоже бы очень так хотела, и сказала, как завидует тому студенту. Но я ей сильно глаза раскрыл без пластических операций. Всё сказал: и какая это ответственность для обоих, и всё время друг за друга переживать, и держать марку, и как общаться сложно в универе и дома — ну, в общем, много чего. Наши даже, кажется, такого не знали. Вот так вот. А из-за того, что я ей мозги пропарил, и сеструхе заодно, они на меня как на парня, с которым неплохо бы встречаться, даже ни разу и не посмотрели. Поэтому не переживайте и не ревнуйте. Я уж скорее должен ревновать: вот поступят малявки в следующем году на экономический... — Не поступят, — сказал Тэхён. — Я вхожу в состав приёмной комиссии, а комиссия может любые результаты любых вступительных экзаменов запороть. — Хён! — сказал Чонгук укоризненно. — Ну чего вы такой жестокий? Они же не виноваты. — А нефиг вокруг тебя отираться, — сказал Тэхён. — Ишь, нашли себе оппу. Чонгук усмехнулся, Тэхён следом за ним усмехнулся тоже, и остаток пути они обменивались воспоминаниями о курьёзных случаях, которые когда-либо происходили с ними во время учёбы в школе и после школы. Ни один, ни другой не успели оглянуться, как уже входили в квартиру — время в пути пролетело незаметно. Но то, что второе "я" успело нашептать Тэхёну за несколько секунд, всплыло в памяти в тот самый момент, когда Тэхён закрывал дверной замок. И тогда же в голове возникла неожиданная идея. Чонгук уже успел снять куртку, когда Тэхён подошёл к нему, легонько поцеловал в ухо и спросил: — Не хочешь для прикола притвориться, что мы совсем другие люди? Не те, кто мы есть на самом деле. Чонгук в ответ поцеловал Тэхёна в щёку и сказал: — Мы так с вами каждую ночь притворяемся. — Вот именно, — сказал Тэхён. — Разве не было бы интересно то же... примерно то же делать вне постели? Просто разыгрывать какие-нибудь сценки, в которых участвуем только мы с тобой. Даже не обязательно всегда дома, если позволят обстоятельства. — Будем устраивать друг для друга мини-спектакли? — уточнил Чонгук. — Вроде того. Без сценария, без репетиций, просто как пойдёт. Может быть только условимся заранее, кто мы, и какие будут отношения, а в процессе чистая импровизация. Чонгук задумался. — Интересно, — сказал он наконец. — Надо попробовать. — Хочешь, прямо сейчас попробуем? — спросил Тэхён. — В тестовом режиме? Чонгук смотрел на него несколько секунд, а потом спросил в свою очередь: — И какую сценку вы хотите сейчас... протестировать? — Ну, — сказал Тэхён и облизнул губы, — пока мы ехали домой, ты обмолвился, что кое-кому пригрозил... вроде как бы... И вот мне в голову пришло, что а вдруг ты и правда такой весь брутальный, подраться за меня можешь... Ну или не за меня, а вообще... — Плохой парень, типа? — уточнил Чонгук. — Хулиган? — Да прямо-таки криминальный элемент, — сказал Тэхён. — Хён, какие у вас мысли, — сказал Чонгук и захихикал. — А я что должен? Как реагировать? — Как захочешь. По обстоятельствам. — Может, я на вас наброшусь с целью навредить? Я же настолько плохой, да? — Не настолько. В глубине души ты добрый и ранимый, просто жизнь не сложилась. Да и потом, так сразу ты не набросишься. Ты же в наручниках будешь. — В наручниках? Хён, у вас наручники есть? — У хёна нет наручников, хён — скромный преподаватель. А вот у следователя по особо тяжким... Чонгук усиленно засопел и навалился на Тэхёна, прижимая его к стене. — Тащите ваши наручники, господин следователь, добром вас прошу, — выдохнул он Тэхёну в ухо. — А то я за себя не отвечаю...