Преподаватель

Секса Ким Тэхён, солидный и уважаемый преподаватель университета, хотел уже давно и просто невыносимо. Проблема же заключалась в том, что давно и невыносимо он хотел секса со вполне конкретным человеком — с обучающимся тут же студентом Чоном Чонгуком. Преподаватель Ким Тэхён хотел своего студента Чона Чонгука так, что напряжение иногда приходилось снимать в ручном режиме в ближайшем туалете прямо после лекции — дотерпеть до дома Тэхён бы просто не смог. Ещё более серьёзная проблема состояла в том, что долбучие обстоятельства не позволяли Тэхёну совершить половой акт с объектом вожделения прямо посреди лекции или в коридоре. Собственная мораль такого не позволяла, общественная мораль такого не позволяла, Уголовный кодекс такого не позволял, да и студент Чонгук такого бы не позволил, потому что поползновений в сторону своего преподавателя не совершал, интереса не проявлял и чисто физически был очень силён, а приводить его в податливое бессознательное состояние Тэхёну не хотелось. Тэхёну хотелось, чтобы Чонгук присутствовал во время их сношения весь, а не как бесчувственное тело. На то, чтобы соблазнить Чонгука или уговорить хотя бы раз по-быстрому перепихнуться в раздевалке спортзала или вечером на кафедре экономики, шансов не было вообще, и не потому что Тэхён был такой уж урод. Тэхён наоборот был довольно обалденный, и знал он это прекрасно совсем не на основании того, что лицезрел в зеркале по утрам — там иногда бывало как раз таки страшновато, особенно утром после вчерашнего, — а на основании того, что ему время от времени шептали студентки с профильного факультета и незнакомки в барах. Соблазнить Чонгука не было шансов потому, что Тэхён был как бы пусть и не на сто процентов, но всё же слегка такой себе вполне гей (это если накатить рюмашку в одиночестве и самому себе сказать горькую правду). А вот Чонгук не был гей ни разу, а очень даже обычный натурал, на которого девицы вешались гроздьями. Тэхён бы тоже не возражал повеситься на Чонгука, подвернись такая возможность, и не просто не возражал, а осознанно хотел и был готов — морально и физически. Дело было даже не в том, кто на ком висит и висит ли вообще. Тэхён хотел Чонгука так сильно, что согласился бы на любые позы. Вечная дилемма однополой мужской любви "кто сверху" не волновала Тэхёна совершенно, хотя по характеру он был тот ещё доминант. Тэхён хотел Чонгука так, что согласился бы лечь под него где угодно и когда угодно. Лучше бы прямо сейчас. Главное, чтобы Чонгук согласился. Но Чонгук каждый будний день шатался по университету с этажа на этаж и из кабинета в кабинет, строил глазки девушкам и всем своим видом давал понять, что путаться с мужчинами не собирается. То есть Чонгук Тэхёну ни за что бы не дал, а то, что Тэхён ему сам готов был дать, причём не один раз и совершенно бесплатно, Чонгуку нахрен не сдалось. В глубине своей исстрадавшейся души Тэхён понимал, что даже приплати он, Чонгука бы это не поколебало. Тэхён мучился невыразимо. К невозможности трахаться с Чонгуком добавлялось нежелание трахаться с кем-то другим, вне зависимости от их фапабельности, пола и согласия. Чонгук был активный натурал. Тэхён был асексуален для всех, кроме Чонгука, но уж за-ради Чонгука Тэхён был такой озабоченный гей, что просто стыдно. Их миры не пересекались. Тэхёну было страшно, что секса с Чонгуком у него не случится никогда. Зацикленность на Чонгуке сводила для Тэхёна вероятность какого-либо секса с партнёром на нет, да и без партнёра всё было максимально грустно. Секс с бывшей женой, с её подругами, с собственными студентками и с незнакомками из баров Тэхён видал в гробу. Секс с проститутками видал он там же. На секс с проститутками мужского пола он бы согласился только в том случае, если бы по вызову к нему явился Чон Чонгук, потому что левые члены и яйца интересовали Тэхёна в последнюю очередь, а про то, чтобы возбуждали, вообще речи не шло. Секс с собственной рукой — иногда с правой, иногда с левой (хоть какое-то разнообразие; да и потом, левая рука казалась менее ловкой, менее искушённой и от этого более незнакомой), — тоже поднадоел, хотя такой секс всегда был доступен: ни правая, ни левая рука Тэхёну ещё ни разу не отказали. Секс с неодушевлёнными предметами вызывал у Тэхёна массу сомнений и негативных эмоций, хотя описания товара на сайтах соответствующей направленности были такими многообещающими, а отзывы (явно хорошо проплаченные) — такими красочными и убедительными, что без рулона бумажных полотенец под рукой Тэхён их никогда не читал. А некоторые инструкции даже сохранял себе в отдельную запароленную папку вместе с отзывами — перечитать на досуге и довести себя до невменяемого состояния, представляя, как это всё было бы с членом Чонгука или с его анусом. Таким образом, знакомства ради секса Тэхён никогда не заводил и секс-игрушки себе никогда не покупал. Тэхён не хотел секса с чужими людьми и с латексными игрушками. Тэхён хотел секса с живым и настоящм Чонгуком, и только с ним одним. Когда желание овладеть Чонгуком (или отдаться ему) достигло таких масштабов, что самоуслаждение стало приносить не временное облегчение, а постоянную депрессию, Тэхён решился на отчаянные меры. Отчаянные настолько, что поначалу, когда это только пришло ему в голову, он тут же отказался от своей затеи. Любой бы на его месте отказался, или почти любой, да и сам Тэхён ещё месяц назад счёл бы задуманное невозможным. Но потом Тэхён подумал ещё раз и решил, что оно того стоит — рискнуть. Потому что если всё выгорит, яички Чонгука наконец-то окажутся у Тэхёна в руках, а член Чонгука либо у Тэхёна во рту, либо в заднице (последнее даже лучше для простаты). План действия был простой и гениальный и мог родиться только в больных мозгах половозрелого интеллигента, раздираемого надвое квартирующими у него внутри сущностями — Этикой и Жаждой Потрахушек. В общих чертах план сводился к тому, что Тэхён собирался воспользоваться своим служебным положением и принудить Чонгука к сексу как единственному способу сдать очередной крупный зачёт. Этика орала в голове как резаная свинья. Она видела в плане серьёзную проблему. Не для того Тэхён получил высшее образование, устроился на хорошую работу и десять лет пахал без продыха, чтобы ради полового акта с каким-то мальчишкой рисковать своей безупречной деловой репутацией. И не для того вообще умные интеллигентные мужчины идут работать в высшие учебные заведения, чтобы находить там себе жертв из числа студентов. И вообще, университет — это храм науки, а не бордель, и в нём даже туалетов быть не должно в идеале, чтобы внутри этого храма науки никто не ссал и не срал, оскверняя его нечистотами, что уж говорить про рукоблудство, засосы, отсосы, засаживание по самые помидоры и прочую гомоеблю. Никаких членов в задних проходах! Никаких заглотов! Никакой спермы на стенах! Никаких липких страничек в зачётках! Позор! Позор, Ким Тэхён! Вы взрослый серьёзный человек, на которого заглядываются порядочные женщины! Не вздумайте! Что интересно, Жажда Потрахушек, которая должна была бы Этике визгливо возражать, потому как срать мы тут хотели на вашу блядскую науку, дайте нам откровенный, яростный, изнурительный секс, — эта самая Жажда Потрахушек тоже плану завоевания Чонгука воспротивилась. Правда совсем по иной причине: её не устраивали детали и методы исполнения. Наш Ким Тэтэша, выла Жажда Потрахушек, вообще не железный, он из плоти и крови, и когда кровь приливает, а плоть встаёт, гомоебля становится единственным возможным решением, столь же необходимым, сколь и правильным, и если Этика, убогая задротка и ханжа, в состоянии кончить просто с удачно проведённой лекции или с красиво оформленного баннера "Поступайте в наш университет!", то Жажде Потрахушек надо что-то более существенное и материальное. Обнажённое тело Чона Чонгука — вот что сможет помочь нашему Тэтэшеньке сохранить рассудок. А если Тэтэшенька в это тело засунет свой красивый гладкий хуй и как следует им туда-сюда поработает, тогда и проблемы рассосутся сами собой. Но если идти к обнажённому телу Чона Чонгука теми методами, какие явились Тэтэшеньке в его опухшие мозги, тогда она, Жажда Потрахушек, полностью, совершенно и абсолютно против, потому что если делать так, как Тэтэшенька придумал, её просто разорвёт. Кстати, вместе с Тэтэшенькой. Сраная Этика! Это ты виновата! Если б не ты, наш Тэтэша вообще ни одного экзамена не принял бы иначе как через усаживание студентов на свой восхитительный орган! Ты паскуда! Ты лицемерная сволочь! Из-за тебя нашего Тэтэшу волнует какая-то там моральная сторона вопроса! Из-за тебя он собирается довести себя до непотребного состояния, чтобы стало так недотрахано, что уже по жизни всё равно!.. Дело в том, что да. Решиться и объявить вожделенному Чонгуку, что или он добровольно с Тэхёном трахнется, или... Ладно, "или" не рассматриваем... Так вот, решиться на подобное интеллигентный, воспитанный, ответственный, мягкий, добрый и ласковый Тэхён мог только одним способом: подведя себя под спермотоксикоз. А для этого ласковому и воспитанному Тэхёну предстояло на следующие две, а то и три недели полностью отказаться от самоудовлетворения и подойти к этому со всей ответственностью. Никаких рук, ни правой, ни левой. Никакой подушки между ног ночью. Мыться самой объёмной и мягкой мочалкой, чтобы не дай Бог где не надо надавить или прижать. Никаких порно-фильмов. Никаких мечтаний перед сном. Никаких сайтов с секс-игрушками. Никаких брожений по университету в надежде, что пути с Чонгуком пересекутся. Вообще выбросить расписание Чонгука из головы и не сметь как бы случайно (ну да, ну да) оказываться возле тех кабинетов, аудиторий и кафедр и именно в те моменты, когда там предстоит появиться Чонгуку. А на собственных лекциях и семинарах прекратить смотреть на студентов, прекратить искать в толпе сидящих это чётко очерченное мужественное лицо и эти широкие плечи, прекратить картинно выделываться, изображать из себя звезду эстрады и кино, принимать красивые позы, пытаться шутить изысканно и тонко в надежде, что Чонгук оценит... Прекратить сходить с ума, заметив краем глаза, что действительно оценил, что улыбается сперва одними лишь уголками губ, а потом всё шире, и внезапно начинает морщить нос и беззвучно смеяться, и его большие выразительные глаза превращаются в две щёлочки, но продолжают следить за Тэхёном, а потом он внезапно смущается, поймав на себе взгляд Тэхёна, и опускает глаза — так быстро, так стыдливо, но не раньше, чем скользнёт взглядом по фигуре Тэхёна, и ничто не укроется от этого быстрого взгляда — ни то, как лёгким движением Тэхён откидывает чёлку со лба, ни мягкий отложной воротник шёлковой рубашки, застёгнутой не до конца, ни рука Тэхёна с длинными изящными пальцами, поправляющая пряжку брючного ремня... И Тэхён всё это видит, видит, это не горячечный бред, потому что Тэхён из-под полуприкрытых век наблюдает за выражением лица Чонгука и за тем, как лёгкий румянец начинает заливать его бледные до того момента щёки... Этика и Жажда Потрахушек, синхронно: — ТЭТЭША, ЗАТКНИСЬ!!!