Преподаватель

Как и было велено, объект страсти Чон Чонгук явился на кафедру экономики тем же вечером после заката и застукал своего преподавателя стоящим на стремянке и держащим в руке моток скотча. — Если вы решили повеситься на камере наблюдения из-за неразделённой любви, господин Ким, не могли бы вы сперва поставить мне зачёт? — спросил Чонгук вкрадчиво. — Я как раз принёс зачётку. Невменяемый, как и всякий остро нуждающийся мужчина, Тэхён посмотрел на Чонгука сверху вниз дикими глазами и спросил в ответ: — Какой зачёт? — По экономике, — сказал паскудный Чонгук низким приятным голосом с доверительными интонациями. — За семестр. Но можно и за весь курс. Тэхён заметил, как на его губах при этом заиграла лёгкая улыбка сомнительного толка. — Чтобы сдать за весь курс, надо очень постараться, — сказал Тэхён и непроизвольно облизнул губы. — Просто очень сильно. Много чего надо сделать. Разного. Не каждый рискнёт. — Я готов, — сказал Чонгук и в подтверждение серьёзности своих намерений слегка прикусил нижнюю губу. — А вы готовы, господин Ким, что на вас обрушится вся полнота моих знаний и подомнёт под себя, как асфальтовый каток? Тэхён представил, как полнота знаний обрушивается на него вместе с атлетическим телом Чонгука. Стремянка под ногами покачнулась. Чонгук отреагировал оперативно. — Нет-нет-нет, господин Ким, сейчас не время падать плашмя на пол, — сказал он. — Факультет не может себе позволить вас потерять. Давайте-ка я вас поддержу сзади. И через какую-то секунду мощные лапы Чонгука со звонким шлепком припечатались к ягодицам Тэхёна. Тэхён коротко взвыл. — Больно, да? — спросил гадючий Чонгук из-за спины. — Извините, не рассчитал. Не думал, что вы в этом месте такой нежный и чувствительный. Ну, потерпите, сейчас пройдёт. Следующее, что ощутил Тэхён, — это как пальцы Чонгука начинают жмякать его задницу. — Кто чувствительный снаружи, тот обычно чувствительный и изнутри, — произнёс тем временем скотский Чонгук, не прекращая своих манипуляций. — Это я точно знаю по себе. Меня если вот так помацать, я сразу добрый и на всё согласен, — а потом тяжко вздохнул, заразы кусок, и добавил: — Только вот не мацает никто. Игнорит. В коридоре только глянет разок, и то мельком, и идёт себе дальше, красивый, одинокий, гордый и непреклонный. Так обидно, вы себе не представляете... Тэхён упёрся свободной рукой в стену, чтобы в самом деле не упасть и не свернуть себе шею до того, как случится долгожданный гомотрах. — А что вы там делаете под потолком, господин Ким? — спросил Чонгук внезапно. — Мне показалось, что видеокамера болтается на кронштейне, и я решил её подклеить, чтобы до понедельника не упала, — сказал Тэхён почти внятным голосом. — Университетское имущество всё-таки. В понедельник служба безопасности исправит. — А вам не кажется, господин Ким, что она теперь как-то криво торчит и не показывает ничего, кроме урны возле двери? — полюбопытствовал Чонгук. — А пусть показывает урну, — ответил Тэхён, чувствуя, что такого стояка у него не было очень давно. — Весь кабинет какой ей смысл показывать? Там же нет никого и до понедельника не будет. — Ну да, ну да, — согласился Чонгук. — На нас-то ей зачем смотреть, этой камере? Что там такого может быть интересного в том, как я сдаю вам зачётик? Я сдаю, вы принимаете, потом мы меняемся... — и сжал ягодицы Тэхёна сильнее. Нет, точно будут синяки. Красиво симметричные. По пять штук на каждой булочке. Тэхён перевёл дыхание и почти простонал: — Если хочешь что-то сдать, помоги мне сперва спуститься отсюда. — Спускайтесь, — с готовностью ответил Чонгук. — Я надёжно вас поддерживаю. После чего одной рукой перехватил Тэхёна за локоть, а вторую оставил на пятой точке, подставив ладонь на манер импровизированного сиденьица. Тэхён кое-как слез на пол и развернулся к Чонгуку лицом. Рука Чонгука с его задницы при этом никуда не исчезла, а вместо этого стала там интенсивно наглаживать, причём средний палец очень удачно приходился по центру между правой и левой половинками и с каждым движением уезжал всё дальше и всё глубже, так что если бы не брюки и бельё, оказался бы уже в интересном месте. — Чувствую, к зачёту ты готовился серьёзно, — хрипло произнёс Тэхён, глядя на Чонгука в упор. — Ну что, где там твоя зачётка? — А, точно, один момент, — сказал Чонгук, отпустил наконец Тэхёна и внезапно одним движением скинул с себя свитер. Под свитером у него не было ровным счётом ничего. В смысле, ничего лишнего, так что когда этот предмет одежды исключили из уравнения, осталось одно лишь сплошное тело. Атлетическое. — В рубашку положил, в нагрудный карман, чтобы точно не потерять, — сказал Чонгук. — А то вы такой суровый, заругаете... Тэхён в очередной раз облизнул губы и проглотил слюну. — Вы только, пожалуйста, достаньте сами, а то у меня руки... кхм... заняты, — сказал мерзавец Чонгук. Тут же Тэхён будто очнулся и ощутил, что руки у Чонгука действительно снова заняты, и чем они заняты, ощутил тоже — ощупыванием Тэхёна пониже спины. — Только доставайте осторожно, чтобы не оторвать, — сказал Чонгук. Тэхён почувствовал, что покрывается испариной. — Что не оторвать? — спросил он тупо, едва разлепляя губы. — Карман, — сказал Чонгук. Тэхён попытался подумать. — Достать из кармана? — уточнил он на всякий случай. — Точняк, — сказал Чонгук. — Прямо вынимайте аккуратненько и пользуйтесь по назначению. Тэхён немножко подышал, стараясь восстановить мыслительный процесс хотя бы частично, а после спросил: — Что вынимать? — Господин Ким, ну что с вами сегодня? — спросил Чонгук в ответ. — Вы какой-то странный всю неделю, а сегодня особенно. Ходите весь такой загадочный, странные взгляды на меня бросаете. Ну придите же в чувство. Мы же с вами где? В универе. Что мы тут делаем? Я вам сдаю зачёт, а вы принимаете. Что надо вынимать из кармана на зачёте? — Член? — спросил Тэхён с затаённой надеждой. Идея с карманом немного выбила его из колеи. Расстегнуть ширинку и достать оттуда казалось ему намного логичнее и сподручнее. Но это если доставать свой. А если надо достать у Чонгука? У него ширинки нет, потому что он в спортивных штанах, которые на резинке. Может, у него какие-то специальные китайские штаны с доступом ко всему через боковые карманы?.. — Господин Ким, а вы вообще в порядке? — спросил Чонгук. — Я думал, у нас тут зачёт, и предложил вам свою зачётку, чтобы вы туда написали "Зачёт сдан", поставили свою подпись, печать, вклеили свою фотографию в костюме Адама и на обороте написали, по какому номеру вам можно звонить и по какому адресу вас можно найти во внеслужебное время, если я вдруг что-нибудь от вас захочу. Особенно ночью, когда остро ощущается собственное одиночество. Почему в разговоре вдруг возник член? Откуда? Как зачёт по экономике и член могут быть связаны? — Напрямую, — проговорил Тэхён. Чонгук задумался, ещё пожмякал его задницу и спросил для уточнения: — То есть что, я вам член, а вы мне зачёт? Или вы мне член тоже? — Да, — сказал Тэхён. — Но это же домогательство, — произнёс Чонгук с лёгким подозрением. — Нет, — возразил Тэхён. — Домогательство — это если ты не хочешь зачёт, а я тебе член. Тогда это домогательство. А если ты хочешь зачёт, тогда я тебе член, ты мне член, и это нормальные условия сделки. Чонгук ещё подумал и ещё пожмякал. — Ну и что я буду с вашим членом делать? — спросил он. — У меня свой есть. — Ты сначала потрогай, потом отказывайся, — сказал Тэхён, чувствуя, что терпеть сексуальный голод становится почти невозможно. Чонгук посмотрел на него с некоторым сомнением, покусал губу, потыкал языком щёку, потом убрал руки с тыловой части Тэхёна и переместил их на фронтальную: аккуратно расстегнул ширинку и залез внутрь. — Какой-то он у вас не такой, как у меня, если по ощущениям, — сказал Чонгук через некоторое время. — Какой-то очень интеллигентный. Аристократический даже. Прямо так и кажется, что надо с ним поласковее. И принялся поласковее. Вскоре Тэхён сдавленнно охнул. — Э-э, — произнёс Чонгук. — Перестарался. Не рассчитал. Вроде бы не так интенсивно с ним занимался, а вы уже и это... То ли дело мой... Может, давайте проще сделаем: я вам член, а вы мне зачёт? — Ладно, — сказал Тэхён. — Только вы мою зачётку сами достаньте, — попросил Чонгук. — А то у меня руки сейчас в... Салфеток нет, а если я оближу, тогда руки долго сохнуть будут, потому что у меня слюни так и текут. Просто не знаю, что за рефлекс такой проявился. — Где зачётка? — спросил Тэхён. — В кармане же. — А карман? — Ну в рубашке. Я вам раньше говорил. — А рубашка где? — Как где? На мне. Тэхён опустил взгляд на обнажённую грудь Чонгука и рубашки снова не обнаружил. — Нету её, — сказал он и посмотрел в лицо Чонгуку опять. — Как нет, если должна быть? — спросил Чонгук. Тэхён снова посмотрел на всё, что было у Чонгука ниже шеи, включая ключицы, соски, кубики пресса и пупок, потом на всякий случай ткнулся носом чуть пониже левой ключицы, постоял так немного, а затем провёл там языком — смачно и от души. — Мокро, — сказал Чонгук. — Это потому что рубашки нет, — сказал Тэхён. Чонгук опустил голову и кое-как скосил глаза, обозревая собственный торс. — Так это я что, всё время голый тут перед вами стоял? — спросил он с недоверием. — Нет, — сказал Тэхён. — Но сейчас будешь, — и решительно потянул спортивные штаны Чонгука вниз вместе с нижним бельём. Стянуть удалось недалеко, потому что Чонгук продолжал придерживать и поглаживать Тэхёна где и прежде, мешая ему тем самым наклониться пониже, но самое интересное место наконец-то явилось слегка затуманенному от похоти взору Тэхёна во всей своей красе. — Дома, что ли, забыл её надеть, эту рубашку чёртову? — пробормотал Чонгук. — Значит, и зачётка осталась там же. И как я теперь буду сдавать вам зачёт? — На столе, — сказал Тэхён. — Натурой. — На каком столе, господин Ким? — спросил Чонгук. — На моём рабочем, — ответил Тэхён. — Я весь в сомнениях, — сказал Чонгук. — И к слову, перестаньте трогать мои яйца, я от этого неконтролируемо возбуждаюсь. Вы ведёте себя так, как будто они вам не безразличны. Вы солидный и уважаемый преподаватель экономики. Вас должны волновать только экономические показатели страны на мировых рынках и успеваемость студентов этого универа... — Меня волнуют только твои яички, — сказал Тэхён. — Причём очень давно. — У вас вообще-то свои есть, — сказал Чонгук. — Вполне себе приличные, такие, что не стыдно и показать, даже если никто не просит. Если бы мне не надо было постоянно стимулировать ваш член, я бы ими занялся всерьёз, потому что они мне понравились. Да вообще мне у вас понравился весь комплект. Он у вас давно? — Изначально, — сказал Тэхён. — В смысле? — спросил Чонгук. — Вы что, хотите сказать, что всё это время ходили мимо меня по коридорам, и лекции проводили, и семинары, и каждый раз у вас в штанах было вот это всё? Вот прямо такое? — Да, — сказал Тэхён. Чонгук засопел недовольно. — Господин Ким, я же у вас любимый студент? — спросил он. — Да, — сказал Тэхён. — Вы же никого тут больше так не любите, как меня? — Никого, — сказал Тэхён. — И не только тут. Вообще нигде. Чонгук надул губы. — Ну и почему, — спросил он с обидой, — мой любимый преподаватель моей любимой экономики не мог позвать меня куда-нибудь за угол и показать своё самое лучшее? — По этическим соображениям не решался, — сказал Тэхён. — И потом, ты же натурал. Что во мне может быть для тебя интересно? Чонгук внезапно привстал на цыпочки, потянулся к Тэхёну и коснулся губами его лба. Длилось это три секунды, и в течение этих трёх секунд Тэхён забыл даже, что надо продолжать массировать вожделенные яйца, раз уж они оказались у него в руках. — Господин Ким, — сказал Чонгук, отстраняясь, и заглянул Тэхёну в глаза. — Вы весь горите. Ну разве же можно пылать ко мне такой страстью? Из-за неё вы полностью потеряли способность мыслить как разумный человек. Ну в каком месте я натурал? Я уж не знал, что и придумать, чтобы вы меня захотели. Готовился ежедневно. И сегодня тоже, кстати. С этими словами Чонгук кивнул себе за спину. — Что там? — спросил Тэхён, одновременно холодея и распаляясь ещё больше. — Там такая штучка, — сказал Чонгук, — которую если вытащить, можно кое-что другое сразу вставить без лишней суеты. Ну, если это кое-что готово, конечно же. Вот у вас в принципе уже опять готово... — с этими словами он поводил рукой по члену Тэхёна, слегка сжимая его, — так что если бы вы хотели... Где вы хотели-то, на своём рабочем столе?.. — Не мог бы ты на минуточку отпустить мой член, чтобы я мог раздеться? — спросил Тэхён хриплым голосом. — Я бы мог... Но вам тогда придётся отпустить мои яйца, а это не так приятно, как когда вы их трогаете. — Я их потом опять возьму, — сказал Тэхён, слегка задыхаясь. — Мне без них очень одиноко. — Давайте я вам помогу раздеться тогда, — сказал Чонгук. И не успел Тэхён даже слова молвить, как Чонгук содрал с него всё, что на нём было. Меньше чем через пятнадцать секунд Тэхён стоял перед ним в чём мать родила. Ещё через три секунды Чонгук тоже избавился от остатков одежды. — Ваш стол самый захламлённый, — сказал он, оглядываясь. — Ничего, будет тебе помягче на этом ворохе макулатуры, — ответил Тэхён. — А поцеловаться надо перед этим вот всем или не надо? — спросил Чонгук. — Надо, — сказал Тэхён. — Главное, чтобы не в ущерб этому вот всему, — и сгрёб Чонгука в охапку.