Преподаватель

До стола они добрались где-то минут за пять, потому что двигаться в нужном направлении, лавируя между рядами офисной мебели, и при этом страстно лизаться было довольно трудно. Возле стола Тэхён с трудом оторвался от Чонгука, и тот с готовностью развернулся к нему спиной. Тэхён навалился на него сзади, наклонил над столом, а потом начал шарить рукой под столешницей. — Что там у вас? — спросил Чонгук слегка задушенно — ему тоже хотелось наконец-то начать то, с чего можно будет нормально и с удовольствием кончить. — Смазку ищу, — ответил Тэхён, который как раз в этот момент нащупал верхний ящик стола. — Вы держите в ящике рабочего стола смазку? — простонал Чонгук. — Реально вот прям на работе? Настоящий лубрикант? Хён, вы сумасшедший? Разве можно так палиться? — Ну и кто вот сейчас из образа выходит? — спросил Тэхён сдавленным голосом, шаря в ящике. — Не палюсь я, что за ерунда. Купил косметическое масло. Подходит для рук, для тела и даже для смазывания чувствительной детской кожи. Мажусь каждый день на глазах у всех коллег. Никому и в голову не приходит. — Так оно же впитается, — сказал Чонгук, оборачиваясь через плечо. — Не успеет, — ответил Тэхён. — О, нашёл! Сейчас, мальчик мой, сейчас... — Хён, давайте я. — Да я сам справлюсь, тут быстро... — Хён, давайте я, прошу вас! Я из-за вашей этой безумной идеи с воздержанием неделю его в руках не держал, чуть сам головой не поехал. А вы потом мой смажете, если захотите... Всё время, пока Чонгук возился с бутылочкой косметического масла, наливал его в ладонь и размазывал по члену Тэхёна, Тэхён целовал его лицо и шею. Наконец всё было сделано, бутылочка отставлена в сторону, анальная пробка полетела на пол... — Погрубее, хён, — выдохнул Чонгук. — Я хочу погрубее... Хватило двух толчков, чтобы войти полностью. Чонгук не стонал, как обычно, и ничего не говорил, а просто дышал тяжело с каждым движением. Пробка там или нет, но всё равно он был ужасно узкий. Или Тэхён просто забыл за неделю, какой он узкий? Наверное, забыл, иначе Чонгуку сейчас было бы больно или по меньшей мере дискомфортно. Но Чонгуку было хорошо, и Тэхён точно знал это, потому что Чонгук двигался навстречу всякий раз, а не просто ждал милости от Тэхёна. Впрочем, Чонгук никогда не ждал милости от кого бы то ни было, даже от Тэхёна. Даже тогда, когда у них это случилось в первый раз. А сейчас у них это происходило в первый раз после жутко долгого — в целую неделю! — перерыва, и Тэхён с замиранием сердца и тянущей болью в яйцах ощущал, что они не просто занимаются сексом, а откровенно трахаются. Причём Чонгук трахает Тэхёна, хотя формально Тэхён сверху. Движения всё ускорялись, кольцевые мышцы сжимали плоть Тэхёна всё сильнее, и когда Тэхён услышал наконец долгожданный стон, немедленно отпустил себя и кончил спустя несколько секунд. Безумно захотелось отключиться, но Тэхён себе запретил. Он отпустил плечи Чонгука, в которые вцепился мёртвой хваткой, и вместо этого перехватил Чонгука левой рукой вокруг торса, а правой нащупал его ещё пульсирующий член и сжал. Чонгук застонал снова. Тэхён прижался к его обнажённой спине и начал целовать покрытую испариной кожу. — Не вынимайте, хён, — попросил Чонгук внезапно. — Давайте ещё раз. Хочу ещё раз. Тэхёну нужно было время на передышку, и Чонгук прекрасно знал это, поэтому не торопил и не настаивал. Просто попросил. Он понимал, что Тэхён расшибётся, но не откажет. — Сейчас, милый, — проговорил Тэхён. — Дай мне минуточку. — Да, хён, — сказал Чонгук, а спустя несколько секунд добавил, и Тэхён по голосу слышал, что он смущается это говорить: — Мне очень нужно. При этих словах Тэхён понял, что нужно ему самому — и тоже внезапно смутился. Он прижался к Чонгуку сильнее и сказал ему тихо на ухо: — Гукки, милый... Я хочу ещё раз войти. Чонгук с шумом выдохнул. Тэхён поднял голову и увидел, как он кивнул. Тэхён вынимал член медленно. Он всегда делал это медленно, потому что всегда переживал автошок и кинковал от того, как мышцы продолжают сжимать его, точно тело Чонгука не хотело его отпускать. Стоило об этом подумать, как в голове сорвало очередной предохранитель и безумно захотелось почувствовать Чонгука внутри себя. — Гукки, — позвал Тэхён. — Да, хён? — Обещай, что ты мне потом тоже... Последние сантиметры, последнее сопротивление мышц ануса, и вот они с Чонгуком больше не единое целое. Физически не единое. А духовно... — Да, хён, — голос у Чонгука был сейчас неровный, будто готовый сорваться. — Обещаю, хён. Для второго контакта Тэхён смазал себя сам просто чтобы Чонгуку не пришлось менять позу и поворачиваться. Если бы они были дома, Тэхён предложил бы Чонгуку лечь на спину на столе. Но они не были дома. Они были в университете, в кабинете на кафедре экономики... Я трахаюсь со своим парнем на работе, пронеслось в голове. Трахаю его в жопу в своём собственном рабочем кабинете. И это даже не мой личный кабинет, со мной тут работает ещё до черта народу. И никто из них в понедельник не будет знать, чем я тут занимался. И с кем я тут занимался. Секс в публичном месте, даже если здесь нет никакой публики — это со мной впервые. Я впервые вставляю своему драгоценному мальчику в таких условиях. Хотя нет. Не впервые. Сейчас будет уже второй раз... На второй раз Чонгук уже не сдерживался и стонал при каждом движении. А Тэхён никак не мог поверить, что ему не больно, и постоянно спрашивал и переспрашивал: "Гукки, милый, всё нормально? Тебе нормально?" А Чонгук всё не отвечал, только стонал всё громче и двигался навстречу движениям Тэхёна всё быстрее, пока наконец не выговорил с трудом на выдохе: — Хён, сильнее, ещё... На этот раз первым кончил Тэхён. Это был почти такой же сильный оргазм, как и предыдущий, и по собственным внутренним ощущениям Тэхён понял, что в третий раз придётся кончать на сухую, потому что будет просто нечем. Он продолжал двигаться до тех пор, пока Чонгук не вскрикнул, и дальше только ждал, когда их тела перестанет сотрясать автошок. Когда они снова разделились на два зависимых друг от друга, но не связанных физически существа, Чонгук повернулся к Тэхёну лицом, и они обнялись. — Вы устали, мой хён, — сказал Чонгук. Тэхён положил голову ему на плечо и спросил: — А ты? Ты не устал, мой мальчик? — Я обещал вам, — ответил Чонгук. — Вы же не передумали? — Нет, — сказал Тэхён. — Я ждал достаточно. Чонгук обнял его сильнее и стал гладить по спине, а потом его руки спустились ниже. — Это будут лучшие синяки в моей жизни, — сказал Тэхён, прежде чем Чонгук начал объясняться и извиняться. — Синяки от твоих пальцев на этом месте — это самое меньшее наказание, которое мне полагается за текущий сценарий. — Вам полагается приз, — сказал Чонгук. — Вы себе не представляете, как я хотел сделать это прямо здесь. — Проказник, — сказал Тэхён. — Шалунишка. Чонгук покачал головой. — Проказник и шалунишка всего лишь дал бы вам поиграть своими шариками, — сказал он. — А я натуральный извращенец, который будет трахать вас на этом столе. — Давай не на этом столе, — сказал Тэхён. — Давай на подоконнике. — Хён, нас тогда точно засекут. — Не засекут. За деревьями ничего не видно. Я проверял. Прогулялся там как-то снаружи. — И когда это вы успели? — Ещё осенью, в самом начале. В сентябре. — Хён! Мы же тогда с вами даже не были знакомы! — Помнишь скамейку в парке возле полицейской будки? Я часто думал, каково было бы там, когда просто ходил мимо. Ну и про универ я тоже думал: каково было бы, если бы я сделал это здесь? И мне было интересно: если бы и в самом деле сделал, то с кем? Чонгук молчал какое-то время, точно пытался представить, как его преподаватель, взрослый, красивый, умный и правильный, размышляет не о занятиях в универе, а о занятиях любовью в стенах универа. — Хён, — сказал он наконец. — Я согласен на подоконник. Где там это дурацкое масло? Давайте вас подготовим. ------ Пальцы Чонгука не шли в сравнение с членом Чонгука, но не потому, что были хуже, а потому что это были несопоставимые вещи. Окна располагались довольно высоко, подоконник был широкий, так что Тэхён почти лёг грудью на гладкую холодную поверхность, расставил ноги и максимально расслабился, пока Чонгук медленно и аккуратно растягивал его анус. — Плесну побольше масла, тогда хорошо войдёт, — сказал Чонук. — Это неплохая идея — насчёт масла. Когда оно впитывается, какое-то другое ощущение, не как от смазки. Готовы, хён? — Давай, — сказал Тэхён. В первый момент было неприятно, даже больно, потому что за неделю Тэхён слегка отвык. Потом стало просто очень тесно, потом тесно с намёком на что-то приятное, а потом головка члена через стенку кишечника ткнулась в простату. Тэхён вздрогнул, потом вздрогнул снова, сильнее, когда почувствовал новый толчок, а через несколько секунд просто улетел в Нирвану и пребывал там до тех пор, пока не наступила разрядка. — Одно только плохо, — сказал Чонгук полушёпотом, тяжело дыша. — Нет, делать такое в месте, где тебя могут застукать, — это непередаваемо... У вас на работе... Я, наверное, о таком даже и не мечтал. Вы мечтали, а я нет. Во всяком случае, не в вашем кабинете. В туалете, может быть, или в подсобке, или на заднем дворе на худой конец, пролетарский сценарий, но не тут... — И что же плохо? — спросил Тэхён. — Что мы с вами всегда после этого лежим обнявшись, — ответил Чонгук. — Спим. Или не спим. Просто отдыхаем. А здесь ни хрена не отдохнёшь, полулёжа на подоконнике, да и вашего стола для нас двоих не хватит. — Хочешь, сядем в кресла? — спросил Тэхён. Едва только Чонгук упоминул про отдых, отдохнуть и в самом деле захотелось. — В креслах — это не рядом, даже если их близко поставить, — ответил Чонгук и прижался щекой к влажной от выступившего пота спине Тэхёна, продолжая при этом обнимать его. — Тогда давай ляжем на пол, — предложил Тэхён. — На полу места сколько угодно. — На полу холодно, — сказал Чонгук. — Вы простудитесь. — Подстелим рефераты, — сказал Тэхён. — И методички вторым слоем. У нас как раз скопились старые под списание, целая коробка. А поверх положим нашу одежду. ------ Так они и поступили, а через десять минут уже лежали рядом прямо там же, под самым окном, и смотрели сквозь него на ночное небо. Голова Чонгука покоилась у Тэхёна на плече, а левая рука непрестанно гладила его грудь и живот. А потом и ниже живота. А ещё через пятнадцать минут после того, как они легли, Чонгук уже оседлал Тэхёна и был снизу, будучи сверху, и Тэхён думал, что поза наездника просто огонь. А потом Чонгук был сверху и сверху, и Тэхён думал, что миссионерскую позу хают совершенно напрасно, потому что лежишь себе, ничего не делаешь, а тебя так восхитительно ебут. Потом они опять просто лежали рядом. Чонгук не шевелился и тихо сопел, и по этому сопению Тэхён понял, что он задремал. Тэхён прижал его к себе покрепче и прикрыл полой своего лёгкого пальто, хотя хотелось не укрываться, а наоборот скатиться с импровизированного ложа прямо на холодный ламинат. А ещё больше хотелось развалиться в их с Чонгуком постели и тоже заснуть. Но постель далеко, а заснуть хочется немедленно. Однако этого Тэхён не мог себе позволить. Здание универа к этой минуте опустело, за исключением дежурных и тех, кто пытался что-то доработать или доучить, кабинет был закрыт на ключ, камера видеонаблюдения наблюдала за поведением рваных черновиков, мятых пластиковых стаканчиков, упаковок от чипсов и прочего мелкого мусора в корзине, но отключить тут сознание при таких компрометирующих обстоятельствах было недопустимо. Они лежали в тишине довольно долго, так что Тэхёна уже всерьёз начало клонить в сон, и он стал подумывать о том, чтобы разбудить Чонгука, как Чонгук сам зашевелился, стиснул Тэхёна, потом отпустил, видимо сообразив, где находится, потянулся всем телом и приподнялся на локте. — Поедем домой? — спросил Тэхён. — Только по-нормальному домой, — сказал Чонгук. — В наш общий ваш дом. Не хочу опять один возвращаться в свою квартиру. Мы ведь уже доиграли эту сцену, да? — По плану были аморальные развратные действия между похотливым студентом и преподом-спермотоксикозником, которые завершатся бесстыжим сексом в неположенных местах, — сказал Тэхён. — Вроде выполнили все пункты и условия. Чонгук смотрел на него несколько секунд, а потом наклонился и уткнулся лицом ему в грудь. — Хён... — сказал Чонгук, не поднимая головы. — М-м?.. — Меня парни спрашивали после семинара, не переехал ли я, потому что вроде я по умолчанию у вас живу, а тут целую неделю мы домой возвращались не вместе. — И что ты сказал? — спросил Тэхён и принялся гладить Чонгука по голове. — Что вы меня услали подальше с профилактическими целями. Ну, там, чтоб не отвлекался и не отвлекал. — Поверили? — Да. — Лучшая ложь состоит из правды не на девяносто процентов, а на девяносто девять, я понимаю это так. — Хён... — М-м?.. — Они думают, вы строгий, — это Чонгук произнёс несколько виноватым голосом. — А я строгий, — сказал Тэхён. — Я суровый и лютый временами. Форменный кошмар. — Хён, они думают, вы меня нагибаете как хотите. — А я нагибаю. И не помню, чтобы ты возражал. — Может, я всю жизнь мечтал, чтобы кто-нибудь меня нагнул решительно. — Я достаточно решительно это делаю? Или ещё наддать? Увеличить прессинг? — После этой недели, когда вы отлучили меня от тела... Мне кажется, я сам вас за выходные несколько раз нагну. Много раз. Тэхён вздохнул, вспоминая то, что они только что делали. — А нагни, — согласился он. — Я не против. Ещё минут пять прошло в тишине, пока Тэхён не произнёс: — Кто бы видел нас сейчас... Чонгук опять приподнял голову, опять облокотился на сложенные под ними и уже сбившиеся с прежних мест вещи и сказал: — Ну опишите для смотрящих свои ощущения. Тэхён взглянул на него и ответил: — По моим ощущениям, твой член стал ещё больше. — Это же всегда пенис был, — возразил Чонгук. — Почему вдруг член? — По ощущениям, — ответил Тэхён. — И не член даже, а откровенный хуй. На это заявление Чонгук не отвечал довольно долго. Взгляд его скользил по лицу Тэхёна и по его груди. Наконец Чонгук посмотрел Тэхёну прямо в глаза и сказал: — За то какой ты, Тэ... Когда мы приедем домой... Как только войдём в квартиру... Прямо в прихожей... Тэ... Я тебя всего. Просто. Откровенно. ИЗЛЮБЛЮ.