"Клетка для Инкуба"

      — И что это за хрень? — я вскинула брови, разглядывая трейлерный прицеп, который можно было присобачить к легковому автомобилю.       Байрон сложил руки на груди:       — Ты говорила, что тебе нужен трейлер. Тебе предложили пару. Ты попробовала их обкатать на площадке… чем закончилось?       Я вспыхнула, силясь не заржать. К габаритам трейлера привыкнуть было невозможно за короткий срок. Но эта убогая будка на колёсах, которую пригнали к фабрике меня пугала. Облезлая краска, местами ржавчина. Колёса, правда, видно было, что новые. Очевидно, старые износились и истрепались. Уловив моё замешательство и недовольство, партнёр хмыкнул и распахнул дверь, приглашая осмотреть внутренности.       Присвистнув, я забралась в маленькую комнатку трейлера, придерживая рукой нижнюю челюсть, чтобы не упала на пол. Панели из дерева, полноценная, хоть и не очень большая кровать в самом конце. Маленький уголок для обеда. Какая-то встроенная техника. По сути семь с половиной футов на семнадцать. И эта маленькая площадь позволила вместить почти всё кроме санузла и полноценной кухни. Только мини-холодильник и микроволновка, которые мне нахрен не нужны были.       — Беру свои слова назад. Только почему снаружи он такой покоцанный?       Байрон хмыкнул:       — Когда снаружи дерьмо, внутрь не часто лезут. Так что — конспирация, детка…       Я вскинула бровь:       — «Деткой» свою новую подружку будешь называть.       Партнёр скривился, словно понюхал носок футболиста недельной выдержки:       — Не напоминай…       Суккуб внутри покатывался со смеху, транслируя из его памяти яркую картинку свидания сначала в уже известном мне ресторане японской кухни, а после уже в ресторане фастфуда, который принадлежал женщине. Байрон с кучей бургеров на любой вкус, разложенных на подносе, смотрелся комично. И ещё более комично выглядело, как после он пил ферменты, чтобы переварить всё, чем накормили. Глаза невольно отмечали, что мужчина уже порядком сдавал позиции, хоть и храбрился изо всех сил, молодился, как только мог.       Взгляд перестроился, едва чертовка учуяла неладное.       Я сглотнула:       — Байрон, сходи к онкологу. Срочно…       Партнёр скривился:       — Опять твои демонические хреновины? Я в норме…       — Не сходишь, отведу как ребёнка самолично. Не позорься. — опухоль пока была не очень развита, но если пропустить момент… — Рак лёгких. Я ведь говорила, что не стоит курить!       Мужчина насмешливо сложил руки на груди снова. Взгляд при этом остался почти безучастным и холодным. Я уже знала, что именно он скажет. Не так давно, а именно при выборе и моей попытке обкатать трейлер между нами состоялся разговор о нарушении субординации. Пожалуй, ему удалось поставить меня на место. И за эту моральную затрещину я была благодарна в большей мере, чем он мог бы себе представить.       Он тихо проговорил:       — Мне, конечно, льстит, что ты беспокоишься, но давай вспомним, что ты и пила, и курила, и неплохо сидела на дури не так уж давно…       Я скопировала позу. Смотрелись мы в пропорции один к двум почти забавно. Даже каблуки не спасали. Байрон, невзирая на прежние конфликты, для меня балансировал между очень старшим братом, влипающим в переделки, и отцом, так же не особо везучим. И всё же, памятуя о переделах власти в городе в прошлом, я бы предпочла видеть за креслом мэра Балтимора своего «серого кардинала», а не какую-то хренотень, которую снова надо будет приручать к рукам или запугивать, открывая собственные тайны. Чёрта с два, конечно, меня смогут поймать и упечь куда-то в зону по изучению паранормального, выше шанс, что всё же пристрелят, если «новичок» перепугается.       — У меня вовремя появился Рихтер. Курить, пить и употреблять бросила…       — Особенно пить, угу… — ухмыльнулся Байрон.       Я насупилась:       — Попытки забыться, которые из-за суккуба не работают. Вообще не уверена, что сейчас меня хоть что-то в этом мире, кроме техногенной катастрофы способно убить… — «ну, голову размозжить, но тебе это знать не обязятельно…». — Так что, будь добр, сходи к врачу. Я не хочу…       Уловив моё замешательство и дёрнувшееся в судороге лицо, мужчина несмело сделал шаг вперёд, без опаски через плащ обхватывая руками мои плечи:       — Посмотри на меня. — я подчинилась, максимально твёрдо всматриваясь в его лицо. — Я ценю заботу, ценю и то, что ты всё же что-то испытываешь к старому идиоту, который когда-то не очень давно смотрел на молоденькую девочку, к которой мечтал залезть под юбку. Пусть и дружбу. Действительно ценю. Схожу к онкологу. Если что-то смогут сделать — ещё повоюем. Но, О’Нил…       Я прочистила горло, загоняя слёзы, и поправила, чуть ли не пролепетав:       — Рихтер…       Байрон вздохнул:       — В такие моменты всё равно — О’Нил… Девчонка, которую я перестаю видеть, как своего партнёра, носителя внутреннего демона, и самую прочную закалённую сталь. Не забывай, что ты ещё и человек…       Я едва не расхохоталась истерически. Тот момент, когда образ «Человека в Маске» приобрёл значение другого характера. Моя маска к лицу прикипела была неотделима до тех пор, пока я действительно не попадала в такую же ситуацию, как сейчас. Я всё же безумно боялась терять… Даже его. У меня не так много оставалось… друзей.       — Спасибо… — я уткнулась лбом в его грудь. — Езжай сегодня же.       — Хорошо… — он коротко хохотнул. — Я иногда не понимаю, почему в одну минуту мне хочется подарить тебе розового пони и киндер-сюрприз, как младшей дочери, а ещё через пять, когда ты психуешь, влепить смачный поцелуй взасос.       Я пихнула его в грудь, отступая и стараясь не ржать после такого откровения:       — Придурок озабоченный…       Он рассмеялся, покидая прицеп. Я же огляделась по сторонам, прикидывая, что и как делать дальше. Первой точкой маршрута был Сентфор. Я плохо понимала, как стоило бы забрать цирк… Представляю себе лица жителей, когда шатры внезапно вылезут посреди площадки, и я, будто ужаленная в одно лицо, буду всё сворачивать за одну ночь. Чертовка внутри только укатывалась над моей тупостью, рекомендуя не забивать голову всякой ерундой и заняться насущными проблемами.       Я повернула голову, ловя в глянцевой дверце микроволновки своё отражение с привычно сверкнувшими глазами:       — Что дальше? Хорошо, заберём инкуба и шатры… Допустим, я даже выкуплю пустырь за нашим цирком, расположим их там при необходимости… Куда двигаться дальше?..       Чертовка чуть вынырнула, потеревшись о внутреннюю бездну, словно кошка боком:       — К истоку. Мать дала достаточно подсказок. Да и… Хозяин имеет больше влияния, чем прочие там, где в него верили прежде. Он — первая Саламандра. Первое пламя, что бездна дала людям, чтобы согреться, воевать и созидать… — чертовка довольно оскалилась моим лицом в искажении отражения. — Да и мы… я давно не бывала дома…       Я вскинула бровь:       — Мексика?.. Я не думаю, что нас там ждут с распростёртыми объятиями после того, как был выбит их картель с территории города…       Суккуба расхохоталась:       — А кто будет их спрашивать?.. — она дёрнула плечиками. — Там ещё живы наши культы. Одно явление в истинном облике и силы потекут несоизмеримо большие, чем всё, что мы могли бы получить убивая, вступая в связь… Последняя ступень и возможность вернуть носителя. Его душу, утраченную во времени, где нас не существовало никогда… Тебя не существовало. Я уже… была, но туда меня не заносило. Слиш-ш-шком холодно…       Я невольно хохотнула от того, как демон не любил морозы. Впрочем, не мне её было судить. Именно из-за холода я и ненавидела Мэн. Самый холодный штат, не считая Аляски. Меня всегда устраивала середина. Золотая середина Балтимора, где можно было прочувствовать все сезоны отчётливо. Холод зимой, пробуждение весной, жару летом и серую хмарь осенью. При этом бонусом получая ещё и яркие или хмурые деньки вне времён.       Я со вздохом отлепила поясницу от шкафчика:       — Мексика так Мексика. Только пока всё равно Сентфор…       В голове уже выстраивался список того, что нужно будет взять с собой. Много тащить не надо. В общем-то: Рихтер, картины, маски, деньги и… всё?.. Чертовка и так со мной в любое время. «И всё же, как шатры можно будет убрать в одиночку?..» — крутилось в голове. Не укладывалось. Ну да ладно… Я уже начинала понимать, что они ушли бы в безвременье, если бы Дамиан уложил цирк в сон, как всегда. Но сейчас… увы, сейчас приходится питать всё самой. Коробило от мысли, что аккумуляторы, вынужденные постоянно питаться и отдавать энергию, быстро изнашивались. Хотелось верить, что с силами демонов такого не приключится.       Во второй половине дня приехал автомеханик Байрона, присоединил к мерседесу прицеп и проверил все поворотники и технику. Я же молилась, чтобы в сумерках никто не наткнулся на миниатюрную барышню, без труда несущую вокруг фабрики довольно массивное мужское тело в одеяле. Со стороны, наверное, выглядело бы комично. Но… не для меня. Ми предлагала оставить Дамиана на время поездки на её попечении. Но от одной только мысли что несколько дней я его не увижу — бросало в холод. Нет… пусть меня считают окончательно спятившей, но было куда спокойнее знать, что он рядом, только руку протяни, можно не нервничать, подползти в любой удобный момент под бок и забыться, выплакаться и… да что угодно. Моя слабость была только в нём и открывалась только рядом с ним. Всё остальное время — маска… уже упомянутая сегодня маска пофигизма.       — Почему мне неуютно?.. — слегка вздрогнув, я застегнула сумку со сменной одеждой. — обычная поездка. Стандартный вариант необходимости собрать морозник, можно сказать. А в голове всё равно тревожный перезвон…       Чертовка внутри пожала плечами, перестраивая телосложение, чтобы без труда перенести нашу любовь в трейлер. Я наклонилась над телом Рихтера, чуть поглаживая пальцами покрытое шрамами лицо. Невероятно хотелось вернуться во времени и мысли об этом всё чаще посещали мою голову. Хотя бы в ту ночь, которая меня лишила его… Хотя бы снова обнять его, попросить не подставляться, не закрывать… собой меня.       Я вздохнула:       — Либо лишить и меня так же жизни…       Чертовка внутри зашипела, беря контроль над телом и разворачиваясь к зеркалу:       — Не ты ли говорила, что мы должны выжить все?! — она выглядела, словно обиженный ребёнок.       — Мы и не выжили… все. — тихо проговорила я.       — Вытащим… — ворчливо ответило отражение, полыхнув глазами, — пока жив — вытащим.       Я кивнула, чувствуя очередную волну подступающей паники. Пришлось отмести. Сейчас, да и как всегда, впрочем, от меня требовалось быть сильной. Слабой побуду, когда всё закончится. Чем бы не закончилось. А сейчас… Руки привычно легко подняли вверх мужское тело, вынося из спальни, из здания фабрики. Ветер растрепал волосы Дамиана, швырнув их в безмятежное лицо. Мне на миг показалось, что он попытался сморгнуть прядь. Но это всего лишь игра богатого и не менее уставшего воображения своей хозяйки. С трудом протиснув свою ношу в трейлер, я уложила его на постель, укрывая одеялом и укладывая удобнее в импровизированной спальне прицепа. Места, если что, вполне хватит на двоих. Это успокаивало…       Следом перекочевали сумка с вещами, шкатулка с масками, несколько тазов и банок для сбора морозника. В сущности — стандартный набор, с которым я уезжала из дома прежде на полтора-два дня. Прицеп, впрочем, позволял мне теперь даже не арендовать жильё. Это тоже было своего рода вариантом безопасности… Передвижной заменитель дома — меньше шансов быть пойманной. Хоть и довольно приметный вариант…       Последнее возвращение на фабрику за картинами. Глаза скользнули по циферблату часов лофта. Почти пять утра. Скоро рассвет… В сущности, можно отправляться в путь. Быстрее уедем — быстрее вернёмся. Я вынула из шкафа чёрное ангоровое пальто, убрала волосы в хвост и подхватила дамскую сумочку с документами и всем, что может быть остро необходимо для любой… кроме меня, пожалуй. Привычный процесс проверки всех замков, запирание, писк системы сигнализации. На мобильник пришло уведомление о том, что долгосрочная система установлена.       Я обернулась к фабрике, проводя пальцами по косяку входной двери. На столь долгий срок я не покидала её ещё ни разу… Кто знает — неделя, две или… Голова опустилась. Почему-то перед глазами замелькали кадры огромной связки ключей от нескольких квартир и студии… Когда-то этой связкой можно было кого-то прикончить. Сейчас же… три ключа. Гараж, входная и давно истёртый ключ от двери студии…       Мимолётная улыбка от воспоминаний, и я убрала связку в сумку, обходя фабрику. Автомобиль уже прогретый и готовый к долгой дороге сиял фарами. Датчик бензина сообщал, что неплохо было бы подзаправиться. Я усмехнулась: «не только тебе…». На выезде из города в ближайшей бензоколонке заправилась, прихватила огромный стакан кофе и направилась на север вдоль побережья. Перед глазами проплывали знакомые и в то же время незнакомые пейзажи. Всё поменялось десятки раз за время, когда в этом автомобиле мы ездили в Сентфор вместе с Рихтером. На подпитку ли, или за морозником…       Время не щадило, всё же… и мир, и мою собственную душу…              Остановившись в небольшом кемпинге неподалёку от Портленда, я наконец выбралась из-за руля спустя неполных двенадцать часов пути. Гнать не стоило. Из-за прицепа трейлера маневренность снизилась, тем более, чем дальше автомобиль забирался на север, тем более обледенелой становилась дорога. Тело затекло и второй литр кофе давил на мочевой пузырь. Насмехаясь над собственной физиологией, я прихватила немного продуктов в ближайшем к кемпингу минимаркете, посетила общие для постояльцев уборные и уползла в прицеп под бок к Дамиану.       Без писка аппаратуры из угловой спальни было безумно непривычно. И всё же, сердце билось, чуть холодило макушку дыхание. Я прижималась к его телу, чувствуя тепло и наслаждаясь даже этим. Внутри противоречиво мельтешили мысли о том, что я эгоистка, что вынудила инкуба любить себя, пытаться вбухать все силы, чтобы спасти обоих для моего счастья. И сейчас… сейчас ещё и недовольна результатом. Даже когда что-то начало получаться и где-то впереди появился чахлый лучик надежды.       Привычный рывок под диафрагмой и глаза распахнулись в шатрах.       Я улыбнулась, без труда нащупывая в своей обители инкуба. Тот сидел в зрительном зале посреди сцены. С книгой… Я вскинула бровь, преодолевая шатры и направляясь навстречу. Демон вскинул голову, стоило войти. Если бы не успела привыкнуть к мимике, сочла бы, что злится, но клыкастую улыбку уже научилась различать. Приветливо распахнувшиеся крылья и инкуб протянул руку, втягивая когти.       Знакомое урчащее:       — Моя…       Я с усмешкой побрела навстречу, забираясь на сцену, устраиваясь в объятиях демона. Смешно… комичность ситуации зашкаливала. Если бы кто-то сказал, что я буду стремиться в шатры, лезть на руки к демону, кутаться в крылья, радоваться мощной лапе на своём бедре, обнимающей так, что не понятно было — как женщину стискивает или как ребёнка… я бы шутнику зарядила в глаз. Сейчас же без задней мысли расположилась в привычном положении, с любопытством заглядывая в распахнутую книгу:       — Не знала, что ты любитель читать…       Демон фыркнул:       — Приходится… вспоминать…       — Зачем?       — Здесь нечем больше… заняться. В Инферно находиться долго… не выходит… Не стабилен. Носитель — якорь. Если я там задержусь… могу не найти путь… в шатры… к тебе. — проговорил инкуб.       Я потёрлась щекой о его грудь, прикрыв глаза:       — Не раздражает, что приходится быть взаперти? Что приходится говорить, а не меняться ментальными образами? Ждать?..       Пальцы инкуба по-хозяйски крепче притиснули мою задницу к себе:       — Необходимо… Ты устала… — заключил он. — Спать?..       Хохотнув, я с каким-то безумием в глазах покосилась на демона:       — Опять все подушки под твою голову и крылья вместо одеяла? Согласна… Поехали…       Демон снова хохотнул. Я умилённо вжалась в грубоватую шкуру щекой, отмечая, что книжку он оставил на сцене открытой. В зале ему было удобнее. Меньше шансов что-то снести, хотя принципиального значения это не имело. Всё восстанавливалось. Но всё же демон, как и его подруга, больше любил простор. В кабинете он задумчиво опустил меня на ноги, позволяя соорудить гнездо под рога из подушек. Снова фырканье смеха. Голосовые связки под человеческий хохот были приспособлены у чертовки. Он был… древнее что ли?.. Тот самый «исток». Один из…       Под любопытным взглядом алых углей я скинула халат и забралась поверх на его грудь. Крылья сомкнулись вокруг тела, согревая и удерживая комфортную температуру. Макушку горячо опалило дыхание.       — Ещё немного… Сейчас отдохну и дальше сначала за морозником, потом за тобой. И обратно на фабрику. Только бы удалось всё свернуть и убрать… И ещё… Тласолтеотль говорила, что стоит отправиться к руинам. Поискать… последователей культа. Это запитает?.. Поможет быстрее и легче проникнуть в прошлое?.. — Я положила подбородок на его грудь, испытующе заглядывая в глаза.       Инкуб скребнул пальцами по моей спине, словно пытался погладить. На деле же скривился, поняв, что едва не содрал кожу. Глаза стали виноватыми, хотя я и не поморщилась, и не вздрогнула даже.       — Прости…       — Всё нормально. — я чуть улыбнулась, прикрыв глаза. — это даже приятно.       — Я ищу путь в прошлое… Носитель ближе, легче поднимать воспоминания… Легче проникать в спящий разум. Когда дорога будет сиять знакомым пламенем… ты пройдёшь к нему… — по кабинету прокатился рокочущий вздох. — Скорее всего это будет… проще сделать у Истока. Руины… пропитаны памятью, кровью… жертвами. Культы ещё живы, но веры… почти не осталось…       Я задумчиво кивнула, собираясь рассказать о встрече с Ситлаликуэ, но суккуба внутри ощерилась, протестуя. Пришлось смолчать. Предстояло выяснить ещё и это. И ещё я почему-то хотела попасть в то самое место, где была бойня. Тел не нашли. Костёр, сдобренный морозником, не оставил даже праха, спалив всё подчистую. Из новостей я узнала, что лес прочесали не один десяток раз в поисках пропавших драконов, Никсона, Нельсон и Адель. Это было… странным. Следов на месте бойни было хоть отбавляй. Однако, возможно, проклятие работало там на износ, желая сохранить очередную тайну Сентфора неприкосновенной.       В руках, кажется, задремавшего инкуба, я находила свой сон куда быстрее, чем прежде. Темнота переставала душить воспоминаниями. Просто глубокий отдых, позволявший очистить голову. Иногда демону удавалось проникнуть в мои сны, в общие воспоминания. Тогда в голове ярко и красочно вспыхивали моменты, где инкуб был на поверхности, деля сознание с Дамианом. Секс и мордобои… Порой мелькали кадры из больницы, когда демон в ужасе не мог понять, почему они не могут меня забрать у врачей, восстановить привычным образом… Его паника, если это чувство можно было так охарактеризовать, когда я пропала после нападения головорезов Эштона Росса. Множество моментов, где для него находилось место не только внутри. Словно доказывая: «Смотри, я тоже люблю тебя, чувствую, понимаю и желаю беречь и дальше… только не оставляй…».       Сегодня картинка немного качнулась, отличаясь от привычного ощущения времени и пространства. Цирковые шатры. Кажется, публика Сентфора… но не та. Не моё время. Раньше. После кадры в кабинете… безликая женщина, крутящая в руках маску. Гнев демона внутри, что носитель привёл чужака в обитель… Попытка понять, что физиология всё же требует выхода, что без страсти, без попытки найти кого-то не только для восполнения рядов уродцев жизнь пуста… И тем не менее, демон злится — не наше.       Злюсь и я… Хотя понимаю, что всё это было раньше меня. Ещё до моего рождения, даже до появления в этом мире моих родителей… Бесконечная вереница: сон, шатры, выступления, уродцы сменяющие друг друга, подыхающие от «изношенности», женщины, снова сон. Становилось больно от гнева — всё не то. Абсолютно не то. Под иллюзией не находят ничего, пугаются тела, которое он не может скрыть. Пару раз на грани слетала иллюзия, открывая шрамы на лице — снова страхи, истерики этих… «временных развлечений». И боль… безумная боль от ощущения неприкаянности, ненужности хоть кому-то…       Снова смена кадров… Уже моё время. Демон видит аквамариновый отблеск на дне души, подкидывая мысль Дамиану: «всмотрись, глупец…». Я улыбаюсь, поскольку черти почти сразу потянулись друг к другу. Потянулись, чтобы воссоединиться хоть когда-то. Одинаковые в своей природе. Разрушители и созидатели. Два в одном… И от чего-то у инкуба начинают появляться силы, желания… чувства. К человеку — девчонке и тому… той, что прячется и не может выйти, не находит лазейку. Но тянется к нему. Такая странная темнота с ярким отблеском яркого камня. Не пурпур, что свойственен их племени. Именно аквамарин… чистый камень праведных слёз.       И опять — другой сюжет, словно кто-то промотал плёнку или заменил кассету в проигрывателе. Фавн… Злость инкуба готова сокрушить всё и вся. Только бы вывести занозу, спасти, вытащить… Не знал, что рогатый ублюдок пытался убить суккубу, но чувствовал, что, если немного потянуть — носитель его пары погибнет. Стоическое удержание яда, после извлечения занозы. Благодарность за заботу, наслаждение от ласк и ощущение, снова предельное — моя. Изнутри ярче сияют аквамарины, вспыхивают, грея даже прохладным заревом своего оттенка. «Справился…» — выдыхает демон… счастливо?..       Я дрогнула во сне, чувствуя крепче сжавшиеся вокруг тела грубоватые руки, вслушиваясь в упрямое биение сердца. Сон стал глубже, теряя всякую картинку. Только жар Инферно, поглаживающие ладони и тепло огромных кожистых крыльев. Сон… просто сон и покой, чтобы разум и тело отдохнули. Ведь предстоит ещё столько всего сделать…       — Пора… — рокот, ласкающий дремлющее тело вибрацией.       Глаза открылись в постели прицепа. Я с довольным стоном потянулась и зарылась в одеяло до самых глаз, вжавшись в бок Дамиана. Пальцы пробежались по шрамам на груди. Привычно… как миллиарды раз прежде и ещё миллиарды будут ласкать их потом при любом исходе. Теплая кожа, грубая текстура. Я покосилась на приткнутые к изножью портреты, завёрнутые в пододеяльник. «Искусство, застывшее в веках. Знали бы прочие художники — что могут с помощью одной лишь детали увековечить не только красоту мгновения, но и смерть… Знали бы, что проклятая веками земля образы может привязать на отведённое миру время, посеяв в душе зерно для порождений из совершенно другого мира… Что было бы тогда?..» — думала я.       Взгляд скользнул по часам на стене. Половина двенадцатого… Что-то меня сегодня просто убило от усталости. И выбираться из постели не хотелось совершенно. Но надо… Надо до темноты собрать цветы, надавить чёртов сок и добраться до приемлемой площадки для ночёвки и долгой стоянки. Я даже не могла припомнить где-то хоть на окраине города трейлерный парк. В сущности, я до той степени ненавидела этот убогий городишко, что ничерта вообще там не помнила. И что делать в этом случае — тоже не очень-то понятно.       Я неожиданно улыбнулась:       — По сути, я могу арендовать старый дом, в котором жила с родителями, если он пустует. Прекрасное место… Обитель кошмаров, в которой они наконец поселятся по праву, хоть и не очень-то на долго. — выбравшись из постели, собралась, натягивая пальто и ботинки.       Накатил ступор: до какой степени будет смешно смотреться, когда миниатюрная блондинка играючи открепит прицеп от легкового автомобиля без домкрата и инструментов?.. Стало смешно немного. Подавив нервный хохот, я опасливо выбралась из прицепа, оглядываясь по сторонам и запирая дверь на ключ. По счастью, кемпинг то ли дремал, то ли все разбрелись по туристическим маршрутам. Воровато оглядываясь по сторонам, я разобрала крепёж и спокойно, словно тысячу, мать его, раз так делала, бедром отпихнула махину чуть в сторону. «Н-да… мне бы действительно у Рихтера в цирке выступать… подковы гнуть, арматуру в узел завязывать… И всё это в платье Дорети из «Волшебника страны Оз», с наивным взглядом и Мордогрызом вместо Тотошки…» — хохотала я внутри, стараясь не ржать в голос.       Заперев прицеп на ключ, я проверила в багажнике всё необходимое и вывернула с парковки кемпинга в сторону прежнего места сна цирка и их хозяина. Единственное место, где морозник был в любое время. Даже под сугробами. Словно цветы подтапливали снег для того, чтобы жить, чтобы хватало влаги. Почти у границы с Сентфором, едва не пропустив поворот, я съехала с трассы на грунтовку. Автомобиль нырнул в лысый по осени орешник. И я замерла, ухватившись за руль обеими руками. Знакомый бросок в прошлое. Внедорожник, стискивающие тело руки. Покорность во взгляде и позволение сделать всё так, как хочется мне, а не ему. Тело отреагировало на воспоминания, подняв соски, добавив жара ниже пояса и влаги к глазам. Скучала безумно…       Вздох, полный сожаления, и пришлось покинуть тёплый салон мерседеса.       Процедура сбора знакома до мелочей. Нарвать цветов, бросая в таз. Дальше суккуба, словно виноградарь выдавливала сок, отшвыривая ошмётки в стороны, всё переливалось в банки, пока не заполнится каждая из ёмкостей. Хватало… по-разному. Если бы только для меня — хватало бы и на год. Но есть потребность в уродцах… Впрочем, потребность была скорее у города во мне. И в моих уродцах, в моей темнице для убогих, которые заслужили участи пострашнее, чем электрический стул.       Таская банки обратно в багажник и повторяя процедуру по несколько раз, я с усмешкой вспоминала, как хотелось выстроить дом где-то здесь. На этом блядском «стыке миров». В месте, где от мистики и кошмаров, людей отделяешь только ты сама. Но я нужна была в городе, как мне казалось. Ошибалась… Потом же вырос цирк, стало не до этих мыслей. И вот сейчас… пять резервуаров с морозником, переливающихся в стеклянных боках несмешивающейся зелёно-фиолетовой жижей, смахивающей на самые жидкие сопли. Если уродцев не добавлять мне на год хватило бы. Если… «да только разве же это возможно?..».       Банки перекочевали в багажник, хлопнула крышка…       — Сара… — словно ветром донесло.       Я вздрогнула, оглядываясь по сторонам. Пустой лес, за чахлыми деревцами никого не видно. По спине пополз липкий пот. Глюки подкрадывались не вовремя. Однако от автомобиля я отошла, провернув в замке ключ и заблокировав двери. Снова беглый осмотр окрестностей — никого и ничего…       — Любовь… моя…       Сглотнув, повернула голову в сторону звука, в слепой надежде. Пусто, но слышалось отчетливо. Мотнув головой, направилась вглубь. Не особо понимая. Перестроилось зрение в надежде уловить хоть что-то. Пусто… всё же пусто. Только ветер и шум, странный шум внутри. Перешагивая коряги, корни деревьев. Всё дальше в лес, зная, что чертовка безошибочно выведет обратно. Замерзали руки, которые я сунула в карманы, надеясь успеть выпростать, если оскользнусь на присыпанных порошевом снега мёрзлых листьях.       Снова порыв ветра, скрывший и без того едва заметное за облаками солнце полностью. Стало мрачно и неприветливо, ещё холоднее. Чертовка прибавила жара, делясь своим теплом огненных порождений Инферно. Демон внутри ёрзал, прислушиваясь, высматривая впереди хоть что-то. Мне кажется, в моей груди всю дорогу билось два сердца сразу… пульс катался на языке острой перечной горошиной, ударяясь в зубы и цепляясь…       — Нежность…       Ноги ступили на площадку, которую даже снег не тронул. Рассыпавшиеся под воздействием времени деревянные виселицы и перекрестья для казни. Прогалина костра. Чёрная, словно пропасть, только дно рядом, но от взгляда в центр, прежде полыхавший жаром, вытягивало, кажется, всё… В воздухе запахло… палёным мясом, волосами… Плавилась чужая, не моя кожа… Четыре сгорающих тела по очереди летящих в огонь, отброшенные марионетки проклятые землёй, которая питала зачатки их ненависти, их демонов…       Перед глазами замелькали кадры бойни. Скрежет стали о крышку серебряных часов…       — Я готов умирать за тебя бесконечно, моя маленькая нежность…       Мир развернулся вокруг головы, вынуждая прислониться к стволу чахлого деревца, покрытому инеем. Зажмуриться, вслушиваясь в интонацию. По губам скользнул привкус крови от последнего поцелуя, последнее вынужденное объятие. Сдавливающий горло страх. Два страха… Нежелание уходить, оставлять и бросать… Ведь мы добились своего.       Глаза всё ещё зажмурены, пахнет трещащими дровами, морозником, пламенем и пеплом. Огонь обжигает лёгкие, мешаясь с обжигающе ледяным воздухом Сентфорского леса. К давно угасшему костру тянет, влечёт. Перед смеженными веками его языки полыхают до верхушек деревьев, кажется… Пламя становится то чёрным, то привычным… Вдох-выдох. Шаги на деревянных ногах. И темнота расступается, выпуская тень в обгоревшей рубашке. Размытое пятно, тянущее руку. Несколько шагов вперёд к силуэту, вытягивая ладонь в ответ:       — Дамиан… пойдём домой, прошу… — голос срывается, дышать больно от нестерпимого жара.       Качает головой, опуская лицо, заслоняясь волосами. Молча. По дрогнувшей нити, впервые за годы дрогнувшей пролетает отголосок… стыда. Прошлое в его памяти смешалось с будущим слишком сильно. Боится, кажется, что, узрев всё, что было в самом начале оттолкну… Слёзы текут из-под смеженных век горячими дорожками по ледяным щекам, обжигая и замерзая. Пальцы отводят волосы от израненного огнём лица. Расплывчато и картинку не уловить. Скрытый в веках одиночества образ начала сложного пути не решается открыться.       — Рихтер, я люблю тебя… любого… вернись! Просто вернись ко мне…       Только серые глаза — яркое пятно в перетекающем образе. Недоверчивое, хмурое, пытающееся рассмотреть меня, разделить два… двух женщин. Из прошлого, где он застрял, и настоящего, которое осталось здесь, в почти двухтысячном году. Вспомнилась ситуация с инкубом в шатрах, который не мог стабилизироваться и закрепиться между бездной и иллюзией.       Без особой надежды я вытолкнула в пространство немного силы…       Фантом шатнулся, закрывая лицо обожженными руками. Стыд по нити скользнул ещё более отчётливо. Перед глазами встало другое лицо. Не моё… в ужасе взирающее на истерзанное огнём лицо, появившееся из-под бинтов. Я сглотнула, резко шагнув вперёд, не целясь, надеясь поцеловать, успокоить, утешить бушующую стихию, едва он отнял руки от головы. Губы обжог нестерпимый жар, пахнуло гарью в лицо, обжигая брови и ресницы. Робкий поцелуй замер на потрескавшихся губах. Пальцы скользнули по куда более грубой сетке шрамов, свежих, не до конца затянувшихся… там… в прошлом…       — Сара…       — Ты звал меня, и я пришла…       — Почему?..       — Потому, что люблю тебя… Вернись…       Выдох, снова обжигающий губы огнём, пострашнее рек пламени Инферно:       — Не могу… Дом… заперт…       — Дамиан!..       Порыв ветра согнал иллюзию, морок, память… образ растворился бесследно, и высокий силуэт, несмело хватавшийся в поисках опоры жгучими руками за мои плечи исчез…       Потеряла опору и я, рухнув коленями на вытоптанную площадку, впитавшую кровь и страхи прошлого и будущего. Внутри бился с моей паникой суккуб, снаружи гуляла стихия, срывая с деревьев остатки листвы, повалил густой снег, путающийся в волосах, закрывающий плечи, словно утраченные объятия. Меня снова разрывало крючьями. Только образ, только боль и новая волна недоверия, которую я не заслужила.       Сила внутри выгнула дугой, заставляя орать на весь лес, выплёскивая криком собственную боль в небо, в лес, в землю. Пространство, кажется, дрогнуло, окружая всю поляну жаром… Крик не прекращался и лёгкие нестерпимо пекло. Прорвавшаяся на поверхность суккуба свернулась в клубок, стукнувшись рогами о землю, поглаживая, согревая и остужая, заставляя начать думать. Слова, речь, которой я не знала. Нотки шипящие, тягучие. Тонкие грубые пальцы со втянутыми когтями бежали по вспотевшему лбу.       «Смотри…» — прошелестело внутри.       Я сглотнула, пытаясь сморгнуть слёзы, подняла взгляд на пустую площадку, перехватывая управление собственным телом. Пульсирующая яркая нить вела ещё дальше в лес. Где-то впереди на площадке проклятого Сентфора качались под порывами ветра шатры с запертым внутри инкубом. Нить передавала эмоции демона, словно он находился рядом… Яркие, красочные, скребущие изнутри. Направление подсказано из прошлого. «Дом заперт». Заперт…       Я размазывала слёзы, бредя обратно к автомобилю. Разрывали эмоции. Снова чувствовать любимые губы… отвечающие. Растратил крохи сил, чтобы позвать, чтобы поймать отголоски общей энергии страсти. Испугался, что дотянулся не туда, не ко мне… Глупая улыбка, горячие крупные слёзы, мешающиеся с таящим на лице и волосах снегом. «Нашёл… и я тебя найду…» — петляло в мыслях. Пальто становилось всё более неподъёмным, снег таял, впитываясь и промерзая… Но, кажется, во мне было другое пламя… Пламя давно угасшего в Сентфоре пожара, ставшего первотолчком к запуску проклятия старых сук, что после обрушилось на меня…       — А ведь должно было обрушиться на Хилла… — хрипло проговорила я.       Внутри всё горело. Этого не случалось уже давно… Появился разрывающий кашель с мокротой. До машины, кажется, я добиралась вечность. Салон, словно холодильник. Жгучий воздух из решётки «печки» ударил в лицо, заставив изойтись кашлем. Сознание гасло пропорционально с подступающими волнами — покоя.       Дорожка из хлебных крошек получила первый кирпичик и начиналась от моих ног в утраченное прошлое… не моё прошлое, но того, кого я слишком сильно любила…       — Сама ты не доедешь… — сверкнула суккуба глазами в зеркале заднего вида.       — Нет выбора… — я закашлялась, открывая дверь и сплёвывая мокроту на снег; вылетел чёрный сгусток. — Что это?..       — Копоть… Ты очистила канал, пустив к Носителю немного реальности. Но при этом вобрала…       — Часть чёрной, словно копоть души своего единственного демона. — к горлу подкатил истерический смех. — Мы сдохнем, если я вытяну всё?..       Чертовка внутри оскалилась, жмуря в гневе аквамарины:       — Не сможешь… Но поторопиться не мешало бы. Времени нет… Нужно забрать Хозяина и возвращаться… домой…