"Клетка для Инкуба"

      В кабинете управляющего пограничным контролем я проторчала не меньше двух часов. Проверка документов на цирк, артистов… это было как игра в рулетку. Нет. В навыках умельцев Байрона клепать подделки я не сомневалась. И всё же лёгкая паника была. Черти внутри успокаивающе бубнили что-то невразумительное на тему того, что если возникнут проблемы… мы всегда можем прорваться через границу с боем. Стараясь не ржать от такого предложения, я стоически ждала всю экспертизу и подкладывала уточняющие документы. Две битком набитых папки были изучены вдоль и поперёк.       В конечном итоге было действительно всё. Уродцы даже, как не смешно, прошли контроль. Вопрос стоял только в том, что у нас не было мотива, кроме гастролей. А согласия на них мы пока не получили. Хотя, по сути и не должны были. Цирк не арендовал помещений и арендовать мог любую подходящую площадку на определённый срок, просто договорившись с представителями властей города, в котором совершалась остановка. И вот сейчас будет вообще не с руки развернуться и валить домой, либо же… либо действительно силами демонов проходить таможню в обход официального канала… Но тогда риск быть пойманными на территории Мексики был не эфемерным.       — …Сеньора Рихтер… — меня тряхнули за плечо, видимо слишком ушла в себя, не услышав обращения.       Хлопнула глазами, поднимаясь со стула. С коленок упали папки и сумка. И было дико душно. После прохлады Штатов здесь, даже на границе, было безумно жарко. Хотя все переоделись на стоянке. Я не представляла, какой кошмар у моих спутников, ожидающих в машинах на солнцепёке в отстойнике терминала.       Спешно подобрав своё барахло, я любопытно посмотрела на смуглую таможенницу. Та махнула рукой, приглашая следовать за собой. Бесконечная вереница коридоров. «Господи, а со стороны весь корпус терминала был похож на маленький барак… Либо всё это так замаскированно растительностью, что не видать ни хрена…» — я хмуро вышагивала за девушкой, искренне надеясь на то, что сейчас всё разрешится. Даже уже подсчитывала, какую взятку можно дать руководителю этой шарашкиной конторы.       Перед моим носом распахнулась дверь в просторный переговорный зал. Потолочные вентиляторы, свежеотштукатуренные стены, длинный стол с офисными стульями, карта Мексики, какие-то плакаты, портреты государственных деятелей. Я благодарно кивнула, рухнув в кресло прямо под вентилятором, внутренне каясь перед своими спутниками, что вкушаю счастье прохлады в одиночестве…       Последним, впрочем, мне насладиться не дали в полной мере. Через пару минут в переговорную вошёл высокий мексиканец лет сорока в военной форме. Не будь замужем — залюбовалась бы. Правильные весьма достойные черты лица, ладно сложенная фигура, смоляные волосы с лёгкой проседью. Выбрит до той степени, что кожа на щеках кажется почти пергаментной. Удержавшись от пристального разглядывания, я молча ждала, пока он представится. Но тот лишь уселся напротив меня, сложив руки на крышке стола. Карие глаза изучающе скользили по моему лицу, что-то отмечая так же, как я делала это в отношении него несколько секунд назад.       Уловив подкол, я покаянно склонила голову, больше пряча улыбку:       — Простите, это было не вежливо с моей стороны…       — Совершенно верно. Меня зовут Мануэль Арундо. Управляющий таможней этого направления. Как я могу обращаться к вам? «Сеньора» или предпочтительно «Миссис»?.. — мой собеседник почти вальяжно откинулся на спинку стула. — Или просто Сара?       Я сглотнула, выдавив саркастичную усмешку:       — Для использования имени мы с вами недостаточно знакомы, «миссис» звучит с очень исковерканным акцентом… Впрочем, полагаю, это специально. Попытка несколько вывести из себя. Остановимся на «сеньора». Итак... в чём причина задержки?..       Управляющий насмешливо хлопнул в ладони, имитируя аплодисменты:       — В вас, сеньора. Нет разрешения… на провоз «контрабанды».       Вскинув бровь, я вытаращилась на мужчину:       — Минуточку… Наш транспорт и каждого из труппы перетряхнули десяток раз. Включая моего мужа, который в коме и лежит в трейлере даже не шевелясь. С собаками, с датчиками… Разве что «контрабанда» по-вашему — цирк уродов?..       Он молча вскинул ладонь, почти с ленцой наблюдая, как я начинаю полыхать гневом и негодованием. Кажется, его это забавило, но вида старался не подавать. Второй раз меня выводят из себя. Вполне намерено. Что-то было не чисто. Черти сидели внутри переговариваясь и выжидательно оглядываясь. Спокойные, опасности нет. Я закипала, но сдерживалась, пристально ожидая реакции. Внутренние обитатели подползли ближе.       — Сеньора, вы не научились блокировать «иммигрантов»… — хмыкнул мужчина. — Цирк уродов меня настораживает в последнюю очередь. По крайней мере, в плане всех бумажек, что вы предоставили. А вот демоны…       Я сглотнула. Повисла неловкая пауза. Черти внутри напряжённо застыли, рассматривая начальника таможни. Щит. Непроницаемый щит, который наложен так, что зазора не найти. И не определить уровень угрозы. Я сглотнула, оглядев помещение более внимательно. Камер наблюдения не оказалось. Явных. Но могли быть и скрытые. «Так, мы каким-то образом спалились… Устраивать разборки с применением сил никто, вроде, не планирует. Так что, можно не опасаться. Тем более тут есть люди, которые могут попасть под раздачу…» — не знаю, кого я больше уговаривала себя или своих демонов.       Молчание затягивалось, я выдавила вежливую улыбку:       — Что именно, кроме их присутствия, вызывает у вас опасения, сеньор?       — Цель визита. Истинная цель. Гастрольный тур вы могли провести и на территории своей страны, собирая в балаган «артистов». И всё же рискнули попытаться прибыть в другое государство. Мне необходимо знать… что привело вас сюда и чего следует ожидать от чужеземцев, носителя кого-то из последних выживших.       «Не только выживших, но ещё и более развитых. Хотя он спокойно проник под щит, распознав…» — фыркнула внутри суккуба. Я дёрнулась — стоило ли какому-то пограничному псу рассказывать о цели визита?.. Едва ли они попробуют как-то меня остановить… но, если да — что делать в таком случае?..       — Мне нужно… — я замялась, прикрыв глаза, — нужно попасть в руины Теотиукан к Кальсада де лос Муэртос. Цель не имеет значения. Я не собираюсь набирать уродов в свою обитель, если нас никто не тронет. Мне они в сущности не нужны…       На губах собеседника заиграла полуулыбка, он поднялся со своего места, неторопливо обходя стол и вставая за моей спиной. Демоны напряжённо замерли. Внутренние механизмы готовились прийти в действие. Главное — уберечь голову, не дать себя ранить уже не является насущной проблемой. Регенерация справляется. Сил накоплено с избытком.       Мануэль склонился над моим ухом:       — Милая сеньора… Вы можете лгать кому угодно. Я же чувствую подвох и недосказанность каждой частичкой своего демона. В город мёртвых не стоит входить живым.       Я криво усмехнулась, давя реакции от его дыхания щекотнувшего шею:       — У меня для вас плохие новости: я мертва. Не физически, но морально. И мне необходимо туда попасть, чтобы ожить. В своей второй половине. — чуть обернувшись, я встретилась с ним взглядом. — Даю слово, что если на цирк не будут нападать, мы ничего не…       Он отрицательно качнул головой:       — Повторюсь — мне плевать на ваш цирк. Кто вы? Покажитесь…       Я вздохнула, поднимаясь со стула и вставая напротив него:       — Как же манеры, сеньор?.. Леди вынуждена представиться первой перед «соплеменником»?..       Брюнет хмыкнул, без труда меняя форму. Я сглотнула от вертикально стоящего ящера с головой аллигатора с большими кожистыми крыльями. «Всякой херни повидала… Но такое, даже после дешёвого кокса и паршивого виски не предугадаешь…» — встревоженно пронеслось в голове. Три ступени. «Бог земли» — подсказали изнутри. Привратник… Тот, кто поставлен на управление не случайно. Чувствует границу, как себя. Я помотала головой, снова гоня непрошенные мысли, рассматривая недоразвитого божка — опять голый.       Тот перетёк обратно, упиваясь достигнутым эффектом и выжидательно глядя на меня:       — Ваша очередь… сеньора Рихтер…       «Двоих показывать будет идиотизмом. Инкуб в женском теле не ужился бы, не будь я связана с Дамианом. Тласолтеотль, прошу на выход…» — пакостливо хихикнула я, сложив руки под грудью.       Эффект был бы куда более значительным, не появись суккуба с ухмылкой сразу в полной материализации, рогами остановив один из вентиляторов. Рост увеличивался основательно. Мануэль дрогнул, отступив и рассматривая суккуба, картинно притопывающего ножкой. Это тебе не третий ранг. Я внутренне хихикала, рассматривая мужчину, опускающегося на колени. Снова уже виденная мной не раз поза покорности перед более развитой сущностью. Если прежде мне было неуютно от этого жеста, то теперь, кажется, после того приёма и волокиты с документами, что устроили… Буду честной, хотелось всю таможню в такой позе увидеть.       Демон схлынул. Я снова стала чуть более, чем полутораметровым недоразумением с «кукольной» внешностью:       — Итак?.. Познакомились. Дружить я не планирую, враждовать тоже. Мне нужно в город мёртвых. Дабы избежать проблем с тем, чтобы искать возможность разместить уродов в отелях, решено устроить «гастроли». В шатрах они безобидны и не имеют права покидать стоянку. И если на этом обстоятельстве дело с мёртвой точки не сдвинется, я тут не оставлю камня на камне. — я сжала зубы, отчаянно шипя ему в лицо. — Мне терять уже нечего. Пока ты тут письками меряешься, я пытаюсь вернуть жизнь своей пары!..       Мануэль сглотнул, сверху-вниз рассматривая моё лицо. Я не заметила момента, когда суккуба начала плескать возбуждением от моего гнева по помещению. Пришлось осадить, но эффект уже пошёл. Таможенник дышал часто и глубоко, полыхающие зеленью глаза очерчивали мои губы взглядом. В воздухе остро запахло проблемами — инкуб чувствовал похоть, направленную на меня и начинал злиться. Чертовка всеми силами пыталась его угомонить.       Взметнувшаяся рука попыталась тронуть моё лицо пальцами. Знала, что у демонов тактильность — первый признак заинтересованности. Убеждаться в эрекции нужды не возникало. Знала, что его стояк готов пробить укрепления Трои. Удалось перехватить его запястье через ткань формы.       Голос с рокотом подходящего к черте демона:       — Ты — порок… Тебе должно… нравиться.       Я скривила губы в усмешке:       — Я порок, который приносит боль и может убить. Не думаю, что ты готов проверять это утверждение. Так что, держи руки при себе и не смей касаться меня без разрешения. Я на твоей земле, но касаться меня может только тот, кто прошёл ритуал и победил в бою. Или в стране Истока не чтут правил завоевания пары?.. Так я напомню.       — Порок отдаётся кому пожелает… Ему не нужна пара… — прогудел Мануэль.       Хмыкнув, я привстала на цыпочки, ухмыляясь ему в лицо, чуть сместилась в сторону, колыхнув дыханием отросшие смоляные волосы с проседью у уха:       — Я… тебя… не… желаю…       Рокочущий стон, взмах ладони в попытке прикоснуться…       «Сам напросился…» с ухмылкой подумала я, перехватив его руку.       Контакт кожи к коже. Снова запах палёной шкуры, резанувший нос. Шипение. Под пальцами волдыри, но он не морщится, загипнотизированно подтягивая через сопротивление ладонь к моему лицу. Инкуб внутри метался так, что готов был выбраться в любую секунду. Остановился только когда у меня начало колоть сердце от скачков внутренней энергии и сущностей. Плюнув на условности, отпустила его руку, подставив щёку под пальцы. И, кажется, это было верным решением. Коснувшись — одёрнулся. Резко, отскочив одним шагом на пару метров от смеси боли и страха.       Шипение:       — Какого чёрта, сеньора?!..       — Большого, рогатого и страшного. Я сказала, что меня касаться опасно. Как и предупредила, что вы не в моём вкусе…       Он сморщился:       — Тласолтеотль не разборчива в связях…       Я цокнула языком, отмечая, что теперь инкуб пытается упаковать взбесившуюся боевую подругу:       — Во-первых, она всё слышит, во-вторых, может вылезти и перемазать вашей кровью всё помещение весьма равномерно за такое пренебрежение. Ну и, наконец, в-третьих — времена идут, божества развиваются. Перерождение за перерождением, влекущие слияние сознаний. — я сложила руки на груди. — Мы всё выяснили, или есть ещё что-то?..       Недовольный, но сдержанный, протрезвевший взгляд. Мужчина вздохнул, подходя к коммутатору на краю стола. Нажатая кнопка, короткая перепалка с секретарём. Буквально четверть минуты и уже знакомая мне мексиканка принесла документы. Начальник таможни размашисто подписал все разрешения на въезд. Когда девица скрылась за дверью, мне протянули бумаги.       Ухватилась за свободный край, чувствуя удовлетворение от того, что переиграла гадёныша. Однако, он продолжал удерживать справки, сверля меня уже куда более неприязненным взглядом:       — Въезд открыт на тридцать суток с этого момента. За это время необходимо управиться. И я вынужден предупредить высших о вашем прибытии. Думаю… — он ухмыльнулся, — вам окажут весьма радушный приём в Теотиукане.       По спине невольно рванулись мурашки, но лицо я удержала:       — Бога ради. Надеюсь, они не станут пытаться пролезть мне под юбку, как Тлальтекутли. И весьма охотно смогут разъяснить вам линию поведения с более сильными гостями, которые не собирались враждовать…       Его ухмылка слетела, словно прошлогодняя листва с редких кустарников. Голос ощутимо дрогнул. Появились нотки неуверенности:       — Родня не станет меня уничтожать из-за какой-то пришлой богиньки…       Я пожала плечами:       — Мне было плевать до этого спектакля. Итак, тридцать суток… Я управлюсь за это время, надеюсь… А с вами ещё зайду попрощаться, когда закончу свой визит… Или… — я выдержала ехидную паузу, — с вашим сменщиком на этом посту. Богиньки могут быть невероятно мстительными, сеньор Арундо…       Он стиснул зубы, прошипев:       — Счастливого пути, сеньора Рихтер…       Я с усмешкой кивнула, прижимая к груди разрешения, папки и вешая на плечо сумку. Из кабинета выскочила чуть ли не бегом, направляясь к выходу, а дальше уже в сторону отстойника с автомобилями. Там постояльцев поприбавилось. Тормознули каких-то туристов. Чудики старались не отсвечивать. Для посторонних они и без того казались, мягко выражаясь, «диковинкой». А уж с учётом разнокалиберности и количества…       Лила как раз передавала всем бутылки с холодной водой. Уродцы, на удивление, хреново переносили жару. При учёте, что им вообще ничего не требовалось… это выглядело странным. Это ведь даже не люди.       — Чем всё закончилось?.. И что там было?       — А что там было?.. — я открыла багажник, бросив туда папки поверх чемодана и прочих вещей.       — Вспышка силы… с пустыни долетел ветер и пахло цветами. — гримёрша передёрнула плечами. — Теми из которых ты давишь сок.       Хохотнув, я злобно полоснула взглядом управление таможни:       — Местный божок, стоящий на стрёме, счёл, что может меня склонить ко всякому разному… не учёл, что может подгореть. Ну и… — я замялась, — о нашем приезде будет доложено. Что называется — на высшем уровне. Не хотелось бы, но уж так вышло. Кто мог знать, что у них даже пограничники с сущностями…       Гримёрша поджала губы:       — А планировали тихо…       — Может, оно и к лучшему. Мне нужно только добраться до места и разработать план действий. Поехали. Время поджимает. Дали месяц… Хотелось бы управиться несколько раньше…       Кивнув, Лила ушла к грузовику.       Выставив разрешения на въезд под лобовое стекло, мы тронулись в путь. Шлагбаумы, финальная проверка с собаками на тему наркоты. Хотелось закатить глаза — страна, которая является одним из основных производителей дури, так пеклась о том, чтобы на их территорию не ввезли чужую. Смешно. И всё же, раскинувшаяся до горизонта автострада наконец позволила нам направиться в сторону Мехико.       Маршрут был проложен давно, оставалось только внимательно читать указатели и не сворачивать с основной магистрали. Предстояло добраться до какой-то стоянки затемно. Вопрос с арендой площадки как можно ближе к разрушенным городам ацтеков можно решить и завтра. А отдых… Нужен был как минимум мне и Лиле. Она — человек. На меня запитан цирк. И чем дальше мы от моего гнезда в Балтиморе, тем больше сил он жрал. Увы, это выяснилось уже после отъезда. После того, как шатры перестали быть привязанными к проклятию Сентфора, я стала единственным источником питания.       Стали требоваться самые простые элементы: сон и пища.       — Хозяйка… — в поле бокового зрения попал какой-то сэндвич в салфетке, переданный с заднего сидения и бутылка воды.       Я благодарно кивнула, жуя предложенное и внимательно высматривая площадку для ночлега впереди. Как назло, ничего не подворачивалось. Ещё немного и придётся тупо прижаться к обочине. И ещё больше злило, что стоило бы взять рации для удобства координирования маршрута. Но уже было поздно дрыгаться. Теперь только стопсигналы на электронике прицепа.       Внутри мигнули демоны. По спине поползли мурашки.       «Место силы…» — прошептали изнутри.       — Где?.. — я вскинула брови.       Попутчики вздрогнули. Для них мои диалоги с чертями в одностороннем порядке, даже несмотря на собственное происхождение, были немного диковатым зрелищем. И всё же, черти задали направление. Через пару десятков миль я съехала на заросшую грунтовку, уходящую в заросли каких-то лиственных то ли деревьев, то ли кустарников. Мурашки вернулись. Теперь тревогу и возбуждение демонов начала понимать и я…       Это было сложно прочувствовать, если не знаешь к чему прислушиваться. Внутренняя нить, уходящая в прицеп к Рихтеру дрогнула. Я сглотнула, подбирая наиболее ровную площадку, чтобы остановиться. Позади в боковом зеркале заметно покачивались прицеп и автофургон. Опасно, но выбирать не приходится. Ровная поляна, покрытая травой и какими-то цветами, вместила весь транспорт.       Уродцы высыпали из автомобилей, разминая затёкшие с границы конечности. Опускались сумерки. Дрогнув, я закрепила на лице маску Дамиана, создавая пару шатров. Для Лилы и для них. Без личины не выходило. Только с ней. Вся сила закреплённого в маске инкуба работала только через этот проводник. Демон внутри порывался выбраться. Образ ходил ходуном, словно снова терял стабильность.       Я сглотнула, стягивая маску, отмечая, как проявляется разлом из трёх сегментов. Творилась какая-то непонятная хрень. Но почему-то было не страшно. Снова дрогнула нить. Немного поразмыслив, я пошла к прицепу. «Спящая красавица» всё так же безучастно дрых в своём лежбище. Акробаты отчитались, что за всё время движений никаких не возникало. Поджав губы, я решилась всё же на эксперимент, даже толком не соображая куда идти и что делать, собственно.       Еле дождалась, чтобы основная масса разбрелась на ночлег, подозвала к себе Мордогрыза с требованием сварганить что-то вроде носилок из фейковых шатров цирка, которые были в кузове фургона. Могла бы спокойно донести Рихтера сама, но, если в округе есть жилые деревушки… Мелкая девица с мужиком на руках явно кого-то может ввести в ступор. Демоны покатывались над моей предусмотрительностью. И всё же, оба напряжённо вслушивались в происходящее где-то на западе. Суккуба нетерпеливо рвалась туда, готовая бросить всё и нестись, но пришлось быть аккуратнее.       Тащили вдвоём. Дамиан, на его груди маска, одеяло, дебильные носилки, которые уже хотелось выкинуть, пыхтящий позади карлик. Направление определялось почти безошибочно. По тому, как на загривке приподнимались волоски. Бурлящий источник силы, которая не могла найти выход. Неодушевлённый. Просто… источник. Чего-то. Знакомое ощущение, которое бывало только когда демоны уходили в Инферно. Только почему-то в реальном мире.       Никаких блядских тропинок, никаких дорожек. Если бы не зрение демона… всё бы закончилось полётом в первый же овраг вместе с носилками. Но шли. Упрямо, словно где-то впереди отблёскивал маяк. Впрочем, может так и было…       Почти было…       Я сглотнула, сделав ещё несколько шагов и охватывая перестроившимся зрением груду камней, когда-то бывших чем-то вроде алтаря. Покрытых мхом, поросших травой. Сила плескалась именно здесь. Не просто плескалась. Оседала жгучими углями на коже, пеплом… Голова кружилась, словно кто-то выкачал из пространства весь воздух. Остались лишь крохи. Самые крохи…       Взмах руки и Мордогрыз чуть ли не вприпрыжку понёсся обратно в сторону стоянки, оставив меня наедине с Дамианом и источником. Алая нить дрожала, словно по каналу проходили удары статического электричества. Я со вздохом обошла площадку, вытягивая чертей к поверхности.       — Что это?..       — Алтарь Чантико… Матери огня… — фыркнула суккуба, почти ревниво.       Я вскинула бровь:       — Кого?..       Инкуб невольно ворчал внутри. Оба стали похожи на старых ревнивых супругов и при этом на подростков. Лишь бы выяснить отношения. В голове, заставив шатнуться, показался образ саламандры, перетёкший в рыжую высоченную женщину. «Первая жена…» — подсказал виновато демон. Меня тянуло расхохотаться. Суккуба ревниво полыхала негодованием — да уж, завернуть «на чай» к первой жене своего любовника явно не входило в её планы. Однако, это давало мне какую-то бредовую идею…       Я смахнула листву с самого большого камня, стоящего почти точно по центру большой площадки, заросшей низкими деревцами и кустарником.       — Куда пропала Чантико?.. — тихо поинтересовалась я.       — Ушла… В реки Инферно. — протянула чёртовка. — Пирокинез –редкость. Носители, способные… удержать такой дар не рождаются… уже сотни лет. А если и рождаются… гибнут.       Сморщившись от уточнения, я пошла в сторону носилок, поднимая Дамиана на руки и перенося его в одеяле на алтарь. Идея отдавала идиотизмом, но… Божества огня. Женщина… Ещё и первая пара инкуба. Тут либо повезёт, либо… либо нас попытаются спалить остатками прежней мощи. Алтарь как-то удерживал накопленное. Я невольно подозревала, что всплеск стал реакцией на Шиутекутли. Инкуб от такой идеи вздрогнул, но стоически выдержал шипение своей половины.       Вдох-выдох…       Я приложила маску к лицу спящего Дамиана, затягивая ленты на затылке и прислушиваясь к пространству. Тишина и пустота.       — Да что не так-то?.. — я наклонила голову, пытаясь сообразить — что делать дальше.       Инкуб всё ещё был внутри. Я хмыкнула, наклоняясь и пытаясь добраться до губ маски поцелуем. Не дотягивалась, как не подпрыгивала. Идея пришла неожиданно. Хотелось просто… со стыда под землю провалиться. Забралась на камень, знакомо устраиваясь на бёдрах своего мужчины с мыслью, что даже со спящим растеряла остатки мозгов. Любила. Неоспоримо и, кажется, вечно…       Кровь из прокушенной губы разошлась, увлекаемая языком. Я склонилась над маской, отводя рукой шелковистые русые волосы. Опять действия по наитию. Без надежды на результат… Вот только магия крови всегда была и будет сильнейшей. Памятуя о тех же масках, о том же проклятии Сентфора… о демонах…       Поцелуй колыхнул деревья, окружающие площадку. От дрогнувшей нити стало физически больно, и инкуб схлынул во вместилище. В нос ударил запах гари и пепла. Я хотела открыть глаза, но на них легла тёплая широкая ладонь. Не демон…       — Дамиан… — срывающимся шёпотом проговорила я.       «Не открывай…» — посоветовала чертовка, удерживая канал.       Стало нестерпимо жарко вокруг. Под смеженными веками появлялись знакомые очертания. Я вздохнула, рассматривая поляну с костром в блядском Сентфоре, чувствуя, что начинаю дрожать. Но… она не была усыпана снегом. Не было тел в жерле костра, простирающего языки в черноту ночного неба. Только запах гари и треск полыхающей растопки. Я обхватила себя руками, ощупывая тело. Одета была почему-то… как перед битвой. Как в тот момент, когда нас забрали из дома Адель Моринг. Корсет, брюки…       По лесу пролетел знакомый импульс силы. Один, второй, третий… будто ускоряясь, словно ритм сердца, исходящий из костра. Я подошла ближе, заглядывая в алое марево жерла, пытаясь что-то разглядеть. Ну хоть что-нибудь… И едва не рухнула, когда из огня соткался силуэт. Всё плотнее, всё более знакомый… Неуверенно протянутая ладонь, покидающая огонь. Пальцы длинные… с коротко остриженными ногтями… ухоженные. Пахнущие масляными красками и… растворителем. Я сглотнула, протянув свою в ответ и сжимая её, чуть потянула, задав маршрут, словно выводила из пламени в более привычную нам темноту.       Шаги, словно через желе. Медленные, неуверенные. Оставалось только молиться о том, чтобы ему хватило сил выбраться, а мне вывести. Снова уплотняющийся образ, словно собирающийся из пламени. Всё более узнаваемые черты. Одежда только… цирковой мундир. Не тлеющая рубашка и брюки, как в прошлый раз. Нет… То, что я помнила, пока он был жив. Сложившаяся максимально полная картинка из двух разумов…       — Сара…       Я молча кивнула, шагнув вперёд, накрепко прижимаясь.       «Не ныть… только не ныть, боже…».       По плечам и голове знакомо и заботливо скользнули ладони. Притискивая, наслаждаясь. Пытаясь наверстать эту разлуку за отведённые несколько минут. Поддетое пальцами лицо, прикосновение губ к глазам, щекам, лбу… избегая поцелуев, которые мне нужны. Ментальное зрение улавливает алый отблеск инкуба в привычной серости и мне становится… спокойнее. Нить дрожит, натягиваясь, уходя не в тело Дамиана. В костёр… Он задумчиво проследил за моим взглядом, чуть усмехнувшись.       Горячие пальцы скользнули по щеке:       — Хотя бы так…       — Я в Мексике. — выпалила несдержанно, обвивая руками шею. — Ищу ключ у истока. Вытащу, слышишь?.. Верь мне.       — Верю… Я пытаюсь выбраться. С демоном было бы проще. И сейчас почему-то… получилось. Появился какой-то просвет. Вышел не задумываясь. — прижавшиеся к виску губы. — Моя маленькая нежность…       Я всхлипнула, стискивая пальцами его одежду, пытаясь клещом ухватиться, чтобы растянуть мгновение. Хотелось просто остаться здесь — навсегда. С болью в груди от натянувшейся до треска связи. До того, чтобы…       «А что, если?..» — сглотнув от неожиданной мысли, я подалась вперёд, ещё сильнее впечатываясь в его тело:       — Ты чувствуешь инкуба?!       Рихтер застыл, прислушиваясь, и неуверенно кивнул:       — Отголосками… Но что-то есть. Пытается расширить канал…       — Раздевайся… Немедленно.       — Сара, я…       — Доверься мне… Подпитка. Чёрт его знает — выйдет ли, но попробуем. Ты питаешься от меня, помнишь?.. Вдруг получится?..       Он прикрыл глаза:       — Сейчас я выгляжу не совсем так…       — Рихтер, мать твою… Даже если тебя уже пламя головешками сделало — мне плевать. Я тебя люблю абсолютно любым. Даже когда ты дрыхнешь беспробудно. Четвёртый год скоро начнётся… — встряхнув его за грудки я едва не оскалилась, — пожалуйста…       Сработавшая триггером знакомая фраза сдёрнула иллюзию, показав всклокоченного обгоревшего мужчину в тлеющей рубашке. Я вздрогнула, сдержавшись от того, чтобы отшатнуться. Не потому, что испугалась вида. Боялась, что такие тесные объятия делают ему больно. Слёзы потекли непроизвольно. Казалось, что эти волдыри на любимом лице покрывают меня целиком, кровоточа, разделяя боль…       — Чш-ш-ш… Сейчас я ничего кроме тебя не чувствую. — успокаивающий поцелуй в лоб. — Никакой боли, клянусь.       Я сглотнула, потянув молнию на корсете, скидывая его на землю, потянулась к завязкам его рубашки, едва не рыкнув, когда попытался остановить. Одежда, кажется, растаяла в воздухе, позволяя повалиться на безжизненную жёлтую траву Сентфорского леса. Опять волдыри, освещённые костром, болезненно жгущие своим видом каждый нерв. Губы бережно скользнули по его лицу, лаская, силясь всё же быть осторожной, не навредить. Не знаю, как вред, но музыкой по сердцу прокатился знакомый до слёз стон.       Шептала, словно в горячке:       — Люблю тебя… Вернись… ты только вернись ко мне…       Искажённая тоской улыбка:       — Моя чертовка…       По телу уже знакомо скользят любимые руки, и мозг отключается к дьяволу. Пространство скручивается от жара, расстилая вместо травы ковёр из морозника под нами. Цветы дурманят, кружат ароматом разум ещё сильнее. От поцелуев горячих потрескавшихся от жара губ, прижавшихся к шее, по спине рванулись мурашки. Я выдохнула, плюнув на все запреты, впиваясь в его губы. Снова поцелуй, словно с огнём, лаская языком угольки, но пьяняще глубоко, сладко.       Перекат, расходящиеся бёдра и тесно прижатое тело Дамиана уносит куда-то далеко. Морозник, словно покрывало, позволяет утонуть, почти не царапая кожу своими переплетениями. Реакция болезненно знакомая. Не инкуб… иначе. То, что нужно, что искала и ждала. Откликом или его пробуждением в действительности.       На прелюдию может не хватить времени, подаюсь бёдрами навстречу, поводя, показывая готовность и желание. Хотя бы здесь и сейчас… Упругий толчок внутрь заставляет выгнуться, зажмурившись до ярких пятен. После всего что было — кончить можно уже от этого. Кажется, в реальности мой довольный стон услышала вся Мексика. Старается быть аккуратным, не сорваться, не сделать всё излишне быстро. Плавность, забота… Так, как умеет и может только мой мужчина, чутко ориентируясь в моём теле не хуже, чем в первые разы моей жизни.       Прижимающиеся к виску губы, почти блаженный шёпот:       — Моя милая… — на дне закатывающихся глаз алые сполохи.       Словно датчик, показывающий, что мы всё делаем правильно. Сила от подпитки потекла к инкубу. И в моей голове радостно мельтешит, что убиваю двух зайцев сразу: питание, желание… От толчков внизу живота, всё ещё предельно аккуратных, по телу начинают прокатываться волны наслаждения. Закатываются глаза, и кожей шеи чувствую, как Дамиан улыбается в поцелуй. С трудом верится, что хоть эти несколько часов, минут… есть у нас сейчас. Плевать где и как. Это происходило в реальности, Инферно и иллюзии… Ничего удивительного уже не может показаться.       Надавливая на его поясницу, вынуждаю увеличить скорость. Движения всё же становятся всё более резкими. Возможно, слишком резкими после такой разлуки, поскольку грань подвигается с каждой секундой всё ближе и ближе. Перед глазами яркие салюты от эйфории, от этого растекающегося изнутри жара. Пальцы бегут по оплавленной коже почти невесомо. И снова, будто в первые разы. Движение головой, заставляющее меня всхлипнуть от того, как он наслаждается лаской знакомых рук к той части себя, что скрывал веками…       — Люблю… тебя…       Вскрикиваю, взлетая над лесом, кажется, от предельного напора. Поджимаются пальцы ног, и бегущие по телу ладони очерчивают всякий изгиб, каждую часть с трепетом. Росчерки ярких меток на коже от поцелуев обжигающе горячих губ…       — Люблю… — ответный шепот в волне разрядки.              Я открыла глаза на рассвете, окидывая мутноватым от удовольствия взглядом раскинувшегося по камню спящего Дамиана. Маска скатилась с лица, чуть запутавшись в волосах лентой. И мне от чего-то было безумно смешно.       Наклонилась, шепча в губы:       — Когда я тебя верну, только попробуй сказать, что за три года лежачки забыл как и чем пользоваться…