"Клетка для Инкуба"

      В лофте невероятно тихо. В спальне немного сумрачно, но это нормально. Дамиан спит только в полнейшей темноте. Где-то в отдалении шум автомобильных колёс. Фабрика, лофт. Дом… Подтягиваю руку к лицу, рассматриваю два кольца на безымянном пальце: помолвочное и обручальное. Сколько мы женаты уже?.. Лет десять, да? Из приоткрытой двери тянет ароматами кофе и блинов. «Странно…» — усмехаюсь внутренне, — «Кофе ещё куда не шло, но Рихтер и готовка… Он максимум может свою фирменную глазунью с колбасой сделать, но уж точно не блины. Проще заказать на вынос в ресторане, чем торчать у плиты…».       Хмыкаю от непривычной хозяйственности, выбираясь из постели, потягиваясь. Тело немного ноет — вчерашний секс был хорош. Порой мне кажется, что в лофте не осталось ни единой поверхности, на которой ещё не восседала моя бесценная задница. Стало даже неловко, и я тихо хихикнула, взглянув на себя в зеркало. Широкая улыбка, румянец, пара синяков на ключице и шее, оставленных губами Дамиана. Годы идут, а ничего не меняется. Любитель поострее, погорячее… А когда-то хохотала от того, что стала его персональной резиновой куклой, сменив наркотическую зависимость на сексуальное «рабство». Впрочем, после того, как он пошёл на уступки, соглашаясь на смену доминанта хотя бы на один вечер…       И всё же, пора выбираться. Дела не ждут. Раскрыв занавески и повернув рычаг для открытия верхних форточек, я поплелась в душ. Горячая вода… Блаженство. Как же мне порой хотелось поставить сюда обычную ванну. Хоть одну на весь лофт… Но у Дамиана были свежи воспоминания того, как вытаскивал меня с того света, и я была послана с этой просьбой так глубоко в жопу, что на обратном пути рисковала заблудиться. Ванна накрылась. Только просторные душевые кабинки для каждой спальни.        Под душем по телу мурашки. Вспоминаются детали того, как узнала о шрамах. Первая стадия принятия его тем, кто он есть, ещё не зная деталей, но уже поняв львиную долю причин прежних запретов на прикосновения. И почему-то полное принятие. Без вопросов. Уже позже я осознала, что его скрытность в большей мере была направлена на то, чтобы меня не ранить и сберечь и без того раздолбанную психику. Сберёг, что ж… До тех пор, пока маску не нашла. Впрочем, даже тогда всё оказалось не так, как я думала.       Пенная шапка с волос смыта, абрикосовый гель для душа на губку… «Выветрился что ли?..» — принюхиваюсь к флакону. Запаха нет. Срок годности ещё нормальный. Пожав плечами, закончила банные процедуры и выбралась обратно в комнату, замотанная в полотенце. Волосы сами высохнут. Судя по солнцу, сегодня будет жарко. Можно попытаться развести Рихтера на купание где-то в отдалении от города.       Напевая какой-то мотивчик перекопала гардероб, выбирая, что бы надеть.       Трусы, шорты… С улыбкой потянулась выше, ощупывая пустую полку и поднимаясь на цыпочки. Я что, извела все футболки Дамиана? Чёрт… И правда, а когда я последний раз спускалась в подвал, чтобы отнести всё в прачечную? «Сара, ты обленилась. Превращаешься в одну из множества клуш, которые выйдя замуж забили на все свои бабьи обязанности…» — выговор от внутреннего голоса. Дамиан, конечно, не будет ругаться. Ему и не надо это. Как он сам мне когда-то сказал: «Я самодостаточен в большей мере, чем кажется…». Для того, у кого за плечами не одна сотня лет существования… В общем-то да. С другой же стороны, я невольно порой задумывалась о том, как это — существовать месяц или около того раз в десяток лет…       Вздох в пространство:       — Вот то-то и оно, что «существовать» — это не жить… — пробубнила я, скрутив влажные волосы в гульку.       Спешный бег по лестнице вниз. Запахи становятся острее. Пахнет безумно вкусно. Может, не сам жарил, а всё же заказал? Но кофе точно варил. Или варит до сих пор. С недовольным ворчанием возвращаю с журнального столика на полку для книг томик Марка Твена, удивляясь, что Дамиан взялся перечитать именно это. На первом этаже фабрики через высокие окна солнце бьёт ещё ярче. Здесь непередаваемо светло даже с учётом того, что стены из кирпича и без штукатурки. Может, конечно, сказывается отсутствие ковров и надраенный до зеркального блеска паркет… Не знаю.       И пластинки почему-то не в том порядке…        Я мотнула головой, сунувшись в арку кухни. Дыхание застряло в горле, в трусах стало влажно, в голове густой туман… Я закусила губу, рассматривая знакомую спину, русые волосы, собранные в хвост, открывающие шею… Любимая задница, утянутая в домашние брюки, которые и для сна, и для того, чтобы хоть как-то прикрыться. Хотя знаю, что будь его воля, этот нудист ходил бы вечно «на проветривании». Следом вполне чёткая мыслишка: «Не ходил бы. Скорее не покидал бы спальню кроме как для похода в туалет…».       Счастливо выдохнув, делаю несколько стремительных шагов вперёд, прижавшись губами к его спине.       — Доброе утро, Сара.       Я приподняла бровь:       — Доброе… Я в чём-то провинилась?       — С чего ты взяла? — удивлённо поинтересовался Дамиан, обернувшись.       Поджав губы, я покрутила его за подбородок:       — Рихтер, что опять за фокусы? Кто-то должен прийти? Или ты после доставки из ресторана забыл сбросить иллюзию?.. Сто лет назад выяснили, что меня твои шрамы не пугают.       Короткая пауза, чуть нервная улыбка:       — Просто хотел взглянуть на себя. Поностальгировать. Ты против?       — Ничуть. — я внимательно взглянула в его глаза. — Слушай, как думаешь, стоит поехать к матери на отдых?..       Вопросом провоцирую. Уже понимаю, что что-то не так. Не вяжется. Дамиан замирает на долю секунды, словно к чему-то прислушиваясь. Чуть лукавая знакомая улыбка. Отставленная с огня джезва, в которой как раз поднялся ароматный кофе. Запах резкий, насыщенный. Чувствуется, что крепкий до одури. Он любит именно такой, чтобы «вырви глаз». От меня нахватался. «Чёрт, да что же не так?!» — встревоженно проносится в голове.       Неожиданный подхват под подмышки срывает непроизвольный визг, который мог бы, наверное, по громкости окна вынести. Хлопаю глазами, удивлённо глядя на мужа, нагло вставшего между моих разведённых колен. Лица на одном уровне. Смотрит, как обычно — жадно и обжигающе. Этот взгляд я помню до мелочей. Он скользит снизу-вверх от ног до лица. Всматривается, силясь уловить какие-то детали образа, кажется… Или что-то ещё из него почерпнуть.       Я дернула головой, пытаясь выдернуть суккубу. Тишина. Разворот за подбородок. Снова цепкие глаза. Спокойный вопрос:       — Милая, в чём дело?.. — почти трепетно скользнувшие по щеке пальцы. — Всё в порядке?       Сглатываю, прикрыв глаза, обхватывая ладонями его лицо, пока не целуя. «Должен… это ключ… До сих пор вытравить не могу…» — отголоском в голове. Но никакой реакции. Только рывок вперёд, впивающийся в губы поцелуем. Идёт какой-то диссонанс, который я объяснить не могу себе, как не стараюсь. Обхватывающие руки, сдавленное до придушенного писка бедро. Язык извивается во рту, словно силясь связаться с моим в морской узел, норовит пробиться глубже… Дышать становится сложно.       Толчок в плечи отстраняет его. Кусаю свою губу, стараюсь выглядеть максимально игриво:       — Всё в норме. Так что насчёт мамы?.. Думаю, мы давненько не навещали её… — «беззаботность, Сара… Играй, как никогда не играла!» — Думаю, они с Дереком будут рады…       Молчание в ответ. Снова попытка поймать глаза, но смотрю чуть выше его плеча, отмечая на дверце навесного шкафчика чёрного аиста, раскрывшего крылья. В памяти что-то бьётся, но никак не выходит совместить происходящее и то, что застряло острым шилом рассеянного внимания. Не получается концентрироваться. Особенно от того, что по промежности нагло проскальзывают пальцы, заставляя дрогнуть и прикрыть глаза. Экстатическое удовольствие позабытого прикосновения. «Позабытого? А почему?..» — встревоженно бьётся в голове.       Снова взгляд на шкафчик. Мутнеющий. Аист сменил положение, раскрыл крылья и клюв. Смахивает на глюки. Особенно от того, что становится по истине сладко, когда с груди соскальзывает топ, и в дополнение к пальцам на соске сходятся губы. Пальцы ныряют в шевелюру, собранную в хвост, стягивая резинку, перебирают. Опять диссонанс, попытка разума объяснить: «Просто сменил шампунь. Вот и мягкость изменилась…». Сжатое пальцами бедро заставляет опуститься на локти.       Под поясницей что-то прохладное. Завожу руку незаметно, нащупывая… Рукоять ножа. Последняя попытка:       — Не хочешь ехать, так и скажи! — ворчу наигранно.       Тихий вздох в ключицу:       — Если тебе этого хочется, не вижу проблем, Сара…       «Рихтер, и без своих: моя нежность, моя маленькая любовь и прочих ласковых обращений?.. Да он бы ёбнулся раньше, чем столько раз за пятнадцать минут обратился ко мне по имени, не использовав свои милые словечки, которыми меня именовал…» — выстрел мысли где-то на дне. Снова взгляд на аиста, запрокинувшего голову теперь, открывшего клюв, словно в крике.       Удобнее перехваченный нож. Я резко села, отрывая от себя за волосы… Не Дамиана. Лезвие приставлено к горлу:       — Ты не он.       — Милая, что с тобой?.. — усмешка с удивлением. — Положи нож, пока не порезалась…       — Я умею управляться с ножом в пределах кухни в отличие от мужа, способного только деликатесами холодильник забить, но не знающего, как эту херню готовить, чтобы не травануться к хуям…       Сглатывает, пытаясь поймать зрачки:       — Всем приходит время учиться чему-то новому… — елейный голос.       Попытка вытряхнуть суккуба — опять провал. «Да что за твою мать?!». Это точно не Дамиан. Чужак… В нашем доме чужак, набросивший на себя образ. Лезвие прижимается к его горлу сильнее. Под кожей долбится пульс, вот-вот готовый оцарапать сталью горло. Свет в окна бьёт слишком ярко, кофе пахнет удушающе сильно. Снова ползущие по внутренней части бедра… холодные пальцы. Футболок не было, хотя Рихтер первым бы пошуровал стирать, не дожидаясь, пока я раскачаюсь. Шампунь не пах ничем. В кольце не аквамарин, а какой-то другой голубой камень.       «Катарина…» — взгляд смещается на чёрного аиста, снова сменившего положение. — «Откуда я знаю это имя?..».       — Лжец…       Удар ноги в пах, нож рассёк щёку вторженца. Согнувшийся мужчина отпрянул. Ещё удар — в голову, чтобы наверняка. Срываюсь с тумбы кухонного острова, спешно вылетая в арку. Коридор. Впереди дверь лофта на улицу. Оттуда бьёт такой же слепящий свет, вот только нет дороги и стоящего напротив в цоколе жилого дома супермаркета. Да и самого дома нет. Дрожащие руки справляются с замками на двери с трудом.       За спиной грохот шагов, шипение.       Нельзя оборачиваться… Что-то мелькает в мозгу — было нечто похожее. В шатрах цирка. Когда мы пробовали спать вместе. Я была с чудиками, запертая во сне. Тогда вытянул Рихтер. Его поцелуй, его слова, просьба и силы Хозяина. Сейчас надо самой. Я знаю, где выход — должна успеть…       Щелчок последней щеколды, поворот дверной ручки, словно заржавевшей. Со скрипом, безумно туго. Успеваю только приоткрыть, когда в дверь врывается яростная темень. Страх душит… Но, всего секунду. Мрак ударяет в грудь, и перед глазами всё вспыхивает в ярких красках насыщенного аквамарина. Обрушивается чувство безопасности, когда тело перетекает из своей формы, в облик суккуба.       Меня выбило из сознания на задворки. Почти сразу в лапы Хозяина. Сжал, словно любимого плюшевого медведя. А перед глазами образ Рихтера перетекает в черного массивного гиганта. Вспыхивающие ядовитой зеленью глаза… «Убивает одним взглядом!» — вспоминается мне. Попытка выбить Тласолтеотль из сознания, чтобы…       Но ничего не происходит. Суккуба усмехается. Удар когтистой лапы, шипение в удивлённую морду демона на диалекте Инферно. Из пальцев вырываются когти, проникая в бесплотную, кажется, сущность… Перед моими глазами — Фавн. Похожее. Маска, позволившая выбраться чертовке, инициироваться, убить даже духа, который стал первой пищей. И сейчас… сейчас было нечто похожее.              — Блять!..       Я села в постели, слепо шаря руками перед собой, молотя по пространству. В глаза и нос что-то затекало, лицо горело, кажется. Оглушающий дикий ор в пространство.       — ТИХО! — рявкнули почти рядом с ухом.       Знакомый голос. Я послушно застыла, слушая ржущих внутри чертей. На немой вопрос: какого, собственно, хрена, порекомендовали чутка потерпеть, чтобы мне объяснили всё на пальцах и показали. Кто-то тронул затылок, и я дёрнулась, словно прижгли. Лёгкое натяжение, что-то шлёпнулось на колени, и я спешно открыла зажмуренные до пятен глаза, пытаясь проморгаться и понять где вообще нахожусь, кто вокруг, и чем это вообще грозит теперь?..       Катарина, Рамона, Франческо, Лила и Рафаэль…       Большая спальня в голубых тонах. Яркий свет, но окна открыты и ветерок гуляет по помещению, покачивая тонкие занавески и позвякивающий ловец ветра. Тумбочки, комод, шкафы, зеркало почти в треть стены от пола до потолка. Кресла-мешки. Коврики и какие-то текстурированные обои. И почти на всех поверхностях какие-то плошки с чадящими дымом пучками трав. На коленках лежала моя маска, по изнанке которой стекал сок морозника.       Я шумно сглотнула:       — Где Дамиан?..       — В цирке на стоянке. Спит. — отчиталась Лила. — Я проверила. Он в порядке. Мордогрыз восстановится. Эрик… его больше нет.       Рухнув обратно на постель спиной, я водила взглядом по белоснежному потолку. Никак не укладывалось в голове — что всё же за хренотень произошла. Черти продолжали вяло переругиваться. Внутреннее зрение переключилось на бездну. Виноватый инкуб, бушующая чертовка, по бездне летали порывы ветра, тени. Суккуба, кажется, стала ещё больше. Демон же сидел смирно, чуть ли не поджав коленки, пока его отчитывали. Ещё секунда наблюдения, и меня вышибли, как лишнего свидетеля семейного скандала.       «Процветающая шизофрения…» — истерически хихикнул внутренний голос. — «С собственными демонами, сидящими внутри, не поболтать. В собственном теле и мозгах лишняя… До чего я, блять, докатилась?..».       — Что произошло?       Мексиканцы переглянулись. Лила подняла руки в жесте капитуляйции:       — Я ничего не знаю. Мне час назад позвонил сеньор Локвуд, попросил привезти твою «переноску» для демонов. Я даже не сразу сообразила. Потом вспомнила про маску и сок. Дальше Сеньор Рафаэль приехал, хотел забрать, — она недобро покосилась на сглотнувшего парня, — но я приказала выжившим чудикам охранять мистера Рихтера и цирк, не рискнув отдавать маску, и приехала сама… Вот.       Благодарно кивнув, я перевела взгляд на Франческо:       — И что было?       Локвуд вздохнул:       — Ну, для начала, мы охренели от появления Шиутекутли… — оценив мою усмешку, он поджал губы обиженно, но говнить не стал, продолжая рассказ. — Собственно, кроме твоих подопечных пострадала только пара человек. Бармен и Эдуардо… Бармен жить будет. Эдуардо… пока в коме, но очень плох.       Я дёрнула головой:       — Та ксерокопия Армандо? Кто он вообще?       — Его отец…       Меня разобрал истерический хохот:       — Индийское кино, блять… Ладно. Я так понимаю, сделка расторгнута, раз кто-то из ваших пострадал, и Город Мёртвых для меня теперь недоступен?       Катарина кашлянула:       — Нет. Я обещала, что мы попробуем, и сдержу обещание. — она строго посмотрела на Рамону, закатившую глаза. — Это мой дом, и моё право приводить в тот мир того, кого сочту нужным…       — Ей нечем оплатить… — фыркнула её собеседница.       Я потёрла лицо ладонями. «И тут платить… Надеюсь, хоть не натурой… Стоп…» — мозг встревоженно скрипнул извилинами. Снова что-то ускользало. Почему-то в памяти проплыл образ Ситлаликуэ. Конверт. Монета… «В этом мире всё имеет цену…» — скрипучий голос Матери в голове. Хотелось улыбнуться, но, кажется, у меня окаменело лицо — финишная прямая?.. Неужели я почти смогла? Неужели есть хоть какой-то призрачный шанс?..       — Я найду чем платить. Это не ваша забота…       Франческо кашлянул:       — Ты что-то пыталась сказать, когда мы ехали ко мне домой. Почти без сознания была. Порт, контейнер…       Вздрогнув, я перевела на него перепуганный взгляд:       — В каком-то порту есть контейнер. Жёлтый. В нём новая партия девушек… — я сглотнула, хрипло поправившись. — Девочек. Успела просмотреть в сознании колумбийца, прежде чем он сдох. Кстати, а почему он был во сне.       Подняв руку с просьбой помолчать, Франческо вытащил из кармана брюк мобильник. Щёлканье кнопок. Гудки в полной тишине, когда, кажется, собравшиеся в комнате даже не дышали. Короткий ответ, в котором слышалось уважительное «босс», едва не заставившее меня заржать на всю комнату, особенно, когда вспомнилось, как мексиканец стоял на коленках с эрекцией в позе подчинения перед суккубой. «Босс, блять…» — хохотала я внутренне, пытаясь растормошить демонов. Но внутри было пусто. Семейка продолжала выяснять отношения в Инферно. Становилось даже немного скучно без них.       Нажав отбой после раздачи указаний подчинённым, Франческо что-то сказал Рамоне и Рафаэлю, после чего они чуть ли не бегом, не прощаясь, выскочили из комнаты. Я удивлённо наблюдала за тем, как они скрылись за дверью и вопросительно вскинула бровь, ожидая пояснений.       — Жара. Девочки задохнутся насмерть, если протянуть дольше, и если их ещё не вывезли. По моим данным последние двое суток в Колумбию суда не отходили. Есть шанс перехватить «груз». — он потёр пальцами виски, усмехнувшись. — Мисс, вы перевыполнили план, судя по всему. Я в долгу, и готов оказать Катарине полное содействие…       Я благодарно кивнула, но всё же поинтересовалась:       — Так что было между тем, как вы охренели от Шиутекутли и тем, как я сейчас очнулась?..       Вздох:       — Из того, что я видел своими глазами: переход из суккуба в инкуба, завязалась потасовка. Твои подручные смогли удержать и обезвредить для нанесения ударов Рамоны и её сына. Мне тоже удалось обезвредить пару мудаков. А вот дальше… Дальше произошла какая-то странная ерунда… Чёрный сдох. Не так, как умираем мы, обычные, не живущие долго. Он…       — Растаял. Ушёл в Исток, очевидно… — проговорила я.       — Не совсем. Инкуб его втянул, после чего произошла какая-то запарка. Тебя начало швырять уже по трём метаморфозам. Смотрелось страшно. — Оценив мою степень озадаченности, Франческо протянул. — Ты ничего не хочешь объяснить? Как в тебя попал Шиутекутли? Как вообще ты додумалась позволить гендерную трансформацию?! Это убить может!       Я напыжилась, понимая, что эти великовозрастные и чуть ли не с рождения принявшие свои сущности мексиканцы единственные согласились помочь. Смогу ли я довериться и рассказать им то, что произошло от момента осознания суккубой своего статуса в моём теле? Не опасно ли это? В конце концов — зачем-то они меня приводили в чувство. Плошки эти с горящей травой… Напоминало кумар от конопли, которую я по молодости покуривала, как заправский растаман.       Закусив губу, я ещё раз прицельно пнула чертей, устраивая очередной внутренний бунт. Недовольная демоница показалась в бездне, уперев руки в бока. На немой вопрос, стоит ли делиться информацией, она испытующе рассмотрела обоих собеседников, их спокойные сущности, ожидающие ответа. Лёгкий скепсис, но она отмахнулась, сообщив, что в случае, если нас кинут, Семья основательно поредеет. Предложено было так и передать, но я удержала язвительность и отпустила её, взяв обещание рассказать о произошедшем со стороны демонов, чтобы картинка в голове стала полной.       Нервно вздохнув, я с тоской покосилась на бутылку воды:       — Можно попить?..       Франческо молча передал тару, помогая мне приподняться, чтобы не подавилась. Предусмотрительно держал через одежду. На руках виднелись ожоги, которые ещё не успел вывести силой демона. Да и не забыл ли вообще?.. Бутылка прижалась к губам, подрагивая. Вздох над головой, и он перехватил её тоже, чтобы я не облилась. Руки, да и всё тело после метаморфоз слушались отвратительно. Встревоженно даже носилось в голове, а не осталось ли у меня «мужских» признаков, судя по тянущей боли внизу живота.       Тем не менее рассказывать начала. Всё от самого начала. От Рихтера и его истории, до встречи в шатрах, до первого проблеска суккуба, до того запертого, но не имеющего возможности выбраться. Как фавн накануне гибели протянул связующую нить между ещё спящим Хозяином и моей чертовкой, которая, не имея выбора, привязала ещё и «монстра» к малолетке. И дальше, как та самая нить задала профиль инициации суккуба, подобрав божество, которое соответствовало направленности. То, как нить не позволила Хозяину и Рихтеру уйти на десятилетний сон, не давала питаться от других…       Катарина хмыкнула:       — А вот это многое объясняет. Продолжай, я чуть позже объясню.       История продолжала раскрываться. События в Балтиморе. Заноза морозника, надетая маска Дамиана с соком, позволившая чертовке выбраться на поверхность, уничтожить даже дух Фавна. Втянутых сил которого хватило на прохождение первой ступени чертовкой, чтобы после этого ещё и разнести лофт, качественно потрепать самого Рихтера. Как дальше была борьба с их же кланом на улицах города, как удавалось оставаться незамеченной и разносить группировки пришлых.       Ну и на десерт: история бойни в Сентфоре, когда протянутая нить между демонами стала почти неразличимой, а наши с Дамианом человеческие части оказались разделены его провалом в прошлое. Я рассказывала, как искала шатры, как столкнулась с Ситла, как смогла втянуть инкуба и восстановить цирк, как сумела помочь Матери с переносом сущности в Нину…       Смахивало на отсроченную исповедь, сродни той, что когда-то слушала от меня Миранда, когда я не утаивая рассказала о том, что произошло в Сентфоре. Становилось капельку легче. Правда, безумно хотелось плакать от пары сочувствующих взглядов. Чувствовала себя выжатым лимоном, словно сызнова пережив всё это дерьмо, окунувшись в него по самые уши и потонув. Пальцы прошлись по маске, которая всё ещё лежала у меня на коленях. Помолвочное кольцо на безымянном жизнеутверждающе сияло аквамарином, а не какой-то голубой хренью, как в том кошмаре, который довелось пережить несколькими часами ранее.       Не выдержала…       Зажмурилась…       Начинало доходить всё же, куда более отчётливо, что сейчас начинается финишная прямая. Мне осталось сделать всего несколько шагов, и всё может наладиться. Если только я смогу. Если мне хватит сил…       Снова прижатая к губам бутылка. Я жадно глотнула воды, понимая, что надо дать себе хоть немного прореветься. Последнее время было совершенно не до жаления себя любимой. Сейчас, кажется, в номинальной безопасности, можно было дать слабину. Они всё равно знают обо мне больше, чем кто бы то ни было. Осудят, и пускай. Но, может, мне хоть капельку станет проще и легче… Вот только как я не давила из себя, а слёз не было. Зато камень на душе был, и слёзы, вроде бы на поверхности, а литься не хотели. Пока Катарина не сжала холодными пальцами моё запястье…       Я вздрогнула, подняв глаза, чувствуя, что взгляд поплыл. «Чёрный аист» раскрыл объятия, которые принадлежали смерти, но не собирались забирать жизнь сейчас. Я осторожно подалась вперёд, уткнувшись лбом в её колени, свернувшись в калачик. От воя, кажется, стены содрогнулись. Пожалуй, последний раз такое было, когда Хилл разнёс кабинет и разодрал плащ Рихтера. И всё же, становилось легче. Я понимала, что сейчас последний шанс прореветься полноценно. Потом снова станет не до того…       Не знаю, сколько времени прошло. Слышала только, что Франческо вышел из комнаты, когда его подозвал кто-то из прислуги. Как Лила устроилась рядом, поглаживая мои волосы наравне с Катариной. Такая себе идиллия пары бессмертных носителей сущности и дочери индейского шамана из резервации на севере материка.       Катарина наконец вздохнула:       — Как бы ты не находила общий язык со своей сущностью, ты с ней всё равно диссонируешь. Возраст застыл, тебе нет тридцати физически, и никогда не будет. Для вместилища многовековой сущности, даже с учётом, что прежде она была в ком-то из твоих предков — это мало. Более того, притяжение твоего партнёра, его человеческой части, тоже наложило отпечаток. — полуулыбка. — Божество, ориентированное на совокупление в теле подростка, который не ведал близости прежде… Не целесообразно. Впрочем, это всё же дало результат — вы стали связаны не только, и не столько волей Фавна. В противном случае, нить можно было бы разорвать. Но вы не стали этого делать. Это помогло сеньору Рихтеру выжить.       Я потёрла глаза, пытаясь проморгаться, и села в постели:       — Но проклятие…       — Если бы вы не приняли друг друга хоть на одном уровне, оно бы тебя не задело. Но он бы умер. Это своего рода две стороны медали. Потерять и в то же время сохранить. — она вздохнула, покачав головой. — Теперь о том, почему метаморфоза была тройной. Но, думаю, ты сама уже догадалась, пока рассказывала, верно?..       Сглотнув, я подтянула к груди колени. Мозг со скрипом начал переваривать события и перебирать произошедшее. Дамиан говорил, что видел фавна, когда извлёк занозу из моего тела. Яд, бывший во мне, который он проглотил, чтобы очистить. Видимо, части того яда ещё не до конца вывелись, позволив духу ждать момента, пока я приняла маску и демона. Нить блокировала образ до принятия демона, до того, как морозник и Хозяин в маске Рихтера не вступили в контакт.       Дальше веселее — снова нить, не позволяющая питаться Хозяину как-то иначе, кроме как от меня и во время сна в Сентфоре. Я могла абсорбировать похоть в любом виде, да и не только её, «переваривая» любую сильную эмоцию, и любую силу прочих сущностей. Инкубу это было недоступно. Он мог проторчать в стрипклубе хоть всё шоу, но не получил бы и капли подпитки. Это бесило и прежде, но вчера едва не стало роковым следствием событий.       Инкуб всё ещё не мог питаться… Он втянул сущность колумбийца, который был куда более развитым, но не смог его абсорбировать. В итоге, началась моя внутренняя мясорубка, едва не угробившая к дьяволовой матери все труды. Чертовка не могла пробиться до тех пор, пока сознание не «открылось», когда я смогла распахнуть дверь лофта. Тот самый случай из цирка, о котором я думала не так давно — она звала, будучи отделённой барьером черного.       Изнутри мигнули аквамарины, подтверждая догадку.       Теперь всё встало по полочкам. Пока я была в отключке, Миктлантекутли надёргал ворох особых воспоминаний и попытался грохнуть всех разом, отделив меня от чертей каким-то макаром, но не сумел выстроить образы достаточно чётко, так как не знал деталей. Эти детали вообще знали только мы с Рихтером… То, как всё было именно в прошлом. Вот только одна оговорка — если бы Рихтер был в сознании — мы бы не торчали на фабрике в Балтиморе. Дом был бы в Портленде. И это первое, что меня немного насторожило в иллюзии, накинутой божком. А уже потом гели, футболки, блины и прочее…       А вот дальше, когда суккуба получила шанс пробиться через заслон — сожрала ублюдка вместе с иллюзией. Я нервно хихикнула, чем вызвала встревоженные переглядки оставшихся со мной женщин. Кажется, они решили, что я поехала крышей от обилия впечатлений за последние сутки. Пришлось помотать головой, успокаивая. Всё сошлось. Стало спокойнее. Сейчас, судя по всему, Инкуб получал по рогам за то, что решил всё же сделать ставку на то, чтобы попытаться получить жратву самостоятельно. Впрочем, он её и получил, лишив чёрного тела жизни. А вот «переварить» сущность не сумел…       Я вздохнула:       — Кажется, сообразила… Но почему гибель Эрика не сказалась на Дамиане? — я помолчала, и задала насущный вопрос не к месту. — И как мы покинем страну без одного урода, когда таможню прошло одно количество, а вернётся другое…       Лила закатила глаза:       — Нашла о чём переживать.       — Думаю, с Мануэлем проблем не возникнет… Он и так совершил ошибку, задержав гостью Истока. — Катарина впервые на моей памяти улыбнулась. — Что до сеньора Рихтера, полагаю, после того, как ты смогла вобрать в себя второго демона, он утратил связь с шатрами и своим детищем до такой степени, что больше не зависит от него никоим образом.       «И я даже не знаю — радоваться этому, или огорчаться…» — встревожено пронеслось в голове. Вспомнилась ссора в отеле на его день рождения. Когда я уговаривала оставить цирк при первой же возможности. Возможность реализовалась, но совершенно не той ценой, что я готова была заплатить.       — Вернуть Хозяина в тело Дамиана будет возможно по итогу, если удастся его разбудить?.. — я сглотнула. — Кстати, как это будет выглядеть?       Катарина вздохнула:       — Я уже почти разобралась, как это будет. Но осталось договориться с тем, кто стоит на страже. С Хроносом…       Я нервно икнула:       — А причём здесь греки?.. Мы же в основном по мезоамериканским божкам пошли, а не по их теологии…       Тихий смех:       — Ему просто не нравится местное имя. Его сложно выговорить…       Фыркнув, я пробубнила:       — Угу, можно подумать, что наши так легко произносятся… Я своё несколько тысяч раз писала на бумажке, чтобы запомнить и правильно произнести. — Катарина снова рассмеялась, но я всё же уточнила. — А причём здесь хранитель времени? Вы что, хотите меня запихнуть в прошлое?       Она покачала головой:       — В память того, кто угодил в прошлое. Могу предположить, что после удара ножом, Шиутекутли перестарался, и вместо того, чтобы удержать оба сознания в знакомом месте, в шатрах цирка, который его питал, отправил его дальше, верно?.. — я настороженно кивнула, понимая, что упустила эту существенную деталь в своём рассказе. Катарина продолжила. — И вытащить у тебя не выходило только по той причине, что там, где он застрял, тебя нет. Он помнит образ, помнит голос, чувства, но привязки там, где он оказался, нет. Он чувствует вспышки, идёт на них, но едва канал обрывается, снова возвращается туда, откуда начинал идти.       Лила потёрла виски пальцами, пытаясь осмыслить происходящее. Судя по несколько озадаченному взгляду, для неё мы говорили на китайском, как минимум — нихера не понятно, но очень интересно. В конце концов, она махнула рукой и вышла через раздвижные двери на балкон. Я виновато смотрела ей в спину. К слову, она — единственный человек, который не имел со мной кровных уз, перед которым я испытывала вину. Так или иначе, а мы всё равно разбежимся, каждая пойдёт своей дорогой. И ей дальше придётся искать кров, друзей и то, что даст силы на будущее…       «Надо позвонить Байрону и попросить открыть на её имя счёт с хорошей суммой. Чтобы на трейлер хватило и на лет пять безбедной жизни. Дальше сама разберётся…» — с какой-то тоской подумала я.       Взгляд вернулся к Катарине:       — И всё же, как это будет?..       Снова сжатое холодными пальцами запястье:       — Отдохни. Завтра к закату Рафаэль заберёт тебя и отвезёт в Исток.       — Что нужно взять с собой?..       «Аист» улыбнулась:       — «Ключ», плату для Хроноса, себя и своего мужчину… Остальное мы найдём. Только не пугайся. Будет… много крови… — она поджала губы, нахмурившись. — Такого рода каналы протягивать довольно-таки сложно.       Вздохнув, я проговорила:       — Кровь меня меньше всего пугает после всего произошедшего более чем за десяток лет... Да и я понять не могу, о каком ключе все толкуют-то??? Я уже всё перебрала… — Катарина пощёлкала пальцами по краю моей маски. — Блять…       Тихий смешок:       — Всё самое сложное зачастую имеет очевидный ответ. А теперь, я советую тебе отдохнуть. Сил понадобится много. Сон и покой. Чем больше, тем лучше…