Идеальное оружие

Твинкл уже заждалась его. Барон увидел ее скучающей на лавке у входа в медпункт. Тина наложил на ушибленную ногу повязку, пропитанную какой-то вонючей мазью, рана на руке была обеззаражена и забинтована. Как всегда, хорошая работа. Фея сразу стала чуть увереннее, когда увидела его. Она улыбнулась и помахала рукой. Как-то быстро обвыкла. Милорд из вежливости поинтересовался ее состоянием. — Спасибо! Мне уже гораздо лучше! — и вот откуда в ней столько оптимизма? Он начинал слегка раздражать. Фея точно что-то скрывала или чего-то стыдилась. Барон был абсолютно уверен в этом. — Чем ты сейчас займешься? — милорд уже знал ответ. И он совсем ему не нравился. — Я не знаю, — Твинкл виновато улыбнулась, — я пока ещё путаюсь в замке, и совершенно не знаю, чем можно заняться. — Ты умеешь читать? — вопрос задел фею, барон отметил это. — Конечно, умею, — фыркнула Твинкл, — все феи умеют читать! — Тогда у меня для тебя плохая новость. В моей библиотеке сплошная нудная документация, так что я здесь не помощник, и занятия тебе придется искать самой, — милорд только развел руками. — А как скоро ужин? — фея покосилась на видневшееся из оконного проема покрасневшее небо. Закат. — Скоро будет готов, тебя позовут, — уклончиво ответил барон, мысленно настраиваясь на работу. Твинкл о чем-то задумалась. Они почти дошли до массивных дверей, ведущих в его кабинет. Он периодически менял комнаты, но уже с две недели обитал в этой. Наверное, она привлекала милорда удачным расположением окон. Нужно было покончить с волокитой сейчас, от свечей болели глаза. Можно, конечно, попросить Твинкл наколдовать светящийся шар, но, после случая в оранжерее, барону совсем не хотелось ощутить разрушительный потенциал фейской магии на себе. Кстати, о фее. Она никуда не ушла, всюду следуя за единственной более-менее знакомой персоной. Как она осталась в живых, будучи настолько доверчивой? Кажется, отчёты отпадали. Почему-то, мысль об этом была слишком радостной. Барон открыл дверь, приглашая фею внутрь. Он сразу указал на стул — стрекот полупрозрачных крылышек ужасно раздражал. — Я так полагаю, ты хочешь поговорить, — он сложил пальцы домиком. За своим столом милорд чувствовал себя гораздо увереннее. Твинкл кивнула, — и о чем же? — Я очень Вам благодарна за все, что Вы для меня сделали! — фея широко улыбнулась. Она целый день благодарила его. — Ну, я ещё ничего не сделал, — тон барона не понравился фее, в нем случайно скользнула стальная нота, выбившись из барьера напускной доброжелательности, — всё ещё впереди. Твинкл немного побледнела, сжав в руке свою волшебную палочку. Обстановка накалялась против воли человека. Он не хотел пугать фею. — Вы ведь мне соврали, да? — Твинкл сказала с пробуждающейся яростью. Теперь она больше походила на ту фею, которую барон знал, и силу которой он хотел использовать. — Не кипятись, — спокойно сказал барон и сделал самый безразличный вид, на который только был способен, — если бы я действительно хотел причинить тебе вред, я бы сделал это. И ты спала бы не в гостевой комнате, а в темнице. Сейчас мне не нужны твои друзья, мне нужна только ты, — «и твоя сила», — добавил про себя он. Твинкл потупила взгляд, уставившись в пол. — Простите, — милорд нашел крючочек. Тот самый пункт, за который можно зацепиться. Волшебница стыдилась своей силы, боялась своей ярости. Твинкл всхлипнула, — мое поведение не подобает фее! — ее глаза наполнились слезами. Барон не понимал, как могут быть одним человеком эта жалкая девчонка и та дерзкая, острая на язык волшебница, которая постоянно отпускала колкости и ничего не боялась. За это милорд презирал фей. Они не умели пользоваться своей силой. Или им этого не позволяли. — Твинкл, ты идиотка, — строго и сурово сказал он, слегка встряхнув фею за плечи, — ты даже не хочешь работать над своими проблемами. — Как будто Вы лучше! — резко выкрикнула фея, вскакивая с места за долю секунды. Звёздочка на ее палочке указала на незащищённое горло барона. Милорд только улыбнулся, разводя руки. Было слишком легко нащупать спусковой крючок, а нажать на него — еще легче. — Я не лучше, — он спокойно отвечал, не прекращая улыбаться, как будто совсем не боялся, — зато я прекрасно вижу твои проблемы. Может быть, даже лучше, чем ты видишь мои. Барон встал со стула, отведя руку с палочкой в сторону резким движением ладони. Его слова ввели фею в ступор. Стоя на полу, ее макушка едва доходила до его подбородка. — Что Вы предлагаете? — она заговорила серьезно, не похоже на себя, не спеша поднимать голову. — Сотрудничество. Я дам тебе все, что нужно, а ты поможешь мне. Все честно, — спокойно ответил милорд. — А если я не соглашусь, Вы бросите меня в темницу? — она всё-таки запрокинула голову, встретившись с ним взглядом. Фея боялась. — Нет, я просто выставлю тебя из замка, и мы навсегда станем врагами, — так же холодно ответил он. Фея не стала долго ломаться. Ей было некуда идти. — Я согласна с Вашим предложением, — она виновато улыбнулась. — Вот и славно, — барон улыбнулся в ответ. Они пожали руки в знак заключения сделки. Милорд вытащил из ящика стола пустой лист бумаги и написал на нем тему договора, отметил пункты, которые нужно выполнить, и поставил свою подпись. Твинкл внимательно изучила документ, ее взгляд скользнул по строчкам с двояким значением, но нигде не задержался. Она поставила рядом с простой подписью барона какую-то вычурную загогулину. Милорд поставил печать. Теперь договор вступил в силу. — Странно, что расписываемся мы не кровью, — задумчиво сказала фея. Барон усмехнулся. — Я, что, так похож на выходца из преисподней? — он широко раскрыл глаза, напуская жуть, — даже если бы я и был им, мне точно не нужны души юных фей. Милорд засмеялся, глядя на реакцию феи на его слова. Удивление, задумчивость и легкий испуг — все так ярко отпечатывалось на ее лице, что было даже смешно. — А что Вам тогда нужно? — Твинкл подняла голову, ее лицо оказалось на уровне с лицом барона. — Сейчас мне нужен... — он не договорил, потому что внизу как раз зазвенел колокол, приглашая на ужин. Милорд улыбнулся, теперь ему не нужно было отвечать, — пошли есть. Но в коридоре раздались тяжёлые, звякающие шаги. Так ходил только Колосс. Он открыл дверь, направил на барона взгляд смотровых щелей шлема и что-то пробубнил. Из-за тяжелого шлема милорду не было ничего слышно. — Так не пойдет, или ты снимаешь шлем и говоришь по-нормальному, или вообще уходишь отсюда. Колосс указал на фею, похоже, он не хотел раскрывать свою личность перед ней. — Не бойся, она своя, — милорд махнул рукой. Колосс легко избавился от тяжёлого шлема. Показались оттопыренные остроконечные уши, небольшие конусовидные рожки, выпирающая вперёд челюсть с большими клыками и кожа цвета молодой листвы. Фея ахнула. Колосс оказался троллем. — Я идти просить, — тролль долго думал, подбирая слова, — просить ужин с вами. Не хотеть один быть. Можно? — Хорошо, я разрешаю, — снисходительно сказал барон. Колосс просиял. Тролли не были такими злыми, как о них говорили. По разуму они напоминали неразумных детей. Зеленокожий с довольной улыбкой потопал в обеденный зал. Обычно милорд кормил его отдельно. Он однажды видел тролля-людоеда, и еле унес от него ноги. Предусмотрительность никогда не вредит. — Так он тролль? — Твинкл удивлённо смотрела вслед уходящему Колоссу. — Всегда им был, — ответил барон, — нам тоже пора. Нехорошо опаздывать на ужин. За столом собралось около десяти человек. Во главе стола восседал барон, по правую руку от него — Райпэн, а по левую — Форшизак. Выглядело это не совсем как рядовой ужин. Со стороны Райпэна расположились капитан Вайц и двое десятников. Напротив Вайца села Твинкл, ей было не очень комфортно — рядом и Форшизак, отчего-то ужасно недовольный, и Колосс, который пугал фею. Но страхи улетучились, когда подали еду. Твинкл поняла, насколько голодна. Ей даже не стали класть мясо. На ужинах у короля ей приходилось вежливо намекать об этом. Перед феей стояла удвоенная порция печёных овощей со сметаной, ещё и салат. Летом было полно всяких вкусностей. Твинкл радостно улыбнулась. Ей не терпелось приняться за еду. Но сначала пришлось ждать, пока по кубкам разольют вино. Ей, Форшизаку и Колоссу налили компот. Барон произнес дежурную речь, они стукнулись кубками и, наконец, смогли приступить к еде. Твинкл почувствовала себя по-настоящему сытой. Раньше ей доставались порции в два раза меньше, а этого было мало фее. И никто не укорял ее за то, что она много ест. Хотя, пару раз кто-то из десятников бросал удивлённые взгляды. Но Колосс привлекал куда больше внимания. Он съел целую кастрюлю пареной репы с луком и мясом, похрустывая салатом. Тролль, наверное, был самым довольным на этом ужине. Он будто светился от счастья. Ему нравилось абсолютно все. Праздничным этот ужин тоже не был. Все старались поесть побыстрее и уйти заниматься своими делами. Не было слышно ни анекдотов, ни подробностей прошедшего дня, только спокойный перестук ложек и редкие фразы. Еда была слишком вкусной, чтобы много разговаривать. После того, как тарелки опустели, на стол подали сладкое. Пирог с абрикосами был невероятен. К концу ужина барона начало клонить в сон. Покончив со сладким, все начали расходиться. Райпэн что-то шепнул милорду и ушел вместе с капитаном Вайцем и десятниками, видно, у них остались ещё дела. Колосс пробубнил что-то благодарственное, прибавив пару слов на тролльском. Он поковылял к себе. А Твинкл с ужасом поняла, что забыла, где ее комната. — Барон! — он уже уходил из обеденного зала, но удивлённо обернулся, останавливаясь, — простите, но я забыла, где моя комната… вы можете проводить меня? Милорд тяжело вздохнул. Его так манила кровать, но отказывать фее он не стал. Ему было несложно проводить Твинкл — ее покои находились по пути. Барон собрался уже уходить, закрыв за собой дверь, как фея, наверное, из благодарности обняла его. — Спокойной ночи и еще раз спасибо! — Твинкл улыбнулась. Милорд выдавил из себя усталую улыбку в ответ, что-то пробубнил и пошел к себе в покои, бормоча себе под нос что-то явно не лестное. Фея окинула взглядом небольшую гостевую комнату, подготавливаясь ко сну. Она заклинанием сменила платье на ночную рубашку, это единственное, что всегда ей удавалось даже без слов. Твинкл погасила свет своей волшебной палочки, только когда легла в кровать. Она вспоминала друзей, которых ей так не хватало. Но после такого сложно простить. Они хотели, чтобы она ушла, и она сделала так, как они хотели. Когда она станет сильнее, станет достойной их, она вернётся. Фея очень скучала по шуткам Руби и по Пришельцу. Алекс больше не пожелает ей спокойной ночи, и она не обнимет их всех перед сном. Джин не будет отпираться, хотя, на ученого Твинкл злилась чуть больше, чем на остальных. Сегодня она бы точно не пожелала ему спокойной ночи. Поворочавшись ещё немного в раздумьях, фея, наконец, уснула. Завтра она познакомится с новым учителем. Интересно, откуда у барона связи с талантливыми волшебницами?

***

Барон мирно спал в своей кровати, и разбудил его грохот распахнутой двери. — Доброе утро! — фея светилась от счастья, а ее оптимизм раздражал, как никогда. — Не видишь, что ли, я ещё сплю, — пробубнил милорд, плотнее закутываясь в одеяло, чтобы в лицо не светило. Если бы у него сейчас была перевязь с мечом, он бы незамедлительно им воспользовался и выгнал бы это наглую фею раз и навсегда. — Уже пора! — стрекот крыльев чуть удалился, кажется, Твинкл подлетела к столу с документами. — Точно? И сколько сейчас времени? — со всеми этими внезапными пробуждениями барон забыл, что у фей нет часов. — Время просыпаться! — Твинкл оказалась совсем рядом, на расстоянии ладони. Она умела напугать. Весь сон улетучился. — У Вас очень милая шапочка для сна, — фея улыбнулась. — А тебя не учили стучаться? — милорд сел на край кровати, пытаясь собраться с мыслями. Фея всё ещё маячила перед ним, словно стесняясь. — Давай, делай что ты там хотела, и уходи. Живо. Мой кабинет — не проходной двор, — сказал он, махнув рукой. И тут же пожалел об этом. Твинкл сделала вид, что ничего не слышала и сдавила его в объятиях. — Доброе утро! — пока она отпустила, прошла целая вечность. Ребра трещали. Барон попытался откашляться. — Кажется, ты переборщила, — от кашля слезились глаза, — все, уходи. Живо. Фея последовала его приказу. «Чего она себе позволяет, и что на нее нашло? Вчера она вела себя совершенно иначе», — думал барон, растирая сдавленную грудь. Подумав, что было бы с ним, будь она троллихой, он решил, что все не так плохо. Завтрак уже был готов, но повара ещё не накрыли на стол. Милорд сам взял две тарелки особо противной молочной каши и вчерашний пирог. Также ему любезно одолжили чайник с отваром трав. Твинкл появилась внезапно, как будто из ниоткуда. Насыпав в кашу пару столовых ложек сахара, фея ела ее с удовольствием. Барон не любил каши. Но он был голоден, поэтому ему было совершенно все равно, что есть. Пирог, впрочем, был таким же вкусным, как и вчера, что не могло не радовать. Твинкл, недолго думая, взяла себе ещё порцию каши. И как это все в нее влезало? Хотя, милорду было все равно. После завтрака у феи будет первая тренировка. Он усмехнулся про себя. Форшизак, наверное, проклянет сегодняшний день, но так ему и надо. Твинкл не без удовольствия умяла вторую тарелку каши и приступила к пирогу. Фея улыбалась, наверное, в предвкушении занятий. Милорд смотрел на нее и не понимал, как такие, как она, вообще живут в этом мире? Ее бы уже убили много раз. С ними нужно долго возиться, и лишь тогда от них выйдет толк. Сила фей — то, что ждет, пока ее используют, направив в нужное русло. В обеденный зал пожаловал ни кто иной, как Форшизак собственной персоной. Настал момент истины. — Твинкл, я должен познакомить тебя с твоим новым учителем, — барон указал на колдуна, — Твинкл, это Форшизак, Форшизак, это Твинкл. Очень хотелось громко рассмеяться. Особенно когда видишь лица этих двух. У феи оно приобрело удивленно-огорченное выражение, колдун же скривился, как будто у него заболел зуб. — Ну, что вы должны сказать друг другу? — подколол их барон. — Здравствуйте, Форшизак, я рада Вас видеть! — Твинкл улыбнулась, — будете пирог? — Доброе утро, фея. — Ее зовут Твинкл, — злорадно улыбаясь, добавил милорд. — Доброе утро, Твинкл, — эта фраза далась колдуну с явным трудом. Форшизак поспешил отправиться на кухню за своей порцией. Ему было неприятно само общество феи. Ели они в полной тишине, колдун зло скоблил тарелку ложкой, а потом, с набитым ртом, сказал: — Займёмся сразу после завтрака. Барон хмыкнул, отпивая отвар из чашки. Травы приятно гармонировали друг с другом. Фея давно уже закончила, она молча скучала, ожидая Форшизака. Тот не спешил. Он неторопливо доел пирог, выпил чай, вытер усы рукавом привычно-рыжей мантии и, только после этого, вышел из-за стола. — Пойдем, — коротко бросил он Твинкл. Барон отправился следом за ними. С утра ему было скучно, в голове не промелькнуло ни одной мысли о предстоящем построении, как забыл он и о том, что сам дал им вчера разрешение на пьянку. Солдаты хорошо вчера вымели внутренний двор замка. Брусчатка была чистой и отражала солнечные лучи. Колдун сел на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к парадному входу. Твинкл опустилась рядом, не боясь запачкать платье. Милорд стоял поодаль — тренировке мешать нельзя. Но было слишком интересно, чтобы пойти заниматься своими делами. — Ты хоть знаешь принципы колдовства? — Форшизак вопросительно вскинул бровь. — Имею понятие, — ответила ему фея. Она больше не улыбалась, лицо ее стало более сосредоточенным. — Сначала мы попрактикуемся в их составлении, как ты знаешь, у вас, фей, нет ничего сложного. Заклинания — простейшие двустишия, — колдун развел руками, — Милорд! — крикнул он барону, — скажите нам тему заклинаний. — Свет, — он бросил им первое, что пришло на ум. — Отлично, теперь, — он зло прищурился, — будем составлять двустишия и записывать их на этот лист. Потом посмотрим, у кого они проще и красивее. По одному. — Хорошо. — Ах, зачем фонарь пылится, пусть в нем искра загорится! — Твинкл выдала первое. Колдун кивнул, записывая его. — Коль сначала бывал мрак, сделай так, чтоб свет иссяк! — с азартом ответил Форшизак, записывая свое двустишие в отдельную колонку. — Праведный свет пускай засияет, сила его врагов прогоняет! — фея не спешила сдаваться. Колдун посмаковал ее заклинание, пробурчал, что оно вышло слишком разрушительным, но на лист записал. — Лучик света там блистал, я теперь его поймал! — Форшизак легко то ли парировал, то ли нет, ее заклинание. Они придумали в сумме больше пятидесяти двустиший. Твинкл проиграла колдуну, и тот в наказание заставил ее пробежать пять кругов по двору замка. Его методы показались барону немного странными, но вмешиваться он не стал. Физическая форма так же важна, как и умственная. Жаль только, не все это понимали. Солдаты начали подтягиваться во двор, собираясь на построение, но, увидев, что там уже идёт магическая тренировка, столпились поодаль, не совсем понимая, что же им делать. Фея легко справилась с заданием, это ее ещё больше раззадорило. Она решила во что бы то ни стало победить колдуна. Следующее упражнение напоминало жмурки. Форшизак завязал Твинкл глаза лоскутом непрозрачной ткани и бегал кругами по двору, так, чтобы она его не поймала. Он не издавал никаких звуков. Сначала фея летала, но потом опустилась на землю, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Сперва она повернула голову в сторону колдуна, а потом бросилась к нему с просто фантастической скоростью. По лицам солдат было понятно, что они напуганы такой прытью. Барон тоже почувствовал холодок страха. Были ли милые и безобидные феи всегда способны на такое? Форшизак попытался увернуться, но Твинкл всё-таки коснулась его. Колдун проиграл. Он, как учитель, не получил штрафного задания. — Теперь, — колдун никак не мог отдышаться, — мы займёмся непосредственно практикой. Твое самое первое заклинание. Вот его и доработаешь до автоматизма. Он позвал двух солдат, чтобы те поставили к стене манекен для тренировок, набитый соломой. Затем Форшизак заставил их же набрать несколько вёдер воды из колодца. Твинкл встала за пятьдесят шагов от соломенного чучела, взяла в руку палочку и крикнула: — Ах, зачем фонарь пылится, пусть в нем искра загорится! — крохотный огненный шарик не пролетел и трёх ярдов. Фее это не нравилось. Она повторила ещё несколько раз, но у нее опять не получилось докинуть. Заметив недовольство Форшизака, у нее появилась идея. Она решила изменить заклинание. — Энергии ветра немного собрав, разгорится пусть искра в огненный шар! — палочка выплюнула сгусток огня, который с ревом врезался в манекен. Его охватило пламя. Обычное жёлтое пламя, которое горит в костре. Твинкл, да и все остальные, поразились мощи заклинания. Фея победно улыбнулась. Солдат затушил огонь водой из ведра. На манекене остались проплешины, он сильно обуглился. Фея поняла, что ни за что не применит это заклинание в бою. Только для розжига костра. Нужно было придумать что-то другое. — Хорошо, — процедил сквозь зубы Форшизак, ему что-то опять не нравилось, — теперь сократи его. Оно должно стать в два раза короче. Твинкл задумалась. Они раньше никогда не сокращали заклинания, но звучало это интересно. — Огненный шар, ударь! — в этот раз сгусток был послабее, но в цель он попал. Фея чувствовала, как у нее кончаются силы. Ещё пять заклинаний, и она упадет в обморок. Лицо ее побледнело, на лбу выступила испарина. Колдун тоже это заметил. Он нахмурился, но сказал: — На сегодня все. Со временем увеличим темп. Ты должна доводить заклинание до автоматизма, чтобы швырять его без слов или даже без палочки. Твинкл посмотрела на него как на дурного. Фея не может колдовать без палочки, это способность сильных ведьм. Неужели самую неловкую фею можно научить подобному? А ещё этот огонь, точно ли это не черная магия? Спрашивать об этом она не стала: отчего-то эта мысль показалась ей совершенно не важной. «Это заклинание действительно необходимо, а если Форшизак разозлится, он перестанет ее учить дальше», — подумала Твинкл, и успокоилась. — Хорошо, — с трудом улыбнулась фея. У нее немного кружилась голова. Даже пришлось встать на ноги. Лететь в таком состоянии было опасно. Барон как-то странно покосился на колдуна. — Это нормально? — он указал на фею, разговаривая с Форшизаком. — Обычные последствия тренировки. Я, когда меня обучали феи, — колдун презрительно выплюнул последнее слово, — падал без сил после каждого занятия. А на следующий день продолжал. Ничего страшного, попьет чай сладкий, съест пирог, и ей полегчает. Наверное. — Ну-ну, — с нажимом сказал барон, хотя ему был предельно ясен метод Форшизака. На кухне оказался горячий чайник, фее любезно налили отвара трав. Она задумчиво размешала пять ложек сахара, и, подумав, добавила ещё парочку. Сироп с запахом отвара стал очень густым. Непонятно, как она его вообще пьет. Но, кажется, Твинкл очень нравилось. Она всё ещё была немного бледной, под глазами сразу появились синяки. Магия требовала много сил. Уже скоро обед. Фея не понимала местного распорядка. На своем острове она прекрасно знала, когда ей пить чай, а когда спать. Барон покинул кухню, отправляясь в свои покои. Он был зол на себя, что так и не провел построение. Стоило только милорду занять свое законное место за столом, как дверь открылась. — Можно? — и чего этой фее неймётся? Зачем она пришла? — Чего тебе? — с раздражением спросил барон, не отрываясь от очередного «атчота». — Я хотела попросить чернила и перо, мне нужно. И лист бумаги, пожалуйста. — Ты же можешь их наколдовать. — Понимаете, я хотела, но баночка с чернилами лопнула и разлилась, — милорд развернулся, глядя на Твинкл. Она выглядела виновато. Лицо, волосы и платье были перепачканы чернилами. — Я даже спрашивать не буду, что ты сделала с комнатой. Надеюсь, к моему приходу, ты найдешь способ избавиться от пятен. — Их я уже убрала, — фея растерянно улыбнулась, — но на сегодня мой потенциал заклинаний закончился, пока палочка не перезарядится, я ничего не могу… так дадите мне чернила или, хотя бы карандаш? — Черт с тобой, держи, — он достал из ящика стола новый чистый лист и карандаш, — только сиди здесь, чтобы я точно знал, что ты ничего не отчудила. Когда фея взяла в руки лист, ее лицо изменилось. Его выражение стало таким бесстрастным, как будто перед бароном стояла машина. Твинкл села напротив и начала что-то чертить, ставя пометки. Что-то невероятное и пугающее. Милорд ухмыльнулся, возвращаясь к отчётам. Твинкл хоть и смогла победить холодную машинную логику той странной штуки, но какая-то ее часть все равно осталась в сознании. Фея очень хотела, чтобы Джин начал ценить ее как полезного человека, поэтому она не стала полностью вытеснять влияние машины. Это было бы слишком нелогично. Тогда в ее голову хлынули знания, появилась способность критической оценки. Это было просто потрясающее чувство, как будто разум очнулся от долгого сна. Но просыпалась логическая штука, только когда магии оставалось ничтожно мало, когда теплая рука чужого влияния пропадала с ее плеча. Твинкл не могла знать, что это не машина, это ее настоящее сознание, заботливо скрытое от самой Твинкл чьей-то легкой рукой в полосатом рукаве. Волшебная сила мешала ей правильно работать. Но сейчас фея решила использовать весь потенциал своей особой способности. Она хотела придумать то, что даст ей преимущество над врагом, но не навредит ему. Пугающее негасимое пламя. Которое не будет жечь. Движения руки с карандашом были отточенными, машинными. Они не принадлежали человеку. Может, из-за подобной штуки в голове учёные не были похожи на простых людей? Твинкл не знала. Она хотела стать полезной. Не быть обузой для друзей. Тогда она сможет вернуться. Со стороны, наверное, она сейчас выглядит жутко. Мысли кружились вокруг разгадки негасимого пламени. «Страх внуши, яркий огонь, но врага моего ты не тронь» — формулировка записана! Логическая часть разума печально пискнула. Ее отключило чувство радости, или тот кто-то снова натянул нити, скрывая от феи ее истинный разум. Твинкл улыбнулась, снова становясь собой. В руках она сжимала исписанный формулами лист. Ее взгляд встретился с заинтересованным взглядом барона. Неужели, милорд испугался? — Что сейчас с тобой было? — фея предполагала, что он задаст именно этот вопрос. Так подсказала оставшаяся на границе сознания часть логики. — Понимаете, один раз была очень занятная история, — фея улыбнулась, вспоминая тот день, — Джин дал мне тест на логику. Но он был таким скучным, что я решила ускорить лого-штуку с помощью магии. Правда, что-то пошло не так. Мой разум стал максимально логичным, прямо как у настоящего ученого! Наверное, даже более разумным, чем у Джина! В тот день я захотела поработить и сделать логичными всех-всех-всех на свете! Но я смогла частично избавиться от влияния прибора, когда моих друзей захватили в плен тролли. Я использовала магию, и, представляете, она заглушила прибор. Но логика никуда не делась, она проявляется иногда, когда я истощена магически! Только вот, я не говорила об этом Джину, а то он бы расстроился, а Вам я рассказала, потому что Вы спросили. — М-да, — только и смог сказать барон. Никаких поводов для радости он не видел. От магических артефактов чернокнижников одни беды. Особенно, от тех из них, кто носит странный костюм. Твинкл будто бы гордилась тем, что странная машинка чуть не вскипятила ей мозги. И у нее было такое идиотское чувство гордости за этого чернокнижника Джина, будто это не он сделал ей столько подлостей. Чужая душа — потёмки. Душа феи — в особенности. Но сильнее барона испугало лишь то, что тень феи дрогнула, пошла рябью, когда та «переключилась». Это совсем не нравилось милорду, пусть он и знал объяснение.