Идеальное оружие

Фея была так рада, когда во время беседы она не ощущала предвестников проклятия, но стоило только об этом задуматься, живот продолжил болеть, заставляя ее нервничать ещё сильнее. Это была скорее не боль, а ощущение огненного комка, как… как что? Твинкл задумалась о своих мыслях и ощущениях, и вдруг ей стало очень страшно. Она подбежала к зеркалу, чуть не ударившись об него лицом. Фея тщательно осмотрела высунутый язык, потом радужки глаз, удостоверившись в том, что они не почернели. Она пока не превращалась в ведьму. Но только пока. Твинкл очень беспокоилась о том, что у нее в какой-то момент просто не станет крыльев. Или что она больше не сможет радоваться и дружить с людьми и другими феями. Станет черствой и грубой. Ее поведение менялось, и волшебнице это совсем не нравилось. Что о ней скажут друзья? Нет, их мнение ее больше не волнует! Они сами в этом виноваты! Твинкл сжала кулаки от переполнявшей ее ярости. Фею раздражало поведение друзей: они не слушали ее, они оскорбили ее друга и ее саму, буквально заметив, что она не может вести себя по-взрослому. Хотя сами были совсем как дети! Твинкл громко топнула ногой от переполнявших ее чувств. Не самых приятных. Она испытывала жуткий стыд за то, что сама предложила совершить преступление, праведную ярость за то, что кто-то сделал с ее другом, раздражение по поводу поведения своих друзей и ещё что-то непонятное, связанное с проклятием. Тревогу, да. Феи должны были радоваться, а не злиться, но она злилась. Очень злилась. Ей прямо сейчас хотелось куда-то ворваться и что-то сломать. Но Твинкл подавила это желание. Она десять раз глубоко вдохнула и выдохнула, глядя на себя в зеркало. Она всё ещё сжимала кулаки и раскраснелась от переизбытка внутреннего напряжения, но, в целом, выглядела нормально. — Теперь ты меня понимаешь? — хохотнул сзади знакомый голос, заставив фею удивлённо обернуться, — только я испытываю это уже на протяжении доброй половины моей жизни, если не больше. — Это нормально так врываться? — вспылила Твинкл, осуждающе глядя на него. — Ты так каждый раз делаешь, — справедливо заметил барон, — только я не хлопаю дверью. Он обезоруживающе улыбнулся. А фея успела забыть, насколько раздражающим он может быть. Ничего, милорд умеет напоминать о своей натуре. Не то, что бы ее задело его замечание, просто ей очень не нравилось кого-либо огорчать. — Что случилось? Вы обычно просто так не приходите, — сердце кольнуло, фея поморщилась от неприятных ощущений, — что Вам нужно? — Я просто захотел прийти, — развел руками милорд, — разве я не могу так сделать? — Можете, конечно, это же Ваш замок, — автоматически заметила Твинкл, пытаясь разобраться в механизме проклятия без посторонней помощи. — Я сяду? — он указал на табурет. Твинкл кивнула. Сама фея опустилась на кровать, снова принявшись нервно теребить юбку. Ей хотелось отвлечься от мыслей, но они были быстрее, преследуя ее, как бы она ни пыталась сбежать от них. — Я решил, — несколько нервно протянул барон, поудобнее усаживаясь на табурет, — я должен поделиться хоть с кем-то. Твинкл насторожилась. Неужели он расскажет ей о прошлом, о своих мотивах и стремлениях? Как… как это делали друзья? Сердце ёкнуло. Фея уставилась на собеседника. — Да, я рада буду тебя выслушать… — волшебница заметила свою ошибку, когда уже закончила фразу, — т-то есть… Вас, я буду рада Вас выслушать, — она опустила голову, уставившись в пол, смущаясь. — Знаешь, у дворян не самое веселое детство, — милорд будто бы пропустил ее ошибки мимо ушей и начал свою историю, немного подавшись вперёд и подперев голову руками, — мы всю жизнь живём в строгих рамках правил. Особенно, дворяне старой закалки. Свою мать я почти не помнил, она рано умерла. У многих они умирают рано, — он говорил спокойно, почти без тоски, просто, монотонно, — я помню только отца. Его я запомнил слишком хорошо. — Он был таким же и при жизни? — осторожно спросила Твинкл, заставив барона рассмеяться. — Он был при жизни раз в сто хуже, чем после смерти, — смех его не был весёлым, — по крайней мере, я запомнил его именно таким. Он хотел от меня слишком многого. И он ненавидел все, что связано с магией. Не то что бы это имело какое-то значение для меня… Я, просто был молодым дворянином, и не особо вникал. Отец был правой рукой короля, ну, еще до сэра Гарета. И я должен был пойти по его стопам. Стать таким же важным рыцарем из совета, сидеть за пыльными бумагами и писать идиотские отчёты, — милорд скривился, — естественно, тогда я мечтал о приключениях. Хоть и был не самым ловким рыцарем. Может быть, мне просто не нравился учитель фехтования, я уже не вспомню. Хорошим мечником я не был, как и хорошим дипломатом. Отец считал, что я недостаточно хорош для того, чтобы занять его место. Он постоянно укорял меня, но его укоры только мешали ему в достижении цели. Он просто научил меня врать ему и его ненавидеть, — барон мстительно улыбнулся, — что же, эти умения пригодились мне даже больше, чем умение фехтовать. Я до сих пор его ненавижу. Хотя он уже десять лет как мертв. — Вы же неплохо фехтуете, — Твинкл видела, насколько эта тема болезненна для него, она попыталась разрядить обстановку. — Если я проигрываю зелёному парнишке, это значит, что я хреново фехтую, — легко возразил ей милорд, — не пытайся говорить, что это не так. Получается, что ты врешь, а вам, феям, ведь нельзя врать, правда? — он вопросительно поднял бровь, Твинкл замялась. Она почувствовала, как горят ее щеки от осознания собственной неправоты. Спустя пару минут молчания и раздумий, ее осенило. — Выходит, Вы завидуете Алексу, потому что у него есть то, чего никогда не было у Вас? — она перевела тему, и по скривившемуся лицу барона стало понятно, что попала в яблочко. — Мне неприятно это признавать, но да, так оно и есть, — он кивнул, подтверждая догадку феи, — я просто ему завидую. — В этом нет Вашей вины, — пробормотала Твинкл, — хоть это и неправильно, но людям свойственно хотеть лучшего для себя или завидовать другим. Феи такие же. Милорд кивнул, соглашаясь с ней. Он не выглядел расстроенным, его лицо было спокойным и ничего такого не выражало. Осознание того, что с ней был откровенен тот человек, которого каждый житель Кингсленда считал негодяем, прохиндеем и лжецом, поразило Твинкл. Она сидела сама не своя от этой мысли. Ей было сложно найти слова. Конечно, она прекрасно понимала, что барон не сказал все, но сам факт того, что то, что он открылся — правда… Это шокировало. — Ты… спасибо, что выслушала, — тихо проговорил милорд, — и, прикрой рот, а то легкие простудишь. Внезапное замечание заставило фею наклонить голову, ее лицо вспыхнуло пунцовым, когда она что-то бормотала под нос. Барон подавил тихий смешок, похлопал ее по плечу и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Твинкл снова была предоставлена себе до ужина. Ничего особенного на нем не случилось, после большой порции фея поняла, насколько она устала. Она упала на кровать без сил, все ее раздражение пропало, заставив волшебницу провалиться в глубокий сон без снов.

***

Утром она проснулась, с печалью оглядев свое мятое платье. Фея забыла сменить его на ночную рубашку. Твинкл взмахнула палочкой, приводя себя в более аккуратный вид. Стоило ей открыть дверь, как та врезалась во что-то с глухим стуком. Вернее, в кого-то. Кажется, барон опять решил разбудить фею, и ему случайно прилетело. Сейчас он зажимал рукой разбитый нос. Кровь капала на пол под звуки отборных ругательств и злое шипение. Твинкл сразу засуетилась, используя исцеляющее заклинание. На секунду коридор заполнил золотистый свет, ослепивший и фею, и милорда. С лицом человека все было в полном порядке, но выглядел он очень раздражённо. — Простите меня! — Твинкл дрожала от испуга — фея ужасно боялась крови и боли, как своей, так и чужой, — Я, правда, не хотела! Я, я Вас не видела!!! — Проехали, — барон ещё пережимал переносицу, которая больше не болела, но воспоминания о неприятных ощущениях остались, — хорошо, что ты открыла не со всей силы. Фея стыдливо опустила голову. Она снова причинила кому-то вред. И не просто какому-то человеку, а своему другу! Твинкл принялась нервно мять атласную юбку своего платья, пытаясь успокоиться. — Нечего так переживать, — бросил милорд, — и не мни свое платье, оно и так довольно потрепанно выглядит, не хватало ещё, чтобы у него отвалилась юбка, — строго заметил он. И правильно: с силой и способностями феи, она легко могла оторвать солидный кусок от наряда, просто разнервничавшись. — Ну, ты что, — начал барон, услышав тихий всхлип Твинкл, — я живой, даже ничего не болит. Брось переживать об этом, — хоть он и пытался говорить максимально добродушно, было видно, что милорд едва скрывает раздражение. Фея постаралась взять себя в руки. Ей не пристало так себя вести. Нужно быть твёрже. Прочной и гибкой, как сталь. Твинкл кивнула. — Я рада, что Вы в порядке, — улыбнулась она, почувствовав очередную вспышку проклятия. В животе снова разлилось знакомое неприятное ощущение. Фея смутилась. Сжав кулаки, она поспешила на кухню, чтобы позавтракать. Ей нужно было отвлечься от глупых мыслей. Тренировка лучше всего подходила для этого. Твинкл должна была отработать заклинание щита так, чтобы вызывать его одним мановением руки. Она вышла во двор замка в сопровождении Форшизака, отгоняя прочь все раздумья. Сейчас на первом месте стояла магия. — Зеркало пути, меня защити! — Твинкл вспомнила примерную формулу заклинания щита, добавив что-то от себя. Воздух перед ней сгустился в полупрозрачное дрожащее марево, в котором клубились розовые искорки. Колдун призвал шар заклинания, тот ударил по поверхности щита, прогибая его, марево распалось на осколки, откидывая фею назад. По подолу юбки растеклось рыжее пятно — знак, что вражеское заклинание попало в цель. Твинкл плохо сконцентрировалась, и щит вышел жидким, слабым. Если она продолжит в том же духе, ничего хорошего из этого не выйдет. Фея сконцентрировалась на защите, представляя толстую тяжёлую взвесь, пелену, защищающую ее. Она выплеснула ее без слов, используя только взмах палочки. Посередине двора выросла каменная стена. Твинкл потеряла контроль над заклинанием, и та исчезла в воздухе, оставив и ее, и колдуна предельно озадаченными и напряжёнными. Во всей этой суматохе она не заметила, как барон вышел из высоких дверей. Он резко вытащил меч из ножен и швырнул его по пологой дуге прямо в фею, заорав, что есть мочи: — ЩИТ! Ставь щит! Твинкл видела все словно в замедленной съёмке. Меч лениво кружился, рассекая воздух, неумолимо двигаясь к ней. Что-то колыхнулось на границе сознания феи, заставляя ее закрыть руками голову, резко выкрикивая что-то нечленораздельное. Каково было ее удивление, когда она обнаружила, что меч висит в нескольких футах от нее, застрявший в густом темно-розовом мареве. Стоило Твинкл отвлечься, оно рассеялось, словно его и не бывало. Меч со звонким лязгом упал на землю, прервав гробовую тишину, повисшую во дворе. Фея зло уставилась на милорда, выкинувшего такое. Это было, как минимум, некультурно. А если бы она не успела создать щит? Если это — месть за утренний инцидент, то он повел себя как последний мерзавец. Что же, она преподаст ему урок. Твинкл легко сорвалась с места, подхватывая с земли полуторный меч барона. Она быстрее любого из солдат, они не успеют. Фея преодолела расстояние до него слишком скоро. Волшебница немного развернулась, вплотную подходя к милорду, на его лице отразился… испуг? Это именно то, что она хотела увидеть. Пусть боится. По крайней мере, сейчас. С улыбкой победителя Твинкл вложила меч в его ножны, отходя в сторону. — То, что Вы сделали — очень опасно. Кто-то мог пострадать, — строго отчитала его она, уперев руки в бока. — Я прекрасно знал, что ты справишься, — он самодовольно улыбнулся, как будто до этого не было никакого испуга, — к тому же, я целился в ноги. А вот ты заставила меня поволноваться. Хорошо, что ты не мой враг, знаешь ли… — задумчиво протянул барон, нахмурившись. Твинкл зависла в воздухе, раздумывая над тем, как же ей удалось использовать щит без слов или взмахов рукой. Слова милорда тоже не прошли мимо ее ушей. Фея неосознанно скопировала его выражение хмурой задумчивости, пытаясь во всем разобраться. — Ты будешь тренироваться, или я могу идти?! — Форшизак вывел ее из странного состояния, заставив вновь сконцентрироваться на тренировке. — Буду! — звонко ответила ему она, возвращаясь на свое место. Твинкл встала в защитную стойку, одну из тех, которые показывал ей сэр Райпэн. Она взяла палочку так, словно это был меч. Фея вдруг ощутила мир совершенно иначе. Внутри нее бурлили чувства — и они были магией. Цвета стали ярче и сильнее, мир — более… объемным. Как будто поток силы стал не таким прерывистым, когда тело и артефакт слились в единое целое. Она глубоко вдохнула, не желая спугнуть волнующее ощущение. Все печали и тревоги растворились в каком-то медитативном состоянии. Но не это ей нужно. Она в бою. Сражается против врага. Твинкл резко отскочила в сторону, пропуская мимо себя одно из заклинаний Форшизака. — Щит! — она выставила вперёд руку с крепко сжатой в ней палочкой — продолжением ее руки. Марево не было зыбким, оно стало плотным, насыщенным и достаточно крепким, чтобы выдержать вражеское колдовство. Рыжий сгусток врезался в него, отскакивая в землю. Твинкл удалось. Она сумела найти способ использовать заклинание. Тренировались они до тех пор, пока у феи опять не пошла носом кровь, а руки не опустились от усталости. Голова звенела, но Твинкл была абсолютно счастлива. Ее не беспокоили мысли о проклятии — на фоне боли в костях и мышцах, усталости и головокружения они казались крошечными и незначительными. Ее не волновало даже огромное рыжее пятно на юбке. Сейчас фея хотела только выпить сладкого чая и упасть в кровать, забывшись долгим и сладким сном. Она блаженно улыбалась, когда приятное тепло отвара трав растеклось по желудку. Особенно после уличной прохлады. Несмотря на середину лета, в Кингсленде было не слишком жарко. Скорее всего, из-за пасмурной погоды и вчерашнего дождя. Странно, что ее ноги не скользили по мокрой поверхности плаца. Твинкл чувствовала, что засыпает. Теплый чай и усталость убаюкивали ее лучше любой колыбельной, заставив фею провалиться в сон прямо за столом.