Идеальное оружие

Фея хорошо усвоила все, что ей говорили, но из-за волнений и боязни, что что-то сорвётся, она долго не могла уснуть. Твинкл понимала, что от нее зависит исход всего плана. И она ни в коем случае не должна подвести барона. Она просто обязана помочь ему хоть раз одержать победу. Это вопрос чести. Никто не имеет права называть свою жизнь поражением. Так не бывает. А если и бывает, то это ужасная несправедливость. Твинкл резко села и ударила кулаком по матрасу. Она справится. Ради справедливости. Завтра вставать рано. Нужно постараться уснуть. Мысли о недавнем откровении милорда заставили проклятье пробудиться. Стало неприятно. Фея боялась, что оно усугубится. Если уже не. Но она точно спросит у колдуна, не висит ли на ней удушающим ярлыком сложное, многоуровневое заклинание. После того, как закончит дело. Твинкл накрылась одеялом, стараясь отбросить все мысли. Все же, она по-прежнему сильно уставала. Перед ужином ей удалось вывести формулу заклинания, меняющего цвет ее одежды с красно-черного на сине-желтый. Так что фея была полностью готова к завтрашнему дню. Она проснулась незадолго до рассвета, вглядываясь в едва пожелтевшую полосу горизонта. Сегодня был важный день. Сегодня она докажет, что чего-то стоит. Ее задание было предельно сложным, оно чем-то напоминало популярный сюжет технополианских романов, которые ей удалось прочесть. Там были сложные ловушки, интриги и преследования. Фея надеялась, что в ее приключении не будет таких волнующих поворотов. Она просто найдет этот листок расписания и сделает его копию. Не больше, не меньше. Твинкл нарядилась в свое новое платье, улыбаясь своему немного помятому изображению в зеркале. Нужно, конечно же, было дождаться рассвета. Но фея просто не могла ждать.

***

Когда она постучала в дверь, ей ответил сонный голос милорда. Выглядел он помятым, под горящими энтузиазмом глазами синели мешки, это говорило о том, что он крайне мало спал. — Во сколько Вы легли спать? — Твинкл обеспокоенно облетела комнату, не отрывая взгляда от человека, шуршащего какими-то бумагами. — Неверная постановка вопроса, — он улыбнулся, делая очередную пометку на исписанных листах. — Вы, что, вообще не ложились? — глаза феи округлились от удивления. — А вот это уже гораздо ближе к истине, — барон сложил бумаги в стопку и подошёл к шкафу, копаясь в нем, попытавшись таким образом избежать укоряющего взгляда Твинкл. — Но ведь это вредно! Недосып убивает! — Я не виноват, что дражайшие рыцари Его Величества соблюдают комендантский час! Видите ли, в девять часов им нужно уже готовиться ко сну. Так что начало приходится на два часа дня. С учётом пути, нужно выехать в десять. А у меня ещё куча дел! — нервно вскинул руки милорд, — Форшизак даст мне зелье бодрости, так что весь вечер я буду как огурчик. Или не даст, что более вероятно, — уже более задумчиво пробубнил он, — в любом случае, я всегда успею поспать на балу. Что касается тебя, я рад, что ты так рано проснулась. Твинкл насторожилась. — Я думаю, лучше сейчас дать тебе медальон и объяснить, как им пользоваться, верно? — Да, — фея вспомнила, как он вчера делал снимок. Она испугалась, что ей придется почти целый день носить на себе эту злобную, звенящую черной магией штуку. Твинкл поежилась, когда барон подошёл к ней, тяжёлая цепь хищного украшения звякнула. Он приблизился к фее вплотную, застегивая его. Волшебницу пронзило как вспышкой чудовищной, пожирающей силы, так и ощущением проклятья. Она чувствовала, как впиваются ей в мозг щупальца черной магии. Внезапно что-то обхватило ее талию тяжеленным грузом, прижимая к земле. Ощущение опустошения тут же пропало. Твинкл увидела толстый пояс из плотно подогнанных металлических полос шириной в ладонь. — Что это? — А это от часиков батарейки, — протянул барон и заржал. Твинкл с непониманием поглядела на него. Тот смахнул выступившие от смеха слезы и всё-таки раскрыл фее значение этой, казалось бы, не к месту взявшейся фразы. — Постоянно забываю, что у вас, фей, немного другие анекдоты. Так вот, популярны у нас шутки про некоего сэра Вольдемара, и эта, как по мне, одна из самых смешных, — он улыбнулся, посмотрев куда-то в пустоту, — так вот, приходит достопочтенный сэр Вольдемар на очередное заседание круглого стола и показывает своим коллегам карманные часы. «Смотрите, — говорит, — какие у меня чудесные часики. Они не только время показывают, но и сами гравюры рисуют, и мелодии любимых песен проигрывают, и общаться по ним можно, а, самое главное, они помнят наизусть все статьи Кодекса», — барон изменил интонацию голоса, стараясь походить манерой речи на этого странного рыцаря, — коллеги его поглядели, повертели часики и покивали головами. Смотрят, а сэр Вольдемар ставит на пол два тяжеленных чемодана. Они спрашивают у него: «Сэр Вольдемар, а что это такое?» На что он отвечает: «Как что? Это от моих часиков батарейки!» Комнату заполнило звонкое хихиканье Твинкл и совсем не характерный для аристократов, немного кашляющий смех барона. Искренний смех. Он так же резко закончился, как и начался. Милорд продолжил говорить, теперь уже абсолютно серьезно. — Если без шуток, это — он указал на пластины, — накопители негативной энергии. Магические артефакты, собирающие выплеснутую в воздух ярость и ненависть людей и передающие их медальону. Замечательная технология. Мне, на пару с сэром Райпэном, пришлось почти неделю мариновать в темнице одного чернокнижника, прежде чем он объяснил нам, как же работает его удивительный артефакт. А потом Форшизак, не без моей и бабы Кары помощи, конечно, смог воссоздать технологию из того, что было. Чернокнижники со Стального острова иногда говорят такие смешные слова… Твинкл медленно отходила от шока. Это и была та смесь магии и технологий, то, что совмещало в себе плюсы и одного, и другого. Слова о темнице заставили ее испугаться. Но она тут же отогнала страх. Барон протянул ей свёрток коричневой бумаги. — В нем солдатская одежда. Сапоги стоят там, в углу. Соседняя комната пустая, можешь там переодеться. Мне нужно проверить твою маскировку, а потом я повторю ещё раз, как делать снимки, — он бесстрастно проговорил эти слова, тут же возвращаясь к бумагам. Твинкл кивнула, прижав свёрток к груди. Она подхватила сапоги с отворотами, и послушно отправилась в соседнюю комнату. Там было немного пыльно и темно, она напоминала чулан. Фея заставила звезду на палочке загореться мягким белым светом и положила ее на старое кресло. Волшебница закрыла дверь. Сначала пришлось расстегнуть пояс-накопитель. На это фее потребовалось больше пяти минут — застёжка спряталась под одну из пластин. Справляясь с хваткой медальона, она стянула с себя шерстяное платье, оставшись в белом хлопковом топе на кулиске с завязками, мягком корсаже со шнуровкой спереди и таких же белых хлопковых бриджах до колена. Фея снова застегнула на себе тяжеленный пояс, почувствовав, как уходит гнетущее чувство. Она развернула коричневую вощеную бумагу, доставая из свёртка ярко-красную шерстяную тунику с изображением герба милорда, черные штаны на завязках и рубашку из отбеленного льна. Одежда болталась на худенькой фее, похоже, это самый маленький размер. Сапоги тоже были больше, чем надо, но она затянула покрепче ремень, прижимая толстую кожу к ноге. Она поняла, что что-то забыла, когда в свёртке остались два квадрата непонятной ткани. Твинкл была озадачена: никогда раньше ей не доводилось встречаться с подобным. Она задумалась ещё минут на десять, вспоминая что-то. Босым ногам в сапогах было холодно и тяжело. Фея вдруг уловила в своей памяти отголосок мысли о том, что им когда-то рассказывала Главная фея. А ещё она вспомнила, как Алекс развешивал такие лоскуты сушиться. Использовала их и Руби. Твинкл вспомнила их название. Портянки. Она даже вспомнила, как правильно их наматывать — пиратка научила ее этому в первую зиму, которую встретила фея. С портянками сапоги перестали так сильно болтаться, и Твинкл поняла, что полностью готова. Она вернулась в кабинет барона, тот пил воду прямо из носика графина, не боясь облиться. Он поставил хрустальный сосуд на стол и вытер рукавом рот. — Отлично выглядишь, — он едва сдерживал смех, — очень, м-м устрашающе! Твинкл не слишком понравился тон, с которым он говорил. — Ничего смешного! Вы сами выбирали маскировку, — она не могла долго держаться в воздухе из-за того, что ее тело потяжелело в полтора раза. Это значило, что весь сегодняшний день ей придется ходить пешком. — Ничего, наденешь шлем и кирасу — станешь самым, что ни на есть, солдатом, — он похлопал ее по плечу, — а пока, покажи, как ты снимешь копию с расписания. Твинкл поглядела на красный камень медальона, и поняла, что совершенно забыла, каким пальцем какой руки нужно вызывать окно. Она растерялась. Фея ужасно разнервничалась до того, что у нее начали трястись руки. Барон требовательно отбил ногой какой-то знакомый ритм, подгоняя ее мысли. «Указательный палец правой или безымянный палец левой? Звёздочка, почему так сложно, — кажется, волшебницей овладела паника, — неужели, я такая глупая, что не могу ничего запомнить?!» — Сэр Гарет успел бы тебя поймать и допросить десять раз, пока ты думаешь! — раздраженный тон барона не предвещал ничего хорошего. Твинкл растерянно нажала на камень указательным пальцем левой руки. Каково было ее удивление, когда появилось знакомое окно. В этот момент вспышка боли, вызванная темной магией, пронзила голову феи. — Теперь, — пробормотала она себе под нос, — что теперь? Она совершенно забыла порядок действий. Твинкл почувствовала, как начали слезиться ее глаза. — Я не знаю, что мне делать, — она закрыла лицо руками, всхлипывая. — Вспоминай! Меня здесь нет, но по коридору идёт сэр Гарет, который с радостью выбьет из тебя всю дурь в пыточной! Он сначала сломает тебе пальцы на правой руке, а если будешь ныть или слишком его раздражать, он перейдет к левой, — после этого барон повторил звук, с которым дробятся кости, и той стало страшно. Очень страшно, — так что, вспоминай живее! Это совершенно не помогло, но фея, не живая, не мертвая от страха, резко сжала окно двумя руками, как это иногда делал Джин. Раздался глухой щелчок, яркая вспышка ослепила ее на несколько долгих секунд. Она вспомнила порядок действий. — В следующий раз не забудь навести окно на расписание, — протянул барон, похлопав ее по плечу. Твинкл чувствовала раздражение. Выражение ее лица сменилось на более кислое. Милорд сделал вид, что ничего не заметил. Он снова написал что-то в уголке листа, задумчиво сжал зубами кончик пера, почесал затылок — похоже, собирался с мыслями. Живот феи протяжно заурчал, она вспомнила, что не завтракала. Твинкл обратила внимание, что солнце уже встало, а значит, пришла пора поесть. — Сейчас время завтрака, не так ли? — она переминалась с ноги на ногу. — Разве? — барон поглядел в окно, — да, видимо так. Уже восемь. Надо же, как летит время… скоро уже выезжать, а у меня ничего не готово! — Что не готово? — удивлённо спросила Твинкл, разглядывая кипы бумаг, тяжёлый пояс сковывал движения, а туника из грубой шерсти кололась, — у Вас столько всего тут… Барон только многозначительно промолчал. Он схватил всего один лист, сложил его пополам, срываясь с места. Да, дворянину не пристало так бегать, но уже восемь часов! Ему нужно отправить двух солдат вперёд, чтобы один из них заменил Твинкл, когда та уйдет за списком. Заменой был невысокий и довольно стройный паренёк, немногим старше принца Александра. Кажется, Воробей. Он лучше всего соответствовал комплекции феи. В зелье подмены личины нужно было добавить слюну того, в кого обращаются. Барон ненавидел эту возню Форшизака с разного рода соплями, слюнями и прочим дерь…ингредиентами, но это, скорее, лирическое отступление. Вторым солдатом, который будет ждать в лесу с лошадьми, стал Дыба, ровесник милорда. Вайц сказал, что на него можно положиться. Барон пришел вовремя — они ещё готовились к отбытию. Форшизак тоже был тут как тут. Вовремя объявился, честное слово. Он уже подготовил зелье. Вчера оно было зелёным, а сейчас стало каким-то бурым с теми же золотистыми искорками. Скорее всего, на вкус как блевотина. Если его надо пить. — Отлично! — губы милорда растянулись в довольной улыбке, — Это — план ваших действий, — он протянул лист Дыбе, который еще складывал разное барахло в седельные сумки, — когда колокол пробьет четыре часа, ты, Воробей, обязан быть в замке. Как ты туда попадешь — дело твое, но учти, ты рискуешь жизнью, если опоздаешь или попадешься королевским стражникам, понял? — Барон указал пальцем на вмиг побледневшего солдата, — в сортире встретишь твою копию в одежде цветов Короля! Короля, Воробей, короля, — он с нажимом повторил это слово, — И ты идёшь прямо в банкетный зал. Как будто был там все время с сэром Райпэном и Осиной, понял? Ты был там все время, просто отошёл. Понятно?! — Так точно, милорд! — по струнке вытянулся солдат. — Повтори ещё раз! Живо! — Ждать пока колокол пробьет четыре, королевский сортир, в нем моя копия. Встретить ее и идти в зал, как будто я и не уходил, милорд! — отчеканил Воробей. — Отлично, солдат. Вторая часть записана в том листке вместе с первой. Если коротко, я разбиваю стакан с вином или проливаю его на себя, ты поймёшь, я подойду злой и очень раздраженный, с пятном на камзоле, — барон постарался максимально все разжевать, — а потом…