Идеальное оружие

Фея не помнила, как прошла обратная дорога. Ей было очень плохо, болели стёртые в кровь ноги, которые она не могла вылечить, болела голова от использования черной магии, ее саму тошнило — побочный эффект зелья. Она не осталась на ужин — не могла смотреть в глаза людям, которых подвела. Твинкл заперлась в своей комнате наедине с болью и сомнениями. Вот, значит, что называется «быть взрослой». Фея обхватила себя руками, она давно уже сняла солдатскую форму, казавшуюся такой противной, сидя на кровати в ночной рубашке. Она открыла окно, чтобы холод надвигавшейся темноты освежил ее мысли, и теперь укуталась в теплое одеяло. Ночь не так пугала волшебницу, как осознание того, что именно она сделала. Апатия и невозможность не только произнести заклинание, но и даже взлететь в воздух наполняли ее вторым чувством — страхом. Она испугалась, так сильно она не боялась даже Королевы фей, которую превратила в лягушку. Твинкл словно предала и подвела всех — своих друзей, фей, свои принципы, и даже своего нового друга она умудрилась подвести. По щекам катились слезы. Волшебница знала — она не дождется утешения, потому что должна разобраться со всем сама. Как взрослая. Ей уже расхотелось быть взрослой. Может, именно поэтому они такие чёрствые и грубые. Твинкл закрыла лицо руками. Ветер пронзительно свистнул, лязгнув рамой, словно металл с силой вошёл в твердое дерево. А потом послышался стук. Шаги и сипение. Вряд ли это был ветер. Но фее было все равно, кто бы ни пришел ее убить — она примет смерть с честью, хоть и без оружия. Ее сил так мало, что не хватит даже на паралич, а стёртые ноги не позволят фее сбежать. Она постаралась смириться со своей участью, когда темная фигура влезла в окно второго этажа с кряхтением, а потом так знакомо чертыхнулась, что Твинкл заплакала от радости. Это был не страшный незнакомец, это была Руби. Но потом радость сменилась испугом — вдруг она все знает, знает, что фея натворила, и пришла не просто так. — Руби, — тихо всхлипнула фея, не пытаясь казаться сильнее, — это ты? — Нет, это дохлый моллюск, — фыркнула она, — конечно же, я, а кого ещё ты могла ждать ночью? Твинкл немного сдавленно хихикнула в кулак. — Я удивлена, почему же ты не спишь, — пиратка измерила шагами ее небольшую комнату, даже в темноте было видно, как она недовольна, — твоего дорого трудоголика я могу понять — радуется, наверное, успеху дела и нажирается сейчас. У него окно горит. Крайнее справа на третьем этаже. — Ты, ты не так все поняла, — всхлипнула Твинкл, с трудом вставая с кровати. Она едва доковыляла до скобы, в которой висел волшебный факел из коридора. Стоило только нажать на основание, как он тускло осветил маленькую комнату, открыв Руби странную картину. — Что с тобой стряслось? Если это сделал этот гад, мне ничего не стоит залезть к нему в окно и перерезать его нечестивую глотку! — в ее глазах заплясали злые огоньки. — Нет, не надо, — слабо проговорила Твинкл, опускаясь обратно на место, — я, я стёрла ноги, когда скакала на лошади. Мы, феи, не привыкли к седлу, — попыталась хихикнуть она, но ничего не вышло. Что-то подсказывало фее, что подруга знает все. Что она не просто так пришла. И верно, Руби опустилась на табурет. — Ты же понимаешь, что творишь? — обеспокоенно спросила пиратка, что было не слишком на нее похоже, — понимаешь, что поступаешь неправильно? Не пирату говорить о морали, конечно, — заметила она, — но все же. — Да, Руби, — Твинкл кивнула головой, — я, мне кажется, я начала понимать. Но ты знаешь, мне нельзя остановиться. — Это ещё почему? — Обещай, что никому-никому не скажешь, — фея знала, что пираты редко держат слово, но Руби была не просто пиратом — она ее подруга. И у нее была честь. Вот и сейчас девушка выпрямилась во весь рост, приложив руку к сердцу. — Я клянусь, что не выдам твою тайну, Твинкл, — с чувством проговорила она, — страшной пиратской клятвой! — Хорошо, — кивнула фея, продолжая, — мы не можем нарушать обещания. Это то, что сильнее нас. Не говоря уже про то, что связано договором. — Этот урод заключил с тобой договор?! — ужаснулась Руби, снимая с головы шляпу, — ну и дела, Твинкл. — Руби, прошу тебя, — тихо проговорила волшебница, — не называй его так, он ничего плохого не сделал. — Пока не сделал, — поправила ее пиратка. — Он выполнил свою часть уговора, — продолжила Твинкл, — выполнил просто идеально. Он обещал помочь мне с моими заклинаниями, обещал обеспечить крышей над головой, и, как видишь, выполнил все обещания. — Пф-ф, — фыркнула Руби, — это несложно… погоди, что? Как он мог помочь тебе с заклинаниями, он же не колдун? Ведь он не колдун? — Нет, дара у него нет, — махнула рукой Твинкл, — если бы у него был дар, от меня не было бы толка. Меня учил контролировать свою силу Форшизак. — И почему я не удивлена, — закатила глаза пиратка, — как ты вообще докатилась до такой жизни? За пять дней успела научиться смертоносной магии, стать мятежником и, самое главное, какого морского дьявола ты делаешь здесь, в этом замке? Как ты помнишь, мы так и не успели с тобой поговорить… — Руби, ты даже не представляешь, — просияла Твинкл, как будто у нее ничего не болело, как будто вся ее печаль исчезла — с ней снова была ее подруга, и это дарило ей уверенность в данном моменте, — сейчас я тебе все-все расскажу! — … а потом мне пришлось драпать от настоящего призрака, представляешь, — потихоньку подходила к концу Твинкл, вкратце пересказав события той недели. — Ничего себе, — Руби так погрузилась в рассказ подруги, что, кажется, забыла, зачем пришла, — то есть… ты не забывала о нас? Не думала, что мы больше не друзья? О, Твинкл! — Что ты, Руби, как вы вообще могли такое подумать! — фея даже прослезилась от ее слов, — неужели я могу забыть своих старых друзей, даже если найду новых! Да ни за что на свете! — она чуть не задушила пиратку в объятиях — к ней снова вернулись силы. — Пусти, а то ребра переломаешь, — сердито фыркнула Руби, но было предельно ясно, что она рада объятиям подруги. Как рада и тому, что их предположения не подтвердились. Твинкл разжала руки, возвращаясь на кровать. Она смяла в ладонях подол рубашки, не зная с чего начать. — У меня есть ещё один секрет, который лучше никому не рассказывать… — Я — могила! — сурово заверила ее пиратка, — но вот про ваш сговор могла и сказать. Мы ведь на полном серьёзе считали, что этот… барон использовал магию, чтобы подчинить тебя своей воле. И да, прежде чем переходить к секрету, может быть, скажешь, что за плату потребовал каль… барон за свою доброту? — Ну, я думала, ты догадаешься, — Твинкл сделала вид, что не заметила ее запинок, — он попросил помочь ему победить, хоть раз. — Вполне предсказуемо, — зло фыркнула Руби, — ему лишь бы захватить власть. Он ничего не говорил про, например, упечь Гарета в темницу? — это она сказала чуть более мечтательно, нежели зло, — или, там, превратить королевский замок в зияющий дымящийся котлован? — Нет-нет, ты чего? Конечно же, он ничего такого не говорил, — фея взмахнула руками, а потом ненадолго запнулась, — я расскажу тебе, если ты не скажешь Алексу. Эти слова могут его ранить… — Я же уже сказала, что никому ничего не расскажу, — на секунду вспылила пиратка. — Хорошо, — выдохнула Твинкл, — вся эта заваруха с мятежниками, — она сделала серьезный взгляд, полный боли, полностью повторяя тон, с которым ей это говорил милорд, — одна большая глупая игра. Игра, в которую играют рыцари. Поэтому их мечи тупые, а проигравших не казнят, а сажают в темницу. Король ведёт эту игру много лет, чтобы сплачивать всех рыцарей перед лицом опасного противника. Как-то так, — она снова придала своему лицу спокойное, немного печальное выражение, — Барон никогда, ни одного раза не выигрывал в этой игре. И это, это просто ужасная несправедливость! — Странно, я, конечно, знала, что рыцари — инфантильные придурки, но никогда в жизни не думала, что настолько. Ты уверена, что он не соврал в этот раз? — Абсолютно. И я, правда, очень-очень хочу ему помочь. — А если он сядет на трон и будет творить бесчинства? — Помнишь, когда ему удавалось выиграть хоть ненадолго, — Твинкл и самой пришлось предельно сконцентрироваться, чтобы вспомнить тот момент, — когда ещё он захватил Чистюлю? Он никого не убил и никому не причинил вреда! — А сколько раз он сажал Алекса в темницу? Сколько раз пытался причинить ему вред? — возразила Руби. — Но, ведь, ни разу не причинил, — уже не совсем уверенная, ответила фея. — Не пытайся выдавать желаемое за действительное, морская каракатица, как ты не поймёшь, — Руби потерла виски, — если только… только не это… — Не это что? — обеспокоенно спросила Твинкл. — Ничего, просто забей, — махнула рукой пиратка, — что ты до этого хотела сказать? Что за секрет? — Ой, мне даже неловко это говорить, — пробормотала Твинкл, Руби закатила глаза, — мне кажется, меня прокляли… — Стой, что? И с чего ты так решила? — теперь уже было не до шуток. Пиратка действительно забеспокоилась — она знала, насколько серьезными бывают проклятия. — Это страшное проклятие, — она всхлипнула, — я читала о нем в книге и слышала рассказы от других фей. Оно очень сложное, доступное только самым сильным из ведьм. И оно может поедать человека изнутри. Одним из симптомов является странное ощущение в животе, как будто там разлилась чашка кипятка, а ещё головокружение… — Так это же глисты, Твинкл! — осенило Руби, — у тебя нет шевеления в кишках? Если есть, то точно глисты! Я знаю отличное средство от них. — Если бы это были глисты, — фея печально вздохнула, — то симптомы проявлялись бы постоянно. — А они, что, непостоянны? Твинкл покачала головой. — Нет, они проявляются только когда, — фея запнулась, осознавая, насколько была слепой и глупой, она почувствовала, как краснеет до самых кончиков ушей, — ничего… кажется, я поняла. Тебе не стоит об этом беспокоиться, — она смутилась, уже жалея, что завела такую тему. — Ну уж нет, — скрестила руки на груди пиратка, — если начала, будь добра договорить. — Хорошо, но сразу предупрежу, что ты такое не любишь, — начала было фея, но тут же услышала отчётливые шаги, — тш-ш, кто-то идёт сюда! Пиратка замолчала, она тут же схватила крюк и молниеносно смотала верёвку, прижав ее к себе, как будто ничего не было. — Твинкл, открой, я видел, у тебя горит свет, значит, ты не спишь, — требовательно постучал в дверь барон, — иначе я открою сам. — Быстрее, под кровать, — Твинкл шикнула на Руби, которая тут же распласталась на полу. Фея нехотя встала, открывая дверь. Милорд не выглядел пьяным, хотя от него сильно пахло вином. Твинкл поморщилась. — Тина сказал передать тебе мазь от мозолей, — он протянул ей баночку с мутно-зеленой жижей. Барон сразу же заметил торчащую из-под кровати ногу пиратки, но ничего не сказал. Он широко улыбнулся, заставив фею смутиться, она нервно сжимала в руках баночку, надеясь, что заходить он не будет, — зачем ты открыла окно, тебя может продуть. Это был повод войти в комнату. Милорд закрыл окно, не сказав ни слова. Он потрепал Твинкл по голове, когда выходил. Выходил, не задержавшись. — Если захочешь поговорить, я буду в кабинете. Бумажной волокиты накопилось на целую ночь. Сладких снов! Он махнул рукой, отправляясь вперёд по коридору. Твинкл выдохнула. Кажется, обошлось. Она вспомнила, что и до сегодняшнего дня барон совсем не спал. И вот опять. Ее брови нахмурились. — Противный тип, раздражает, как всегда, — бурчала себе под нос Руби, вылезая из-под пыльной кровати. Она встала, отряхивая свой красный камзол, — да уж, нечасто увидишь такую картину. Ну, давай, рассказывай! — Может, не надо?.. — Надо, Твинкл, надо. Начала — теперь заканчивай, — хитро прищурилась пиратка. — Я уже сама все поняла… никакое это не проклятие, — выдохнула фея, отворачиваясь к противоположной стене, — кажется, я влюбилась… — Лучше б это было проклятие, — фыркнула Руби, скривившись, — ну и кто этот несчастный? — Почему сразу несчастный? — удивлённо спросила Твинкл. — Да так, к слову пришлось, — Руби открыла окно, выглядывая на улицу. Ночь уже вступила в свои права, и снаружи было ужасно темно, так, что даже разглядеть что-то в каком-то десятке метров было практически невозможно. Громко закричала иволга, заставив пиратку поежиться — она не любила лес и его обитателей. — Тебе не понравится ответ, — нарушила минутное молчание Твинкл. Она не хотела говорить об этом, но сама завела тему. — Только не говори, что это сэр Гарет, — хохотнула Руби, — или, дай-ка подумать, — на самом деле пиратка очень любила сплетни (когда их пускали не о ней), хоть и притворялась, что ей чужды эти заморочки. — Какой сэр Гарет? — Твинкл восприняла ее слова близко к сердцу, — как ты вообще… — Вообще, я пошутила, — отрезала Руби. — Обещай, что не расскажешь Алексу, и вообще никому, — как-то слишком серьезно попросила фея. — Я же сказала, что нема, как рыба об лед! — Руби не нравилось, что ее подруга сомневается в ее честности, но также столь серьезные слова заинтриговали пиратку, — что, все настолько плохо? — И даже хуже, — обречённо выдохнула Твинкл, — это… — Чего?! — Руби не знала, что ей сделать: заплакать или расхохотаться, — ты и этот… этот… Да ты даже имени его не знаешь! И, вообще, с каких пор этот кальмар прославился как захватчик фейских сердец, мне интересно? — Руби! — Твинкл теперь стало очень стыдно, — не называй его так. — Ладно, ладно, он хоть получше сэра Гарета будет. — А еще, почему это я не знаю, как его зовут? — совершенно наивно спросила Твинкл, — разве его не зовут Черный Барон? Ответом стал звонкий смех Руби. Она упала на пол, катаясь от приступа хохота. — Твинкл! Ха-х, Твинкл, — она села, вытирая выступившие слезы, — ну, да, его все называют именно так, но ведь это не значит, что это его настоящее имя! Вообще, барон — это титул. — Вот как, — задумчиво протянула фея, — получается, что я влюбилась в человека, имени которого даже не знаю?! — Получается, так, — хихикнула Руби, — прости Твинкл, что разрушила твои мечты, но, мне придется тебя покинуть. Можешь сбросить мне крюк, когда я спущусь? Фея крепко-крепко обняла подругу на прощание, стараясь в это раз быть аккуратнее. — Постой, — когда Твинкл выпустила пиратку из объятий, та почему-то не поспешила спускаться из окна, — что именно вы собираетесь сделать? Не то, что бы я хотела вам помогать, — она махнула рукой, а ее глаза хитро блеснули, — но раз это игра, почему бы не подыграть? — Конечно, — столь же хитро прищурилась Твинкл, улыбаясь, — мы собираемся украсть золотой чайник. Но как это будет происходить, я пока не знаю, уверена, он придумает что-то оригинальное, — фея хихикнула, прикрыв рот ладонью, — мы украдем чайник, а потом так же незаметно вернём его! Не думаю, что Алекс поймет все правильно, даже если ты ему расскажешь… — А ещё твой ненаглядный, — о, сколько было яда в этом словосочетании, — он точно обидится, если узнает, что ты ему рассказала. Так что я нема как рыба об лед! Помни! — широко улыбнулась пиратка, закрепляя крюк на раме, — До скорой встречи, Твинкл! Я ещё вернусь и поговорю с тобой, морская каракатица! — И я тоже буду ждать встречи, Руби, — прошептала в ответ темной фигуре удаляющейся девушки Твинкл. Вскоре фея услышала, как коснулись земли тяжёлые кожаные сапоги пиратки, и как три раза дернулась веревка. Волшебница аккуратно открепила крюк, и тот беззвучно приземлился — его, наверное, поймала Руби. Твинкл улыбнулась непроглядной тьме и закрыла окно. Она чувствовала, как сильно устала и замёрзла, но не могла оставить без внимания одну вещь: был ещё один человек, который нуждался в отдыхе гораздо больше нее, и волшебница не могла это все так оставить. Как и не могла не замечать собственных чувств — это основа ее магии, фее положено быть к ним внимательной. Она обулась и поспешила наверх, в комнату, в которой горел свет. Фея тихо открыла дверь безо всякого стука. Внутри царил полумрак, только одинокий волшебный факел освещал кабинет. На столе, среди кип бумаг, повалив баночку с чернилами, разлившимися черной лужицей по полу, спал человек. Он, кажется, был так поглощен работой, что уснул. У стола на полу стояла бутыль с огненно-золотистой жидкостью — бодрящим напитком фей, осушенная наполовину. Даже он не мог помочь от усталости. Твинкл покачала головой — глупо так изводить себя по пустякам. Барон повернул голову во сне, пытаясь найти удобное положение на жёсткой столешнице, и фея увидела, что на его лице отпечаталось написанное на бумаге. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Твинкл подошла к нему ближе, стараясь сохранять спокойствие, нужно было как-то дотащить милорда до кровати. Она вспомнила, что ей говорил Форшизак по поводу ее силы. Твинкл не знала, вернулась ли она к ней — крылья работали, но ноги все ещё болели, поэтому она решила использовать другой способ. Фея подошла к милорду со спины, мягко взяв его за плечи, и потрясла. Это не помогло. — Вставайте, вставайте! — Твинкл не сдавалась, и вознаграждением стало какое-то нечленораздельное мычание. Барон махнул рукой и, наконец, открыл глаза. — Который сейчас год? — вяло спросил он у феи, лица которой не видел. Он подумал, что это кто-то другой, — сэр Райпэн, если это ты, вали живо отсюда, я отдыхаю, — зло пробурчал он, уткнувшись лицом в бумаги. — Это я, Твинкл! Сейчас пора спать, а Вы спите не там, где надо. — Правда? — зевнул милорд и закашлялся, растирая по щеке чернила. — Стойте-стойте! — Твинкл убрала его ладонь от щеки, барон удивлённо уставился на фею, — у вас вся щека перепачкана! — Мне все равно, — махнул рукой милорд, пытаясь встать, но его заметно шатало. Фея позволила ему опереться на свое плечо, — почему ты не спишь? — Не спится, — уклончиво ответила Твинкл, помогая ему добраться до кровати, — вы бы не пили напиток из корня жизни. Он подходит только феям, для людей он слишком сладкий, вам вредно такое пить. — Я запомню, — вяло улыбнулся барон, едва переставляя ноги. Он тяжело опустился на кровать, уставившись в одну точку, — кажется, я устал. — Неудивительно! — фыркнула Твинкл, — вы две ночи не спали! И целый день на ногах. Милорд снял стальной наруч и наплечники, не слишком аккуратно бросив их у кровати. Он разулся и упал на перину, уставившись в потолок пустым взглядом. — Вы очень устали, — голос феи немного дрогнул, и она наклонилась, чтобы поцеловать милорда в лоб, — отдыхайте! От переизбытка чувств она даже не смогла лететь, и тихонько добежала до двери, не забыв погасить волшебный факел перед своим уходом.