Идеальное оружие

Барон воспользовался секундной заминкой, последовавшей за громкой фразой Бабы Кары. Он ловко отвёл в сторону тупой меч Алекса и пнул принца в колено, откатываясь в сторону. Нескольких секунд ему хватило, чтобы подняться на ноги и оказаться рядом с Твинкл. — Оглуши ее ударом магии, — отрывисто приказал милорд. Фея кивнула, палочка оказалась в ее руке, наполнившись силой. Ее у Твинкл осталось совсем немного. — У меня нет чайника, Баба Кара! — Барон уже стоял в стороне и отвлекал на себя внимание ведьмы. У него получилось. Колдунья сначала удивлённо нахмурилась, а потом посмотрела на него с выражением абсолютного превосходства. — Не ври мне, барон! — в этот момент в Бабу Кару должно было угодить парализующее заклинание, но ведьма оказалась достаточно внимательной, чтобы увернуться. — Ах ты, мелкая дрянь, — навершие метлы почернело, формируя шар проклятия. За тенью не было видно, насколько побледнела Твинкл. Сил ее было слишком мало, чтобы отразить заклинание ведьмы. Но фея не могла подвести милорда. Она вспомнила, как использовала чужую силу. В этот миг Баба Кара ударила. Луч, черный, с фиолетовыми всполохами, столкнулся с розовым лучом палочки Твинкл. Артефакт трещал, а фея понимала, что удержать напор не получится. Ей нужен был импульс. Волшебница почувствовала негативную энергию окружающих ее людей, переплетая ее с собственной яростью. Звезда на палочке потемнела, выплевывая сгусток, такой же черный, как и сила ведьмы. Он сплелся с белой благородной яростью. Смешав свет с тьмой, Твинкл на секунду высвободила серую магию. Разбуженная сила ненасытно поглощала мощь ведьмы, чтобы взорваться ослепительной вспышкой. Когда барон смог прогнать пляшущие перед глазами разноцветные всполохи, ведьма уже исчезла в клубах лилового дыма. Твинкл еле держалась на ногах.

***

Когда дым развеялся, дверь в зал открылась. Все произошло слишком сумбурно. Взгляды собравшихся устремились к Золотому чайнику, стоящему на красной бархатной подушке. Его держал в руках один из личных телохранителей Короля. Он не без презрения посмотрел на барона. Тот выглядел не слишком презентабельно — схватка с Алексом и лежание на пыльном полу не добавляли ему приятности. Рыцарь тут же покосился на колдунью в черном платье, которая сжимала в руке волшебную палочку. Он решил не думать, откуда у ведьмы артефакт фей — сейчас волновался о другом, особенно когда заметил связанного сэра Гарета. — Как победителю, Король велел передать Золотой чайник тебе, барон, — он протянул милорду тяжёлую бархатную подушку, немного наклонив голову. Тот в который раз заметил, что их главный артефакт сделан из позолоченной латуни. Это не помешало барону счастливо улыбнуться. — Отпусти пленных, барон, ты получил, что хотел, — продолжил Алекс, и рыцарь кивнул. — Так предписывает Кодекс. — Верно, — милорд поморщился, как от головной боли. Он передал подушку Твинкл, замечая, насколько неважно выглядит фея, и направился к стулу, к которому был привязан сэр Гарет, оттолкнув ученого, который успел только ослабить узел. Барон легко закончил его работу, и освободил рыцаря короля, с явной неохотой развязав ему рот. К тому времени сэр Райпэн очнулся, и милорд приказал ему сообщить капитану Вайцу, что пленников необходимо выпустить. — Вы свободны. Согласно Кодексу Чести, соглашение выполнено. Я вас больше не держу. Вы можете покинуть замок. Сэр Гарет согласно наклонил голову, не скрывая презрительного выражения. Люди короля так же покивали. Алекс остался в меньшинстве. Он постарался сохранить благородство и не обернулся, чтобы прожечь противника ненавидящим взглядом. Принц должен быть выше этого. Руби не сдержала презрительного фырканья, выходя из поломанных взрывом дверей зала. Джин взял Пришельца на руки. Он выглядел озадаченным. Во дворе их уже ждали оставшиеся солдаты. Лошади тоже стояли в полной готовности. Увидев барона, держащего в руках золотой чайник, люди Короля поникли, а солдаты милорда, наоборот, приободрились, торжествующе улыбаясь. Ощущение превосходства не спешило их покидать, но они были достаточно дисциплинированы, чтобы сдержать радостное улюлюканье, по крайней мере, пока поверженный враг не скрылся из виду. Сегодня барону наконец улыбнулась удача. Твинкл же, глядя на то, как покидают стены крепости солдаты короля, чувствовала странную печаль. У нее болело тело, и магический резервуар был совершенно опустошен. Но она тут же счастливо улыбнулась, чувствуя радость окружающих. Барон поднял вверх золотой чайник. — Сегодня великий день! Мы, наконец, одержали победу! Наши общие усилия окупились! Теперь я… — он на секунду запнулся, лишь чтобы изменить фразу, — Теперь Золотой Чайник у нас! МЫ ПОБЕДИЛИ! Троекратное «ура» затопило крепость радостным гулом, множество голосов слились в один, и каждый из собравшихся чувствовал себя частью чего-то великого, чего-то особенного. Артефакт ощутимо потяжелел в руках милорда. Барон счастливо улыбался. Наконец, спустя столько бессильных попыток, он смог победить. И, пусть ему пришлось отказаться от идеи стать королем, радости его не было предела. Впервые она распирала его изнутри. — Милорд, — Твинкл потянула его за рукав, привлекая не только внимание барона, но и окружавших его солдат, — теперь, когда Вы победили, не желаете ли вернуть Чайник королю? На эту фразу толпа ответила дружным хохотом. — С чего это мы должны отдавать то, что теперь принадлежит нашему господину! — выкрикнул Дыба. — Верно! — поддержали его другие недовольным ропотом. — Твинкл, — барон же говорил совершенно спокойно, он не был удивлен, хотя совершенно забыл, что обещал вернуть Чайник, — объясни, почему ты так считаешь. — Да, фея! Это будет считаться поражением, если мой господин сдаст Чайник без боя. Как ты ответишь на это? — сэр Райпэн говорил тихо и спокойно, но у Твинкл по спине пробежал холодок. Однако фея прекрасно знала, как ответить, и это знание давало ей сил. — Поражением зачтется, если он отдаст Чайник после проигрыша в бою. Так он не только ничего не теряет, но и получает возможность унизить своего противника, указывая на собственное великодушие и подчёркивая слабость проигравших, — если бы на Твинкл было ее старое розовое платье, солдаты бы ответили на ее слова недвусмысленным покручиванием пальца у виска. Теперь же все было иначе. Впечатление имело огромное значение. Солдаты удивлённо переглядывались. Барон улыбнулся. — Вынужден признать, Твинкл права. Я отвезу чайник Королю. Фея просияла. — Это будет очень великодушно с Вашей стороны! Барон приказал подготовить лошадей. Он понял, что до сих пор держит чайник в руках. — Какие же секреты ты хранишь, раз все так жаждут тебя заполучить? — он провел рукой по золоченому боку артефакта, удивляясь тому, насколько теплой была его потертая временем поверхность. Милорд приподнял его так, чтобы посмотреть, нет ли надписи на донышке. Вместо привычных букв там красовались какие-то витые загогулины, похожие на переплетения лиан. — Твинкл, — барон позвал фею, и та тут же оказалась рядом, — ты можешь это прочитать? Волшебница утвердительно кивнула. Она чувствовала необычное спокойствие рядом с чайником. — «Слава победителям, и утешение проигравшим», — легко разобрала она древние узоры фей. Милорд немного наклонил чайник, и из него на каменную кладку пола пролилось немного жидкости, похожей на чай, — как Вы думаете, что это значит? — Не имею и малейшего понятия, — пробормотал барон, удивившись, что ранее пустой сосуд теперь чем-то наполнился. Двери главного входа приоткрылись, и в проеме показалась плешивая голова колдуна, а потом и он сам в своей неизменной рыжей мантии. Заспанный взгляд Форшизака метнулся сначала от Твинкл к барону, но секундой позже маг уставился на чайник, а его сонливость полностью испарилась. — Что здесь случилось? — Ты слишком долго спал, — презрительно заметил барон, — и пропустил все веселье. Милорд всучил Твинкл бархатную подушку, сверху вниз посмотрев на колдуна. Тот лишь удивлённо мигал глазами. — Форшизак, ты знаешь, что за магию содержит золотой чайник? — Не знаю, — честно ответил барону маг, — известно лишь то, что эта сила самая могущественная во всем Кингсленде. Твинкл вдруг пришла в голову странная идея. — Можно? — она потянулась к чайнику, барон великодушно передал его ей, забрав у феи бархатную подушку. Волшебница облила ладонь жидкостью из артефакта, протирая его золоченый бок. Под действием чая на металле проявились темные надписи. — «От Королевы Фей Королю Людей в знак примирения наших народов. Да будет дружба вечной, а союз великим!» — прочла Твинкл и улыбнулась, — Он символ мира. Его получают победители, но силой обладает лишь тот, кто сумел прийти к примирению! Фея улыбалась, а колдун и милорд смотрели на нее с удивлением. Барон снова взял чайник себе. — Простите, мне нужно поговорить с Твинкл. Он сказал это всем и, в то же время, никому, и бесцеремонно взял фею за рукав свободной рукой, не спеша расставаться с ценным трофеем. Барон привел ее в ближайшую комнату и прикрыл за собой дверь. — Я ещё не готов сказать это официально, при всех, но с радостью сообщу тебе лично, — признался он, несколько рассеянно улыбнувшись. Милорд сам не понимал, делал ли это специально, или же нет, — ты отлично потрудилась и заслуживаешь похвалы. Сегодня ты показала, чего стоишь и сделала это успешно. Очень успешно. Барон опустил подушку с чайником на пол, чтобы освободить руки. Милорд подошёл к ней почти вплотную. — Спасибо Вам, сэр Виктор, — Твинкл не скрывала волнения, — сегодня вы имеете полное право вспомнить свое имя! Это был блестящий план! — Ты права, — он снял с феи капюшон и не смог сдержать довольной ухмылки, заметив, как сильно та смущена, — сначала я боялся возлагать на тебя какие-либо надежды, но теперь я абсолютно точно уверен в твоей компетентности. Ты же знаешь, что это значит? Сэр Виктор наклонился так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ее лицом. — Как я уже говорил, ты заслуживаешь похвалы, — он улыбнулся и нежно провел по ее волосам, заставляя уголки губ феи дрогнуть, — мы победили. В пустой комнате было отлично слышно, что сердце феи колотится слишком быстро для живого существа, но милорд понял, что и он гораздо менее собран, чем обычно. Ему было сложно сохранить свое привычно-нахальное выражение. Виктор слишком неуверенно, непохоже на себя прижался к ее губам второй раз за день, в этот раз твердо решив довести все до конца. Милорд обнял ее, уже не совсем понимая, что именно так радовало его: долгожданная победа или столь быстрый личностный рост этой маленькой глупой феи. Как будто на его глазах случилось чудо, и из чего-то глупого и бессмысленного получилось нечто стоящее. Барон не хотел думать, что он повлиял на Твинкл меньше, чем она на него за столь краткий срок. Ему нравился приятный запах теплого пирога, и то, как выглядела она в этом старом шерстяном платье, ему нравилось, что ее теплые ладони обнимают его, что она всегда хочет помочь, и готова учиться. Он мягко отстранился, чтобы крепче обнять ее, уткнувшись ей в макушку. Что же, впервые он выразил кому-то свою признательность именно таким образом. Прошло меньше минуты, милорд понял, что если они задержатся, то испортят сюрприз Королю, и вызовут некие подозрения. О последнем он старался не думать — все равно однажды придется признаться. Он без особого желания разжал руки и сделал короткий шаг назад. Слова были слишком тяжёлыми, может быть, потому что он никогда никому не говорил их всерьез. — Я люблю тебя, Твинкл, — сказал он, и отвернулся, потому что фраза звучала очень глупо, и ему стало стыдно, что его голос дрогнул. — Я это знаю, — уверенно ответила фея, ее крылья застрекотали, поднимая ее в воздух. Твинкл нежно поцеловала Виктора в щеку, и тут же, смутившись, опустилась на пол, пряча крылья под накидкой. Она подняла чайник, все так же спокойно лежащий на подушке и собралась выйти. Барон оказался рядом, чтобы накинуть капюшон. — Сейчас нужно сохранить образ. Раз Форшизак проснулся, почему бы не использовать его магию? — весело усмехнулся милорд. Все же, у него было отличное настроение. Твинкл чувствовала это. Она сама была счастлива. Сила истинной любви одаривала фей особой магией, снимающей даже самые могущественные чары. Сейчас ее жизни ничего не угрожало, но новая магия восполнила пустоту ее резервуара и избавила волшебницу от гнетущего чувства усталости. Даже черная энергия медальона не могла ничего сделать с этой силой. Твинкл радостно улыбнулась, не думая ни о чем. Когда они вышли обратно, Форшизак посмотрел на них, закатив глаза. Барон требовательно покашлял, обращая на себя внимание колдуна. — Раз уж сегодня ты ничем не отличился, будь добр отправить нас в замок короля. — Но милорд, разве Вы не хотите отпраздновать победу? — начал Форшизак, неуверенно потирая руки. — Я отпраздную победу тогда и только тогда, когда буду окончательно уверен в ней. Пока чайник у меня, я ещё не победил, — серьезно ответил барон, — они с новыми силами придут сюда, и мы в этот раз не отобьемся. Я уверен. — И что же Вы придумали в этот раз? — Я просто верну им чайник. Без извинений или чего-то такого. Это они должны извиняться. Мое великодушие станет для них позором, — развел руками барон, улыбаясь, — ты спокойно перенесешь с собой четырех человек и ручную кладь, не сомневаюсь в этом. Форшизак вздохнул. Он только проснулся и не успел даже позавтракать, а его силу уже хотят использовать. Но у мага не было возможности возражать. Милорд жестом позвал сэра Райпэна, тот старался не показывать недовольства, только вот у него плохо получалось. Барон, колдун, рыцарь и фея встали в круг. Форшизак ударил посохом об землю, одними губами произнеся заклинание перехода. Мир укутался в клубы дыма, исчезая в удушающих рыжих облаках. Переход никогда не был приятным. Барон не мог сказать, сколько именно времени прошло: секунда, минута или вечность, но теперь он стоял перед воротами замка, и это было абсолютно точно. Его впервые не мутило. Милорд твердо держал подушку с чайником. — Пошли, — приказал он своей небольшой процессии. Решетка была поднята, часовые удивлённо смотрели на них, почесывая затылки. В главном зале собрался весь свет Кингсленда. Барон с торжествующей улыбкой поглядел на рыцарей, королевскую чету и остатки супер четверки. Наконец он оказался здесь, как победитель, и точно уйдет победителем. Шокированные выражения лиц стали ему наградой. Милорду показалось, что сейчас он следует прихоти Твинкл, столь умело вложившей это желание в его голову. Он усмехнулся. Даже если это и была прихоть, он ни о чем не жалел. — Барон… но что ты здесь делаешь? — король Кендрик был озадачен появлением злейшего врага королевства сразу же после победы. — Я решил проявить великодушие, — он указал на Твинкл, не называя ее, и фея послушно вышла вперёд. Барон передал ей артефакт, — отдай его королю. — Да, милорд, — голова в капюшоне склонилась в утвердительном кивке. Алекс подозрительно и обречённо уставился на «ведьму». Та спокойным шагом подошла к трону. Барон следовал немного позади нее. Твинкл с поклоном отдала королю чайник. Никто этого не ожидал, даже сама фея. Прядь ее волос показалась из-под тени, а крылья рефлекторно распахнулись, стоило ее спине согнуться. Собравшиеся в зале рыцари удивлённо глядели на нее. Увиденное шокировало их. Ведьма, так легко победившая их, оказалась феей? Немыслимо! Но Твинкл не знала этого, поэтому продолжала, как ни в чем ни бывало. — Золотой чайник — символ мира. Этим жестом барон хочет показать, что больше не держит на Вас зла. Милорд смотрел, как подрагивают вместе с ее словами крылья, и как взгляды всех прикованы к их мягкому сиянию. Уже не было смысла пытаться скрыть — все успели увидеть. — Это так, — признал сэр Виктор, — он мне больше не нужен. Я получил, что хотел. Пойдем. Он дёрнул Твинкл за уголок накидки, чтобы та поспешила. Фея распрямилась лишь когда замерший от удивления король принял чайник. — И что, вы даже не останетесь на чай? — спросил Кендрик, когда они уже развернулись, чтобы выйти из зала. — Сегодня не воскресенье. — Верно, отец, сегодня не воскресенье, так что пусть уходит! — в этом Алекс был полностью согласен с бароном. Он хотел лишь одного — никогда больше не видеть его наглой рожи в этом замке. — Чайная церемония очень важна для примирения, — начала было Твинкл, но милорд резко прервал ее речь. — Перестань меня уговаривать. Я выполнил свою часть и проявил достаточно великодушия на сегодня, — отрезал он и продолжил, уже для остальных, — мы покинем ваш замок. Когда двери захлопнулись за ними, в зале началась шумная дискуссия по поводу личности феи в накидке и столь странного изменения поведения барона. Всех не покидало ощущение, что это ещё не конец. Твинкл знала, что это только начало. Она не понимала смысла вражды между рыцарями, и в будущем должна была приложить еще больше усилий для их примирения. А ведь до этого фея об этом даже не задумывалась.