Путь к возвышению

С Невервинтером Алданон прощался с тяжёлым сердцем, хотя свежие впечатления быстро отвлекли его в первые часы пути. С новым посохом, на казённом коне, который покорно топал по пыльной дороге, он и сам чувствовал себя обновлённым — свободным, наверное. Тракт вёл их в сторону Уотердипа; по правую руку где-то далеко раскинулось Море Мечей, но только холодные порывы ветра напоминали о нём. В пути его спутники почти не разговаривали, однако на стоянках, которые устраивали четыре раза за день, они продолжали предыдущие темы, словно и не прерываясь, смеялись и обсуждали какие-то другие поездки. Алданон обычно сидел в стороне либо уделял внимание животным, не зная, куда себя ещё деть. Дварфам на двоих достался низкорослый тягловый конь — мощный, с длинной гривой; волосы даже над копытами росли, почти полностью их скрывая. Алданон ни разу такого не видел и пытался подкармливать его с рук. Первый день пути пронёсся быстро, и с наступлением ночи мастер Салхана начал искать подходящее место для ночлега — подальше от тракта, за деревьями или большими камнями, чтобы укрыться от ветра и любопытных глаз. Ульфгар потоптался по ровному участку, словно к чему-то прислушивался, и дал добро, а затем вместе с Эрном ловко и быстро поставил палатку, похожую на тент. Пока они работали, Форд собирал палки, сухие листья и тонкие сучки, чтобы развести костёр. У Энны уже были угли, но их хватило бы лишь на растопку. Мастер Салхана расставлял магические ловушки — судя по движениям, парализующие. Алданон всё ещё не находил себе применения, но совесть не позволяла бездельничать, и тогда он обратился к Энне: — Я могу чем-нибудь помочь? Она с интересом взглянула на него и улыбнулась, пока выбивала искры огнивом и пыталась поджечь какой-то белый пух. — Конечно! Форду пригодится помощь, а мне срочно нужны дрова. Когда пламя ярко вспыхнуло, Энна вздрогнула от неожиданности и принялась подкладывать больше пуха. Алданон поспешил за своим ассистентом: видно, это была судьба — всё делать вместе. Дварфы на зависть работали дружно, а оттого слаженно. — Мастер Алданон, я здесь! — Форд махал ему свободной рукой, а второй придерживал хворост. — Решили ко мне присоединиться? — Пришёл помочь… и познакомиться, раз мы теперь напарники. Наклонившись к земле, чтобы набрать мелких палок, Алданон в том числе оттянул неудобный для себя момент: поддерживать разговор с малознакомым человеком у него получалось плохо, а неловкие паузы не на шутку выбивали из колеи. Однако Форду и самому хватало слов за двоих: — Я тут подумал, как иронично, что мы, образованные маги, вынуждены собирать дрова вручную, палатку возводить… потому что боимся ветра и дождя, которые давно себе подчинили. Мы довольно беспомощны, вы не находите? — Потому что тратить силы на такие глупости бессмысленно, — Алданон сделал паузу, а затем добавил, чувствуя себя преподавателем-занудой: — Маги ничего не подчиняют, только временно пользуются Плетением и стихиями. — Ну да, ну да, я понимаю… — отмахнулся Форд. — А ещё мастер Салхана не хочет, чтобы мы погибли в области мёртвой магии, как беспомощные котята. Так он вроде как заботится о нас. Алданон не переставал дивиться глупостям, которые могли выдавать образованные и сами по себе неглупые люди: чем больше знаний получало общество, тем больше оно утопало в каких-то предрассудках, дикости. Археологическое общество билось за свет истины, но даже оно допускало ошибки, из рук вон плохо заботясь о студентах, например, допуская серьёзные пробелы в их подготовке и позволяя плодиться заблуждениям. Тогда откуда браться новым гениям, вроде мастера Дюрранта? — И часто ты с ним работал? — между делом уточнил Алданон; Форд покачал головой и улыбнулся. — Это моя вторая экспедиция, а сам мастер, насколько я знаю, редко покидает город — разве что на аукционы. Поверьте мне, он умудряется следить за нами даже из своего кабинета, словно чует лишние растраты. Когда они вернулись, Энна расставила палки «домиком» вокруг огня и подкинула угля; палатка уже была готова. Ледяной иглой уколола мысль, что спать все будут рядом, хотя иначе и быть не могло: тогда каждый отвечал бы за свою палатку. Ульфгар, кряхтя, уселся перед костром, достал трубку и принадлежности к ней, затем перевёл взгляд на погрустневшего Алданона. — Ты и правда по предметам прошлое видишь? Я думал, что прорицатели больше… ну, по будущему, очевидно! Алданон часто слышал такой вопрос, поэтому не удивился. — Время и материя — основные формы бытия, на которых строится физический мир, не беря в расчёт другие Планы, где даже Плетение не существует — но даже они подчиняются фундаментальным законам, которые мы пока не понимаем. Время определяет длительность и последовательность материи; оно вне нас, но также и внутри нас. На его течение мы повлиять не можем, в отличие от материи. С точки зрения сознания, время — это «пустое созерцание» определённого состояния материи. [1] Несколько мгновений был слышен лишь треск костра; Ульфгар с каменным лицом смотрел словно через Алданона куда-то в открывшееся разуму пространство, а Форд, тактично кашлянув, попытался пошутить: — Вот поэтому никто не выбирает школу Прорицания основной. — Ого, как красиво сказано — «пустое созерцание», — с восторгом заметила Энна, и Алданон почувствовал гордость за свою школу. — Правда, это сказал не я, а другой учёный, который скорее был философом, чем исследователем. — Нет, я и про движение породы могу на диалекте Шанатан задвинуть такую же дичь — хрен вы разберётесь! Но я же хочу, чтобы меня поняли! — возмутился Ульфгар, хотя и продолжал улыбаться в бороду. — Все мы мастера своего дела, но давай условимся, парень, что говорим друг с другом на общем диалекте. — Простите, я постараюсь, — Алданон в смущении опустил взгляд и попытался обойтись без сложных мыслей. — Опытные прорицатели могут проследить движение материи в будущее, но у мёртвых его нет, и в этом случае смотреть остаётся только назад — те события уже произошли, с ними проще работать, но не интерпретировать: прорицатель необъективен, он может понять видения только в рамках собственного мировоззрения — а для этого нужно как-то выйти за рамки общественных норм и морали. — Поэтому Прорицание никогда не станет точным инструментом исследований, — подвёл итог мастер Салхана и стрельнул тяжёлым взглядом, отчего Алданон тут же растерял охоту что-либо рассказывать. — Мы не можем вдруг забыть о воспитании, истории и культурных традициях, с которыми выросли, и смотреть на мир подобно богу. Всё это лишь красивые идеалы, но не более. Больше они к этой теме не возвращались. Ульфгар отвлёк Салхану картой, чтобы уточнить кратчайший путь, а Энна вскипятила воду с травами в котелке и разлила по чашкам, чтобы все могли согреться и спокойно лечь спать. Несмотря на усталость и подпорченное настроение, Алданон невозмутимо пил чай и крутил в ладони амулет Фейн. На сей раз она сидела в воздухе, болтая ногами в сандалиях, поэтому воображение дорисовывало край крыши. Кто-то был с ней рядом, какая-то девушка — сестра или подруга, — с которой Фейн обсуждала свои планы на будущее: «Как только папа вернётся, сразу поставлю его перед фактом, что в следующий раз поеду с ним… А тебе ещё рано, подожди. Опасно! Вот я освоюсь и заберу тебя с собой, клянусь!» Всё чаще Алданон думал, что Фейн оставила амулет дома, когда ушла, потеряла или — всё возможно — закопала в знак прощания с прошлым. Других владельцев он не видел, как и её смерти, а значит, расставание было лёгким. Что бы с ней ни случилось после, как бы ни жгло любопытство, лучше пусть она будет вечно счастлива в прошлом, чем застрянет в агонии. Наверное, лишь образ Фейн до сих пор напоминал Алданону, что в мире существуют не только трудности, но и моменты беспечности. Чужое касание оказалось неожиданностью, но Энна испугалась куда больше него: попятилась, прижимая к груди какой-то свёрток, а затем нервно рассмеялась. — Прости, я такая бестактная! Ты не отвечал, нужен ли тебе спальный мешок — гамак вешать-то некуда… Рэндал упоминал, что ты впервые в экспедиции, но не стесняйся, спрашивай меня — просто помни, что глупых вопросов не существует! Алданон невесело хмыкнул, представив, что Энна о нём думала после тирады про философию пространства и времени, но решил сразу воспользоваться возможностью: — Кто такой Рэндал? — Это настоящее имя мастера Салханы — он попросил называть его так, чтобы… ну… не вязнуть в формальностях. Мы давно вместе работаем, а я даже не подумала, что ты не в курсе, — почему-то глаза у Энны забегали, словно она выдала что-то запретное, но затем на лице вновь заиграла беззаботная улыбка. Она протянула мешок на вытянутых руках. — Бери, не пожалеешь! А если не понравится, то вернёшь. Он пробормотал слова благодарности, и Энна быстро удалилась тушить костёр. Фейн к тому времени исчезла, и Алданон побрёл в палатку — готовиться ко сну. Дварфы уже улеглись, но на почтительном расстоянии друг от друга. Форд, согнувшись и кряхтя, забирался в мешок вперёд ногами, а когда улёгся, пригласительным жестом указал на место рядом. Ползти через чужие вещи казалось как-то неприлично, и Алданон уселся у самого входа, отложил рюкзак, размотал спальный мешок и провёл рукой по внутренней меховой стороне, затем пересел поудобнее, чтобы не таранить головой потолок, стянул ботинки и начал расстёгивать мантию. Мастер Салхана и Энна вернулись вместе и по очереди протиснулись в дальний угол. Алданон пытался рассмотреть в темноте, как они будут себя вести, сколько одежды следовало оставить, чтобы не свариться внутри, но так и не разобрался. Странный мандраж наедине с незнакомыми людьми, хоть и коллегами (среди которых была женщина), сковал не только мысли, но и мышцы. — Долго ещё возиться будешь? — из дальнего угла строго спросил мастер Салхана. Скрепя сердце, Алданон кое-как влез в мешок по пояс, стянул мантию и рубаху через голову, затем кое-как спустил штаны. Он вытащил пижаму из рюкзака и снова стал копаться в недрах мешка, чтобы в тесноте умудриться влезть в штанины. Когда дело было сделано, Алданон искренне ликовал. — Добрых снов, господа! — Чудик, — буркнул Салхана — вроде и тихо, но так, чтобы все слышали. Утром предстояло повторить тот же трюк с переодеванием, поэтому Алданон вышел последним, с мудростью, что брать пижаму в поход — не лучшая идея. Прошлую ночь никто ему не припоминал; в лагере кипела работа. Быстро собрав палатку и нагрузив лошадей, группа отправилась дальше. Свежий воздух действовал как снотворное, и Алданон целый день чувствовал себя поднятым некромантом зомби, будто и не спал вовсе. Мышцы болели из-за тряски и неудобного седла, спину тянуло, а когда он влезал в спальный мешок, то долго не мог устроиться внутри — на пижаму сил уже не хватало. Насмотревшись на его мучения, Ульфгар посоветовал упражнения для разминки и вообще шевелиться побольше, даже если устал, и со временем Алданон начал привыкать к активному образу жизни. Дни в дороге пролетали почти незаметно. Пейзаж вокруг тоже не менялся, пока не пришло время сходить с тракта. Перед этим им посчастливилось встретиться с торговцем, который рассказал об отгремевших недавно волнениях в Уотердипе, однако новая власть стремилась навести порядок как можно скорее. Закупившись дополнительными припасами, экспедиция свернула на тропу вдоль леса. Чем дальше они уходили на северо-восток, тем реже им встречались деревья, но каменистая равнина лучше просматривалась. Горы Мечей заслоняли собой горизонт и, казалось, простирались в бесконечность. Ульфгар оживился и разговорился; проезжая очередной валун, он тыкал в него пальцем и сыпал интересными фактами из удивительного мира минералов: — Горы растут — как эти ваши цветы: тоже пускают корни, издали начинаются, задолго до видимой вершины… Видите след из мелкой крошки? Это значит, что когда-то здесь был камнепад — во докуда долетело!.. Здесь, конечно, не сыщешь, но бывают тёмные, пепельные участки грунта — вулканические, когда лава застывает и формирует целые острова! Алданон слушал с искренним интересом, да и Ульфгар ему нравился сам по себе: он был простым дварфом, без заморочек учёных мужей, говорил хоть и грубо порой, но действительно на простом языке, потому что любил свою работу. Эрн оказался сыном его троюродной сестры — впрочем, Алданон не удивился: все в дварфских кланах приходились друг другу родственниками. Разговоры притихли, когда мастер Салхана указал посохом куда-то вперёд, и, приглядевшись, Алданон заметил вдалеке поднимающийся столб чёрного дыма. У Энны зрение было куда лучше, но даже она пока не могла сказать ничего конкретного. — Значит, следует объехать? — робко поинтересовался Эрн из-за спины Ульфгара, хотя сам ничего не мог видеть. Мастер Салхана молча повёл коня правее, продолжая высматривать впереди движение. — Кто-то же обнаружил руины, а значит, должен стеречь их до нашего прихода, — предположил Алданон. — Господин Джерро так заботится о миссии, что обязан был как-то подстраховаться. Поймав на себе любопытный взгляд Форда, Алданон прикусил язык и отвернулся, сделав вид, что тоже увлечён выглядыванием кого бы то ни было. — Или это конкуренты, — чересчур радостно заметил Ульфгар. Дварфы магами не были, поэтому из оружия они взяли по арбалету и лёгкие одноручные топорики. Несмотря на преимущество отряда в магии, грубая сила всё равно могла решить исход боя, и Алданону становилось спокойнее, зная, что они готовы столкнуться с любым врагом. Когда дым оказался по левую руку и на приличном расстоянии, лошади притормозили и повели, словно перед невидимой преградой, отчего дварфам пришлось срочно слезть. Придерживая поводья, Ульфгар снял с рюкзака топор, пока Эрн заряжал арбалет. Алданон на всякий случай слез с нервного коня, спрятался за ним и выглянул через пустое седло. К ним приближались три фигуры внушительного вида — два человека и полуорк — и маленькая лесная эльфийка в грязном до колен балахоне, однако нападать они тоже не спешили. Ульфгар к Салхане не присоединился, словно хотел защитить более уязвимых товарищей. — Приготовьтесь, парни, но не рвитесь в бой раньше времени. — С чего вы вообще решили, что они станут в лоб вот так бить? Глупо же! — ворчал Форд. Посоху он предпочёл меч и, как казалось, мог им неплохо управляться. — О, я тоже в некотором роде предсказываю будущее, — негромко ответил Ульфгар, — много вот таких на улицах повидал, по глазам уже намерения вижу. Алданон сомневался, что метод беглого осмотра мог быть надёжным. Он вообще не собирался сражаться, а потому молился на искусство дипломатии мастера Салханы, который демонстрировал на вытянутой руке какую-то бумагу. — Мы из археологического общества, прибыли с исследовательской миссией. Наше присутствие здесь законно. Один из мужчин, похожий на рашеми, устрашающе усмехнулся. — Здесь законов нет, а путешественники регулярно пропадают бесследно. На вашем месте я бы повернул обратно. Походило на откровенную угрозу, однако голос у мастера Салханы даже не дрогнул: — Спасибо за предупреждение, но, боюсь, мы не можем себе этого позволить. Уверяю вас, что примем все меры безопасности согласно международным нормативам. Полуорк что-то пробормотал себе под нос, развернулся, а вместе с ним в сторону костра пошли и его спутники. Лесная эльфийка несколько раз обернулась, словно намереваясь добавить ещё что-то, но передумала. Алданон наконец выдохнул; из-за усталости и тревоги тело трясло, как в лихорадке, а на лбу выступил пот. Разочарованным казался только Ульфгар. — Что-то не сбылось ваше пророчество, — заметил Форд; меч он продолжал держать в свободной от поводьев руке. — Посмотрим, — парировал тот. — Мы ведь можем встретиться снова! Успокоить лошадей так и не удалось, поэтому путь они продолжили пешком, а ночевали посменно, оставаясь в карауле по двое. Впрочем, Алданон едва ли на пару часов сомкнул глаза, а снились ему конское ржание и жутковатый шёпот Фейн из непроглядной тьмы с обещанием взять его с собой в путешествие. Сидеть с Ульфгаром и его заряженным арбалетом оказалось куда приятнее. — Чтоб демоны забрали этих друидов, — ворчал он в перерывах на покуривание трубки. — Помяни моё слово, это та эльфийская ведьма что-то начудила, а те здоровяки, видать, оборотни. Старый дварф с трудом представлял магию друидов, но все неудачи и странности приписывал им заочно — видимо, не давала покоя исконная вражда двух народов из-за разницы в образе жизни и взглядах. Даже когда белка утащила запасной мундштук из его вещей, то унесла она его, конечно, той эльфийке. Ульфгар и деревьев побаивался — косился на корни, словно те в любой момент могли его схватить, и отмахивался от качающихся на ветру веток, — а предпочтение он отдавал только предсказуемым камням. Возможно, ему просто не внушало доверия всё живое. Алданон пока не решался делать выводы и старался, как требовала его школа, быть непредвзятым. Из своего опыта он знал, что явные улики далеко не всегда указывали на виновника. Следующий рассвет не принёс избавления: измученные лошади едва стояли на ногах и рисковали упасть замертво от тревоги, однако у мастера Салханы уже было приготовлено решение. Он раздал каждому по два шарика из сосновой смолы, которую наскрёб за ночь с ближайших деревьев, и велел накрепко заткнуть ими уши. Спорить никто не стал, ведь решение главы экспедиции было законом и гарантом выживания. Когда они провели достаточно проверок на слух, Энна перевесила лютню поудобнее, чтобы не держать её на весу. Тонкие пальцы не спеша, с нежностью перебирали струны, чем дольше Алданон смотрел на них, тем явственнее чувствовал странную дрёму; мысли покинули голову. Стоило отвернуться, и всё возвращалось в норму. По всей видимости, Энна вложила свой прирождённый талант в искусство, а не просто от него отказалась. Форд попал под чары накрепко: раскрыв рот, он пялился на Энну, а затем вместе с лошадьми последовал за ней. Однако Алданон вовремя заметил его, отвёл в сторону за руку и смог выручить. Жестов мастера Салханы и Ульфгара вполне хватало, чтобы знать о препятствиях впереди. Мир без звуков и неловкого общения вполне устраивал Алданона; все его мысли были обращены к амулету и раскрасневшемуся лицу Фейн, её дерзкому взгляду словно бы в его адрес и тонким, но чувственным губам. К концу дня они подошли к отмеченному на карте месту, но далеко не сразу обнаружили искомые руины за крутыми холмами и болезненно скрюченными деревьями. Энна к тому времени выбилась из сил и прилегла прямо на траву, пока остальные освобождали лошадей от инструментов и сумок. Когда действие музыки иссякло, животные снова забеспокоились, а одна лошадь встала на дыбы под рукой Эрна. Смола приклеилась к волосам в ушах, что тоже немного омрачило окончание путешествия. Алданон же забыл о тревогах, как только увидел цель их поездки. Каменная кладка осела и давно вросла в землю, но скорее, как заметил Ульфгар, была погребена под оползнем — холм впереди уходил ровно вверх волной. Шапка земли укрывала целый пласт истории прямо под их ногами, но не целиком: вниз вёл заросший травой спуск. — Место-то несвежее, — резонно заметил Ульфгар. — Ставлю золотой, что грабители давно внутри покопались. — Целый золотой — не шутишь? — оживился мастер Салхана, потирая руки, в которых уже формировался шарик яркого света. — Что ж, давай поспорим! Я пойду первым, разведаю, не оставил ли кто нам сюрпризов. Форд закашлялся в кулак, чтобы не рассмеяться, затем продолжил раскладывать инструменты. Вооружившись маленькой киркой, Энна поплелась за своим начальником. Она не оставила лютню, даже когда протискивалась в узкий лаз, и придерживала её рукой. Эрн тут же воткнул лопату с укороченной ручкой в холм, едва дождавшись, пока исчезнет голова Энны, и отточенными движениями расширил проход. Алданон коснулся части кладки, до которой смог дотянуться, но ничего не увидел — даже её строителя. Впрочем, мастер Салхана молчал недолго: — Эй, Ульфгар, ты не шутил, что Шанатан знаешь — и руны читаешь? — Ещё бы! — Спускайтесь сюда. Все! Благодаря работе молодого дварфа Алданон благополучно спустился по пояс, однако следующая ступень уходила куда-то в пустоту. Цепляясь за комья травы, он кряхтел и пачкал мантию, чувствуя себя глупо, но почти как настоящий искатель приключений. В темноте он едва различал окружение, но по движению воздуха понимал, что пространство сильно расширилось: под холмами были пустоты. Магический свет вырвал из тьмы ещё кусок идеально ровной кладки, и, засмотревшись, Алданон неудачно приземлился, подвернув ногу, но даже не заметил боли. Энна лучезарно улыбалась, прижав к груди руки и устремив взгляд вверх — на арку из тёмного камня, под которой мастер Салхана о чём-то спорил с Ульфгаром. — Великолепно, правда? — Алданон кивнул, не находя слов вовсе. — Я кое-что прочитала там… невероятно! Пойдём! Точно вновь заколдованный, Алданон вместе с ней приблизился к арке, которая не просто врастала в землю, а была частью какого-то огромного строения. — Очевидно, что это двери, но я не вижу ни единого шва… — бормотал Ульфгар, и Алданон впервые видел его таким растерянным. Руки тряслись, но он смог призвать небольшой источник света, чтобы осветить странную конструкцию перед аркой: из каменного пьедестала нарывом торчал ржавый сосуд неровной формы и с отогнутыми краями — точно в толстых иглах. Опустив взгляд ниже, Алданон увидел разные письмена, выцарапанные прямо на камне — слишком корявые, чтобы принадлежать строителю. Касаться его Алданон побоялся, но чувствовал, что это неизбежно. Больше в пустотах ничего не было. — Вы с Энной прочли одно и то же на двух языках: «Кровь открывает истину». Всё довольно очевидно, — мастер Салхана кивнул в сторону постамента. — У меня уже есть мысли насчёт этого, но я хочу проверить. Думаю, настало время нашему прорицателю показать себя. Взгляды всех присутствующих устремились на Алданона, а тот лишь думал о том, что ржавчина всё-таки выглядела иначе.