Радарные ангелы

Вчера Джерард чётко заявил, что все должны собраться в «штаб-квартире» ровно в восемь утра. Поэтому сейчас Фрэнк поспешно искал свою одежду и приводил себя в порядок, чтобы не опоздать на своё первое собрание. Он, конечно, ещё не состоял в банде официально, но ему совсем не хотелось упускать возможность разузнать побольше о деятельности этих самых мятежников. — Фрэнк? Ты вовремя, проходи, — вежливо пригласил Майки, который открыл ему дверь, с лёгким удивлением глядя на гостя. Слегка запыхавшийся Айеро прошёл в дом, сразу же натыкаясь глазами на остальных парней. Они на мгновение застыли, удивлённо глядя на него, а затем все резко отвернулись и продолжили обсуждать что-то между собой. — Не волнуйся, они всегда такие, когда работают, — младший Уэй ткнул его локтем в бок и тихо рассмеялся. Парень несмело прошёл вглубь комнаты и попытался взглянуть на бумаги, что были разбросаны по столу, над которым нависали Боб и Рэй, но широкие плечи Брайара как назло перекрывали весь обзор. Фрэнк скривил губы и попытался зайти с другой стороны, но тяжёлый взгляд Торо говорил о том, что лучше ему этого не делать. Джерард молча наблюдал за тем, как его друзья постоянно тыкали пальцами в какие-то рисунки на пожелтевших от времени листах и порой перекидывались короткими фразами, он даже не поднимал глаз на Айеро. Все трое заметно напряглись, стоило Фрэнку приблизиться к столу. — Майки, может, вы с Фрэнком пока поиграете наверху? — прищурившись, сказал Боб. Уэй закатил глаза и цокнул языком. Очевидно, он был самым младшим в команде, но всё ещё был на несколько лет старше самого Фрэнка. И ему определённо не нравилось, что иногда к нему относились как к ребёнку. Иногда парню казалось, что друзья воспринимают его только как младшего брата их законного лидера, а не как отдельного полноправного члена команды. Правда, эти мысли надолго не задерживались в голове потому, как Майки всегда старался напоминать самому себе, что является таким же неотъемлемым звеном этой цепи, как и все остальные. Майкл нехотя потянул брюнета за собой в комнату. — Дай им немного времени. Твоё появление здесь стало неожиданностью для всех нас, — объяснил парень, — но они привыкнут, я уверен. Ты сможешь влиться в нашу компанию. Вот увидишь, эти трое классные ребята, просто нужно узнать их получше. — Да, я не сомневаюсь, — пробормотал Фрэнк, пока шагал по лестнице. Комната младшего брата ничуть не изменилась с прошлого визита Айеро, но всё ещё казалась ему особенно красивой и яркой, она отличалась от других комнат в доме, хоть Фрэнк и не видел большую их часть. Майки быстро поправил покрывало на кровати, параллельно извиняясь за беспорядок, и отдёрнул шторы, впуская чуть больше света в помещение. — Я не могу болтать, пока ты не с нами, прости. Ты и так знаешь довольно много, это ставит под угрозу всю команду, — грустно вздохнул Уэй. — Ничего, я понимаю… — Но как только ты к нам присоединишься, мы вместе продолжим работать над проектом, я покажу тебе свою усовершенствованную модель крыльев и мы вдвоём её опробуем, — восторженно рассказывал он, размахивая руками, — ой, но я тебе этого не говорил, — хихикнул юноша. Фрэнк мило улыбнулся, приятно удивляясь такой детской манере общения его друга. — Ты ведь уже принял решение, да? — нетерпеливо спросил Майк. — Ну, на самом деле, я не думал об этом. То есть… это всё так неожиданно для меня. То, что мне показал Джерард, то, что он рассказал мне… — Знаю, это пугает. Меня тоже раньше пугало это. Да и сейчас тоже, — его голос притих, а глаза потускнели, — порой меня всё ещё мучают кошмары… Айеро охватило какое-то непонятное знакомое чувство. Он так понимал парня в этот момент. В детстве он не мог заснуть из-за дурных снов, которые преследовали его на протяжении долгого времени. Они преследуют его и сейчас, но, будучи взрослым, Фрэнк научился противостоять своим подкроватным монстрам. Но даже не они пугают Энтони… В один прекрасный день он боится проснуться и обнаружить, что его самый худший кошмар вдруг стал реальностью. — Что тебе обычно снится? — как-то отрешённо проговорил Айеро, почти теряя связь с реальностью, но в последний миг успевая ухватиться за серые, наполненные какой-то тоской глаза Майки. — Детство. — Плохие воспоминания? — Да, можно и так сказать… Мне тогда было семь лет. Джерард старше меня на три года: ему было десять. Это были последние годы революции. Ты и сам, наверное, знаешь, какое тогда было время. Мы были совсем детьми, наши родители активно участвовали в освободительном движении, они были лидерами протестующих. Местные герои без плащей бесстрашные, готовые на всё ради свободы, — невесело усмехаясь, рассказывал парень, будто представляя перед глазами картину протестующих жителей на главной площади. Пусть он и был тогда ещё совсем ребёнком, навязчивые детские воспоминания плотно впечатались в его мозг и терзали его по сей день. — Честно говоря, они уделяли нам с братом намного меньше внимания, чем протестам и митингам. Я плохо помню их, только по рассказам Джи. Тогда родители снова оставили нас дома одних. В тот день… В тот день недалеко от площади прогремело несколько взрывов. В тот день родители не вернулись. Мы думали, что они придут утром, но они не пришли ни на утро, ни на следующий день… Фрэнк, затаив дыхание, слушал друга, уже сидящего на полу и тихо всхлипывающего, и старался хоть на секунду представить ту боль, которую пришлось вынести этому парню. Айеро не чувствовал жалости к Майки, в глубине души он восхищался его упорством и силой воли. Наверное, случись такое с ним самим, Фрэнк бы не смог это пережить. — Поэтому вы занимаетесь этим? — тихо спросил Фрэнк. — Революция произошла, ценой собственной жизни наши родители и другие люди боролись за всеобщую свободу. Они победили. Но ради чего они умерли, если… если всё это повторяется снова. Совет вышел на новый уровень. Мы просто не могли сидеть, сложа руки, глядя на ужас, который устраивает правительство. Они слишком многое себе позволяют. Это не должно оставаться безнаказанным. Энтони довольно долго стоял и смотрел на парня, который, кажется, окунулся слишком глубоко в свои воспоминания. — Знаешь, мне тоже раньше часто снились кошмары. Моя бабушка всегда говорила мне, что нужно уметь отпускать прошлое. И… она всегда говорила это с улыбкой… никогда бы не подумал, что это может быть так тяжело… Майки поднял глаза на Фрэнка и коротко улыбнулся. — Со мной всё в порядке, спасибо. Я уже не ребёнок, Фрэнк, я давно прошёл через всё это. В этот момент в комнату вошёл Джерард, нарушая такую хрупкую доверительную атмосферу. — Фрэнк, можно с тобой поговорить? Айеро вышел за старшим, оставляя Майки одного. Тот же балкон, где вчера Фрэнк тяжело дышал, переосмысливая некоторые моменты своей жизни, а Джерард с серьёзным лицом говорил о том, как они похожи, в свете солнечных лучей казался менее волшебным. Внизу суетились люди, окна домов были широко распахнуты, а редкие серые облака проносились над головой и отбрасывали пушистые тени на каменные кирпичи. — Не думал, что ты придёшь так скоро, — честно признался Джерард — Ты заинтриговал меня своими секретами, — хмыкнул Фрэнк. — Значит, ты…? — Хочу быть с вами, — продолжил Фрэнк неожиданно даже для самого себя. — Рад это слышать. Уэй опустил голову, пытаясь спрятать свою кривоватую искреннюю улыбку за длинными свисающими волосами. — И всё? Не будет никаких ритуалов посвящения, вступительных испытаний, проверок? Совсем ничего? — Твоим главным испытанием будет заслужить наше доверие. Кажется, доверие моего брата ты уже заполучил, — Джи покосился на дверь в комнату Майкла и опустил глаза, — я всё ещё надеюсь, что не пожалею об этом решении. — Не пожалеешь. Обещаю… — Рэю внизу сейчас нужна помощь, можешь начать с этого, заодно он введёт тебя в курс дела. — А ты? — У меня есть свои дела.

***

Айеро шёл по пятам за Торо пока они спускались в подвал. — Обычно я работаю в своей лаборатории, но сегодня будем работать здесь. — У тебя есть своя лаборатория? — Ну, можно и так сказать. Я покажу тебе, чем я обычно занимаюсь. Кудрявый взял несколько пробирок с полки и поставил их на рабочий стол, он начал возиться с разными приборами, которые Фрэнк видел впервые и жадно пожирал каждую непонятную штуковину взглядом. — В основном я отвечаю за проведение разных экспериментов. Создаю новые препараты, мази, примочки, смешиваю травы, работаю с токсичными газами и прочее — это всё по моей части. — Ты типа как алхимик? — Я медик, — невесело ответил Торо, слегка оскорбляясь словами юноши, — отучился в медицинском училище, затем год проработал штатным врачом, а потом ещё два в военном госпитале. — Почему ты ушёл? — Мне хватило того, что я там повидал. Я получил от этой работы всё, что хотел, и мне нужно было двигаться дальше. — Не жалеешь? — О чём я должен жалеть? — Ну, о том, что ушёл. Насколько я знаю, военным врачам неплохо платят. — Знаешь, Фрэнк, не всегда проблемы кроются в деньгах. Не имеет значения, сколько ты получишь за свою работу, если после неё на душе становится паршиво. — Что ты имеешь в виду? — Понимаешь, я любил свою работу, правда. С самого детства хотел помогать людям, но то, как бессовестно совет мог влезть в дела врачей и остаться при этом безнаказанным… Порой мне казалось, что я не помогаю людям, а наоборот калечу их. Передай аммиак, — Рэй, не глядя, ткнул пальцем в одну из колбочек, стоящих на соседнем столе и Фрэнк потупил взгляд, — прозрачная жидкость… воняет, — тяжело вздохнул кудрявый. Айеро ловко вытянул стеклянную ёмкость, немного взболтнул, наблюдая за тем, как вещество плавно стекает со стенок колбы и пузырится, а затем передал в руки Торо. Фрэнк долгое время молчал, внимательно следя за действиями химика, его завораживало зрелище. Он никогда до этого не видел ничего такого, даже на занятиях химии в колледже им никогда не давали в руки подобные вещи. Рэй работал быстро и осторожно, соблюдая простейшие правила безопасности (защитные очки и перчатки). Его пальцы ловко перехватывали горлышки пробирок, а руки ни разу не дрогнули, он отмерял количество жидкостей на глаз, но делал это с такой уверенностью, что могло показаться, будто у него в глазах установлен какой-то измерительный прибор. — А как там было? — вдруг спросил Энтони, задумчиво водя пальцем по шершавой поверхности стола и не отводя глаз от пузырящегося розового моря внутри стеклянного шара. — М? — Рэй вздрогнул, переводя внимание с работы на парня. — Ну, на войне, как там было? — Я не говорил, что был на войне, я служил в военном госпитале. Это не одно и то же. — Да, но… ты же, скорее всего, общался с военными и солдатами, наверняка, они что-то рассказывали. — Что ж, сначала это действительно казалось мне чем-то, напоминающим войну, но потом я начал понимать, что всё на самом деле не то, каким кажется. Лицо Фрэнка выражало искреннее непонимание, Рэй продолжал проводить очередной опыт. — В основном ко мне попадали люди с лёгкими ранениями, в отчётах причиной ранения часто указывали неудачные приземления истребителя или что-то вроде того. Мне никогда не рассказывали подробностей, а я особо не спрашивал, не хотел лезть не в своё дело. Но один раз ко мне поступил тяжело раненный лётчик. У него была рваная рана живота, огромные потери крови. Как врач я должен был оказать ему необходимую помощь. — И? Ты же это сделал? — Я… старший врач отдал мне приказ не браться за это дело, то есть он почти прямым текстом приказал мне отправить беднягу на верную смерть. — Что? Но почему? Может, я чего-то не понимаю, но разве врач не должен лечить людей? — раздражительно произнёс Фрэнк. — Он был предателем… По крайней мере, так мне объяснило моё командование. Я узнал об этом уже после всего. Он рассказал мне, что случилось с ним на самом деле, ещё он сказал, что абсолютно всем военнослужащим запрещено распространяться о своей работе, иначе их ждёт наказание. Кажется, он оспорил какое-то важное решение генерала, что-то связанное с очередной бомбардировкой Старого города. Проще говоря, он был против. А как известно, кто не с ними, тот автоматически становится врагом государства. А парень был где-то моего возраста, совсем молодой, непонятно, кто его вообще пустил на это дело. Кого-то сверху он не устраивал, поэтому от мальчишки решили просто избавиться, — Фрэнк молча осмысливал только что услышанное, в голове со скоростью света промелькнули смутные мысли, а затем так же быстро исчезли. — Как думаешь, что с ним стало потом? — отрешённо проговорил он. — Ну, я, конечно, заштопал его, пока никто не видел, но не думаю, что он смог протянуть долго. — И часто они так делают? — Постоянно. Этим ублюдкам не важно, кого нужно убрать. Им плевать на человеческие жизни, им важна только власть. Спустя неделю после случившегося я ушёл, не хотел больше находиться там, имея на руках такую информацию. Затем я вернулся домой. Сначала я пытался найти новую работу в больнице, но как-то с этим не клеилось, а деньги начали заканчиваться. Я принял решение переехать сюда, — буднично рассказывал Рэй. — Ты не всегда жил в Старом городе? — Нет, я родился и вырос в Моанреале. — Ты жил в престижном районе? — Да, именно так. Знаю, многие считают, что там живут одни чиновники, богатенькие семьи и владельцы крупных компаний, это, конечно, правда от части, но там есть и хорошие люди. — Никогда там не был, говорят там красивая архитектура, — скомкано высказался младший, будто пытаясь блеснуть своими познаниями.  — Ну, там действительно есть на что посмотреть. Моанреаль довольно сильно отличается от других районов, думаю, тебе бы там понравилось. — Кажется, ты много о чём можешь рассказать, — Айеро коротко усмехнулся и подпёр рукой подбородок. Пару минут он пустым взглядом прожигал стену напротив себя, слушая звуки кипящих химических смесей. — Слушай, можно тебя спросить? — Раз уж мы здесь, то валяй, — звонко отозвался Рэй. — Это насчёт Джерарда, — Фрэнк замялся, бросая испуганный взгляд на кудрявого, в надежде, что тот сам подхватит мысль и продолжит говорить, — ну, про то, что он типа… летает, — неуверенно произнёс он, как будто боялся, что прямо сейчас ему не поверят. — Ах, это. Он разве тебе ничего не рассказывал? — Нет. — Значит, ещё не время. — В каком смысле? — Послушай, Фрэнк, я рад, что ты теперь с нами, но ты не сможешь узнать обо всём за один день. На это потребуется какое-то время. Уверен, Джерард сам всё тебе расскажет, когда посчитает нужным.