I'd Take a Bullet Meant for Both of Us

После того, как Маккой принял душ, прибрался в комнате, перестелил постель, пообедал и снова принял душ («подарочек» диктовал массу мелких неудобств, в том числе в плане гигиены, санобработки и смазки), пришло сообщение от Пури с просьбой выйти сегодня во вторую смену. Чтобы заменить доктора Манатаук, адъюнкт-инструктора, которая «неожиданно получила новое назначение». Леонард лениво подумал, не расположено ли это «новое назначение» где-нибудь на дне залива Сан-Франциско, но ответил, что выйдет. Он как раз задолжал Пури одну смену – его новая обязанность проводить все мало-мальски свободное время с Кирком превратила его не в самого лучшего работника. Кроме того, когда Кирк вернется из загула, то, возмущенный отсутствием Маккоя, наверняка, предпочтет отыскать его, чем отправиться на поиски другой добычи. Это лишь подстегнет его охотничий инстинкт. И только уже по дороге в больницу Леонард понял, что подряжаться на восьмичасовую смену, имея в самом нежном месте немалых размеров пробку – не самая разумная затея. Пока он был наедине с самим собой и перемещался только по их небольшой комнате – она скорее доставляла физический дискомфорт, чем какое бы то ни было удовольствие. Однако сейчас, когда всё в некотором роде оказалось вынесенным на публику (скрытно, но это лишь добавляло остроты), а двигаться потребовалось куда активнее и разнообразнее…. Короче, не успел он одолеть и половину пути, как член начал упираться в брюки (хоть те, на счастье, были довольно широки), а каждый шаг давался со все большим трудом. Стараясь дышать ровнее и не алеть, как маков цвет, Маккой пытался себя убедить, что ему доводилось работать и в более беспокойных условиях. На ум ничего не приходило, но Леонард был уверен, что таковые были. Между осмотрами пациентов – Манатаук вела этаж со студентами старших курсов, получивших травмы во время практических занятий – Маккой прокрадывался в санузел, чтобы плеснуть в лицо ледяной воды и начать думать хоть о чем-то, кроме своего предательского тела. В конечном итоге ему все же удалось подавить возбуждение, подумав о том – не найдет ли вернувшийся Кирк какое-то доказательство присутствия Пайка? Какую-нибудь мелочь, которую Маккой случайно упустил? Одна мысль о том, что придется объясняться по этому поводу, подействовала не хуже ледяного душа. Это помогло завершить осмотр и пережить первую половину смены, хотя и повысило уровень его привычной раздражительности и ворчливости. Едва ли его манеры произвели положительное впечатление на пациентов, но дураков, жалующихся на неласковое медицинское обслуживание, в империи не держали. Потому что всегда имелась менее симпатичная альтернатива в виде мешков для трупов. После этого пришло время составлять вечерние отчеты, но сидеть за столом Маккой по понятным причинам не мог. Поэтому стоял в раздевалке для персонала, бездумно смотрел в свой шкафчик и пытался вызвать в памяти все известные ему самые мерзкие болезни и тяжелые травмы, лишь бы отогнать чувство вновь накатывающего возбуждения. Даже не будучи рядом, Кирк умудрился его достать – требуя покорного отклика его тела и лишая возможности думать о чем бы то ни было еще. - Это наглая трата ресурсов империи – вот так торчать без дела посреди рабочей смены. Вскинув голову и бросив взгляд через плечо, Леонард увидел прислонившегося к двери Кирка. После чего вновь привалился лбом к шкафчикам. - Это лучше, чем провалить операцию из-за того, что я не могу ни на чем сосредоточиться. - Да? – фальшиво удивился Кирк, подходя ближе. – И почему же ты ни на чем не можешь сосредоточиться? - Ты знаешь. - Точно, - Кирк встал позади Маккоя. Погладил сквозь ткань брюк стояк Маккоя. - Ты скучал по мне. - Да уж, ты об этом позаботился, - отрезал Леонард. Другая рука Кирка скользнула по его заднице, нащупала основание пробки и надавила на него. Бедра Леонарда непроизвольно подались вперед. - Вижу, тебе понравился мой подарок. - Я занят, Джим, - вывернулся доктор из этих настойчивых рук. – Как ты проницательно заметил – у меня смена. Кирк оглядел комнату и всплеснул руками в притворном замешательстве: - Я не вижу никаких раненых курсантов, взывающих о твоем внимании. - Не все они в том состоянии, чтобы «взывать». И не у всех в этом кампусе такая же острая потребность во внимании. Выйти Леонард не успел – со скоростью атакующей змеи Кирк метнул к двери и ее заблокировал. - Я уже говорил: если тебе так неприятно мое внимание, я всегда могу оставить тебя. Одного. Маккой убрал руку от двери. Он был не настолько пуглив, как могло показаться (в том числе ему самому), и количество угроз, которые сыпались на него в последние недели, уже изрядно истощили его терпение. Поэтому он ответил сквозь стиснутые зубы: - Ты знаешь, что я хочу не этого. Чего я хочу – так это просто получить возможность нормально выполнять свою долбанную работу. Кирк не сдвинулся с места и слегка наклонился к Маккою. - Думаешь, на посту СМО у тебя всегда будут идеальные условия работы? Тишина, спокойствие? Все по плану и никаких перебоев с поставками медикаментов? - Вот именно. Мне хватит проблем и без этого. Все ж так и рвутся мне помочь, - прошипел Маккой. Гнев пересилил возбуждение. Приятные судороги, проходившие по телу при каждом движении, только усиливали потребность вызвериться на его мучителя. – Я не один из твоих охвостьев-первогодок, только вчера вылетевших со школьной скамьи. Я профессиональный хирург. С учеными степенями. Когда я работаю, то держу в своих руках человеческую жизнь. Советую об этом помнить – ты и сам уже с десяток раз побывал у меня под ножом. Я убивал для Империи, и убью еще не раз. Я тебе не игрушка. Рванувшись вперед, Кирк толкнул Маккоя к двери и жадно набросился на его рот. Леонард попытался его оттолкнуть, но тот вцепился как клещ. Схватил Маккоя за запястья, прижимая к прохладному пластику двери, толкнулся бедрами. Заставляя пробку скользнуть по простате, вырывая из Леонарда стон, который Кирк жадно проглотил. Маккой резко ударил его в лоб своим собственным, заставив отшатнуться, и зарычал: - Хватит играть со мной, Джим. - Я не играю, - Кирк потерся об него всем телом, словно мартовская кошка, вновь вдавливая в дверь и заставляя сжаться вокруг пробки. – Ты злобный имперский доктор и принадлежишь мне. Ты весь мой. - Я тебе не принадлежу! Рука Кирка привычно легла на его гортань – почти невесомо, но готовая в любой момент сжаться. - Оу, – ухватился он второй рукой за член Маккоя. – А это говорит совсем иное. Ты помечен мной, как если бы носил ошейник с моим именем. С трудом подавив волну возбуждения от этих слов, Леонарду пришлось тут же начать бороться с нахлынувшей следом волной стыда при воспоминании о словах Пайка «Ты первый сказал «комнатная собачка», кадет, не я». Выдохнул: - Тебе не игрушка нужна. А тряпичная кукла без костей, чтобы гнулась, куда скажут. Отвали от меня. Кирк стиснул член Маккоя сильнее. Это должно было причинить боль, но почему-то лишь заставило сладко изогнуться в руках Кирка. - Скажи, что ты мой. Леонард хватанул воздуха ртом так много, как только мог, но решил не сдаваться. Пока не сдаваться. - Ты не хочешь контролировать меня так сильно. Тебе нравится не знать, что я буду делать. - Я всегда знаю, что ты будешь делать. Ты для меня открытая книга, Боунс. Леонард снова мотнул головой вперед, но на этот раз провел кончиком языка по губам Кирка. Тот застыл, выдавая этим свое удивление, но уже в следующий момент перехватил инициативу, вовлекая Маккоя в глубокий жадный поцелуй, проталкивая свой язык внутрь его рта. После чего отстранился и чуть крепче сжал ему горло. - Скажи это. Повторяй за мной. Я. Леонард закрыл глаза. Кирк окружал его: нависал над ним, касался его, его игрушка распирала его изнутри, а запах будто въелся в саму кожу. Но тому все равно было мало. Ему всегда было мало одного лишь его тела. Кирку было нужно кое-что гораздо большее. Возможно, это было ему нужно столь же остро, как самому Маккою нужен был Джим. - Я, - произнес он, открыв глаза и глядя Джиму прямо в лицо. - Принадлежу. - Принадлежу. - Тебе. Леонард кивнул. - Тебе. - Надо тебя трахнуть. Сейчас. Не успел Маккой и слова сказать, как тот принялся вытряхивать себя и его из одежды. Уже через мгновение его брюки и белье оказались у лодыжек, лицо прижато ко все той же двери, а Кирк раздвигал ему ноги. Ловкие пальцы повернули основание пробки, вырвав вздох: - Джим. Только после этого Кирк, наконец, ее извлек – мучительно медленно. Негромкий лязг указал на то, что игрушка присоединилась к вороху одежды Кирка на полу. После этого Джим толкнулся в него одним плавным движением, и мир вокруг для Маккоя перестал существовать. - Ты был готов ко мне, так ведь, Боунс? Так растянут и открыт. Только и ждал, когда я займу свое место. - Угум, - только и мог ответить Маккой. Член Кирка – такой горячий – казался настоящим чудом после холодной жесткости металла. Более того – Джим знал, как двигаться, чтобы каждый толчок приходился точно в то местечко, которое игрушка только дразнила. - Вот так, Боунс. Дай мне тебя услышать. Он просунул руку между Маккоем и дверью, обхватил его член и принялся грубо его поглаживать. Леонард втянул в рот нижнюю губы и до боли ее прикусил, чтобы не слушать тех звуков, что рвались наружу. Ему нужна была эта дикая унизительная близость, это подтверждение принадлежности Кирку – подтверждение его покровительства – чтобы уничтожить воспоминания о прикосновениях Пайка. Но черт бы его побрал, если он покажет Кирку, что ему это нужно! Кирк тяжело дышал ему в ухо. Он провел пальцем по головке члена Маккоя, истекающего смазкой, и усмехнулся: - Все еще думаешь, что эта задница не моя собственность? Тебе это нравится, Боунс. Можешь ворчать сколько угодно, но ты всегда кончаешь, – наклонился ближе и прикусил кончик уха Леонарда. – Кончаешь подо мной. Сквозь стиснутые зубы Маккоя вырвался воздух, его бедра мелко задергались в предоргазменной судороге, заставив Джима выпустил член, чтобы обеими руками удерживать его зад на месте и натягивать на себя. Он всегда любил, как следует прочувствовать дергающееся вокруг него от наслаждения тело. Когда ноги у Леонарда подломились от слабости, он обнял его за талию и осторожно опустил на пол. Встал на колени над его безвольно распростертым телом, обхватил свой член кулаком и в несколько быстрых движений довел себя до финала, щедро пометив своим семенем кожу Маккоя.

***

Следующие три дня прошли по одному шаблону – быстрый утренний секс, потом занятия или смена в госпитале. Вечером Маккой оценивал настрой Кирка, пытаясь понять, хочется тому больше подраться или потрахаться, и исполнял это его невысказанное желание. В четверг Леонард понял, что ему напоминает эта рутина: такое спокойное уютное однообразие уже было в его жизни. В семейной жизни. Несколько ровных предсказуемых недель. Прямо перед тем как его брак полетел ко всем чертям. Снизошла эта мысль к нему как раз, когда он, забравшись под письменный стол Кирка, делал тому минет, а сам Кирк в это время решал какие-то задачки по астрофизике. Обычно в такой ситуации, то есть лишенный возможности видеть выражение эмоций на лице Джима, Леонард особо чутко воспринимал малейшее движение его тела, чтобы ему угодить. Теперь же на него накатила паника. Короткая, но мучительная. Как в те моменты, когда он был совершенно бессилен что-то сделать. Закрыв глаза, он вновь услышал писк аппаратуры, сообщавшей об остановке сердца пациента, увидел поток крови, просачивающийся между пальцами, ощутил, как холодеет и цепенеет плоть под его руками. Он потеряет и это. Потеряет Джима. Что бы не пытался сделать. Долго так хорошо продолжаться не может. Обязательно что-то должно случиться. - Мда, - Кирк отодвинул стул, вытаскивая член изо рта Маккоя. – Определенно это один из десятка худших отсосов, что мне когда-либо делали. - Если бы ты мог отсосать сам себе, то проблемы бы не возникло, - не мог не огрызнуться на эту насмешку Леонард, отозвавшись практически на автопилоте. - Чертовски справедливо, - Кирк плюхнулся на кровать, привалился спиной к изголовью и продолжил свои вычисления на ПАДДе. Маккой так и остался сидеть на полу, смущенно хлопая глазами, пока Джим не щелкнул пальцами. - Иди сюда. Леонард подумал было повторить, что он – не зверушка, чтобы так с ним обращаться, но Кирк выглядел слишком расслабленным, чтобы его сердить. «Или же скучающим», - мрачно подумал доктор. Он с трудом поднялся на ноги, стиснув зубы от ломоты в коленях, и направился к Джиму. Позже, когда Кирк лежал на кровати, продолжая производить свои вычисления, а Леонард неторопливо катался на его члене, он задался вопросом – какой стала бы их жизнь через год-два? Ну, если бы Маккой не вляпался так эффектно во все это дерьмо, из-за которого их отношения могут пойти прахом в любой момент. Если бы у них были годы совместной службы на одном корабле, они, наверное, смогли бы достичь такого вот баланса. Даже на имперском военном корабле, полном честолюбивых засранцев, всегда готовых всадить нож в спину, могут выпадать тихие деньки, в которые они двое могли бы также размеренно и тягуче трахаться, игнорируя весь остальной мир. Он попытался расслабиться и насладиться моментом – вернее, этим спокойствием и ленивой безмятежностью, нарушаемой только его тихими всхлипами и хлюпаньем смазки, пока его бедра не заныли и не задрожали, устав от этих «упражнений». Он соскользнул вниз, чтобы ненадолго отдохнуть на коленях у Кирка, насаживаясь до упора. Кирк оторвался от ПАДДа: - Продолжай. У меня осталось всего три проблемы. - Я могу создать тебе четвертую, - проворчал Маккой. Кирк запустил пятерню в волосы Леонарда, откинул его голову назад и небрежно поцеловал в заголившуюся шею. - Нет, ты не станешь. Ты хороший. Маккой ответил предупреждающим ворчанием, но в груди у него потеплело. Нет, Джиму не скучно с ним. Их интимная жизнь, возможно, стала предсказуема, как у женатиков, но, похоже, Джима это не бесило. Как бесило все остальное, имеющее хотя бы налет порядка и предсказуемости. И, кажется, делал Джим это исключение вполне осознанно. Кирк хлопнул Маккоя по бедру: - Давай. Леонард для вида вздохнул, но подчинился.