Мистер Нильсен. Руки заключённого прикованы к столу, но он всё ещё может ударить вас головой или дотянуться ногами. Не заводите темы-триггеры, не стоит говорить о политической обстановке в стране, в случае опасности нажмите на тревожную кнопку под вашим стулом, охрана прибудет в течение тридцати секунд.
Согласно киваю ему и наблюдаю за тем, как тяжёлая дверь со скрипом отъезжает в сторону. Мой новый подзащитный ссутулившись сидит на своём месте, смотря в одну точку и раскачиваясь из стороны в сторону, насколько ему позволяет его положение. — Чарльз Харрис, — обращаюсь я к мужчине, — я ваш новый адвокат.***
Деньги не пахнут. Простая истина, которую стоит запомнить, если вы не хотите всю жизнь жаловаться на правительство, не предоставившего вам возможности купить дом в хорошем районе вашего города, и владеть тачкой уровнем выше эконом класса. Научившись зарабатывать на свою достойную жизнь, вы с лёгкостью можете позволить себе те вещи, которые не доступны даже обитателям среднего класса:Свободу слова. Свободу мысли. И просто свободу.
Ох, сейчас вы диагностируете у меня «цинизм первой категории», но, к собственному стыду, я соглашусь с каждым, кто посмел вторгнуться в мои личные границы своим скудоумием. Очерствев, я понял единственную непреложную истину:Имея в кармане крупную сумму денег, а внутри себя — ровно столько уверенности, сколько можешь вынести, ты становишься центром этого мира.
Заключая сделки со своей совестью, вы ослабляете свой барьер, становитесь уязвимы для тех, кто давно задушил в себе это отвратительное чувство, не позволяющее жить на полную катушку. Я иду на сделку не с совестью, а с крупной суммой денег, которая отправится на мой счёт и позволит наслаждаться старостью в окружении счастливой семьи, для которой я смог выбить счастливый билетик под ярким солнцем этой жизни. И сегодня стоимость моей совести составит сорок пять тысяч долларов. Именно на эту сумму я выставил счёт Джону Престону, который как раз и нанял меня для подачи апелляции. Видите ли, спустя почти полгода следствия и сразу после снятия с Агаты всех обвинений Чарльза осудили. Судья был непреклонен и вынес смертный приговор, исполнения которого мистер Харрис мог ждать хоть двадцать лет, спокойно доживая остаток своего века в уютной камере американской тюрьмы в Северной Каролине, куда он попал лишь благодаря системе острого классового неравенства распространённого в пенитенциарной системе Америки. Даже камеры в секции повышенной опасности значительно отличаются уровнем комфорта от камер одной из самых крупных тюрем Калифорнии, где отлично развита система «одиночек». Вот только привести смертный приговор в исполнение решили спустя три с половиной года после его вынесения.Слишком большой общественный резонанс.
Вчера вечером я прилетел в Северную Каролину, чтобы «спасти» Чарльза от неминуемой гибели. Хотя, я не знаю, что может быть хуже: быстро и практически безболезненно умереть или доживать остаток своих лет в камере тюрьмы. Пусть и комфортабельной. Четыре месяца назад мы с семьёй отпраздновали новоселье в доме, расположенном на второй линии от океана. Каждое утро я выхожу на балкон, чтобы вдохнуть пропитавшийся морским запахом воздух и впитать каждой клеточкой тела живительное тепло солнца, практически круглый год радующее жителей Сан-Франциско. К чему это я?Ах, точно!
Жизнь в тюрьме напоминает жизнь на цепи в собачей конуре. Ты существуешь. Ешь, спишь, моешься, справляешь естественную нужду, иногда тебя выводят погулять, но ты лишаешься главного атрибута счастливой жизни:Свободы.
Нет, само понятие свободы достаточно эфемерно, и на самом деле сама свобода имеет ряд ограничений. В первую очередь, она ограничена законами государства, чьим подданным вы являетесь, не забудьте также о внутренней свободе. Совсем недавно, в нашу жизнь вмешался новый вирус, кажется, пришедший из Китая, который тоже установил особые рамки свободы. Но счастлив тот человек, который каждый день строит планы, тот, кто может обнять дорогого сердцу человека. Я слышу какой-то гул. Что-что? Ах, это марш из недовольных моим поступком. Александр, как ты можешь защищать того, кто отравил твою жизнь и жизнь твоей любимой женщины? Так вот, я защищаю не Чарльза, а интересы Элизы Марии Престон-Харрис, для которой её муж, долларовый миллиардер, сколотивший состояние на добыче угля и природного газа, готов сделать всё что угодно. Лично она мне ничего плохого не сделала, равно как и Агате, с которой они со временем наладили тесный семейный контакт. В каждом деле, главное, найти правильную формулировку чтобы договориться со своим внутренним моралистом. Тогда почему я взял с неё столь крупную сумму? Потому что я не благотворительный фонд и работаю за деньги. Наличные. Безнал. Рассрочка. Как вам угодно. Муж Элизы далеко не бедный человек и без ощутимых финансовых стеснений может себе позволить услуги одного из лучших адвокатов в Штатах. Кстати, четыре года назад именно этот адвокат вытащил Элизу из-под следствия за обещание заткнуться о том инциденте с верёвкой и моим членом, так что можно считать, что я получаю часть своего гонорара за теперь счастливую и изобильную жизнь блондиночки. Вернувшись в номер, чувствую нестерпимую тоску по дому и семье. Казалось бы, я улетел из дома каких-то 22 часа назад, но уже соскучился по шуму моря, детскому смеху и запаху вкусного домашнего ужина, который каждый вечер неизменно ждет меня дома. Ну хорошо, вижу, что вам не терпится узнать, как сложилась наша с Агатой жизнь после нашей с вами последней встречи у её больничной койки. Тогда я верил в то, что она не сможет стать полноценным человеком и обретёт целую уйму фобий и психических расстройств, не в силах оправиться от того ужаса, который пережила. Вот только к моему удивлению, Агата оказалась бойцом, каких ещё стоит поискать среди храбрейших и сильнейших. Ей быстро надоела больничная палата и лежачий образ жизни, именно поэтому спустя две недели я забрал её из больницы и увёз на съёмную квартиру. Сил оставаться в доме, где убили моего лучшего друга, человека, заменившего мне отца в определённый период жизни, не было. По сей день, оказываясь в том районе по работе, в груди неприятно начинает скрестись острое чувство тоски и вселенской несправедливости. Отвлёкся. На быстрое физическое выздоровление Агаты я и не мог рассчитывать, пуля попала в колено, повредив коленный сустав и разорвав переднюю крестообразную связку. Ведьмочка отчаянно боролась за право передвигаться на своих двоих, и уже через четыре месяца, уверенно опираясь на обе ноги, она могла неспеша дойти до машины и подняться в офис. Врачи долгое время настаивали на том, что на восстановление потребуется не меньше двух лет, и каково было удивление лечащего врача Агаты, когда спустя два месяца после второй операции, она зашла в его кабинет даже не прихрамывая на поврежденную ногу. По совету доктора мы много гуляли, разрабатывая колено, дав возможность Агате привыкнуть к повышенным нагрузкам. Только вот вместе с Агатой к нагрузкам привыкал и я. Мне быстро надоели бесцельные многочасовые променады по улицам Сан-Франциско, и, ничего лучше не придумав, одним вечером, к великому недовольству Узуфрукта, я принёс домой нового члена семьи. Вы знали, что лабрадоры обладают отличным аппетитом и достаточно выносливы? Мой кот понял это в числе первых. Обычно ленивый комок густой шерсти вальяжно раскладывался на кофейном столике, лишний раз напоминая, кто на самом деле хозяин этой жилой площади. Обычно. С того самого дня, как в нашей квартире появился Деликт, Узуфрукт нашёл себе новую обитель: на платяном шкафу, под самым потолком, куда надоедливый пёс уж точно не достанет. Агате с каждым днём становилось всё лучше и лучше, а я никак не мог нарадоваться тому, что теперь могу не сопровождать девушку в длительных прогулках, зная, что она будет в относительной безопасности. Вот только я не мог предусмотреть одного: Макото никак не мог смириться с жарким желанием быть рядом с Агатой и, выследив её, присоединился к прогулке, как бы невзначай кинув фразу о том, что она действительно мудрая и сильная девушка, раз нашла в себе силы простить такое предательство.Какое?
Трахнул её сестру. Пусть даже и в благих целях. Рыжик оказалась действительно невероятно сильной и мудрой девушкой, поэтому без скандалов, ругани и ссор, прихватив пса, покинула нашу с ней квартиру в неизвестном направлении, оставив лишь маленькую записку на прощание:«Нильсен, я честно верила в тебя и твою способность держать ширинку застегнутой. Жаль, что потеряла своё время. Спасибо за опыт и пса, будь счастлив!
Агата»
Предварительно выключив телефон, она окончательно оборвала нашу с ней связь, оставляя меня наедине с внезапно ожившим котом и собственными мыслями. Лишь тогда я понял, как сильно люблю эту девушку.Двадцать четыре дня невыносимого одиночества.
Несмотря на вечную суету вокруг себя, привычное внимание и переизбыток общения, я был одинок. Однако как важно иметь в этом мире того, кто будет способен не просто слушать, а слышать. Харрис обладает удивительной способностью из одной неосторожно оброненной мной фразы вытягивать суть. Она видит меня насквозь, впитывая каждое моё слово. Первые два дня я отрицал свою привязанность к рыжику, смеялся над её максимализмом и верил в то, что она вот-вот откроет дверь в нашу с ней квартиру, осознав, как глупо поступила. Глупо. Именно так себя я чувствовал спустя пять дней после бесследного исчезновения Харрис. Одним утром мне позвонил Джонс и попросил забрать ключи от моего офиса, которые ему передала Агата. Сорвавшись с кровати, в одной пижаме и тапочках я прыгнул за руль, молясь о том, чтобы успеть пересечься с любимым взглядом ведьминских глаз.Не вышло.
Джонс быстро простил мне погром, устроенный мною в его кабинете, но до сих пор припоминает разбитую о стену бутылку пятнадцатилетнего виски, подаренного ему благодарным клиентом. Прошло две недели со дня начала моей холостяцкой жизни. Я пытался заваливать себя работой, чтобы избавиться от настойчивых мыслях о девушке, безбожно пил, уходя в спасительное забытьё, и даже, к своему стыду, однажды вызвал девочку с пониженной социальной ответственностью. Вот только до секса так и не дошло, а я с удивлением отметил про себя, что проститутки могут быть отличными собеседниками. И именно Сьюзан, мой ангел в спущенном чулке и сигаретой в зубах, смогла сделать то, что не смог ни один из моих знакомых полисменов. Набрав всего парочку номеров, откровенно заигрывая со своими собеседниками, она нашла новое место жительства Харрис и врача, теперь наблюдающего за её восстановлением. На следующее утро, приведя себя в порядок и купив букет её любимых кустовых роз, я отправился с предложением мира по одному из указанных адресов. Вот только рыжик, будто почувствовав, что её рассекретили, просто испарилась. Я провёл у двери в её съемное жилье почти шестнадцать часов, игнорируя звонки разъяренных клиентов и SMS от нового помощника.А она так и не появилась.
Следующие три дня я провёл за слежкой. Скинув свои обязанности на плечи неопытного помощника, оставив несчастного на растерзание клиентам, я превратился в сталкера. Проснувшись в 6 утра, я быстро собирался, покупал цветы и ехал к дому, где предположительно жила Харрис. Ждал у подъезда до пяти часов вечера, заменял успевший завять букет на свежий и двигался в сторону клиники, где принимал Томпсон. Принципиальный гад. Сначала я думал, что он торгуется, набивает цену за информацию об Агате, вот только стоило мне повысить сумму награды, как он нажал на кнопку вызова охраны. Усталость. Она накопилась во мне, закипала от предельной концентрации. Вечером третьего дня я обречённо сидел на скамье у здания суда, вбирая в себя лучи медного закатного солнца. Мне не хотелось домой, от одной мысли о том, что я вновь проведу вечер в одиночестве, становилось слишком тошно. Казалось, что жизнь проходит мимо и глумится над замершим в пропасти мной. — Александр, добрый вечер! — окликнул меня до боли знакомый голос. Оторвав взгляд от тротуарной плитки, я встретился с голубыми глазами Линд, с беспокойством глядевшими на меня. — Здравствуйте, судья Линд. — Пожав плечами, отодвигаюсь в сторону, кивнув на освободившееся рядом с собой место. — Чем обязан? — Ты в порядке? В порядке ли я? Рэйчел, я по уши в дерьме. Вымученно улыбнувшись, стараюсь придать своему лицу выражение умиротворённости, но, судя по деликатному покашливанию Линд, выходит это у меня плохо. — Звучит странно, но я приглашаю тебя на чашечку вечернего чая. Если захочешь — расскажешь, что у тебя произошло. — С чего ты взяла, что у меня что-то произошло? — мгновенно вскипаю я, не желая быть слабым в её глазах. — Нильсен, я вижу тебя насквозь. До чего я докатился тогда? За чашкой брусничного чая, будто личному психологу, я выдал всё, что скопилось у меня на душе. Душа. Ха! Видите, в какую лирику я подался тогда? На удивление, Рэйчел не стала меня осуждать. Хотя, как она может осуждать? — Нильсен. — Довольно улыбнувшись, девушка откидывается на спинку кресла. — Ты подарил ей собаку. Где они чаще всего гуляли? — Везде, Рэй, вез… Озарение снизошло на меня будто манна небесная на евреев, следовавших за Моисеем. Поблагодарив Линд и кинув пару купюр на столик в кафе, я выбежал из него, молясь о том, чтобы установившееся расписание Агаты не поменялось. Каждый день в шесть вечера она ходила гулять с Деликтом на собачью площадку в парке Корона Хайтс. Я бежал и искренне молился о том, чтобы она была там. Остановившись у площадки, я огляделся. Кроны зелёных деревьев отражали красные всполохи вечернего солнца, пропуская сквозь себя лишь небольшую часть света. Но и его хватило, чтобы огненные локоны стали ещё ярче. Сидя на скамье, моя милая беседовала с каким-то парнем, с полуулыбкой на лице отвечая ему. Деликт узнал меня сразу и рванул ко мне, мгновенно выдав моё местоположение. Слюнявая морда уткнулась в сгиб локтя, и я невольно рассмеялся, услышав радостный хрюк пса. Агата, насколько позволяли её возможности, небыстро побежала за ним, испуганно выкрикивая имя питомца. — Агата, он здесь! — Махнув ей рукой, я улыбнулся, надеясь снизить градус нашего с ней общения. — Зачем ты пришёл? — Подойдя вплотную к собаке, она застегнула на его ошейнике поводок и гневно посмотрела на меня. — Я хотел поговорить, объясниться… — Александр, я не злюсь на тебя, — спокойно произносит она, поразив меня своим равнодушием, — я лишь разочаровалась в любимой человеке. Здесь не о чем разговаривать, я хочу пережить свои чувства и идти дальше без тебя. — Я люблю тебя! — отчаянно кричу я ей, эгоистично представляя, как она растает от моего признания. — И я тебя. — Моё сердце заходится в болезненном танго после этих самых слов, заставляя трепетать всё тело. — Вот только быть рядом не смогу. Ты разочаровал меня. Неделя. Дальше меня ждала неделя безумия. Безмолвной тенью я преследовал Агату, каждый раз обещал себе, что это был последний раз, но отказать себе в том, чтобы увидеть её снова, не мог. Она замечала меня, меняла маршруты, вот только я, как настоящая гончая, следовал за каждым её шагом. Сложно представить, сколько бы ещё продолжалось это безумие, если бы мне не пришла SMS от Агаты с просьбой поговорить. Я сидел перед ней и не мог вымолвить ни слова, пока мои зубы отбивали чечётку друг о друга. Она дала мне шанс. Первый, последний, единственный. Тем же вечером, вернувшись в нашу с ней квартиру, она с умиротворенным выражением на лице сжала в объятиях раздосадованного возвращением собаки Узуфрукта и… постелила себе на диване. Завоевать её доверие было сложно, я всё ещё не мог спокойно смотреть на то, как она спит отдельно от меня, но я ведь не был снова одинок? Спустя пару месяцев в нашем доме наладился воцарился привычный уклад жизни, и я, к своему великому счастью, засыпал в объятиях той, которую полюбил не только сердцем, но и разумом.Глумитесь?
Имеете полное право на это. Разрешите, я приму звонок? Провожу пальцем по экрану, принимая вызов от любимых. — Алекс, как там дела? — Дрожащий голос Агаты выдаёт её волнение. — Апелляция подана. Как ты? — Ты… ты ведь сможешь его спасти, правда? Если быть объективным, то я ждал совершенно иной реакции от супруги. Возможно, крики, вероятнее всего, тихие слёзы, может быть, молчание, но не беспокойство за жизнь человека, причинившего ей неимоверные физические и моральные страдания. — Алекс, ты не подумай, что я больная, просто… я знаю, каково это — быть сиротой и не хочу, чтобы об этом узнала Лиз. Моя Агата, она вся в этом. Самопожертвование и великая любовь к семье однажды сгубили её. Она прекрасно понимает, что человек, называвшийся ей дядей, — монстр. Зверски убив свою сестру, застрелив родного сына, подставив племянницу, он не испытывал ни капли сожаления. И всё это ради денег. Такие люди не достойны находиться в обществе, для них запрещена та самая свобода. Но кто я, чтобы судить? Не буду отбирать хлеб у коллег по цеху. — Я люблю тебя. Поцелуй от меня Ульрика. Позвоню тебе утром. Сбросив вызов, открываю чемодан и пробегаюсь глазами по листку, добытому для меня Эвой. Сегодня, я вновь стану сказочником, человеком, пишущим свою историю. Подставной свидетель уже ждёт меня на выезде из города, где нет камер видеонаблюдения. Купленный эксперт-криминалист внимательно изучает первоначальную экспертизу своих коллег, когда-то работавших с телом Данте и местом преступления. Информатор исследует слабые места судьи, ищет для меня его контакты. А я пишу речь, которая тонким ключом освободит запястья Чарльза Харриса от наручников и откроет камеру смертников, выпуская его из неё.Я — Александр Нильсен.
И я — адвокат, чьё слово выше закона.