Как выйти замуж за принца

      Я поднялась на кафедру, испытывая определенное волнение. Нет, мне раньше доводилось делать доклады, но то были обычные маггловские конференции. А вот на магической я была впервые. Казалось бы, все было очень похоже, только меньше секций, меньше людей, отсутствие регламента на выступления и зачастую бурные дискуссии, но я нервничала. Признаться, я не ожидала, что мои статьи по выращиванию волшебных культур in vitro вызовут такой резонанс. Но тем не менее это была первая конференция, на которую меня пригласили с докладом, а не я сама подавалась. Да, я получила несколько писем, да, в журнале даже возникло что-то вроде дискуссии о допустимости применения маггловских достижений в зельеварении. И все же я большую часть времени посвящала науке обыкновенной, а не магической, а потому не ожидала, что получу такое предложение. После стажировки на исторической родине я вернулась в Кембридж, в свою лабораторию, уже почти дописала диссертацию. В маггловском мире я так и осталась мисс Грейнджер, а вот в магическом теперь представлялась как мисс Корвин. А тут ко мне прилетела сова с приглашением как раз на вторую фамилию. Хорошо, что я теперь живу одна, то-то бы соседки удивились. Тем не менее соблазн поехать в Римини был велик. Лето. Италия. Поэтому я запланировала отпуск на июнь, заранее заказала билеты и принялась готовиться к докладу. Пригодились знания по артефакторике и купленный на далеком финале чемпионата мира по квиддичу омнинокль. Я смонтировала чудесный ролик про выращивание культуры и растения-регенеранты волшебного папоротника. А еще сварила парочку зелий, чтобы подтвердить эффективность. И вот я, в специально купленной для такого случая мантии, с уложенными в аккуратную прическу волосами, готовлюсь делать доклад. Короче, поднимаясь на кафедру и гремя склянками, я чувствовала волнение — все ли удастся, не позвали ли меня, чтобы посмеяться, смогу ли я убедить всех в полезности таких растений? А еще я отвыкла носить мантии и боялась, что сейчас просто в ней запутаюсь. На секунду мне показалось, что меня так и буравят глазами, но я сделала вдох, махнула волшебной палочкой и запустила свою «презентацию». Удивлять так удивлять. — Благодарю за внимание и с радостью отвечу на ваши вопросы, — закончила я свой доклад через пятнадцать минут. И вопросы на меня посыпались как из рога изобилия. Причем интересовали всех не только культура in vitro, но и то, как я сделала презентацию. А потом у меня перехватило дыхание, так как вопрос мне задал профессор Снейп, то есть мастер Принц. Мерлин! Словно я снова маленькая девочка, и мне хочется ответить, чем же отличаются клобук монаха, аконит и волчья отрава. Но нет. Я давно выросла. Гермиона Корвин знает, что делает, и умеет ответить на вопрос — ясно и четко, без лишних подробностей. — Впрочем, я думаю, что мы могли бы обсудить подробности в частном порядке, — нахально закончила я, глядя профессору в глаза. — Спасибо, мисс Гр… Корвин, я воспользуюсь вашим любезным предложением.       «Узнал все-таки», — с некоторым удивлением подумала я. Но отвлекаться было некогда, уже прозвучал следующий вопрос. Спускалась я вся в мыле — мне еще не доводилось отвечать на вопросы дольше по времени, чем был сам доклад. Были среди них и откровенно вопросы ни о чем, но были и действительно интересные. Но все же встреча с профессором сильно выбила меня из колеи. Я пыталась следить за следующим выступлением, но нет-нет да и поглядывала в сторону мастера Принца. Когда все выступления закончились, я направилась к выходу. Мастер Принц меня там явно поджидал. — Мисс Корвин? — спросил он меня слегка язвительно и вопросительно выгнул бровь. — Помнится, лет семь назад вас звали мисс Грейнджер. — Вам ли не знать, мастер Принц, что для того, чтобы сменить фамилию, не обязательно выходить замуж? — Туше. Вы сейчас располагаете свободным временем, мисс Корвин? — Да, конечно.       И тут он начал задавать мне вопросы по-настоящему. Я настолько увлеклась, что даже не заметила, что мы уже вышли на улицу и куда-то идем. Мастер Принц, да, буду лучше называть его так, ему идет куда больше, чем «профессор Снейп», оказался на редкость приятным собеседником. И, надо отдать ему должное, не сбивался на учительский тон. Я вовсе не чувствовала себя ученицей на уроке. Как будто это были два разных человека. Мы каким-то образом дошли до небольшого ресторанчика, где и поужинали. Разговор от моей работы плавно перешел на совместимость маггловских достижений с магическими в целом. Принц отлично разбирался в современной биологии и химии, явно следил. Это было ужасно приятно — говорить на одном языке. Большинство волшебников, да и обычных людей, если честно, меня не понимали, мне регулярно приходилось подбирать слова, чтобы объяснить, чем я занимаюсь.       Уже на следующий день мы сидели на конференции вместе. К концу недели мы звали друг друга по именам. Вышло это, кстати, весьма забавно. Так как в тот день интересные доклады были заявлены во вторую половину дня, я решила, что заслужила провести утро у моря. Выбрала я пляж для волшебников по той простой причине, что людей там было на порядок меньше, чем на обычном пляже. Я обожаю море. Смотреть, как оно катит свои волны на берег или слегка качается, обманчиво спокойное. Солнце ли, звезды или вовсе идет дождь — море прекрасно. Я, пофыркивая, вошла в холодноватую воду, которая еще не успела прогреться за утро. Я отплыла подальше, чтобы не мешать мамам с детьми и другим отдыхающим, и улеглась на спину, раскинув руки и изображая морскую звезду. Я полностью расслабилась и все качалась на волнах, слушая шум моря. Но тут я ощутила прикосновение чьих-то рук и уперлась головой в чью-то грудь. Я перепугалась. Резко развернулась и начала судорожно молотить конечностями. — Да успокойтесь вы, или сейчас потопите нас обоих!       Бархатный голос заставил меня прийти в себя. Совершенно растерянная, я уставилась на мастера Принца. Его черные глаза смеялись, но лицо оставалось серьезным. — Простите, мастер Принц, — пискнула я, судорожно цепляясь за его руку. — Я просто увидел, что кто-то дрейфует далеко от берега, и вы не откликались. Простите, что напугал вас. И, думаю, после того, что между нами было, вы можете называть меня по имени. — Только если и вы будете поступать так же. — Хорошо, Гермиона. — Северус, а что это вы здесь делаете? — То же, что и вы — отдыхаю от конференции. В данном случае море и солнце предпочтительнее лекции от мастера Винченцо.       В конце концов я отцепилась от его руки, и мы поплыли к берегу. Сидя на солнышке, мы разговаривали, а я поглядывала на него: худой и жилистый. Мы еще несколько раз искупались. Северус отлично плавал, куда лучше меня. И если он и рассматривал меня, то тоже, надо признать, делал это куда лучше меня и совершенно незаметно.       После этого наше общение стало гораздо более дружеским, и мы обсуждали не только науку. Северус, как оказалось, два года стажировался в Италии, прекрасно знал итальянский, ориентировался здесь как рыба в воде и показал мне много интересного. Я специально прихватила несколько выходных после окончания конференции, чтобы посетить Вечный город, а в итоге заполучила отличную компанию и прекрасные экскурсии не только по маггловскому Риму, но и по магическому. А еще я получила приглашение в его лабораторию. Кажется, у нас наметились какие-то совместные исследования. Все же он был первоклассным зельеваром, мастером. А я была биотехнологом. Магобиотехнологом? Пожалуй, нужно вводить новое слово в обиход. Ну и я, конечно, пообещала показать свою лабораторию, ведь все же основное оборудование стояло там. Да и хотелось похвастаться. Хорошо быть волшебником, не надо было даже заказывать специальный пропуск для Северуса и ставить в известность руководство. Он просто отведет вахтеру глаза и пройдет вместе со мной через дверь. Впрочем, кажется, интерес у нас не только научный, но я никуда не торопилась.

***

      И тем не менее все произошло достаточно быстро. Сначала Северус перестал скрывать заинтересованные взгляды. Ну, это я надеялась, что перестал скрывать, а не просто начал смотреть заинтересованно. Потом наши руки начали встречаться все чаще. Северус чуть не каждый день стал аппарировать в Кембридж, чтобы просто поужинать со мной. Тут кстати пришлись карты тети Берри, ведь я никогда не знала, когда у меня конец рабочего дня — бывает, идет эксперимент, не станешь же останавливаться, пока не завершишь? А тут оперативный способ связи — в чем-то даже удобнее, чем мобильные телефоны. Но все равно я приобщала Северуса к благам цивилизации. И если телефон на него впечатления не произвел, то персональный компьютер — очень даже. Надо было видеть эту попытку сдержать удивление на лице мистером Невозмутимость, когда я продемонстрировала ему, как обрабатывать статистические данные в специальной программе. Он, конечно, рассказал мне про пару заклинаний и нумерологических подходов, но как-то у математической статистики куда больше надежности. А Северус показывал мне удивительные места волшебного и обычного мира. Я удивилась, узнав, что он неплохо разбирается в искусстве и любит театр. Хотя были у него и недостатки. Например, его ехидство и сарказм не знали границ. Иногда он мог пройтись и по мне. Впрочем, я была привычна и как-то легко приняла эту его особенность. А еще я определенно точно и бесповоротно была влюблена. Нет, я не жила до этого монахиней и затворницей. И даже пару раз заводила отношения с парнями. Но все они быстро заканчивались. Иногда мне было приятно общаться с человеком, но становилось дурно от мысли, что он меня поцелует. А иногда, наоборот, физическое влечение присутствовало, но дальше поцелуев дело не заходило — либо мне было скучно с парнем, либо молодой человек находил меня слишком занудной да еще и вечно предпочитающей работу свиданиям. С Северусом такого не было. Я определенно наслаждалась нашим общением, а мое сердце замирало от предвкушения, стоило ему оказаться ко мне чуть ближе. Я уже почти набралась смелости, чтобы поцеловать его первой, но все же не успела.       После ужина Северус провожал меня домой. Теплый летний вечер плавно перетекал в ночь. Мы остановились у входа, чтобы еще немного поболтать, но какое-то притяжение заставляло нас молчать. Северус посмотрел в мои глаза и вдруг наклонился ко мне. И я сама нырнула в поцелуй — нежный, неспешный, головокружительный. Его руки притянули меня к себе поближе, было так уютно в этом кольце объятий. Я целовалась так самозабвенно, как никогда в жизни. — Подымешься ко мне? — я не узнала свой голос. — Как я могу отказаться?       В квартире мы очутились быстро. И тут я вспомнила, что не ждала гостей, а потому там царил беспорядок. Впрочем, Северус очень быстро заставил меня забыть о таких мелочах, как немытая посуда в раковине, вещи на стуле и хаос из бумаг на столе. Тем более, что наши вещи летели прямо на пол. Как все же хорошо, что я люблю красивое белье и ношу его каждый день, просто так. Судя по взгляду Северуса — он оценил, хотя не думаю, что его сейчас могло бы остановить белье, от которого меня избавили быстро и стремительно. Я никогда не была полностью обнаженной перед мужчиной, но это не смущало, а заводило меня еще больше. Тем более и сам Северус позволил снять с себя одежду. — Как же давно я хотел тебя увидеть такой, — прошептал он мне на ушко, а меня прямо повело, потому как он без долгих слов запустил свою руку туда, где требовательно нарастало возбуждение. Эти тонкие длинные пальцы умели творить чудеса. Я увидела, или скорее почувствовала, что и он тоже хочет меня. — Как ты любишь, Гермиона? — промурлыкал на ухо Северус, продолжая ласкать меня так, что я не очень-то соображала, о чем он меня спрашивает. — Северус, — выдохнула я, а потом все же не сдержала стон и добавила: — я не знаю, у меня еще не было мужчины.       Северус замер, отстранился и внимательно посмотрел на меня. — Ты девственница? — Ну да, как-то не случилось. — Гермиона, ты уверена? Первый раз ты будешь помнить всегда. Ты точно хочешь этого со мной? — Да, Северус, хочу. — Но, может, это должен быть кто-нибудь более подходящий? Гермиона, ты — молода и прекрасна… — Так, если ты скажешь, что ты стар и страшен и меня не достоин, я тебя покусаю или прокляну. Мне двадцать три года, я уже почти старая дева. Ты первый мужчина, который привлекает меня и интеллектуально, и физически. Если тебе это принципиально, я сейчас трансфигурирую хоть эту чашку во что-нибудь подходящее и сама себя дефлорирую. Я хочу, чтобы ты трахал меня, а не мои мозги! Если хочешь, напишу тебе расписку, что не буду иметь к тебе претензий!       Я рассердилась. Мне было так хорошо. Я, можно сказать, губу раскатала, а мне отказывают по надуманной причине. Кажется, от злости с меня начали сыпаться искры. Вроде колдовала недавно. Но так лучше, чем слезы. Но тут Северус улыбнулся. — Нет, Гермиона, расписки не надо. Смею надеяться, что я справлюсь лучше, чем трансфигурированная чашка. Иди ко мне, маленькая.       Дальше мы уже не отвлекались на всякие глупости. Засыпала я довольная и счастливая, первый раз в объятьях любимого, и это было прекрасно.       Утром я проснулась одна от странных звуков, раздававшихся с кухни, и запаха кофе. Я натянула на себя длинную майку, в которой обычно спала. Зайдя на кухню, я увидела Северуса и Живоглота, которые уже молчали, но все еще не отводили взгляда. — Глотик! — Твой охранник ревнует. Утром это мохнатое чудо залезло в кухонное окно и устроило мне скандал.       Я засмеялась. Теперь все понятно. В теплое время года я держала форточку на кухне открытой, чтобы Живоглот мог гулять, когда ему вздумается, и не скучал без меня. Видимо, он ушел на ночную прогулку, а утром обнаружил чужака в квартире. Живоглот вообще не очень любил мужчин и жутко меня ревновал. Один мой потенциальный парень даже прекратил со мной общение после знакомства с когтями Глотика. Тут мой рыжик подошел ко мне, потерся о ноги, принюхался. С видом крайнего подозрения, я бы даже сказала, презрения он посмотрел сначала на меня, потом на Северуса, а затем уселся посреди моей крошечной кухни и принялся демонстративно вылизывать свое хозяйство. — Кажется, он все понял. Доброе утро. — Доброе. Кофе будешь?       Я кивнула. — Ты уж прости, что разбудили тебя. Впрочем, все равно пришлось бы это сделать, мне уже уходить минут через пятнадцать. — Ты придешь вечером? — А ты хочешь?       Я покраснела. Северус наклонился ко мне и поцеловал. — Тогда приду.       И вдруг я заметила на его черной рубашке чей-то длинный светло-серый волос. Явно не мой. Я подцепила его пальцами и сказала: — Приходи, конечно, если только эта платиновая блондинка тебя отпустит.       Северус изогнул бровь: — Гермиона, ты действительно не можешь отличить кошачью шерсть от человеческого волоса?       Я смутилась — волос был очень тонкий, но такие длинные разве бывают у котов? — Это волос снежного барса. Я сейчас варю одно интересное зелье с его шерстью — видимо, остался на одежде. Но мне нравится, когда ты меня ревнуешь.       И я опять залилась краской. И опять меня поцеловали. Живоглот фыркнул — у него было свое мнение.

***

      Вот мы с мамой уже выпили несколько чашек чая, обсудили все, что можно и не можно, а я никак не решалась сообщить ей новость. Когда она принялась мне рассказывать про азалии соседки, я просто без прелюдий вывалила на нее: — Мама, я выхожу замуж. — О, наконец-то ты сказала. — Ты не удивлена? — Ну, о том, что у тебя полгода назад появился мужчина, я догадалась по твоему счастливому лицу и вечной занятости на выходных. А свадьба — событие закономерное, хотя, может, вы и торопитесь. Но бабушка Хелен вышла замуж вообще через месяц знакомства, так что все нормально, — и тут мама задумалась, потом искоса посмотрела на меня: — Гермиона, ты беременна? — Что? Нет, нет! Мы договорились — сначала моя защита, а потом уже дети. Ну, если я сама раньше не захочу. — Что ж, это разумно. Дети — всегда хорошо, но лучше их все-таки планировать. Тем более, что защита у тебя на носу, осталось дождаться последней публикации. А теперь расскажи мне про своего жениха.       И тут я зависла — как сказать маме, что я собралась замуж за человека старше меня на девятнадцать лет, да еще в придачу учившего меня в школе? Тут уж я начала издалека. К тому же сказала Северусу, что я подготовлю родителей сама. И я подумала начать, как в песенке про Маркизу, с самой безобидной части. — Ну, он очень умен, лучший специалист в своей области по меньшей мере в Британии, а, может, и в Европе. Хорошо зарабатывает.       Мерлиновы подтяжки, что я несу! Вот точно не быть мне коммивояжером. — Я не сомневалась, что ты не станешь связываться с дураком. А кем он работает? — О, он ученый-исследователь и зельевар. — Зельевар? — лицо у мамы слегка вытянулось. — Волшебник, значит? — Да, мама. Но он прекрасно разбирается в нашем мире, следит за наукой и не чурается благ цивилизации.       Вот почти правда: компьютер Северус освоил и даже интернет оценил, но вот понять прелесть онлайн-общения так и не смог. Вечно фыркает на меня, когда я зависаю в ЖЖ. Говорит, что трачу время впустую. А сам живет в средневековом замке с обслугой-домовиками. А его компьютер стоит в моей квартире, так как в маноре техника не работает. — О, это хорошо. Прекрасно. Я так понимаю, вы недавно познакомились? — Нет. Ну, то есть мы встречаемся только полгода — помнишь, я ездила на конференцию в Римини, мы там случайно столкнулись — но вообще я его со школы знаю.       Ой, кажется слизеринство передается половым путем. Ведь ни словом не соврала же. Хотя правду сказать все равно придется. — Вы учились вместе? Но это же не Гарри и не Рон?       Я рассмеялась: — Нет, Гарри уже давно женат, а Рона я со школы не видела.       Мама улыбнулась: — А в школе он тебе нравился?       Я чуть покраснела. — Да, я была влюблена в него, но он не знал, так что это тайна. — О? Это тот мальчик, про которого ты мне рассказывала — который старше и с другого факультета? — Ты помнишь? — Конечно, это же твоя первая влюбленность. Пусть ты и не спешила делиться чувствами со мной, но я все равно переживала за тебя. А потом у тебя появился Виктор, и я успокоилась, ведь про него ты мне все рассказывала. Но вот видишь, как бывает. Так на сколько он тебя старше? Лет на пять?       Вот тут я поняла, что шила в мешке не утаишь. Но, пожалуй, разница в возрасте была еще не такой уж и страшной сама по себе, хуже был тот факт, что Северус был моим учителем. — Ну, мам, ты же знаешь, что волшебники живут намного дольше людей, так что разница в возрасте не так критична. Вот папа, например, тебя на семь лет старше. — Но ведь у вас в школе всего семь курсов, он не может быть тебя старше больше чем на шесть лет. — Девятнадцать. — Он же тебе в отцы годится! И подожди, он что — работал учителем?! — Мама, но это же нормально, когда ученица чуть-чуть влюблена в учителя… — Но не наоборот! — Так он и не был тогда в меня влюблен! Я ж малявкой была! Нет тут ничего аморального. Просто так вышло. Но мы подходим друг другу — у нас общие интересы, склонности, мне хорошо с ним, он заботится обо мне и любит меня. И я тоже люблю его.       Мама взяла меня за руку, увидев, как я разнервничалась. — Ладно, дорогая, прости. Я не права. Ты же действительно давно закончила эту школу, уже семь лет прошло. — Даже больше. Он ушел из школы после моего четвертого курса.       И тут мама что-то сообразила. — Подожди, ты сказала, он — зельевар?       Я кивнула. Конечно, Джин Грейнджер умна, и память у нее хорошая, генетика есть генетика. — Это Север Снейп? — Ну да, это он. Только его зовут Северус Принц. — В смысле? — Это довольно запутанная история. Принц — девичья фамилия его матери, когда она развелась со своим мужем, Северус принял ее фамилию, стал наследником рода. Ой, ну там у них почти средневековые заморочки. Но его дед, лорд Принц, кстати, до сих пор жив, бодр и в полном уме, несмотря на то, что ему уже за сотню перевалило. А у директора Дамблдора были какие-то странные причины, из-за которых в Хогвартсе Северус работал под фамилией Снейп. Это все довольно запутанно. Но ведь и у меня две фамилии. И даже у папы.       Мама сидела и тихонько переваривала информацию: — Да уж, а я хотела предложить не рассказывать папе, что ты выходишь замуж за своего школьного учителя. Но, пожалуй, он догадается. — Ну, мам! — я закатила глаза. — Ладно, ладно… Не злись, я пошутила. Но папу надо подготовить. Я тебе помогу. — Спасибо. Как насчет следующих выходных для совместного ужина? — Отлично. Недели мне как раз хватит. А когда свадьба? — Через две недели. — Как через две? А место? А гости? А платье, в конце концов? — Будет у меня платье, голой к алтарю не пойду. А гостей почти не будет — только самые близкие. Все равно свадьба будет волшебная, так что подружек я позвать не смогу. Зато тетя Берри с мужем будет. И бабушку Хелен можно позвать, она же про волшебство знает. А еще будет Константин Корвин, папин дядя, вы, конечно, мама Северуса и его бабушка и дедушка. А сама свадьба будет проходить в Принц-маноре. Заодно посмотришь на средневековый замок. — И тебя это устраивает? Неужели ты не хочешь праздник?       Я пожала плечами: — Нет. Это всего лишь ритуал. Для меня не важна внешняя атрибутика. Ты же знаешь, я никогда не понимала всю эту девчачью чушь. Но если хочешь, у нас еще есть время пройтись по салонам поискать мне платье. — Так что же мы сидим! У нас времени в обрез. Собирайся, Гермиона! — заявила мама, а сама распахнула дверь гостиной, где мы секретничали, и высунула голову в коридор. — Джон! — заорала мама. — Гермиона выходит замуж через две недели! Нам нужно срочно купить ей платье! Ты должен отвезти нас в центр!       Папа кубарем скатился с лестницы: — Поздравляю, Гермиона! А за кого? — Ты его знаешь, — влезла мама. — Это Север, родственник Берри, они приносили нам письмо из Хогвартса, и нет — он не педофил. Считай, они заново познакомились полгода назад.       Вот и вся подготовка. Папа стоял с отвисшей челюстью. Я с укором смотрела на маму. — Ну что стали столбом? Уже полдень, свадьба через две недели, а платья нет ни у Гермионы, ни у меня! Десять минут на сборы!       И мама улетела в комнату переодеваться. Я виновато смотрела на папу. — Ты должна мне все объяснить. — Хорошо, папа. Но уже в машине.       Папа глянул наверх, тяжело вздохнул. — Хорошо, а то у нас осталось всего девять минут на сборы.       И мы улыбнулись. Джин Грейнджер не умеет ждать.

***

      Хоть свадьба и была маленькой, даже практически камерной, но я все равно устала. Папа, в отличие от мамы, видел почти все волшебство — и появление моего имени на гобелене, и чары брачного обета, и еще много чего. Мама делала вид, что ей все равно, но в основном общалась с тетей Берри, чувствуя себя явно неловко. Тем более, что все Принцы, кроме, пожалуй, Айрин, не были простыми и приятными в общении людьми. Хотя они, конечно, пытались быть милыми — на свой лад. Например, Септимус Принц сообщил моей маме, что он совсем ничего не имеет против того, что я полукровка, даже скорее магглорожденная. И что он был бы не против, даже если бы Северус вздумал жениться на ней самой. «Вы же еще не вышли из детородного возраста, миссис Грейнджер? Впрочем, если что — имеются специальные зелья!» Это просто леди Айрин отвлеклась, так-то она сдерживала своего лорда. Зато Константин Корвин неожиданно комфортно чувствовал себя в этой атмосфере. Он, правда, лучше знал французский, но все равно как глава рода дал свое благословение на брак и даже поучаствовал в церемонии — с латынью проблем у него вовсе не было. А еще артефактору всегда найдется о чем поговорить с зельеваром. Так что большую часть времени старшее поколение было занято собой. Но все, абсолютно все рассказывали, как необходимо нам скорее обзавестись потомством. Даже мама и папа. Видимо, это обязательный атрибут свадьбы. Дед Константин еще предложил провести специальный обряд с голубыми и розовыми ползунками — на определение пола первенца. Но, слава Моргане, славянские традиции никто не поддержал. Тем более, что Северус решительно заявил, что ни за что не станет бегать вокруг стола с голубыми ползунками наперевес, собирая мелкие деньги. Но тут тетя Берри принялась выспрашивать про славянские свадебные традиции, наговоры, песни и прочее, задействовав при этом леди Айрин, которая любезно вызвалась побыть переводчиком. И вообще, тетя Берри явно веселилась, как могла. Она радостно называла Северуса племянником, а меня — сестрой. Именно она служила тем склеивающим фактором, который не дал нашей свадьбе превратиться в унылое сборище людей, которым не о чем поговорить друг с другом. За что ей большое спасибо.       Тем приятнее было наконец-то остаться с Северусом вдвоем. А еще лучше скинуть неудобную одежду и очутиться в кровати. — Ну, что будем делать? — Ммм, а какие есть варианты? — спросила я, а Северус принялся распутывать мою прическу. Я просто млела от удовольствия, а мои волосы, почувствовав свободу, рассыпались всюду. Массаж головы плавно перетек в массаж шеи, груди и прочих частей тела. Через какое-то время мы вернулись к разговору. — Это, кстати, был один из вариантов. Но вообще-то я хотел предложить тебе подарок. — О, это очень мило — еще один подарок. Надеюсь, мой тебе понравился? — Очень. И ты когда-нибудь обязательно расскажешь мне, где берешь такое белье. — Когда-нибудь, — хитро улыбнулась я. Нет, Северусу я ни за что не скажу, в какие магазины хожу без него. — Так где мой подарок? — Сейчас.       Северус приманил какую-то коробку. Я замерла от удивления — в коробке лежал диск с фильмом. — Ты даришь мне «Реальную любовь»? — Надеюсь, что так и есть. Но вообще-то там просто фильм. Помнишь, мы смотрели его в кинотеатре на твой день рождения. Я так понял, он тебе очень понравился. Хотя я вовсе не считаю, что этот актер — Алан Рикман — похож на меня. У него не такой уж и длинный нос. К тому же он старше. Или тебе это и нравится? Нет, не надо кидать в меня подушкой. И тем более у меня нет и вряд ли когда-нибудь появится ассистентка… симпатичная ассистентка…       А я уже душила его в объятиях — он не просто запомнил, что мне понравился фильм, а еще купил в маггловском магазине маггловский фильм. Это значило для меня больше любых слов. — Ну что, в квартиру в Кембридже? Посмотрим теперь? — Давай. Я же теперь могу аппарировать прямо отсюда? — Да, миссис Принц, теперь можешь.       Но он все же обнял меня, и мы вместе шагнули в аппарационную воронку. Телика у меня не было, и я запустила фильм на компьютере. А Северус чем-то погремел на кухне и притащил вино, чипсы и шоколадку — видимо, больше ничего съедобного не нашлось. И мы погрузились в созерцание самой разной любви, наслаждаясь своей.