Если ничего не известно о Гансе, найти другой способ избавиться от Стерки
3) Придумать план, как выбраться из города, 4) Найти способ перебраться в Нью-Лэнд. Я уже несколько минут тупо смотрю на мой план действий, накаряканный на выданном мне Кимом листе. Первый пункт кажется самым простым. Нет, он и есть самый легкий. Просто надо спросить Кима о Гансе, выяснить где он и делает ли до сих пор операции по извлечению мозговых имплантов. Просто. А вот операция, связь с врачом или поиск иного способа избавиться от импланта будут задачами потрудней. А два последних пункта, если исходить из слов Кима, без Ханны невозможны. Но я попытаюсь… Но сначала Стерка. Я помню Бренда говорила, что Стерка позволяет ПОРОКу следить за мной и управлять. Но выяснить мое местоположение они не могут. И я на это всей душой надеюсь. Но и действовать с таким преимуществом со стороны ПОРОКа более чем плохая идея. Они в любой момент могут начать управлять мною или устроить мне галлюцинации. Я не могу им это позволить. Стоит мне представить, что они начнут руководить моими действиями, когда до цели останется один шаг, так еще больше убеждаюсь, что ликвидация Стерки — важнейшая задача. Потом можно будет и пробираться в Нью-Лэнд. — На, — Ким ставит кружку с кофе рядом с листочком. — Я добавил туда орех. Вот и гений подоспел. Как раз вовремя! Можно начать реализацию первого пункта моего плана. — Спасибо, — беру кружку и откидываюсь на спинку дивана. Пробую напиток. Ого! — Это чертовски вкусно! Парень улыбается, садится на край кофейного столика. — В общем, Ньют, я вчера не успел договорить. Я готов тебе помочь перебраться в Нью-Лэнд. Ты только скажи, что тебе надо. Черт. Мне жутко повезло, что при побеге из клиники, я наткнулся на Ханну. Что бы я делал один без Кима? Он, конечно, без причины фанатеет по мне, что раздражает, но он готов помочь. И да, не стоит забывать, что он гений, который может обхитрить ПОРОК. — Я как раз собирался. Тебе что-нибудь известно о враче по имени Ганс? Он раньше работал на ПОРОК с мозговыми имплантами, но потом ушел от них. Ким мрачнеет. — Да, я его помню. Так. Погодите… — В смысле «помнишь»? — Ээээммм… дааа… — парень поднимается, потирая шею. — Ну. Когда-нибудь я тебе должен был бы сказать… В общем. Я работал на ПОРОК. Стоп! Что?!Прошлое
Мир оказался хуже Глэйда. Мне тяжело это признавать, но даже гриверы выглядят предпочтительнее, чем жуткая иссушающая и обжигающая кожу жара и буря, что мы пережили. Гриверы были жуткими, отвратительными, кровожадными, но все-таки существами, а все, что нас окружает в Жаровне, — явления природы, которые мы не можем ни убить, ни банально как-нибудь на них повлиять. И если вся Земля такая… Мне не хочется об этом думать. Эта мысль только отсеивает последнее желание что-нибудь делать, чтобы выжить. Я так надеялся, что выбравшись из лабиринта, мы сможем жить нормально, но теперь, мне кажется, что в этом мире это невозможно. И, как бы безумно это бы не звучало: жизнь в Глэйде была больше приближена к норме, чем тут… Я всей душой надеюсь, что не прав. Минхо снова стонет и морщится от боли. Вид ожогов на его теле до сих пор ужасает. Не будь Томми рядом, ударь молния чуть ближе, и от моего лучшего друга ничего бы не осталось кроме угольков… И это еще одна мысль, о которой я стараюсь не думать. Если Минхо умрет… Я понимаю, что больше не смогу уснуть. Сажусь. Всем удалось каким-то образом задремать, а я… Вообще, чем дальше мы идем, тем больше появляется тем, о которых я стараюсь не думать. Но именно они и не дают мне сейчас уснуть, так как навалились разом. В первую очередь — это исчезновение Терезы и ее странное поведение с Томасом в развалюхе. Правильно ли мы поступили, послушав Томми и оставив ее там? Второе — смерти таварищей. Я не перестаю считать погибших парней. Нас осталось всего одиннадцать из двадцати. Одиннадцать! Мы продолжаем умирать, а Создателям… ПОРОКу плевать. Они дали нам выбор — либо умереть, превратившись в шизов, либо пройти через тропу жутких препятствий и, возможно, выжить. По сути у нас нет выбора. Снова. И вот, третье — мы снова под властью ПОРОКа. Или мы никогда от них не уходили? Они ясно дали понять, что то, что мы видим, не всегда происходит на самом деле. Может, смерть Создателей и наших спасателей были именно теми иллюзиями? Тогда… Тогда чему можно верить? Что если буря тоже галлюцинация? Но тогда откуда на Минхо ожоги? А может, Жаровня сама по себе является одной огромной иллюзией, созданной ПОРОКом? Может, мы вообще не выбирались из лабиринта и сейчас находимся там? А может… Да, это четвертое, о чем я пытаюсь не думать. Если каждый раз задаваться вопросом, реально ли то, что я вижу, то можно стебануться… окончательно. И последнее: Вспышка. Я помню, как шизы утром ломились к нам через окна. И теперь, стоит мне подумать, что постепенно становлюсь одним из них, по телу пробегает дрожь. Желудок сворачивает. Они вели себя хуже животных, в их глазах не было ни капли разума, словно… словно в этих телах не осталось ничего человеческого, словно болезнь выгрызла личность, оставив только жажду крови. Это хуже смерти! Я не могу позволить себе стать как они! Конечно, дебильное обещание Минхо не даст мне прикончить себя самостоятельно, но тогда я попрошу кого-нибудь… может быть, самого Минхо. Он должен будет меня понять.Настоящее время
— Когда ты говоришь, что «работал на ПОРОК», что ты имеешь ввиду? — Что работал, — пожимает плечами. — В то время, если человек был иммуном и к тому же гением, то он со стопроцентной вероятностью оказывался в лапах ПОРОКа. Еще одна жертва этих ублюдков… Впрочем, нечему удивляться. — А поподробнее. Ким откашливается, опирается спиной на стену и скрещивает руки. — Ладно. Ну в общем, когда мне было тринадцать, ПОРОК обо мне как-то прознал и забрал у родителей. Мне промыли мозги… я забыл о родителях, свое настоящее имя. Мне внушили, что выполняя приказы ПОРОКа, я делаю благое дело — спасаю человечество. Это так похоже на мои первые дни в ПОРОКе… Но Ким явно старше меня. Лабиринт создал Томас. Тогда что делал он? — И что ты делал? Он поджимает губы. Протирает ладонями лицо. — Ты меня возненавидешь. — Не думаю, что это возможно. Ты был ребенком, как и Томми. Он встречается со мной взглядом, не скрывая нерешительность. Быстро отводит глаза. — Ладно… — долго вдыхает и тараторит: — Я помогал создавать мозговые импланты, жуков-стукачей, механизмы стен лабиринта, гриверов и лампочных големов. Я не сразу понимаю, что он выпалил. Молча смотрю на него, прокручивая снова и снова его слова в голове. И только потом до меня доходит… Не могу поверить! Ким один из создателей гриверов. Ким?! Это кажется совершенно невероятным! Невозможным! Тех монстров мог создать только окончательно стебанутый человек! Но не Ким! — Н-даа… — парень снова потирает шею. — Я так и думал… Слушай, Ньют, я не знал, для чего мои изобретения. И, когда Гордон открыл мне их предназначение, я был в шоке! Гордон? Имя отдается ноющей болью в душе. — Гордон? — Ну да, поначалу он работал над созданием Переменных, но потом что-то произошло, и ПОРОК потерял над ним контроль, — его отправили к вам в лабиринт. Интересно, хоть один из моих друзей не работал на ПОРОК?! Конечно, из того, что я вспомнил, я могу сказать, что Алби и Минхо не работали. Но я же не все вспомнил… Может, и я работал? — Как только я узнал, как используют мои изобретения, я сбежал… И до сих пор жалею, что не попытался помочь вам. Я знаю, что должен ощущать злость или даже ненависть к парню, ведь из-за его гриверов погибло множество парней, считая Джорджа и Алби. Но я не ощущаю к нему никакой антипатии. Да, Ким помогал ПОРОКу. Но он был ребенком. Ему промыли мозги. Он думал, что поступает правильно — спасает весь мир. Он не виноват. Вся вина только на ПОРОКе. — Думаю, простым извини тут не загладить вину… — Ким напряженно хмурится. Избегает встречаться со мной взглядом. — Ты ни в чем не виноват. Он сначала не осознает смысл моих слов. Поднимает на меня круглые от удивления глаза. Я продолжаю: — ПОРОК тебе не первому и не последнему в детском возрасте промыл мозги. Ты не можешь нести вину за то, что эти ублюдки делали твоими руками. — Ты это сейчас серьезно? Ты даже не злишься на меня? Пожимаю плечами. — Было бы нелогично на тебя злиться. Я вижу, что ты не хотел наших смертей. Ким садится на пол и потирает виски. — Черт, твои слова для меня много значат. Некоторое время мы сидим молча: парень думает о чем-то своем, я прокручиваю в голове только что полученную информацию. Переменные и монстров изобретали такие же подростки, как я. Аналогично с лабиринтом. ПОРОК воспользовался их наивностью и заставил сотворить ужасные вещи. Может, сам процесс создания тоже был одной из Переменных? Чертовы ублюдки. Глаза цепляются за позабытый листок с планом действий. — Я помогал создавать мозговые импланты, жуков-стукачей, механизмы стен лабиринта, гриверов и лампочных големов. Нет! Не может быть! Я вскакиваю на ноги, Ким вздрагивает. — Погоди! Ты сказал, что создал Стерку! Значит ты знаешь, как можно ее удалить? Он с секунду мнется. — Ну, я знаю, как она работает, какой аппарат сможет ее достать, но специалистом в мозговых имплантах был доктор Ганс Майер. Ладно, он не специалист, но хотя бы знает о них — это уже хорошо. — Знаешь, где он? Мне надо избавиться от импланта. Ким мрачнеет. — Он мертв. Просто чудесно! Первые два пункта плана можно смело вычеркивать нахрен! Я принимаюсь шагать по комнате. Все-таки на Ганса я надеялся больше всего — у меня нет иных вариантов. Пока. Может, Ким что-то предложит. Я оборачиваюсь к парню, уже открываю рот чтобы спросить его, но он говорит первый: — А ты уверен, что Стерка все еще в твоем мозге? — Да, я спрашивал Доктора Стента. Он сказал, что после операции по изъятию пули они не решились рискнуть вынуть имплант. — Звучит логично. — В том то и дело, что «звучит». ПОРОК умеет заливать. Ты знаешь, как убрать эту штуку из моей головы? И кто это может сделать? — Из надежных не знаю. Ну тогда придется рисковать. — А ты сможешь? Его глаза расширяются от удивления. — Я?! Ты спятил?! Я только видел, как это делается, но сам никогда не делал. — Сойдет. — У нас и Извлекателя нет! — Разве не сможешь сделать? Качает головой, все еще в шоке. — Смогу, но… Нет! Я могу тебя убить! — Ким! Лучше умереть, чем оставаться во власти ПОРОКа! С этим имплантом я никогда не смогу быть уверен в реальности того, что вижу! И в любую секунду они могут начать управлять мной! Лучше я рискну своей жизнью, чем оставлю такое преимущество в руках этих ублюдков! Ким продолжает качать головой. — Пожалуйста, Ким. Ты моя единственная надежда. Он замирает. Закрывает глаза, делает долгий вдох. — Пожалуйста, — добавляю я, прибавив мольбы в голосе. — Хорошо. Я это сделаю. Но на подготовку оборудования мне понадобится время. Я киваю. Ощущаю облегчение. Честно, несмотря на неопытность парня, я рад, что доверю свою жизнь именно ему, а не незнакомому мне врачу. — Спасибо, Ким.***
Создание устройства по извлечению Стреки заняло у Кима больше недели. За это время он избегал общения со мной, погрузился в себя и пропадал наверху. Мне ни разу толком не удалось завести с ним разговора — впрочем, я не сильно в нем нуждался. В последние дни я изучал карты и определял лучший маршрут для переправы в Нью-Лэнд. Ким настроил Терезу мне в помощь, и теперь она отвечает на мои вопросы, открывает голограммы карт, показывает актуальное расписание патрулирования ПОРОКом границ, изображения с камер видеонаблюдений и еще много чего важного. Пару раз я не сдержался и поискал информацию о друзьях — узнал, что о Минхо в настоящее время мало информации, зато о Томми ее даже чересчур много: он является одним из переговорщиков от Нью-Лэнда, встречается с Брендой, что меня не удивляет, и ко всему прочему он правая рука президента их страны, практически вице-президент. В общем, живет неплохо. Но меня беспокоит, что о Минхо еще не кричат все новости — он же всегда любил покомандовать, всегда проявлял лидерские качества, вообще любил быть в центре внимания, а сейчас его будто не существует. Это очень странно. Надеюсь, он в порядке. Но на товарищах я не закончил исследование Интернета. Поняв, что у Терезы можно выведать необходимую информацию о любом человеке, я попросил ее найти сведения о моей сестре. Их тоже было жутко мало. Но я увидел ее фотографию и… сердце замерло, желудок скрутило. Я видел ее раньше. И даже разговаривал. Но не узнал. Почему я ее тогда не узнал?! Я должен был понять, что она моя сестра! Но нет, она была для меня совершенно чужим человеком… Я долго смотрел на ее лицо, и каким-то образом понял, что она похожа на маму. Я смутно ее помню, но черты лица Лиззи вызвали о ней воспоминания — мама была такой же утонченной и красивой с русыми длинными волосами, только цвет глаз у нее был ярко-зеленым. Глаза нам достались от папы. Черт, мне все больше хочется встретиться с сестрой! Стать семьей. И, если получится, вспомнить родителей. — Ньют. Голос Кима резко выводит меня из задумчивости. Я невольно вздрагиваю. — А? — Я сделал Извлекатель, — в голосе полное отсутствие энтузиазма. Игнорируя его не самый позитивный настрой, прошу Терезу выключить карту-голограмму и поднимаюсь с дивана. — Круто! Когда можем приступить? Парень обреченно вздыхает. — Да хоть сейчас. Я только посплю чуток, чтобы работать на свежую голову, — он удаляется на кухню. Я за ним. — Я до сих пор думаю, что это плохая идея, Ньют. Для этого нужен профессионал. На кону твоя жизнь. — Я тебе доверяю. И мне было бы спокойно, если бы ты собрал сопли и тоже стал себе доверять. Он достает из холодильника йогурт, открывает его и после того, как долго смотрит на него, откладывает в сторону. — Постараюсь. Да, несмотря на его «оптимистичный» настрой, я все равно не ощущаю никаких сомнений в правильности своего решения. Я уверен — Ким справится. Парень некоторое время ковыряется ложкой в йогурте, я принимаюсь жевать яблоко и наблюдать за ним. За последнюю неделю мне удалось привыкнуть к его странностям. А он прекратил ярко выражать свой фанатизм, что делает его общество более приятным и, я бы даже сказал, адекватным. — Кстати, Ханна тоже не одобрила эту идею, — добавляет парень. — Да? — Да. Она боится, что это может повредить твоему мозгу, и чего хуже — психике. Нет, я доверяю Ханне, и понимаю, что пока она не давала поводов не верить ей, но и ждать с моря погоды я не могу. — А у нее есть другая идея? — Нет. — Тогда у нас нет выбора. Вижу, Ким хочет возразить, но потом передумывает. Возвращает в холодильник неначатый йогурт и уходит. Напоследок он бросает: — Сегодня вечером операция. Сегодня вечером… Наконец-то я избавлюсь от первой проблемы и смогу перейти на решение других! Или умру…***
— Я тебе вколю успокоительное, и, когда ты отключишься, начну операцию. Я киваю. Ким нерешительно поднимает шприц и выпускает из него воздух. — Как ты сам видишь, большая часть зависит не от меня, а от Извлекателя. Я наложу его тебе на лицо, оно выпустит два проводка и через ушные каналы достанет у тебя Стерку. — Ну, похож на Извлекатель ПОРОКа. — Должен быть, — парень делает долгий вдох, и, наконец, его лицо обретает решимость, которой мне не хватало. — Ты готов? — Да. Все-таки сердце ускоряет ход. Возможно, я больше не проснусь… — Хорошо, — Ким наклоняется над моим плечом, протирает кожу заспиртованной ватой. — Не смей мне тут помереть. Нервно усмехаюсь. — Постараюсь. Укол неприятен, но вполне терпим. Его действие не заставляет долго ждать — голова тяжелеет, мысли путаются, веки будто бы наливаются свинцом. Перед тем, как провалиться в тьму, я шепчу: — Спасибо, Ким. Он не отвечает, или до меня не доходят его слова. Мир растворяется в приятном облаке забытья и… Я слышу выстрел.