Прошлое
— Я выбиваю дверь, и на меня падают горящие балки. Они меня оглушили и выбили из рук вакуумный насос. Я очнулся от жгучей боли в руке и от криков девочки. Поднялся, схватил ее и выбежал. — Ого… — это все, что мне удается выдавить после захватывающей истории, которая, даже несмотря на притупленный успокоительным мозг, представлялась яркими картинками. Босс усмехается. — Это обычный рабочий день пожарника. — Но это же круто! Ты спас девочку, рискуя жизнью. Прямо как настоящий герой, — мне трудно скрыть восхищение, зародившееся в груди после услышанной истории жизни мужчины. Хотя ощущается оно слабо, но по сравнению с полной апатией довольно сильно. Он вновь усмехается. — Да, только вот девочка оказалась зараженной, и я через ожог заразился. Воодушевление тут же спадает. Реальность сгущается вокруг меня, напоминая, что мы шизы и скоро подохнем. Нет, мне не страшно — больше не страшно. И, благодаря таблеткам Босса, я практически ничего не ощущаю. Даже вспоминая смерти Энди и Гарри, я не чувствую никаких угрызений совести, кроме некоторого сомнения о моей бесчувственности. Я перестал беспокоиться о своих поступках и об их верности. И даже если это плохо, думать об этом не хочется. Мне нравится, что все эмоции притупились, они больше не мешают жить… или доживать? — За геройство всегда надо платить, — Босс особо выделяет слова, словно пытаясь до меня донести какой-то иной смысл. Но мозг не желает искать второе дно его изречения, я просто пожимаю плечами. Еще один плюс седативного — я перестал размышлять над каждым не так сказанным кем-то словом, перестал волноваться зря. Наверное, я стал как Минхо, — мне пофиг на все. А, может, и хуже Минхо… но мне плевать. Только к вечеру действие лекарства притупляется, и ураган эмоций врывается вновь, но, к счастью, ему не получается разгуляться, так как Босс дает мне очередную таблетку. Если бы не он, я бы уже давно стал конченым шизом от всех чувств и сомнений. Мужчина поднимает кружку и допивает кофе, наблюдая за мной. Я смотрю на свой напиток, но желание пить так и не появляется. Откидываюсь на спинку стула и спрашиваю: — Когда мы выходим? — Сегодня вечером. Хорошо. Как и ко всему остальному, я ничего не ощущаю по поводу приближающегося штурма Денвера. Возможно, мое самоощущение можно описать как равнодушное существование робота — я знаю цель и иду к ней без сомнений или эмоций. Все проще, гораздо проще, чем раньше. Только иногда более сильные чувства пробиваются через эту броню спокойствия, и их наличие меня настораживает особенно из-за того, что они кажутся неправильными… Но думать об этом нет никакого желания. — Ты должен держаться рядом, Ньютти. Мы продумали все до малейшей детали. Мы проникнем в город, захватим власть, а дальше нам останется самая сложная задача — разгромить ПОРОК. И без твоей помощи мы не сумеем этого совершить. Киваю. Замечаю крошку на столе и ее вид кажется мне странным. Я не знаю, сколько времени смотрю на ее черты и кривую тень, — голос Босса вновь привлекает мое внимание, возвращая обратно в небольшую, но уютную, кухню: — У нас только одна проблема. — Какая? — Анальгетики не помогут притупить влияние штурма на наш организм. Несмотря на их действие, мы можем сорваться. До меня не сразу доходит, что он на самом деле имеет в виду не «нас», а меня. Я сорвусь. Эта мысль мне не нравится, но не до такого уровня, чтобы я что-либо еще почувствовал. Ничего не говорю ему в ответ. Молчу, а он продолжает: — Поэтому ничего не делай. Просто находись рядом. Эта просьба странная… А, может, и нет. Не знаю. А в принципе, какая разница? Пожимаю плечами. — Ладно.Настоящее время
Прохладный ветерок вновь забирается за воротник, вызывая дрожь во всем теле. Хотя я и без него бесконечно дрожу. Желудок свернуло в тугой комок, а сердце все никак не хочет перестать колотиться. Вновь обвожу темный парк внимательным взглядом, но не вижу людей. — Ты точно в норме? — спрашивает Ким. Смотрю на него. Он тоже съежился и прижал к телу скрещенные руки. С самого утра он не скрывает тревоги за меня, и меня это уже неслабо подбешивает. Да, я боюсь! И я не знаю, почему! Но это не значит, что я должен идти на поводу беспричинного страха и бесконечно прятаться! К тому же мне надоело, что у меня нет цели, что я сижу у Кима дома наедине с галлюцинациями! Конечно, частенько общение с другом, книги и статьи в интернете скрашивают дни, но мое существование на настоящий момент максимально бессмысленное, и это меня раздражает. — Ким, кончай, а? — Ну, если ты о себе не желаешь беспокоиться, то хоть кто-то должен. — Я тебе и не мешаю, только перестань быть… мамочкой. Закатывает глаза. — Ну прости, твоя уставшая моська будит во мне отцовский инстинкт. — Заведи щенка. — Мне пока одного хватает. Я толкаю его локтем, он успевает отскочить. Наша шуточная перепалка немного сняла напряжение и развеяла страх. — И как долго нам ждать твоего Босса? Пожимаю плечами. Он уже опаздывает на пять минут, и это на него не похоже… или похоже? Я же не знаю, каков он — не шиз. Может, он совсем другой? — А сколько собираешься его ждать? — Не знаю. Я думал, он заранее придет, а он опаздывает. Это странно. Может, его вообще не будет… — Так может, уже свалим? Я не был готов к этой холодине. Уйти? Как ни странно, несмотря на странную реакцию моего организма при одном упоминании Босса, я ощущаю разочарование от мысли, что встречи не будет. Мужчина помог мне — аналгетики среди шизов ценились больше жизни, а он их давал мне. Я должен его отблагодарить. Но и долго светиться посреди парка мы не можем — ПОРОК все еще меня разыскивает. — Еще десять минут, и уходим.Прошлое
Речь Босса прошла как во сне, в мозгу остались только обрывки воспоминаний возбужденных шизов, горящих глаз мужчины, криков и моего полного безразличия. С тех пор в голове крутится какая-то мысль, за которую я не могу захватиться, а если ухватываюсь, то тут же забываю. Я следую за Боссом, уверенный, что должен делать это и ничего иного. Он раздал команды и теперь приближается к огромной машине. Откуда она? Повторяя за мужчиной, я забираюсь в нее. У водителя пушка, он безумно улыбается. Мотор взрывается грохотом, мы срываемся с места. А куда мы едем? Я же знаю. Знаю? Да? Да, в Денвер. Глаза цепляются за тело в форме в луже крови у выхода из Приюта. Я смотрю на него, пока оно не исчезает из вида. На задворках моего притупленного сознания вновь возникает мысль, которую я не могу уловить. Она принимается пульсировать с удвоенной силой, что мне не нравится. Она мешает мне — не дает успокоиться, хочет разорвать мое равнодушие, нарушить покой. Но при этом я уверен, что она важна и ее надо осознать. Босс что-то говорит, но я его не слушаю. Точнее не могу сконцентрироваться. Мозг похож на темную комнату с редко мигающей лампочкой, где на мгновение удается что-то увидеть, но не успеваешь понять что, так и с моими мыслями — я их «вижу», но только на короткое мгновение, которого мне мало, чтобы их осознать. Машина тормозит. Мы в лесу? Темно. А давно темно? Ночь или вечер? А, может, утро? И снова эта мысль… но она выветривается из головы сразу же, как я выбираюсь из авто следом за Боссом. Иду за ним. Его широкая спина, как маяк, ведет меня — единственное, что держит меня в этом мире и не дает растеряться, погрузиться в рассеянный рой мыслей и образов моего сознания. За нами идут еще люди… Шизы? Слышу шелест листьев, хруст сухих веток и возбужденные выкрики. Кто-то резко хватает мою руку и тянет вбок. Смотрю на человека. Босс. Он хмурится и что-то говорит мне, я оборачиваюсь и смотрю на то место, где только что шел… Еще шаг, и я бы покатился по резкому склону. Пока я тупо смотрю на каменистое дно, мне, наконец-то, удается уловить назойливую мысль: я совершенно не контролирую ситуацию. В этот раз она не растворяется — я вцепляюсь в нее. Прокручиваю снова и снова, пока до меня не доходит смысл, пока я не понимаю, почему она не дает мне покоя. Из-за повышенной дозы седативного я не контролирую ситуацию. А если я не контролирую ее, то может произойти что угодно, а я ничего не смогу сделать! Я должен собраться!Настоящее время
— Смотри, не переешь, а то плохо станет. Закатываю глаза и засыпаю в рот несколько кислых конфеток. — Ким, дай уже насладиться жизнью, — бормочу через полный рот. Он фыркает, но больше не выражает мыслей гиперопечной мамаши. Вчера после того, как Босс не явился, мы заехали в «МЕГАмаркет», где он купил мне пачку маленьких цветных сладко-кислых жевательных конфет. Я не помню, когда в последний раз пробовал сладости, кроме самодельного мороженного, и эти показались мне необычайно вкусными. И да, я уговорил Кима купить мне сегодня еще. Ну, как уговорил, я намекнул, а ему этого вполне хватило. Реально, я как избалованный ребенок у чересчур заботливой мамы. Усмехаюсь. Мы заезжаем в гараж, нас приветствует Тереза, которая теперь тоже называет меня по имени, и, захватив пакеты с покупками, проходим в дом. К концу приближается четвертый месяц моего здесь проживания, и я прижился настолько, что ощущаю себя здесь максимально комфортно, словно это мой дом тоже. Возможно, конечно, я совершенно не… Застываю. В комнате темно, и только яркие образы сериала «Мы» на стене тускло освещают помещение. Сериал включен на том моменте, где я прощаюсь с Гордоном. Мы сидим за столом, ракурс откуда-то сверху, слегка сбоку, поэтому видны наши лица. — А я всегда доверял тебе. Ты редко ошибаешься в сфере… чувств, — голос друга странный, совершенно не похожий на его вечное равнодушие и спокойствие, а последнее слово он словно выдавливает из себя. — Лучше молчи, — мой тон ледяной. Удивительно, как мое лицо выдает волнение, несмотря на вроде как отсутствие на нем эмоций. Гордон в ответ смотрит на заэкранного меня с любопытством. — Хорошо, — он наклоняется вперед, вернулось привычное равнодушие. — Возможно, ты прав: я проберусь сквозь гриверов, выберусь из лабиринта, но я не знаю, что меня ждет там. Я не умру в лабиринте, в этом я на сто процентов уверен, но насчет выхода не могу сказать. Поэтому твоя тревога может быть обоснована. — И ты все равно пойдешь один? — я скорее утверждаю, чем спрашиваю, но друг все равно кивает. — Что происходит? — настороженный тихий голос Кима отвлекает меня от экрана. Я смотрю на него и замечаю нескрываемую тревогу. Почему…? Черт! Мы не оставляли проектор включенным! Я тут же забываю об образах на экране, внимательно оглядываю помещение и только сейчас замечаю Его… сердце замирает и ускоряет ход, тело напрягается, — на диване силует человека. Его черты лица невозможно разглядеть во мраке комнаты. Но я уверен, он смотрит на нас. Кто это? Из ПОРОКа? — Ты кто? — голос Кима тверд, хотя я буквально физически ощущаю его страх. Человек щелкает пальцами — проектор выключается. Становится совершенно темно, только елеразличимый свет пробивается через щели жалюзи, но от него никакой пользы — я ничего не вижу. Невольно напрягшись еще сильнее, задерживаю дыхание. — Эпичное появление так и осталось моей слабостью… — раздается до дрожи знакомый мужской голос, затем очередной щелчок пальцами. Свет загорается, освящает бледное лицо с острыми чертами, пронзительными карими глазами и властной улыбкой. Его огромная мускулистая фигура сейчас кажется еще больше. Он стоит. Смотрит на меня. — Рад нашей встрече, Ньютти.Прошлое
Я стараюсь цепляться за реальность, пробиться через туман в голове и обрести контроль над ситуацией. Но в темноте канализационных тунелей это еще сложнее чем на поверхности, — она действует на меня, как на не спавшего несколько дней человека. Я каждую секунду отвлекаюсь и забываю о важности происходящего. Я останавливаюсь вслед за Боссом. Вновь вспоминаю о наличии реального мира вокруг меня. Пытаясь вернуть внимание к окружающему, цепляюсь глазами за детали происходящего и стараюсь анализировать их. Темно и прохладно. Лицо Босса не выдает эмоций, он смотрит, как два шиза впереди что-то делают. Что? Они подошли к решетке впереди, вроде, стараются выбить. Да, стараются выбить. Сзади шумит войско Босса. Я оборачиваюсь, заставляю себя обратить внимание на их блестящие безумием глаза и оскалы. В голове возникает мысль, которую удается удержать и даже прочувствовать: Босс не сможет их контролировать. Перевожу взгляд на мужчину, стараясь не потерять ее. Он до сих пор смотрит на возящихся с решеткой шизов. А в его планах вообще был контроль? Ответ на это вопрос я не нахожу — не могу заставить себя вспомнить что-нибудь, что указывало бы на его планы штурма Денвера. Но почему меня это так волнует? Что будет, если не контролировать шизов? Что будет? Я должен… С грохотом падает решетка. Шизы за спиной и впереди радостно вопят. Босс хватает меня за руку и тянет куда-то вбок, прикрывая телом. Я выглядываю и вижу, как армия свихнувшихся зомби выбегает из туннеля и, толкая, давя друг друга, движется вперед по рельсам к белому искусственному свету впереди. Что там? Из слов Босса мне удается уловить только слова: «станция», «поплатятся», «крысы» и «держись за мной». Не знаю, сколько времени мы стоим, но, когда из туннеля вылезает последний шиз, наше движение продолжается. Я иду за мужчиной, вновь и вновь напоминая себе, что должен быть начеку, должен собраться. Но это не так просто… Впереди раздается неясный шум. Прислушиваюсь и вздрагиваю — воздух сотрясают душераздирающие вопли, а затем выстрелы. Босс криво улыбается и, вновь затолкав меня за спину, вытаскивает из-за пояса пистолет. Не знаю, то ли из-за порции адреналина в крови, то ли из-за страха я начинаю лучше соображать, и честно говоря, мне совершенно не нравится, что я не могу вспомнить детали того, как здесь оказался, и того, что здесь, черт возьми, происходит! В голове все еще туман, который меня напрягает, нет, бесит. Встряхиваю головой, но не помогает. Босс бросает на меня взгляд, хмурится и вновь говорит: — Держись за мной, Ньют. Мы приближаемся к островку света. Перед глазами открывается платформа, на которой лежат несколько застреленных шизов и кровавый изуродованный труп охранника. Они его разорвали… От вида этой картины к горлу подкатывает тошнота. Я вновь вспоминаю мысль — Босс не контролирует шизов… а, значит… значит, скоро весь город будет разорван, как этот охранник… Он планировал это? А я знал об этом? — Ньютти! Резко оборачиваюсь к нему — злость окончательно разогнала туман в голове. — Ты их отпустил! Его лицо мгновенно превращается маску. — Верно. — Они не будут разбираться, на кого нападать! Они убьют каждого на своем пути. Вздыхает, словно ему надоело повторять одно и тоже, чем сильнее злит меня. — Такова цена войны. Я вдруг понимаю, какой я был идиот, что доверился ему и пошел за ним. Даже если Денвером правят больные Вспышкой, в него нельзя было пускать свору шизов. Они не будут разбирать, ребенок перед ними или взрослый, больной или здоровый — они загрызут каждого. И Босс это знал. А я знал? Отступаю. — Ньют? Не делай этого. Качаю головой. Я не знал. Я не мог понять, так как мой мозг затуманили таблетки. Не мог. Не мог? Это не отменяет факта — я был с ним за одно. Желудок сворачивает, к горлу подкатывает ком, сердце ухает куда-то вниз до самого Ада. Я тоже виноват в смерти охранника… их всех. — Ньютти… Но я больше не слушаю, резко разворачиваюсь и убегаю. — Стой! Ньют!Настоящее время
Я не ожидал, что реакция моего организма будет настолько бурной… в первую секунду, кажется, что я тону — легким резко не хватает воздуха, перед глазами сокращаясь, расширяясь расплываются черные пятна, сердце ускоряется до сверхъестественной скорости. Но в следующую секунду мне помогает прийти в себя прикосновение к предплечью. Смаргиваю. Перед глазами проясняется. Встречаюсь со встревоженным взглядом Кима, медленно перевожу глаза на Босса и убеждаюсь, что он не галлюцинация. Это реально он. Стоит и напряженно смотрит на меня. — Я в норме, — мой хриплый и еле слышимый голос говорит об обратном, но Ким нехотя отпускает меня. Надо взять себя в руки. Надо взять себя в руки. Надо… — Прошу прощения, — голос у Босса странный, словно он скрывает какую-то эмоцию, — не думал, что мое неожиданное появление может вас напугать, все-таки, я был уверен, что вы готовы к встрече. Его голос и пафосность речи словно отбросывают меня на несколько лет назад — обратно в те времена, когда во мне была Вспышка, но его провокация сработала, раздражение помогает мне ненадолго взять себя в руки. — Я не испугался. Он улыбается так знакомо, что становится тоскливо и одновременно еще страшнее. Что если он не изменился? Тогда его оправдывала зараза, разъевшая мозг, а сейчас — ничего. — Тогда, может снизойдешь и проявишь элементарные законы вежливости, — в глазах усмешка, протягивает руку. Переступая через неразумный страх, медленно приближаюсь и пожимаю ее. Ладонь теплая и огрубевшая. Рукопожатие твердое и уверенное — у Босса не может быть иного. — Значит, это Босс? — Ким говорит нарочито равнодушно с легкой насмешкой. Пытается скрыть страх? Мужчина отпускает мою руку и словно нехотя переводит взгляд на моего друга. — Верно, ранее меня звали Боссом. А вы, насколько я понимаю, Ким. Вижу, что ваша прославленная гениальность не выдумка, — усмехается. Возникает ощущение дежавю. Не успели познакомиться, а уже ненавидят друг друга. Стараясь скрыть дрожь, скрещиваю руки на груди. Внимательно рассматриваю Босса. Все еще ощущаю нереальность происходящего, как в кошмаре. Он снова смотрит на меня. Его взгляд цепляется за место на моем лбу, где располагается шрам от выстрела, задумчиво хмурится. — Значит, истории о тебе были правдивы — ты словил пулю в голову, и ПОРОК тебя вылечил. Киваю. — Что тебе надо? — вновь встревает Ким. — Я пришел встретиться со старым товарищем. — Почему тебя не было в парке? — друг открыто наезжает. — Верно, я должен попросить прощение, что не пришел. У меня не было возможности. Я продолжаю молчать — мой организм не дает мне выдавить слова. — Это не похоже на тебя, Ньютти. Почему ты молчишь? Он смеется?! Я сам понятия не имею, почему мое тело так реагирует на него! И что я могу ответить? «Я без понятия, Босс, — в горле слова застряли от страха». Нет. Ни за что! Пожимаю плечами. Он хмурится. — Ты здоров? Выглядишь больным. Снова дежавю. Он протягивает руку, словно желая притронутся ко мне, но я непроизвольно резко отстраняюсь. — Тебе лучше уйти, — тон Кима необычайно тверд. Я продолжаю смотреть на Босса, который в беспокойстве качает головой, не сводя с меня сканирующего взгляда. Ждет, что я буду возражать? Но я не в силах в буквальном смысле этого слова. Меня сковало. Я не могу двинуться, и внутри единственное желание — уйти подальше и спрятаться. — Хорошо, я вижу, что мое неожиданное появление было безрассудным поступком с моей стороны. Я уйду, — он согласно наклоняет голову. — До скорой встречи, Ньютти. Он спокойно отходит, исчезает с поля видения. Я зажмуриваюсь, глубоко вдыхаю. Открываю глаза и просыпаюсь. Жутко болит голова. Морщусь, но все равно сажусь. Что за…? Я нахожусь в незнакомой, богато обустроенной квартире. Где я? Потираю виски и жмурюсь. Боль затихает. Открываю глаза и внимательнее осматриваю помещение, но так и не вспоминаю, где нахожусь. Не понимаю. Что случилось? Как я здесь оказался? Мы с Кимом все-таки переехали? Медленно поднимаюсь и, поморщившись, добираюсь до двери. Открываю ее и застываю. Что за черт? Передо мной просторная столовая, посреди которой расположен большой круглый стол, у которого примостились Бобби и Босс. На них грязная, покрытая кровью одежда, но лица, хоть и уставшие, спокойны. Я не понимаю! Что они здесь делают?! Словно почувствовав мой взгляд, Босс поднимает голову и облегченно улыбается: — Ньютти, наконец-то ты очнулся! Билл усмехается и ворчливо добавляет: — Мы уже думали, что тот конченный шиз совершенно вышиб тебе мозги. Не понимаю… О чем это они?! Что за шиз?! Где я?! — Где я? — мне вроде как удается скрыть растущую панику, но голос все равно хриплый и тихий. Жутко хочется пить. Босс удивленно поднимает брови и отвечает: — Мы в люксе отеля Денвера. Мы одержали победу. Город наш, — победно улыбается.