***
Драко вошел в гостиную ее квартиры. Когда он осмотрел окружающую его темноту, его охватило жуткое чувство дежавю. Только проникающий сквозь окна свет луны освещал пространство. Он сделал глубокий вдох, окликая ее, прежде чем сделать нерешительный шаг в ее квартиру. Меньше всего ему хотелось бродить по дому. Ему не нужно было, чтобы она относилась к нему с большим подозрением, чем сейчас. — Грейнджер? — он снова позвал, на этот раз гораздо громче. Драко все еще стоял у камина, переминаясь с ноги на ногу, не зная, что делать с руками. — Это… Это я. Это… Драко, — он немного приподнял руку в воздухе, прежде чем провел ею по волосам. Какого черта он пытался поднять руку, будто пытался привлечь внимание профессора? Взгляд метнулся по всей ее квартире в надежде увидеть ее. — Грейнджер? — наконец он позволил себе пройти дальше. Она не дома? Он взглянул на вешалку у двери, едва разглядев шарф и висящий рядом толстый шерстяной плащ. Похоже, была здесь. Драко медленно вошел в кухню, стараясь на всякий случай не застать ее врасплох. Здесь было так же пусто и чисто, как и в прошлый раз. Он повернулся, чтобы проверить ванную, но вдруг его к месту приковал звук мягкого всхлипа. Глаза метнулись к источнику тихих звуков, он прекрасно знал, откуда они доносятся. Они звучали приглушенно, беспорядочно и… испуганно. В каждом вздохе было отчаяние, в каждом всхлипе — безмолвная мольба. Часть него хотела убежать — подбежать к камину, уйти и никогда больше не возвращаться. Но что-то в звуке ее сдавленных всхлипов заставило его остаться. Побудило его сделать другой шаг в еще одну часть ее жизни, которую, он был уверен, она никогда не хотела никому показывать. Драко опустил руку на деревянную дверь ее спальни, прежде чем даже понял. Он слышал каждый ее судорожный вздох, когда поворачивал открывающуюся ручку. Металлический щелчок казался криком в ночной тишине. Он медленно открыл дверь, стараясь не напугать ее резкими движениями. Она неподвижно лежала на кровати и немигающе пялилась в потолок. Ее руки безвольно свисали, по щекам катились слезы, а грудь неровно вздымалась, пока она пыталась дышать. Грейнджер бормотала бессвязные слова, глядя на невидимое существо, которое, казалось, вытягивало из нее саму жизнь. Сонный паралич. Драко подошел к краю ее кровати, не зная, что делать. — Грейнджер, п-проснись… — он сел на край ее матраса, остановившись как раз перед тем, как его ладони легли на ее руки. Прикасаться к ней — нормально? От этого не станет еще хуже? — …жалуйста… не надо… — он услышал ее шепот по направлению к потолку, и это призвало его проследить за ее взглядом. Он посмотрел на пустую штукатурку ее потолка, не совсем понимая, на что именно она смотрит. — …атриса… Он замер при звуке имени, которое она пыталась произнести. Драко медленно повернул к ней голову, совершенно забыв, как дышать. Он почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Вся грудь начала гореть при мысли о нависшей над ним тете. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок, прижимал руку к туловищу, а другую — к матрасу для поддержки. Драко слышал стук своего сердца в ушах. Приступ паники угрожал утопить. Он закрыл глаза. Это было не реально. Ничего из этого не было реальным. Ее нет. Она больше не могла причинить ему боль. Она была мертва. — Белл… с-стой… прош… Драко открыл глаза, когда звук ее мольбы оборвался. Сейчас она выглядела так, словно задыхалась. Из ее горла вырывались хриплые звуки, и она была очень бледной в свете полной луны, льющемся через стеклянные окна. В следующую секунду Драко схватил, заставив дернуться вперед — руки взметнулись в воздух, когда из ее легких вырвался сдавленный крик. Драко изо всех сил пытался удержать ее руки, пока она боролась с ним и сильно била. Он притянул ее в крепкие объятия, сковывая ее руки, чтобы она ими не размахивала. Драко крепче прижал ее к себе, пока она продолжала сопротивляться, и шептал успокаивающие слова ей на ухо, а сам изо всех сил пытался сдержать угрожающий вырваться из его груди приступ паники. — П-пятница. Сегодня пятница, Грейнджер, — начал он, сосредоточившись на создании календаря, который он визуализировал всякий раз, когда чувствовал, что вот-вот поддастся очередной панической атаке. Он хотел вытащить успокаивающую настойку, которая была у него во внутреннем кармане куртки, но это означало, что он должен отпустить ее. — Сегодня пятнадцатое… Грейнджер, хорошо? Сегодня пятнадцатое сентября, — Драко закрыл глаза, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно и ясно. Она еще боролась с ним, отчаянно пытаясь вырваться из его объятий. Ткань одежды на правом плече была мокрой от ее слез. — Что будет в следующую пятницу? Какое число, Грейнджер? — он прижал ее к себе, побуждая ответить. Его губы все еще были прижаты к ее уху в надежде, что она сможет понять смысл его слов. — Двадцать второе. А следующая пятница? — она не ответила, но он чувствовал, как ее тревога медленно угасает, переходя в измотанное, но тихое замешательство. — Двадцать девятое, Грейнджер. Двадцать девятое сентября. В сентябре всего тридцать дней, так что еще следующая пятница будет шестое октября… Ты со мной, Грейнджер? Ощущение того, как она слегка кивнула, уткнувшись ему в шею, наполнило его облегчением, которое преодолело всю панику. — А что будет после шестого октября? — понадобилось время, но в конце концов он услышал, как она пробормотала ответ. — Тринадцатое… Драко ослабил объятия, прижимая руку к ее затылку и осторожно поглаживая ее в знак признательности. — Хорошо, Грейнджер. Верно. Давай продолжим. Он продолжал направлять ее на протяжении всего оставшегося календарного года, терпеливо ожидая, пока она пыталась собраться с силами. Когда они посчитали весь декабрь, она была измотана, и крепко прижималась к нему. Драко вздохнул и прислонился виском к ее голове, чувствуя радость, что она наконец успокоилась. Он почувствовал мягкий толчок в грудь, и Грейнджер отстранились. Он наблюдал, как она медленно подошла к изголовью кровати, пряча лицо за объемными кудрями. Грейнджер прислонилась к нему спиной, прижав колени к груди, надежно спрятав голову за ноги и скрестив руки. Он моргнул. Никогда прежде он не видел ее такой маленькой и такой… побежденной. Грейнджер всегда была невероятно гордой, непоколебимой и упрямой, поэтому, увидев ее такой, он почувствовал… Драко отвел взгляд. Это было то, чему он не должен был быть свидетелем. — Я принесу тебе что-нибудь выпить, — он встал и вышел из комнаты, не дожидаясь ответа.***
Драко постучал по дереву, объявляя о своем прибытии, несмотря на то, что дверь в ее спальню уже была приоткрыта. — Я, э-э… принес тебе воды и чая, — он отвел взгляд, когда понял, что она все еще была в той же позе эмбриона, в которой он ее оставил. — Я… взял ромашковый. Он встал у ее кровати, чувствуя себя не в своей тарелке. — Я положил все, что использовал, точно туда, где взял, — поймал себя на том, что объясняет, сам не понимая, почему чувствовал в этом необходимость. Нужно ли передать ей кружки или просто оставить их у прикроватной тумбочки… Вдруг голову прошибли воспоминания о последнем пребывании здесь. Драко стоял там же, что и тогда, уставившись на стол, где она хранила свои пузырьки с зельем сна без сновидений. — Продолжай… Он моргнул, услышав донесшийся до ушей хриплый голос. Он безошибочно принадлежал ей, но звучал темнее. Побежденным и.… невероятно измотанным. Грейнджер до сих пор низко склоняла голову, ее буйные локоны беспорядочно выбивались из прически. Драко наблюдал, как подогнулись пальцы ее ног, а руки крепче сжали колени. — Смейся. Драко почувствовал, как кровь отхлынула от лица, когда он сжал в кулаке тяжелые кружки. Он отвернулся от нее, поставил воду и чай на стол, прежде чем провел пальцами по волосам, глядя куда угодно, но только не на нее. Драко остановил свой пристальный взгляд на ее исследовании, только тогда осознав, что теперь оно охватывало две из четырех стен ее комнаты. Он провел рукой по лицу, совершенно потеряв дар речи. Она этим занималась последние две недели? Он хотел взглянуть на него поближе, но знал, что это только еще больше настроит ее против него. Драко снова уставился на ее скрюченную фигуру у изголовья кровати; на сгорбленный силуэт в серебряном свете луны. Часть него чувствовала, что он просто должен… уйти. Дать ей собираться с мыслями наедине и никогда больше об этом не заговаривать. Это был аспект ее жизни, который она, вероятно, никому даже не показывала, и Драко был готов поспорить, что он был последним человеком на земле, которому она хотела это открывать. Он моргнул. Мысль о том, что Гермиона Грейнджер, умнейшая ведьма своего поколения, сломлена, вызвала внутри… Он покачал головой. Он должен уйти. Действительно должен. Дверь была совсем рядом; камин всего через пару шагов. Драко не имел права быть здесь… Не имел права видеть ее такой. Уход был единственным логичным вариантом. Так… почему он не мог заставить себя это сделать? Почему он этого не хотел? Драко все еще смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Это была та ее версия, которая просто не могла быть реальной. Она потрясла все его представление о том, кем она была, и все, что он когда-либо о ней знал. Драко провел рукой по волосам, выискивая место, куда мог пристроиться. Поскольку она еще не выгнала его к черту из своей квартиры, он решил, что может остаться. Он подошел к подоконнику, примыкающему к ее кровати, осторожно взглянул на нее, чтобы увидеть ее реакцию. Драко медленно сел, засунув руки в карманы брюк, и его взгляд метнулся обратно к ее замусоренной стене. Они оба молча сидели в темноте комнаты, освещенной только колеблющимся светом луны. — Как часто они у тебя? Гермиона едва разобрала, что сказал Малфой. Его голос был тихим и мягким, как будто он не был уверен, следует ли ему говорить или нет. Девушка посмотрела на него уголком глаза, видя, как он прислонился к оконному стеклу, уставившись в пол. — Кошмары, — продолжил он, заметив, что она смотрит на него из-под своих густых волос. — Они у тебя часто? Она отвернулась, прислонив одну сторону лица к скрещенным рукам, глядя на открытую дверь своей спальни. — Почему ты хочешь это знать? Ищешь еще причины посмеяться надо мной? — Нет. Она сделала долгий, медленный вдох — она слишком устала, чтобы спорить, была слишком измучена, чтобы злиться. — Конечно. Драко проигнорировал горький сарказм в ее тоне, напомнив себе, что она срывается на нем, потому что он снова застал ее в уязвимом состоянии. Он вздохнул. Это, и тот факт, что он никогда по-настоящему не давал ей повода доверять ему. Он почесал затылок, решив подойти по-другому. — Ты немного разбираешься в окклюменции, верно? — Как ты?.. — Еще тогда, когда я был в Мунго, — теперь он посмотрел на нее в упор, видя, как она поднимает голову с колен и смотрит на него широко раскрытыми покрасневшими глазами. — Я видел тебя. Гермиона закрыла глаза. Подумать только, он заметил это, хотя она стояла в нескольких футах от его больничной койки. Она вздохнула. Она была такой очевидной, да? — Она помогает, — начал он, снова уставившись в пол. — Окклюменция может прогнать кошмары, — он знал, что, вероятно, пожалеет об этом, но какая-то часть него чувствовала, что это нормально — дать ей знать. Может, дело было в темноте комнаты, а может, в позднем часу ночи… Это могло быть выражение в ее глазах или странная тяжесть на его груди… Но у Драко была странная, необъяснимая потребность просто… помочь. — Она у меня не слишком хорошо получается, — прямо призналась Гермиона. Врать не было смысла. Об этом не было написано ни одной книги, а те немногочисленные опубликованные байки, касающиеся ее, были просто смутными предположениями. Она пользовалась ей только в крайнем случае, потому что ее окклюменция была ненадежной. Какое бы чувство она ни пыталась подавить, оно всегда возвращалось в десятикратном размере, как кошмар. Гермиона вздохнула. Последствия ее использования омрачали достижения. Последние несколько месяцев ночные кошмары неуклонно становились хуже. Обычно они исчезали и появлялись случайными всплесками, но в последнее время они становились все более и более постоянными — почти ежедневными. В итоге они принимала зелья только для того, чтобы спокойно выспаться ночью, но она могла сказать, что их действие постепенно ослабевало по мере того, как тело приспосабливалось к ним. Она стиснула зубы. Все стало еще хуже с его появлением — с тех пор, как они начали всю эту договоренность. Гермиона вцепилась кулаками в ткань пижамных штанов. Встреча с ним слишком сильно напомнила ей о прошлом. — Почему ты так говоришь? После вопроса она странно взглянуть на него. Чего именно он пытался добиться, спрашивая ее об этом? Увидев, что она скептически смотрит на него, Драко неловко провел рукой по волосам, снова опустив взгляд в пол. Он совершенно не представлял, как поговорить с ней, не показавшись подозрительным. Он вздохнул. Ему больше не снились кошмары из-за его способности к окклюменции. Все было тщательно запечатано и спрятано в местах, которые было трудно найти; почти невозможно освободить, пока он спал. Однако, когда он просыпался, определенные стимулы сбивали замки в его сознании, заставая врасплох. Иногда по дуновению знакомого запаха, иногда сквозь эхо, отражающееся от стен. Определенное ощущение на коже или звук определенной фразы или предложения. Но столкновение с твердым изображением всегда было самым сильным триггером. Небольшие трещины в его окклюменции обычно проявлялись как общая тревога, но когда высвобождались более темные, более травмирующие воспоминания, он впадал в полномасштабные приступы паники. Драко испытующе посмотрел на нее, видя выражение сомнения на ее лице. Он снова вздохнул. Он просто хотел дать ей понять, что если ее окклюменция улучшится, она сможет контролировать ночные кошмары. — На что похожа твоя окклюменция? Она моргнула, прищурившись, сомневаясь в том, что именно он пытался сделать. — Первый шаг — это визуализировать что-либо. Место, которое может послужить пространством для воспоминаний, — Драко скрестил руки на груди, с любопытством разглядывая ее. — Так что у тебя? Что ты себе представляла? Гермиона оглядела его с головы до ног, прежде чем посмотреть ему прямо в глаза. — Почему ты задаешь все эти вопросы? — Люди обычно выбирают место, где им комфортно. Что-то знакомое. Среда, в которой они могут легко ориентироваться, в которой есть вещи, которые можно использовать в качестве заменителей воспоминаний. — Малфой, что ты делаешь? Драко посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, смутившись неожиданным вопросом. — А? — Зачем ты мне все это рассказываешь? — она недоверчиво подняла бровь. Он серьезно пытался научить ее? Он отвел взгляд, тоже не совсем понимая, что на это ответить. — Я… У меня она хорошо получается, Грейнджер. Я годами учился у лучших. Я уверен, ты уже знаешь, что нет никаких надежных письменных работ об окклюменции, из которых можно извлечь уроки, — Драко сделал глубокий вдох, стараясь сохранить спокойное выражение на лице, прежде чем оглянуться на нее. — Так что я — лучший вариант. Гермиона, наконец, выпрямилась, скрестив под собой ноги и руки на груди. — Зачем тебе утруждать себя обучением меня окклюменции? Драко снова отвернулся; одной рукой провел по волосам, а другую засунул в карман брюк. Как способ загладить свою вину, едва удержался от этих слов. Она все равно не поверила бы, даже если бы он говорил серьезно. — Министерство возвращает нам поместье, — начал он. Отсутствие реакции с ее стороны подсказало ему, что она, вероятно, читала об этом в новостях. — И… Контракт, в который мы внесли поправки… — Вынуждает меня закончить остальные согласованные шестнадцать свиданий, — закончила она за него, ничуть не смутившись. Гермиона знала, что он ткнет ей в лицо условиями их соглашения. Она уже подумала обо всем, что могла бы сделать, чтобы выбраться из этого, но ничего не придумала. У нее больше не было рычагов давления. Сейчас она нуждалась в этих деньгах больше, чем когда-либо, и не то чтобы она могла заплатить ему двести пятьдесят тысяч галлеонов. Он очень внимательно относился к внесению поправок в этот аспект контракта, чтобы исправить свою предыдущую ошибку, когда не включил крайний срок для штрафа. — Да, хорошо… В качестве дополнительного стимула… — он сделал паузу, подчеркивая эту часть своего предложения. — Я могу помочь тебе с твоей окклюменцией. Гермиона почувствовала, как ее губы приоткрылись, совершенно ошеломившись его заявлением. Она наблюдала, как он ерзал под ее пристальным взглядом, когда сидел на подоконнике, и выглядел он совершенно неуверенным. Он серьезно говорил правду? Или это был еще один из его номеров? Гермиона в замешательстве нахмурила брови. Что он мог получить, обучая ее окклюменции? — Это зависит от тебя, — он пожал плечами. — Но, как я уже сказал, она помогает от ночных кошмаров, — Драко сделал паузу, бросая на нее понимающий взгляд. — Хочешь верь, хочешь нет, Грейнджер, но я знаю. Гермиона вгляделась в его глаза в поисках каких-либо намеков на нечестность, фыркнув про себя, когда не смогла ничего разобрать по его взгляду. К сожалению, его было невозможно прочесть. — Так скажи мне, где ты сейчас находишься, Грейнджер, — его тон снова стал резким и официальным. — Что ты себе представляешь? Она воспользовалась моментом, чтобы просто посмотреть на него. Несмотря на огромную вероятность того, что у него есть еще одна скрытая цель, в одном он был прав — у него были знания. Это была информация, к которой у нее не было абсолютно никакого доступа. Она не могла ничего прочесть насчет окклюменции и не могла ни у кого научиться. Однажды она спросила Гарри, но ему не нравилось вспоминать свои уроки со Снейпом. Она отчаянно хотела научиться, но меньше всего ей хотелось, чтобы он чувствовал себя неловко. — Тьма, — наконец ответила она, решив потакать ему. Если он всерьез предлагал ей свои знания бесплатно, то она их примет. Но в тот момент, когда почувствует в его словах хотя бы намек на ложь, она мгновенно все завершит. Он в замешательстве поднял на нее бровь. — Что ты имеешь в виду? — Я… — она фыркнула, чувствуя себя странно уязвимой из-за того, что кто-то вроде него придирается к ней. — Я представляю себе темное место, — Гермиона чувствовала, как ей становится все неуютнее, пока он молча разглядывал ее. — И все, — добавила она, подумав. Из-за его расположения на фоне сияния луны его серебряные глаза в темноте казались больше, что делало их жуткими и устрашающими. — Дай мне угадать, эта «тьма» — то место, куда ты сбрасываешь все воспоминания и эмоции, которые тебе не нравятся? Гермиона кивнула. Он сделал глубокий вдох, борясь с желанием ущипнуть себя за переносицу. На кончике языка вертелась язвительная насмешка, но он спохватился, прежде чем смог сказать хоть слово. Как, черт возьми, она решила прибегнуть к такому нелепому методу? — Ты не можешь использовать это, Грейнджер, — он покачал головой. — Это слишком расплывчато и не дает никаких возможностей для организации. Помни, что я сказал. Тебе нужно визуализировать место, в котором ты чувствуешь себя в безопасности. Место, с которым ты невероятно хорошо знакома, так что можешь перемещаться по нему даже во сне, — Драко сделал паузу, наблюдая, как она обдумывает его слова. Он почти мог слышать, как вращаются шестеренки в ее мозгу. — В нем должны быть предметы, которые ты можешь использовать для хранения воспоминаний или которые могут служить им заменой. Ты должна быть в состоянии легко сортировать их и запоминать их местоположение, чтобы знать, где хранить определенные вещи и где их точно найти. — Библиотека, — ответила она почти сразу без малейших сомнений. Драко поджал губы; из горла угрожающе норовили вырваться звуки смеха. Предупреждающий взгляд, который она послала ему, заставил его проглотить свое веселье. Иногда она могла быть такой чертовски предсказуемой. Драко прочистил горло. — Хороший выбор, — он кивнул в знак согласия, изо всех сил стараясь не добавлять никаких ненужных замечаний. — В библиотеке есть запретная секция. Это легко может оказаться тем местом, куда уходят все твои нежелательные воспоминания, — он смотрел, как она закрыла глаза, без сомнения, пытаясь представить, что он только что сказал. Драко открыл было рот, чтобы остановить ее, но передумал. Это нужно было представить. Гермиона схватилась за голову, морщась от боли при ощущении, что ее разум отвергает ее попытки организовать его. Она прищелкнула языком, пытаясь повторить попытку, когда услышала, как он окликнул ее. — Грейнджер, стой. Ты делаешь неправильно. — Тогда как? — она с раздражением посмотрела на него. — Как выглядит библиотека? Она посмотрела на него так, словно у него только что выросла еще одна голова. — Ты серьезно задаешь мне этот вопрос? Драко закатил глаза. Почему она так любила спорить? — Уверен, ты знаешь, как она выглядит, Грейнджер. Я спрашиваю не просто так. Я пытаюсь донести до тебя одну мысль. Она скрестила руки на груди. — Какую? — Когда ты идёшь в библиотеку, ты сразу видишь запретную секцию? — он с вызовом поднял бровь. — Нет. Конечно, нет. Сначала ты видишь структуру. Как она выглядит со стороны? Это крепость? Здание? Или это больше похоже на дом? Может, даже маленький, ограниченный простой комнатой, — Драко сделал паузу, увидев понимание на ее лице. Он хотел торжествующе ухмыльнуться, но знал, что это ни к чему не приведет. — В нескольких метрах от земли или в подвале? Из чего сделана? Дерево? Камень? Мрамор? Сколько этажей? Размеры каждого этажа? Какого цвета стены? Как выглядит потолок? Там есть лифты или просто лестница? Сколько выходов? Есть комнаты? А мебель? Столы? Стулья? Есть окна? Какого размера и сколько? Сейчас день или ночь? Время застыло или оно движется? А как насчет погоды? Она меняется или остается постоянной? Гермиона моргнула, ошеломившись количеством деталей, которые он принял во внимание. — И это всего лишь эстетика этого места. Мы даже не начали с полок, их расположения, количества разделов и книг, — Драко пожал плечами. Они были только на вершине айсберга. — Когда у тебя есть полный контроль над контекстом, ты можешь манипулировать им сколько душе угодно. Таким образом, кому-либо будет трудно проникнуть в твой разум, точно так же, как твоим воспоминаниям будет трудно попасть. Гермиона молча кивнула ему, наконец-то начиная понимать. Драко оторвался от удивленного взгляда, который она на него бросила, и провел рукой по волосам, удивляясь странному волнению, которое он в нем вызвал. Он откашлялся, чтобы избавиться от неловкого чувства. — Есть люди, которые настолько талантливы в окклюменции, что могут даже создавать ложные воспоминания в своих настоящих. Какое из них, Драко? Он встряхнул головой, когда в сознании зазвенел голос Беллатрисы. Это была одна из тех вещей, которым она научила его незадолго до начала войны. Она показывала ему два почти одинаковых видения, попросив его определить, какое из них было настоящим, а какое — сфабрикованным. Оно варьировалось от чего-то тривиального, как то, что она по-разному завтракает, до чего-то столь же травмирующего, как убийство или пытки. Всякий раз, когда он правильно отвечал, она увеличивала количество видений, до тех пор пока он почти не отключался. А сейчас, Драко? Какое? Наибольшее число, которое он смог различить, были четыре повторяющихся воспоминания, которые все заканчивались по-разному. Для него было невозможно расшифровать что-либо большее. Тебе не нравится? Тогда избавься. В голове внезапно заиграло ложное воспоминание о том, как он потрошил единорога проклятым кинжалом. Беллатриса запихнула его ему в голову, чтобы он придумал способ его стереть. Количество деталей в нем было… Драко покачал головой, отодвигая образ обратно в глубины своего сознания. Он так и не научился ее убирать. Она никогда не учила его этому. Драко сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, напрягая мышцы в руке, борясь с дрожью, угрожающей сотрясти все тело. Навыки его тети в окклюменции и легилименции были беспрецедентными и… потусторонними. Это была единственная причина, по которой ей удавалось избегать заключения все эти годы. Они так и не смогли найти ни единой улики против нее. — Для тех, кто одарен как в окклюменции, так и в легилименции… Есть несколько избранных, способных внедрять фальшивые видения в сознания других. Гермиона почувствовала, как у нее по рукам побежали мурашки при воспоминании о том, как Гарри рассказывал ей, как Волдеморт успешно внедрил в его голову образ того, как он мучает Сириуса. Она быстро глянула на Малфоя, заметив рассеянный взгляд. — Как выглядит твоя? — поймала себя на том, что спрашивает, пытаясь вернуть его обратно. Гермиона смотрела, как он моргает, слегка сбившись с толку неожиданным вопросом. — Она… —он посмотрел в пол. — Другая. Она приподняла бровь в ответ на его неопределенный ответ. — С моей стороны было бы безрассудно раскрывать, как я организовываю свой разум, Грейнджер, — он послал ей острый взгляд. — Легилиментам будет намного легче проникнуть в мою голову. — Ну, я не легилимент, — возразила она, скрестив руки на груди. — Кроме того, это несправедливо, что ты знаешь мою, но я не знаю твою. Он фыркнул, позабавившись ее заявлением. — Грейнджер, ты не можешь хвастаться своей формой окклюменции, когда все, что у тебя есть в данный момент, — это тьма, — последовал его насмешливый ответ. Колючее выражение ее лица вызвало у него желание рассмеяться. — Сначала поработай над библиотекой, Грейнджер. Если тебе это удастся, тогда… — он помолчал, раздумывая, сказать ли следующие слова или не, — Тогда, может быть, я скажу тебе, какая моя. Гермиона приподняла бровь в ответ на вызов. Если он хоть на секунду подумал, что у неё не получится, ему следовало подумать дважды. — Ну? Чего ты ждешь? — он небрежно оглядел ее, указывая подбородком в ее сторону и побуждая ее начать. — Приступай. Она прищурилась, не потрудившись удостоить его ответом, закрыла глаза и сосредоточилась на своей библиотеке. Это будет самая большая, самая великолепная башня во всем волшебном мире, заполненная горами расставленных по полкам в алфавитном порядке и идеально разделенных на четкие, тщательно помеченные разделы книг. Она усмехнулась.***
Гермиона в сотый раз выругалась, когда острая боль снова пронзила голову. Это была пытка! — Пожалуйста, скажи, что на этот раз ты, по крайней мере, добралась до входной двери? — раздался скучающий протяжный голос Драко. У нее даже не было сил больше спорить с ним. Пульсация в голове была почти невыносимой, она заставляла ее стонать на матрасе, к которому ее прижимала. Драко молча смотрел на ее тело на кровати. Она все еще сидела, скрестив под собой ноги, но весь ее торс был наклонен вперед, и она прислонялась лицом к кровати. Он вздохнул. Он уже сказал, что за один присест она этому не научится, но она настояла на продолжении. Он закатил глаза. Это было похоже на то, как кто-то снова и снова наблюдал за самоуничтожением другого. — Грейнджер, — наконец он ущипнул себя за переносицу. — Остановись. — Я почти все поняла, — пробормотала она, уткнувшись в матрас. Он снова закатил глаза, злясь на ее гриффиндорское упрямство. — Да, я уверен. Вот почему у тебя сейчас такая великолепная головная боль. Она оторвала голову от кровати и уставилась на него. — Наконец готова услышать, что я скажу? Она с презрением посмотрела на его покровительственный взгляд. Каждая клеточка ее существа ощетинилась при мысли о том, что ее будет обучать кто-то вроде него. Если бы только он не был так снисходителен ко всему, тогда бы она могла его выслушать. — Давай пока оставим библиотеку, — Драко поднял руку, чтобы прекратить все ее попытки возмутиться. — Давай начнем с чего-нибудь попроще. В конце концов, это твоя первая попытка. Твоя тьма на самом деле мало что сделала для твоей подготовки. Гермиона стиснула зубы, приближаясь к грани полного отказа от его наставничества. — Давай начнем с книжной полки. Совсем крошечной, — Драко в глубокой задумчивости уставился в потолок. — Всего два ряда вместимостью в десять книг. По пять в каждом, — он снова перевел взгляд на нее. — Верхняя полка — для хороших воспоминаний, нижняя — для плохих, — он кивнул ей. — Попробуй. Гермиона сделала глубокий вдох, медленно выдыхая через нос. Она хотела настоять на том, чтобы поработать над библиотекой, но могла понять его доводы относительно необходимости понизить объём. Она фыркнула. Но это не означало, что она это оценила. Она закрыла глаза, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на образе в своей голове. — Давай сделаем простую сортировку, Грейнджер. Она сжала руки в кулаки на бедрах. С закрытыми глазами в тускло освещенной комнате его голос звучал ближе, более… интимно. Она покачала головой, желая сосредоточиться на своих мыслях. — Воспоминание о том, как ты получила письмо из Хогвартса. Куда? Она открыла глаза, посылая ему раздраженный взгляд. — Серьезно? — он правда собирался поговорить с ней об этом? — Твоя задача — визуализировать, Грейнджер. Ты будешь хранить его в отдельной книге? Или перечислишь как главу в книге, наряду с другими воспоминаниями? Книга будет толстой? Тонкой? Какого цвета? Размера? В бумажной обложке или в твердом переплете? На ней будут этикетки? — он устало посмотрел на нее, понимая, что ее прежнее раздражение сменилось неохотным согласием. — Окклюменция требует большого терпения, концентрации и внимания к деталям. Также помогает почти идеальная память. Но даже если ты думаешь, что у тебя все это есть, все приходит только с опытом. Гермиона отвернулась от него и снова закрыла глаза, представив себе свою двухрядную книжную полку. Она была простой деревянной, похожей на ту, что была у нее в детстве в родительском доме. Она улыбнулась. Воспоминание о письме в Хогвартс будет представлять собой тонкую книгу в твердом переплете с темно-бордовой обложкой, украшенной золотыми этикетками. Она будет хранить книгу отдельно от всех остальных, потому что это было одно из воспоминаний, из которого она всегда черпала силу, когда бы ни сотворяла своего Патронуса. Драко сидел молча, моргая от довольного выражения ее лица; легкая улыбка на ее губах постепенно превращалась в глупую ухмылку. Он снова моргнул. Идея быть счастливым, занимаясь окклюменцией, была ему так… чужда. Драко не мог припомнить ни одного случая, когда бы это было для него приятным занятием. Как могло? Все это время тетя дышала ему в горло. Он покачал головой, возвращая внимание к Грейнджер. — Момент, когда ты вылетела из кабинета профессора Трелони, — он ухмыльнулся, увидев, как ее лицо почти мгновенно вытянулось при упоминании о Прорицаниях. Драко просканировал свои воспоминания о ней, ища то, что могло быть достойно помещения в ее «хороший ряд». В голове заиграли образы ее смеха… Когда она предложила ему свой подержанный телефон. Когда держала его за руку во время матча по квиддичу. Когда она… Он моргнул. Где, черт возьми, блуждали его мысли? — Когда у тебя у первой получилось сотворить Вингардиум Левиоса во время Заклинаний, — Драко решил остановиться на этом, произнеся сквозь стиснутые зубы. Он закатил глаза, когда увидел, как хмурый взгляд сменила легкая ухмылка. — Когда я был единственным, кто успешно сварил Феликс Фелицис, — он усмехнулся, наблюдая, как она мгновенно нахмурилась. Драко все еще мог вспомнить выражение недоверия и ревности на ее лице, когда профессор Слизнорт поздравил его, присудив Слизерину пятьдесят очков. — Святочный бал, — фыркнул он, борясь с позывом к рвоте, когда короткая загадочная улыбка украсила ее губы. Ему не нужно было знать, что, черт возьми, она значит. Он ухмыльнулся, когда нашел образ ее ворчания у трибун для квиддича, вспомнив, как он специально искал ее после того, как закончил наслаждаться горем Шрамоголового и Уизела. — Тот матч на четвертом курсе, когда я, наконец, поймал снитч и победил Поттера! Гермиона резко повернула к нему голову, отвлекаясь от своих мыслей, и посмотрела на него. — Один, Малфой. Ты выиграл один матч у Гарри, — она замолчала, приподнимая бровь. — Сколько раз он выигрывал у тебя? Он стиснул зубы, борясь с желанием возразить. — А теперь, если не возражаешь? Я бы хотела потренироваться в тишине. Думаю, что справилась. — Да? — он скрестил руки на груди. — И почему ты так в этом уверена? — Теперь я вижу. Деревянная полка, книги… — она сдержала улыбку, стараясь не показать слишком большого энтузиазма. — Они не распадаются так же, как библиотека. Драко кивнул ей. — Хорошо, — он увидел, как она начала с любопытством разглядывать его, чувствуя, как под ее пристальным взглядом в нем нарастает беспокойство. — Что? — Кто тебя научил? — Хм? — Окклюменция, — уточнила она, прекрасно зная, что он точно понимает, что она имеет в виду. — Кто тебя научил? Он отвёл взгляд от ее изучающих глаз. — Семья.флэшбэк
Драко прижал руки к бокам, судорожно вздохнул и приготовился к тому, что должно было произойти. Он чувствовал, как подошвы его ботинок скользят по замшелому бетону, когда осматривал полы стальных тюремных камер, расположенных внутри сложной сети канализации. Он сглотнул. Он абсолютно ненавидел эту обстановку. Почему его тетя не могла вместо этого создать дом своего детства, Косой переулок или Хогвартс? Он прищелкнул языком. С этой версией ее окклюменции было труднее всего работать. — У тебя десять минут, Драко. Он вздрогнул при эхом разнесшегося вокруг звуке голоса Беллы. Драко медленно повернулся, окидывая взглядом огромное пространство тюрьмы, совершенно не зная, с чего начать. Он подошел к ближайшей двери камеры, положил руку на холодную сталь и заглянул в квадратный глазок, пронизанный маленькими железными прутьями. Ощущение того, как что-то ударилось о него, заставило его отшатнуться, неуклюже упав на скользкий пол. Он замер, когда его взгляд упал на гигантский золотой глаз, уставившийся на него сквозь прутья двери. Рычащие звуки, которые начали просачиваться сквозь них, сопровождаемые полосами толстых следов когтей на стали, заставили его в панике убежать в неизвестном направлении. Он был всего в паре метров, когда одна из тюремных камер в конце коридора распахнулась. Драко поспешил остановиться, заняв оборонительную позицию, вглядываясь в темноту комнаты. Он слышал каждый удар своего сердца, когда делал один судорожный вдох за другим. Возможно, эта была пу… Шипящие звуки начали доноситься из конца зала, заставляя кровь Драко похолодеть при виде двух гигантских серебряных глаз, наблюдающих за ним из камеры. Он попытался убраться из сознания Беллатрисы, но не смог. Она бы ему не позволила. Звук того, как что-то тащили по скользкому каменному полу, заставил Драко захотеть убежать, но эллиптические шары, которые сомкнулись на нем, парализовали. Он беспомощно упал навзничь при виде монстра, который выскользнул из своей клетки. В следующую секунду он бросился на Драко, даже не дав ему закричать. Драко упал на колени, неудержимо кашляя и прислонившись головой к холодному мраморному полу. Он боролся с желанием опорожнить содержимое желудка, моргая, чтобы прояснить зрение, и оглядываясь по сторонам. Он вернулся в поместье. — Это было прискорбно, Драко. Он закрыл глаза, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. — Мне очень жаль, тетя Белла. — Тебе нужно было только добраться до одного воспоминания, Драко. Одного. Он поднял глаза и увидел, что она смотрит на него холодными глазами, в которых читалось разочарование. — Это слишком сложно, — слабо признался он, откидываясь лбом на прохладный пол. Пара рук вцепилась в ткань его джемпера, заставляя подняться на ноги. Яростный взгляд заставил его съежиться от страха. — Я обучала тебя последние пять лет, и это все, что ты можешь показать? Драко даже не мог заставить себя извиниться. Холод ее серебристых глаз заставил замолчать любые возражения. Беллатриса оттолкнула его, вынуждая встать на ноги. Она скрестила руки на груди, бросив взгляд вниз, на то место, где он раньше находился. Драко почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. — Еще раз.конец флэшбэка
— Драко! Звук его имени вернул его в реальность. Драко моргнул, удивившись, что она сидит на краю кровати, почти на расстоянии вытянутой руки от того места, где был он. Гермиона сканировала пустое выражение его лица, встревожившись жутким взглядом его глаз. — Зачем ты это делаешь? Он снова дезориентированно моргнул. — Делаю что? — Куда-то исчезаешь. Он отвернулся, проведя рукой по лицу. — Я просто… думал, — по взгляду, который она бросила на него, он понял, что она не поверила ни единому его слову. Драко откашлялся, указывая пальцем ей на лоб. — Просто продолжай работать, Грейнджер. Заполни книжную полку, чтобы мы могли на сегодня с этим закончить. Гермиона подавила желание сунуть нос в чужие дела. Меньше всего ей хотелось, чтобы они снова начали ругаться. Он был прав в том, что сказал в прошлый раз, — это его жизнь. Ей не следовало вмешиваться в его дела. Кроме того, они не были друзьями. Даже близко. Он был просто деловым партнером, и на этом все. Гермиона вернулась на свое место у изголовья кровати, скрестила под собой ноги и положила подушку на колени. — Ты можешь идти, Малфой. С остальным я справлюсь сама. Драко покачал головой, решительно скрестив руки на груди. — Я уйду, когда ты закончишь. Она фыркнула от его настойчивости, пробежала пальцами по подушке и закрыла глаза. Если он хочет упрямиться и не выспаться, то так тому и быть. Драко прислонился спиной к оконному стеклу, рассеянно уставившись в потолок, прежде чем закрыл глаза. Он укрепил замки в своем сознании, желая отогнать видения проплывающие в голове образы его тети. Он хотел, чтобы она ушла. Он хотел выбросить ее из головы. Драко беззвучно усмехнулся иронии всего этого Все то, чему он ненавидел учиться у нее… было единственным, что могло сохранить его в здравом уме. Он прижал ладони к векам; изнуряющее давление давало временное облегчение. Он чувствовал себя измученным. Драко не мог поверить, как легко простой разговор об окклюменции явился почти триггером. Он вздохнул, искренне радуясь, что не стал жертвой еще одной панической атаки, только на этот раз в присутствии Грейнджер. Драко опустил руки, несколько раз моргнув, чтобы убрать пятна, образовавшиеся от тяжести давления на глаза. Он оглянулся на Грейнджер и с удивлением увидел, что она откинулась на спинку кровати и крепко спит. Он вздохнул. Драко оттолкнулся от подоконника и осторожно посмотрел на нее. — Грейнджер? — он осторожно похлопал рукой по ее колену. — Эй, — он фыркнул. Если она хотела спать, почему просто не легла? Ему показалось, что лежит она невероятно неудобно. Он медленно опустился на колени на кровать, стараясь не разбудить ее. Обхватил ее за плечи, удерживая на месте, и выпрямил ее ноги поперек матраса. Драко подложил своё предплечье ей под колени, слегка приподнимая, чтобы немного опустить. Он осторожно высвободил из-под нее руки, взял ее ладони в свои и поднял подушку с ее колен. Драко замер, затаив дыхание, когда увидел, что она слегка пошевелилась во сне. Когда он понял, что не разбудил ее, он подложил подушку ей под голову, устроив ее руки поверх живота. Он выругался, когда понял, что ее одеяло застряло под нижней половиной ее тела. Драко двигал его дюйм за дюймом, стараясь не делать резких движений. Когда он наконец его вытянул, то накинул его на нее, убедившись, что оно доходило ей до плеч. Он окинул взглядом ее укрытое одеялом тело, кивнул самому себе и положил ладони на колени. Драко повернулся, чтобы встать с кровати, когда почувствовал, что она повернулась лицом в его сторону. Он замер, оставив одну ногу свисать на пол, пока другая была подогнута под него. Он случайно взглянул на нее, увидев буйство кудрей, теперь закрывающих лицо. Драко боролся с желанием рассмеяться, поджимая губы, чтобы заглушить звуки, которые вырывались из горла. Он провел пальцами по ее волосам, с удивлением обнаружив, что они оказались мягче, чем выглядели. Драко всегда предполагал, что это будет путаница грубых и спутанных прядей. Он замычал от своего открытия. Ее волосы были неожиданно гладкими и шелковистыми. Драко зачесал локоны ей на затылок, заправив несколько выбившихся прядей за ухо, осторожно, чтобы не разбудить. Когда ее лицо наконец открылось, он улыбнулся, проведя тыльной стороной пальцев по ее щеке. Она выглядела… Драко замер, резко отдернув руку, как будто она упала в обжигающую воду. Он вытер ладони о ткань брюк, пытаясь избавиться от ощущения завитков на коже. Какого черта он делал? Он оттолкнулся от кровати, наконец оторвав от Грейнджер взгляд и стряхнув с себя оцепенение. Драко вышел из комнаты, борясь со странным желанием оглянуться на нее, сконфузившись своим нехарактерным поведением. Он знал, что прошло уже две недели, но, возможно, это сырое яйцо действительно ударило его сильнее, чем он думал. Драко снова покачал головой. Или, может быть, это было из-за недостатка сна? Он кивнул сам себе, направляясь к камину. Да, вероятно, так и было. Другого объяснения этому короткому моменту безумия не было.