***
Гермиона в сотый раз ворчала про себя, разрываясь между плиссированной юбкой с рисунком в клетку и парой зимних шорт свободного кроя. Она стояла перед зеркалом, неоднократно примеряя обе вещи поверх леггинсов на шерстяной подкладке. Вдруг звук вспыхнувшего камина заставил ее запаниковать. Один взгляд на часы сказал, что он пришел вовремя. Она бросилась к двери своей спальни, слегка приоткрыв ее. — Минутку! Пока присаживайся! Драко повернулся на голос Грейнджер, не зная, что делать и куда себя деть. Он выбрал диван, несколько раз меняя позу в попытках решить, какая кажется ему расслабленной, но несколько… соответствующей. Он продолжал ерзать на диване, когда скрипнула дверь, за чем послышались приглушенные шаги по кафельному полу. Он обернулся. Все мысли о попытке выглядеть презентабельно вылетели из головы при виде нее. Его взгляд задержался на ее заплетенных в косички волосах, очерчивая пряди, идеально обрамляющие ее лицо, и переместился на гладкую, без веснушек кожу, которая подчеркивала яркость ее глаз и румянец на щеках и губах. Взгляд скользнул ниже, обратив внимание на бордовый свитер с высоким воротом, который она надела под толстую шерстяную куртку. Грейнджер провела ладонями по юбке, доходившей до середины бедер, обнажив пару темных леггинсов, которые продолжались под темно-коричневыми зимними ботинками. Он сглотнул. Она выглядела симпатичной. Она выглядела оченьсимпатичной. Она выглядела очень, очень… — Прости, долго ждал? Драко вскочил, поняв, что пялился как идиот. — Нет! То есть… Не долго. Ждал. Я просто… сидел, — он боролся с желанием влепить себе пощечину. Спокойно, Драко. Просто, чёрт возьми, спокойно. Гермиона кивнула, бросив на него быстрый взгляд, изо всех сил стараясь не пялиться. Она хотела спросить, как он себя чувствует после визита в Хогвартс; но уже ощущала странное, заметное… напряжение между ними, поэтому не хотела делать ситуацию еще более неловкой. — Э-э… Хочешь чего-нибудь выпить? — она указала в сторону кухни, не зная, что делать с руками. — Нет, я эм… — Драко прочистил горло, наконец отводя от нее взгляд. — Это… я в порядке. Я нормально. — Хорошо, — Гермиона снова кивнула, все еще не в силах избавиться от неловкости. — И… куда мы идем? — она проследила, как он достал из кармана серебряную брошь, — без сомнения, портключ. — У нас есть два варианта, — начал он, вертя брошь между пальцами, после чего передал ей. — Это переместит нас на виноградник в Италии… — он засунул обе руки в карманы брюк, делая глубокий вдох, чтобы собраться с духом. — В другое место можно попасть через каминную сеть. — Куда? — Поместье Малфоев. Он не упустил того, как ее рука сжала брошь. В голове вспыхнул образ ее, парализованной, лежащей на кровати, шепчущей имя его тети. — Мама… Она перестраивает поместье. Я иногда помогаю, и… Оно больше не выглядит так, как раньше, и я просто… — он поднял руки, увидев ее опасения. — Тебе не обязательно идти, Грейнджер. Просто дело в том, что… Когда ты привела меня в Хогвартс и я увидел, какой он сейчас, я почувствовал… — он выдохнул, подбирая правильные слова. — Почувствовал… покой, — признался он, не в силах смотреть ей в глаза. — Я не знаю, принесет ли тебе пользу возвращение в поместье, и правильный ли вообще это поступок, но я… Новые воспоминания — они… — он опустил руки, решительно глядя на нее. — Они помогли. Гермиона перевела взгляд на серебряную брошь в руке, вспоминая, как выглядели сады, когда Нарцисса Малфой пригласила ее посетить их. Они были красивыми и полными света; не имеющими ничего общего с темнотой из её воспоминаний. Она знала, что леди Малфой решила отвести ее в совершенно другую часть поместья, поэтому не была точно уверена, сможет ли… получится ли на самом деле… Сможет ли она это сделать? На самом деле? Драко снова вскинул руки, услышав тихое бурчание. — Ты не обязана идти, если не хочешь, Грейнджер. Хорошо? Я просто… — он мысленно поискал нужные слова, решив повторить ее слова. — Я просто хочу, чтобы у тебя был этот выбор. Она подняла на него взгляд, уставившись в серые глаза, пристально смотрящие на нее — успокаивающие, наполняющие странным чувством… спокойствия. Гермиона неосознанно выдохнула. Почему, видя его… она чувствовала себя в такой безопасности? — Хорошо… — она поймала себя на том, что отвечает. Она вернула ему брошь, взяв в одну руку пригоршню летучего пороха. — Хорошо, — на этот раз она повторила более твердо, оглядываясь; широко раскрытые глаза заставили ее слегка улыбнуться. — Идем.***
Драко молча наблюдал, как Гермиона оценивала новый облик фойе. Он почувствовал, как вспотели ладони, он вытер их о ткань брюк, внимательно наблюдая за выражением ее лица. — Если в какой-то момент ты захочешь уйти, Грейнджер… просто скажи, хорошо? Гермиона ничего не сказала, не отрывая взгляда от больших окон, которые занимали противоположную стену, впуская чудесное теплое сияние солнца, и тем самым открывая ей захватывающий вид на территорию поместья. Она подняла голову к потолку, оценивая нетронутые стены жемчужного цвета, которые идеально сочетались со сверкающими кристаллами люстры. Она посмотрела на лестницу, которая, казалось, была построена для членов королевской семьи, после чего переключила внимание на коридоры, которые тянулись по обе стороны от нее. Мрамор у ног блестел при естественном освещении, и она почти видела свое отражение на блестящей поверхности. Гермиона выдохнула. Это было совсем не похоже на фойе из ее воспоминаний. Драко провел рукой по волосам, взволнованный длительным молчанием. Он хотел спросить ее, все ли в порядке. Хочет ли она все же остаться. Если… — Как долго твоя мать работает над ремонтом? Он прочистил горло. — Как получила обратно палочку. Примерно когда закончилось мое условно-досрочное, — она кивнула на это, ничего больше не сказав. — Мама превосходна в трансфигурации. Возможно, даже лучше профессора Макгонагалл, — продолжил он, чувствуя себя неуютно в удушающей тишине. Неожиданный поворот разговора заставил ее усмехнуться с изумлением и недоверием. — Да? — О, да, — Драко утвердительно кивнул. — Она бы заставила директрису попотеть. Гермиона промычала, оборачиваясь в его сторону. — И лучше того, кто превратил тебя в хорька? Дразнящий блеск в ее глазах не остался незамеченным Драко. — Этот идиот и в подметки ей не годился, — он решительно скрестил руки на груди. — На самом деле, если бы моя мать превратила меня в хорька, она превратила бы меня в хорька, похожего на правителя джунглей. Гермиона не смогла сдержать смешок, сорвавшегося с губ. — Ты серьезно? — Абсолютно, — он невозмутимо посмотрел на нее. — Я говорю это как абсолютно нейтральная третья сторона, без влияния каких бы то ни было предубеждений, — он поднял руку, подтверждая клятву. Она покачала головой, удивившись, что он использует самоуничижительный юмор в своей речи. — Тогда я с нетерпением жду возможности однажды увидеть версию удивительного прыгающего хорька Нарциссы Малфой. — Считай, что это сделано, Грейнджер, — кивнул он, наблюдая, как она пытается унять смех, вырывающийся из горла. Напряжение в ее плечах исчезло, как и настороженно выражение лица. Он вздохнул с облегчением. Драко с радостью превратился бы в хорька или любое другое гнусное существо, каким бы она пожелала его видеть, если бы это вызвало на ее лицу улыбку. Он покачал головой, останавливая нелепый ход мыслей. — Может, ты хочешь посетить что-нибудь в первую очередь? — Гостиная. Драко моргнул один раз. Дважды. — Прости… Что? — послышался тихий голос. Показалось, что он сейчас потерял десять лет своей жизни. — Гостиная, — повторила Гермиона, решительно глядя на него. — Где я была… с Беллатрисой. Драко глубоко вздохнул, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. — Грейнджер, ты уверена… — Да, — кивнула она. Не было смысла откладывать неизбежное. Если она хотела сорвать пластырь, то с лучше сделать это одним быстрым движением. — Веди, Малфой. Он хотел продолжить спор, но ее глаза сказали, что в этом нет смысла. — Ладно.… — он сложил руки на груди, кивая в сторону коридора, который вел в западное крыло. — Тогда сюда.***
Гермиона остановилась как вкопанная в тот момент, когда они свернули в коридор. Сцена, которая встретила ее, была разрушенными стенами, обломками и чистым, беспрепятственным видом на территорию поместья. — Что, черт возьми?.. Драко выдохнул, указывая рукой на разрушения. — Мама еще не совсем закончила ремонт. Она и моя тетя были весьма… увлечены. — Андромеда помогает? — она недоверчиво посмотрела на него. — Да, — он двинулся к разрушенной стене, которая когда-то была входом в гостиную. — Они хотят превратить эту часть поместья в поле для квиддича. По крайней мере, я слышал, что такое говорила моя мать, — он пожал плечами. Почему они планировали сделать такой масштабный проект, которым никто никогда не будет пользоваться, было для него непонятно. Он сомневался, что кто-нибудь придет поиграть. Гермиона подошла к нему, положив руку на разрушающуюся перегородку. — Здесь была гостиная? Драко кивнул, наблюдая за тем, как она разглядывает то, что осталось от мраморного пола. Она безмолвно вошла в комнату, осмысливая все, и вдруг без предупреждения упала на колени, перекатилась на спину, вытянув руки и ноги. Его сердце остановилось. — Грейнджер… Что ты?.. — Я краду твою идею, — она посмотрела на чистое голубое небо; потолка не было. Отправь мальчиков в подземелья! Я хочу поговорить с ней… Как девчонка с девчонкой! Она прищурилась от яркого солнца, чувствуя, как его теплые лучи падают на нее дождем даже в холодном тяжелом зимнем воздухе. — Ты сказал, что новые воспоминания помогли, поэтому… Я перезаписываю старые. Этот меч должен был быть в моем хранилище в Гринготтсе. Откуда он у тебя?! Я не знаю… Что еще ты и твои друзья взяли из моего хранилища?! Я ничего не брала! Кто украл его?! Кто. Украл его?! Она продолжала смотреть на небо, пока звуки собственных криков звенели у нее в ушах, желая, чтобы бескрайняя синева заменила тёмный потолок, нависающего над ней глубокой ночью. Она сосредоточилась на успокаивающем щебетании птиц, отдаленном звуке журчащей воды и ощущении теплого мрамора под телом. В глазах защипало; слезы неуклонно капали из уголков. Сегодня был прекрасный день. Драко отвернулся, не в силах больше смотреть на нее. Он прижал руку к груди, сжимая ткань свитера в желании, чтобы дыхание замедлилось. Я не знаю. Я говорю правду! Зачем вы это делаете? Больно! Прекратите! Кто-нибудь, помогите! Не надо больше, пожалуйста… Пожалуйста! Он отошел, возвращаясь ко входу в гостиную. Он прислонил руку к стене, вызывая в воображении картинку с календарем на следующий год и начиная обратный отсчет. Сейчас было не время и не место для панической атаки. Он делал это ради Грейнджер. Ему нужно было закрыться. Ему нужно было взять себя в руки. Ему нужно было… рука опустилась на плечо, не дав ему время собраться. — Малфой, что случилось? Он испустил раздраженный вздох, который прозвучал болезненнее, чем ему хотелось бы. — Ничего… Ничего, Грейнджер, я… — ее покрасневшие глаза и заплаканное лицо заставили его замереть. Она бросилась к нему… не успев самой успокоиться? — Я… Прости… — он поймал себя на том, что говорит, глядя на ее ноги, желая вернуться в прошлое, чтобы все исправить. — Я… Я просто стоял там… а ты… моя тетя… Я не… — он отвернулся от нее, не в силах придумать, что еще сказать в оправдание своего поведения. Драко прислонился головой к стене, зажмурив глаза и крепче прижав сжатую в кулак руку к свитеру, как будто это движение могло утихомирить боль в груди. Гермиона почувствовала, как сознание возвращается в то время, внезапно обнаружив, что тонет в удушающем облаке… ярости. Она все еще помнила мысли, которые приходили ей в голову тогда, когда она корчилась на полу в невыносимой агонии. Ты заплатишь за это… Просто подожди. Я прикончу вас всех. Никого из вас не оставлю в живых! Убью! Убью всех! Именно это подавляющее количество боли и отвращения впервые заставило ее выйти из себя и посмотреть на вещи так, будто она была зрителем собственных пыток. Также это воспоминание, которое подтолкнуло наложить первое смертельное проклятие. Она хотела причинить боль. Она очень сильно хотела причинить всем боль. Чем она это заслужила? Кто дал им право так поступать? Как, черт возьми, они могли делать что-то из этого? Как он мог просто стоять и смотреть? Как он мог ничего не сказать? Он действительно так сильно ее ненавидел? Настолько, чтобы желать ей худшего? Рациональная часть ее понимала, что, исходя из иерархии власти, мнение Малфоя не имело значения. Любой протест с его стороны был бы беспочвенен. У него могли бы быть неприятности. Может, он бы даже оказался рядом с ней на полу в гостиной. Но как же она ненавидела его в тот день. Как же она хотела, чтобы он умер медленной, мучительной смертью. Как же он хотела сжечь всех в той комнате, даровав им болезненную кончину. — Прости меня… Прости, Грейнджер… От его вида, стоящего на коленях — одной рукой упирающегося в стену, а другой хватающегося за грудь — и прижимающегося лбом к твердой поверхности… ее охватила злость. Было время, когда она хотела видеть его в таком положении — пресмыкающимся у ее ног, молящим о прощении. Она бы все отдала тогда только за то, чтобы увидеть, как он страдает от боли — выглядит так непоправимо… сломленно. Но смотря на него сейчас и слушая его извинения, она не могла заставить себя ненавидеть его. Больше нет. Гермиона опустилась на колени рядом с ним, положив макушку на его дрожащее плечо. — Сегодня суббота. Двадцать третье декабря, — она услышала всхлип и коснулась его спины, нежно похлопывая. — Следующая суббота будет тридцатое декабря. Потом шестое января. Что будет дальше, Малфой? Драко слегка откинул голову назад, с упреком ударившись ею о стену. Это он должен был помочь ей. Какого черта именно она снова его успокаивала? — Тринадцатое, Малфой. Давай… Скажи, что дальше. — Двадцатое… Гермиона кивнула, почувствовав, как она коснулась его постепенно опускающегося плеча. Он успокаивался? Она подняла голову и увидела, что он смотрит на нее. Он все ещё вжимался виском в стену; руки лежали на коленях, и он устало моргал, глядя на нее. Драко увидел, как из уголка ее глаза выкатилась слеза, и вскинул руку проводя большим пальцем по ее щеке и ловя ее. Глаза Грейнджер расширились, заставив его отстраниться, и он развернулся, прислоняясь спиной к стене. — Прости… Я помешал тебе… переписывать. — Все в порядке, — Гермиона провела пальцами по щекам, тоже отодвигаясь и прислоняясь к стене. Он низко опустил голову, достал из кармана пузырек с умиротворяющим бальзамом и опустошил его одним глотком. Ранее днем он выпил успокаивающего зелья, втайне радуясь, что сделал это. В противном случае у него, вероятно, началась бы полномасштабная паническая атака. Он вытащил еще одно, безмолвно протягивая ей. Драко знал, что у нее в расшитой бисером сумке есть такое зелье, но, тем не менее, предложил ей свое. Когда она взяла его в руки, не задумываясь, проглотив целиком, он недоуменно моргнул. Она действительно так сильно ему доверяла? Они сидели в тишине; примерно на расстоянии вытянутой руки друг от друга, уставившись на остатки гостиной. Драко прислонил голову к стене, уставившись на то, что осталось от мраморного пола гостиной. Ему нужно было многое искупить. За многое извиниться. Он выдохнул. Было ли вообще возможно загладить вину за все? Гермиона взглянула на его вялое лицо, пока он, не мигая, смотрел на горизонт. Его плечи были опущены, а руки безвольно свисали. Она зацепилась за выбившиеся пряди его волос, прилипшие к вспотевшему виску, чувствуя странное побуждение поправить их. Почему, увидев его таким, она захотела… что-то сделать? — Ты сказал, что это место превратят в поле для квиддича, верно? Драко нерешительно взглянул на нее, пока не совсем способный смотреть ей прямо в глаза. Он кивнул. — Где ты хранишь метлы? Ее неожиданный вопрос заставил его повернуть голову в ее сторону. — Они в сарае, — ответил он, с сомнением взирая на нее. Она серьезно будет сделать то, что он думал? — Тогда неси — Гермиона заставила себя встать, отряхивая пыль с ткани юбки и леггинсов. Она понимала, что пожалеет, но он… Он выглядел таким грустным, и она знала, что он очень любил летать… — Грейнджер, ты серьезно? — Драко тоже поднялся, не отрывая от неё недоверчивого взгляда. Она вздохнула. Нет. Не совсем. — Да, Малфой. Я серьезно.***
— Малфой! Клянусь чертовым… Если ты не прекратишь эти идиотские… — взвизгнула Гермиона, когда он снова приблизился к ней на опасную близость; его смешки резонировали в воздухе. Она резко повернула голову в его сторону, раздраженно фыркнув, когда он начал неторопливо кружить вокруг нее. Она уже давно не испытывала такую сильную интуитивную потребность врезать ему по лицу. — Ты в шести футах над землей, Грейнджер! Это далеко не так, как в прошлый раз! Она фыркнула. Это было бы комплиментом, если бы он не взлетал высоко в небо, глядя на нее из-под носа. — Эй, Грейнджер… Грейнджер! Попробуй! Она закатила глаза, не потрудившись обратить внимание на сложный маневр, который он проделывал в воздухе. — Как насчет этого? Или этого. Или… Грейнджер! Эй! Ну, давай… Посмотри сюда! Она продолжала игнорировать его, сосредоточившись на неуклонном продвижении своей метлы вперед. Она хотела спуститься. И забрать свои слова назад. Она знала, что он любил летать, но она совершенно не приняла во внимание, насколько ему нравилось злорадствовать. Она прищелкнула языком. Надо было оставить его погрязать в своих страданиях. Драко опустил метлу, опускаясь к ней. — Грейнджер, ты даже не смотрела! — Мы с тобой оба знаем, что я не могу делать ничего из этого дерьма, Малфой. Хватит выпендриваться! Он хихикнул. Он знал, что ведет себя незрело, но одиннадцатилетний внутренний он просто не мог ничего с этим поделать. Победа над Гермионой Грейнджер всегда творила чудеса с его эго! Гермиона сузила глаза, когда заметила, как он поворачивает метлу, соединяя деревянный наконечник ее метлы с хвостовым концом своей. Теперь он летел назад, ухмыляясь ей; солнечный свет ореолом отражался в его светлых волосах. В уголках сверкающих серых глаз появились веселые морщинки, отчего у нее сжалось сердце. Гермиона отвела взгляд. Черт, она лишилась чувств. Из-за чертового Драко Малфоя! Она усилием воли подавила раздражение, желая протянуть руку, чтобы стереть самодовольное выражение с его лица, но он без предупреждения перевернулся, сделав что-то похожее на колесо. Гермиона забыла, как дышать, поскольку все произошло будто в замедленной съемке. Теперь он находился вверх ногами; его лицо находилось всего в нескольких дюймах от ее. Платиновые пряди развевались на ветру; серебряные глаза сверкали в свете… — Грейнджер! В следующую секунду она оказалась на траве, вздрогнув от внезапного соприкосновения с землей. Она потерла рукой зад, разглядывая раскинутые ноги и метлу, которую в данный момент раздавливала своим весом. Что, черт возьми, произошло? Драко бросился к ней, положил Молнию на землю и опустился на колени рядом с ней. — Ты в порядке? Он поднял руки, ища способ помочь ей. Драко не ожидал, что его маневр напугает ее настолько, что она упадет. — Я в порядке, — Гермиона ответила сквозь стиснутые зубы, не в силах смотреть ему в глаза. Черт, это было неловко! Она приподнялась, изо всех сил стараясь сдержать стон боли, угрожающий вырваться из горла. Гермиона почувствовала, как пара рук легла на ее локти, помогая подняться; но она стряхнула их, отвернувшись, чтобы спрятать свое наверняка пылающее лицо. Гермиона закрыла глаза от унижения. Она серьезно снова потеряла контроль над метлой, потому что он… улыбался? Гермиона недоверчиво покачала головой и захромала прочь. Она попыталась увеличить дистанцию между ними, пока приходила в себя; но в следующую секунду он оказался прямо перед ней. — Что-то болит? Прости, Грейнджер… Я не хотел… Я поступил по-идиотски. Она раздраженно вздохнула, уставившись в землю, все еще не в силах встретиться с ним взглядом. Она открыла рот, чтобы сказать ему, что с ней все в порядке, но он прервал ее, не успела она и слова произнести. — Ты злишься? Шелест его голоса и торжественный тон, звучащий в нем, заставили ее, наконец, оглянуться. Она моргнула один раз. Дважды. Драко чертов Малфой… серьезно смотрел на нее… щенячьими глазами? — Прости, — Драко протянул к ней руку, но в последний момент передумал. — Прости, Грейнджер… Какая бы горькая обида в ней ни сидела, она исчезла в мгновение ока при взгляде на него. Твою мать, он выглядел… — Грейнджер? — Все в порядке, — она оторвала от него взгляд, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. — Это была не твоя вина. Я нормально. — Ты уверена? — Да, Малфой, — она устало вздохнула при виде раскаявшегося, совершенно не очаровательного выражения его лица. — Просто забудь.***
— Ни слова. Драко поджал губы, глядя на пышную копну растрепанных ветром волос Грейнджер. Он махнул рукой в сторону, открывая и закрывая рот в попытке подобрать идеальные слова, чтобы описать происходящее. — Это как… — Я сказала, ни слова, — Гермиона посмотрела на него с упреком, показывая, что если он произнесет ещё хоть слово, то ему мало не покажется. Драко быстрым движением поднес пальцы к губам, делая вид, что поворачивает ключ в замке, прежде чем выбросить его. Она закатила глаза. Это было совершенно не мило. Она провела пальцами по волосам, чувствуя раздражение, что резинка, которая держала косу, порвалась. Сейчас она, вероятно, выглядела как сумасшедшая банши и… Черт, она не стеснялась! — Сюда, — она отдала Нимбус-2001 Малфою, когда они возвращались в поместье. — Оставь себе. Она застыла на месте, недоверчиво глядя на его удаляющуюся спину. — Что? — Ты летала на ней уже дважды. Уверен, метла будет рада партнеру, — он пожал плечами, продолжая уходить. — Она твоя. Гермиона посмотрела на метлу с полным недоверием, после чего уставилась на него. Она не могла вспомнить точную цену Нимбуса-2001, но была уверена, что он стоил несколько сотен галлеонов. — Малфой, я не могу просто взять её. — Конечно, можешь. Гермиона бросилась догонять его, психуя из-за длины его шагов. — Если отдаешь её мне, то дай хотя бы заплатить. Драко вздохнул, наблюдая, как она преградила ему путь, встав у него на пути с руками на бедрах. — Грейнджер, у нас в сарае почти дюжина неиспользованных метел. Поверь, когда я говорю, что она будет рада хозяину. — Ладно, хорошо. Но сколько она стоит? — Я не позволю тебе платить, Грейнджер! — Я не собираюсь просто брать её, Малфой! — А я уже отдал её тебе! — Драко прищелкнул языком, раздраженно переминаясь. — Просто бери, Грейнджер. — Я не могу, — она умоляюще посмотрела на него. —Просто… Это кажется нечестным. Он издал долгий, раздраженный вздох. — Ладно. Счастливого Рождества, — он указал рукой на метлу. — Мой подарок на праздник, — он сложил руки на груди, торжествующе ухмыляясь. — Ты серьезно будешь говорить мне, что хочешь заплатить за свой подарок, Грейнджер? Это будет грубо. Не говоря уже о том, что это заденет мои чувства, — он приложил руку к сердцу. Гермиона прищурилась. — Я не знала, что мы обмениваемся подарками, — она скрестила руки на груди, подражая его надменной позе. — Это все равно нечестно. — Ну, ну, Грейнджер… — он укоризненно покачал головой, изображая разочарование. — С каких это пор праздник — это получение подарков? Разве суть Рождества не в том, чтобы дарить? — он бросил на нее удивленный взгляд. — Подожди, только не говори… Ты даришь подарки, рассчитывая всегда получать что-то взамен? Гермиона воспользовалась моментом, чтобы просто… оглядеть его. Желание ударить вернулось с удвоенной силой. Он ухмыльнулся ее молчанию, точно зная, что выиграл этот раунд. — По случаю праздников, Грейнджер, я был бы признателен, если бы ты приняла мой скромный подарок. Он учтиво поклонился; ухмылка на его лице стала шире при виде её сердитого лица. Гермиона смотрела, как он уходит с развязностью, которая напомнила ей все те времена, когда он расхаживал по коридорам Хогвартса вместе со своими слизеринскими лакеями. Она фыркнула. Как так получилось, что она перешла из категории терпимости к внезапному желанию чмокнуть его прямо в щеку? Она снова посмотрела на метлу, почувствовав резкий прилив тепла в груди. Это была ее первая метла — метла, которая действительно принадлежала ей. Она не смогла сдержать улыбку, которая расцвела на губах, закрыв почти половину лица. — Спасибо! Драко почувствовал, как сердце пропустило удар; обе ноги внезапно приклеились к росистой траве. Он слышал хруст ее шагов, становящийся все ближе и ближе. — Спасибо, Малфой. Ее голос звучал всего в нескольких шагах от того места, где он стоял. Это был второй раз, когда она поблагодарила его вслух; не то чтобы он считал или что-то в этом роде. Драко сглотнул, чувствуя странное стеснение в груди, заставляющее его прочистить горло. Слышать, как она выражает ему благодарность, вызвало… в данный момент слишком много чувств. Он провел пальцем по переносице, пытаясь придумать, что сказать. — Думай об этом как о моем способе поощрить тебя поработать над твоими жалкими навыками полета, Грейнджер, — он почти мгновенно закрыл рот. Как, черт возьми, так получилось? Он раздраженно закрыл глаза. Какую херню он нес? Он вздрогнул, почувствовав, как прутья метлы коснулись его спины. Он развернулся с поднятыми в воздух руками, готовясь к очередному шквалу… — Заткнись, Малфой! Открывшееся ему зрелище заставило его забыть о самосохранении. На него смотрели теплые карие глаза; тихий смех наполнил воздух, когда он уставился на широкую улыбку на ее губах. Он окинул взглядом непослушные локоны, изучая выражение ее лица, запечатлевая этот образ в своих воспоминаниях. Грейнджер была… Она выглядела… Она была такой невероятной, такой неописуемой… — Малфой? Он моргнул один раз. Дважды. — А? — Ты в порядке? — она с сомнением оглядела его окаменевшее тело. Ему больно? Она была уверена, что ударила его не так сильно. Он несколько раз кивнул, не в силах в данный момент обрести дар речи. Она бросила на него последний взгляд, прежде чем сжать метлу в руке и запихнуть ее в свою расшитую бисером сумку. — И… Что дальше? — Эм… — он провел рукой по волосам, опустив взгляд на землю, пока собирался с мыслями. — У тебя есть что-то на примете? — Подземелья. Драко был уверен, что у него никогда не было сердечного приступа; но что бы сейчас ни происходило в его груди, вероятно, это было близко к нему. — Иногда оно мне снится… — на самом деле она никогда там не была, но после того, как услышала об этом месте от Гарри и Рона, оно стало частью ее ночных кошмаров. Гермиона не раз просыпалась после ощущения беспомощности в толстых железных прутьях, где кричала, пока не теряла голос. Что бы она ни делала, никто не мог ее услышать — никто не мог ее найти. Она повернулась к его пораженному лицу, укрепляя свою решимость еще больше. Ей нужно было увидеть все самой. В конце концов, не было ничего страшнее неизвестности. — Отведи меня в подземелья, Малфой. Драко глубоко вздохнул, улучив момент, чтобы оглядеть её. Как человек мог быть таким храбрым? Таким непреклонным? Таким чертовски непоколебимым? Он неверяще покачал головой. Черт. Почему Грейнджер была такой крутой? — Хорошо… — он кивнул в знак согласия, делая глубокий вдох, чтобы собраться с духом. — Хорошо. Я отведу тебя в подземелья.***
Гермиона замерла при виде маячащей двери в конце коридора. Коридор сменялся коридором, казалось, несколько часов, прежде чем они, наконец, достигли места назначения. Малфой направился прямо к ней, с легкостью толкнув толстую деревянную дверь. Она удивлённо моргнула, увидев, что та не заперта. Одним взмахом его палочки зажглись факелы, выстроенные в ряд у каменных стен. Он сделал первый шаг по лестнице, обернувшись и послав ей вопросительный взгляд. Гермиона сглотнула от его невысказанного вопроса, направляясь ко входу. Она остановилась, потому что он не сделал ни малейшего движения; все еще загораживая путь, ведущий в подземелья. — Малфой? — она заметила непроницаемый взгляд и увидела протянутую к ней ладонь. Драко взмахнул рукой, когда она не взяла ее, глядя на мощеную лестницу, в желании избежать ее взгляда. — На всякий случай, если ступеньки не выдержат или ещё что-нибудь… Они довольно старые, — солгал он. Драко знал, что они были достаточно крепкими, но он… Он хотел держать ее за руку. Он хотел, чтобы она знала… чувствовала, что не одна. Что он с ней. Гермиона осторожно накрыла его пальцы своими, почувствовав, как они сжали её кожу. Искра, вспыхнувшая при контакте, заставила ее затаить дыхание. Тепло постепенно расцвело в месте соприкосновения рук, распространяясь вверх вплоть до груди; окутывая одеялом… безопасности. Они двинулись по ступеням в тишине — Малфой осторожно тянул ее за собой. Она смотрела на его широкую спину, освещенную факелами, когда они спускались по ступеням, и была озадачена тем, насколько… доверяет ему. Почему он… Почему… Почему благодаря ему она чувствовала себя в такой безопасности? — Мы решили, — Драко указал свободной рукой на пространство, поворачиваясь к ней. Гермиона вышла из транса, с удивлением окидывая взглядом просторную комнату. — Это?.. Он кивнул на ее незаконченный вопрос. — Мы с мамой превратили это место в лабораторию зелий. — Больше похоже на фабрику зелий… — прошептала она себе под нос. Здесь было по меньшей мере дюжина котлов; каждый соединялся с длинным столом, заполненным инструментами и оборудованием. Полки, до краев забитые ингредиентами, были выстроены по стенам; большая оштукатуренная классная стояла сбоку. Если у него здесь была прекрасно функционирующая лаборатория зелий, почему он решил запихнуть все эти вещи в свою комнату? Она сделала шаг вперед, чувствуя, что ее тянет назад из-за его хватки. — Прости, — пробормотал Драко, отпуская ее руку, а свою убирая в карман, после чего двинулся вперёд. Гермиона посмотрела на свою ладонь, сжав ее в кулак, чтобы сохранить тепло, оставшееся после него. Она покачала головой от глупого действия, заходя дальше в лабораторию. Эта комната вообще не была похожа на подземелье. Высокий стеклянный шкаф в дальнем углу заставил ее остановиться. Гермиона направилась к нему, чувствуя, как по коже бегут мурашки, пока она переводила взгляд с одного предмета на другой. Она достала палочку, не в силах побороть любопытство. Постучала ею по стеклу; контакт длился всего секунду, прежде чем её откинуло. — Грейнджер! Сердце Драко практически остановилось, когда он увидел, как ее отбросило в другой конец комнаты. Он быстро вытащил палочку, поймав ее незадолго от соприкосновения её головы с каменной стеной. Он побежал к ней. — Что, черт возьми, ты делала?! — он оглядел ее с ног до головы и смог вздохнуть только тогда, когда убедился, что она не пострадала. — Почему у тебя на полках полно темных артефактов? — она смотрела на него с пола, не в силах разобраться в происходящем. Воспоминание о том, что она видела похожие предметы в его комнате, заставило ее подняться. — Почему у тебя их так много, Малфой? — она встала перед ним, стараясь, чтобы это не прозвучало обвиняюще. Должна была быть веская причина, по которой он хранил их, или почему министерская проверка не обнаружила их. Драко громко вздохнул, засовывая палочку обратно в карман. — Я… работаю над ними. — Зачем? Он обернулся на опасные артефакты. — Я пытаюсь выяснить, как стереть темную магию, которая сидела на них годами… — он пожал плечами, оглядываясь на нее. — Может, даже столетиями. — Зачем? Его взгляд сказал ей все. Она посмотрела на его левое предплечье, чувствуя, как напряжение в ее плечах исчезает. Из-за неё он здесь работал? Драко посмотрел на кожу своего левого предплечья, скрытую тканью одежды, и сжал руку в кулак, когда подсознание начало воссоздавать знакомое жгучее чувство, к которому он никогда не мог привыкнуть. Во время домашнего ареста всякий раз, когда ему казалось, что метка снова начинает активироваться, и он боролся с ней, царапая кожу, заменяя обжигающее ощущение острой болью. Он начинал с ногтей. Поначалу всё было невинно. Он просто хотел, чтобы жгло. Но когда царапанье больше не приглушало зудящее ощущение, он хватался за что–то более острое. Что-то, что могло дать больше ощущений — больше боли другого рода. И он продолжал это делать, пока Тео не спрятал все ножи. Пришлось вернуться к ногтям. Он всегда был осторожен и накладывал на шрамы гламурные чары всякий раз, как приходилось покидать поместье. Он никогда не показывал свои предплечья; никогда не носил ничего с короткими рукавами, не доходящими до запястий. Только Тео и Блейз знали о его травмах. Даже мать не видела его шрамов. — Малфой… Он отвернулся, отойдя на некоторое расстояние, когда в его голове вспыхнуло воспоминание о том, как она плакала при виде его изувеченной темной метки. — Всё… Пока бесполезно, — он прошелся по комнате, делая вид, что осматривает инструменты на одном из столов. — Я мало что могу сделать без степени в зельеварении. Многим наиболее спорным ингредиентам требовалась эта лицензия. Он был уверен, что сможет приобрести их на черном рынке, но не хотел рисковать попасться. Драко не хотел давать Министерству больше арсенала против него и его семьи. — Но теперь, когда твой срок истек, ты можешь подать заявку. Он горько усмехнулся. — Конечно. Почему я об этом не подумал? — он поднял голову в её сторону, вкладывая в свои слова весь свой сарказм в ответ на её настороженное лицо. Он вздохнул. — Я пытался, Грейнджер. Никто не хочет учить военного преступника, — он отвернулся от нее; взгляд упал на знакомый контейнер на одной из верхних полок. Гермиона почувствовала, как ее губы разомкнулись. Откровение о том, что кто-то вроде Малфоя — человека, рожденного со всеми привилегиями, — был неспособен приобрести то, что когда-то ему было бы так легко получить… лишило ее дара речи. Он направился к одной из полок, достал непрозрачную банку из стопки, и подошел к ней, безмолвно предлагая ее. Она взяла её в руку и отвинтила крышку. Густая паста и ее почти прозрачная консистенция сказала все, что ей нужно было знать. Гермиона резко повернула голову в его сторону, с удивлением увидев, что он уже стоит в паре футов от нее у подножия лестницы. — Я приготовил сам, — он сделал один шаг, склонив голову набок, и все-таки смог по-настоящему взглянуть на нее. Он знал, что это был глупый жест. Если бы захотела, она сама с легкостью бы приобрела пасту от шрамов, но… Она не заслуживала иметь ту метку. — Ты не обязана использовать её, если не хочешь, Грейнджер, — он поднялся на первую ступеньку, готовый выбежать из комнаты, чтобы она не успела накричать на него за вмешательство в ее дела. — Можно мне еще одну? Ее вопрос заставил его оглянуться. Драко утвердительно кивнул, несмотря на замешательство. Грейнджер направилась к полке, взяв похожую банку. Гермиона начала пробираться к нему, остановившись, когда достигла основания лестницы. Она взглянула на его левое предплечье, представив шрамы, пронизавшие всю темную метку и портившие его фарфоровую кожу. Она протянула банку ему, подняв на него глаза. Драко молча посмотрел на банку; губы приоткрылись в ответ на этот жест. Когда он не сделал ни малейшего движения, чтобы забрать её, Гермиона взяла его руку в свою, аккуратно вложив контейнер с пастой от шрамов ему на ладонь. Она оглядела его, обхватив пальцы, и отпустила, когда почувствовала, что его хватка усилилась. Она приготовилась к его реакции: он начал покручивать банку в руке, разглядывая ее с затуманенным взглядом. Напряжение в ее плечах, наконец, исчезло — он сунул её в карман брюк, больше ничего не сказав, и развернулся, направившись вверх по лестнице. Это не было однозначным «да», но и не было однозначным «нет».***
Гермиона молча следовала за ним, пока они проходили через одинаковые на вид залы. Как он в конечном итоге не заблудился в собственном доме, было для нее загадкой. Она смотрела ему в спину, когда они завернули за угол, задаваясь вопросом, каково ему было расти в таком огромном особняке. Она выглянула через высокие окна, любуясь широкими просторами земель Малфоев. Гермиона могла представить, как он прожил все свое детство, думая, что это место было его большой игровой площадкой. Любому ребенку повезло бы вырасти в таком роскошном месте; но по какой-то причине, несмотря на то, что его окружало столько роскоши, она не могла не чувствовать странного, непоколебимого… озноба. Гермиона не могла точно определить его источник и не могла объяснить его причину, но она чувствовала… В поместье ощущалось… Одиночество. Пустота. Она замерла, когда он остановился, наконец, повернувшись к ней, и наклонил голову в сторону двойных дверей. — Наша следующая остановка, — Драко махнул рукой в сторону этого места, призывая ее зайти. Гермиона долго смотрела на него, пытаясь разгадать, что находится за экстравагантными дверями. Она положила руки на блестящие латунные ручки, осторожно повернула их, после чего открыла деревянные планки. Встретившая её картина поразила до глубины души. Прямо перед ней находилось множество полок с книгами. — Малфой… Малфой… — недоверчиво прошептала Гермиона, услышав его смех. Она бросилась внутрь, осматривая прекрасный интерьер библиотеки; не в силах подобрать слов, чтобы описать её великолепие. Драко хмыкнул в ответ на её ошеломленный взгляд. — Оставить вас наедине? — Заткнись, Малфой, — она задыхалась, не находя сейчас в себе сил спорить с ним. Гермиона направилась к ближайшей книжной полке, рассматривая названия на корешках. Драко закатил глаза, увидев ее напряженную позу и то, как она изо всех сил старалась держать руки поближе к груди. — Можешь потрогать, Грейнджер, — в ответ послышался лишь уклончивое бормотание. Драко покачал головой. Грейнджер зашла слишком далеко. Он прошествовал мимо бесконечных рядов полок, рассеянно читая названия, как вдруг громкий крик заставил его броситься в направлении звука. — Грейнджер?! Он осмотрел ее с головы до ног, проверяя, нет ли на ней каких-либо травм. Если бы она пострадала из-за того, что он пропустил какое-нибудь защитное заклинание, пока снимал их, он никогда бы себе этого не простил. Он несколько раз моргнул, когда понял, что она выглядит совершенно нормально. Грейнджер пялилась на него широко раскрытыми глазами, указывая на книгу. Он раздраженно прищелкнул языком. Она серьезнопыталась довести его до сердечного приступа? — Что?! — У тебя есть первое издание! — воскликнула она странной смесью крика и шепота. После этих слов Драко прищурился, придвигаясь ближе к книге, на которую она указывала. История Хогвартса. Он вздохнул, вспомнив тот единственный раз, когда позаимствовал книгу в библиотеке и увидел, что последняя дюжина выписок была от нее. Драко тогда несколько раз наложил на неё очищающие заклинания, вымыл руки и надел пару перчаток, прежде чем позволить себе прикоснуться к фолианту. Он покачал головой. Тогда он был таким идиотом. — Я вижу, Грейнджер, — наконец ответил он, раздраженно проведя рукой по лицу. — Как я уже сказал, можешь потрогать. Гермиона покачала головой. Это было первое издание! С ним следует обращаться предельно осторожно! Даже малейшая влага или неправильное обращение могли привести к… — Все книги находятся под превосходными чарами сохранности. Даже если ты выльешь на них бутылку огневиски или бросишь в огонь, ничего не произойдет. — Ты уверен? — в ответ она получила лишь усталый взгляд. Его уверенность подтолкнула ее тут де потянуться к книге. Она поднесла фолиант к столу и, сделав глубокий вдох, открыла. Драко усмехнулся, увидев изумление на ее лице. — Если так любишь эту книгу, просто бери ее. В следующую секунду ее взгляд приковался к нему. — Что ты сказал? — Ты слышала меня, Грейнджер. — Я не возьму. Драко пожал плечами и беспечно отошел. — В этом доме никто ее не будет читать, Грейнджер. Просто забирай. — Нет! — Поступай как знаешь, — последовал его ответ издалека. Она снова перевела взгляд на том многовековой давности. Как Малфой мог просто передать кому-то нечто подобное? Неужели он не знал, насколько бесценно была эта книга? — На самом деле… Я не… — раздался ее тихий голос. Она не будет просто брать ее… Но, черт, как же хотелось. Гермиона была глубоко сосредоточена, пытаясь расшифровать, какие части книги были изменены, а какие оставались неизменными на протяжении многих лет. Когда она хотела перевернуть очередную страницу, рядом послышался хлопок, вырвавший ее из фокуса. — Мисс Гвейн-дью? — О, это ты, Тоби… — она приложила руку к сердцу, вздохнув с облегчением. — Что это? — Время послеобеденного чая. Мисс хо-вет п-ойти в сад? — О, ничего, если я останусь здесь, Тоби? — Коне-но, мисс Гвейн-дью! Крошечный эльф понимающе кивнул и исчез. Она оглядела библиотеку, собираясь пригласить Малфоя, но его нигде не оказалось. Она встала, пробираясь через бесконечные ряды книг. Ее внимание внезапно привлек крошечный альков. Он был спрятан в непритязательном углу, и она практически упустила его, если бы не присмотрелась повнимательнее. Она направилась туда, осознав, насколько расширилось пространство, едва она ступила внутрь. Она сделала несколько шагов, заметив, насколько мягче стал ковер под ногами, и осмотрела ряды книг с картинками и литературы, посвященной детям. Миниатюрная шахматная доска стояла на крошечном столике и стульчике, примостившихся в центре комнаты. Деревянная лошадка-качалка находилась рядом с игрушечной метлой и большой стопкой разноцветных кубиков. Но больше всего поражал белый детский рояль в конце комнаты. Здесь Малфой учился в детстве? — Грейнджер? Приглушенный голос вырвал ее из раздумий. — Я здесь! — крикнула она ему в ответ, выглядывая из ниши в надежде, что голос дойдет до него. — Хорошо, иду. Оставайся на месте. Она слегка улыбнулась его словам, после чего вернулась в комнату и направилась к роялю. Она приподняла крышку, отделив красную бархатную полоску, и открыла клавиши. Провела по ним подушечками пальцев, чувствуя, как их холодная поверхность касается кожи. Дизайн инструмента выглядел старым, но он оставался в отличном состоянии. — Грейнджер, где… Драко затаил дыхание, когда увидел вход в альков. Его взгляд метнулся к пианино, рядом с которым стояла она. Гермиона замерла прежде, чем пальцы смогли нажать на какую-либо из клавиш, увидев его ошеломленный взгляд. — Малфой? В голове пронеслись воспоминания об отце, игравшем для него. Драко моргнул, не понимая, что уже вошел, пока рука не легла на гладкую поверхность инструмента. Это было их пианино. Гермиона осторожно смотрела на него, удивившись из-за внезапного напряжения, появившегося в его чертах. — Малфой, все в порядке? — Отец, он… Он любил музыку, — Драко указал на другой конец крышки пианино, прямо над клавишами. — Он сажал меня сюда, — он увидел свой детский силуэт, который взбирался наверх, чтобы посмотреть, как играет отец. Однажды он упал и довольно сильно ударился головой. С тех пор отец всегда помогал ему подняться. — Он… Он просил меня не говорить маме, что разрешал мне садиться на пианино, поскольку это было неподобающе, — он моргнул, представив своего отца, сидящего на мягкой скамейке и смеющегося вместе с ним, пока Драко подпрыгивал под звуки музыки. Люциус был невероятно искусен в сочинительстве. Они часто играли: он описывал сцену, а отец пытался подобрать к ней музыку. Что бы он ни придумал, как бы нелепо и бессмысленно это ни звучало, отец всегда безошибочно подбирал ноты.флешбэк
— Что ты хочешь, чтобы я сыграл для тебя сейчас? — Хм… — Драко закрыл глаза и скрестил руки; глубоко сосредоточенный, он сидел на крышке пианино, раскачиваясь из стороны в сторону. — Я хочу что-нибудь, что звучит как… Большой великан с сильной болью в животе, но он не может рассказать об этом своей матери, потому что ему изначально не полагалось есть так много сладостей, поэтому он бежит в туалет какать! — Как… креативно, — Люциус сузил глаза и нахмурился. — И не произноси слово «какать», Драко. Это неприлично. Вместо этого используй слово «облегчиться». Мне нужно облегчиться, — показал он как правильно. Драко прищурился, услышав это. Его смутила необходимость использовать так много слов, которые, по сути, означали одно и то же. — Почему? — Потому что… Это более уважительно. Тактично. Драко скрестил руки на груди, все еще не убежденный в правоте отца. — Почему? — Просто потому, — поставил точку Люциус. — И дай мне минуту подумать, — он закрыл глаза, положив руки на колени. Драко кивнул, молча наблюдая за отцом, пока тот сочинял мелодию в своей голове, и терпеливо ждал, когда заиграет музыка. Люциус начал играть легкую, быструю и глупую мелодию, от которой Драко подпрыгивал на крышке пианино, хихикая от восторга. Отец постепенно увеличивал темп, пока мальчик не плюхнулся спиной на крышку пианино, неудержимо смеясь. Послышался глубокий смешок отца, смешивающийся с музыкой, и музыка закончилась быстрым росчерком, который заставил Драко поспешно вскочить. — Как ты это сделал, отец?! Как?! Действительно звучало как бегущий великан с болью в животе! Действительно! Это похоже на волшебство! Ты потрясающий, отец! Ты лучший! — закричал Драко, заставив отца вздрогнуть от чрезмерных эмоций сына. — Ты… Ты правда так думаешь? — Да! Да! Да! — Драко подпрыгивал после каждого произнесенного слова. — А… Твой дедушка так не считал, — Люциус опустил взгляд на пальцы, невесомо проводя ими по клавишам. — Раньше он говорил, что это бесполезный навык. Драко склонил голову набок, пытаясь вспомнить значение незнакомого слова, но в конце концов сдался. — Что означает это слово? Бесполезный? — Оно означает… Ненужный. Бессмысленный. Неважный. — Что?! — глаза Драко недоверчиво округлились. — Не-а! Это неправда! Мне это нужно! — он положил обе руки на край пианино, наклоняясь к отцу и заглядывая ему прямо в глаза. — Это потрясающе, я хочу слышать музыку постоянно! — он улыбнулся в широко раскрытые серые глаза, которые ошеломленно смотрели на него. Люциус протянул к нему руку, с осторожностью направляя обратно на крышку пианино. — Теперь осторожнее… Драко моргнул, почувствовав странную дрожь пальцев отца. — Тебе холодно? — Нет, я… — Люциус прочистил горло, снова опустив взгляд на пианино и положив пальцы на клавиши. — Ничего. Я в порядке, сын. Драко сложил руки, умоляюще потирая ладони. — Давай еще одну песню, отец! Пожалуйста? Можно? Только одну? Драко уже несколько недель не слышал игру отца, поэтому он еще не был готов уходить. Нечто теплое опустилось ему на голову, заставив глаза открыться. Он увидел легкую улыбку на лице отца. — Думаю, у нас есть время для последней песни.конец флэшбека
Драко ошибался в одной вещи относительно отца. Из-за произошедшего он забыл, но Люциус научил его кое-чему — его первой песне на фортепиано. Ты играешь для меня в мой день рождения и играешь для мамы в её день рождения. Но никто не играет для тебя, отец! Это был день рождения. Драко умолял отца научить его этой песне, так как скоро у него был день рождения. Его крошечные пальчики с трудом доставали до интервалов клавиш, но он старался изо всех сил. Он все еще помнил гордость во взгляде отца, когда успешно исполнил песню в день празднования. Гермиона обогнула пианино, неуверенно потянувшись к нему, но в последнюю секунду остановила себя. — Хочешь сыграть? Драко покачал головой, чувствуя, как защипало глаза, пока он смотрел на холодную поверхность крышки пианино под ладонью. Он почувствовал, как что-то в сознании дало трещину, когда в голове начали проигрываться воспоминания об отце. Что ты делаешь в моем кабинете посреди ночи? Ты играл? Я не знал, что ты умеешь. Так, так, Драко. Веди себя хорошо. Мистер Поттер… Люциус Малфой. Наконец-то мы встретились. Нарцисса, он явно не любит брокколи. Пусть оставит на тарелке. Не повышай, и я повторяю, никогда не повышай на меня голос. Никогда не подвергай сомнению мои решения, Драко. Я всегда прав. А вы, должно быть, мисс Грейнджер? Да, Драко рассказал мне все о вас… и ваших родителях. Магглы, верно? Нарцисса, он плачет без остановки уже пятьдесят три секунды… Просто дай ему то, что он хочет. Драко, может, покажешь Тео, как это делается? Его температура держится уже семь минут. Может, в Мунго? Да, отправляемся в Мунго. Драко, посмотри внимательно, сынок. Если мы передадим Поттера темному лорду, нам все… простят. Все будет так, как раньше, понимаешь? Думаю, у нас есть время для последней песни. Он провел рукой по верхней половине своего лица, крепко сжимая кожу, как будто этот жест мог остановить слезы. Драко отвернулся, прикусив дрожащую нижнюю губу, когда в сознании возник образ пустых серых глаз отца. Как ты посмел предать темного лорда?! Он убьет нас всех! Он убьет нас всех! Глаза Гермионы увлажнились при виде его дрожащей спины и тщетных попыток унять всхлипы. — Малфой? — он покачал головой, и в её груди что-то рухнуло от его тихого плача. — Драко… — она потянулась к нему, но он отодвинулся, едва ее рука легла на сгиб его локтя. Малфой подошел к стене, прислонился к ней лбом, а вторую ладонь прислонил к руке, сжимающей лицо. Гермиона осталась стоять на месте, чувствуя себя совершенно беспомощной, пока слушала его приглушенные всхлипы. Она провела тыльной стороной пальцев по щекам, не в силах остановить слезы. Почему видеть его таким… всегда так душераздирающе? — Драко… — она позвала его еще раз дрогнувшим голосом. Малфой снова покачал головой, безмолвно говоря держаться на расстоянии — прося держаться подальше. Он медленно наклонился, садясь на корточки, и свернулся калачиком. Гермионе захотелось обнять его. Захотелось притянуть его в свои объятия и сказать, что все будет хорошо — что с ним все будет хорошо. Но она была уверена, что его гордость не позволила бы ей этого сделать. Гермиона двинулась к нему вдоль стены, стараясь держаться хотя бы на расстоянии вытянутой руки. Она села рядом на пол, закрыв глаза и терпеливо ожидая, пока он успокоится. Она слышала каждый его прерывистый вздох, каждый болезненный всхлип, вырвавшийся горла, каждый… — Отец… Новая порция слез потекла по щекам, когда Гермиона уставилась на его сгорбленную фигуру. В этот момент он как никогда выглядел таким… юным. Таким маленьким. Таким беспомощным. Таким сломленным. Гермиона прижала колени к груди, когда мысли о собственных родителях начали разрезать разум. Она бы все отдала, чтобы получить еще один шанс снова называть их мамой и папой. Просыпаться утром от запаха домашней еды, приготовленной мамой. Оказаться в еще одной из их летних поездок в фургоне отца. Жаловаться на их придирки, поддразнивания и бесконечное вмешательство. Она спрятала голову в колени, как можно более тихо плача. Вспомнят ли они ее когда-нибудь?***
Драко старался игнорировать тяжесть ее взгляда, пока шел по тихим залам поместья. Если бы Тоби не появился в нужный момент с подносом чая и закусок, он, вероятно, не смог бы сдержаться. Драко закрыл глаза в безмолвном упреке. Почему он всегда выглядел таким некрутым перед единственной девушкой, на которую хотел произвести впечатление? Гермиона хранила молчание, следуя за ним на некотором расстоянии. Когда Тоби аппарировал в альков, Малфой немедленно успокоился, выйдя из комнаты со скоростью света. Когда она позвала его, встав в намерении пойти за ним, он поднял руку в ответ, молча прося ее оставить его в покое. Она осталась в детской секции, жуя принесенные Тоби закуски и уверяя домовика, что с ними все в порядке и что их поведение не имело никакого отношения к тому, что сделал маленький эльф. Когда чай остыл, а половина закусок была почти съедена, она наконец позволила себе выйти. Гермиона нашла его беспечно развалившимся у одного из столов с книгой в руке — он выглядел собранно, как будто не плакал всего несколько минут назад. В его глазах был красноречивый блеск, который означал только одно — окклюменцию. Внезапный звук удаляющихся шагов Малфоя вывел ее из задумчивости. Драко моргнул, увидев знакомые двойные двери, и сглотнул, почувствовав, как волосы на затылке встают дыбом. Он был настолько погружен в свои размышления, что не понял, что проходил именно по этому коридору. — Куда она ведет? Он повернулся на звук, не заметив, когда Грейнджер решила сократить расстояние. — В главную столовую, — коротко ответил он, оглядывая двери. — Мы зайдем? Драко открыл было рот, чтобы отвергнуть эту идею; но мать неоднократно с гордостью упоминала, как восстановила это место, вызывая у него любопытство. Он хорошенько разгромил её во время своего домашнего ареста, поэтому реконструкция комнаты во что-нибудь функциональное казалась ему практически невозможной. — Я полагаю, да, — он ответил, повернув ручки двойных дверей. Одним взмахом палочки зажег камин, осветив остальную часть комнаты. Гермиона ахнула при виде открывшейся столовой. Комната была скорее длинной, чем широкой. В конце был большой камин, по бокам которого стояли два высоких книжных шкафа. Возле него также были искусно расставлены диванчики; между ними стоял низкий деревянный кофейный столик. У окна находился черный рояль, скрытый тяжелыми шторами, эффективно блокирующими солнечные лучи. Рядом был ряд струнных инструментов, примостившихся на подставках из железного дерева. Гермиона обратила внимание на плюшевый ковер, в который погрузились ноги, как только она вошла. Она обвела взглядом множество картин на стенах, высокие вазы, полные цветов, на столиках, и огромный граммофон, установленный поперек пианино. — Предполагаю, это музыкальная комната? — она взглянула на оставшееся свободное пространство, заметив, что Малфой с любопытством оглядывает место. — Похоже. Она нахмурила брови, услышав его ответ. Он был здесь в первый раз? Гермиона могла только представить, как трудно было отслеживать каждую отдельную комнату в этом особняке. — Ты не часто сюда приходишь? — Я бывал здесь, — — Драко моргнул, увидев силуэт длинного стола, который когда-то стоял посреди комнаты. Он разрушил эту мебель столетней давности, оставив только обугленные, расколотые куски дерева и сгоревший пепел. — Раньше это была главная столовая. Я должен убить Гарри Поттера. Но… если я хочу убить его, я должен сделать это другой палочкой… Люциус? Мой Лорд! Мне нужна твоя палочка. Даже сейчас Драко четко помнил, кто где сидел, кто что говорил и кто кого убивал во время каждого собрания. — Раньше здесь ел Волдеморт вместе со своими самыми верными последователями. Нагайна… Ужин. Гермиона почувствовала, как сердце замерло от этой информации; кровь похолодела при мысли о том, что она находится в комнате, в которой когда-то обитал темный лорд. Малфой направился к граммофону; игла коснулась винила, и мягкий звук вальса наполнил воздух. Он не отодвинулся, неподвижно стоя в углу комнаты; его руки безвольно свисали по бокам, пока глаза следили за вращающимся диском. Он стоял к ней спиной, и она не видела выражения его лица, но знала, что он, вероятно, чувствовал… Гермиона осмотрела комнату, ища чем бы его отвлечь, и, увидев свободное место на ковре, она кое-что придумала. Она оглянулась на него. Осмелится ли она? Гермиона прижала руки к туловищу, подавляя опасения. — Не хочешь потанцевать? Ее вопрос вывел его из транса; сердце пропустило удар, и он резко повернул голову в направлении ее голоса. — А? — Не хочешь потанцевать? — спросила снова, не в силах понять, откуда взялась смелость. — Ты умеешь? Драко моргнул один раз. Дважды. — Умею… танцевать? — недоверчиво повторил он, крайне оскорбившись, что она сомневалась в его танцевальных способностях. Как бы Драко ни ненавидел жесткие уроки, он все равно гордился тем фактом, что преуспел во всех из них, включая танцы. Он был готов поспорить, что часы, которые он потратил на совершенствование искусства, сравнялись бы с количеством времени, которое она провела, склонившись над какой-нибудь книгой в школьной библиотеке. — Ну… Я подумала, что мы могли бы перезаписать старые воспоминания, — Гермиона пожала плечами, чтобы скрыть дискомфорт. — Поэтому я подумала, может, мы могли бы… потанцевать? Я имею в виду… у нас уже есть музыка и место, — она обвела рукой комнату, глядя куда угодно, только не на него. — Можно же, верно? Но никакого давления. Это просто внезапно пришло мне в голову. На самом деле нам не обязательно… — она подпрыгнула, когда заметила, что он стоит на расстоянии вытянутой руки. Когда он вообще успел пошевелиться? — Ты подходишь к этому неправильно, Грейнджер, — он раздраженно вздохнул и провел пальцами по волосам. — Прости? — Просить руки дамы — обязанность джентльмена. Гермиона закатила глаза, собираясь возразить, что на дворе уже двадцать первый век и что женщины вольны поступать, как им захочется; но то, как он изящным жестом поклонился, протягивая к ней ладонь, заставило ее забыть обо всех опровержениях. — Могу я пригласить вас на этот танец, мисс Грейнджер? — Э-это не… — она прочистила горло. — Ты не обязан быть таким официальным, Малфой, — она почувствовала, как кожа на ее ладони загорелась в момент соприкосновения их пальцев. Она выдохнула. Почему, черт, это продолжало происходить? Она посмотрела в ртутные зрачки, заставляющие сердце колотиться в груди, — его дикий стук тяжело отдавался в ушах. Она отвела взгляд, решив сосредоточиться на его груди. Гермиона сглотнула, когда он вошел в ее пространство, мягко притянув к себе и обхватив руками. Его ладонь, покоившаяся на её спине, была теплой, и он повел ее в медленном вальсе. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и тут же пожалела о принятом решении, потому что… Его запах был опьяняющим. Гермиона уловила аромат дерева. Кедр? Нет, может, сандаловое дерево? И смесь чего-то цитрусового и цветочного, например… бергамота и роз? Она вздохнула. От него пахло, как от послеобеденного чая в саду. Но было кое-что еще — аромат, который она не могла точно определить. Странный запах, который пах так отчетливо, так безвозвратно… им. Понадобилась каждая капля самообладания, чтобы не прижаться к нему еще сильнее. Драко посмотрел на ее макушку, чувствуя, что улыбается буйству кудрей под подбородком. До него донесся запах ромашки и мяты, заставивший закрыть глаза, чтобы глубже ощутить аромат. Желание притянуть ее ближе скребло на задворках сознания, но он быстро подавил его. Ему было достаточно одного факта, что он мог вот так держать ее в своих объятиях, не устраивая шоу перед кем-то. Этого было достаточно. Песня медленно стихла, и Драко в последний раз закружил ее. Он чувствовал, как темнота комнаты начинает давить на сознание, побуждая сделать то, чего он иначе бы не сделал. Или, скорее, не позволил бы себе сделать. Он выдохнул, делая шаг в сторону от Грейнджер, держа её за руку всего на секунду дольше, чем необходимо, и, наконец, отпустил. Гермиона вздрогнула от внезапного солнечного света, который наполнил комнату, когда Малфой взмахнул палочкой в сторону окон. — Черт, Малфой! Зачем… Пейзаж, который встретил ее, почти мгновенно погасил раздражение. — Я понятия не имела, что у вас есть озеро, — она подошла к стеклу, приложила к нему ладони и с благоговением уставилась наружу. Драко пробормотал ответ себе под нос, убирая палочку в карман; радуясь, что удушающее напряжение уменьшилось до тупой пульсации. Он наблюдал за ней краем глаза, отмечая удивление в чертах лица. Он вздохнул. Ему никогда не надоест видеть такое её выражение. — Хочешь увидеть кое-что еще лучше?***
Гермиона посмотрела в незастекленное окно, любуясь широким простором горизонта, оперевшись ладонями о холодный каменный выступ. Она осмотрела пустую верхнюю комнату высокой башни, в которой они находились, разглядывая Малфоя у стены прямо рядом с окном. — Что это за место? Отец однажды сказал, что его целью было приютить «плохо себя ведущих» членов семьи Малфоев; но это был не совсем лучший разговор в лучах садящегося солнца. Он предпочел безмолвно пожать плечами, изобразив неведение. Все свое детство он прятался в этой пустой комнате. Это было его святилище — его безопасная гавань. Это было одно из мест, куда никогда не отваживались заходить его гувернантки и наставники. Было всё два варианта: либо это место, либо подземелья, так что принять решение было несложно. Он помнил, как кричал на Тео во время домашнего ареста после того, как тот защитил его от башни. Кроме здания прислуги, это было единственное место, где он мог спать. Тео все предполагал, что в какой-то момент он выбросится из окна, и решил запретить ему выходить из комнаты. Он вздохнул. Стал бы он? Драко думал об этом пару раз, даже серьезно рассматривал не один раз; но как бы он ни старался, он никогда не мог заставить себя. Он слегка усмехнулся. Он не знал, кем из-за этого являлся: трусом или храбрецом. — Напоминает Астрономическую башню. Драко почувствовал, как перехватило дыхание от ее дрожащего голоса. Он медленно повернулся, встречая серьезное выражение лица. Он видела собирающиеся в её глазах слёзы, и необъяснимая паника охватила все его существо. Он просто… Он никогда больше не хотел видеть ее плачущей. — Знаешь, я тоже убивал. — Не лги, Малфой. Я знаю, что нет, — послышался ее тихий, недоверчивый голос. Драко преодолел последние несколько шагов, разделявших их, тыльной стороной пальцев смахивая слезинку, скатившуюся по ее щеке. — Я впустил их, помнишь? Она закрыла глаза, ощутив прикосновение его кожи к своей. — Но ты так и не наложил смертельное проклятие… Драко вытащил носовой платок из кармана. От вида ее страданий ему стало трудно дышать. — С тем же успехом я мог бы, — он взял ее дрожащую руку, вложив свернутый шелк в ее ладонь. — Если бы я не впустил их, никто бы не умер той ночью. Каждая оборванная в тот день жизнь… на моих плечах, Грейнджер, — он сжал пальцы Грейнджер на ткани, обхватывая ее руку в своей, и поднес к ее лицу, чтобы вытереть слезы. — Ты убила пожирателя смерти. Я убил невинных людей. Гермиона моргнула, глядя в серьезные серые глаза, чувствуя, как слезы наворачиваются еще сильнее. Вот она, прямо в его словах — правда. Она убила. Она наложила смертельное проклятие. Она… Гермиона, если бы ты не пришла, я бы умерла. Ты спасла меня. Она зажмурилась, отрицательно качая головой в ответ на слова, которые зашелестели в ухе. Она сделала это не для того, чтобы спасти Джинни. Она даже не знала, что та была там. Она просто… устала. Так очень устала. Она просто хотела вернуться домой. Она просто хотела снова увидеть родителей. — Я прощаю тебя. Глаза Гермионы резко открылись, уставившись на серебряные зрачки, смотрящие сверху вниз. Заходящее солнце, освещавшее их, делало их неземными; золотистый свет отражался в платиновых светлых волосах, как нимб. — Я… я прощаю тебя, — Драко осторожно прижал ее руку с носовым платком к глазу, поймав еще одну слезинку. Он знал, что не ему прощать. Он даже не знал, имел ли на это право; но… Она простила его. Его. Хотя у нее не было никаких обязательств. Хотя в глубине души он знал, что не заслуживает этого. — Я прощаю тебя, Гермиона… Драко забыл, как дышать, когда она преодолела последние несколько дюймов между ними. Ее руки обвились вокруг него, крепко прижимая к себе, а голова уткнулась ему в грудь. Гермиона даже не осознавала, как сильно хотела услышать эти слова. До тех пор, пока он не произнес их вслух. — Спасибо… — она сжала руки в кулаки на ткани его мантии, желая прижаться сильнее. Драко наклонил голову, уткнувшись щекой в ее волосы, и крепко обхватил. Он чувствовал каждый ее прерывистый вдох — каждое движение ее груди. — Спасибо, Драко… Сердце разбивалось немного сильнее каждый раз, когда она издавала приглушенный всхлип. — Все… Все в порядке, Гермиона. Всё в порядке, — прошептал он ей на ухо, вторя ее словам. — С тобой всё будет в порядке. В порядке… Гермиона кивнула, не в силах обрести дар речи. Он держал ее в своих объятиях — успокаивая, защищая — пока ее всхлипы не стихли. Гермиона осторожно уперлась ладонями ему в грудь, отворачиваясь, чтобы спрятать лицо. Она вытерла шелковым платком под носом, надеясь, что выглядит не так отвратительно, как чувствовала себя. Она закрыла глаза от унижения, ругая себя за то, что снова разрыдалась перед ним. Почему всякий раз, когда ей становилось плохо… свидетелем всегда был он? — Ты… Ты в порядке? — В норме… — Гермиона бросила на него косой взгляд, не желая пока показывать лицо. — Извини за это… Я не хотела… — Не извиняйся, Грейнджер. Я… Ты была свидетелем изрядной доли моего.… — он прочистил горло, не желая произносить это вслух. — Это не проблема. Они стояли в тишине, примерно на расстоянии вытянутой руки друг от друга, наблюдая, как солнце окрашивает горизонт в чудесные теплые тона. Драко смотрел на её меланхоличное выражение лица, ломая голову над тем, как стереть его, как вдруг при виде заката его осенила идея. Он отвернулся, в нерешительности потирая рукой затылок. Сможет? Шансы были пятьдесят на пятьдесят Он либо монументально разозлит, либо… Либо заставит улыбнуться. Гермиона повернулась к нему, когда увидела, что он встал позади. Ее сердце замерло, когда она почувствовала, как его пальцы коснулись ее руки, отрывая от выступа; напоминая о том, насколько они были больше ее собственных. Ее взгляд метнулся к их переплетенным рукам, когда он медленно поднял их, разводя в стороны; ладони прижались к ней, кожа к коже. — М-Малфой… Что ты… — Джек! Я лечу! Я лечу, Джек! У Гермионы отвисла челюсть, и она откинула голову назад, в полном неверии уставившись на него… и не сдержалась. Услышав её самозабвенный смех, Драко почувствовал, как все его опасения рассеялись. Она склонилась над выступом, несколько раз ударив ладонью по камню в попытках отдышаться. Он потер пальцем нос, посмеиваясь вместе с ней. В конце концов, было трудно стоять молча. У нее был такой замечательный смех. Он усмехнулся, отодвигаясь от нее, и ухватился за подоконник. Драко прислонился к камню, согнув ноги и откинувшись назад. Он оглянулся, ожидая, что она обратит на него внимание, и бросился к окну, перегнувшись через край, после чего закричал во всю мощь своих легких. — Я король мира! Его ухмылка стала шире, когда раскаты ее неподдельного смеха достигли ушей. Драко опустил руки, наблюдая, как она присела на корточки, все еще цеплялись за край окна. — М-Малфой… Что… За черт… — Гермиона едва могла выдавить слова, пытаясь дышать в перерывах между смешками. Одно дело было воспроизвести реплики из «Титаника», но совсем другое — пойти дальше и попытаться скопировать пронзительный, высокомерный голос главной героини. Она заставила себя подняться, прислонилась к каменной стене и вытерла слезы. Если бы кто-нибудь в Хогвартсе сказал ей, что однажды она станет свидетельницей того, как Драко Малфой воссоздает сцены из маггловского фильма, она бы не поверила. Драко воспользовался моментом, чтобы… посмотреть на нее. Она купалась в золотом сиянии заката, улыбаясь ему и тихо посмеиваясь. Именно в этот момент он решил, что ему нравится ее смех. Очень нравится. Драко согнул колени, вытянув руки в воздухе, пальцы схватились за воображаемое колесо. — Куда прикажете, мисс? — он одарил ее застенчивой улыбкой, надеясь, что еще одна сцена из фильма позабавит ее во второй раз. Он еще не насладился её смехом. Гермиона хмыкнула от того, как он крутил воображаемое колесо. Она встала позади него, положив одну руку ему на плечо, а другой указала на небо. — К звездам. Его сердце сбилось с ритма, когда ее дыхание коснулось раковины его уха. Ее ладонь на его плече излучала тепло, распространяя его до кончиков пальцев ног. Драко закрыл глаза, борясь с желанием прижаться к ней поближе. Гермиона опустила руку, когда он выпрямился в полный рост, чувствуя, как перехватило дыхание от того, каким высоким он был. Драко прочистил горло, убедившись, что между ними установилась некоторая дистанция, и снова посмотрел на нее. — Это… Это был глупый фильм. Гермиона моргнула от дискомфорта в его поведении, постепенно тоже начиная чувствовать себя неловко. Она заправила волосы за уши, похлопала ладонями по щекам, чувствуя себя крайне неуютно. Она, вероятно, выглядела нелепо после всех этих слез и бесстыдного смеха. — Ну что ж.… Там были свои моменты, — она услышала в ответ мычание. Драко краем глаза наблюдал за её попытками укротить массу кудрей на макушке. Он сжал губы, чтобы не рассмеяться, решив оставить комментарии при себе. Она действительно была похожа на ту женщину в фильме. Только намного красивее. Билет, который я выиграл, был для меня лучшим подарком судьбы… Я повстречал тебя… Драко повернулся к величественному возвышающемуся строению Малфой-мэнора, с удивлением почувствовав… благодарность за его временную конфискацию. Если бы он не потерял дом, если бы не пытался вернуть его, то никогда бы… Он оглянулся; лучи заходящего солнца напоминали о приближающемся окончании их последнего свидания. Она была в фойе, посидела в гостиной и ходила в подземелья. Он показал ей библиотеку, переделанную главную столовую, свою башню… Единственными оставшимися местами были идентично выглядящие бальные залы, спальни и гостиные. Больше… Больше не осталось мест. Драко почувствовал тяжесть в груди при мысли о ее уходе. Он не хотел, чтобы она уходила. Не сейчас. Должно было остаться ещё какое-нибудь место… — Не хочешь увидеть сад?***
Гермиона посмотрела на огромный фонтан, оглядываясь на лабиринт, через который им пришлось пройти, чтобы попасть сюда. Она взглянула на кусты роз, стратегически разбросанные по всему пространству, чувствуя, что тонет в их аромате. — Чувствую себя Алисой в Стране чудес, — усмехнулась она; улыбка на ее лице немедленно исчезла под вопросительным взглядом. — Это старая маггловская история. Драко промычал, собираясь попросить ее рассказать подробнее, когда ее увеличивающиеся волосы заставил его замолчать. От влажности в саду ее кудри стали вдвое больше, отчего теперь похожи на… на… Гермиона прищурилась, глядя ему в спину, когда он склонился над одним из кустов и тот несколько раз зашуршал. Вскоре он обернулся и ухмыльнулся. Румянец, который расцвел на ее лице, появился без предупреждения. Он направлялся к ней, держа в руках три белые розы на длинных стеблях. Гермиона сглотнула, постепенно откидывая голову назад, чтобы не отрывать от него взгляда, пока он приближался. — Малфой… Что ты… — ощущение чего-то приземлившегося на ее волосы заставило ее замолчать. Он прятал цветы… в ее кудрях. Драко громко рассмеялся при виде законченной работы. — Грейнджер! Я не могу… Ты выглядишь… — она была похожа на человеческий цветочный куст! Сжатая в кулак рука, опустившаяся на его плечо, мгновенно превратила его веселье в боль. — Тупой мерзавец! — Гермиона опустила голову, запустив пальцы в волосы, выдергивая розу, но часть стебля запуталась в кудрях. Она раздраженно зарычала, в отчаянии дергая палку, и другая пара рук начала помогать. — Ты так вырвешь себе волосы, Грейнджер. — Тогда тебе вообще не надо было засовывать их туда! — фыркнула она, раздраженная тем, что его пальцы, перебирающие ее волосы, заставляли сердце делать кульбиты. — Ты… — Драко взял розы, прочистил горло и застенчиво улыбнулся ей в ответ. — Извини, — пробормотал он извинения под сердитым взглядом; раздражаясь из-за своего внутреннего одиннадцатилетки. Почему он всегда неосознанно дразнил её? — Прости, Грейнджер… — прошептал он, предлагая ей розы. Он ошеломленно уставился на свою руку, как будто она ему не принадлежала. Что, черт возьми, с ним происходило? Гермиона моргнула, увидев розы, которые встретились ей на уровне глаз; этот жест застал ее врасплох. Она почувствовала, как лицо вспыхнуло, и неуверенно протянула к ним руку, как вдруг по саду разнесся пронзительный вопль. Малфой в панике швырнул цветы на землю, взмахнув рукой в воздухе. Она разомкнула губы, пока он осматривал себя, проводил ладонями по рукам, в конце концов потянувшись за палочкой. Он направил её на непритязательные розы, пока искал то, что оскорбило его. — Эм… Малфой… — Не сейчас, Грейнджер! Клянусь, там была!.. — он содрогнулся при мысли об этом. — На цветах была странная штука! Отойди! Она может оказаться смертельно опасной! Гермиона просто… оглядела его. Она перевела взгляд на розы, увидев крошечное зеленое насекомое, выползающее из одного из лепестков. Едва не ущипнув себя за переносицу, она наклонилась за стеблем, поворачивая цветок к нему. — Ты имеешь в виду это, — она указала на эту штуку, наблюдая, как он вздрогнул. В следующую секунду кончик его палочки был направлен на цветок. — Не подходи слишком близко, Грейнджер! Просто положи цветок обратно и дай мне сжечь эту чертову штуку! Она закатила глаза. — Оно совершенно безвредно, Малфой, — она двинулась к нему, но он убежал на несколько метров. — Это неизвестный жук, Грейнджер! — он указал палочкой на розу. — Он может убить тебя! — Это гусеница, Малфой! Конечно, есть ядовитые, но большинство смертоносных видов в этой области даже не эндемичны. Худшее, что может случиться, — это сыпь. — Откуда ты знаешь?! — взгляд, которым она его наградила, мгновенно успокоил Малфоя. У него не было сомнений, что она, вероятно, читала. Сомнительное выражение его лица и то, как настороженно он сгорбил плечи, держа палочку перед собой, заставили ее хихикнуть. И вот они снова оказались на уроке травологии, где он преувеличивал значение каждой странной «штуки», которую находил на растениях. Его лицо запылало от её смеха, и, воспользовавшись случаем, Драко левитировал цветок с ее руки обратно на землю. Он хмыкнул на ее веселье, и, отвернувшись, поспешил прочь из розария. — Ой, да ладно, Малфой! — окликнула она его в перерывах между смешками, и побежала, чтобы поспеть за его широкими шагами. Лабиринт, через который они прошли, был не таким уж сложным, но она не хотела рисковать. — Эй! Подожди… — она остановилась, оглядываясь на разбросанные цветы. Убедившись, что он вне поля зрения, Гермиона тихо собрала розы. Она осторожно вытащила гусеницу и благополучно перенесла ее к другому кусту. Гермиона быстро понюхала розы, улыбаясь, и наложила на них заклинание стазиса, после чего защитное, в конце концов положив их в расшитую бисером сумку.***
Драко продолжал ворчать себе под нос, пока не добрался до входа в лабиринт. Глупая Грейнджер так смеялась над ним! Проклятый жук выглядел так, словно был покрыт тысячей крошечных иголок! Он мог их отравить! Он зарычал, не прекращая тираду, пока последние лучи заката не напомнили ему о скором прощании. Он тут же затих. — Серьезно, Малфой? Ты не мог подождать еще пять секунд? — Гермиона раздраженно вышла из лабиринта, скрестив руки на груди и свирепо глядя на него. — Я могла заблудиться, мерзавец. Он моргнул. Это было бы не так плохо. Так у него хотя бы был другой предлог задержать ее здесь подольше. — Не хочешь увидеть озеро? Он обернулся, чтобы поискать того, кто задал этот вопрос, если бы не услышал, что это прозвучало его голосом. Драко сжал руки в карманах, глядя куда угодно, только не на нее. — В это время года все выглядит великолепно. Все покрыто льдом и… красиво, — он моргнул от выбора слов, мысленно хлопая себя за то, что звучит как идиот. — Хорошо. Он резко повернул голову в ее сторону, совсем не ожидая, что она так легко согласится. — Оу, — он несколько раз моргнул, махнув рукой в сторону озера. — Тогда сюда. Они молча прошли через территорию, следуя по дорожке, выложенной камнями, пока, наконец, не остановились у края замерзшего водоема. Драко смотрел на заходящее солнце, наблюдая, как его нижняя половина постепенно уходит обратно в землю. Он повернулся, заметив, как Грейнджер потирает руки в перчатках друг о друга, прежде чем плотнее запахнуть шерстяной плащ на теле. Он сбросил мантию, накидывая ее ей на плечи. Испуганный взгляд, который она бросила через плечо, заставил его перейти к обороне. — Оно заколдовано для поддержания постоянной температуры, — он поймал себя на. объяснении. — Она поможет согреться. Гермиона покачала головой, собираясь стянуть мантию, но он схватил ее за плечи, чтобы не дать ей этого сделать. — Малфой, если ты отдашь мне ее, то тебе станет холодно. — Моя одежда зачарована, Грейнджер, — он вытащил волшебную палочку из кармана своей мантии, наложил на девушку согревающее заклинание, прежде чем спрятать древко в карман брюк — на себя не наложил ни одного. Гермиона закатила глаза, услышав это, но знала, что в этом жесте не было какой-либо резкости. — Я полагаю, она стоит руки или ноги? — она передернула плечами, скрытыми его мантией, проверяя ее тяжесть на себе, чувствуя, как постепенно становится теплее. — Не говори глупостей, Грейнджер, — он покачал головой. — Может, просто пальца… или двух. Она усмехнулась, но ее веселье тут же угасло при виде легкой улыбки, которую он послал в ее сторону. Она плотнее закуталась в его мантию, глядя себе под ноги, чтобы скрыть внезапный жар на лице. Почему она вдруг почувствовала себя такой застенчивой? Драко вздохнул, признавая тот факт, что ему придется отпустить ее, когда сядет солнце. Он повернулся к не в последний раз, выжигая ее образ в голове, запечатлевая каждый момент этого дня в воспоминаниях. Он, безусловно, будет по этому скучать. Он будет скучать по ней. — Что ж… На этом экскурсия заканчивается. Гермиона моргнула от его слов, молча наблюдая за тем, как он указал ладонью в сторону поместья. — Идем? Она смотрела, как он начал уходить, чувствуя внезапный приступ паники, поднимающийся в груди. Он уходил. Он уходил, а она… Она не хотела, чтобы он уходил. Она не хотела уходить. — Ты слышал о катании на коньках? — она задыхалась, как будто только что закончила десятикилометровую пробежку, хотя не сделала ни шага. Он остановился, бросив на нее любопытный взгляд. — Катание на коньках? Она кивнула, сопротивляясь желанию поднять кулак в воздух, чтобы остановить его. — Это маггловский спорт… и развлечение. Зависит от того, как ты к нему относишься, — на этот раз он склонил голову набок, но все еще не вернулся к ней. Гермиона трансформировала зимние ботинки в коньки, подняв один из них, желая показать ему лезвия. — Мы используем обувь, подобную этой. И скользим по льду, — похоже, это привлекло его внимание. Драко вернулся к тому месту, где она стояла, подозрительно разглядывая странное металлическое приспособление у ее ног. — Выглядит опасно. — Я не хочу слышать это от того, кто летает со скоростью звука на тонкой деревяшке. Он усмехнулся. — Это не азартная игра, Грейнджер. Я использую магию. Может, слышала об этом? Она закатила глаза, взмахнув палочкой в сторону его ботинок, чтобы превратить их также в коньки. Он немного пошатнулся от удивления; руки взметнулись, чтобы удержать равновесие. — Черт возьми, Грейнджер, не могла предупредить?! Она усмехнулась, убирая палочку в карман, прежде чем выйти к замерзшему озеру. Драко почувствовал, как губы приоткрылись при виде того, как она плавно плывет сквозь лед. Солнце почти село, оставив небо окутанным остатками его тепла. Но, несмотря на сгущающуюся темноту, несмотря на мрачный зимний пейзаж, она выглядела… Блестяще. Гермиона замерла на месте, не чувствуя ничего, кроме страха, струящегося по венам при виде темнеющего неба. Она вздохнула, бросив Малфою извиняющийся взгляд, и покатилась к нему, остановившись у самого края озера. — Похоже, придется тебе попробовать в другой раз. Опасно кататься в темноте, — она моргнула, увидев задумчивость на его лице, собираясь сойти со льда, но он поднял руку, останавливая ее. — Тоби. Крошечный эльф оказался рядом с ними менее чем за три секунды. — Хозяин Д-ако? — Принеси мне одну из люстр. Тоби посмотрел на него в замешательстве, не совсем понимая, о чем просит его молодой хозяин. — Подойдет любая. Но было бы идеально одну из небольших бальных залов — Тоби надо п-инести люст-у? Драко кивнул. — Да, Тоби. Тоби бросил на него последний вопросительный взгляд, прежде чем сделать то, о чем его просили. — Малфой… — Гермиона подкатилась ближе к тому месту, где он стоял. — Что ты собираешься делать с люстрой? Он небрежно пожал плечами в ответ на ее вопрос, вытаскивая палочку и засовывая свободную руку в карман брюк. — Увидишь. Тоби вернулся к озеру, левитируя над головой хрустальную люстру, более чем в десять раз превышающую его размеры. — Спасибо, Тоби, — Драко направил на неё палочку, отодвинув на несколько метров от них троих, и произнес заклинание, которое разрушило ее основу. Тоби смотрел на юного наследника Малфоев с крайним недоверием. У его хозяина всегда были деструктивные наклонности, особенно в год домашнего ареста; но Тоби думал, что те времена давно прошли. Он посмотрел на испорченную люстру, лежащую на траве, и покачал головой. Бедная госпожа Малфой, несомненно, снова закатит истерику. — Можешь идти, Тоби, — Драко кивнул ему, продолжая указывать палочкой на остатки разбитой люстры. Маленький эльф не пытался приводить никаких аргументов, уходя по команде. Если хозяин Драко хотел уничтожить свою собственность, кто он такой, чтобы останавливать его? — Малфой… — Гермиона недоверчиво посмотрела ему в спину, прежде чем снова уставиться на разрушенную люстру. — Что, черт возьми, ты делаешь? — он не ответил, занятый какими-то заклинаниями, которые он накладывал на обломки. Она открыла рот, чтобы спросить снова, но светящиеся кристаллы, парящие в воздухе, заставили ее замолчать. Один за другим они подлетали к ней, останавливаясь на льду. Их свет отражался на поверхности замерзшего озера, отчего казалось, что они окружены галактикой звезд. — Малфой… — она смотрела на эту неземную красоту, не в состоянии найти слов, чтобы описать увиденное. Драко самодовольно ухмыльнулся; его самомнение медленно возрастало при виде удивления на ее лице. Он снова посмотрел на светящиеся драгоценные камни, чувствуя удовлетворение от своей работы. — Выглядит красиво. Он повернулся, увидев, что она улыбается кристаллам в небе, прежде чем взглянуть на их светящееся отражение. Он кивнул. Да. Она была красивой. — Хочешь попробовать покататься на коньках? Широкая улыбка вывела его из задумчивости. Драко прочистил горло, взглянув на странные ботинки, которые заставляли его покачиваться, даже когда он неподвижно стоял на месте. Он разглядывал ее устойчивую фигуру, втайне удивляясь, как ей удалось это сделать. Гермиона знала, что сначала должна была дать ему несколько инструкций, но одиннадцатилетний ребенок в ней очень хотел, чтобы он упал. Она развернулась, скользя по льду, призывая его сделать то же самое. — Ну же, Малфой. Давай посмотрим, на что ты способен. Драко приподнял бровь от того, с каким вызовом она обратилась к нему, чувствуя медленно зарождающееся в груди знакомое чувство соперничества Он наблюдал за тем, как ее ноги двигались по льду, запоминая позу и то, как она держалась. Он фыркнул. Это было жалко просто. Он выпятил подбородок, делая шаг ко льду, отталкиваясь… — Малфой! Гермиона бросилась к нему в тот момент, когда он перевернулся, сильно приземлившись на бок. Она ожидала, что он поскользнется, но не думала, что он сделает это таким драматичным образом. — Почему ты так ступил на лед?! Драко поморщился, прижимая руку к бедру: и был одновременно смущен падением и раздражен болью. — Ну прости, Грейнджер. Мне надо было ползти? Ее беспокойство мгновенно угасло от его сарказма. — Надо было сначала хотя бы протестировать полозья. — И откуда я должен был это знать? — Ой, не знаю, Малфой. Здравый смысл? — Как это… — он указал ладонями на коньки. — Имеет вообще смысл! Гермиона закрыла глаза, чтобы справиться со раздражением. У него всегда была склонность срываться, когда ему было стыдно или его застигали врасплох. — Это вопрос баланса, Малфой. Драко оглядел ее. Она. Гермиона Грейнджер, та, у кого не получалось летать ровно на метле, говорила с ним о… равновесии? Осуждающий взгляд на его лице дал ей понять, что какие именно мысли крутились у него в голове. — Я хочу, чтобы ты знал, Малфой… — ее голос сочился ядом: так она всегда обращалась к нему в школе. — Что я катаюсь на коньках с пяти лет и брала уроки с семи до одиннадцати, пока мне не пришлось уехать в Хогвартс. — О, правда? Покажи тогда результаты этих уроков! — вызывающе сказал он, скрестив руки на груди. Он понимал, что сидячее положение на льду делает этот жест менее устрашающим, но не хотел пока рисковать и вставать. Его гордость не могла выдержать еще одного смертельного удара, кроме наверняка ушибленного бедра. — Или нужны годы, чтобы научиться так скользить по льду? Гермиона промычала, глядя на него исподлобья, чувствуя знакомую закипающую потребность поставить его на место. Она усмехнулась, резко повернула голову в сторону льда и быстро заскользила от него. Она уже давно так не каталась и сомневалась, что сможет выполнить любой из маневров, к которым привыкла, но, черт, она хотела поставить его на место. Гермиона начала катиться назад, огибая лед по кругу. Она сделала наружный поворот вперед на левой ноге, вытягивая назад правую. Согнув левое колено, она поднялась вверх и сделала пол-оборота в воздухе, после чего приземлилась на правую ногу. Она подбросила свободную ногу вверх, напрягая все силы, и вытянула руки в стороны для дополнительной опоры. Сальхов, конечно, был не самым сложным прыжком, который она учила, но в нём она никогда не сомневалась. Крошечная улыбка расцвела на губах, когда она опустила левую ногу по диагонали, касаясь кончиком лезвия льда, прежде чем перейти в двух оборотное вращение. Она ускорила темп, прежде чем оттолкнуться правой ногой, усмехнувшись, когда снова подняла левую ногу в воздух. Гермиона сделала легкий тулуп, за которым последовал один лутц, и слегка поморщилась, когда поняла, что наверняка смазала оба движения; но ей было все равно. Она еще несколько секунд скользила по льду, прежде чем выполнить двойной лутц. Гермиона приземлилась, громко смеясь над собой за то, что струсила в последнюю минуту, переключившись на одиночный лутц. Она покачала головой, уже слыша разочарование своего русского тренера ее выступлением. Ей нужно было больше практики. Драко молча наблюдал за ней — губы были приоткрыты, а глаза не закрывались. Она делала это так легко, без всяких усилий. Улыбка на ее губах, казалось, навсегда запечатлелась на ее лице, пока она скользила по льду, выполняя один сложный маневр за другим. В свете кристаллов под темным ночным небом она казалась неземной. Каждый раз, когда она отталкивалась ото льда, казалось, что у неё были… крылья. Он выдохнул. Все это было несправедливо. Она была несправедливой. Она и так была удивительной. Почему ей снова понадобилось быть такой крутой в еще одном деле? Гермиона сделала еще один круг по льду, балансируя на правой ноге, и она начала вращаться, вытянув свободную ногу перед собой. Она откинула голову и плечи назад, постепенно отводя левую ногу за спину, пытаясь медленно выпрямиться, и тут ее взгляд остановился на… Сверкающих серых глазах. Широкая улыбка, полная удивления. — Грейнджер! Гермиона почувствовала, как лицо вспыхнуло от неловкого вскрика, который сорвался с губ, едва она рухнула на лед. Она прижала ладонь к копчику, уже представляя огромный синяк, который определенно будет несколько дней портить ее задницу. Драко осмотрел себя с ног до головы, пытаясь придумать способ подняться, не упав снова. Он выругался, когда в голову пришла идея подползти к ней, и полностью отверг эту мысль. Драко согнул одно колено на льду, направив конек на другой к ней. Он не знал, сработает ли, но она не вставала и… К черту. Он указал палочкой за спину, делая глубокий вдох, прежде чем продвинуться дальше по льду. Драко попытался удержаться на коленях, но из-за инерции толчка это стало невозможным. Он начал неуклюже переворачиваться, приземлившись всего в нескольких шагах от нее. Гермиона забыла о боли и унижении при виде того, как он несся к ней. Малфой сел на льду; на его лице была паника, когда он проверял, нет ли никаких телесных повреждений, и вздохнул с облегчением, когда понял, что все нормально. Она разразилась смехом, упав обратно на лед и хлопнув по нему рукой. — Над чем, черт возьми, ты смеешься?! — он почувствовал, как лицо вспыхнуло от ее веселья. —Это не смешно, Грейнджер! — Очень смешно! — она указала на возмущенное выражение его лица, все еще захлебываясь в приступе хихиканья. — Какого черта ты… О чем ты думал?! — Я думал, тебе больно! Мгновенная тишина, последовавшая за моментом, когда ее смех оборвался, была оглушительной. Драко отвернулся от нее, почесывая висок в попытке побороть нелепый румянец на своем лице. Гермиона моргнула, когда отвернулся от нее, пытаясь разобраться в том, что именно сейчас произошло. Он правда пошел по льду … потому что беспокоился за нее? Она открыла рот, чтобы спросить, но потрескивающий звук заставил ее замолчать. — Что это было? — Драко резко обернулся к ней, чувствуя, как паника удваивается при виде ее широко раскрытых глаз. Еще один треск раздался рядом. За ним последовал другой. А затем еще один. Он сглотнул. Эти звуки могли означать только одно. Лед ломался. — Малфой… — донеслось ее предупреждение, произнесенное шепотом. — Мы должны идти, — она медленно двинулась по льду, приподнимаясь на коленях и стараясь не делать резких движений. — Я могу аппарировать нас, — прошептал он в ответ так же тихо, как будто их голоса могли ускорить крошение льда. Он начал ползти к ней, проклиная тот факт, что оказался на четвереньках. Драко протянул руку точно так же, как это сделала она, подталкивая их к краю озера в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись. Гермиона посмотрела на огромную зияющую дыру во льду, нахмурив брови. Как, черт возьми, это вообще… образ Малфоя, летящего по замерзшему озеру, вызвал у нее желание ущипнуть себя за переносицу. —Ты серьезно использовал взрывное заклинание? — Я… — Драко моргнул, глядя на обломки. — Я не думал, что все будет так, — обвиняющий взгляд заставил его немедленно успокоиться. — В конце концов, я вытащил нас, — пробормотал он себе под нос в оправдание. Гермиона покачала головой, посмеиваясь над нелепым поворотом событий. Почему всякий раз, когда она была с ним, постоянно происходили самые бессмысленные, совершенно немыслимые вещи? Внезапное тепло, коснувшееся ее руки, заставило ее взглянуть на него. Она чувствовала, как тепло от его кожи постепенно охватывает все ее тело, и только тогда осознала, что их пальцы все еще переплетены. Он наложил беспалочковое согревающее на нее? — Твоя рука замерзла, — поймал он себя на объяснении, когда она посмотрела на него. Холод зимнего вечера овладел ею в тот момент, когда он отстранился. Малфой сложил руки в карманы, кивнул в сторону особняка, развернулся и начал уходить. — Что ж… Уже поздно… И мы довольно долго на холоде, так что… Она слышала остальные его невысказанные слова. Пришло время заканчивать их последнее свидание. Они шли обратно в поместье в тишине, Гермиона отставала на несколько шагов. Неужели это все? Неужели все действительно закончится? Она подняла взгляд, на его спину. Увидит ли она его когда-нибудь снова? Она замерла, когда он остановился, уставившись на силуэт своего поместья. Гермиона склонила голову набок, ожидая, что он что-нибудь скажет. Они еще куда-то пойдут? Она затаила дыхание. Она хотела этого. — Ты спрашивала, как выглядит моя окклюменция. Ее губы приоткрылись от неожиданных слов, и воздух одним быстрым движением покинул ее легкие. Он скажет? Малфой медленно повернулся, уставившись на нее с непроницаемым выражением. — Ты смотришь на нее. Гермиона нахмурилась, сбитая с толку… Ее глаза расширились от понимания, когда взгляд переместился с него на пейзаж. Поместье Малфоев. Она молча смотрела не него, пока в голове проносились разные мысли. С моей стороны было бы безрассудно раскрывать, как я организовываю свой разум, Грейнджер. Легилиментам будет намного легче проникнуть в мою голову. Драко глядел на возвышающееся строение, думая обо всех случаях, когда ему хотелось просто… сжечь его дотла. Избавиться. Раскрошите в пепел, такой мелкий, чтобы ветер унес его на край земли, где он ей больше не увидит. Он хотел, чтобы он исчез. Но когда Министерство отобрало у него Мэнор, он испытал странное чувство… потери. Было мучительно и… удушающе. Почему, он понятия не имел. Это был якорь, который тяготил его. Это был фон для стольких воспоминаний, которые он хотел стереть из памяти. Но он… Он не мог его оставить. — Почему? — Гермиона оглядела его спину, ища объяснения. — Почему ты мне это рассказываешь? Драко моргнул. Почему он рассказал? Он пожал плечами, тихо усмехнувшись, и пошел дальше. Его действия вообще имели для него мало смысла. Может, он хотел, чтобы знал кто-то, кроме его тети. Кроме Волдеморта. Кроме Снейпа. Он выдохнул. Может, он просто хотел, чтобы знал кто-то, кому он действительно мог доверять. Гермиона молча смотрела, как он направляется обратно в поместье, сигнализируя об окончании разговора.***
Драко стоял в фойе, не зная, что делать с руками, и смотрел на нее, стоящую у камина. — Что ж… Думаю, это все… — Да … — Гермиона посмотрела на свои туфли, удивленная своим нежеланием уходить. — Спасибо… за экскурсию и… за то, что помог мне перезаписать воспоминания, — она оглянулась, вспоминая все, за что ей нужно было его поблагодарить. А поблагодарить надо было за очень многое. — Я… — она выдохнула при виде него. — Спасибо за все. Он отвел взгляд, делая долгий медленный вдох, чтобы справиться с натиском эмоций в груди. — Не кради мои реплики, Грейнджер, — он услышал ее смешок. Мысль о том, чтобы попросить ее остаться на ужин, крутилась на задворках сознания, но он хотел встретиться с Блейзом и Тео, чтобы завершить их планы на Новый год. Если он попросит ее остаться… Если она решит остаться… Он… Нет. Он был уверен, что передумает. Драко покачал головой, убирая руки в карманы в стремлении удержаться от того, чтобы потянуться к ней. Он уперся ногами в пол, сопротивляясь желанию преодолеть последние два шага между ними. — Спасибо тебе, Грейнджер. Гермиона кивнула ему в знак согласия, не зная, что еще сказать, чтобы продлить момент. Она оглянулась на камин, вздыхая от неизбежности. Их последнее свидание действительно подходило к концу. — Тогда… Тогда увидимся, — она с любопытством посмотрела на него; ее слова были наполовину утверждением, наполовину вопросом. Она улыбнулась, увидев, как он кивнул в ответ. — Береги себя, Малфой, — она похлопала руками по коленям, в последний раз посмотрев на него, прежде чем направиться к камину. Его сердце остановилось, когда он увидел, как она потянулась к баночке с летучим порохом. О нет. Она уходила. Она уходила… и он, вероятно, никогда больше ее не увидит. — Подожди! Ее рука замерла в воздухе, и Гермиона быстро повернулась на его голос, ожидая… она моргнула от мысли, которая пришла в голову. Она ждала, что он попросит ее остаться. Драко порылся в уме, чтобы что-нибудь сказать. Он просто хотел еще одного разговора. Еще одного извинения, чтобы удержать ее здесь, пока еще мог. Еще одного… — Подожди здесь. Она удивленно моргнула, когда он исчез из фойе, оставляя ее у камина. Куда он исчез? Звук аппарации позади заставил Гермиону резко обернуться, и ее губы приоткрылись при виде того, что ее встретило. — Мяу? Драко медленно подошел к ней с Ромео на руках, остановившись на расстоянии вытянутой руки, осторожно, чтобы не напугать. — Предложение все еще в силе, Грейнджер, — он осторожно посмотрел на нее, наблюдая за выражением ее лица. Он в последнюю очередь хотел, чтобы ее окклюменция снова рассеялась, но мысль о том, что она живет совсем одна, заставляла его чувствовать… — Он твой, оставь его себе… если все еще хочешь, конечно. Гермиона отвела взгляд от котенка, снова взглянув в ртутные глаза, глядящие на животное. Хотела? Гермиона смотрела, как будто в нем были ответы, в которых она нуждалась, а после выдохнула от единогласного решения, прозвучавшего в голове. Да. Она определенно хотела оставить его. — Мяу! Гермиона моргнула, увидев серебристые глаза Ромео, с любопытством смотрящие на нее. Она потянулась почесать его под подбородком, улыбаясь довольному мурлыканью крошечного животного. — Да. Я заберу его. Драко передал Ромео ей на руки, наблюдая за ее мягкой улыбкой, направленной на котенка. — Ты уверен, что я могу забрать его? — у него перехватило дыхание при виде теплых карих глаз, поблескивающих в свете камина. — Он твой, Грейнджер. Гермиона посмотрела на Ромео; его крошечные серебристые глаза наполнили ее мужеством, которое она не могла почувствовать в одиночку. — Ты должен… Ты должен навещать его, — она подняла на него взгляд; крошечный котенок, мурчащий у нее на руках, еще больше укрепил решимость. — Я уверена, он будет скучать по тебе… И приводи с собой Джульетту. Уверена, Ромео будет скучать и по ней. Драко слегка откинулся назад, засунув руки в карманы, и молча кивнул. Да. Ромео, безусловно, будет скучать по своей Джульетте. — Камин для тебя будет открыт. Губы Драко приоткрылись после ее слов, и он почувствовал, как что-то в груди рушится от полного надежды взгляда, которым она его одарила. Ей определенно нужно было перестать так на него смотреть. Ей нужно было остановиться, потому что в ином случае он… Он определенно не сможет ее отпустить. Гермиона отвела взгляд, прочистив горло, когда почувствовала, как вспыхнуло лицо. Она понимала, что это смелое заявление, но не хотела, чтобы все между ними просто… прекратилось. Он подарил ей Ромео, верно? После этого между ними ничего не могло закончиться, верно? Она хотела продолжать встречаться с ним. Она хотела узнать о нем больше. Она хотела… Черт, она не хотела отпускать его. Воздух между ними был тяжелым, почти удушающим, поскольку тишина продолжала затягиваться. Гермиона еще раз прочистила горло, бросив на него взгляд. — И… Какие-нибудь последние слова? — она застенчиво улыбнулась, надеясь немного разрядить напряжение. Драко усмехнулся, удивившись, что внезапно смог рассмеяться. Он покачал головой на ее слова, открыв рот, чтобы… Я люблю тебя. Его веселье немедленно угасло; все мысли покинули разум от этих трех слов. Я люблю тебя. Сердце сбилось с ритма; дыхание ушло на второй план. Я люблю тебя. Драко проглотил десять букв, не давая им слететь с губ, несмотря на то что они сеяли хаос в разуме. Мне теперь трудно назвать определенный час, или место, или взгляд, или слово, когда был сделан первый шаг. Слишком это было давно. И я понял, что со мной происходит, только тогда, когда уже был на середине пути. — Береги себя, Малфой… Хорошо? Ее голос чуть не вызвал слезы на глазах. Он кивнул, прижимая руки к спине и крепко сжимая их в кулаки в попытке удержать себя на месте; не позволяя себе сделать еще один шаг к ней. — Береги себя, Грейнджер. Он глубоко вздохнул, борясь с самим собой. Драко знал, что должен отпустить ее. Он знал, что это конец. Знал, что сейчас, он не сможет сделать ее счастливой. Знал… Одно касание. Просто… Одно последнее касание. Он позволит себе последнее касание… и даст ей уйти. Драко сделал шаг, протягивая руку, ничего не говоря, — не доверяя себе. Гермиона усмехнулась официальному жесту, обхватив Ромео одной рукой, чтобы встретить его протянутую руку своей. Знакомая искра вспыхнула в тот момент, когда ее кожа соприкоснулась с его. Драко крепче сжал ее, охваченный искушением еще одного прикосновения. Он боролся с этим желанием, напоминая себе, что уже все получил. Он получил последнее прикосновение. Но, может… Может, он мог… Он отпустил ее руку, направляясь к камину, чтобы взять горсть летучего пороха. Ей нужно уйти. Ей нужно уйти сейчас. Потому что, останься она еще на минуту… он не сможет ее отпустить. Гермиона смотрела, как он бросил порох в огонь и шепотом назвал ее квартиру. Она двинулась к зеленому пламени, бросив на него последний взгляд. — Всегда носи зелья с собой, хорошо? У Драко защипало глаза, и он молча кивнул в ответ, зная, что его голос дрогнет, если он произнесет еще одно слово. Она прошла в камин; зеленый огонь вспыхнул, после чего медленно угас, превратившись в теплое, спокойное пламя. Так же исчезла и она.