Спасибо, что живой

Боль была чудовищная. А ведь Шэнь Цзю казалось, что он уже испытал всякую. Ло Бинхэ истязал его шипованными плетьми и каленым железом, он выдавил Шэнь Цзю глаз, вырезал ему язык и оторвал обе ноги. И Ло Бинхэ был не первым человеком, который делал ему больно. Память о доме Цю все еще была ярка, невзирая на прожитые годы. Побои, насилие. Потом был У Яньцзы, и жизнь с ним немногим отличалась от жизни в доме Цю, разве что там мучителей было несколько, а наставник — один. Чего, казалось бы, Шэнь Цзю не знал о боли? Как выяснилось, многого. Ло Бинхэ напоил его своей кровью. Последнее, на что стоило бы соглашаться в этой жизни (сколько ее осталось) — это пить кровь бессмертного демона, но Шэнь Цзю уже сказал свое роковое «что угодно», и отступать было некуда. А потом Ло Бинхэ принялся возвращать ему то, что отнял. Ноги. Язык. Глаз. Шэнь Цзю догадывался, что процедуры будут болезненными, но ему не пришло в голову, что Ло Бинхэ запустит все это одновременно. От нестерпимой боли хотелось вырваться из собственного тела, вылезти из кожи, извернуться и самому себе перегрызть глотку, лишь бы сдохнуть, лишь бы этот ад закончился. Он чувствовал свои ноги — как они лезут из него, как нарастают кости, плоть, кровь, кожа, словно древесные побеги, только ни одни побеги не растут так быстро. Глазница нестерпимо чесалась — это было едва ли не хуже, чем боль; он ощущал, как там вырастает, появляется глаз. Он ощущал, как набухает обрубок во рту, будто древесная почка по весне, и новый язык лезет оттуда. Как же все это было мерзко, тошно, отвратительно. И больно. И все же, несмотря на все эти ощущения, он чувствовал еще что-то. Его тело странным образом менялось. Он замечал это в те мгновения, когда острая боль отпускала — что-то происходило с ним. Он будто превратился в странную гибкую массу, и чьи-то огромные невидимые руки лепили его по новой форме. Что творил с ним этот ублюдок? Что он затеял? Началось все это там, в Водной тюрьме, но потом кто-то взял Шэнь Цзю на руки, отнес куда-то. Он лежал на чем-то — мягком, гладком, словно постель, застеленная шелковыми простынями. Могло такое быть? Или ощущения подводили его, ошеломленные ужасными страданиями. Он то терял сознание от боли, то от нее же приходил в себя. Иногда ему казалось, что кто-то — да почему же кто-то, Ло Бинхэ, кто еще это мог быть — стоит рядом. Иногда он был один. Когда он проснулся снова, в месте, где он находился, царил серый полумрак. Откуда-то Шэнь Цзю знал, что все закончилось — что бы там ни творил Ло Бинхэ с его телом, он завершил свою работу. Возможно, это ощущение исходило из того, что больше не было боли — во всяком случае, тех чудовищных приступов, что он испытывал раньше. Тело все еще ныло, но теперь это скорее напоминало состояние после болезни, когда уже пошел на поправку. И слабость была как после болезни. Шэнь Цзю попытался подняться, уверенный, что ничего не выйдет, что он должен быть как-то связан, прикован к кровати — но нет, у него получилось сесть. Перед глазами все плыло. Он смутно разглядел комнату — довольно просторную и, кажется, светлую, но более ничего. Тело ощущалось странно, незнакомо. Шэнь Цзю попытался подняться с кровати, опираясь на руки. Его повело, он не устоял на ногах и повалился на пол на четвереньки. Что-то мелькнуло на уровне груди, что-то необычное, незнакомое, чего не должно было быть. Похолодев, Шэнь Цзю опустил взгляд — и едва слышно заскулил от отчаяния. Он должен был догадаться. Он же чувствовал, как извращенный ублюдок менял его тело. Какую еще пытку мог придумать проклятый демон? Застонав от нестерпимого ужаса, он кое-как поднялся на подкашивающихся ногах — и увидел это прямо перед собой. Перед ним стояла, покачиваясь, глядя широко распахнутыми, перепуганными глазами, молодая женщина. Она была обнажена, гладкие черные волосы укутывали ее, как покрывало, падая до колен. Она была хороша собой. Может быть, слишком худая, но все же красивая, с высокой грудью, тонкой талией, плавной линией бедер. Она шатнулась к нему навстречу, когда он сделал неуверенный шаг. И вытянула руку, когда вытянул он — пока пальцы не коснулись холодной бронзовой поверхности. — Больной ублюдок, — выдохнули ее губы одновременно с тем, как слишком высокий, непривычный голос отдался в ушах Шэнь Цзю. — Учитель так думает? — прозвучало мягкое. Ткань пространства дрогнула, раскрываясь, и Ло Бинхэ ниоткуда шагнул в комнату. Шэнь Цзю, содрогнувшись, развернулся и впечатался спиной в зеркало. — Что ты сделал? — прохрипел он. Но даже хриплый, его голос теперь звучал мелодично и напевно. Проклятье… — То самое «что угодно», что предложил мне учитель, — отозвался Ло Бинхэ. Его темный, жадный взгляд шарил по обнаженному телу, и где-то в мозгу Шэнь Цзю, в не охваченной паникой его части, мелькнула мысль, что Ло Бинхэ всегда был охоч до женщин. — Пожалуй, мне нравится то, что вышло. Ни убавить, ни прибавить. Настоящее произведение искусства. — Он качнулся вперед, его фигура — теперь он казался еще выше и массивнее — нависла над Шэнь Цзю огромной тенью. — Ну что же, учитель готов и дальше делать «что угодно»? Его ладонь уперлась в бронзовую поверхность рядом с головой Шэнь Цзю. Вторая рука коснулась обнаженного плеча, отводя волосы, скользнула под них — на шею, на загривок. Тело оказалось проворнее разума. Шэнь Цзю дернулся из-под руки — но он не мог тягаться в скорости с бессмертным демоном. Жестокая рука сгребла его волосы — Шэнь Цзю вскрикнул от боли, тонко и пронзительно, как девица — и швырнула его на кровать. — Очевидно, нет, — хладнокровно произнес Ло Бинхэ. — Но так даже интереснее. И прежде чем Шэнь Цзю успел что-то понять, хоть что-то сказать, хоть как-то защититься, Ло Бинхэ навалился на него сверху. Мгновение возни — и жесткое колено втерлось между бедер Шэнь Цзю, разводя их в стороны. — Нет! — выкрикнул он, во мгновение ока поняв, что сейчас произойдет. Одна только мысль об этом была нестерпима. Он не переживет. Он не сможет. — Нет, пожалуйста, не надо! Он попытался упереться в грудь Ло Бинхэ, оттолкнуть его, но это было как двигать скалу. Тогда, отчаявшись, он призвал свою ци — и о чудо, она отозвалась, золотое ядро было при нем, меридианы не были заперты. Он ударил волной ци со всей силы, какую только нашел в себе. Это не возымело никакого эффекта. Ло Бинхэ широко ухмыльнулся и положил руку ему на грудь. — Побейтесь еще, учитель. Мне так нравится, как вы это делаете. И стиснул в ладони его грудь, больно зажав сосок между пальцами. Шэнь Цзю вскрикнул, дернулся, попытался ударить, но обе руки его перехватили, вытянув над головой. — О да! — Ло Бинхэ облизнулся, словно собирался его сожрать. — Как вы сладко сопротивляетесь, учитель. Не сравнить с тем, каким вы были в Водной тюрьме. — Пожалуйста, прекрати, остановись… Он не собирался говорить этого, слова вырвались против воли. Ло Бинхэ рассмеялся. — Но мне хочется. В следующее мгновение он отпустил грудь Шэнь Цзю и вцепился в его бедро, вздергивая выше. Шэнь Цзю заметался под ним, попытался свести ноги — но что толку, если между ними уже был Ло Бинхэ? — Знаете, учитель, — тот склонился над ним, низко-низко, губы коснулись губ. — Еще ни одна из моих жен не жаловалась, что я нехорош в постели. Но, — грубый язык скользнул по губам, раздвигая их, — вы не моя жена. Откушу язык, успел подумать Шэнь Цзю. В следующее мгновение все потонуло в дикой боли. Ло Бинхэ вторгался в него. Вламывался, как вламываются тараном в запертые городские стены. И он был огромный, невозможно огромный. Шэнь Цзю знал всякую боль, в том числе и ту, какая бывает, когда кто-то непрошено вторгается в тело. Но это было несравнимо. Он же ушел от этого. Он сжег этот дом, и ушел оттуда, и стал заклинателем и адептом Двенадцати пиков, и хозяином одного из них. Он не должен был переживать всего этого вновь. Шэнь Цзю застонал от боли и невыносимого отчаяния — на крик у него уже не было сил. Ло Бинхэ брал его, трахал его, издевательски, жестоко, по-хозяйски грубо. Он таранил тело Шэнь Цзю, терзал зубами и когтями его грудь и шею, царапал ноги. Это длилось, и длилось, и длилось, и тупая боль заливала тело, поднимаясь от живота, оттуда, где ходило ходуном демоническое орудие. Когда Ло Бинхэ излился в него — семя его было горячее, как раскаленный металл — и вышел, Шэнь Цзю уже не мог шевелиться. Он не мог даже сдвинуть ноги. Он лежал, растерзанный, в луже чужого семени и своей крови, и чувствовал, что вот-вот умрет. Но он знал, что не умрет. Ло Бинхэ ему не позволит. Он уже чувствовал, как суетятся паразиты в его крови, приводя его в состояние, пригодное для новых пыток. — Вы так красивы, учитель, — Ло Бинхэ склонился над ним, глаза его голодно блестели. — И как я не замечал этого раньше? Ладонь прошлась по лицу Шэнь Цзю, по шее, по груди, огладила все его тело до самых кончиков пальцев на ногах. Ло Бинхэ улыбался — удовлетворенно и счастливо. — Я приду завтра, учитель, — пообещал он. И исчез. *** Шэнь Цзю провел кошмарную ночь. Его трясло от холода и боли, постель под ним была отвратительно мокрой, и он не мог пошевелиться, даже чтобы накрыться, да и не был уверен, что найдется чем. Наверное, это было лучше, чем висеть на цепях в Водной тюрьме, но… нет, это не было лучше. Впрочем, Шэнь Цзю и не искал лучшей участи. Лучшей участью для него была бы смерть, но этого ему никто не предлагал. Он то проваливался в сон, то просыпался, содрогаясь. В какой-то момент боль стала меньше, он смог пошевелиться наконец — тогда он откатился от мокрого пятна и кое-как свернулся в углу лежанки, натянув на себя край покрывала. Так трясти стало меньше. Он смог наконец уснуть. Он проснулся утром. Во всяком случае, наверное, это было утро — комнату заливал сероватый свет, и Шэнь Цзю наконец смог рассмотреть свою новую тюрьму. Это было помещение из светлого камня. Каменной же была и дверь, едва различимая в стене. Высоко под потолком обнаружилось маленькое окно — оттуда и лился свет. В комнате не было ничего, кроме лежанки и огромного зеркала напротив нее. Мгновение Шэнь Цзю удивлялся, зачем такое расположение, потом до него дошло. — Проклятый ублюдок. Сорванный криками голос напоминал змеиное шипение. С холодной отстраненностью Шэнь Цзю подумал, что хотя бы не доставит сегодня Ло Бинхэ удовольствия своими воплями. В зеркале отражалась та же женщина, что вчера, только гораздо более потрепанная. Спутанные волосы, синяки под глазами. Раны и царапины на теле — и внутри него — зажили, но кровь и семя никуда не делись, пятная белую кожу. Ну что ж, придется этому любителю нежных сестричек трахать грязную шлюху. От внезапного, сильного приступа отвращения Шэнь Цзю согнулся, его чуть не вырвало. Это был он, его тело, его душа внутри тела, это его Ло Бинхэ драл вчера своим безразмерным хером и придет драть сегодня. И деться от этого некуда. Он выпрямился, тяжело дыша, сел на край кровати — с идеально ровной спиной, аккуратно сдвинув ноги. Дыхание постепенно выравнивалось. Он вытерпит это. Он вытерпел то, что было в доме Цю, вытерпит и это. Однажды все изменится. Они все думают, что он слабак, что он ничем им не грозит — но они ошибаются. Он может терпеть, долго, старательно — а потом нанести удар. Ему нужно попробовать помедитировать. Набраться сил. По крайней мере, сейчас у него свободны руки и ноги — уже немало. Постепенно серый свет, льющийся в окно, начал выцветать — а значит, это действительно было окно, и вело оно куда-то вне стен этого места — Шэнь Цзю подозревал, что он все еще в Цветочном дворце, возможно, в одном из его многочисленных подвалов. Когда сумерки сгустились, дверь в комнату открылась. Шэнь Цзю ждал этого весь день, и все равно внутренности словно льдом сковало, когда Ло Бинхэ, чуть пригнувшись, шагнул через порог. Он окинул Шэнь Цзю пристальным взглядом, улыбнулся и закрыл за собой дверь. — Как учитель провел день? Шэнь Цзю не ответил. Он не собирался баловать Ло Бинхэ. Тот не разговоры разговаривать явился — ну так пусть делает то, за чем пришел, и убирается. — Учитель не желает беседовать? — кажется, Ло Бинхэ потребовался всего один широкий шаг, чтобы пересечь комнату и оказаться рядом с Шэнь Цзю. — Какая жалость. Этот ученик так соскучился. Весь день думал об учителе. О его прекрасных глазах, — ладонь очертила контур лица, — грациозной шее, — прошлась по горлу на ключицу, — нежной груди, — огладила грудь, зацепив сосок. А потом Ло Бинхэ с силой сжал руку. Шэнь Цзю вскрикнул и тут же прикусил губу. От боли на глаза навернулись слезы. Кто же знал, что женская грудь настолько чувствительна… Ло Бинхэ тихо рассмеялся. — Вам понравилась прошлая ночь, учитель? Вы вознеслись на вершины блаженства? Скажите, что нет, что вы рухнули в самые бездны ада. Мне это доставит огромное удовольствие. Он поднялся на ноги, скинул верхнее платье, потом нательный халат, оставшись в одних только тонких штанах. Шэнь Цзю мучительно хотелось отвести взгляд, но он упорно смотрел. Он не покажет ни малейшей слабости. Ло Бинхэ неспешно снял с себя штаны, обнажившись наконец полностью, и Шэнь Цзю похолодел, ощущая, как фантомно заныл низ живота. Вчера у него не было возможности рассмотреть демона полностью, и, кажется, сегодня Ло Бинхэ решил возместить эту потерю. Он был огромный. Нечеловечески, чудовищно огромный — Шэнь Цзю не мог понять, как такую штуку вообще можно засунуть в человека. И тем не менее эта штука была. В нем. Вчера. Не осознавая, что делает, Шэнь Цзю пополз по своему ложу назад, пока не уперся в стену. Ло Бинхэ приближался к нему — встал коленом на край ложа, двинулся ближе. Его руки потянулись к Шэнь Цзю. Бежать было некуда, но накатившая паника не дала Шэнь Цзю времени подумать. Он рванулся прочь от чужих рук, скатился на пол, вскочил, кинулся к двери… Его настигли в то же мгновение, сгребли и повалили на пол лицом вниз. Ло Бинхэ навалился сверху, вздергивая его задницу выше головы. — Куда же вы убегаете, учитель? — жестокая рука вдавила лицо Шэнь Цзю в пол. — Разве вы не хотите разделить невероятное блаженство с этим учеником? Он задергался под чужим весом, но это было бесполезно. Ужас передавил горло — он готов был просить, умолять, но не мог, попросту не мог… Он закричал и вцепился ногтями в каменный пол, когда Ло Бинхэ начал вставлять. Кажется, было больнее, чем вчера, — все его внутренности будто раздирало этим чудовищным демоническим орудием, словно Ло Бинхэ вставлял в него не член, а лезвие меча. — Расслабьтесь, учитель, — жесткая ладонь надавила на его поясницу, заставляя прогнуться сильнее. — Будет легче, если вы не будете зажиматься. Шэнь Цзю заплакал. Слезы потекли сами — он не мог их остановить, хоть и пытался. Это все из-за женского тела, мелькнуло в голове. Женщины вообще плаксивы. Он растекся по полу, оставив всякое сопротивление. Тело его двигалось, повинуясь жестоким толчкам насильника. Ло Бинхэ трахал его размеренно, неспешно, придерживая за бедро — второй рукой он сгреб Шэнь Цзю за волосы, время от времени с силой натягивая их. Шэнь Цзю чувствовал чужой член в себе — как он толкается куда-то болезненно и сильно, как раздвигает стенки внутри. Все тело ныло от неудобной позы. Боль перестала быть острой, но не ушла — разлилась по телу, тупая, тяжелая, и из-за нее слезы текли из глаз безостановочно. Он просто хотел, чтобы это скорее закончилось. Ло Бинхэ вдруг остановился. Он все еще был внутри, но хотя бы не двигался, и Шэнь Цзю ощутил что-то вроде облегчения. — Устали, учитель? — проворковал нежный голос в ухо. Ло Бинхэ почти лежал на нем, вдавливая его своим весом в пол. — Сбили колени о жесткий камень? Мне кажется, нам нужно сменить позу. И мне хочется потрогать вашу восхитительную грудь. Он поднялся на ноги, без труда подхватив с собой и Шэнь Цзю, и опустился на край ложа, усадив его себе на колени. Член сменил положение, и у Шэнь Цзю вырвался болезненный стон. — О, как я не подумал, — с показным покаянием в голосе произнес Ло Бинхэ. — Нежная пещерка учителя тоже устала. Не поменять ли нам ее на другую? И прежде чем Шэнь Цзю сообразил, о чем речь, Ло Бинхэ приподнял его, снимая с члена, а потом начал вставлять снова. В задницу. — Нет, нет! — вскрикнул Шэнь Цзю, но Ло Бинхэ только рассмеялся. Одной рукой он скрутил руки Шэнь Цзю за спиной, а второй обхватил его за талию. На ноги, сильно разведенные в стороны, Шэнь Цзю не мог даже толком опереться. И все равно он бился, пытаясь вырваться из чудовищной хватки. — Учитель, так будет только хуже, — прошептал Ло Бинхэ ему в ухо. — Не сопротивляйтесь. — Ты убьешь меня, — прохрипел Шэнь Цзю. — Я не выдержу… это невозможно… ты прикончишь меня этим! — О нет, учитель, — жуткая улыбка звучала в голосе Ло Бинхэ. — Вы проживете еще очень, очень долго. И он насадил Шэнь Цзю одним движением. В глазах потемнело, голову будто сдавило железным обручем. Шэнь Цзю закричал, срывая голос; крик перешел в рыдания, но он не мог остановиться. Внутри все горело огнем, его будто разламывало на части. А потом Ло Бинхэ принялся двигаться, вернее, двигать его, приподнимая на своем члене и опуская снова, и Шэнь Цзю заскулил и уронил голову ему на плечо, потому что больше не мог держаться прямо. Но его вздернули за волосы. — Посмотрите, учитель. Вы такой красивый. Зеркало было прямо напротив них. Шэнь Цзю видел женщину — себя, — видел, как она — он — дергается на чудовищном члене, как подпрыгивает ее — его — грудь от каждого движения. Длинные пальцы Ло Бинхэ сжались на груди, он рассмеялся и положил вторую ладонь на живот Шэнь Цзю. — А его видите? Как он двигается в вас? Как распирает? Он принялся поднимать Шэнь Цзю выше, выпуская член едва ли не наполовину — огромный, толстый ствол, покрытый семенем и кровью. К горлу подкатила тошнота. — Скоро вам начнет нравиться, учитель, — прошипел Ло Бинхэ. — У вас же нет выбора. И он, опустив голову, впился зубами в шею Шэнь Цзю, прокусывая кожу до крови. Закричав, Шэнь Цзю забился в его руках — и почувствовал, как Ло Бинхэ выплескивается в него. Семя потекло на постель, когда он вышел, небрежно опрокинув Шэнь Цзю на спину. Шэнь Цзю чувствовал это, но не в силах был даже испытать отвращение по этому поводу. — Учитель не получил удовольствия, я смотрю, — проговорил Ло Бинхэ с ядовитой насмешкой в голосе. — С женским телом это сложнее, зато и наслаждение запредельное, так я слышал. Пусть учитель даст мне немного времени, я восстановлюсь, и мы продолжим. Слезы навернулись на глаза, потекли по вискам в волосы. Шэнь Цзю мотнул головой — большего он не мог. — Не надо… — выдохнул он из последних сил. — А это мне решать, — ответил Ло Бинхэ, улыбаясь. *** Ло Бинхэ ушел на рассвете. К тому времени Шэнь Цзю уже не чувствовал ни боли, ни вообще своего тела. Кажется, на нем не осталось ни единого нетронутого места — кожу сплошь покрывали царапины и укусы, из которых сочилась кровь; а там, где не пятнала кровь, ее пятнало семя. Удивительно, что больше всего на свете, больше свободы, больше избавления от боли ему хотелось вымыться. Тело жаждало погрузиться в горячую воду, избавиться от всех этих омерзительных следов. Но никто не предлагал ему такой возможности. Ло Бинхэ будто бы устраивало, что его жертва покрыта потом, кровью и липким семенем. Будто он хотел втоптать Шэнь Цзю в грязь как можно больше. Хотя ведь именно этого он и хотел. Начал с уничтожения репутации и закончил тем, что Шэнь Цинцю, хозяин Тихого пика, у него в плену, в женском теле, в положении… даже не наложницы — рабыни для самых гнусных утех. Шэнь Цзю снова почти не спал — лежал на кровати, временами сползая в зыбкую дрему; потом его прошибало дрожью, то ли от холода, то ли от дурного сна, он вскидывался, только чтобы осознать, что реальность его хуже любого сна, и задремывал снова. Ло Бинхэ пришел под вечер. Шэнь Цзю был так разбит, что даже не пошевелился. Ло Бинхэ что-то говорил, но его голос звучал в ушах ровным гулом. Шэнь Цзю закрыл глаза и отвернулся от него. Его жестко сгребли за волосы и вздернули на колени. Ло Бинхэ смотрел на него сверху вниз, ноздри его подрагивали. — Ты не отделаешься от меня этим своим безразличием, — прошипел он и ухватил Шэнь Цзю под челюсть. — Думаешь, я не получу удовольствия, имея твое тело, даже если ты будешь равнодушен? Зря! И он, с силой надавив пальцами, разжал челюсти Шэнь Цзю, широко раскрывая его рот. В следующее мгновение его огромный член ткнулся Шэнь Цзю в губы. Он замычал, замотал головой, попытался сжать зубы — но ничего не вышло. Рука под челюстью, безжалостная, словно сделанная из металла, сжимала с непреодолимой силой. Второй рукой Ло Бинхэ отвесил ему пощечину, такую, что в голове зазвенело. На мгновение он почти потерял сознание, и этого Ло Бинхэ хватило, чтобы насадить его ртом на свой член. — Вспомнил, — выдохнул Ло Бинхэ над головой, крепко удерживая его за волосы, — что у учителя осталась еще одна неиспользованная дырка. На глазах выступили слезы. Член упирался в глотку, и Шэнь Цзю тошнило так, что в голове темнело. — Не сопротивляйтесь, учитель, — теперь голос Ло Бинхэ звучал как журчание. — Если расслабитесь, станет легче. И он толкнулся дальше, хотя казалось, что дальше некуда, и его член вошел в горло Шэнь Цзю. Тот попытался вдохнуть, но было нечем, демон забил собой все. Шэнь Цзю захрипел и впился ногтями в бедра Ло Бинхэ, но тот будто бы и не заметил — он принялся двигать голову Шэнь Цзю, надевая его на свой член, в жестком, быстром ритме. Шэнь Цзю пытался вдохнуть немного воздуха, но это было безнадежно. Ло Бинхэ вбивался в его горло с неудержимостью тарана, безжалостно удерживая Шэнь Цзю за затылок, чтобы не дать отстраниться. В глазах начало темнеть, Шэнь Цзю забился на нем, как приколотая на булавку бабочка. В этот момент член в его горле дернулся, выплескивая горячую жидкость в горло и рот. Ло Бинхэ тут же отстранился, и часть его семени попала Шэнь Цзю на лицо. — О, — мягкий голос вкрался в уши. — Так мне тоже нравится, пожалуй. В следующий раз я бы хотел, чтобы учитель сам поработал своим восхитительным язычком и позволил излиться ему на лицо и… — острый ноготь проехался по ложбинке между грудей. — Кажется, это будет красиво смотреться. Шэнь Цзю пытался отдышаться, краем уха слушая этот треп. Изнутри поднималась ярость — холодная, удушающая. Он вскинул на Ло Бинхэ глаза — взгляды их встретились. Проклятый ублюдок улыбался. — Люблю, когда вы так смотрите, учитель. У вас такой страстный вид. Не говоря ни слова, Шэнь Цзю ударил его по лицу. Он метил в глаза, но реакция Ло Бинхэ была лучше его — он одернул голову, и ногти проехались по щеке. Ярость осветила глаза демона алым, его рука метнулась к горлу Шэнь Цзю, но тот невообразимым образом уклонился, скользнул под локтем и метнулся к двери. И снова уйти не удалось. Его перехватили за талию и швырнули на кровать. — А знаете, учитель, — Ло Бинхэ рывком перевернул его на спину, развел ноги и дернул Шэнь Цзю на себя. — Мне это начинает нравиться. Я ведь так и привыкну. Вы так сладко сопротивляетесь. Так и хочется сломить. В ответ Шэнь Цзю плюнул ему в лицо. Кажется, Ло Бинхэ вовсе не ожидал ничего подобного — он замер, и этого мгновения Шэнь Цзю хватило, чтобы вырваться из хватки. Но в этот раз он не успел даже вскочить с кровати — его сгребли за лодыжку и дернули назад. — Ну хватит, — прошипел Ло Бинхэ, дернув его на себя задницей кверху. — Поиграли — и будет. Теперь я хочу свою награду. И прежде чем Шэнь Цзю успел сделать что-то еще, член Ло Бинхэ въехал в его влагалище. Заорав от боли, Шэнь Цзю рванулся прочь, но это было все равно что пытаться вырваться из железных кандалов. Ло Бинхэ втиснул его в себя — Шэнь Цзю ощущал, как огромные, горячие яйца вжимаются в задницу, — и одной рукой удерживая за талию, второй накрыл грудь. — Все время забываю об этом, — проворковал он, склонившись к уху Шэнь Цзю. — И оставляю такую красоту без внимания. Скажите, учитель, вам же нравится ваша грудь? Вы всегда были любителем сладких сестричек. — Он выпрямился, усаживая Шэнь Цзю себе на колени — их тела снова отражались в зеркале: белое и тонкое девичье, которое принадлежало теперь Шэнь Цзю, и высокая широкоплечая фигура Ло Бинхэ. Пожалуй, это было даже красиво — Шэнь Цзю оценил бы, если бы не прошивающая все его тело боль. — А знаете, учитель, — Ло Бинхэ припал губами к его шее, и Шэнь Цзю казалось, что его слова оседают испариной на коже, — мне кажется, она маловата. Давайте-ка немного увеличим, что скажете? Шэнь Цзю вскрикнул. Новая боль прошила его, тянущая, омерзительная, налившаяся каменной тяжестью в груди. Он увидел это своими глазами — как его груди, на одной из которых по-хозяйски лежала ладонь Ло Бинхэ, наливаются, округляются, растут, как становится больше ареола соска, как увеличивается сам сосок… — Вот так лучше, — выдохнул Ло Бинхэ и, приподняв Шэнь Цзю, буквально развернул его на своем члене. А потом повалил на спину. — Роскошно смотритесь, учитель. И он, сложив Шэнь Цзю едва ли не пополам, припал губами к его груди. А потом начал двигаться. Это было плохо и больно, и все же, зажатый под ним, бессильный двигаться, Шэнь Цзю думал, что это лучше, чем все, что было раньше. Его долбили огромным членом, но хотя бы в пригодную для того дырку. Грудь болела, откликаясь на грубые тискания, но по крайней мере в этот раз Ло Бинхэ не впивался в нее зубами, как накануне ночью. Просто надо перетерпеть, пока все это кончится. В конце концов Ло Бинхэ излился в него. Его семя текло из Шэнь Цзю, заливая постель — в демоне было слишком много этой дряни. Шэнь Цзю лежал на спине, раскидав ноги, ощущая, как саднит между ними, и молился только об одном — чтобы больше Ло Бинхэ ничего не захотел. Широкая ладонь накрыла его грудь, сжала, потеребила между пальцами сосок. — Тут бы хорошо смотрелось золотое украшение, — произнес Ло Бинхэ с задумчивой насмешкой. — Да и вообще, учитель, вы бы красиво выглядели, обвешанный золотом, в наряде типа того, что носит Ша Хуалин. Следовало бы промолчать. Но Шэнь Цзю никогда этого не умел. Губы дрогнули, растягиваясь в злой усмешке. — Но вместо этого ты одеваешь меня только в свое семя. Что, золото кончилось, Повелитель демонов? Лицо Ло Бинхэ дрогнуло и потемнело. — А вам, учитель, я смотрю, вообще жизнь не дорога. Шэнь Цзю оскалился. — А это жизнь? В эту ночь ему досталось так, что если бы не паразиты в его крови, Шэнь Цзю, скорее всего, попросту бы умер. Ло Бинхэ отымел его во все три дырки по нескольку раз, а когда Шэнь Цзю лежал под ним, уже не в силах шевелиться и едва дыша, Ло Бинхэ вздернул его задницу повыше и загнал в нее сразу четыре пальца. И пока Шэнь Цзю хватал ртом воздух, добавил и пятый и вставил всю ладонь. И трахал на свое семя и кровь, пока Шэнь Цзю не начал кричать от нестерпимой боли, хотя ему казалось, что он уже ничего не способен чувствовать. У него была изодрана задница, порвано влагалище, рот саднил. Болело лицо, потому что когда он пытался сопротивляться, Ло Бинхэ нещадно отвешивал ему пощечины. Когда Ло Бинхэ измучил его окончательно, и Шэнь Цзю был уверен, что он сам уже ни на что не способен и сейчас уйдет, Ло Бинхэ сгреб его за волосы и обернул длинные пряди вокруг своего члена. И двигался, толкаясь в массу волос, пока не кончил — на волосы, лицо и грудь Шэнь Цзю. Теперь ему казалось, что на его теле нет ни единого места, куда не попало бы семя Ло Бинхэ. Он был словно умыт им. Демон покрыл его изнутри и снаружи, как покрывает жеребец кобылу. Когда эта картина пришла в голову Шэнь Цзю, он содрогнулся от новой ужасной мысли: а что если он понесет от Ло Бинхэ? Этого нельзя было допустить. После дрочки в волосы Ло Бинхэ наконец ушел. Шэнь Цзю лежал на кровати, выжатый, измочаленный. Его тело было настолько унижено, избито, замучено болью, что на душевные страдания места уже не оставалось. Он должен прекратить это. Прекратить прежде, чем он добровольно раздвинет ноги перед Ло Бинхэ, прежде чем начнет умолять взять себя не силой, лишь бы больше не было больно. Он должен прикончить Ло Бинхэ. Или сдохнуть сам, если не выйдет. И тогда, словно в ответ на его мысли, на полу что-то блеснуло. Скатившись с кровати, Шэнь Цзю потянулся к неожиданному предмету. Это была острая металлическая шпилька из прически Ло Бинхэ. *** Прятать шпильку на обнаженном теле было негде, а если скрутить волосы в прическу, Ло Бинхэ это заметит. Несколько часов Шэнь Цзю потратил на то, чтобы продумать диспозицию — как именно он встретит Ло Бинхэ, а потом тренировался наносить правильный, точный удар. Это заняло его день и мысли, и помогло ему дожить до вечера, не фокусируясь на том дерьме, в котором он находился, не думая о том, как зудит грязная, стянутая ненавистным демоническим семенем кожа, не напоминая себе каждое мгновение о том, что ждет его вечером. Незадолго до заката он даже смог лечь в испоганенную постель, не корчась от омерзения — он просто не думал об этом как об отдыхе. Он намеревался усыпить бдительность Ло Бинхэ и нанести удар сразу же, как тот приблизится. А там будь что будет. Когда Ло Бинхэ вошел в его комнату, Шэнь Цзю лежал, подобно изломанной кукле, даже не натянув на себя покрывало. Он скорчился на боку спиной к двери, одной рукой прикрывая голову, словно от света или в страхе удара — а второй прижимая к груди драгоценную шпильку. — Неужели вы все еще спите, учитель? — бархатный голос будто пронизал его тело от макушки до пят, и Шэнь Цзю затрясся, плотнее сжимая пальцы вокруг шпильки. — Разве же так подобает благородному заклинателю. Подойди ближе, мысленно молил Шэнь Цзю. Как можно ближе, а еще лучше — склонись надо мной. Дай мне один только шанс. Ло Бинхэ действительно подошел вплотную. Его рука легла на талию Шэнь Цзю, изумительно тонкую в этом теле, обрисовала контур бедра. — Вы так восхитительно хороши, учитель. Жаль, что вы не родились в теле женщины изначально. Тогда я, без сомнения, смог бы очаровать вас. Ни одна женщина еще не устояла передо мной. От горячей, бешеной ненависти в глазах потемнело, и Шэнь Цзю едва не ударил тут же, сразу же — но сдержался. Нет, ублюдок должен приблизиться еще. Должен наклониться ниже. — Учитель, не притворяйтесь, вы не спите, — вторая рука легла ему на плечо, прошлась вверх, зарылась в волосы. А та, что лежала на бедре, соскользнула на ягодицу и сжала ее. — Я соскучился. И он наклонился совсем низко, его дыхание обдало Шэнь Цзю щеку. Развернувшись молниеносно, будто сжатая пружина, Шэнь Цзю ударил его шпилькой в глаз. Проклятый ублюдок увернулся. Каким-то чудовищным, непостижимым образом, словно он знал заранее, что собирается сделать Шэнь Цзю — он увернулся, и шпилька только содрала кожу с виска. Глаза полыхнули алым, Шэнь Цзю отбросило назад, впечатав в стену. — А вам все неймется, учитель, — прорычал Ло Бинхэ, надвигаясь на него. — Можно было уже и смириться, но нет, где же такому, как вы, добровольно подчиниться демону, верно? Но вы подчинитесь, учитель. Я вас сломаю. Вы будете ползать у меня в ногах и умолять. Удар об стену был таким страшным, что Шэнь Цзю не был уверен, остались ли в его теле целые кости. Но руки работали — он понял это, когда попытался сжать кулак. Каким-то невероятным чудом шпилька была все еще при нем. Его движение не осталось незамеченным. Ло Бинхэ улыбнулся, оскалив клыки. — Еще одна попытка, учитель? Он судорожно втянул в себя воздух. Хотел бы он, чтобы это было не так. Хотя бы чтобы это произошло под ясным небом. Но столько всего уже было не так. Он не мог придумать выхода лучше. Ло Бинхэ потянул к нему руки — он был в себе абсолютно уверен. Закрыв глаза, Шэнь Цзю нанес второй и последний удар — себе в горло. — Нет! — крик сотряс, кажется, стены. Шэнь Цзю распахнул глаза — как раз чтобы увидеть, как Ло Бинхэ бросился к нему. Глядя прямо на него, Шэнь Цзю протащил острие шпильки поперек собственного горла. Он не был намерен оставлять свою смерть на откуп случайностям. Больно не было, только кровь хлестала на руки, вязкая, теплая. Потрясение и ужас в глазах Ло Бинхэ стали Шэнь Цзю наградой — он успел даже торжествующе улыбнуться в ответ. Потом перед его глазами сомкнулась тьма.