Спасибо, что живой

Шэнь Цзю проснулся в абсолютной темноте от того, что замерз. Кто-то разговаривал неподалеку от него, негромко, вполголоса. Ему показалось, он узнал голос Лю Минъянь. — ...ничего не слышно, не представляю, что могло случиться. — А старик? — голос Ло Бинхэ звучал отрывисто. — Ваньюэ говорит — сидит тихо, никаких подозрительных встреч. — Ты уверена, что она?.. — Да, — голос Лю Минъянь звучал твердо. — Абсолютно. В Хуалин, к слову, тоже. Ло Бинхэ как-то особенно раздраженно выдохнул, но никак это не прокомментировал. Шэнь Цзю, стараясь дышать тихо и размеренно, как спящий, внимательно прислушивался к разговору. — Минъянь, отправь Ваньюэ с сестрой в Цветочный дворец. Пусть наблюдают за стариком. Хорошо бы, если бы молодая госпожа отбыла с ними, но с нее станется… — он оборвал сам себя. — Сама отправляйся на Двенадцать пиков. — Но там же Инъин, — удивилась Лю Минъянь. Ло Бинхэ ответил: — Я хочу, чтобы она была здесь. После короткой паузы Лю Минъянь произнесла: — О. Подчиненная поняла. — Судя по голосу, она поклонилась. — Подчиненная исполнит, повелитель. Раздались шаги, закрылась дверь. Ло Бинхэ подошел к кровати, присел на край. — Учитель, я знаю, что вы не спите. Притворяться не имело смысла. Шэнь Цзю перевернулся на спину — глаза успели привыкнуть к полумраку, и он видел бледное лицо склонившегося над ним Ло Бинхэ и черное облако его волос. — Будете спрашивать? — Рабыня не лезет в дела своего господина, — отозвался Шэнь Цзю, не потрудившись убрать язвительность из голоса. Ло Бинхэ, однако, улыбнулся. — Зараза вы, учитель, — он вдруг просунул под Шэнь Цзю руки — тот даже вздрогнуть не успел — и встал вместе с ним. — Я верну вас в ваши покои. Мне нужно будет уйти на какое-то время, я не хочу, чтобы вы оставались здесь или чтобы вам пришлось много перемещаться по дворцу. Будьте осторожны, учитель. Скоро прибудет Нин Инъин, чтобы оберегать вас. Подхватив меч, он открыл портал и шагнул из своей спальни в покои Шэнь Цзю. И аккуратно поставил его на ноги. Шэнь Цзю немедленно завернулся в покрывало — стоять перед Ло Бинхэ голым было не слишком комфортно. — Поцелуете меня на прощанье? — спросил вдруг Ло Бинхэ. Шэнь Цзю глянул на него скептически, но все же потянулся и коснулся губами уголка рта. Руки Ло Бинхэ немедленно обвились вокруг его талии, притянули его ближе, вжали в тело. Ло Бинхэ углубил поцелуй, скользнув языком Шэнь Цзю в рот. Это не было неприятно. Ло Бинхэ отстранился первым. — Учитель… — он глубоко вздохнул, словно собирался сказать что-то еще, но продолжения не последовало. Еще некоторое время он удерживал Шэнь Цзю в объятиях, потом разомкнул руки. — Поберегите себя. И, не дав Шэнь Цзю никак на это прореагировать, открыл портал и ушел. Шэнь Цзю лег в постель и попытался доспать, но сон не шел. Было холодно и не слишком уютно. Кроме того, его тревожил подслушанный разговор. Грозит ли Ло Бинхэ опасность? Не то чтобы Шэнь Цзю волновался за него, но теперь его жизнь и благополучие слишком сильно зависели от жизни и благополучия Ло Бинхэ. И зачем он посылает Лю Минъянь в орден? Вряд ли, конечно, Лю Минъянь станет интриговать против Двенадцати пиков, но кто знает, чем Ло Бинхэ задурил своим женам головы… Когда в комнату прокрался рассвет, Шэнь Цзю оставил надежду уснуть и поднялся с кровати. Следующие несколько дней прошли спокойно. Другому человеку, возможно, стало бы скучно, но Шэнь Цзю всегда мог занять себя, и, кроме того, он познал настоящую скуку, когда висел на цепях в Водной тюрьме. Прежде он и в страшном сне не мог вообразить, как это может быть невыносимо уныло — часами ждать, когда тебя придут пытать, не имея возможности заснуть, помедитировать, хоть чем-то заняться, да хоть на стенах рисунки ногтем карябать. И чем ближе к концу, тем страшнее это становилось — до того, что он испытывал парадоксальные вспышки радости, когда открывалась дверь и входил Ло Бинхэ, пусть это и означало новую боль и ужас. Сейчас же у него было множество занятий. У него были инструменты для каллиграфии, книги, возможность медитировать и даже тренироваться, пусть и без меча, и множество разнообразных вещей, с которыми можно было развлечься: украшения для волос, платья. Вечером того дня, когда Ло Бинхэ отбыл, появилась Нин Инъин и принесла вэйци, и они провели вечер за чаем и партией. Потом она начала учить его краситься, и Шэнь Цзю, посопротивлявшись для виду, позволил ей — в конце концов, это была интересная наука, он еще в веселых домах получал неизменное удовольствие, наблюдая, как девушки разрисовывают себе лица. На третий день ему принесли цинь. Это было странно и неожиданно, и Шэнь Цзю не знал, кого благодарить за это. Нин Инъин? Ло Бинхэ? Но если мотивы Нин Инъин были ему понятны, то чего мог хотеть Ло Бинхэ? Впрочем, вернуться за инструмент было приятно. Шэнь Цзю развлекал себя почти весь день, лаская струны, вспоминая постановку рук; к вечеру у него болели пальцы, но ощущения были прекрасные. Вероятно, Ло Бинхэ имел в виду, что ему теперь, как настоящей наложнице из гарема, нелишне иметь возможность развлечь своего господина. Шэнь Цзю не возражал. Ему нравился инструмент и нравилось играть, так какое имело значение, для чего это нужно Ло Бинхэ? А если это инициатива Нин Инъин, то, возможно, вернувшись, Ло Бинхэ заберет цинь. И тогда тем более стоит получить от него удовольствие сейчас. Дворец жил своей жизнью. Незаметные слуги обслуживали гарем, жены Ло Бинхэ гуляли в саду, болтали, смеялись, играли. Шэнь Цзю ни с кем из них, кроме Нин Инъин, не общался, но с интересом наблюдал. Некоторые из них были заклинательницами — их он иногда видел тренирующимися на площадке в дальней части сада или медитирующими; но по большей части это были обычные женщины без заклинательских способностей, и даже не все из них отличались красотой, что казалось Шэнь Цзю совсем уж странным. Хотя кто знает, что там у Ло Бинхэ за представления о красоте. Он быстро заметил, что когда он выходит из комнаты, Нин Инъин старается непременно сопровождать его. Это было бы забавно, если бы Шэнь Цзю не понимал, что его уровень совершенствования сейчас крайне невысок. Если бы кто-то из других жен-заклинательниц захотел навредить Шэнь Цзю, кто знает, чья бы взяла. Впрочем, вряд ли он вызывал у кого-то враждебные намерения, кроме Цю Хайтан, которая жаждала мести, и молодой хозяйки дворца, которая, кажется, ненавидела всех своих сестер по гарему. Однако уповать на защиту бывшей ученицы было глупо и унизительно. Шэнь Цзю снова, как во времена ученичества, проводил долгие часы в медитации, старательно направляя течение ци по меридианам, пытаясь наполнить силой и вырастить золотое ядро, но, как и в юности, усилия его давали ничтожные плоды. Может быть, Цинь Ваньюэ ошибалась, и дело не в том, что он не умеет управлять энергиями в женском теле, а просто в том, что он слаб как заклинатель. Что ж, хотя бы Двенадцать пиков не много потеряли в его лице. А сам он… разве что скучал по Сюя. И по своим веерам. На восьмую ночь он проснулся от того, что кто-то позвал его по имени. Этой ночью он снова бродил по лабиринтам дома Цю — а может, это был и не дом Цю, он уже ни в чем не был уверен. Длинные коридоры и закрытые двери изрядно надоели ему. Почему нельзя самому выбирать свои сны? Он бы точно придумал что-нибудь поприятнее. В этот раз за одной из дверей, которую Шэнь Цзю открыл, сидел другой мальчик, старше. Он поднял голову, они встретились взглядами. — Сяо Цзю? — спросил мальчик удивленно, и Шэнь Цзю проснулся. Но ощущение, что позвавший его голос прозвучал в реальности, никуда не делось. — Ци-гэ? — прошептал он, вставая с кровати. И тут же одернул себя — откуда бы тут взяться Юэ Цинъюаню? Но в спальне определенно был кто-то — Шэнь Цзю слышал тяжелое дыхание, ощущал присутствие. Тьма царила непроглядная — глаза никак не хотели привыкать. Шэнь Цзю еле смог нащупать на прикроватном столике лампу и зажечь ее. Человек, стоящий на коленях у его кровати, хрипло застонал и отвел взгляд, и Шэнь Цзю едва не выронил лампу. — Ло Бинхэ?! Щурясь от света, Ло Бинхэ вперил в него взгляд — радужка его глаз горела алым, и так же пылала алым демоническая печать во лбу. Лицо его было мертвенно-бледным, а волосы казались сгустком тьмы. Шэнь Цзю протянул к нему руку, и Ло Бинхэ шарахнулся. — Не прикасайтесь, — он не столько говорил, сколько рычал. — Я могу навредить вам. — Зачем тогда пришел? — спокойно спросил Шэнь Цзю. Ло Бинхэ оскалился. — Куда смог… Только тут Шэнь Цзю обратил внимание на Синьмо. Ло Бинхэ сжимал рукоять меча, и вокруг клинка клубилась черная тьма. — Отпусти меч, — сказал Шэнь Цзю, и Ло Бинхэ посмотрел на Синьмо в своей руке так, словно увидел его впервые, и покачал головой. — Не могу, учитель. Это не я его держу — он меня. Шэнь Цзю присел на корточки рядом и потянулся обеими руками к правому запястью Ло Бинхэ. Тот попытался отдернуть руку, но реакция Шэнь Цзю оказалась быстрее — он сомкнул обе ладони поверх запястья Ло Бинхэ. Он ждал чего-то ужасного — удара энергией или, может быть, демонического огня, который сожжет его меридианы. Но вместо этого по всему телу вдруг разлилось тепло, от ладоней до кончиков пальцев на ногах. А потом накатила вторая волна — и Шэнь Цзю непроизвольно ахнул, когда она осела внизу живота сладким, горячим возбуждением. Лезвие звякнуло, когда меч выпал из разомкнувшейся руки Ло Бинхэ. Он поднял на Шэнь Цзю ошеломленный взгляд. — Учитель, что вы сделали? — Ничего, — ответил Шэнь Цзю, невольно облизнувшись. — Вообще ничего. — Вот как... В следующее мгновение Ло Бинхэ обхватил его за талию, притянул к себе и поцеловал. Всякие мысли и сомнения в тот же миг оставили Шэнь Цзю. В нем ни осталось ни страха, ни отвращения — все его тело подалось навстречу Ло Бинхэ, растеклось по нему, словно Шэнь Цзю был куском масла, брошенным на горячую сковороду. Поцелуй стал жестким, напористым, пожалуй, даже грубым, но Шэнь Цзю это только радовало. Он обхватил Ло Бинхэ за шею и прижался к нему еще плотнее, так, что соски под тонкой, почти прозрачной тканью притерлись к твердой груди Ло Бинхэ. Они застонали оба. Ло Бинхэ поднялся на ноги, подхватив Шэнь Цзю под задницу, и повалил его на кровать на спину. В ответ Шэнь Цзю обнял его ногами за талию и притянул к себе плотнее. — Учитель, — низко прорычал Ло Бинхэ, — что вы делаете… вы же пожалеете, учитель… Шэнь Цзю облизнулся. — Возможно, — согласился он, не сводя с Ло Бинхэ горящего взгляда, — но это будет потом. Ло Бинхэ низко рассмеялся. — Вот это мой учитель, — шепнул он. — Тогда еще кое-что… Его руки скользили по плечам, по спине, по бокам и бедрам Шэнь Цзю, и тому казалось, что под его кожей течет лава. Сам того не осознавая, он плотно прижался к Ло Бинхэ и едва заметно двигался, притираясь к нему. Между ног уже было мокро. — Что еще? — спросил он недовольно, и Ло Бинхэ снова рассмеялся. — Как мне приятно слышать этот тон в постели, учитель, вы себе не представляете… Вы вообще понимаете, что собираетесь отдаться демону? Шэнь Цзю выгнул бровь. — Не то чтобы это был наш с тобой первый раз, Бинхэ. — В некотором роде, учитель, — прошептал тот в ответ. — Видите ли… сейчас я совсем демон. Не испугаетесь? Шэнь Цзю хотел спросить, чего он должен пугаться — но слова застряли в горле. Он увидел. Из-за спины Ло Бинхэ поднимались, окружая его жутким ореолом, ало-черные щупальца. Зрелище было ужасным и завораживающим. Отдельно пугало Шэнь Цзю то, что оно ни на малую толику не убавило его возбуждения. — И на что они годятся? — спросил он, сглотнув пересохшим горлом. Ло Бинхэ усмехнулся. — В основном для устрашения. Можно еще душить врагов, но эти штуки очень не любят боли. Чувствительные. — Чувствительные, — повторил Шэнь Цзю. Одно из щупалец потянулось к нему, коснулось виска, съехало на щеку. Шэнь Цзю чуть повернул голову и, поглядывая на Ло Бинхэ краем глаза, легко коснулся щупальца кончиком языка. Щупальце дрогнуло, и Ло Бинхэ тоже. — Вот интересно, а я был уверен, что вам это будет отвратительно, — прошептал он. — Учитель, разве вы не ненавидите демонов? Шэнь Цзю коротко хмыкнул и обхватил кончик щупальца губами, продолжая краем глаза наблюдать за Ло Бинхэ — по лицу того пробежала дрожь. Шэнь Цзю не собирался ему рассказывать — и тем более в этот момент, — что он никогда не испытывал никакой особенной ненависти к демонам. И что мальчишку он сбросил в Бесконечную Бездну не потому, что тот оказался полудемоном, а потому что ненавидел его и воспользовался подходящим случаем. Ло Бинхэ не обязательно это знать. Не когда его лицо подрагивает, теряя выражение высокомерного превосходства и становясь удивительно чистым и юным. Довольный эффектом, Шэнь Цзю позволил щупальцу скользнуть глубже, чуть запрокинул голову и расслабил горло, пуская его. Ло Бинхэ застонал и вжал его в себя плотнее. Шэнь Цзю ощутил скользнувшую по промежности головку, и его продрало дрожью возбуждения. Он хотел, чтобы Ло Бинхэ ему вставил, но тот отчего-то не спешил. Вместо этого по телу Шэнь Цзю скользнуло еще несколько щупалец, а Ло Бинхэ стянул халат с его плеч. И припал губами к его груди. Его член так и терся между ног Шэнь Цзю, но помимо него там появились и щупальца. Они были в разы тоньше члена Ло Бинхэ — пожалуй, Шэнь Цзю сравнил бы их с довольно небольшими человеческими членами — но зато они были длинными и их было много. Они ласкали Шэнь Цзю, гладили его между ног и по груди, и возбуждение овладевало им все сильнее. Он чувствовал на себе взгляд Ло Бинхэ — тот обнимал его, целовал шею, грудь, живот, и при этом не отводил взгляда от его лица, словно завороженный тем, как ходит во рту Шэнь Цзю щупальце. Изо рта текла слюна, и между ног было уже, по ощущениям, целое озеро. Тело выламывалось под прикосновениями, Шэнь Цзю больше не мог держать глаза открытыми. Изо рта рвались глухие стоны. Он был готов кончить уже просто вот так — с щупальцем во рту и ощущением рук по всему телу. В этот момент, словно подслушав его мысли, одно из щупалец ткнулось ему в задницу. Там уже тоже было мокро от натекшей смазки, и Шэнь Цзю просто развел ноги шире и приподнял бедра. Щупальце толкнулось внутрь, и они с Ло Бинхэ зашипели одновременно. — К этому лучше готовиться, — выдохнул Ло Бинхэ, но щупальце не вынул — оно скользнуло дальше, заполняя Шэнь Цзю. Где-то в глубине его существа что-то дернулось и заорало от нестерпимого ужаса. Но новая волна возбуждения — от ощущения ли чего-то внутри, от того ли, что Ло Бинхэ выбрал именно этот момент, чтобы провести пальцами между нежных складок внизу, — плеснула в нем, перекрывая ужас, и Шэнь Цзю выгнулся, приподнимаясь сильнее, принимая щупальце внутрь. — Учитель, — Ло Бинхэ наклонился к нему, глаза его мерцали темным багрянцем, — вы не устали? Словно в ответ на эти слова щупальце выскользнуло изо рта Шэнь Цзю, и он задышал тяжело и часто. И застонал, когда щупальце в заднице толкнулось особенно глубоко. — Учитель, я бы хотел, чтобы вы посмотрели, — руки Ло Бинхэ скользнули ему под спину и приподняли в полусидячее положение, — с чем вам придется иметь дело. И он переместился так, что его член лег на живот Шэнь Цзю… И да, это было то, о чем следовало бы предупреждать заранее. Похоже, демоническая часть полностью захватила Ло Бинхэ — его член стал еще больше и выглядел так, словно его покрывала мелкая черная чешуя. Шэнь Цзю тяжело сглотнул. — А влезет? — прошептал он без голоса. — В яшмовую вазу — определенно нет, — в голосе Ло Бинхэ не было ни улыбки, ни насмешки. Он смотрел на Шэнь Цзю будто бы испытующе. Не говоря ни слова, Шэнь Цзю отстранился, чтобы щупальце выскользнуло из него, и перевернулся, становясь на колени и локти, припадая грудью к постели. Он не мог бы твердо ответить, что им двигало в этот момент. Возможно, это было какое-то наваждение. Точно. Он прикоснулся к руке Ло Бинхэ, когда тот держал Синьмо, и, наверное, подцепил их демоническую природу. Иначе он не мог объяснить этот плотный, жгучий, но не обжигающий огонь во всем теле и странный морок, затмивший голову. Он хотел. Он хотел ощутить в себе этот огромный член. Он хотел… помочь. — Ох, учитель, — голос Ло Бинхэ сорвался, — какой… подарок. Что там было в этих щупальцах или на них, Шэнь Цзю не знал, но задница его и внутри и снаружи была вся мокрая от скользкой смазки. Ло Бинхэ, без сомнения, это тоже видел. Его пальцы огладили дырку, толкнулись внутрь — едва-едва, — ладони огладили ягодицы. — Не тяни, — выдохнул Шэнь Цзю. — Такой нетерпеливый, — прошептал Ло Бинхэ. — Такой желанный. Знали бы вы, учитель… Он не договорил. Ладони сместились на бедра, ухватились крепко… в следующее мгновение в задницу толкнулась головка. Ло Бинхэ начал вставлять. Шэнь Цзю застонал. Больно не было, и в то же время ощущение было чудовищным, нестерпимым. Будто не вставляют, а вынимают из него — не иначе все кости, начиная с позвоночника. Он прогнулся сильнее, и Ло Бинхэ выдал протяжный хриплый стон и замер. Неужели это было все? Шэнь Цзю лежал, вжавшись в постель щекой, ощущая, как катятся из глаз слезы. Он открыл рот, пытаясь вдохнуть, но, кажется, в нем не осталось места для воздуха. Ло Бинхэ что-то пробормотал — и начал двигаться. И Шэнь Цзю закричал. Это было невыносимо. Ему казалось, все его тело выкручивает, выламывает какая-то неведомая сила. Член Ло Бинхэ ощущался будто сгусток твердого огня — наверное, он спалит Шэнь Цзю изнутри и оставит на кровати его обугленные останки. Это была бы прекрасная смерть. Ло Бинхэ все двигался и двигался, трахал его, удерживая за бедра, приникнув грудью к его спине. Шэнь Цзю ощущал его дыхание на своей шее и цеплялся за это ощущение как за единственное нормальное в этом чудовищном, ломающем его действе. Он завыл, когда почувствовал, как содрогается в нем член Ло Бинхэ. Его самого накрывало тоже — черной, душной волной, и он кричал, извиваясь под Ло Бинхэ, то подаваясь навстречу его толчкам, то пытаясь отползти. Он и сам не понимал, что делает, и не понимал даже, хочет ли, чтобы все это невыносимое закончилось — или не прекращалось никогда. Когда Ло Бинхэ кончил в него, и Шэнь Цзю, содрогаясь, кончил следом за ним, ему показалось, он ненадолго потерял сознание. Очнулся он, когда губ коснулся теплый бок чашки. — Пейте, учитель, — произнес Ло Бинхэ. — Это вода. Шэнь Цзю осушил чашу, торопясь и проливая мимо рта. Ощущение было такое, словно он вот-вот умрет от жажды. Потом Ло Бинхэ приподнял его, обхватив за талию, и затащил себе на колени. Метки во лбу больше не было видно, и глаза не горели красным. Ло Бинхэ по-прежнему был бледен, но теперь это была бледность крайней степени измождения — судя по его виду, Ло Бинхэ не спал все эти семь дней. — Что это было? — спросил Шэнь Цзю настолько требовательно, насколько получилось. — Мне пришлось выдержать битву, — ответил Ло Бинхэ, заводя ему за ухо прядь волос. — И я немного превысил свои… ммм… ограничения. Если бы учитель, — он приник головой к плечу Шэнь Цзю, и голос его стал мурлыкающим, — не оказал мне такую прекрасную услугу, возможно, мне пришлось бы искать кого-то, кого бы я мог… иссушить. — Иссушить? — переспросил Шэнь Цзю, не сводя с него взгляда. В голове наконец немного прояснилось, и он начинал ощущать, как протестует против всего случившегося тело. Ло Бинхэ наклонил голову. — Чтобы стабилизировать демоническую энергию, мне приходится или прибегать к помощи своих жен, или… ну, забирать светлую энергию у других людей, — он криво улыбнулся. — Сами понимаете, я предпочитаю первый способ. Но мало кто из моих жен способен перенести подобное, не пострадав. — Умирают они, что ли? — спросил Шэнь Цзю, подняв бровь. Ло Бинхэ скривился. — Учитель, я бы никогда не поступил так со своими женами. Разумеется, нет. Но им больно. Да вы и сами почувствовали. — Я бы не назвал это болью, — отозвался Шэнь Цзю. — Но ощущение… жутковатое. А кто способен? — Ша Хуалин, — немедленно ответил Ло Бинхэ. — Ей даже нравится. Лю Минъянь еще, но она вот как вы это переносит. Шэнь Цзю на это не ответил. Если бы он сказал, что ему не понравилось, он бы солгал. Но повторять это ему не хотелось — не в ближайшее время, во всяком случае. — Тебе нужно лечь спать, — сообщил он Ло Бинхэ. — Ты выглядишь как свежеподнятый мертвец. Ло Бинхэ фыркнул. — Так правду про вас болтали, что вы пробавлялись Темным искусством? — Не я, — педантично возразил Шэнь Цзю. — Мой учитель. Меня он этим путям не учил. Но да, я видел свежеподнятых мертвецов. Многие из них выглядели лучше. И пахли, кстати, тоже. Ло Бинхэ рассмеялся. — А если ученик вымоется, можно ли ему остаться спать с учителем? — Учителю тоже не помешало бы вымыться, — пробормотал Шэнь Цзю, отводя взгляд. Ло Бинхэ, широко улыбнувшись, поднялся на ноги, держа Шэнь Цзю на руках. — А можно ли ученику вымыться вместе с учителем? — Кто тебе запретит? — вздохнул Шэнь Цзю, откидывая голову ему на плечо. — Здесь все твое. — Да, — подтвердил Ло Бинхэ. — Здесь все мое, и вы тоже. И сиял он при этом, паршивец, так, словно ему объявили, что день рождения у него теперь будет каждый день. *** На следующий день Шэнь Цзю едва смог подняться с кровати. На второй было немного получше, на третий он даже смог нормально передвигаться по комнате, но не более того. У него болело все тело, и помимо этого он ощущал жуткую слабость. Все это приносило странное удовлетворение. Эта ночь, когда Ло Бинхэ вернулся из своего демонического путешествия, и Шэнь Цзю помог ему справиться с последствиями, будто изменила что-то. Была ли это едва уловимая перемена в отношении Ло Бинхэ, или в том, как смотрели на Шэнь Цзю жены, когда он наконец вышел из своей спальни в общие помещения, или что-то новое в поведении слуг — он не мог бы сказать точно, но ощущал это. Очевидно, быть трахнутой демоническим членом в задницу означало подняться на новую ступеньку карьерной лестницы в этом гареме. Шэнь Цзю смотрел на себя в зеркало, и ему казалось, что это женщина стала в последнее время выглядеть иначе. Не было больше взгляда злобной голодной кошки. Что ж, любое животное можно приручить, почему он должен быть исключением? Так прошло еще несколько дней: Ло Бинхэ приходил к Шэнь Цзю каждый вечер, иногда с Нин Инъин, развлекал его беседами и играми, угощал лакомствами собственного приготовления. Он не пытался прикасаться к Шэнь Цзю и тем более ложиться с ним в постель — то ли понимал, что нужно время на восстановление, то ли ждал инициативы от самого Шэнь Цзю, тот не был уверен. Ло Бинхэ даже начал прогуливаться с ним под ручку по дорожкам сада, что, видимо, в местной системе ценностей означало высшую милость — во всяком случае, смотрели на них с завистью, а молодая госпожа дворца и вовсе убежала в слезах, стоило им появиться (Шэнь Цзю не было стыдно). После этой прогулки Ло Бинхэ сказал: — Если учитель захочет, я могу пригласить его за пределы дворца. Когда учитель восстановится. У меня много возможностей, я могу отвести учителя на прогулку буквально куда угодно. Шэнь Цзю не должен был расслабляться. Он не должен был доверять Ло Бинхэ и ждать от него добра. В конце концов, Ло Бинхэ был мстительным ублюдком, который и держал-то Шэнь Цзю здесь, в своем дворце, запихнув в женское тело, потому что хотел поквитаться с ним максимально унизительным способом. Шэнь Цзю должен был помнить это. И все же он расслабился. Невозможно все время ждать подвоха. Неужели же он не мог рассчитывать хотя бы на что-то хорошее в своей жизни? Он должен был догадаться, что приветливость и почтительность Ло Бинхэ не принесут добра. Так оно и оказалось. Прошло десять дней после возвращения Ло Бинхэ, когда поздним утром в спальню Шэнь Цзю явился слуга и передал повеление господина — прийти к нему, одевшись нарядно. Приказ был неожиданный и странный, но Шэнь Цзю пребывал в расслабленном состоянии духа и не задумался об этом. Он нарядился, убрал волосы в высокую прическу и скрепил дорогой заколкой, после чего последовал за слугой, который отвел его в покои Ло Бинхэ — не в спальню и даже не в гостиную, где обычно собирались жены, а в большой, не лишенный торжественности кабинет. Хорошо еще, не в парадную залу, не без иронии подумал Шэнь Цзю, входя и немедленно склоняясь перед сидящими за чайным столиком господами. Один из них был, конечно, Ло Бинхэ, второго же Шэнь Цзю не успел разглядеть. Но это оказалось и не нужно. Изумленный вздох сказал Шэнь Цзю все — он замер на полудвижении, слова приветствия застряли в горле. В нависшей гробовой тишине прозвучал низкий, чуть насмешливый голос Ло Бинхэ: — Вот, глава Юэ, я исполняю вашу просьбу. Как вы можете видеть, я говорил чистую правду. Учителю не чинится никакого вреда. Шэнь Цзю так и стоял, замерев в полупоклоне, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Ему хотелось исчезнуть отсюда, провалиться сквозь землю. Происходило то, чего он боялся больше всего: Юэ Цинъюань все-таки увидел его в этом облике. — Сяо Цзю? — произнес наконец Юэ Цинъюань хрипло, и Шэнь Цзю едва не заплакал. Он еще и по детскому имени его назвал, отлично. Еще одно оружие против Шэнь Цзю в руки Ло Бинхэ. — Глава Юэ, — произнес он, сам поразившись тому, как мягко и напевно прозвучал его голос, а после, словно его в спину толкнули, опустился на колени и склонился до земли. Юэ Цинъюань снова едва слышно охнул, а Ло Бинхэ почему-то шумно вздохнул. — Прошу прощения, что вынужден приветствовать главу ордена не в самом пристойном виде. Но так как я вряд ли могу теперь считаться адептом Цанцюн, мой облик не бросит тень на главу ордена. — Шиди, — ну слава небесам, он наконец вспомнил, где и с кем рядом находится, — я не понимаю… Тут он стремительным, слитным движением поднялся на ноги — Шэнь Цзю уловил это краем глаза — и, подойдя к нему, подхватил под локти и поднял. Глаза их встретились. Юэ Цинъюань был бледен — даже губы его были серыми, а под глазами лежали черные тени. «Какой же он высокий», — мелькнуло в голове. Губы Юэ Цинъюаня шевелились, будто он силился что-то сказать. Наконец он отвел взгляд от лица Шэнь Цзю и произнес, глядя на Ло Бинхэ: — Не мог бы ты оставить нас наедине? — Наедине? — искусно изумился Ло Бинхэ. — С моей наложницей? Вряд ли это уместно, глава Юэ. Шэнь Цзю увидел, как дернулся уголок рта Юэ Цинъюаня, почувствовал, как пальцы крепче сжались на его локтях. — Ло Бинхэ, — голос стал тяжелее, — я просил тебя о встрече с моим братом, и ты согласился. Было бы не слишком красиво теперь мешать этой встрече, тебе не кажется? И смею тебе напомнить, Шэнь Цинцю был взят под стражу в ожидании суда. На каком, позволь спросить, основании ты теперь распоряжаешься его судьбой и называешь своим наложником? — Учитель сам просил об этом, — в голосе Ло Бинхэ звучало сытое довольство. — Это была возможность спасти его от суда и казни, и я ею воспользовался. Шэнь Цзю хотелось вцепиться ублюдку ногтями в лицо, но было нельзя — без сомнения, он провоцировал на это, хотел, чтобы Шэнь Цзю затеял ссору, чтобы Юэ Цинъюань вступился и чтобы у Ло Бинхэ был повод его убить. Этого допустить было никак нельзя. — Ци-гэ. От обращения вздрогнули оба — и Юэ Цинъюань, и Ло Бинхэ. Взгляды, только что скрещенные, будто лезвия мечей, обратились на Шэнь Цзю. — Повелитель говорит правду, — мягко пропел Шэнь Цзю, не поднимая глаз. — Я сам просил его о… защите. — Вот как, — после паузы произнес Юэ Цинъюань. — В таком случае, почему ты теперь… выглядишь как женщина? Это тоже сделал Ло Бинхэ? Краем глаза Шэнь Цзю увидел, как тот открыл рот — и поспешил ответить первым: — Совершенно верно. Мое тело изрядно пострадало… в процессе следствия, — рот у Юэ Цинъюаня дернулся, но он ничего не сказал. — Кроме того, повелителя не привлекают мужчины. Соответственно, он мог помочь мне только таким образом. — Вот как, — повторил Юэ Цинъюань. Его хватка на локтях Шэнь Цзю ослабла, он опустил руки, но не отстранился — так и стоял близко-близко к Шэнь Цзю, и от его теплого присутствия горло пережимал комок. Как же он скучал, как же он неистово скучал… Кажется, Юэ Цинъюань хотел сказать что-то еще, но тут заговорил Ло Бинхэ: — Впрочем, я могу оставить вас вдвоем. Если того же хочет и учитель. Шэнь Цзю вскинул на него пронзительный взгляд. Что это, ловушка? Ло Бинхэ поднялся со своего места и пошел к ним — движения его были неспешные, плавные и очень опасные. — Я бы хотел поговорить с братом наедине, — наконец произнес Шэнь Цзю. — Если ты не против этого, Бинхэ. Ло Бинхэ будто бы споткнулся на ровном месте. Замер на мгновение, глядя на Шэнь Цзю едва ли не растерянно — но это длилось один короткий миг, прежде чем его взгляд снова стал взглядом надменного повелителя демонов. — Разумеется, учитель. Я не думаю, что у меня есть причины сомневаться в вашей верности, не так ли? Шэнь Цзю склонил голову, решив не отвечать, а заодно и спрятать предательский румянец. Эта тварь что, подозревает, что он может захотеть чего-то такого от Ци-гэ?! Ло Бинхэ вышел, и они остались вдвоем. Некоторое время прошло в молчании; потом Шэнь Цзю проговорил, не глядя на Юэ Цинъюаня: — Ты получил мое письмо? — Да, — тут же ответил Юэ Цинъюань. Он смотрел на Шэнь Цзю, не отрываясь, и от его взгляда хотелось спрятаться, укрыться. — Разве я не просил тебя не искать со мной встречи? — Сяо Цзю… — начал Юэ Цинъюань, и Шэнь Цзю ощутил, как вскипает в нем знакомое гневное раздражение. Пожалуй, сейчас он был даже рад этому. По крайней мере, так он сможет убедить Юэ Цинъюаня, что ему здесь не рады. — Разве я не просил тебя убраться и никогда не иметь со мной никакого дела? Глава Юэ, не вы ли задавали мне вопрос, действительно ли я виновен в том, в чем меня обвиняют? Действительно ли я убил Лю Цингэ? Не вы ли спрашивали, раскаиваюсь ли я? Глава Юэ, разве я не дал вам достаточно четкий ответ? Я преступник! И вам, как главе ордена, не пристало иметь со мной никакого дела! Так зачем вы явились, глава Юэ? Наступила тишина, только эхо его голоса, казалось, звенело у них в ушах. Лицо Юэ Цинъюаня было бледным и жалким. Не в первый раз Шэнь Цзю захотелось ударить его — и сейчас это было очень правильное чувство. Во что бы то ни стало он должен заставить Юэ Цинъюаня убраться и больше никогда не возвращаться за ним. Он должен был сделать это еще тогда, в доме Цю. Зачем он попросил вернуться? Зачем поверил данному слову? — Позволь спросить, — заговорил Юэ Цинъюань, и голос его звучал так, словно он выталкивал из себя слова через силу, — как все же так вышло, что ты в таком виде и в гареме Ло Бинхэ? Показалось Шэнь Цзю, или в голосе его и правда прозвучало отвращение? Что ж, если это так, возможно, и неплохо, что он явился сейчас. Может быть, Шэнь Цзю сумеет отвратить его достаточно, чтобы Юэ Цинъюань больше никогда не вернулся. — Меня допрашивали, — произнес он, подпустив в голос достаточно нарочитого равнодушия, чтобы Юэ Цинъюань представил, насколько больно это было. — Под пытками. Потом пришел Ло Бинхэ — его мучил вопрос, почему я так дурно с ним обращался, когда он был моим учеником, почему столкнул его в Бесконечную Бездну. Я сказал ему, что я всего лишь вел себя по отношению к нему так, как вел себя со мной мой учитель. А в Бездну отправил, потому что увидел демонскую печать, и это был единственный способ спасти его, потому что там он еще мог выжить, а вот заклинатели наверняка убили бы его. — А это правда? — спросил Юэ Цинъюань — голос его звучал глухо. — Разумеется, нет, — холодно усмехнулся в ответ Шэнь Цзю. — Но я был убедителен. Просил его о прощении и милосердии. И Ло Бинхэ согласился мне помочь. Но за определенную плату. — Почему именно такую? — судя по тону, Юэ Цинъюань едва сдерживал отвращение. Шэнь Цзю легко пожал плечами. — Вероятно, он хотел меня и в то же время не мог себе представить мужчину в своей постели? Кто может понять, как мыслит демон. Возможно, ему представлялось, что это своего рода месть. — И ты согласился? — А почему нет? Я живу в тепле и комфорте, у меня много свободного времени, никаких обязанностей, никаких мерзких детей, которых надо учить, — Шэнь Цзю криво усмехнулся. — Ло Бинхэ отличный любовник. Мне все нравится. Юэ Цинъюань не сводил с него взгляда — непривычного, пронзительного, словно он пытался проникнуть в голову Шэнь Цзю и увидеть, что тот думает на самом деле. Но у него не получится, подумал Шэнь Цзю, глядя на него с легкой насмешкой. Он никогда не умел догадываться о настоящих мыслях Шэнь Цзю. — Мне казалось, тебе противна рабская доля. — Мне противен рабский труд, — уточнил Шэнь Цзю. — А тут мне ничего не надо делать. И я могу сколько угодно читать, музицировать, упражняться в каллиграфии. То, чего мне всегда хотелось. После продолжительной паузы Юэ Цинъюань наконец произнес, все так же глядя на него в упор: — Значит, ты счастлив здесь? — Да, — спокойно ответил Шэнь Цзю. — И намерен остаться здесь навсегда? — Да. Наконец Юэ Цинъюань отвел взгляд — и Шэнь Цзю показалось, что даже дышать стало легче. — Что ж, — голос его звучал сдержанно, — я рад это слышать. Ты… ты очень… — Он вдруг начал заикаться, и Шэнь Цзю посмотрел на него изумленно. — Очень хорошо выглядишь, сяо Цзю. Очень красивый. Он склонил голову, не вполне понимая, что должен сказать в ответ на это. — Благодарю старшего брата. Впрочем, вряд ли это до конца моя заслуга. — Что ты хочешь этим сказать? — голос у Юэ Цинъюаня был спокойным, сдержанным. Это не очень нравилось Шэнь Цзю. — Всего лишь что это тело в основном плод стараний Ло Бинхэ. Он владеет силой демонической крови, которую он дал мне испить. Его сила такова, что он способен таким вот образом поменять тело. А также вырастить новые конечности, но этого Юэ Цинъюаню не нужно было знать. Они помолчали еще немного. Шэнь Цзю держался с демонстративным равнодушием — ему надо было дать понять Юэ Цинъюаню, что он тут не нужен, что ему тут не рады. Сложная задача, когда единственное, чего ты на самом деле от человека хочешь — это вцепиться в него и никогда не отпускать. — Не сочти за грубость, — наконец заговорил он, когда молчание совсем затянулось, — но думаю, что тебе стоит уйти. Надеюсь, ты убедился, что со мной действительно все в порядке. И сможешь спокойно вернуться домой. Юэ Цинъюань медленно, тяжело склонил голову. — Я убедился, — произнес он. — Надеюсь, что все в действительности так, как ты говоришь. И знай, что если тебе понадобится помощь — ты можешь ко мне обратиться. Шэнь Цзю едва не рассмеялся ему в лицо — правда, это был бы очень горький смех, поэтому он и не стал. Да, конечно, он попросит о помощи — которая никогда не придет. — Благодарю главу ордена, — он церемонно поклонился. — Надеюсь, ваши дела идут хорошо, и Цанцюншань процветает. — Все так, — коротко ответил Юэ Цинъюань. Судя по его виду, теперь ему хотелось убраться как можно скорее. И словно почуяв это, в дверях появился Ло Бинхэ. — Вас проводят, глава Юэ, — пропел он своим низким голосом. — Благодарю вас за визит, он был весьма познавательным. Юэ Цинъюань метнул в него короткий взгляд и снова повернулся к Шэнь Цзю. — До новой встречи, шиди Шэнь. — Прощайте, глава, — отозвался Шэнь Цзю со всем равнодушием, какое только мог осилить в этот момент. Коротко поклонившись им обоим, Юэ Цинъюань вышел. Наступила тишина, тяжелая и неуютная. Ло Бинхэ приблизился к Шэнь Цзю и застыл рядом, словно не знал, что сказать или сделать. — Сколько же лжи вы произнесли за такое короткое время, учитель. — А что я должен был? — огрызнулся Шэнь Цзю, против воли чувствуя что-то похожее на освобождение. По крайней мере, перед Ло Бинхэ он мог не держать лицо — или хотя бы держать его не полностью. — Я просто хочу, чтобы он больше здесь не появился и не затеял никакой глупости. — Ваш страх за него очень… — голос Ло Бинхэ опустился до змеиного шипения, — удивляет. Он так вам дорог. Вы пошли на пытки и унижения ради призрачной надежды спасти его. Вы гнали его от себя, страдая от боли, и гоните снова. Вы так любите его, учитель, — внезапно он вытянул руку, схватил Шэнь Цзю за горло и одним ударом впечатал его в стену. — Вы так любите его, что я хочу догнать его, сломать ему шею, взрезать ему живот, выпустить кишки, а потом трахнуть вас в его крови и внутренностях! Его лицо было страшно в этот миг, и Шэнь Цзю затрясло от ужаса. Нет, так не должно быть. Все, что сделал, что перенес, что сказал — все это не должно быть впустую. — Не смей, — прохрипел он. — Ло Бинхэ, у тебя есть я. Делай со мной что хочешь, но не трожь… — Ты назвал меня по имени сегодня, — перебил Ло Бинхэ — хватка на горле ослабла, но он все так же удерживал Шэнь Цзю прижатым к стене — правда, теперь не только за горло, но и вжавшись в него всем телом. — Повтори его. — Бинхэ, — прошептал Шэнь Цзю. Рука соскользнула с горла, прошлась по груди, обвила талию. — Вот так, — прошептал Ло Бинхэ ему в рот. — Так и зови меня. Ты мой. Мой, ты слышишь? И останешься моим, останешься здесь, со мной! О, я знаю, — его лицо вдруг просияло почти безумной улыбкой, — я знаю, что нужно сделать. И он, быстро отстранившись, подхватил Шэнь Цзю на руки и понес его в спальню. Он был пугающ в этот миг, но удивительное дело — как следует испугаться Шэнь Цзю не успел. Возможно, он слишком боялся за Юэ Ци; а возможно, все дело было в том, что несмотря на страшные слова, руки Ло Бинхэ были удивительно бережны. И опустил он Шэнь Цзю на кровать осторожно, словно хрупкую вазу. А когда Шэнь Цзю потянулся к своему поясу, отвел его руки. — Я сам, — и широко, нагло улыбнулся. — Но мне нравится ваша готовность, учитель. Он быстро развязал пояс и так же быстро раздел Шэнь Цзю — он был аккуратен, но будто бы спешил, не желая затягивать, не собираясь играть. Воздух в спальне показался Шэнь Цзю прохладным — кожа его моментально покрылась мурашками, соски напряглись, и Шэнь Цзю увидел, как потемнели устремленные на него глаза. Ло Бинхэ не терял времени и так же споро разделся сам. Член его уже крепко стоял, и Шэнь Цзю, в который раз ужаснувшись размерам, неожиданно подумал, что при этом Ло Бинхэ выглядит вполне органично. Конечно, возможно, дело было в том, что Шэнь Цзю не воспринимал его в полной мере человеком. Да Ло Бинхэ им и не был. — Любуетесь, учитель? — Ло Бинхэ опустился на кровать на колени и двинулся ближе к Шэнь Цзю, словно огромное хищное животное. Сходство настолько поразило Шэнь Цзю, что рука его сама потянулась и легла на голову Ло Бинхэ. Тот замер, окаменев всем телом, и до Шэнь Цзю дошло, что именно он сделал. Вот теперь ему точно оторвут руки. Эта мысль придала странного куража, и он провел рукой по волосам, убрав их за ухо, скользнул ниже, на шею. Жестковатые, непослушные волосы Ло Бинхэ оказались неожиданно приятными на ощупь. — Учитель… — хрипло выдохнул Ло Бинхэ, прикрывая глаза. Действительно, будто зверь, которого приласкали. Шэнь Цзю сместил руку ему на загривок и потянул Ло Бинхэ на себя. Покорность, верно? Ло Бинхэ же хотел покорности. Он поцеловал демона первым, и тот ответил — жадно, голодно, словно ему глоток воды в пустыне поднесли. Он обхватил Шэнь Цзю за талию и прижал его к себе, а потом перекатился, и Шэнь Цзю оказался сверху. Ладони Ло Бинхэ, горячие, с мозолями от рукояти меча, скользили по его спине, по заднице, сжимались, тискали его. Это были странные прикосновения — вроде бы грубые, они тем не менее не вызывали у Шэнь Цзю оцепенелого ужаса. Это все из-за женского тела? Наверное, да. Наверное, поэтому. Он не собирался решать этот вопрос сейчас. Он разорвал поцелуй первым, когда понял, что не может больше дышать. Ло Бинхэ смотрел на него снизу вверх, глаза его блестели, лицо заливал румянец, и выглядел он невозможно юным в этот миг. Да он и есть юный, осенило вдруг Шэнь Цзю. Ему же едва за двадцать. Ло Бинхэ смотрел ему в лицо. Потом окинул его взглядом — в глазах мелькнула растерянность, брови на мгновение сдвинулись, словно он чего-то не понимал. Потом, глубоко вздохнув, он притянул Шэнь Цзю в новый поцелуй. Они целовались и целовались, пока у Шэнь Цзю не начало саднить губы. Ему стало жарко, бедра двигались будто сами по себе, между ног уже было мокро. Член Ло Бинхэ притирался к его заднице, и всякий раз, когда он проезжался по промежности, Шэнь Цзю будто сотрясало коротким разрядом. — Хочу вас трахнуть, учитель, — прошептал Ло Бинхэ. — Хочу… вставить вам, — его пальцы скользнули между ног Шэнь Цзю, размазали влагу, и тот выгнулся, коротко застонав. — С каких это пор тебе нужно разрешение? Ло Бинхэ низко рассмеялся. — Мне не нужно разрешение. Мне нужно желание. Сядете сверху, учитель? Это была безумная затея. От этого члена ему еще ни разу не было хорошо. Но, впрочем, разве он здесь, в этом дворце, в этой спальне, на этой кровати, с этим существом для того, чтобы ему, Шэнь Цзю, было хорошо? Он не ради собственного удовольствия все это делает. И Ло Бинхэ это делает не ради его удовольствия — только своего. Так ведь? Широко расставив колени по обе стороны от бедер Ло Бинхэ, Шэнь Цзю приподнялся. Руки Ло Бинхэ немедленно легли ему на бедра, огладили ноги, перешли на ягодицы, сжали их. Глубоко вздохнув и прикрыв глаза, Шэнь Цзю обхватил его член у основания и направил его в себя. Ох, проклятое демоническое орудие было не только длинным, но и толстым. Распаленное женское лоно поначалу принимало его жадно, но чем глубже входил член, тем сильнее начинало саднить внутри. И все-таки он насадился до конца, вздрагивая от сменяющих друг друга волн боли и удовольствия, которые пронизывали его тело, и наконец открыл глаза. Ло Бинхэ смотрел на него, и в его взгляде горел огонь. — Как же вы хороши, учитель, — прошептал он и положил обе ладони ему на грудь, несильно сжал, пропустил соски между пальцев. Шэнь Цзю задышал тяжелее — кто бы мог подумать, что у него окажутся такие чувствительные соски. Потом одна рука Ло Бинхэ легла ему на поясницу и надавила, опуская Шэнь Цзю ниже. Он подчинился. Так стало легче — и как раз в этот момент Ло Бинхэ принялся несильно толкаться бедрами. Застонав, Шэнь Цзю прижался лбом к его плечу. Но Ло Бинхэ, прихватив его за волосы на затылке, поднял его лицо и приник губами к губам, покусывая их, вторгаясь языком в рот. Потом он разорвал поцелуй и вздернул Шэнь Цзю чуть выше, чтобы припасть губами к его груди. Рука его съехала с поясницы на задницу, палец скользнул между ягодиц, а потом бесцеремонно ткнулся в задний проход. — Что… — выдохнул Шэнь Цзю, чувствуя, как пережимается горло: он и от штуки во влагалище дышать не мог, а Ло Бинхэ собирается в обе дырки сразу его оприходовать. — У вас получится, учитель, — прошептал Ло Бинхэ и толкнулся пальцем глубже, вырвав у Шэнь Цзю низкий стон. — Вспомните тех трех демонов Хуалин, например. — Сволочь… — прошипел Шэнь Цзю — и тут же снова застонал. Ощущения переполняли его, он не мог даже толком сказать, хорошо ему или плохо. Ло Бинхэ долбился в него с поистине демонической неутомимостью. Он прижал Шэнь Цзю к себе, притираясь грудью к груди, уже два его пальца трахали Шэнь Цзю в задницу в одном ритме с членом, а вторая рука крепко удерживала его за талию. А потом Ло Бинхэ сел, не выпуская Шэнь Цзю из рук, и тому показалось, что огромный член, как и пальцы, пронизали его насквозь, достав до горла. Он вскрикнул, сжимаясь, цепляясь за Ло Бинхэ, царапая его плечи, а тот задвигался резче. Дыхание его было рваным и хриплым, и он не сводил с Шэнь Цзю безумного черного взгляда, в котором пылало алое пламя. — Ваш ученик был очень глуп, — прохрипел он. — Вашему ученику следовало трахнуть своего учителя еще на пике Цинцзин. Может, это сделало бы вас добрее? Он вдруг качнулся вперед, заваливая Шэнь Цзю на спину, и тот вскрикнул, когда Ло Бинхэ еще ускорился — его бедра ходили ходуном, непристойные шлепки и хлюпанье звучали оглушительно, так, что Шэнь Цзю казалось, их должен слышать весь дворец. — Вас просто не трахал никто, верно, учитель? — проворковал Ло Бинхэ, склоняясь к нему. — Никто не ронял вас на спину, не раздвигал вам ноги, не вставлял вам, не имел вас… Шэнь Цзю зажмурился. Знакомая паника подступила, грозясь захлестнуть, но его уже заливало до краев нестерпимым наслаждением. Он протяжно застонал, откидывая голову, прогибаясь, сильнее надеваясь на Ло Бинхэ — а голос журчал в уши: — Здесь ваше место, учитель. Подо мной, в моей постели, на моем члене. А мое место между ваших ног, внутри вас… — Бинхэ… — выдохнул Шэнь Цзю и закинул руку ему на шею, вцепившись в волосы. Ло Бинхэ продолжал говорить что-то еще, голос рокотал, но Шэнь Цзю уже не слышал за нарастающим гулом в ушах. Волна прошла через его тело, и он закричал, выгибаясь. Речи Ло Бинхэ оборвались протяжным стоном, он жестко впился пальцами в бедра Шэнь Цзю, насаживая его на себя. Толчок, еще толчок. Шэнь Цзю ощущал, как сокращается в нем демонический член. Он сжался сильнее — и с хриплым вскриком Ло Бинхэ кончил в него, заливая нутро Шэнь Цзю горячим семенем. — Мой… — раздался хриплый шепот, и Ло Бинхэ опустился на него всем весом. Шэнь Цзю провел рукой по его плечу — пальцы дрожали. — Бинхэ, — прошептал он, — если ты уснешь на мне, вероятно, ты меня раздавишь. В ответ его поцеловали в шею и не двинулись с места. Шэнь Цзю мысленно пожал плечами. Он слишком устал, чтобы шевелиться. Сон наваливался на него, такой же тяжелый и теплый, как Ло Бинхэ. *** Он снова стоял в доме Цю перед закрытой дверью и не хотел ее открывать. — Покажи мне, — попросил голос из-за спины. — Покажи. Я хочу помочь. Это был голос Ци-гэ, Шэнь Цзю был в этом уверен. И одновременно это не был Ци-гэ. Это была ловушка. Стоны, рыдания, крики. Он слышал их так отчетливо, словно дверь была бумажной. Он увидел свою руку на темной притолоке, ослепительно белую, тонкую, ухоженную. В этом доме она была постоянно покрыта цыпками, с вечно ободранными костяшками и обломанными ногтями. — Открой дверь, — мягко сказали за спиной. — Помоги ему. — Ты лжешь, — ответил Шэнь Цзю. — Ты тоже хочешь мучить его. Я не позволю. — Но он и так мучается, — в голосе звучала подкупающая искренность. — Ему нужна помощь! Лучше так, чем ты, не ответил Шэнь Цзю. *** Назавтра Шэнь Цзю чувствовал себя как после хорошей попойки. И не потому даже, что он плохо себя чувствовал телом — нет, на удивление у него ничего не болело, только слегка саднило между ног, и более того, тело ощущалось легким и будто бы сытым. Нет, тяжело ему было, как бывает человеку, который во хмелю натворил непотребств, а наутро не может их вспомнить без того, чтобы не захотелось никогда больше не брать в рот спиртного. Он не чувствовал себя виноватым перед Юэ Цинъюанем. В конце концов, все, что он делал, он делал во благо ордена и его главы. Ему не за что было себя винить. Он, конечно, солгал Юэ Цинъюаню, точно так же как солгал Юэ Ци, когда вынуждал его бежать одному, но как еще он мог спасти этого дурака? И уж подавно он не чувствовал стыда за то, что творил в постели Ло Бинхэ. Во-первых, почему бы ему не получить удовольствие, раз уж Ло Бинхэ так рвется его доставить? Достаточно уже Шэнь Цзю натерпелся боли. Во-вторых, чего ему стыдиться, если это даже не его тело? Плохо ему было от тоски. Вот поэтому он не хотел, чтобы Юэ Цинъюань приходил сюда. Чем дальше они будут друг от друга, чем реже станут разговаривать и видеться — тем меньше Шэнь Цзю будет тосковать по нему. Он почти научился этого не делать, пока они жили на Двенадцати пиках. Один адепт пика Цюндин, второй — пика Цинцзин, они нечасто виделись, а когда стали главами, и вовсе стали встречать друг друга только на собраниях. И если поначалу Юэ Цинъюань искал общения, то по прошествии лет, к счастью, перестал. Он все меньше походил на Юэ Ци и все больше — на главу ордена, и наконец Шэнь Цзю мог перестать видеть в нем человека, который его предал. И это было хорошо. Мало ли, сколько длинных лет, а то и веков им предстояло просуществовать бок о бок как главам пиков. Следовало забыть обиды, чтобы нормально соседствовать. Следовало забыть общее прошлое. Как будто его никогда не было. Как будто они никогда не были Ци-гэ и сяо Цзю. Шэнь Цзю мог это сделать. Но жизнь — а точнее, безумный мстительный демон, которого Шэнь Цзю так неудачно не убил — распорядилась иначе. И Ци-гэ притащился в его тюрьму, хотя мог этого не делать — не должен был этого делать! — и никакие слова Шэнь Цзю не помешали ему прийти и второй раз. Что за человек такой. Почему он не пришел, когда было нужно, но продолжает приходить, когда это не нужно вовсе? Ло Бинхэ с утра опять куда-то исчез — впрочем, чему тут было удивляться, все-таки он Повелитель Царства Демонов, надо полагать, у него куча дел. Проснувшись один, Шэнь Цзю искупался и вернулся в свои покои. Тоска угнетала его. Он кое-как позавтракал и сел было у открытого окна, даже не убрав волосы, но в окно был виден лишь все тот же кусок опостылевшего сада, и Шэнь Цзю сдвинул створку и пересел за столик для каллиграфии. Но строгое искусство не терпит разброда в мыслях. Линии не ложились на бумагу, нажим выходил слишком сильный, кисть топорщилась и брызгала тушью, и Шэнь Цзю оставил и это занятие. Около полудня к нему поскреблась Нин Инъин, но Шэнь Цзю велел ей уйти. Он не хотел разговаривать сегодня ни с кем, а с ней ему не хотелось говорить вообще никогда. Когда глухая тоска стала и вовсе невыносимой, приближаясь к отчаянию, он сел за цинь. Инструмент был нехорош, плохо строил, временами начинал дребезжать, но ничего лучше у Шэнь Цзю не было. Он играл все мелодии, какие мог вспомнить, пока пальцы не начали болеть, а за окном не сгустились сумерки. Тогда он остановился. — Давно я не слышал, как учитель играет на цине. Шэнь Цзю вздрогнул, вглядываясь в полумрак. Ло Бинхэ, не иначе пришедший сквозь один своих порталов, медленно приближался к нему, ступая мягко, словно огромный хищник. — Только почему песни такие грустные? — спросил он, опускаясь на колени рядом с Шэнь Цзю. — У учителя плохое настроение? — Мне скучно, — соврал Шэнь Цзю. — Вот и песни скучные. — Вам скучно? — притворился удивленным Ло Бинхэ. — А этому неразумному ученику казалось, учителю никогда не бывает скучно. Разве мыслящий человек не найдет, чем себя занять? — У мыслящего человека обычно возможностей больше, — язвительно отозвался Шэнь Цзю. — Например, он может пойти погулять. Он сказал это — и вдруг ощутил всем собой, как не хватает ему его бамбуковой рощи. Чего бы он ни отдал за возможность свободно выйти на прогулку. Пройтись по знакомым тропкам, по дорожке, вьющейся по горному склону, до пруда, заросшего кувшинками — и, может быть, случайно встретить там главу ордена… Скрипнув зубами, Шэнь Цзю отвернул лицо. Руки его, лежащие на столике для циня, подрагивали. О небеса, почему он разучился держаться, что с ним не так! Несколько мгновений Ло Бинхэ сидел неподвижно. Потом его рука легла на запястье Шэнь Цзю и несильно сжала — право же, если бы речь шла о ком-то другом, Шэнь Цзю бы решил, что его пытаются утешить. — Хотите погулять, учитель? — спросил Ло Бинхэ, и в голосе его прозвучали непривычные, просительные нотки. — Если хотите, я отведу вас. — Куда? — вырвалось у Шэнь Цзю, и прозвучало это почти отчаянно. Он не мог даже вообразить себе, куда мог отвести его Ло Бинхэ. Не на Цинцзин же, в самом деле. Да Шэнь Цинцю и сам бы не порадовался, попади он сейчас туда. Это место больше не было домом для опозоренного, обвиненного в тяжких преступлениях Шэнь Цинцю. И мог бы он там быть счастливым? Был ли он там счастливым вообще когда-либо? А как хотелось. Как хотелось стать благородным совершенствующимся. Адептом великого ордена. Хозяином пика. Уважаемым учителем. Но помойной крысе не взлететь в небеса, как фениксу. Вся его жизнь только доказывала это. Какое-то время он мог пускать пыль в глаза окружающим, но все пришло к закономерному концу. Лучше бы старик Цю и в самом деле его в бордель продал, как грозился. Вон какая из него отличная наложница получилась. — Учитель? — ладонь Ло Бинхэ скользнула выше, чуть сильнее сжала локоть, обрывая поток мыслей. Шэнь Цзю наконец посмотрел на него. — Простите, вы слышали меня? Я говорил — я знаю много красивых мест. Могу отвести вас куда пожелаете. Хотите в прекрасный цветущий сад? Или на берег океана? Чего пожелаете, учитель? Шэнь Цзю медленно, глубоко вздохнул. — Я хочу прогуляться, — произнес он и наконец посмотрел на Ло Бинхэ прямо. — Куда… на твой выбор. Только дай мне немного времени, я приведу себя в порядок. Вскоре он, одетый, с убранными волосами, был готов. Ло Бинхэ, удивительно послушный и предупредительный, взял его под локоть, а второй рукой ухватил рукоять своего меча и рассек им пространство. — Прошу, учитель, — произнес он и вместе с Шэнь Цзю шагнул на тропинку, вьющуюся между высоченных деревьев, чьи стволы были настолько неохватны, что, казалось, если в них выдолбить полость, то там можно устроить жилище для небольшой семьи. Кроны же деревьев и вовсе терялись где-то в небесах. Между ними теснился подлесок — молодые побеги, кусты, густая высокая трава. — Что-то непохоже, что эту тропу проложили люди, — заметил Шэнь Цзю, оглядываясь по сторонам. Здесь было прохладно и свежо, сладко пахло древесной смолой, травами и влажной землей. Он глубоко вздохнул, прикрывая глаза. — Полагаю, это звериная тропа, — подтвердил Ло Бинхэ и, подхватив его удобнее под локоть, повел вдаль по тропинке. — Но тем лучше — вряд ли мы кого-то встретим. Насколько я понимаю, учитель не жаждет общества. — Не особенно, — подтвердил Шэнь Цзю, следуя за ним. Солнце пронизывало кроны деревьев, его лучи ложились вокруг них красивыми золотисто-зелеными пятнами. Шэнь Цзю с любопытством рассматривал растения, иные из которых были ему смутно знакомы, а другие он не знал вовсе. — Что это за место? — Не имею представления, — весело ответил Ло Бинхэ. — Просто нашел его однажды. Учителю нравится? — Пожалуй, — согласился Шэнь Цзю. Лес действительно был красив. Пожалуй, вряд ли в нем было бы комфортно гулять каждый день — Шэнь Цзю смутно ощущал, что здешняя жизнь вряд ли будет не опасна, — но вот так, время от времени, да еще и под руку с Повелителем демонов… Шэнь Цзю разозлился сам на себя. С чего это он вдруг обзавелся привычкой уповать на Ло Бинхэ и искать у него защиты? — Зачем ты привел Юэ Цинъюаня? Ло Бинхэ напрягся — Шэнь Цзю ощутил, как застыла его рука, но ни вины, ни тем более жалости не испытал. Мало ли какие прогулки устраивает ему Ло Бинхэ. Они не должны забывать, кто они друг другу. — Мне показалось, учитель, невзирая на все свои заверения, хочет его видеть. — Тебе показалось, — отрезал Шэнь Цзю. — Юэ Цинъюань — глава ордена. То, что он хлопочет о судьбе осужденного преступника, бросает тень на его репутацию и на честь ордена. — А я здесь при чем? — в голосе Ло Бинхэ мелькнуло раздражение. — Я его не зазывал. Он сам притащился, причем был исключительно настойчив. Если бы я не исполнил его волю, он бы напал на меня. И мне бы пришлось ответить. И это вызвало бы ваше недовольство, не так ли, учитель? Шэнь Цзю посмотрел на него со злостью. — Сказал бы ему, что я умер. Ло Бинхэ фыркнул. — Вы, учитель, совсем ни в грош себя не ставите, верно? Шэнь Цзю резко остановился, повернулся к нему, раздувая ноздри. — Что ты несешь? Ло Бинхэ ухмылялся, хотя в лице его не было ни тени веселья. — Всего лишь озвучиваю то, что увидел своими глазами. То, что легко увидеть, если только не ослепить себя обидами. Если бы я сказал вашему главе Юэ, что вы умерли, он бы по камешку разобрал мой дворец — ну, или попытался бы, во всяком случае, — чтобы убедиться. Или добраться до меня. И да, вероятно, он бы в процессе погиб, — лицо Ло Бинхэ сделалось странно задумчивым, — потому что я сильнее. И это опять же вызвало бы ваше недовольство, учитель. — Недовольство, — с отвращением повторил Шэнь Цзю. — Ты называешь это недовольством? Ло Бинхэ резко рассмеялся. — А как ни назови. Что бы вы сделали, учитель? Выцарапали бы мне глаза? Попытались придушить в постели? Оторвали бы мне член, разорвали горло? А если бы у вас не вышло, ушли бы в свое гордое отчаяние, предоставив мне творить с вашим телом все, что мне заблагорассудится, с пониманием, что я никогда даже улыбки на вашем лице не увижу? Шэнь Цзю смотрел на Ло Бинхэ, невольно приоткрыв рот. В голосе его бывшего ученика, в его лице сквозь насмешку проступало странное — отчаяние, неистовое, почти детское, когда чего-то сильно хочешь, но не можешь это получить. — Вы мне так часто напоминаете, что вы рядом со мной только потому, что я угрожаю вам жизнью Юэ Цинъюаня… — Ло Бинхэ глубоко вздохнул и заговорил спокойнее, — что я с равной силой хочу и беречь этого человека, и убить его так, чтобы вы не узнали. — Он хмыкнул и опустил взгляд. Кажется, он уже жалел о своей вспышке. — Вот будет огорчение, если он случайно погибнет безо всякого моего участия. Виноват буду не я, а достанется все равно мне, — он вскинул взгляд, сверкнул зубастой улыбкой. — Но ничего, учитель. Я уже придумал другой способ удержать вас подле себя. — Это какой? — напряженно спросил Шэнь Цзю, и голос его прозвучал хрипло. Ло Бинхэ улыбнулся шире, в лице его было очевидное предвкушение. — Вы узнаете, учитель. Скоро узнаете. *** Этой ночью Шэнь Цзю снова оказался на ложе Ло Бинхэ. После прогулки ученик отвел его в свои покои, и они провели неожиданно хороший и спокойный вечер, более не вспоминая ни Юэ Цинъюаня, ни их совместного прошлого. Ло Бинхэ рассказывал о Царстве Демонов, Шэнь Цзю с неожиданным для самого себя интересом слушал. Потом Ло Бинхэ попросил сыграть ему на цине, и Шэнь Цзю исполнил просьбу. — Чем недоволен учитель? — спросил Ло Бинхэ, когда музыка отзвучала. Он склонил голову набок, взгляд его внимательно скользил по фигуре Шэнь Цзю. — Инструмент нехорош, — ответил Шэнь Цзю и, решив истолковать этот внимательный взгляд определенным образом, поднялся и пошел к бывшему ученику. Тот, полулежавший на кровати, сел, широко расставив ноги, и Шэнь Цзю остановился между его колен. — Нехорош? — повторил Ло Бинхэ таким тоном, словно уже и не помнил, о чем речь. Руки его легли на плечи Шэнь Цзю и медленно потянули вниз халат. — Нехорош, — подтвердил Шэнь Цзю, не отводя взгляда от лица Ло Бинхэ. — Плохо строит, дребезжит. Струны плохие. — Я достану тебе новый, — проговорил Ло Бинхэ, стянув халат до локтей Шэнь Цзю, обнажив плечи и грудь. Ее полукружия, налитые, с торчащими сосками, чуть качнулись, когда Шэнь Цзю подался вперед. Тихо выдохнув, Ло Бинхэ склонился ниже и обхватил сосок губами. Шэнь Цзю негромко застонал. Ладони Ло Бинхэ скользнули под полы его халата, огладили талию и задницу, потом прошлись по внутренней стороне бедер до паха, погладили там, вырвав у Шэнь Цзю еще один стон. Потом Ло Бинхэ обхватил его за бедра, притянул к себе и уронил под себя на кровать. Шэнь Цзю подумал, что выглядит он сейчас, наверное, крайне непристойно — в распахнутых сверху и снизу, держащихся только на поясе одеждах, с алыми губами, с торчащими сосками. В нем тлело, скапливаясь внизу живота, желание, и он не собирался его сдерживать. Ему было не нужно. Он тут в полной власти Ло Бинхэ, и тот может делать с ним все что заблагорассудится. И с этим телом можно делать что угодно. Оно не дергалось от чужих прикосновений, как его прежнее, мужское. Не над этим телом издевались в доме Цю. Оно было свободно. И оно не принадлежало Шэнь Цзю — оно принадлежало Ло Бинхэ, было его собственностью. Так что пусть демон творит что хочет. Демон между тем покрывал поцелуями вздымающуюся грудь, живот, бедра. Он съехал головой ниже, и язык его заскользил по промежности Шэнь Цзю, собирая пряную влагу, вылизывая. Шэнь Цзю застонал, не сдерживая себя — этот высокий женский голос, эти стоны послушной гаремной наложницы тоже не принадлежали ему. А значит, он был волен делать что ему хочется. Ло Бинхэ навис над ним, заглядывая Шэнь Цзю в лицо. А потом поцеловал, передавая пряный вкус — странный, но не неприятный. Руки его между тем подхватили Шэнь Цзю под бедра, разводя ноги шире, он толкнулся вперед. Шэнь Цзю охнул, запрокидывая голову. Наверное, он уже привык — в этот раз демоническое орудие даже не показалось ему особенно огромным. А может, Ло Бинхэ был особенно бережным. Он двигался неспешно, плавно, ладони его поддерживали Шэнь Цзю под поясницу, губы скользили по шее, по груди, и Шэнь Цзю тихо постанывал, раскачиваясь в его руках, обхватив его ногами. Это было восхитительно. Он кончил первым, вскрикивая и цепляясь за плечи Ло Бинхэ, и только тогда тот ускорился, движения его стали резче, но почти сразу же кончил следом, вжимая Шэнь Цзю в себя. — Ох, учитель, — коснулся уха ласковый шепот, — как же с вами хорошо теперь. Шэнь Цзю не стал отвечать, только сонно улыбнулся, хотя Ло Бинхэ, уткнувшийся лицом ему в плечо, все равно не мог этого увидеть. Потом ученик приподнялся, развязал его пояс, стянул с Шэнь Цзю одежду. — Вы же останетесь со мной на ночь, учитель? Как будто я в состоянии куда-то уйти сейчас, успел подумать Шэнь Цзю, прежде чем провалился в сон. *** Этот сон был странным. Не было длинных коридоров и запертых дверей, никто не плакал за ними. Была бамбуковая роща, одновременно знакомая и незнакомая, и развалившийся сарай, а может, хижина, не понять — остатки стен увивал плющ. Кажется, здесь давно никто не жил. Тем не менее, кто-то был здесь — ребенок с растрепанными черными волосами, одетый как ученик, но в подранной одежде, сквозь прорехи которой хорошо видны были синяки на теле. Ребенок плакал. Шэнь Цзю остановился над ним — впрочем, он не был уверен, что именно остановился, потому что не знал, есть ли у него ноги, есть ли он тут вообще. Он не хотел утешать ребенка. Он никого не хотел утешать, особенно детей на Тихом пике. Что ты ревешь, хотелось ему спросить, у тебя есть еда, вода, постель для сна, крыша над головой, тебя учат совершенствованию. Чего тебе реветь? Может, ты живешь в грязи и холоде, впроголодь, каждый день получая побои, каждый день униженно выпрашивая милостыню? Может, тебя бьют смертным боем, а ночами издеваются над тобой так, что это и в слова не облечь? Может, ты безнадежно ждешь единственного человека, который был дорог тебе в этой жизни и который так никогда и не пришел? Скажи мне, над чем ты плачешь?! Ребенок вдруг перестал рыдать, плечи его замерли. Потом, не поднимая головы, он проговорил взрослым голосом: — Учитель, почему ты не любишь меня? Вздрогнув, Шэнь Цзю замолчал. Впрочем, почему замолчал? Он же ничего не говорил. Или?.. — Потому что ты никого не любишь, верно, учитель? Потому что никто не любит тебя? В том числе и ты сам? И снова Шэнь Цзю не нашел что ответить. В этот момент Ло Бинхэ поднял голову и посмотрел ему в лицо. — Впусти меня. — Нет. Они снова стояли перед запертой дверью, и пальцы Ло Бинхэ уже касались двери. — Впусти меня, — настойчиво повторил Ло Бинхэ, глядя Шэнь Цзю в глаза. — Я могу помочь. — Не можешь, — ответил Шэнь Цзю. — Слишком поздно. Некому помогать. Наутро, проснувшись, он сна не помнил.