♪ Peter Gundry — Bury My Heart ♪
Тайная секция библиотеки Ада встречала своих немногочисленных посетителей темнотой и огромными резными каменными стеллажами с массивными фолиантами на них. Пламя, выпускаемое из жутких горгульих голов, освещало проходы и малочисленные столы, кресла и диваны. Здесь хранились самые древние, самые тайные и уникальные книги, свитки, пергаменты, чаще всего в единственном экземпляре и написанные от руки. Доступ в этот отдел имели очень немногие бессмертные: помимо изначальных существ, коих можно было посчитать по пальцам, им располагали так же некоторые первородные демоны из приближенных Сатаны, всего пара Престолов, с десяток первородных ангелов и... один не совсем обычный демон, по совместительству сын владыки и одна не совсем обычная непризнанная, дочь Серафима. Трёхметровый, плечистый, каменный голем с лицом и крыльями горгульи проверял их на входе вот уже неделю каждый день подряд, сутью которого было убивать любого, кто пытался проникнуть в этот отдел, не имея доступа. В их первый визит, он забрал приказ Сатаны, впитав внутрь себя строки и отпечатки их энергий теперь красовались рядом с другими, высеченными на огромном каменном сердце создания. Голем привычно остановил их перед резной тяжелой дверью, поочерёдно прикладывая свою серую руку к солнечному сплетению каждого, сверяя энергии с собственным внутренним списком. Его сильный голос объявил бесцветным и безэмоциональным тоном: — Входите. Демон и непризнанная прошли в темное помещение и направились к уже известному им стеллажу. Вики удобно устроилась на диване, ожидая, пока Люцифер принесёт нужные книги. Небольшая стопка коснулась стола перед диваном и серокрылая достала блокнот, в который они записывали всю важную информацию. Читать книги на древних языках она не могла, потому лишь конспектировала то, что находил демон. Люцифер знал древне-демонический, как и несколько уже мертвых его диалектов и первоформ, но даже ему было сложно читать эти книги. Слишком много вопросов оставалось открытыми. Все, что они нашли за прошедшую неделю, никак не помогло им продвинуться в поисках, скорее давало лишь общее понимание. Люцифер сел рядом, привычно расправляя бордовые крылья по спинке темного дивана. Он взял первый фолиант, произнес над ним заклинание открытия и принялся бегло читать и просматривать все схожие темы касательно связи между бессмертными и ритуалов на языке изначальных. Вики привычно разглядывала те фолианты, что он ей давал, изучая буквы и рисунки, выискивая слова, список которых он ей предоставил, записав на куске пергамента. Спустя час безуспешных поисков, непризнанная тяжело вздохнула, поудобнее забралась на диван, сбросив туфли, достала свой альбом для рисования, откладывая фолиант, и принялась рисовать сосредоточенного демона. После десяти минут её пристального взгляда, Люцифер оторвался от книги и обратил внимание на её изучающие кристаллики и прытко скользящий по бумаге карандаш. — Ты рисуешь меня? — он отложил рукопись и повернулся к ней в пол оборота, закидывая руку на спинку дивана. — Ты только заметил? — Вики улыбнулась, не отрываясь от рисования и остановив ненадолго взгляд на его глазах. — Покажи. Непризнанная подползла поближе, села к нему спиной, оперевшись плечом о спинку дивана и бордовое крыло, и положила блокнот на поднятые колени. Он с интересом заглянул через её плечо, подаваясь чуть вперёд. Вики отлистала около пятнадцати страниц назад и принялась показывать ему рисунки. Люцифер удивленно смотрел на карандашные наброски, узнавая в них себя: портреты, отдельные взгляды, общие силуэты, эскизы с их ежедневных тренировок, зарисовки с крылоборства, много эскизов из библиотеки. Он положил руку на одну из страниц, задержав свое внимание на рисунке, где он улыбался, смотря на цветок сирени в ладони. Вики обернулась к плечу, наблюдая его неподдельные эмоции: удивление, непонимание, волнение. Непризнанная ощущала это собственной кожей, которой касался жар и мягкий пепел. — Зачем ты рисуешь меня? — он перелистнул страницу, рассматривая дальше. — Мне нравится наблюдать за тобой, — она пожала плечами, смотря на эскизы вместе с ним, — Этот я сделала, когда ты повздорил с Фенцио позавчера, — она указала на набросок его пылающего взгляда, аккуратно очертив пальцами нарисованные брови. Люцифер усмехнулся и перевернул страницу, увидев эскизы воркующих и смеющихся Ади и Сэми, следующий разворот был посвящён Мими и Дино. Демон остановился, рассматривая их недвусмысленные касания рук, что Вики смогла уловить. — Они вместе?! — демон посмотрел на профиль Вики, замечая её улыбку и кивок. — Мими скрывает это, но... — Можешь не объяснять. Я вижу, — Люцифер задержал свое внимание на улыбке Дино, ощущая неясные эмоции. — Ты не рад? — удивленно спросила непризнанная, чувствуя, как бурлил вулкан. — Дело не в этом... — демон перевёл взгляд на эскиз улыбающейся Мими, — Я не понимаю. Вики повернулась к нему, рассматривая серьезное и даже пасмурное лицо. Он смотрел на бумагу, нахмурившись и пытаясь осознать. Она аккуратно положила свою ладонь на его грудь, желая считать, задерживая внимание на собственных пальцах, сосредотачиваясь. Жар прошелся по её коже сильной волной, реагируя на прикосновение. Сиреневый туман мягко вторгся к нему, считывая. — Ты... рад за него, но... — Вики слегка улыбнулась, а затем чуть понизила голос, — Испытываешь сожаление. «И одиночество...» — она заглянула в его глаза, понимая, на сколько он был отрезан от всех остальных бессмертных. Будучи в центре внимания благодаря своему статусу, он замечал каждую фальшивую улыбку, ложное слово и каждое мнимое признание в любви. Он ненавидел это. Впрочем, она чувствовала примерно тоже самое с разницей лишь в том, что была почти для всех сокурсников изгоем, а оттого понимала его. — Вот как, — Люцифер жестко усмехнулся и вновь посмотрел на рисунок. Вики проследила за взглядом, убрала руку и нерешительно спросила: — Ты сожалеешь о... Мими? — сирень мелко дрогнула и замерла. Он смутился, посмотрел на неё и рассмеялся. — Мими? Нет, — он отрицательно покачал головой, — Это... — нехотя произнёс демон, понимая, что никому другому не мог доверить эти эмоции, — Касается лишь моего названного брата. Теперь врага. — Я понимаю. Она досадливо улыбнулась в ответ, прекрасно осознавая, что он в тайне жалел о том, что их дружба с Дино оборвалась. Вики развернулась вновь к нему спиной, рассматривая рисунки, которые он продолжил молча перелистывать. — Люци. — М-м? Демон перевернул страницу, рассматривая рисунок пера, которое судя по характерным бороздкам на стволе, принадлежало ему. Он вывел крыло вперед к альбому, расправляя оперение и сравнивая. Серокрылая провела пальцами по бордовому перу, что легло на бумагу, различая легкое рубиновое свечение и очерчивая бороздки, отчего крыло тут же зашуршало в ответ. — Ты не один. Сирень мягко коснулась его, оседая на крыле ароматом, что теперь сопровождал этого демона так часто, что стал привычен ему, словно был его частью. Люцифер посмотрел на Вики, замечая, что она практически была в его объятиях и почти незаметно улыбнулся, запоминая эти слова. — А это сегодняшний, — Вики указала на незаконченный эскиз сосредоточенного демона с книгой в руках, он усмехнулся, рассматривая рисунок. Люцифер снял руку со спинки дивана и протянул её, обнимая серокрылую за противоположное плечо, прижимая к себе, её подбородок коснулся руки и она на секунду подумала, что он мог бы легко её задушить, стоило лишь сжать посильнее. Но где-то в глубине своей души знала, что он этого не сделает. Он убрал другой рукой её волосы и горячее дыхание коснулось шеи. Она замерла, ощущая, как по телу прошелся жар его энергии, чувствуя крыльями, как поднималась его грудь от размеренного дыхания. — Красиво рисуешь... подруга. Его чуть насмешливый шепот лег мурашками на её коже. Вики вдохнула воздух, позволяя себе вновь дышать. Пепел мягко кружился вокруг вместе с сиренью, демон подставил свободную руку и на ладонь упал цветочек, покрытый серыми хлопьями, он отряхнул цветок и посадил в её волосы. Альбом выпал из её рук, повалившись на диван, когда его дыхание коснулось её совсем близко. — Ты отвлекаешь меня от важного дела, Вики, — лукавые искры играли в его рубинах и пробивались в тоне голоса. Люцифер отпустил серокрылую, оперся о спинку дивана и взял в руки фолиант, продолжая нагло улыбаться, чувствуя сладкий вкус клубники, который ему так нравилось в ней вызывать. Непризнанная едва заметно выдохнула под быстрые стуки сердца и тоже взяла книгу, поудобнее располагаясь рядом, пряча порозовевшие щеки под волосами. Демон искоса посмотрел на неё, замечая это и медь глаз заискрилась рубинами, а бордовое крыло, на которое она опиралась спиной, слегка накрыло её плечо.***
Она напевала себе что-то под нос, следуя за демоном, пока он ходил от стеллажа к стеллажу, раскладывая изученные ими фолианты на место и доставая новые, которые он передавал Вики. Они вернулись на диван и продолжили изучать, договорившись, что на сегодня это последние три рукописи перед тренировкой. Глухую тишину библиотеки нарушало лишь размеренное дыхание Люцифера, шелест старой бумаги, ненавязчивое тихое мурчание непризнанной и потрескивание вырывающегося из каменных пастей огня. — Смотри, — Вики встрепенулась, садясь ближе к демону, — У меня совпадение, — она ткнула в слово, прикладывая кусочек пергамента к исписанным старым листам. Люцифер забрал рукопись и принялся внимательно читать. Перечитав несколько раз, он бегло глянул на девушку и начал переводить для неё. — «Как и все изначальные существа, Неумолимый Фатум явил себя миру с рождением Земли. Разрубив силу на несколько частей, Вселенная даровала ему власть над судьбами всех живых существ...» — Я думала, что Фатум — лишь образное название судьбы, но никак не имя... — Вики забегала глазами, осмысляя, демон молча смотрел в ответ, обдумывая. Он вновь прошелся по строкам, цепляясь за нужные фразы. — «Нити судьбы, что Фатум вплетает в ткань самого мироздания в Гобелене судьбы, нетленны, их невозможно разорвать и даже само изначальное существо не способно изменить уже прописанную судьбу...» — Это значит, что мы связаны навсегда? — непризнанная всматривалась в лицо демона, мысленно пытаясь осознать, что если все действительно так, то им предстоит идти по одной дороге в этой вечности. «Вопрос лишь в том: в каких ролях? И будем ли мы рады этой связи?» — Вероятно, так... — он рассматривал её в ответ, задаваясь похожими вопросами, — Если нет каких-либо условий. — Читай дальше. — «Нить судьбы одного создания может быть вплетена в нить другого, что в итоге образуют между собой крепкую связь. Устанавливаются подобные связи лишь в особых случаях, когда жизнь человека или бессмертного важна для Равновесия...» Учащенное дыхание Вики давало понять, что эта информация повергала её в ступор и шок. Разве могла какая-то непризнанная повлиять на само Равновесие? Люцифер перевёл на неё взгляд, улавливая каждое колебание нежной энергии. — «...иногда Великий Фатум являет себя в роли злого, но справедливого рока. Связи, соединенные силой Фатума всегда облачаются в пророчества для удобства понимания условий, необходимых для исполнения контракта...» — Связь — это контракт? — удивилась серокрылая. — Не думаю, — Люцифер сузил глаза, анализируя, — Демонические контракты имеют иную структуру, я бы понял, если бы между нами был заключен именно он. Это слово... — он произнёс на древне-демоническом, — «Drakhan», переводится чаще всего как «контракт», но есть и иное значение: обязательство. — Если заменить на «обязательство», то меняется и вся фраза... И что же это за условия, необходимые для исполнения обязательства? Какой у нас может быть долг перед Равновесием? Неужели для нас есть пророчество? — Учитывая написанное, — демон потряс в воздухе пергаментом и четко произнёс, — Наверняка. Осталось как-то понять, где искать наше пророчество. Демон отложил рукопись и опёрся локтями о колени, приложив пальцы к вискам, размышляя. — Что касается долга, — ярко-медные глаза на секунду сверкнули рубиновым отливом, обратив всё своё внимание на непризнанную, — Мне ничего не приходит в голову, кроме вопросов наследования Ада, — он на секунду раздраженно зажмурился, сжимая пальцами переносицу, словно ему было неприятно говорить об этом, — Возможно, ты каким-то образом поможешь мне в этом, хотя я не вижу здесь ни единой проблемы. Или же... — он замолчал, выдавая мнимое равнодушие, в то время как вулкан всколыхнулся волной обжигающего огня. — Или что..? — её пальцы дотронулись до разгоряченной руки, пропустив по телу демона волну приятной прохлады. Люцифер посмотрел ей прямиком в глаза. Его голос звучал жестко. — Или же станешь тем, кто не позволит мне занять это место. С самого рождения на меня наложен обет самой Преисподней. Обет, что невозможно нарушить... Почти невозможно. Лишь в одном случае я могу не взойти на чёртов трон, — он криво усмехнулся, — Если я умру.♪ Peter Gundry — A Nostalgic Dream ♪
Прохладные пальцы сильнее сжались на его руке, до боли, сердце зашлось бешеным ритмом, отбивая тревожную мелодию. Вики суетливо закачала головой, выражая отрицание, кристаллики глаз обеспокоено впивались в его обреченный взгляд, пока сирень окутывала демона с небывалой силой, кружа голову запахом, забиваясь в перья, оседая пыльцой на коже и сладостью во рту. — Люци, я... Я не хочу. Не могу предать тебя. Убить. Нет! — она соскочила с дивана, попятившись назад, её испуг ярко отразился на лице собравшейся солью у кромки глаз, когда она живо представила, как он умирает, вспоминая свой сон, — Нет... Ему показалось, будто её энергия обнимала его всего, ложась на кожу невесомыми прикосновениями, обволакивая ароматной прохладой. Он заметил собирающиеся слёзы в её обеспокоенном взгляде и почувствовал острую необходимость сделать этот взгляд искрящимся, но не от печали. Демон быстро поднялся следом и стремительно подошёл к ней. — Иди сюда. Сильная хватка притянула её к себе, сгребая в крепкие объятия. Она удивленно вдохнула воздух, когда он прижал её к своей груди. Вики обняла его в ответ и прикрыла глаза, слушая частый ритм, ощущая почти невыносимый жар его тела, словно она была в руках самого пламени, которое не обжигало. — Не волнуйся ты так, Уокер. Это всего лишь предположение. Мы ведь даже не знаем пророчество. Она согласно закивала, потеревшись щекой о его рубашку, успокаиваясь от неторопливого поглаживания рыжих волос. Вики дотронулась до бордовых крыльев, провоцируя в них мелкие колебания и сильно сжала перья в руках. Так, словно боялась, что те слова окажутся правдой. Она считала через эти объятия все его чувства, смешанные в единый горьковатый коктейль, во вкусе которого сладостью пробивалось лишь одно, которое она никак не могла раскрыть, ведь оно было глубоко внутри и тщательно сокрыто. — Ты не хочешь занимать этот трон? Её вкрадчивый шёпот и то, с какой силой она вцепилась в перья, заставило его крылья вновь зайтись мелким шелестом, после чего они едва уловимо накрыли её поверх, создавая ещё больший полумрак, что и без того царил в библиотеке. Вики отпустила перья и мягко погладила основания крыльев, замечая, как сбилось его дыхание. — Мои желания не имеют значения, Уокер. Это мой долг. Моя судьба, — Люцифер усмехнулся, — Но... — он замолчал, стиснув челюсть и объятия. — Но..? Скажи. Я хочу знать, — она приподняла голову и её грустный выдох коснулся горячей шеи, пропуская по коже беспокойный ток, вторящий бордовым крыльям, пылающая ладонь прошлась по серому оперению, чувствуя ответное легкое волнение. — Я... — её неторопливое дыхание замерло, — Это право лишает меня многих простых вещей, которые я желал бы иметь в своей жизни. Иногда я думаю, будто лишен какой-то части себя, словно потерян... И я все время стремлюсь найти этот недостающий кусочек, — он раздраженно выдохнул, — Это глупо звучит. Забудь. Не знаю, зачем я это тебе говорю. — Нет, я... Я даже понимаю тебя. Я часто чувствую себя так же. Ветвистое деревце выросло за его спиной, опуская сиреневые соцветия на его плечи и лицо, мягко касаясь, лаская сотнями рук. Демон удивленно посмотрел вверх, чувствуя, как цветы перекатывались по лицу, оставляя за собой мягкую поволоку искрящегося цветного тумана и вкус пыльцы. Медный взгляд с незнакомой ему теплотой наблюдал за трепетом лепестков. Легкая улыбка легла на его губы и пепел закружился своей серостью вокруг деревца, что тут же начало ловить каждый рассыпчатый кусочек его энергии. — Люци, — она уткнулась лбом в его грудь, — Я боюсь стать тем, кто навредит тебе. — Посмотри наверх. Вики подняла взгляд, замечая соцветие, плотной гроздью лежащее на его плече и чуть отстранилась, не до конца вырываясь из объятий и наблюдая эту магию. Их личное волшебство. — Ты всё такая же глупая, Вики, — с усмешкой сказал демон. Она возмущенно и непонимающе посмотрела в его глаза. Люцифер улыбнулся сильнее и протянул руку к её щеке, стирая с неё пепел, она вздрогнула от прикосновения и заметила, как лава плотным куполом сошлась вокруг них, сверкая живым огнём. Гарь заплясала в воздухе внутри сферы вместе с сиреневым туманом, сплетаясь и играя друг с другом, ловя и догоняя, отчего их одежда затрепетала, создавая шум складками тканей, а рыжие волосы всколыхнулись, выбрасывая маленькие цветочки. Вики завороженно смотрела в его глаза, чувствуя каждое мягкое прикосновение пепла к ней, ощущая тепло лавы от его близости. — Это я могу навредить тебе. Но желаю иного. Его взгляд блеснул рубином, отражая слова. Она затаила дыхание, сжав пальцы на его рубашке и спросила почти шёпотом: — Иного? Чего именно? Одним быстрым движением руки на её талии Люцифер притянул серокрылую к себе вновь, зарываясь в рыжие волосы ладонью, что снимала с её щёк пепел, и настойчиво поцеловал. Её сердце замерло на короткую секунду, чувствуя, как гарь и туман взвились сильнее, сплетая бордовые и серые перья друг с другом. Она мгновенно обняла его, запуская пальцы в черноту волос, делая поцелуй еще ярче. Стеллаж слегка пошатнулся, когда её спина и его ладонь коснулись его, пергаменты зашумели, оказавшись в эпицентре витающей в воздухе густоты энергий. Сирень покачивала ветвями, а пепел осыпал их, пока сфера искрилась и полыхала. Её взволнованная грудь, поднималась, касаясь его, — настолько близко он был, овладевая каждой крупицей её сознания, врываясь огненным вихрем в её душу. Поцелуй становился всё жарче и откровеннее и он отстранился, явно не хотя этого и тяжело дыша, она держала его за рубашку, никак не облегчая это действие, не позволяя отдалиться. Демон и непризнанная. Хуже не придумаешь. Нет, всё же придумаешь. Наследник Ада целовал дочь Серафима, что насолила владыке Преисподней. Находясь прямо посреди библиотеки, где любой пришедший мог увидеть их. Всего лишь поцелуй. Наказание за который — смерть. — Ты на вкус как сладкая клубника, — демон усмехнулся, слегка облизнув губы и всё еще нависая над ней, оперевшись ладонями о камень стеллажа. — А ты как шоколад, — она улыбнулась, переместив ладони с плеч на его грудь, вслушиваясь сквозь ткань в ритм, аккуратно считывая. В нём не было тех ярких вспышек, что всегда читались ею в Дино и наполняли её своим кратковременным светом. То, что она ощущала внутри него, было похоже на яркий огонь во мраке. Это было пламя, что разгорелось на аккуратно сложенном ею костре из ветвей сирени. Она улыбнулась сильнее от этой мысленной параллели и приложила руку к своему солнечному сплетению, чувствуя внутри себя такой же, играющий светом, костер. Который на этот раз не был отражением, не был копией чужих чувств и эмоций. — Нам пора на тренировку, — он положил свою ладонь на её руку на своей груди, сжимая её ставшие горячими пальцы. — Идём, — серо-зеленые кристаллики вернулись к рубинам, ведя немой диалог о том, что уходить совершенно не хотелось. Опомнившись от созерцания её ярких улыбающихся глаз и витающих в воздухе живых пепельных цветов спустя долгую минуту, Люцифер сделал шаг от неё и развернулся спиной, намереваясь уйти, сирень прошлась по бордовым перьям в след за невесомым прикосновением её пальцев. — Плевать. Опоздаем. Он резко развернулся и быстро подошёл к ней, его ладони мягко легли на её шею и он тут же вновь завладел её губами, что слегка улыбнулись, перед тем как отдаться в его власть. Бордовые крылья полностью скрыли её от возможных случайных взглядов, поддаваясь желанию никому не показывать ту, кто была в его объятиях. Клубника вновь смешалась с шоколадом, сирень с вулканом, а душа с душой, укореняя играющую с их сердцами связь.***
♪ Joel Nielsen — The Hunting ♪
Уверенный и неторопливый шаг бессмертного глухим стуком отлетал от стен его обители. Тайный коридор, назначение которого знал лишь он, вёл его в комнату, что была сокрыта от любопытных глаз. Каменные стены зажигали факелы, наблюдая тень идущего, а пламя мягко касалось пурпурной шелковой отделки строгого пиджака. Каменный коридор тянулся и петлял, пока его властная поступь не коснулась ступени, а рука — рельефной деревянной двери. Уникальный ритм сердца, что был свойственен лишь этому изначальному существу и звучал в особые моменты его бытия, сигнализировал о том, что очередное условие пророчества стремилось явить себя миру. Именно поэтому он шёл в эту комнату. Дверь таинственно скрипнула, погружая его статную фигуру во тьму просторного зала. Два четких шага. Вскинутые руки. Сотни свечей. Огонь заиграл на воске, разнося медовый аромат и бессмертный неторопливо спустился по массивной лестнице с лепниной, элегантными перилами и мраморными фигурами, держащими огромные подсвечники, что больше напоминали люстры. Он встал посредине просторной комнаты с пятиметровыми потолками, каждую из длинных и высоких стен которой украшали тканые полотна, составляющие единый Гобелен. Гобелен бессчетного количества важнейших судеб. Гобелен самого мироздания, запечатлевший историю рождения этого мира. Фатум поднял ладонь перед собой и ткани всколыхнулись, откликаясь на зов хозяина. Тонкая нить энергии протянулась из его ладони к одной из сторон комнаты, он повернулся по направлению и прошёл к Гобелену. Встав напротив вблизи полотна, бессмертный оглядел свою работу с удовлетворенной улыбкой. Ладонь коснулась плетения и провела по изображённому сюжету, свидетельствующему о предстоящих событиях. Улыбка приняла жесткий и даже жуткий вид, отражая противоречивые эмоции Неумолимого Фатума. Ладонь скользнула выше, дотрагиваясь пальцами до нитей, что ровно в ту секунду крепко соединялись друг с другом, плетя изображение. Он усмехнулся, поняв, жизни каких именно бессмертных потревожили спокойствие его сердца. Он расправил крылья и снова сложил, затем развернулся и начал свой неторопливый путь к высокому трону, сильным, но негромким голосом произнося слова истинного пророчества, что сам и слепил.«В вечернем закате на людской на земле Нож блеснёт и от страха померкнут глаза. Светом рыжих волос очарует убийцу, Серым крыльям Небес отворятся врата»
Свечи возгорались сильнее и взвивались огнем в воздух, вторя его словам, играясь с сотнями зловещих ликов теней. Взгляд несгибаемый и направленный лишь перед собой полыхал строками.«В ловушке из льда под слабым кустом Невинной душе обрести бы покой. Но ветер коснется незримой рукой, В ночи распаляя бывалый огонь»
Усмешка коснулась тонких губ, вспоминая ту ночь, когда ритм его сердца застучал своей уникальной мелодией, пробуждая ото сна и заставляя спускаться сюда, чтобы узреть потревожившие его судьбы. И он увидел и понял, что путь, созданный им самим множество тысячелетий назад, принял первый свой поворот.«На голубых крыльях осядет желанье И мертвое сердце, что жить не должно, Воскреснет биеньем, сирень возрождая, В Гобелене сплетаясь, как двоим суждено»
Голос размеренно звучал, усиливаясь акустикой большого зала, пока он размышлял о том дне, когда механизм мертвого сердца был запущен. Фатум много думал об этом, думал о нём, своём давнем союзнике, что никогда ранее не испытывал ничего, кроме холода и мрачности. И эти мысли украшали его лицо улыбкой, ведь лишь пророчество и его сила смогли подарить способность чувствовать и любить тому, перед кем сама судьба была в неоплатном долгу.«И в скованном сердце, разбитом на части, Неистовой силе откроется путь, Что станет в конечном итоге спасеньем Для сотен и тысяч трепещущих душ»
Бессмертный ярко представил себе будущие события, воображая, как изменится мир. Это заставило его окинуть быстрым взглядом трепыхающийся от произносимых слов Гобелен, но шаг и голос остались непоколебимыми. Он подошел к красиво отделанному креслу на небольшом возвышении и опустился в него — сел на свой Трон, предназначенный властителю судеб. Его голос полился бархатом, вновь врезаясь в воздух под колыхание Гобелена.«Во тьме пепелища в расколотом теле Воспрянет живыми цветами надежда, Что скрепит, залечит и в землю посадит Невиданной прежде любви семена...»
Он оглядел комнату, замечая движения множества нитей, что извивались точно змеи внутри плетения. Энергии судеб плясали, растворяясь друг с другом. Фатум поставил локти на подлокотники и сцепил руки в замок, положив на них подбородок и прокручивая в голове дальнейшие строки пророчества, осознавая всё то, что ждет эти судьбы и этот мир дальше, оставаясь лишь наблюдателем и единственным, кто знал всё. Такова судьба и самого Великого Неумолимого Фатума: создавать сценарий для мирового театра, играть душами точно марионетками и самому же являться одиноким зрителем своего спектакля.***
♪ Sub Pub Music — Quite Moon ♪
Последние уходящие краски сумрака ласкали крылья бессмертных, поглощаясь чёрными и ярко отражаясь от белых. Ветер терзал оперение, заставляя всколыхнуться свечением, что всегда присутствовало на них, но тщательно скрывалось обоими. Их размеренная вечерняя прогулка остановилась на парящем острове, с которого открывалось весьма доступное обозрение на школу и её территорию. Их взгляды были устремлены на двух бессмертных, что тренировались на стадионе, пытаясь поймать друг друга, подловить, уронить. Серые крылья проигрывали бордовым постоянно, но бордовые иногда поддавались после десятка попыток и всего на секунду. — Я посетил то место, — первый холод белой луны коснулся лица ангела Фенцио, что бесстрастно смотрело перед собой, — «Клетка» пуста. Ни единого следа пребывания бессмертных. Что, если он пока даже не знает о том, что будет держать её там? — Допускаю, — мрамор лица демона не окрасился ни единой эмоцией, когда бордовые крылья устремились вниз и поймали серые прямо перед столкновением с песком, тут же взмывая с ней на руках вверх, пока мелодия смеха растворялась в ночном небе. — Они много времени стали проводить вместе за последний месяц, — ангел проследил взглядом за очередным столкновением демона и непризнанной в небе, чувствуя, как ветер слегка усилил поток, реагируя на слова. — Я заметил. — Не опасаешься, что они сблизятся? — Не опасаюсь, — ветер прошелся по кронам деревьев, заставляя их шуметь зелеными листьями, что под ночным небом приобрели темно-синий оттенок, — Чем дальше от меня, тем лучше для мира. — Но не лучше для тебя самого, — Фенцио слегка повернулся на Геральда, наблюдая высеченный точно из камня профиль. — Это не имеет значения, — взгляд цеплялся за каждое движение чужих крыльев, сердце не стучало, но в душе всё же неприятно царапало где-то глубоко внутри. Демон помолчал немного, замечая, как бордовые и серые крылья расстелились по песку, делая передышку и смотря на проявившиеся звёзды. Он поднял взгляд к небу, наблюдая те же созвездия и задался вопросом: «На какие из них смотришь ты?» — Я опасаюсь лишь одного, — Геральд посмотрел на ангела, наблюдая легкое беспокойство на лице друга, — Он не контролирует свою врожденную силу. Даже не знает о ней. Я лично ставил печати на его сущность и знаю, насколько она разрушительна. И потому я просил её держаться подальше от этого демона. Меня гнетёт мысль, что он может случайно убить её. Я не доверяю Люциферу так же сильно, как... — демон издал тихое угрожающее рычание, не намереваясь произносить ненавистное имя. — У Сатаны почти получилось. Он сказал, что его последняя вспышка почти поддалась контролю, но Люцифер сильно пострадал от этого, — Фенцио смотрел на серые крылья, которые показывали бордовым, как снимать напряжение с уставших перьев и мышц так же, как он учил её совсем не так давно, — Пробужденная недавно сила Дино тоже сложно поддаётся контролю. Но, помимо меня, ему помогает дочь Мамона. Они стали слишком близки. — Боишься за девочку, Фенцио? — Боюсь. Закон не пощадит её. Шепфа не пощадит. Ангел перевел взгляд на школу, думая о том, какая же на самом деле судьба ждет его сына и что будет со всеми ними дальше. — Я постоянно думаю над пророчеством, Геральд. «Когда тьма осквернит невинное тело...» — Фенцио усмехнулся. — К чему ты ведёшь? — демон покосился на друга, хмурясь. — Что такого должно произойти, чтобы птенчик добровольно прыгнул к тебе в койку после того, как ты мастерски стращал её своей тьмой... — Ты уже не веришь в моё природное очарование? — Геральд мрачно усмехнулся, ангел рассмеялся в ответ. — У неё ты скорее вызываешь разочарование. Я это к тому, друг, что у нас еще много времени... до этого момента. Но, может стоит подготовиться заранее и перенести оружие сюда? — Я уже позаботился об этом. — Хорошо, — Фенцио удовлетворенно кивнул, — А мой... — Взял, конечно же. За кого ты меня принимаешь? Геральд растянулся в улыбке, вспоминая, как раньше часто намеренно «забывал» кристалл где-то в недрах своих карманов, заставляя ангела судорожно искать предмет, что делал из его посоха мощное оружие, а не просто артефакт. Демон опустил руку в карман и подбросил ангелу камень, тот ловко поймал его и улыбнулся. Фенцио провёл рукой над металлическими крыльями и те сделали взмах точно были настоящими и мягкими, открывая спинку импровизированной птицы. Он ловко посадил темно-синий кристалл, переливающийся всеми цветами спектра внутри, вторящий цветным меняющимся переливам на его белых крыльях. Посох ярко сверкнул, пустив энергетическую волну и металлические крылья вернулись в исходное положение, вновь становясь жесткими. — Я, пожалуй, пойду, проверю его, протестирую, — ангел приподнял подбородок, словно бросал вызов невидимому противнику. Геральд кивнул и проводил глазами растворившегося в воздухе друга. Демон вновь посмотрел на тренирующуюся пару внизу, расправляя мощные черные крылья, давая им возможность ощутить все порывы ветра. Перья шуршали вместе с мантией, повинуясь потоку, пока пронзительный взгляд продолжал наблюдать. Серые перья ласково опускались в своих взмахах на бордовые, паря в воздухе друг напротив друга, останавливая их в этом моменте и даря свои легкие объятия. Геральд резко сложил крылья, осознавая, для кого она сияла, о ком она думала. Он сжал скулы, все еще чувствуя, что сердце не билось и не понимая, почему увиденное и понятое вселяло в его мрачную душу раздражение и тревогу, что сотнями острых маленьких когтей скреблась откуда-то из недр его тьмы, заставляя жалеть, что он не мог просто взять и убить его. «Люби кого хочешь, Виктория. Только не его. Не его...»