♪ Johannes Bornlöf — A Sky Sparkling ♪
И вновь чёрно-белые шашечки и скользящие по ним туфли, и всполохи бордовой юбки. Вики постучалась в чёрную дверь ни минутой позже оговорённого времени и замерла. Но никто не ответил. Она опустила кулак и случайно задела резную ручку. Дверь приоткрылась, приглашая, и непризнанная украдкой посмотрела внутрь. Не заметив никого, она тихо вошла, привычно проследовав к камину, здороваясь с черепом прикосновением. Прохлада комнаты обволакивала, — у него, здесь, всегда было холоднее, чем в любой из частей школы. И всегда пахло морозом с лёгкими весенними нотами. Запах её прошлой жизни. Эта энергия всегда вызывала в ней приятные чувства, потому что ассоциировалась с беззаботным валянием в холодном снегу, с морозными снежинками на ресницах, а теперь и на плечах, ассоциировалась с хрустом льда, с катанием на коньках… Она любила зиму. Когда-то, когда жила. Но прохлада его комнаты навевала на неё тоску и одиночество, а оттого всегда хотелось разжечь здесь камин, развести побольше огня. Непризнанная огляделась, замечая, что почти все свечи погасли без хозяина. Она прошлась по кабинету в надежде заметить хоть один огонёк. Приоткрытая наполовину дверь спальни позволила уловить едва тлеющий огарок. Она подумала немного, сомневаясь, делая шаг то вперёд, то назад. И всё же морозный холод вынудил её войти. Тихо пройдя в его спальню, Вики осмотрела малочисленные предметы, вскользь касаясь взглядом кровати, испытывая чувство тихого стыда за столь откровенное вторжение в личную жизнь. Она обратила внимание на мантию, висящую на дверце шкафа, и подошла ближе, поднося руку к тяжёлой чёрной ткани. Она остановилась на секунду, боясь коснуться и всё же желая ощутить. Ладонь утонула в складках мантии, отзываясь внутри странным чувством трепета и почти детской радости от воплощённого желания. Пальцы проскользнули неторопливо и вслед за ними сиреневый туман зарылся в эту черноту, мерцая почти неуловимо, тайно сплетаясь с отголосками энергии хозяина, неспешно дрейфующими где-то у ворота, где-то, где ткань привычно касалась шеи и плеч. Лепестки упали на пол, раскидываясь по комнате случайным потоком ветра, вдруг возникшего от этого соединения. Сиреневые цветы поднялись в воздух и упали на чёрное одеяло, подушку, запутались в одежде и легли на пол вокруг. Она одёрнула руку, разрывая странную связь и, быстро взяв огарок, покинула спальню, прикрывая двери за собой. Геральд шёл привычным неторопливым шагом, неся в руках пару обветшалых, красивых фолиантов. Ветер кружился вокруг, возмущённый отсутствием тяжести мантии, с которой он предпочёл бы порезвиться. Настроение ветра переменилось на милость, стоило энергии уловить в отдалении знакомую сирень. Геральд открыл дверь, замечая непривычное тепло и несвойственное ощущение не пустоты в комнате. Стук. Два. Запах, наполнивший его комнату. Демон остановился, замечая, что она лежала на подлокотнике его дивана, скинув обувь и поджав под себя ноги, явно пытаясь сохранить тепло. Рыжие волосы разметались по ворсу, привлекая внимание и контрастируя с окружением. Он тихо закрыл дверь и прошёл к ней, краем глаза подмечая закрытые в спальню двери. Ветер невидимой рукой прошёлся по волосам, перебирая пряди и Вики резко поднялась, усаживаясь на диване. — Дверь была открыта, я подумала… Он благосклонно кивнул, прерывая поток слов, размышляя, что, вероятно, забыл изменить печать на двери, но решая и вовсе её не менять. Учитывая последние события в школе, у нее должно было быть место, где она могла бы спрятаться. — Я устал от этих стен. Не против, если мы пойдём на улицу? — Я за, — ноги скользнули в обувь и Вики поднялась, перекидывая волосы за спину, быстро следуя за ним. Они шли по коридорам школы и ветер играл с рыжими локонами, щекоча невидимыми руками, и она то и дело отвоёвывала чёрную ленту, за кончики которой он так и тянул. Геральд посмотрел на непризнанную, замечая эту борьбу и слегка улыбнулся забавной картине, загоняя ветер под гнёт печати в который раз. Что, конечно, было бесполезно. Они подошли к огромному окну в конце длинного коридора, демон слегка махнул рукой и тяжелые створки распахнулись, вызывая у непризнанной удивление. И ещё большее удивление, когда он с лёгкостью запрыгнул на подоконник и протянул ей руку. — Так быстрее. Только Фенцио не говори. Она тихо рассмеялась, аккуратно вкладывая пальцы в открытую ладонь и через секунду оказалась рядом с ним на подоконнике, посмотрев вниз с высоты башни. — Боишься? — Нет, просто не прыгала ни разу из окон школы. — За мной, — демон ехидно улыбнулся, делая шаг в открытое окно, напоследок сказав, — Если что, поймаю. Вики быстро прыгнула следом, догоняя в полете. Приземление оказалось не слишком мягким из-за попавшей под ноги кочки и она покачнулась. Стальная хватка за плечо вернула ей баланс, не позволив упасть. Она облегчённо выдохнула, поднимая взгляд на него, замечая всю ту же чуть ехидную улыбку. — Слов на ветер не бросаете… — Ты только поняла? Он повёл её дальше, слушая сильные удары в своей груди, замечая краски мира, настойчиво касающиеся его. Где-то со стороны школы послышалось брюзжание, Фенцио высунулся в открытое окно, громко крикнув: — Опять ты с окон прыгаешь, вошь чернокрылая! А студенты потом повторяют! Как был беспредельником, так возраст тебя ничему и не научил! Еще и девочку науськиваешь, Змий! Геральд отсалютовал другу, крылом, даже не обернувшись, Вики оглянулась и приветственно махнула Фенцио рукой, тихо посмеиваясь, на что получила угрозу в виде сотрясающего воздух кулака. — Знала бы ты, Уокер, что именно этот белобрысый и научил меня таким вот телепортациям из окон на улицу… Но я тебе этого не говорил. — Не может быть! — Вики засмеялась еще сильнее, живо представляя Фенцио, сигающего с окна школы. Геральд кивнул, прокручивая в голове воспоминания их далекой юности. — Куда мы идём? — спустя несколько минут поинтересовалась Вики. — В место, где точно ни одна назойливая муха меня не достанет… — тихо проговорил Геральд, мысленно проклиная близящееся окончание семестра и облепивших его разнокрылых со своими долгами. — Надеюсь, обо мне Вы так не думаете, — Вики посмотрела на него украдкой. — Ты не похожа на муху, — он чуть рассмеялся своим тихим мрачным смехом, думая, что она скорее была словно жалящая его пчела. Геральд отодвинул нависшие заросли растений, пропуская её вперёд. Вики остановилась на секунду, разглядывая зелень и улыбаясь, мерцая сиреневой энергией, слепящей ему глаза. Он чуть подтолкнул её крылом в спину, приглашая пройти вперёд и она проследовала дальше, наблюдая, как чёрные крылья раскрылись сильнее, пропуская сквозь перья воздух и ветер, явно наслаждаясь своим нахождением здесь. Маленькое озеро с растущими в нём водорослями тихо стремилось к краю обрыва и превращалось в тонкий водопад, спадая потоком вниз. Мягкая трава обволакивала и погружала в себя, широкие деревья скрывали озеро от посторонних глаз, маленькая и явно весьма древняя каменно-деревянная скамейка у глади воды с поросшей зеленью говорила о том, что здесь мало кто бывает. — Это что, Ваше тайное место? — Нет, — Геральд неторопливо прошёл к скамье, опускаясь на неё и откладывая принесенные с собой книги, наблюдая за потоком воды, — Здесь много таких мест и за годы, проведённые в школе, я узнал их все, так и не привязавшись ни к одному из них. В этом я хочу быть сегодня. В его разуме промелькнула мысль, что эти слова в целом хорошо отражают его жизнь. Из всех бессмертных и из всего, что у него было, он дорожил лишь горсткой, и то… Дорожил — слишком громкое слово. Принимал. Позволял быть рядом в этом долгом пути. Хотя теперь, слушая биение своего мертвого сердца, пропуская сквозь него не только мысли, но и отголоски ощущений, он всё чаще задумывался о том, что кем-то из них он всё же действительно дорожил. Вики опустилась к воде, касаясь ровной голубой поверхности пальцами, подмечая тепло и мягкость. — Я не понимаю, если тут водопад, то откуда берётся вода в озере, почему не кончается? — она обернулась на него, замечая усмешку и снисходительный взгляд. — Если ты чего-то не видишь, Уокер, не значит, что этого нет, — он обвел рукой пространство перед собой, — Здесь везде вода. Под этой землёй. — Но почему тогда здание школы до сих пор не обрушилось? Геральд слегка рассмеялся и таинственно произнёс: — Магия… Она хмыкнула, садясь на траву неподалеку от него. Геральд указал ей взглядом на место рядом с собой, но она отрицательно качнула головой, опираясь ладонями о землю и подставляя лицо солнцу. Сирень тихо падала рядом, кружась в воздухе, опускаясь на воду, на чёрные и серые крылья. Сердце билось, заставляя молчаливо и с интересом наблюдать, как свет скользил по чуть веснушчатому лицу с растянутыми в улыбке губами, как ветер трепал ткань светлой блузки, которую стоило бы застегнуть на ещё одну пуговицу, как бордовая ткань юбки мягко струилась по вытянутым ногам, спадая с колен, как рыжие локоны бились о лицо, а чёрная лента медленно сползала. Он отвёл взгляд, чувствуя, как сердцебиение непривычно участилось, и подхватил книги, передавая ей, прерывая её тихую идиллию. Вики взяла фолианты, рассматривая обложки одну за другой, отмечая их ветхость. Она раскрыла одну из книг, начав листать неторопливо и подняла на него глаза. — А Вы? — А я не знаю, что искать. Потому просто буду отдыхать от шума и наслаждаться погодой, — он перевёл безмятежный взгляд на воду, расправляя крылья сильнее.♪ Kapiton Neklyudov — Simple Waltz (No. 2) ♪
Шелест страниц фолианта. Непривычно привычный стук чёрного сердца в груди. Он слушал воду, торопливо бегущую с острова и размышлял о том, что ему так сбежать не дано. И он даже не знал, захотел бы он сбегать, заглушив это навязчивое биение, забывая навсегда все изменения, что вторгались в его жизнь бесцеремонной вереницей маленькой сирени, которая отзывалась нежностью лепестков внутри. Они скользили по коже и его душе, царапая, оставляя следы беспокойства и непонимания. Стук. Журчание воды. Стук. Шорох листвы и страниц. Мрачное сердце звучало и билось о грудную клетку, и с каждым ударом впускало в себя всё больше ароматов, красок и жизни. Обыденный зеленый массив травы превращался в изумрудные волны, на которых покачивались островки-цветы, размеренное течение воды обретало красивые перезвоны, вся природа сливалась в единую музыку жизни, которая раньше была неподвластна для его слуха и восприятия. А теперь он слушал и запоминал. Сиреневый свет обволакивал Викторию, вынуждая наблюдать и за ней. Сам воздух менялся, стоило их энергиям оказаться в одном месте. Ветер танцевал, подбрасывая листья и лепестки, окружая ароматом цветения, воды и травы. Пленил и пьянил. Неторопливо, незаметно творя свою магию. Вики хмурила брови, мягко облизнув губы, увлечённо вчитываясь в страницы старых книг. Геральд замечал, как шелестело каждое из её перьев, слышал каждый звук окружения. Где-то стрекотал сверчок, переговариваясь с другим, что сидел чуть подальше. Несколько разноцветных птиц щебетали о чём-то между собой. Ветер свистел, вода перекатывалась. Страницы приятной шершавостью скользили по пальцам. Складки юбки — по ногам. А сердце стучало всё сильней. Всё быстрей. Он смотрел на эту яркую, умиротворённую картину и ощущал всем собой кокон тумана сирени и ветра, что прыгали по воздуху в своем простом вальсе, создавая один им подвластный момент. Этот полупрозрачный туман въедался в черные перья, вытеснял все остальные запахи, заставлял голову слегка кружиться, приглушая всё вокруг. Демон не заметил, как мир потерял все свои краски и он начал видеть всё в непривычных для этого места серо-красных тонах. Он посмотрел на Вики и увидел не искрящиеся кристаллики её глаз, а пыльно-выцветшую печаль в полупрозрачном помутневшем стекле зрачков. Увидел не румянец на веснушчатых щеках, а следы от запекшейся крови на осунувшемся лице. Не лёгкую персиковую улыбку, а разодранные сухостью губы с опущенными вниз уголками рта. Не траву, а лишь пепелище и камень, стерший колени. Не водопады, а пересохшую землю… Видение дрогнуло точно мираж. Геральд нахмурился, качнув головой, пытаясь прогнать этот морок, едва заметно касаясь пальцами груди. В которой набатом стучало очередное предупреждение: держаться подальше. Он сделал глубокий вдох, чувствуя, как где-то в середине грудной клетки всё сковало и словно окаменело. Он не понимал, что это. Переживание? Предчувствие? Злость? Беспокойство? Может быть, всё сразу? Он наблюдал за плывущими облаками, а разум рисовал кроваво-красный закат вместо ясно-голубого неба. Его взгляд заметался по окружению. Сердце билось так отчаянно, словно желало сброситься с этого обрыва вместе с водопадом, чтобы вернуть себе покой и мир, что он видел минуту назад. Видение заволакивало взгляд, соединяясь с реальностью окончательно, заставляя замереть в этом моменте. Чёрные крылья ощерились, чувствуя угрозу буквально отовсюду. Кожей ощущая столь знакомое ему чувство опустошения. Безмятежное озеро превратилось в обжигающее солью море, грозившее поглотить изможденную непризнанную, что взирала на него отчаявшимся пустым взглядом. Безмолвно произнося одними губами: — Убейте меня… Всё произошло за секунду: её просьба и его силуэт, подошедший к ней сбоку, занесший над её шеей огромный двуручный меч. Геральд резко встал со скамьи в тот момент, когда собственный силуэт опустил меч, с противным лязганьем исполняя просьбу и ударяясь о камень. И в этот миг видение вдруг рассеялось, оставляя лишь колотящееся сердце. Серо-красная дымка иллюзии развеялась, позволяя вновь увидеть радостно перекликающихся в полете птиц, неспешно дрейфующую воду и увлеченную чтением серокрылую, с которой всё определенно было в порядке. Геральд сложил крылья, что только что готовы были атаковать и обороняться, глубоко вобрал в себя воздух и неспешно выдохнул. Вики вопросительно смотрела на возвышающуюся темную фигуру, что закрыла ей солнце, не сумев различить беспокойство на суровом лице из-за яркого света. Ему потребовалось полминуты, чтобы осознать, что это было видение наяву. — Как успехи? — привычная строгость и спокойствие быстро вернулись к его голосу, хоть сердце и продолжало стучать, а мысли уносились далеко в размышления. — Ничего похожего не вижу… Геральд кивнул своим догадкам, решив поделиться с ней. — Если здесь ничего нет, значит, вероятно только одно, Уокер… Он прошел к озеру, рассматривая свое отражение в ряби воды, убеждаясь, что всё увиденное действительно лишь иллюзия и ничего в реальности не изменилось, она поднялась и быстро подошла к нему, также взглянув на воду, в поисках чего-то, что он мог там увидеть. — Ты слышала голос Смерти. Но, признаться, это невозможно. Потому как я знаю голос Смерти и тогда он молчал. — Но как это возможно? И что это значит? Мне грозит опасность? «Конечно, тебе грозит опасность и стоит она совсем близко к тебе» Он повернулся к ней, внимательно разглядывая этот живой взгляд, связывая всё со своим видением. Кожей чувствуя угрозу, что нависла над ней. — Пока что у меня нет ответа на твои вопросы, Уокер. Но будь спокойна, мы с Фенцио всегда на страже этой школы. Опасность тебе не грозит, не вижу для этого причин. — Лору это не уберегло… — Вики вздохнула с досадой и слова полоснули его мрачную душу, подтверждая, насколько она права, — Простите… Я в вас не сомневаюсь, просто… — Ты боишься. Он чувствовал страх, исходящий от неё, этот аромат был знаком ему с того самого момента, как только он познал жизнь. Демон видел это в поникшей сирени, что приземлялась на траву, в воду и на его одежду, видел, как лепестки сжимались, умирая заранее. Он чувствовал каждый перелив, каждую грань её страха. И она подтвердила это нерешительным кивком. — То, что произошло с Лорой — нетипично. Кто-то использует против нас довольно мощный предмет, который и позволил скрыть это ужасное преступление и осуществить его прямо у нас под носом, — демон приподнял подбородок, жестким взглядом всматриваясь вдаль. Он вытянул руку, раскрывая ладонь и ловя лепесток сирени, замечая полупрозрачное мерцание и ощущая игру ветра. Он посмотрел на Вики, замечая в серо-зеленых кристалликах ощущение бездны. Ветер подхватил с его ладони лепесток и поднял в воздух перед ней, играя соцветиями в пространстве, создавая красивые переливы цвета, света и мерцания сиреневого тумана, что крутился в танце. Вики протянула руку, перекатывая едва уловимую завесу между пальцев, чувствуя, как снежинки кололи кожу в местах соприкосновения, и эта магия заставила её улыбнуться. Геральд почти незаметно усмехнулся, как и всегда удивляясь обособленной жизни их энергий. И негромко, но твердо произнес, привлекая внимание и смотря ей прямо в глаза: — Я найду того, кто причастен к её смерти, поверь, никто еще не уходил от моего правосудия. Мы с Фенцио сделаем всё, чтобы обезопасить вас. «А я сделаю всё, чтобы тебя не коснулось Небытие»***
♪ Nkoha — Eternal ♪
Яркий свет пробился в единственное окно в этом подвале, очередной новый день врезался в разум Лазара безжалостной головной болью, без сожаления отрезая лоскут за лоскутом внутри черепной коробки. Он с трудом приоткрыл глаза, щурясь, пытаясь сфокусироваться хоть на чем-то, но темные пятна грязного окружения его комнаты сливались друг с другом, заставляя двигаться медленно и нерешительно. Лазар с силой зажмурился на долгую минуту и затем распахнул глаза, и свет озарил единым полотном уставшие и злые хрусталики, отражаясь то на красной, то на голубой поверхности. Жизнь словно остановилась внутри этого надломленного человека, по крайне мере, так он себя ощущал: одновременно уничтоженным и на удивление цельным. Две сути, две ипостаси влились друг в друга, сцепляясь в единое целое, в нечто настолько противоестественное и ужасное, чего никогда не должно было существовать в этом мире. Лазар твердо решил подняться с этого подобия матраса, на котором он спал. В глазах все еще было мутно, но с каждым движением окружение становилось все более осмысленным. Ужасающая действительность была также реальна, как и чертова головная боль. Есть на удивление не хотелось, да и ничего человеческого он не желал. Все, что было в его мыслях — нескончаемое желание мести. За всё, что с ним когда-либо сделали: за все истязания, что он терпел от собственной матери, за равнодушие чернокрылого отца, за благодать ангела, что разорвала его суть напололам, за то, что каждый из этих существ использовал его в своих целях, как самый остро заточенный нож. Хотелось отомстить им всем. Хотелось стереть их до самой мельчайшей пыли, до атомов. Злость кипела внутри и он ощущал эту новую для него силу, как нечто невозможное. И в тоже время реальное. Лазар встал в полный рост, слегка пошатываясь, слушая, как громом била кровь внутри головы и как извечно шепчущиеся голоса смешивались в разные языки стенающим хороводом. Хотелось оставить на этом полу содержимое желудка и собственные внутренности. Он вдохнул глубоко, насколько позволяло тело и также глубоко выдохнул. Взгляд сфокусировался окончательно и хмурые брови опустились ещё ниже, выдавая его внутреннее состояние. Лазар неторопливо прошел к двери на улицу, абсолютно не имея представления, куда он пойдет сегодня. Все, что его вело — это чутье. Чутье и месть.***
Гидеон стоял у полицейского стола, напряженно сверля взглядом детектива полиции Лиама Шейда. — Ты же знаешь, я не могу тебе помочь, Риверс, — детектив откинулся на спинке кресла, почесывая нос и устало вздыхая, — Мне нужно официальное разрешение, а начальство даже рассматривать твои предположения не будет после того, как мы накосячили 3 года назад. — От этой информации зависит найдем ли мы этого долбанного серийника или же нет. Ты понимаешь это? — Гидеон дернул щекой, пытаясь сохранить спокойствие. Внутреннее напряжение заставляло спину и плечи ныть, будто он тащил на себе бетонную плиту, в случае Риверса — это плита, усеянная трупами молодых девушек и собственной ненавистью к их убийце. Частный детектив определено воспринимал это дело, как личное. Оно стало для него таковым после всех тех часов, проведённых напротив доски с десятками фотографий с мест преступлений, после встречи с недавно почившей Викторией Уокер, после сотрудничества с самим, черт его побери, Люцифером. Гидеон в своей близости к Небесам мог бы помериться силами с очень небольшим количеством людей, избранных для каких-то очевидно важных целей самими Небесами. И он считал, что его главной целью было убить подонка. Не посадить, не отдать колесу правосудия, не надеяться на справедливость. Убить. «Разве такие, как он, должны жить?» Слишком часто Риверс задавал себе этот вопрос, наперед зная на него ответ. Настолько часто, что сделал поиск этого убийцы целью своей жизни на сегодня. И он не мог позволить какому-то рядовому копу, пусть и его давнему знакомому, закопать это дело под десятками папок с кучей нераскрытых висяков. — Я все понимаю, Риверс, — Лиам снова вздохнул, скрещивая руки на груди, — Да только запрос это выходит не официальный. Дело громкое… Мне башку оторвут. — Сколько лет мы знакомы? — частный детектив скрежетнул зубами, делая свой взгляд еще более тяжелым. — Это тут при чем? — Сколько, Шейд? — настоял Риверс нетерпеливым тоном. — Пятнадцать? — Лиам почесал подбородок, скобля ногтями легкую небритость, — Семнадцать? Да черт тебя дери, Риверс, не помню, — он всплеснул руками, показывая, что ему и дела то до этого особо нет. — Двадцать два, — тихо произнес Риверс, — Двадцать два года мы знакомы. И столько же лет было Виктории Уокер, когда эта мразь убила ее. Лиам Шейд тяжело вздохнул, взъерошивая волосы, он всегда был податлив к давлению Гидеона и ненавидел, когда тот поступал именно так. — Хорошо… Но если что, не сносить тебе головы. Не сносить, ты слышишь? Гидеон победно, но сдержано улыбнулся, опираясь ладонями о рабочий стол бывшего коллеги и заглядывая в его компьютер. Наблюдая, как тот отправлял запрос в ФБР на рассекречивание всей имеющейся информации по некоему Лазару Берелю, единственному оставшемуся с таким именем, кого не проверил Гидеон. Задаваясь вопросом — кто же так хорошо его охраняет… — Отправлено… Теперь жди. Я позвоню.***
♪ John Murphy — Don Abandons Alice ♪
Очередной белокрылый мозолил глаза и Лазар несдержанно бросил едва докуренную сигарету, быстро следуя к нему. Ангел в облике смертного добродушно беседовал с какой-то девушкой и, судя по прикосновению, он явно внушал ей что-то. Нетерпеливость и злость Лазара были почти что осязаемыми и выражались в быстрой, тяжелой походке. Его внутренняя мощь и злоба пугали идущих навстречу людей, но он был настолько сосредоточен, что не замечал, как те сторонились его, иногда чуть ли не отпрыгивая с его пути. Резкая хватка холодным металлом оторвала Сэми от подопечной. Пальцы впились в ключицу точно тиски. Девушка вскрикнула и попятилась от них, но никто уже не обращал на нее внимания. Ангел не успел среагировать, не успел сделать примерно ничего, когда незнакомец потащил его в переулок неумолимой дланью. Сердце Сэми трепыхалось и паниковало, явно не понимая, что происходит и почему. Глухой удар затылка о мусорный бак ознаменовал конец пути. Ангел смутился еще больше, не понимая, как обычный человек мог обладать такой силой воздействия на небесное существо. В глазах двоилось, в ушах звенело настолько сильно, что он едва слышал, что незнакомец говорил ему. Он видел только шевеление задвоенных губ. Сэми машинально взялся за голову, пытаясь подняться. Как вдруг он ощутил себя висящим в воздухе. Лазара раздражало каждое действие обладателя крыльев, его нерасторопность, слабость, его свет, его непонимание. Он нетерпеливо поднял ангела в воздух, за плечи прижимая к мусорке, зло смотря в расширенные от страха глаза. — Кто Вы? — наконец выдавил из себя Сэми, — Что Вам нужно? Лазар скривился в неприятной улыбке, ожидая примерно эти вопросы. Почему-то всем белокрылым приходила в голову гениальная идея спрашивать именно это. А еще «гениальнее» и оттого ироничнее было это выкание. — Кроули, — прорычал Лазар, показывая почти нечеловеческий оскал. — Что?.. — Сэми непонятливо моргнул, пытаясь вырваться из его хватки, дрыгая ногами в воздухе. — Кроули! — раздраженно повторил Лазар, кивая в сторону крыльев, — С такими же отростками, как у тебя, только мертвыми. Сразу несколько чувств смешалось внутри ангела, он нахмурился, пока в мыслях проносились десятки предположений. Лазар перехватил его за горло одной рукой, прижимая к холодной стенке, второй вцепился в крыло. — Где? — он практически крикнул вопрос в лицо ангела, вырывая перо из крыла, — Я могу общипать тебя, как курицу, пока ты не скажешь мне, где он. А затем я начну ломать их. Сэми вскрикнул, чувствуя, как самый кончик крыла треснул и надломился под сталью пальцев незнакомца. — Или могу начать ломать прямо сейчас. Сэми хрипло вскрикнул ещё раз от неожиданности, одновременно пытаясь высвободиться из тисков на своей шее. Он царапал ногтями держащую его руку, пытаясь прохрипеть слова. — Кха… Зза… ха… Лазар ослабил сталь пальцев, продолжая держать ангела в воздухе, Сэми махал свободным крылом, пытаясь выровняться. — Зачем… кха… Зачем он вам? — Личные счеты, — Лазар улыбнулся победно и злобно. В голове Сэми пролетали десятки мыслей, он боялся сказать ему что-то про директора, но еще больше он боялся этого странного человека и Лазар ощущал это, прожигая своими разноцветными глазами ангела, точно рентген. Сэми попытался воздействовать на незнакомца внушением, на что Лазар лишь усмехнулся этой детской попытке, отрицательно покачав головой. — Последний шанс, малец, — человек надломил еще часть крыла, вынуждая белокрылого закричать. — Он в школе! В школе! — Сэми взвизгнул в очередной раз, наблюдая, как злорадная улыбка исказила и без того некрасивое лицо. — Что за школа? Эта? — Лазар кивнул на здание, скрывавшееся за стеной позади них. Сэми отрицательно качнул головой, насколько это было возможно, и глазами указал на небо. — Как попасть? — Умереть… кха, — Сэми ощутил, как хватка на его шее сжалась, только сейчас замечая, как свет озарил разномастные глаза человека, чувствуя, как по спине пробежал холодок, — Иного пути я не знаю для смертного. Лазар отпустил Сэми и тот рухнул на асфальт, видя перед собой этот грозный широкоплечий силуэт, заслоняющий солнце так, словно сама тьма окутала город. — Передай ему, что я иду за ним.