Your broken eyes like broken soul

Какой бы мирной и приятной их жизнь на первый взгляд не казалась, Сюэ Ян прекрасно понимает, что на деле всё не может быть настолько радужно и просто. У него никогда и ничего не бывает «просто». Предположения, что в персональном раю удастся задержаться надолго, слишком отдают наивностью. Правда, в этой жизни судьба оказалась более благосклонной. Да и её подарок в лице Сяо Синчэня определённо достоин высшей похвалы. Но Сюэ Ян не тешит себя ложными иллюзиями и надеждами, полагая, что в этот раз ему предоставят полноценную возможность на второй шанс (хотя, признаться, какая-то его часть очень на это рассчитывала). Он знает: если тебе что-то дают — потом непременно приходится платить. И всё же, к тому, какой ностальгический сюрприз эта вероломная дрянь приготовила, он явно готов не был. Если прикидывать, когда всё началось, то ни больше ни меньше, чем после встречи с Лань Ванцзи. А если уж вдаваться совсем в конкретику — рушится подобие спокойной жизни одновременно с внутренними барьерами, которые будто дали трещины и окончательно доломались после той самой ночи. Сюэ Ян точно не уверен, что тогда произошло. Но ему кажется, словно давняя, притихшая на время подруга из прошлого очнулась, и теперь находит предоставленную ей, изъеденную пробоинами, голову невероятно привлекательной. Она будто цепляется когтями за осыпающиеся края прохудившейся подкорки и неторопливо заполняет собой мозг. Заволакивает сознание, оплетает вязкими щупальцами, как чёрная густая смола или нефть. Выбивает, утаскивает из реальности. В первый раз родимая тьма проявляет инициативу примерно через месяц, как они съезжаются. Совершенно внезапно накрывает и топит собой всё его существо без каких-либо предпосылок и предупреждений. Насквозь промокший под сильным ливнем, Сюэ Ян сдергивает капюшон и заскакивает в лифт. С прилипших ко лбу волос и одежды на пол стекает вода. Он смаргивает с ресниц влагу и ему почему-то кажется, что она красная. Взгляд невольно падает на капли под ногами и те, словно привлеченные чужим вниманием, начинают собираться в лужицы, напрочь игнорируя все законы притяжения. И вода уже не дождевая и прозрачная. Теперь это тонкие змеящиеся кровавые ручейки. Сюэ Ян завороженно смотрит, как они расширяются, расползаются в разные стороны, и постепенно покрывают собой всю поверхность пола, затапливая небольшое пространство лифта. Кровь так одуряюще пахнет. Так сладко, её вкус почти чувствуется на языке. Насыщенный запах железа бьет по обонянию и заполняет легкие. Проникает прямо под кожу, пробуждая давние воспоминания, и заставляя вновь ощутить, какое удовольствие вид алых брызг доставлял ему когда-то. Сюэ Яну хочется наклониться и окунуть руки в тягучий поток, чтобы узнать, тёплый тот или холодный? Когда-то он был свежим и горячим, пока бежал по чьим-то венам, а сейчас плещется вокруг его щиколоток, омывая берцы. Чтобы набралось столько, должно умереть много людей. Очень много. И эта мысль вызывает, бурлящий в середине груди, неконтролируемый восторг, который хочет вырваться смехом. Всегда было так приятно смотреть, как острый меч рассекает податливую живую плоть. Если вести лезвием совсем не спеша, кожа медленно расходится в стороны, оголяя пунцовую мякоть, подобную сердцевине только что распустившегося цветка с вывернутыми наружу лепестками. Сейчас кажется очень ироничным, что цзиньский пион, опущенный в свежую кровь, выглядит точь-в-точь, как человеческое нутро. И стоит только захотеть, можно добраться до вытекающей жизни руками, прорывая пальцами кожу и мышцы. Сюэ Ян поднимает голову и улыбается. С потолка красным дождём срываются густые капли. Завесой струятся по стенам, падают ему на лицо, а он с наслаждением ловит их губами. Всё-таки тёплые. И невероятно вкусные. Хочется искупаться в них полностью. Желание запустить руку в развороченную грудную клетку и вырвать чьё-нибудь сердце заполняет до краев. Это ведь так забавно. Сначала бережно сжать пальцы, чтобы ощутить, как оно заполошно бьётся и влажно пульсирует в ладони. А затем резко дёрнуть, окончательно отделяя его от тела, и наблюдать, как то медленно превращается всего лишь в кусок мертвого мяса. Или может вспороть кому-нибудь живот и смотреть, как вываливаются внутренности? Тоже невероятно захватывающее зрелище. И языки… Как он мог забыть про языки? В голове звучит тихий вкрадчивый голос, кровавым дурманом обволакивающий сознание. Он в задорном исступлении шепчет: «Давай убьём? Они такие жалкие… Издают такие сладкие крики боли… Будто музыка играет для нас… Хочешь потанцевать?» Его губы растягиваются в оскале, а карминовая жидкость стекает по щекам. На секунду перед замутненным взором всплывает другое лицо, с белой перепачканной красным повязкой на глазах. Мелькает чья-то улыбка и слышится мягкий, обеспокоенный вопрос: «Что такое? Я причинил тебе боль?» Улыбка кажется знакомой. «Нет, это я причиню тебе боль. Ты просто ещё не знаешь.» Теперь из-под повязки тоже бегут тонкие алые дорожки. Так красиво. Но как-то совершенно неправильно. Почему? «Никто не умрёт.» По губам словно мажет поцелуем. И он вспоминает. На него будто обрушивается водопад ледяной воды вместо крови. Сюэ Яна выкидывает обратно. Едва осознав действительность, он тут же бьёт трясущейся рукой по первой попавшийся кнопке этажа, главное, не своего. А когда лифт останавливается, буквально вываливается на площадку через ещё не до конца разъехавшиеся створки. Порывисто оборачивается и видит абсолютно чистые, без единого алого потёка стены кабины. Только теперь на полу, в самом центре, лежит его рука. Но не отрубленная, а другая. Кисть, затянутая в черную перчатку, конвульсивно дёргается и пальцы резко сжимают конфету. Двери лифта смыкаются. Сюэ Ян отшатывается в сторону, подальше от этого дерьма, и впечатывается спиной в дверь, ведущую на лестницу. Он на нетвёрдых ногах шагает в боковой коридор и, едва успев ухватиться за перила, почти падает на ступеньки. Ему пиздец страшно от этой дряни, которая только что произошла. Голова разваливается на части, сильная тошнота подступает к горлу, всё тело охватывает лихорадочный озноб. Он вцепляется пальцами в волосы и пытается считать вдохи и выдохи. Минуту назад ему хотелось крови. Хотелось убивать. До трясучки. Прошлая сущность звала. Самая её безумная и кровожадная часть решила воспользоваться случаем и позаимствовать тело. И от этого, правда, до чертей жутко. Потому что неизвестно, чтобы бы случилось, успей Сюэ Ян зайти в квартиру. Устойчивость психики теперь явно под вопросом, и если кто-то окажется рядом в такой момент… Раздумья об этом вызывают почти панику, тошнота усиливается. Нужно как-то прийти в себя, но нормально соображать мешает все ещё шумящая внутри черепной коробки кровь. Парой этажей выше ждёт вкусная домашняя выпечка. Синчэнь его баловал. Он всего лишь попросил купить ванили для пирожных, а потом не хотел отпускать на улицу, потому что начался ливень. Если Сюэ Ян задержится — непременно будет масса волнений. Но Синчэнь ни в коем случае не должен узнать о произошедшем. Пускай чужое безумие останется в стороне и не коснется его. Хватило сполна. Надеясь, что тело скоро перестанет колотить, Сюэ Ян сидит на лестничном пролёте минут двадцать, а может и больше, он точно не знает. Ждёт, когда утихнет ураган в голове и пытается придумать, что теперь делать. Сама мысль о том, чтобы вернуться домой вызывает страх, и вовсе не за собственную никчемную жизнь. Но не вернуться он не может, просто не найдет в себе сил, чтобы вот так взять и всё бросить. И если следовать хотя бы какой-то логике, два раза подряд его так накрыть не может, а значит, минимальный запас времени всё-таки есть. Единственное, что пока приходит на ум — надо доставать таблетки Вэй Ина, которые Сюэ Ян брал с запасом и закидываться ими. Есть ещё те, на которых сидит Яо, но они тут явно не подходят. Не факт, что он успеет сожрать хотя бы одну, прежде чем его заполнит безумием. В дополнение, приходит идея, что нужно брать байк и пытаться выбить эту мразь адреналином. Раньше, по крайней мере, хоть немного, но помогало. А сейчас надо сделать так, чтобы Синчэнь ничего не заметил. Пачка ванили лежит во внутреннем кармане куртки, её стоит отнести домой, а своё сумасшествие попытаться затолкать куда-нибудь подальше. Сюэ Ян открывает входную дверь все ещё чуть трясущейся рукой, и сразу слышит оклик с кухни: — Ты чего так долго? Все нормально? Я уже хотел звонить… — Конечно, нормально. Что мне дождь сделает? Просто не сразу смог найти. Все внутри передёргивает одновременно нервной и теплой волной, когда в поле зрения появляется Синчэнь, который забирает упаковку ванили, и начинает вслед за курткой стаскивать с него мокрую толстовку, недовольно приговаривая: — А ну быстро раздевайся и марш в ванну. Почему нельзя было взять зонтик..? — Терпеть их не… — ему не дают закончить фразу, прерывая поцелуем. — Дурак. У тебя губы холодные, как у мертвеца. — Ну так согрей, — моментально поступает предложение. — Иди грейся под душ. Ты хочешь меня или пирожные? Через полчаса будут готовы и мне ещё крем доделывать. — Почему я должен выбирать? — капризно жалуется Сюэ Ян и смеётся, тут же целуя в ответ. От вкуса знакомых губ он чувствует прилив свежих сил, почти уверенность в том, что со всем справится. Синчэнь строго смотрит. — Нет, мы не будем делать этого на столе, обсыпанном сладкой мукой. Я сказал, не будем… Ох, — как-то само собой получается, что его ноги уже обхватывают чужую талию. Когда есть возможность, Сюэ Ян, прикрываясь ночной работой, гоняет, как умалишённый. Делает на свободных треках и трамплинах такое, на что бы раньше никогда не решился из-за крайней рискованности трюков и элементов. Но ему остается лишь молится, чтобы не разъебаться, и чтобы тьма утолилась хотя бы этим. У него дыхание сбивается и все мышцы потом болят от перегрузок. Он выматывает себя на трассах почти до беспамятства. Но это не помогает. Сюэ Ян иногда почти на физическом уровне чувствует вязкую черноту внутри себя. Больше всего он боится, что опять сломается, и лишится способности контролировать разум и тело. Ни седативные, ни бешеные гонки не дают нужного эффекта: таблетки оказываются слабоваты, если учитывать возможные приходы, которые ему грозят, а адреналин глушит бушующее порой подсознание только на какое-то время. Нужно еще что-то, способное хоть немного усилить внутренний контроль. И желательно, на постоянной основе. Сюэ Ян не знает, можно ли достать подобное, но если можно — он точно знает, где. Поэтому он идёт к Мэн Яо. Они сидят в его шикарной квартире элитной многоэтажки и пьют какой-то дорогущий виски. Сюэ Ян лежит на диване со стаканом в руке, закинув ногу на кожаную спинку, и думает, как подвести разговор к тому, что он сходит с ума. Яо сидит напротив, развалившись в кресле, болтает о работе и каких-то насущных проблемах. Что-то говорит про возможность смотаться в командировку за хороший бонус. Сюэ Ян почти не слушает, смотрит, как на округлом боку бокала играет отражение пламени из камина. Эти отблески так завораживают. Яо над чем-то смеётся, запрокинув голову, упоминая своего благоверного, который сейчас утрясает какие-то личные дела, и Сюэ Яну кажется, будто между его бровей мелькает красная точка. Яо поворачивается, его губы не двигаются, но Сюэ Ян слышит: — Убьём его. Тяжёлая сабля со свистом рассекает воздух и отрубленная голова Не Минцзюэ катится по полу. Смотрит пустыми глазами. Зрелище, как некогда сильное, полное стальной мощи, тело превращается в пустую тряпичную куклу — невероятно очаровывает. Жизнь и кипучая энергия уходят безвозвратно… Хочется увидеть это ещё раз. Еще хоть раз… Его отключает. Он приходит в себя, когда пытается вдохнуть, но вместо этого легкие заполняются водой. Дышать нечем. Чья-то рука, крепко вцепившись в волосы на затылке, дёргает наверх, и желанный глоток воздуха наконец-то расправляет грудь. С волос на лицо и за шиворот течет, глаза заливает. Сюэ Ян кашляет, отплевываясь от воды, и пытается продышаться. — Пришёл в себя, мать твою?! — Яо всё ещё держит его запрокинутую голову. — Это что за дерьмо ты тут устроил? Дыши давай! — Ты… Ты хотел меня утопить? — хрипло выдыхает Сюэ Ян. Под рёбрами горит от нехватки кислорода. — А как мне ещё было привести тебя в чувство, психопат несчастный?! — слышится почти визгливый, злобный ответ. — Скажи спасибо, что я тебя бешеного умудрился до ванны дотащить, а не бутылкой по голове огрел! — Отпусти… Кажется, ушло, — пальцы на затылке разжимаются и Сюэ Ян, сплевывая воду с привкусом железа, опирается о край раковины. — Такое уже было? — на этот раз более спокойным тоном спрашивает Яо и хмурится, скрестив руки на груди. Он весь растрепанный, от дизайнерской укладки не осталось и следа. Ворот рубашки перекошен. Кажется, у него на шее свежие царапины. Сюэ Ян смотрит на свои пальцы. Под ногтями следы крови. — Один раз. Я пришёл к тебе за таблетками. Не успел сказать, — он прикрывает глаза и ждёт пока барабанящий стук в висках утихнет. Как ни странно — отпускает довольно быстро. — Сейчас вернёмся в комнату, сядешь и нормально расскажешь, что с тобой. И чем оно проявляется. Ну… Помимо этого… — Яо неопредёленно взмахивает рукой. — Меня скоро доконает, что под каждого из вас ещё и колеса персональные подбирать надо… — Я тебе что-то сделал? Ничерта не помню… — Сюэ Ян надавливает пальцами на веки, под ними почему-то жжёт. — Хочешь подробностей? — слышится чуть глумливый вопрос. — У тебя вдруг стали абсолютно бешеные глаза и ты начал говорить, что мы должны отрубить голову кому-нибудь ещё. Не уверен мне ли вообще это было адресовано. А потом тебе, кажется, прямо здесь и сейчас захотелось проверить можно ли оторвать голову голыми руками. Действительно, зачем искать кого-то, если есть я? Но твоё одержимое этим дерьмом тело сильно вело, поэтому у меня вышло оттащить тебя в ванну. И притопить. Видишь, сработало, — Яо смотрит на него изучающе, словно старается понять, что происходило в тот момент в чужом мозгу. — Блять. Мне пиздец, — комментирует Сюэ Ян, думая о том, что при другом раскладе, он мог бы преспокойно оставить в этой квартире обезглавленный труп. — Яо, почему вода такая? Откуда столько крови? — глубокая раковина заполнена мутной красноватой водой. — Из твоих глаз. — Мать твою… — Сюэ Ян опускает взгляд и замечает на футболке темные следы. — Это что ещё за хрень? — Понятия не имею. У меня такого не было, — Яо недовольно кривится, на его чёрной атласной рубашке пятна чужой крови почти незаметны. — Это ведь не от моих таблеток? — Нет, я их не пил. Только те, что ты дал для Вэй Ина. — Тогда я без понятия, почему твои глаза внезапно захотели порадовать нас кровавыми слезами, — он задумчиво барабанит пальцами по краю раковины. — В первый раз ничего такого не было. Только лифт дождем из крови затопило. — Лифт. Дождем из крови. Прекрасно. Ну, видимо, это выход на новый уровень, — мрачно шутит Яо. — И тогда меня не отрубило, — прикидывает Сюэ Ян. — Зато потом был жёсткий отходняк, которого сейчас почему-то нет. — Скорее всего, его нет потому, что тогда ты неосознанно пытался сопротивляться, и умудрился остаться в сознании. Думаю, телу не очень понравились последствия, и сегодня оно решило, что проще будет впустить внезапных гостей без твоего ведома. — Охуеть, — других слов просто не находится. — Что ты чувствуешь, когда оно тобой овладевает? — спрашивает Яо. Сюэ Ян поднимает на него всё ещё немного дикий взгляд. — А то ты на себе не ощутил? — издевательски спрашивает он. — Мне хочется убивать. Как раньше. Даже сильнее. — Это я уже понял, маньяк долбаный, — фыркает Яо и швыряет в него полотенцем. — Приводи себя в порядок, а я найду во что тебе переодеться. И подробно просветишь меня, как, когда и почему все началось. Нам не помешает ещё выпить и надо думать, чем тебя пичкать. От тех, что ты взял, проку при резких обострениях мало, а от моих — разве что глаза окончательно вытекут. — Яо, я совсем с катушек слетаю? — произносит Сюэ Ян, промокая лицо и волосы. На белом полотенце тут же остаются бледно-розовые разводы. — Пока у нас есть вариант с таблетками, а вот если и он не выгорит, тогда даже я не знаю, что делать. — Очень обнадеживающе. Через некоторое время Сюэ Ян вновь падает на диван и, заливаясь виски, рассказывает обо всём, начиная с Лань Ванцзи и до сегодняшнего инцидента. На удивление, немного неловким оказывается упоминать, что его клинануло в момент оргазма. Обычно, с непристойными разговорами и их подробностями проблем не возникает, но это внезапно становится слишком личным. Яо лишь вздергивает бровь и, забравшись в кресло с ногами, продолжает методично просматривать на планшете какие-то личные записи. Лабораторные сводки по экспериментальным и обычным препаратам. Иногда переспрашивает и хмурится, когда слышит, что Сюэ Ян совсем не чувствует, когда может накрыть срывом. Потому что свои он ощущает заранее, и обычно успевает предотвратить. При этом вовсе не испытывая тяги перебирать руками чужие внутренности или отрывать головы. Зато теперь у него на переносице красуются недавно купленные очки в тонкой черно-золотой оправе. А вот чем придётся пожертвовать самому Сюэ Яну, даже думать не хочется. — Я записал тебя на МРТ на завтра, проверишь голову, мозги, глаза… Да всё, что угодно. На всякий случай. Нам нужно исключить физиологию. Утром зайдёшь ко мне в кабинет, заберёшь таблетки, срочный запрос я уже подал, за ночь сделают. Сюэ Ян только кивает, покидая квартиру в каком-то оцепенении, и с отвратительным ощущением, когда сам ничего не можешь. От этого невероятно мерзко. Но ему остаётся лишь скрипеть зубами от бессилия и надеяться, что таблетки помогут.