Рождённая под знаком Змея

      Твёрдо стоять на ногах и здраво мыслить я смогла только спустя пару суток.       Как доползла до Гильдии, я помнила плохо: вроде очнулась с утра в лодке, как-то проползла в город и до склепа, где снова «прилегла» в кустах, пока пасла вход. Помню, с какими лицами меня встретили воры, успевшие помянуть меня медовухой. Я даже всучила в руки рыжеволосому норду купчую на поместье и обменяла пару побрякушек на лечебные зелья, напившись которых, провалилась от бессилия в тяжёлый беспробудный сон. Впервые я порадовалась, что вокруг есть люди: в кошмаре мне то и дело являлся дракон с огненными глазами и окровавленной пастью, изрыгающей пламя, но жители Цистерны, заслышавшие моё отчаянное бормотание и стоны, избавляли от пытки коварной Вермины.       Проснувшись, я первым делом обнаружила гильдейскую броню на сундуке, в которую с радостью облачилась, отмечая, что она весьма недурна: лёгкая, надевалась быстро, не коим образом не стесняла движений, и к остальному имела множество кармашков и отсеков. Даже на брюках и сапогах, каблуки которых были отделаны для бесшумности, нашлись потайные кармашки! Прибавить к этому зачарование – и вот моя кираса кажется жутко неудобной и даже тяжёлой. То-то каждый гильдейский вор после мордобоя так трудолюбиво корпит над штопаньем прорех в мягкой коже.       Из потолочного отверстия лился мощный поток света, в котором клубилась мелкая взвесь водной влаги, а в Цистерне крутилось достаточно бодрствующих – день клонился к вечеру. Пошатываясь, я направилась в сторону «обеденной зоны» в надежде уцепить что-нибудь из еды и промочить спёкшееся от жажды горло, попутно озираясь по сторонам. Большинство воров восседало за столами, что-то обсуждая со смехом или возмущением; бывший бандит, насвистывая, точил оружие; рядом с ним топтался один из лучников – тихий высокородный босмер. Я дёрнула уголком рта: причина столь умиротворённой картины крылась в отсутствии «гильдейской верхушки», поскольку ни Главы, ни его первого помощника в поле зрения не наблюдалось. И если рыжий вор и сам был не прочь посидеть за компанию, то вот Мерсер бы точно разрушил ленивую идиллию среди воров.       Новоиспечённые «коллеги» заметили моё приближение, на удивление радостно поприветствовав многоголосым окриком: «Привет восставшим из сырой кровати!.. Аркей тебя не принял, зато мы примем, садись!.. Когда проставляться будешь?». Я тихо улыбнулась всплывшим тёплым воспоминаниям, выдавив хрипатым голосом: «Попить бы». «Это у нас завсегда! – весело отозвалась светловолосая нордка, выуживая из-под стола бутылку светлого, пшеничного пива. – Угощаю!». Подивившись такой щедрости, я благодарно приняла бутыль, усевшись наконец за стол:       - А в честь чего… такой подарок?       - Приятному человеку и подарки делать приятно, - подмигнув, широко улыбнулся молодой норд, комплекцией больше похожий на крупного имперца. Помнится, именно он у меня монетку украл.       - Это тебе благодарность от всех нас за избавление от «Златоцвета», - затараторила светловолосая воровка. - Видишь ли, когда Векс вылазку провалила, мы все в лужу так и сели: уж если признанная Гильдией воровка не справилась, то большинству и пытаться не стоит! Но дело Чёрного Вереска долго висеть в воздухе не может, так что стоило Фрею распределение начинать, как мы все, ну…       - На очко-то и присаживались, - припечатал подошедший вор-бандит, басовито хохотнув и задорно подмигнув. Я понимающе кивнула, отпив немного из бутылки. Пиво, остывшее, свежее, чуть ударило в ноздри. Понятно теперь, почему я вдруг стала в чести у воров (сомнительное достижение): каждый из них мог оказаться на моём месте, но благодаря моей глотке, выжравшей не одну бутылку Алто в «Вайлмире», обстоятельства сложились иначе, и я спасла «рядовых» от прогулки в гости к Аринготу.       - Тебя ведь Энн зовут? – оторвал от размышлений голос всё той же нордской девушки с волосами цвета пшеницы и бездонными светлыми глазами. – Я Треки.       - А я Випир, - тут же вклинился молодой норд, опрокинув в себя кружку пенного, - лучший щипач Гильдии Воров, между прочим!       - Синрик Энделл, - косясь на норда, сказал бретон с колчаном за спиной, с ядовитой ноткой передразнив подбоченившуюся позу норда, - лучший лучник Гильдии Воров.       Воры дружно хохотнули, но хвастун толи не заметил язвительного укуса, толи спокойно проигнорировал. Голос подала другая воровка, Сапфир, стоявшая поодаль:       - А ты… и правда дракона видела? – в голосе зазвенела неподдельная тревога. Я кивнула. – Когда он напал, ты была там, в поместье?       Посыпались вопросы со всех сторон; воры затребовали рассказ о моих проделках в «Златоцвете», хотя больше интересовал всех, бесспорно, дракон.       - Жаль меня там не было, - огорчённо протянул главный хваста Гильдии, когда я наконец закончила рассказ, дав отдых онемевшему от долгой болтовни горлу, - уж я б в такую цель пострелял!       - Или сщемал со всех ног, что вероятнее, - скептически бросил мой соплеменник, Рун, подошедший в процессе рассказа. Вклинился и бывший бандит:       - Випир, даже не пытайся выёбываться! Это тебе настоящий дракон, а не байки, которые ты стелить любишь. У девчонки яйца крепче твоих!       - А что Мавен? – задала я самый важный вопрос, глядя на воров, занятых очередным спором.       - Ты у Брина спроси, - посоветовал босмер, - он как раз скоро с рынка придёт…       - Шоровы кости, Мерсер вернулся, - быстро проговорил кто-то, после чего все дружно повскакивали со своих мест, разлетаясь по углам Гильдии. Я обернулась: шагая широким шагом, немолодой мужчина, волосы которого серебрились в освещённом пятачке, грозно прошествовал через Цистерну к своему столу, по пути рявкнув на несколько «лоботрясов». Глава Гильдии действительно был достоин нехилой доли уважения, ведь двадцать пять лет главенства за спиной Фрея не шутка, тем более если надо строить толпу лентяев и любителей дармовщины. Вздохнув, я направилась во «Флягу».       В таверне было всё по-прежнему: хозяин смерил меня неодобрительным взглядом, хмуро зыркнул в мою сторону его косматый имперский друг, подняли головы трое проходимцев в лохмотьях, пришедшие, видимо, из недр Норы. Скупщица нашлась на привычном месте, но, увы, я не смогла отделаться и от половины награбленного у Арингота: редгардка заявила, что не располагает сейчас такой суммой. Да уж, Гильдия, где нельзя сбыть «наработанное», весьма сомнительное заведение. Заметив мою кислую мину, меня подозвал к себе пожилой бретон, предложив выпить что-то «приятнее и крепче воды».       - …раньше здесь было народу, как в Имперском городе, - проговорил он, вздохнув, - а сейчас люди уходят из Гильдии на дороги, старые связи рвутся, как паутина на ветру, а заказов всё меньше… Фляга, Гильдия – всё разваливается, а мы потеряли самое главное – авторитет.       - И ты винишь в этом… проклятие? – осторожно спросила я. Надо сказать, пожилой вор мне понравился: его манера речи, смеющиеся глаза с хитрецой и нечто неуловимо отеческое действовали успокаивающе.       - Дай угадаю, тоже думаешь, что я спятил? Твоё дело, но попомни мои слова: нас прокляли, точно тебе говорю. И пока мы не плюнем в морду этой силе, не переборем её, нам не подняться с колен… а потому чем больше мелкой работёнки будет выполнено, тем шире о нас пойдёт молва и тем больше влияния и денег вернётся к Гильдии. Понимаешь, о чём я?       - Работать и ещё раз работать, - улыбнулась я. Бретон щёлкнул пальцами, мол, угадала, я же направилась к зашедшему в таверну рыжеволосому норду, что, перекинувшись с трактирщиком парой слов, уселся за столик, ловко пересчитывая блестящие септимы.       - Есть разговор, - плюхнувшись на свободный стул, в лоб выдала я норду.       - А, очухалась наконец, - мельком взглянув в мою сторону, собеседник сгрёб деньги в кошель.       - Как там Мавен? «Златоцветом» довольна?       - Не то слово, детка, - бархатисто рассмеялся вор. – Там, конечно, погрома не на одну сотню, но Арингот потерял много людей в ту ночь, они давай требовать доплату. Короче говоря, с утра он приполз к ярлу и, протирая коленки, умолял дать ему стражников для охраны пасеки, мол де, наёмников он разгонит, готов платить за стражу с процентами и прочую масляную лабуду. А поскольку у Лайлы совет был по случаю дракона, то там присутствовала верхушка, в том числе и…       - Мавен, - договорила я, чувствуя укол совести за мытарства невинного эльфа. Вор кивнул:       - Именно, детка. В общем, стражу он вымолил, поластился, попрогибался, так что Мавен успокоилась после разгрома пасеки и вестей о продаже.       - Наверное, уже готовит план, как сжить покупателя? – обречённо спросила я, уже предполагая, кого́ она отправит рвать глотки.       - А вот тут есть загвоздка… Мы не знаем, кто пасеку прикарманил, - норд поскрёб шрамированную щёку, потом окликнул пожилого вора. – Дел, Левша дал наводку на счёт купчей и символа?       - Нет, Бриньольф, - меланхолично подливая себе выпивки, отозвался тот из угла, - зато обмолвился, что снова повышает тариф… на двадцать процентов.       - Даэдра забери этого вымеска, - буркнул рыжеволосый вор, шумно вздохнув. Заметив мой вопрошающий взгляд, норд чуть поморщился, зачесав назад пятернёй упавшие на глаза пряди. – В купчей на поместье нет имени покупателя, только какая-то печать да имя представителя, но я, хоть убей, ни разу его не слышал, да и никто из наших тоже. Видимо, кто-то из чешуйчатоголовых, некто «Гаджул-Лей».       Я прошептала заклинание Ясновидения, держа услышанное имя в голове. Дымка бурлила на моей ладони, будто морская пена, но осталась на месте. Я развеяла магию, встряхнув всё ещё слабую после раны руку:       - Имя поддельное, но вот что странно: кажется, во всём Тамриэле не сыскать никого с таким прозвищем. Такое редко встретишь…       Норд присвистнул, наблюдая за мной. Старый вор угрюмо буркнул из угла: «Не свисти, итак денег нет». Рыжеволосый собеседник улыбнулся с хитрым прищуром:       - Детка, да ты и впрямь владеешь Иллюзиями! Хм… ну что ж, остаётся Левша. Подсобишь? Надо убедить его, что с нами шутки плохи.       - Деньги будут? – норд кивнул, одобрительно хмыкнув. Что ж весьма привычное для меня дело. - Кто он и чего боится?       - Левша один из стражников, который до сих пор сливает нам сведения о действиях и планах Лайлы и помогает нашим из каталажки выбраться, - начал вор. – Раньше, говорят, был наёмником с поклажей не самых приятных делишек, но струхнул после пробитой коленки и ушёл в стражи порядка. Этот шалопай пару раз уже натыкался на штыки, когда его на ковёр капитан стражи вызывал. Недавно в Рифт даэдра принесли одну занозу на наши задницы, Мьол, за ней всюду таскается Эйрин, в слюни от каждого её слова исходит. Девица возомнила себя мессией, что избавит город от бед, в коих винит в первую очередь Гильдию, а потому готова покарать воров и тех, кто с нами связан.       - Припугнуть Левшу воинственной бабой? – улыбнулась я.       - Ха-ха, в точку, детка, - рассмеялся вор густым баритоном, - он перед ней лебезит, что зубы сводит. С Левшой мы на пристани у порта всегда видимся, по темноте.       - Тогда у меня есть кое-какая идея, - вспомнила я одно своё дельце в Вайтране. Забавный был случай! – Сможешь привести Мьол к месту встречи с Левшой?       - Для тебя всё, что угодно, детка, - ухмыльнулся норд в своей излюбленной манере.       Время пролетело незаметно. Успех в «Златоцвете» поднял мне авторитета в Гильдии, так что появились желающие «поболтать». Пока я латала порванные брюки, успела поговорить с имперцем, чья койка была рядом с моей, а потому мужчина больше всех пострадал от моих ночных кошмаров. В тренажёрном зале, где я пыталась взломать хоть что-то, ко мне подошла светловолосая Треки, что «по секрету» рассказала о тайне прозвища «главного бздуна Гильдии» Випира, прошлом Синрика и своих проблемах со стражниками из-за несогласия с политикой Ульфрика. Я было попыталась намекнуть ей, мол, можно что угодно думать, ибо мыслей не прочитать, а говорить иное, но девушка, как истинная нордка, упрямо гнула свою палку к излому. Чует моя задница, она треснет и не раз, тем более что Треки уже сажали за «толкание речей» на хлеб и воду в местную каталажку.       Вечером, собравшись, я выбралась на свежий воздух в полном обмундировании, шагая к условленному месту. Рыжеволосый норд дал мне настоящее имя Левши – Фильрик – так что с магией Ясновидения я ошибиться не могла, бодро шагая по деревянным мосткам с Приглушением в подмётках. Дерево устало скрипело под сапогами, вторя тихому плеску озёрных вод и песням лягушек из илистых норок, поросших ряской. Натянув маску на лицо, поправив капюшон, я вырулила из-за угла к одинокой фигуре с ведром и удочкой.       - Я от Бриньольфа, - коротко бросила я. Мужчина поморщился:       - Что, сам показываться не захотел? Или тебя в качестве возмещения затрат прислали?       - К слову о затратах, - сделав паузу, я успела прошептать заклинание Страха, спрятав его в левой ладони за ножнами кинжала, - тариф не меняется. Ты будешь работать на Гильдию на прежних условиях.       - Гха-ха-ха! – мужик рассмеялся, будто собака забрехала. – С хера ли? Слышь, девка, я не знаю, каких грибов вы там наебенились, но диктовать условия не ваш конёк! Либо плати́те, либо пожинайте плоды, а иначе знаешь, что́ будет?       - Знаю, - я, сделав шаг вперёд, резко подняла правую руку с зажатой в ней запиской, что живо привлекло внимание напрягшегося мужика, и я успела незаметно впечатать в него накопленный сгусток магии. – Здесь указано имя, информация о котором нам нужна. А теперь слушай внимательно: либо ты работаешь на Гильдию, либо ты больше нигде и никогда не работаешь. Меня послали в качестве крайней меры: убедить или избавиться. Да, мы не убиваем, но откреститься ты не сможешь, хотя и выжить вряд ли – чужой клинок разит мгновенно, я гарантирую.       До ушей донёсся знакомый раскатистый смех норда. Значит, они рядом и нужно действовать. Быстро прошептав молитву, я влепила в оторопевшего «рыбака» зеленоватую дымку, прижав его спиной к стене рукояткой кинжала. Взгляд его метался, сосуды на шее подрагивали, подтверждая, что Страх окутал и затуманил ему мозг. Схватив его ладонь, я зажала её в рукопожатии, продолжая говорить:       - …прямо сейчас сюда придёт одна знакомая тебе особа, некая Мьол, праведный гнев которой сотрёт в измельчённую соль как вора, так и ушлёпка, пожимающего руку гильдейской крысе, - мужик ошарашено кинул взгляд в сторону, откуда слышались звуки приближающихся людей, - так что расклад не в твою пользу. Однако, если ты всё же решишь остаться с Гильдией, прямо сейчас получишь прекрасную защиту с отводом от тебя подозрений Мьол. И каков твой ответ?       - За, - еле дыша, он метался взглядом, уже полностью застыв от паралича, - иа… за Гыль… с фами. Иа с фами!        - Чу́дно, - выдохнула я, быстро пихая записку с именем за пазуху Левше и расцепляя рукопожатие. Торопливо откупорив зелье Невидимости, я зажала горлышко пальцем, в напряжении ожидая.       Пара нордов, идя под ручку, вывернула на мостки, словно воркующие влюблённые, отчего я почувствовала, как неприятно ёкнуло где-то внутри. Опомнившись, я рукояткой долбанула по носу Левше, уронив его на сырое дерево, тут же наклонилась, якобы вытаскивая у него что-то, а потом припустила наутёк, выхлебав зелье с первого шага. «А ну стой!» - послышался сзади густой женский голос и тяжёлый топот. На миг обернувшись, я заметила бегущую с секирой раскрасневшуюся нордку. Сердце ухнуло в пятки. Впрочем, она быстро выдохлась под грузом доспехов и оружия, так что, попетляв, я скользнула в город.       Запыхавшись от скорой ходьбы, я приостановилась рядом со статуей Талоса, где меня ждал рыжеволосый норд с крайне задумчивым выражением лица.       - Расстроен прерванной прогулкой с прекрасной особой? – съязвила я. Норд деланно удивился, потирая подбородок пальцами:       - Детка, эта особа только сейчас осчастливила меня своей компанией, а если она ещё и согласится скрасить мне вечер непринуждённой прогулкой…       - Конечно, - с показным энтузиазмом ответила я, - прогуляется с тобой аж до Гильдии, где ты отдашь ей честный заработок. Лучше и быть не может, а?       Норд вдруг раскатисто расхохотался, мигом сбросив маску импозантной вальяжности, и, приобняв меня одной рукой за плечи, легко направил к склепу: «А ты быстро схватываешь, детка. Мне это нравится». Я лишь коротко засмеялась, всё ещё чувствуя бурлящую азартом кровь. От сердца, странным образом, отлегло.              На утро я явилась к пожилому бретону, преисполненная твёрдым желанием заработать деньжат с какого-нибудь дельца.       - Работы полно, были бы трудолюбивые руки, - не без грусти протянул старый вор, блестя лысиной в свете огарка свечи. – Есть у меня одна работёнка, которая тебя заинтересует… кое-кто подсказал, что лучше это дело оставить для тебя, так что берёг его, как последний септим.       - И что же там? – ёрзая на стуле, спросила я.       - Нужно, хм… сходить в гости к клану Снегоходов, - вкрадчиво начал старый вор, расправляя сложенную бумагу и придвигая ко мне, - и облегчить их нелёгкую ношу, избавив от этой диадемы, без крови и тому подобное. Ну как, берёшься?       Я ухмыльнулась: помнится, сучий старик из таверны, Вулвульф, глава Снегоходов! Как тут можно отказаться? Желанием лезть в чужой дом я не горела, но чем быстрее и больше я заработаю, тем скорее избавлюсь от оков Мавен. А уж совместить приятное с полезным – то сами аэдра в догму ставили! По привычке подкинув на удачу септим, я удовлетворённо кивнула, готовясь к предстоящему делу.       Пошатавшись по городу и Цистерне, я смогла выведать, сколько рож ненавистного мне клана я могу увидеть в поместье, выяснив весьма тревожную весть: Нура, служительница Мары и жена главы клана, предпочитала проводить ночь в молитвах и чтении религиозной ереси, укладываясь на покой только к часам четырём утра. На этот счёт у меня была припрятана мыслишка: за дело с Левшой рыжий жулик заплатил золотом с зельями, в число коих вошла склянка Невидимости.       Сидя ночью в плотной тени какого-то куста (куда по запаху не одна свинья нужду успела справить), я никак не могла решиться. «За дело взялся, не выполнив, не возвращайся, - вспомнилась мне хорошая поговорка, но следом в голову влетела другая, - назвался вором, живи с позором». Я вздохнула: обруч сам себя не стащит! Собравшись с духом, я отделилась от стены ночлежки, прошмыгнув к дому Снегоходов. Дверь оказалась не заперта. Очутившись в небольшой прихожей, я осторожно заглянула в холл, освещённый дрожащим пламенем нескольких свечей, рефлекторно напрягшись: на полу, раскинув руки, лежало тело в жёлтой монашеской рясе.       Я прислушалась к гнетущей тишине, но уловила лишь треск фитилей да храп со второго этажа. Осторожно подойдя к женщине, я с облегчением заметила, что она дышит; у основания шеи наливался кровью свежий синяк. Стянув пару колец и ожерелье с жрицы, я вдруг обратила внимание на странный запах: дом пропах маслами и лавандой, но резкий, тошнотворный «аромат» немытого тела тяжёлыми пластами плавал по дому. Эту вонь я уже встречала, когда тащилась по подземным тоннелям Крысиной Норы, отбиваясь от местных завсегдатаев. В доме кто-то был.       Не убирая ладонь с рукоятки кинжала, я осторожно начала подниматься по лестнице на второй этаж, прислушиваясь и воровато озираясь. Оказавшись в узком, полутёмном коридорчике, я снова прислушалась, но медвежий храп пресёк все попытки на корню. Ладони неприятно вспотели, лоб покрылся испариной, я шла, едва дыша, как вдруг из проёма показалась высокая нескладная фигура худощавого человека в протёртых лохмотьях и замотанным в шарф лицом. В жилистом кулаке человек сжимал, кто бы мог подумать, тот самый обруч.       Крупно вздрогнув, я сделала пару шагов назад, сипло выдавливая: «Отдай». Нищий же, заметно скривясь и окинув мою персону взглядом полным отвращения, развернулся и, пихая на ходу диадему в сумку на поясе, резво засеменил босыми пятками в сторону балкона, я – за ним. Бедняк, ловко перебросив тщедушное тело через периллу, спрыгнул на камни вымощенной улицы и припустил прочь. Чуть не свалившись, но удержав расстояние, я спрыгнула следом, сжимая зубы толи от возмущения после взгляда проходимца, толи от негодования драться за ворованное.       Перемахнув с разбега через каменный заборчик, я преодолела рыночную площадь в несколько секунд и почти нагнала нахала, но тот, вдруг поменяв направление, кинулся к вратам на пристань. Заметивший беглеца стражник замахал руками, мол, тормози, но тот, увернувшись от захвата, сбил человека, оглядываясь и исчезая за массивной дверью. Заметно запыхавшись, я прибавила скорости, дабы нагнать беглеца, но стражник, матерясь и кряхтя, схватил меня за ногу, и я, потеряв опору, полетела вперёд, поцеловавшись лбом с обитой железом дверью. Шипя, я рефлекторно дёрнула ногой, попав стражу закона куда-то в область глаза, струхнула и так яро рванула ногу, что запала хватило прокатиться кубарем по деревянным ступеням на пристань. Кряхтя, я вскочила, залпом выпила половину бутылька зелья Силы и побежала дальше, неотрывно следя за петляющей по пирсу нескладной фигурой и оставляя за спиной вопившего от боли стражника.       Фыркая от досады, я заозиралась: паршивец только сейчас завернул сюда, но куда делся? Ответом послужил небрежно сбитый замок на дверях рыбного порта. Вытащив кинжал из ножен, я толкнула двери, преисполненная уверенности. И тут же получила тычок ножиком под ребро, благо ножик у беглеца был из столового прибора. Пусть проколоть броню он не смог, но, навалившись с нечеловеческим рвением, смог выбить меня из равновесия, перехватив руку с кинжалом. Мне хватило пары секунд, чтобы сделать выпад и вывернуть его запястье, отчего оружие обоих глухо ударилось о дощатый пол, а мужик гортанно вскрикнул. В долгу он не остался: вцепившись неприятно тощими пальцами мне в плечи, с силой и коротким вскриком ударил меня спиной об стену, а потом потянул в бок, надеясь повалить. Я же, закашлявшись и чуть не рыча, вцепилась в бочину прохудившихся тряпок нищего, повалив вместе с собой озверевшего соперника.       Падая, я задела одну из бочек, что опрокинулась, вываливая на деревянный пол кучу неприятно холодных, скользких рыбьих тушек. Нищий, придавив меня своим телом, покрыл меня отборным матом, схватил в руку лосося за хвост и принялся меня им лупить по чём придётся. От неожиданности я даже глаза прикрыть не успела – попавшая на лицо слизь щипала, мешая смотреть, но нащупать рукой рыбину я смогла, хлеща в ответ соперника по лицу. Пожалуй, это был самый мой странный бой…       Устав, я схватила бедняка за одежду, попытавшись стряхнуть с себя, но тряпки лишь звонко порвались, оставляя на пальцах противный сально-масляный налёт. Бедняк, вопя что-то тонким голоском, откинулся назад, торопливо поднимаясь, но я вскочила чуть раньше, в один шаг приблизившись к хрипящему сопернику. Вывернувшись, он снова навалился на меня всем телом, но на сей раз я не устояла и полетела в большую ванну с рыбьими очистками, расплёскивая тухлую жижу во все стороны. Крикнув что-то на прощание и подхватив мой кинжал, нищий дал дёру, стуча босыми пятками по пирсу. Лёжа в отвратительной ванне, я устало выдохнула, вытаскивая из вязкой жижи руку с зажатой в ней орхаликовой витой диадемой с россыпью изумрудов.       - Карманные кражи и правда хорошая штука, - ухмыльнулась я, а потом, кряхтя и охая, выбиралась из бадьи. По запаху я теперь переплюнула не только бедняка, но и любого почитателя Намиры.       Всполоснув от рыбьих кишок обруч, я поплелась по пирсу, попутно выковыривая крупную чешую, рыбьи глаза, воздушные пузыри и плавники из волос, карманов и капюшона. Позже обнаружилось, что все врата Рифтена закрыли, видимо, из-за наших «салок». Выход остался один: взламывать дверь Медовика, что имел вход как со стороны города, так и вне городских стен.       Доставая отмычки, я, вздохнув, принялась ковырять замок. Я слышала, в Медовике жил тан Лайлы со своей жутко капризной жёнушкой, что, наверняка, спят в такой поздний час. Стоило мне проскользнуть в дом, как я застыла будто Гьюкар на равнине. Во-первых, какой идиот придумал вход прямо в жилую спальню?! Во-вторых, супруги не спали… застыв, два обнажённых тела, блестевших от пота в свете очага, уставились на меня, нарушившую идиллию страстной ночи не только своим «явлением», но и тошнотворным ароматом гнилых рыбьих кишок.       Разъярённый редгард, размахивая статуей Дибеллы, понёсся за мной голышом, когда я юркнула в просторную столовую. Из спальни вопила не менее разъярённая жена, отчаянно пытаясь выбраться из пут покрывал. Швырнув под ноги редгардцу стул, я сняла засов с двери и, на прощание отобрав у растянувшегося на полу мужчины статую, выбралась на воздух под оглушительные крики женщины, что они «немедленно покидают Рифт». Отсидевшись в палисаднике, я проскочила мимо патруля стражников, бегом добираясь до заветного склепа.       - Значит, ты и гастролёра проучила, и заказ завершила? – сдерживая улыбку, пожилой бретон постучал пальцами по столешнице, рассматривая меня. Остальные воры Цистерны в эмоциях не сдерживались. – Похвально-похвально… Что ж, вот твои денежки.       А после несколько дней кряду молва о Гильдии прочно держалась на устах горожан. Медовик и правда опустел: стервозная жёнушка закатила истерику прямо перед Лайлой, жалуясь на беспредел воров, а после гордо укатила с мужем из Рифта. Ярл же, загоревшись праведным гневом, уже хотела отправить отряд на зачистку Крысиной Норы, но к стенам города прибыл каджитский караван с такими расшитыми и пушистыми коврами, что даже Мавен купила парочку! Воры, они есть и будут, а хороший ковёр надо ещё успеть выцепить, не так ли?