Рождённая под знаком Змея

      Лодка скользила по тёмному зеркалу ночных вод. Массер и красавица Секунда вступили в бой с тяжёлым пологом туч, пригнанных упрямым пастухом-ветром. Плеск волн, тихие переговоры дерева и солёной воды, трепещущий за тонким стеклом огонь и молчаливые громады-корабли приплывших под ночь торговцев, вставших на якорь в водах столицы – невиданная музыка ночи переплеталась с перестуком сердца. Свежий солёный ветер трепетал в пологе капюшона, будто пойманная в ладони пичужка.       Грот Сломанное весло зиял огромной чёрной пастью. У берега – несколько лодок, а более ни единого упоминания о присутствии мера или человека. Лодка мягко ткнулась в глинистый берег, поросший уже пожелтевшей скудной травой. Кустарники тревожно зазвенели на стылом ветру иссохшими листьями, свернувшимися в трубочки. Я нырнула во тьму пещеры, боязливо оборачиваясь.       Огромный грот был в высоту как две Цистерны, с потолка которого свисали враждебно оскалившиеся кинжалы-сталактиты. Деревянные мостки-дорожки, переплетаясь клубком ужей, уходили на два яруса, висящих высоко над водами, в коих чернели листовидные тени лодчонок. Эхо чуть донесло до меня далёкий гогот, приглушённый кашель да совсем рядом плевок – дозорные прятались на высоких каменных плато, скрытые снизу мраком и постройками.       Я шла осторожно. Зелье Невидимости, что пряная мята, приятно сковало ноющий от голода желудок. Миновав дозорных и запомнив их расположение, я дошла до главного оплота пиратов: несколько остовов кораблей, посаженные точно овощи на шпажки, висели друг на друге, соединенные балками, лесами и лестницами. Любоваться долго времени не было. Выцепив сидящих за столами выпивох с картами, я метнула сгусток магии Бешенства, тут же опрокидывая в себя склянку зелья Магии. А потом снова и снова – Ярость перемешивалась с Бешенством, охватывая всё больше сбегавшегося на шум народа. Разбуженные бандиты собирались в единый ком, жужжащий звоном клинков, секир и топоров, гудящий выкриками, злостью и гневом. Несколько человек попадали в воду, израненные или вовсе мёртвые. Заалели воды грота.       Через половину часа всё стихло. Улеглись крики, пираты попадали на пыльный камень. Перестали дёргаться в агонии тела надетых в падении на острые камни и деревянные пики; всё ещё ярко полыхал бедолага, попавший в кузнечный очаг, отравляя воздух смрадом жжёной плоти. Обнажив клинок, я медленно спускалась с самого высокого плато, откуда наслала погибель на клан Чёрной Крови.       Я осторожно переступала через тела. Кровь, всюду кровь. Земля парила остатками тепла, сбегающего из остывающих тел, луж алой жижи, размозжённых черепов и внутренностей. Беспощадными врагами в яростном бою полегли семнадцать бандитов. Дом, ставший могилой, утоп в глухой тишине. Я оглядела поле брани: недостатком магии Иллюзий было лицезреть выживание самого сильного бойца, пусть и ослабленного своими же людьми, но теперь ещё более разъярённого болью утраты. Иное чувство встречалось редко. После побоища покалеченные воины были похожи на сломанных деревянных чучел – в непонимании они бродили меж тел союзников, порой горько рыдая навзрыд. Стоило увидеть меня – неизвестную фигуру, ставшую причиной погибели, - разум заволакивал куда более сильная ярость, что не шла в сравнении с иллюзорной. Истинные эмоции превращали человека в буяна, зверя. Так я навсегда запомнила – неплохо сначала применить Успокоение, а потом уже смотреть исход.       Но здесь был не тот случай.       - А… Вот оно, кхе-хе-х, что, - прохрипел вдруг грубый от махорки голос. Я обернулась. – Ил… тьфу. Маг. Кгхе, тьфу. Иллюзионист?       Мощная фигура бандита развалилась в обломках мебели. Распоротый бок, пронзённое стрелой колено не позволяли ему встать. Мужчина с силой зажимал кровоточащее горло, отплёвываясь сгустками кровавого студня. Тяжёлое дыхание сбивалось, переходя в сиплый кашель. Он умирал. Я кивнула, сжимая клинок.       - Трус, - прохрипел пират. – Я… мои люди, клан, кхе-хе. Чёрной крови, мы тебя не забудем. Уф, тьфу. Капи… Капитан Харгар! Ты… кгхе-гх. Ещё услышишь моё имя. Напоследок. А потом сдохнешь, как свинья!       После натужного последнего вскрика пират зашёлся в кашле, корчась от боли. Я убрала клинок, молча смотря на последнего выжившего. Он что-то ещё неразличимо рычал мне в спину, когда я направилась в верхнюю комнату – «каюта капитана» с самым ценным добром, планами и прочими бумажками. Доказательства, халявные товары, деньги и кусочек истории некогда неустрашимых пиратов Чёрной Крови, в чьем падении сыграли роль случайный обвал грота и моя магия Иллюзий…       Обтерев сапоги от крови об найденные тряпки, я покину побоище, потонувшее в могильной тишине.              Брелин сухо отправил меня на девять ветров Кинарет, передав записку от Виттории и забрав «разоблачительные» документы. «Будь завтра у таверны поутру в восемь. Я пришлю за тобой», - ровным почерком выведено на отбеленной бумаге. Неудивительно. Я вернулась в Солитьюд в четвёртом часу ночи, когда имперка посетила в объятиях Вермины не один императорский приём. Я отправилась в таверну несолоно хлебавши.       Огромный красный глаз Массера осматривал комнату через открытое окно в «Смеющейся крысе», пока я, ворочаясь, пыталась заснуть. Сон не шёл, и на алкоголь, ни чтение, ни свежий воздух не заманили в ловушку желанную дрёму. Беспокойство и вина заговорщицки переговаривались обрывками мыслей и образов, прогоняя спокойствие и покой души. Когда первые петухи с фермы Катлы возвестили о скором рассвете, я болезненно простонала. Голова нещадно раскалывалась. Может, когда снова окажусь под спасительным от чужих ушей, цепких рук и осуждающих взоров каменным покровом Цистерны, смогу наконец заснуть?       Бледное лицо с прочно залёгшими синими тенями под глазами в обрамлении чёрных мокрых волос казалось тусклее обычного. Расчесавшись и убрав локоны назад, я выдохнула. Пора.       Всё утро я варилась в своих мыслях бычьим мослом для наваристого бульона, ведь даже заняться поисками Довакина оказалось невозможно – Алвор из Ривервуда успел покинуть столицу. Мальчик-посыльный нашёл меня многим позже восьми, когда затылок уже немало ныл от упиравшейся в него деревянной опоры, служившей мне спинкой импровизированного табурета из старой бочки. Словно фалмер на сигнал тревоги, я спешно направилась к Мрачному замку.       На главную площадь, напротив дверей в темницу, в сопровождении фрейлины поднялась Виттория Вичи в накидке, подбитой мехом северной лисицы и украшенными камнями ажурными фибулами. Коротко поздоровавшись, мы зашли в темницу.        Виттория умела вести дела, а потому нас благосклонно пропускали всё глубже и глубже. Чем ниже шли ступени, тем сильнее колотилось моё сердце. Главный тюремщик Мрачного замка Атар, а по совместительству и палач, мрачно сдвинул черные густые брови, став ещё более похожим на грозовую тучу. Как и подобает палачу и тюремщику редгард всегда выглядел устрашающе с «макияжем» из угольных пятен от головного мешка, который иногда надевал на казни, дабы не забрызгать «грязной кровью» лицо.       - При всём уважении к вам, Виттория, - пробасил он, - мне нужно подтверждение!       - Оно будет, Атар, - спокойно ответила Вичи, чуть вздёрнув носик. Редгард неодобрительно зыркнул в мою сторону, отчего я выпала из размышлений, растерянно бегая глазами от одной персоны к другой.       - Тогда девица подождёт его здесь, со всеми удобствами, гарантирую.       Нужно было что-то придумать. Я вспомнила «сокровища», найденные у Чёрной Крови.       - Есть это, - я вытащила широкое кольцо с сапфиром и мелкой россыпью бриллиантов. На внутренней стороне выло выгравировано «Кассиопея», кто бы то ни был. – Кольцо, подаренное ей отцом. Здесь её настоящее имя.       - Хм, - повертев его в пальцах, Атар скривил рот (верный признак, что палач попался на удочку). – Посмотрим.       Все вместе мы спустились вниз. Сердце гулко билось где-то в ушах от волнения. Лишь бы Сапфир ничего не выкинула!       Прогнав стражников, Атар подвинул стул к одной из клеток, услужливо помог Виттории усесться. Сердце сжалось под тяжестью вины: Сапфир в простой одежде, похожей на мешок с проделанными дырками, сидела на полу, прикованная руками к стене, опустив голову.       - Тебе знакомо это? – громко пробасил палач. Тело за решёткой дёрнулось, зашевелившись. Девушка подняла голову, встретившись взглядом со мной. Тишина пропиталась невысказанными словами в глазах воровки. Я немо открыла рот, потупив глаза.       - Думаешь, я это украла? – хрипло отозвалась воровка палачу дерзко, громко.       - Тут гравировка, - продолжил тюремщик. – Какая и что она значит?       - Оно у тебя в руках, - огрызнулась Сапфир бесстрашно, - возьми и прочитай!       - Кассиопея, прошу вас, - я шагнула ближе к решётке, незаметно подав знак «первое», продолжив горячо, - отец ждёт вашего возвращения…       - Заткнись, - рявкнул тюремщик, схватив меня за плечо и развернув рывком к своей роже, - кто давал тебе разрешение открыть рот?!       - Атар! – вскочила Виттория.       - Дорого же тебе обойдётся твоя выходка, тюремщик! – злорадно засмеялась вдруг воровка, поняв мой намёк. Редгард кинул на меня злобный взгляд, что-то прорычав сквозь зубы.       - Будь добр, - отчеканила Вичи, вздёрнув подбородок, - веди себя, как подобает цивилизованному человеку, а не дикарю! Ты заартачился отпустить человека высокого сословия, но безрассудно упустил из-под носа мародёра, которого, к слову, Энн нашла этой ночью и избавила Нирн от его души.       Вичи помахала перед носом Атара дневником капитана Харгара. Я кивнула в лёгком поклоне Виттории. Надо же, до чего удачно получилось…       - Я не нуждаюсь ни в чьей помощи! – заявила Сапфир, дёрнув головой. Я не переставала удивляться девушке: воровка блестяще вжилась в роль сходу.       - А вы, Кассиопея-Сапфир, - продолжала племянница императора ораторствовать (уж что-что, а языком ворочать имперцы мастера), - должны быть благодарны, что эта девушка рисковала своей жизнью, чтобы вытащить вас из тюрьмы и, обращаю внимание, от смерти, потому как в десять поутру вас казнят, как вора. Меньше, чем через пару часов, ваша жизнь оборвётся!       Сапфир закусила губу, опустив голову, отчего волосы цвета тёмного-каштана скрыли от нас её лицо.       - Ты справишься с ней? – обратилась ко мне деловитая имперка. Я кивнула:       - Безусловно.       Атар, недовольно проворчав что-то, молча принялся открывать клетку и замки на цепях «человека высокого сословия». Сапфир вскочила, прошагав из камеры с приподнятым подбородком, встав рядом со мной, и, насупившись, сложила руки на груди.       - Хочу забрать свои вещи, - выдала она. Лицо тюремщика вытянулось.       - Я их заберу, - кивнула я, а потом отчеканила, - а потом сожгу, как и хотел ваш отец, Кассиопея.       Девушка показушно фыркнула. Я снова подивилась ей. Сапфир напоминала краеугольный корунд, угловатый, норовящий вспороть кожу и окропить алой жидкостью посягнувшего на её покой недоброжелателя. Но стоило отшлифовать, аккуратно подпилить и вот в руках уже искрил драгоценный камень, настоящая находка!       Когда вещи воровки покоились в моём мешке, а с расшаркиваниями перед Витторией покончено, мы спешно заторопились к таверне по проулкам. Пока мы пережидали проходящий отряд стражи, Сапфир вдруг схватила моё предплечье, уткнувшись лбом мне в спину. Её крупно трясло. Скрыв девушку под собственным плащом и приобняв её за плечи, я незаметно подпаивала её Успокоением до самой комнаты таверны. Когда магия спала, и девушка залпом осушила заказанную мной бутылку эля, сдерживаемые эмоции дали брешь, отчего вечно хмурая и закрытая воровка разрыдалась у меня на руках. Я опешила.       Она подумала, что я решила её подставить. Она отчаялась, ведь её побег провалился. Она всерьёз ждала смерти сегодняшним утром. Она не хотела умирать. Она нашла своё место – Гильдию Воров. Она потеряла надежду. Она боялась смерти.       - Ты… узнала, что нужно? – почти успокоившись, вдруг спохватилась Сапфир.       - Да, не волнуйся, ответ для Мерсера есть. Можешь отдыхать, а завтра найдём попутный транспорт.       - Нет, - упрямо затрясла головой девушка, усмехнувшись уголком губ, - в периайтову задницу этот город! Хочу вернуться домой.       - Тогда собирайся, - кивнула я с улыбкой, - поедем домой.       И это «домой» соскочило так легко и обыденно, будто я вовсе говорила не про Рифтен и его Гильдию воров.              Путешествие до Рифта выдалось непростым. Тряска по размытым дорогам Скайрима под холодным дождём, а порой и мелким въедливым в кожу снегом, сначала до Морфала и злосчастного Вайтрана, где я икала от каждого шороха, а оттуда – к Айварстеду, где не оказалось пары лошадей. Пришлось ждать пол дня, собрав букет неодобрительных косых взглядов, и выехать из деревеньки уже в лучах закатного Магнуса. Кони неслись во весь дух, приближая нас к желанной цели. «Ко сну и отдыху», - лелеяла я славную мечту. Но хер там плавал.       - Нельзя терять ни секунды! – зарычал на моё возражение Мерсер. Стоило ему услышать имя «Карлия» и фразу «к началу конца», как он чуть ли не на дыбы встал, взывая мою персону к исполнению долга в Гильдии, а именно скорейшему отъезду на поиски виновницы всех напастей.       - Чем она так опасна? – недоумевала я, позабыв напрочь про страх перед персоной Фрея от мамонтовой усталости и скрежетающей двемерскими механизмами головной боли.       - Когда мы узнали, что Карлия убила моего предшественника, мы месяцы потратили, чтобы отыскать её, но она как сквозь землю провалилась! – Фрей как-то болезненно поморщился, тряхнул шевелюрой и замолчал на пару секунд. – Мы с ней были напарниками, ходили на все дела вместе, прикрывали друг другу спины. Я знаю все её приёмы, уловки. Если она убьёт и меня, не останется того, кто смог бы её поймать. Повторяю: нельзя её упустить сейчас! Мне пригодятся твои навыки и напарник в этой погоне.       И тут впервые я почувствовала в Мерсере что-то знакомое – горечь об утрате, об ушедшем в руки Акатоша времени былых добрых дней. Неужели зачерствевший от невзгод разум жаждал помощи, не в силах смягчиться и обличить приказ в просьбу? Как грубая кожа крестьянина касается нежных крыльев лунного мотылька, неловко ломая хрупкие чешуйки, так не мог перебороть себя гильдмастер. Так ли это? Но ведь даже за этой выделанной кожей куртки с кучей клепок и потайных кармашков была живая плоть, человеческое тепло и бурлящая в клетке из костей жизнь!       И заточённая в бренном теле душа просила помощи не у кого-то, а у меня! Честолюбие ли, или всплывшие нечистотами по весне капли сострадания и милосердия откликнулись в моей совести, привитые мимолетными молитвами Эрандура, но я браво вскинула голову, уверенно кивнув:       - Тогда в путь!       Мерсер дал мне на сборы около часа времени. Не успев толком поговорить с обитателями Цистерны, я перетряхнула свой походный мешок, запихивая туда побольше еды и шерстяную рубаху вместо своей кирасы. Когда я неслась из «Фляги», поживившись перед дорогой чем-то мясным и удобоваримым из творений неизвестно насколько чистых рук Векела (Намира ему судья), то едва не сшибла рыжеволосого вора в дверях Цистерны.       - Детка, куда ты так несёшься? – вор с лёгким смешком успел поймать меня за плечи, когда я чуть ли не прищемила нос о железную пряжку на куртке первого помощника. Лёгкое смущение от ощущения крепких мужских рук на плечах и едва уловимый аромат морозной мириам и жжёного ползучего стебля, словно камень на обкатанной в мороз до глубоких борозд дороге, выбили из спокойного состояния.       - Тороплюсь. Мерсер дал час на сборы, - коротко и рвано бросила я, заметив, как дёрнулись к переносице брови вора. – Отправляемся по следу Карлии. Это она подстроила всё от начала и до конца, Гулум-Ай мне всё выдал, как на духу, так ещё и…       - Погоди, не тараторь, - вор бархатисто коротко хохотнул. – Ты же вернулась только что…       - Я в полном порядке, - зудящая голова почти успокоилась после выпитого залпом горького зелья Силы. – Мерсер сказал, что ему нужна моя помощь, и… Ах, да! Есть одно деликатное дело: надо отписать Виттории Вичи, негоцианту Восточной имперской компании, в Солитьюд с благодарностью от якобы богатого папаши, радостного возвращению свободолюбивой дочки-негодницы в отчий…       - Вот ты где! – из ниоткуда появился гильдмастер, так что я вздрогнула. – Нам пора в путь. Бриньольф, Гильдия на тебе!       Мужчина грозным шагом двинулся к выходу. Бриньольф кивнул Фрею, снова впиваясь внимательным взглядом в мою персону. Увы, ценнейший ресурс живых, подаренный Акатошем, – время – играл против меня. На ходу я лишь коротко бросила: «Спроси Сапфир, она всё расскажет! Вот кольцо». А потом, подхватив походную сумку, быстрым шагом понеслась за уже скрывшейся фигурой гильдмастера.       Рыжеволосый вор выгнул бровь, мельком взглянув на дорогое кольцо с сапфиром и россыпью звёзд-бриллиантов, покачал головой ведомым лишь ему одному мыслям, отправляясь на поиски Сапфир.