Рождённая под знаком Змея

      Выезжать под ночь в снежные горные земли холда Истмарк верхом на двух лошадях – то не просто неразумный, а намеренно, по-юношески дерзкий рискованный шаг непознанного, обуянного безумием Джиггалага, коему послан в лоно покорного ума слишком упрямый и наглый сорняк желания идти наперекор разумному.       - Только не говори, что ты боишься темноты, - скривился Фрей, услышав моё невнятное «подождать до утра», - мы не можем упустить Карлию! Не сейчас, когда она почти у нас в руках!       «Но ведь это вовсе не так», - хотела было я «упереться рогами», но… кого интересовало моё мнение? Мерсер уже вскочил на вороного отожратого коня, нетерпеливого, как и его хозяин – конь всхрапнул на порыв ветра, вскинув морду, и принялся изрывать новёхонькой подковой начавшую промерзать землю. Я замешкалась: седло верного друга или выехать на безымянной кобыле за круглую сумму? Аркилл добродушно ткнулся бархатным носом мне в ладонь – мерин давно не выезжал разогревать ноги, а я посещала его не так часто, да и то – украдкой. Я потрепала коня по тёмной гриве, заглянув в преданные умные глаза цвета морского жёлудя: «Ладно-ладно, друг мой, куда я без тебя?». На душе было неспокойно. Небо хмурилось, скалилось белесыми клыками Велотийских гор, смазанных снежным туманом, что пеленой дымкой. С Морровинда шли ветра. «Будет буря», - хмуро натянула я капюшон на голову, припуская Аркилла по дороге за гильдмастером.       В золотую осень Рифта вторглась коварная зимняя стужа, запуская когти, острее зубов ледяных приведений, в озябшую от дождей почву, высасывая силы из пожухлых серых травин. Деревья, вздрогнув на холодных ветрах, начали терять янтарные одежды, оголив печальные, тоскливые серые остовы, чрез которые свистел летящий коршуном мороз. Холод пробирался под одежду, обжигал обветренные губы и опалял щёки до лихорадочного румянца. Лёгкие, куда заскакивал стылый воздух, будто сжимались, поспешно выталкивая его, забирающего драгоценное тепло, с кашлем. В отличие от меня, закутанной в капюшон и маску, Мерсер встречал холод посеребрившимися прядками непокрытых волос, льдистым взглядом бесстрашно смотрящих вперёд глаз. Мужчина напоминал скорее бравого воина, не знающего поражения, ровно сидя в седле и уверенно подгоняя коня по промёрзшим на первых морозцах дороге.       Непогода настигла нас на Восточном тракте, спустившись со склонов метелью.       - Надо взять к Чёрному Броду! – сквозь белесую стену и свист снежной метели прокричала я впереди идущему гильдмастеру. Мужчина упрямо махнул рукой:       - Мы не уйдём с пути, это всего лишь снег! Успеем до Рощи Кин! Не смей медлить.       Аркилл хрипел, неразборчиво ступая на каменную кладь пути. Благо, я не боялась сбиться с пути – Иллюзия помогла бы нагнать Мерсера, но он не давал отдыха лошади, что меня тревожило. Не хватало загнать мерина!       Спустя час или два напряжённой езды, впереди замаячили слабые огни таверны «Деревянное кружево». Наконец Мерсер усмирил упрямство:       - Что б тебя! Ладно, переждём метель! Довольна?!       Забрав молча уздцы Аркилла, Фрей, грозный, как десяток потревоженных дремор, самолично повёл лошадей на простой, а я принялась разогревать заледенелые пальцы, смахивая с перчаток и плаща корочки инея и снега. Истмарк, а мы уже были во владениях Ульфрика Буревестника, наводнился бурями во всех смыслах: зима укрепилась тут на века, насылая колючий, злостный (как взгляд недовольного гильдмастера) холод на весь северо-восток Скайрима и море Призраков с весьма говорящим «мертвенным» названием; а уж про знамёна Братьев Бури на каждой заднице и говорить нечего.       Таверна объяла приятным теплом.       - Нужна комната на ночь, - коротко бросил Мерсер немолодой имперке-трактирщице, Иддре. Та кивнула, вручив мужчине ключ, пока я отогревалась у очага.       Рука Фрея коснулась плеча; я чуть вздрогнула. Ухо обжёг шепот: «Твоё имя Витта». Я быстро кивнула, чувствуя спиной отдаляющееся тепло мужчины; обернулась. Фрей вальяжно и неспеша прошёлся по зале, усевшись за свободный стол и устало откинувшись на стену, служившей спинкой скамейки. Взгляд бледно-голубых глаз, будто клинковая сталь, впился в кожу. Я поспешно отвернулась.       Осмелилась завести разговор я только за ужином.       - Расскажи мне о Карлии, - попросила я тихо, когда жаркое из оленины было съедено, а косточки нежных заячьих бёдрышек были сложены подобно сухому валежнику. Фрей вздохнул, пригладил растрепавшиеся жёсткие волосы.       - Хмпф… Карлия. Она была упряма, насколько упрямы могут быть только данмеры. Всё норовила делать по-своему, - Мерсер потянулся к непочатой бутылке вина, разливая в две кружки и двигая одну ко мне. Взгляд его и разум, казалось, затерялся где-то во временных коридорах Акатоша; мужчина пригубил алую кисловатую жидкость, чуть усмехнувшись прошлому. – Но она была лучшей из лучших… Она приносила за месяц больше золота, чем другие за год! (Фрей помолчал, будто выныривая из минувших дней) Галл ей слишком доверял, подпустил чересчур близко.       - В смысле? – я «красноречиво» выгнула бровь, но Мерсер угрюмо метнул в меня сталь хмурого взгляда. – То ест они были влюблены? Были парой?       - Можно и так сказать, да, - выдохнул Фрей, кивая. Губы мужчины образовали тонкую, ломанную линию, жёсткую и категоричную. – Лично я считаю, что она втиралась к нему в доверие, чтобы убить. Галл души в ней не чаял, называл своим «маленьким соловьём».       Гильдмастер замолчал, рассматривая напиток в кружке; задумался.       - Почему же она его убила?       - Алчность? Ненависть? – Фрей чуть пожал широкими плечами, подняв на меня взгляд, уже не такой колючий и злобный. – Может, зависть? Кто знает, что толкнуло её на такое предательство. Но я выясню это, прежде чем она испустит дух. Это я могу сказать наверняка.       Кивнув сам себе, Мерсер осушил до дна стакан; я поддержала.       - И как же умер Галл? Как ей удалось?       Мерсер облизнул губы, снова разлил вино, опёрся спиной о дерево стены, принимаясь за рассказ. Я, приготовившись слушать, чуть навалилась на стол, подперев подбородок и щёку ладонью. Голос с хрипотцой, что по обыкновению звучал ударами хлыста по ушам, живо и без презрительной издёвки заполнял тишину между нами:       - Двадцать пять лет назад Галл назначил мне встречу у руин Снежной завесы. Да, той самой, куда мы и направляемся. Галл не сказал, зачем он меня позвал. Когда я прибыл, - Мерсер чуть задержал дыхание, переведя взор вниз, на столешницу, - Галл вышел из тени, и прежде, чем он успел сказать слово, его горло пронзила стрела. Я не успел даже клинок выхватить, как вторая уже торчала из моей груди.       - Двоих разом?!       - Карлия – меткий стрелок, а её преимуществом стала неожиданность, - гильдмастер вздохнул, потёр шею ладонью, опираясь о столешницу локтями. – Мне повезло: стрела прошла в дюйме от сердца. Я побежал прочь, пошатываясь, но всё начало плыть у меня перед глазами. Эта (с болью поморщившись, Фрей продолжил) тварь отравила стрелы.       - А Галл?       - Прежде чем потерять сознание я успел увидеть, как Карлия сбросила его тело в разлом руин, - Мерсер отхлебнул вина, покачал головой с досадой, сжимая челюсти, - бесславный конец славного человека. По сей день жалею, что дал ей уйти! Лучше б я погиб, пытаясь отомстить за Галла – он того стоил…       Так вот оно что! Кто бы мог подумать, что вечно хмурый, недовольный Фрей на самом деле волочет за собой огромный груз тяжб, но в отличие от других рядовых не имеет возможности плакаться и скулить о своей судьбе. Нет, этот человек ухватил поводья покрепче, взвалив на себя судьбу целой Гильдии Воров, но изъедая себя мыслями о вине, будто червь спелое яблоко.       - Не кори себя за помыслы и деяния предателя, - я коснулась кисти мужчины, плотно держащей кружку. Чуть сухая, но тёплая кожа, россыпь мелких рубчиков на костяшках. – Нет твоей вины в случившемся, иногда мы не в силах изменить неминуемое.       Фрей, пристально смотревший мне в глаза, опустил взгляд на мою руку, всё ещё лежавшую на его пальцах. Я поспешила убрать ладонь, спохватившись. Дабы заполнить неловкость и не выдать смущения, я опрокинула до дна кружку, продолжая:       - Так и… что случилось с Гильдией после смерти Галла?        - Хаос, - коротко ответил Фрей будничным тоном, подливая мне алый напиток, - некоторые попытались занять место Галла. Все они обрастали сторонниками, и вскоре Крысиная нора превратилась в большую кровавую баню…       Видеть, как заливаются кровью родные стены – я знала, каково это. Тяжело. Невыносимо тяжело, словно с корнем выдирают душу. Я живо помнила до сих пор: солдаты Балгруфа добивали бандитов Форта Сангард после того, как моя магия Иллюзий свела их с ума – алый ковёр из крови и плоти, мёртвые глаза и последние стоны. Мерсер тоже это знал.       - А ты? – тихо спросила я.       - Я видел, что стало с Галлом, - спокойно, но с грустью продолжал Мерсер, зачесав пятернёй волосы, - и хотел использовать ресурсы Гильдии, чтобы найти Карлию. Но… остальным было плевать. Я был настойчив, и другие группировки либо были убиты, либо покинули Скайрим. За это время Карлия успела спрятаться и хорошенько замести следы. Я потратил тысячи септимов, потянул за все ниточки, но!.. она будто испарилась, - Мерсер усмехнулся, подняв на меня глаза и чуть покачав головой. – Как я уже говорил, она была лучшей из лучших.       Поражённая историей жизни Мерсера Фрея, я замолчала, осознавая, насколько наши жизни похожи! Предательство, убийство главы – правда, в моём случае, целью была я сама – и долгий путь возвращения со дна к поверхности. В отличие от меня, Мерсеру удалось – Гильдия Воров, пусть и слабая, без уважения и авторитета, но сохранила своё существование. Я же отказалась от прежней жизни, избрав путь обмана собственных желаний.       - Мерсер, - уже будучи в комнате, я чуть куснула губу от неловкого смущения, но выпитое вино придало храбрости, - прости, что настояла на остановке. Я и подумать не могла, насколько важно для тебя найти Карлию. Обещаю, на этот раз она не уйдёт: магия Иллюзий поможет, где бы она ни пряталась. Я помогу тебе. Даю слово.       Мерсер полуобернулся, пристально и неотрывно глядя на меня. Вечерний сумрак скрыл детали, отчего фигура гильдмастера казалась единым сгустком тени, таинственным, непознанным кусочком тьмы полной загадок и даже некой мистики. Душный воздух наполз на голову, оседая винным туманом на задворках разума. Развернувшись, мужчина сделал шаг ко мне; едва удалось выхватить блеск стальных глаз вора в этом живом обелиске мрака и плоти. Я не смела отвести взгляд, застыв Гьюкаром – одна часть требовала отринуть страх и отступить, другая, поддавшись чарам вина и сумрака, тянулась к нежеланному, но теплу, к нашёптанной Дибеллой усладе. Подбородка коснулись сухие горячие пальцы, приподнимая голову. Чужое дыхание опаляло лицо; нос дразнил недешёвый парфюм из тонкой смеси выжимки корня Нирна, терпкого экстракта пепельной травы с бородатым мхом. Я рвано втянула воздух, прикрывая глаза. Талии коснулась широкая ладонь, проскальзывая назад, к спине и ниже. Резким движением я оказалась вжата в плотную тень, касаясь губами лица мужчины.       Сухие губы властно и требовательно захватывали каждый новый участок, пока руки жадно сжимали напряжённое тело. Попытка отстраниться, упершись ладонями в грудь мужчины, не дали мне свободы – моя спина оказалась прижата к стене. Тело приятно заныло, всколыхнувшись от табуна мурашек. Сдавшись собственным уговорам, будто махнув «добро» дреморе на плече, я запустила ладонь в жёсткие волосы, пропуская серебряные нити сквозь пальцы, вжалась сильнее в тенистый силуэт. Тяжёлое дыхание смешалось с едва слышимым тихим стоном с губ – Мерсер довольно хмыкнул, всё сильнее напирая, будто желая выдернуть из глотки мольбу достигнуть пика.       С нетерпеливым коротким рыком он расстегнул последний ремешок на моей кожаной куртке, по-хозяйски исследуя тело. Ладонь вора умело мяла грудь, пощипывая и оттягивая соски - нарочито небрежно, но уверенно и твёрдо - так дарит огонь страсти наигранная меж любовниками жестокость. Пока поддавшийся мой разум взрыхлила волна нетерпеливого возбуждения, я опустила руку вниз, ощущая напрягшуюся плоть мужчины, чуть сжимая и играючи перекатывая меж пальцами "содержимое" брюк. Бретон гортанно зарычал, соскользнув рукой с грудей на бедро, а на другую намотав локоны чёрных ужей.       Сжатые в кулаке пряди заставили запрокинуть голову, обнажив шею, и прогнутся в спине, обхватив торс мужчины ногой. Чувствительной груди коснулось жаркое дыхание, опаляя затвердевшие соски. Рука вора успела проникнуть под ткань брюк, оценивающе пробегаясь по взмокшему лону.       - Господин, вам лошадок к какому часу готовить? – с грохотом распахнув дверь, спросил звонко молодой парнишка, нелепо вломившись в незапертую комнату.       Мерсер отпрянул, резко оборачиваясь. Я вскочила на некрепкие ноги, упираясь ладонями в стену и тяжело дыша. Широкая спина гильдмастера закрыла меня от чужого взгляда и ворвавшегося света; я отвернулась, застёгивая рубашку и куртку, поморщившись от оставшейся влаги и ощущения чужих губ на коже.       - Что, стучаться не учили?! – прорычал Фрей, сжимая кулаки. Потом он рывком сдёрнул выделанную куртку из чёрной кожи со спинки стула, грозным вихрем наступая на нарушителя к двери.       - Ой, прошу прощения, - сообразив, мальчишка, залившись краской, попытался ретироваться, что-то лопоча под нос. Фрей, не взглянув на меня, покинул комнату, с силой хлопнув дверью и костеря мальчонку на весь Обливион.       Я шлёпнулась на задницу, съехав спиной по стене. Взгляд беспорядочно метался по комнате, пока в мыслях я крыла себя последними словами. Стало неимоверно противно от самой себя. Шумно выдохнув, я уткнулась затылком в стену, до боли сжимая челюсти. Дура!              Утром гильдмастер грубо растолкал меня за плечо, коротко выдавая: «Вставай. Пора в путь». Я терялась, не зная, как себя вести – хотелось забыть вчерашний вечер, провалиться в Гибельную Пустоту от стыда! Однако Мерсер не подавал вида, что между нами что-то было, всё также недовольно и сухо бросая указания и ответы, за что я была ему немало благодарна.       Магнус алел ярче кармина на знамёнах Империи. Предрассветное небо, будто налившийся синяк, распалялось на западе малиновым заревом, переливаясь от василькового до пурпурного. Отдохнувшие кони неслись по дорогам пригорков, с коих вчерашний ветер сбрил пушистые шапки наголо, раскидав их барханами по низинкам. Из-под пушистых елок, похожих скорее на шатры народов Солхстейма, иногда выскакивали уже сменившие шубки зайцы, бешено колотя лапами по выбеленной земле и пугая лошадей.       Добравшись до Виндхельма, мы остановились на развилке. Фрей коротко выдал:       - Обойдём город по реке с востока. Оттуда вернёмся на Винтерхолдский тракт.       - Подожди, - неуверенно попросила я, когда гильдмастер уже начал подгонять коня.       - Что на сей раз?! – недовольно и презрительно выдал мужчина, потемнев в лице.       - Мне нужно пересесть, - оправдывалась я, - иначе коня загоню. Мы всё утро в пути!       - Купи уже себе нормального скакуна, - чуть вздёрнув ястребиный нос, цокнул языком Мерсер, и зло бросил, – тащишься, как брюхатый хоркер. Я поеду вперед, догонишь.       Уязвлённая, я поспешила на конюшню. От Мерсера я и не ожидала понимания, но чем заслужила гнев – тоже. Кроме того, я всегда гордилась своим мерином: Аркилл преодолевал короткие расстояния будто ветер Кинарет, но вынослив не был – на большом пути я редко гнала галопом, спокойно путешествуя в компании верного друга в удобном ему темпе. Раньше мне это никоем образом не мешало. Сбежать от засады разбойников или волчьей стаи я точно могла, а большего и не надо. А теперь, оказывается, «купи нормального»! Я фыркнула от негодования.       Не прошло и половины часа, как я уже неслась по следу гильдмастера в седле Паслёна – гнедо-пегий конь с сонными глазами был дешевле и намного ленивее других. К святилищу я прибыла после полудня, когда зенитное светило, хотя и замыленное пологом серых пластов туч, надоедливо искрило в бликах белоснежного снега. Щурься – не щурься, а глаза всё равно слезились, намороженные ветром.       Тёмное пятно на снегу заставило остановиться – растянувшись на белоснежном ковре, рыхлый снег обагрила кровью распоротого горла гнедая лошадь, печально смотря на хмурое небо мёртвым карим глазом. Паслён потупил морду, желая сбежать. «Да стой ты, трусливая ты животина», - натягивая поводья, я едва ли успела спрыгнуть в снег, прежде чем конь встал на дыбы. Благо, успела применить Успокоение – копытная груда мышц успокоилась, встав поодаль. Свои вещи я, оберегите Восьмеро от лихого случая, от седла отстегнула.       - А, вот и ты наконец, - скривил тонкую полоску губ Фрей, когда я обнаружила его у входа в нордские руины, «колодец» которого едва ли не замело снегом. – Я уже осмотрел развалины и уверен, что Карлия ещё внутри.       - Ты её видел? – я сильно волновалась, что, наверняка, было заметно.       - Нет, но я нашёл её лошадь. Я о ней позаботился, так что на ней она не сбежит, - бросил Фрей, будто он говорил о попавшей в ловушку мыши, будто не он рвано вспорол глотку благородному животному. – Давай двигаться, я хочу поймать её внутри, пока она ни о чем не подозревает. Веди.       Я натужено сглотнула вязкую слюну, даже не сразу раскусив, что «приказ» послан был мне. Глупо моргнув пару раз, я растерянно промямлила:       - Ч… что? Я? Но…       - Мне казалось, что я́ тут главный. Ты ведёшь, а я иду за тобой, - раздражённо повторил Мерсер с нажимом чуть ли не на каждое слово, - что непонятного?!       - Понятно.       Карлия – убийца, охотившаяся за Мерсером. А я? Его живой щит? Я владею мечом и магией, что я могу сделать против лучника?! Почему он вообще тогда взял только меня с собой, а не Випира, Нируина, Синрика?! Я зачем-то ещё раз поправила снаряжение, выдохнув. Фрей красноречиво выгнул бровь на мой косой взгляд; уголки недовольно изогнутых губ мужчины сползли вниз.       - Последний вопрос, - опомнилась я (над Фреем взвилась чуть ли не видимая глазу аура злобы), - почему не послать Тёмное Братство разобраться?       - У меня соглашение с их главой, - сухо бросил он, - если нужно разобраться с кем-то из Гильдии, то мы сами решаем. Ассасины не лезут в наши дела без моего ведома. Надеюсь, теперь вопросы кончились, и мы уже пойдём!       Тяни время или нет, но мне придётся идти первой. Облизнув обветренные губы, я скоро прошептала заклинание Ясновидения. Магический поток упал на землю, заструившись в сторону чёрных рельефных дверей, пропитанных древней смертью.       Мы спустились. Не успела я спросить, как будем вскрывать дверь (помнится, однажды я пыталась укрыться в святилище в пургу, но вскрыть дверь не вышло), как Фрей подвинул меня рукой.       - Считается, что в нордские захоронения совсем нельзя проникнуть, - без тени прежней злобы начал Фрей, вплотную подходя к замку, - но тут, судя по всему, не тот случай. Не знаю, почему про эти замки рассказывают столько небылиц. Всё совсем просто. Нужно всего-то умение и крупица знаний. Вот и всё.       Щелчок – двери вздрогнули, образовался зазор между створками. Открыл!       - После вас, - с едва уловимой усмешкой проговорил Мерсер, отведя руку в приглашающем жесте. Правда, мне было не до смеха из-за тревоги. Я шагнула в темноту древнего склепа.       Не сказать, что гильдмастер за спиной сулил мне защиту в бою; скорее я опасалась, что если меня ранят, то он оставит меня где-то тут. Нашпигованное ловушками святилище петляло в разные стороны, сжимая глотку тошнотворным запахом застоялой гнили. Под ногами как нарочно валялись проржавевшие от сырости или времени инструменты для бальзамирования, сухие корни растений переплетались в змеиный клубок, норовя зацепиться за сапог, заведённые Карлией металлические механизмы для западни (в которые Мерсер посылал меня) – будто каждый дюйм пытался нарочно укокошить вторгшегося в покои смерти нарушителя.       Приглушение и Ясновидение сжирали мои силы подчистую, а Фрей всё подгонял, не давая отдохнуть. В итоге, не заметив черепок в одном из залов, я с сочным хрустом раздавила его, отшагнув, попала пяткой по рукоятке проржавевшего меча, с весёлым звоном прокатившегося по каменным полам. Лежавшие в нишах древние тела, закутанные в паутину, распахнули глаза.       - Клятая толпея! – ругнулся Фрей. – Смотри, куда наступаешь!       Целый зал мертвецов восстал, похватав древние нордские мечи. Прогнившие тела в кусках прежних доспехов с горящими глазами медленно ковыляли казнить посягнувших на покой гробницы. Я еда выхватила клинок, как Мерсер вдруг вихрем ворвался в толпу драугров, размахивая двемерским мечом и кинжалом, приправляя это всё ехидными фразочками и похвальбами. Он сражался искусно, будто провёл в боях последние годы, молниеносно нанося удары и парируя выпады врага. Отточенные движения, ловкая поступь и гибкое тело – Фрей оказался превосходным мастером меча!       Боевая отвага гильдмастера придала мне сил, так что я бесстрашно принялась рубить оживших мертвецов, пока один, раскрыв истлевшую челюсть, вдруг громогласно не выкрикнул в мою сторону: «Фу-ус Ро Да!». Порыв, будто все девять ветров кинулись мне в лицо, сшиб с ног, опрокинув на спину. Перекат – я встала на колено, но драугр в рогатом шлеме с горящими голубым пламенем глазами с секирой наперевес уже был в шаге от меня, замахиваясь топором. Всё, что успела – выставить эбонитовый меч ребром, на который с лязгом обрушилось оружие древнего военачальника. Смердящие останки в шаге от лица защипали глаза. Нежить снова раскрыла гниющий рот. «Крикнет, и меня разрубит», - пронеслось в голове.       Сочный хруст – голова драугра отлетела в сторону, отсечённая. Тело покосилось, я сбросила его. Мерсер коротко крикнул: «Поднимайся!». Второй раз говорить на сей раз не пришлось – я вскочила, подсекая нападающего на гильдмастера драугра в коленях. Разорвав глотку кинжалом потерявшей равновесие нежити, Фрей с силой разбил трухлявый череп о колено. И тишина. Тяжело дыша, мы глянули друг на друга, кивнув – порядок, можно идти дальше.       Вот только пробуждение драугров в одной части гробницы не прошло даром: в некоторых залах гробы с треском ломались изнутри, подобно спелому болотному стручку, выстреливающему семенами, откуда восставали мертвецы. Порой приходилось тяжко: прикрывая друг друга, мы отбивались от толпы нежити, среди которых бывало и два, и даже три военачальника. Из гниющих глоток вырывались раз за разом слова, великие древние слоги, пробуждающие в истлевших жилах древних неупокоенных героях силу, что не имела противовеса – нас кидало о стены, роняло на каменный пол, опаляя чуждым для храма смерти теплом алой крови. Нас обоих ранили: Мерсеру рассекли бедро, но тот сразу успел облить рану зельем Лечения, не потеряв много крови, а мелкие царапины его не волновали; мне же повезло меньше – пропитывался кровью бинт на плече, да тупо ныло колено.       «Сзади!» - крикнула я гильдмастеру, заметив, как к нему подбирается нежить со спины. Фрей с рыком вспорол впалое брюхо противника, выпуская мерзотные чёрные внутренности, вовремя уворачиваясь от удара. «Крен сошаль!» - прохрипел мертвец передо мной, замахнувшись когтистой лапой и отправляя клинок по дуге – пропитанное смазкой грязи, паутины и гнили оружие драугра просвистело наискось от глаза к губе, оставив на скуле и щеке рваную ссадину. Хлынула кровь, попадая на губы и язык привкусом железа и прели. Поднырнув под открывшегося врага, я с силой вонзила клинок двумя руками в основание грудины, пронзая шею насквозь, а потом, выкрутив клинок, пустила его по вертикальной дуге – вскрытая грудная клетка нежити захлюпала разорванными влажно сгнившими чёрно-зелеными лёгкими, обдавая тухлятиной. Я поспешно отскочила – защити Периайт от недуга заразиться какой-то дрянью.       Было тяжело, но мы справились. Взмыленные от пота и усталости, отплёвываясь от крови и уже привычно вытирая с одежды или рук тленную жижу, орган или ещё чего, мы вышли к коридору, который венчала широкая дверь с особым ключом – нужен был драконий коготь, чтобы проникнуть дальше.       - Что теперь? – обречённо вздохнула я, часто дыша от сбитого в бою дыхания. – Конец?       - Одна из знаменитых нордских дверей с секретом, - потёр подбородок Фрей, - считается, что без когтя её не открыть. Карлия с ним уже внутри, так что придётся исхитряться. У этих запоров (мужчина провёл пальцами по широким бороздам меж плитами, изучая) есть слабое место. Это действительно очень просто, если знать, как использовать.       Потом Мерсер посмотрел на три скважины для когтя, что-то ковыряя в них. Я с любопытством попыталась заглянуть за спину мужчины, но дверь вдруг дёрнулась, медленно открывая проход.       - Всё просто, как видишь, - отряхнул руки Фрей. – Карлия где-то рядом, идём.       Я вытаращила глаза в нескрываемом восхищении: воистину Мерсер Фрей – глава Гильдии Воров! Где это видано – вскрыть нордскую драконью дверь?! Небывалое мастерство! Не смея больше и слова вякнуть про «иди вперёд», я направилась в просторный зал, залитый светом из выделанной (или пробитой) расщелины сверху. Пусто, холодно.       - Мерсер, а мы?.. – я не успела договорить, чуть обернувшись к главе Гильдии, как почувствовала сильный удар в плечо.       Стрела! Эбонитовая стрела с чёрным оперением торчала из моего плеча!       От удара я шатнулась, а тело начало стремительно сковывать. Ладони окостенели, язык задубел. Неуклюже переступая к стене сзади, я начала терять равновесие, силясь сказать хоть слово, но в итоге беспомощно мыча.       Стоявший сзади Фрей отступил в сторону. Не удержавшись на парализованных конечностях, я неуклюже рухнула на пол резной деревянной куклой. Мышцы плотно сковало невидимыми цепями яда, когда я развалилась под стеной, шлёпнувшись на задницу; с обидой на судьбу я отметила, что на меня применили мой же излюбленный приём – паралич. Дышать становилось тяжелее – грудная клетка чуть двигалась, сердце билось всё реже. Страх накрыл разум. Я тут и умру? Умру?!       Фигура Мерсера, спокойно вышедшего ближе к середине залы, придала уверенности – я же теперь не одна, со мной Гильдия! Гильдмастер хоть и ведёт себя, как последняя скотина, но внутри – теперь я знаю точно – он человек с тяжёлой судьбой, а не отъявленный подонок. «Нужно просто подождать, и он мне поможет. Успокойся и подожди», - твердила я сама себе, пока перед глазами разворачивалось действо.       Из-за колонны по ступеням спустилась женщина. Глаза, скованные параличом, не давали рассмотреть её, но то была данмерка – стройная, высокая и грациозная, как лань – она шла с луком в руках без страха, уверенно.       - Ты правда думаешь, - нарушил первым тишину Мерсер, в голосе которого сквозила уверенность, превосходство, - что твоя стрела быстрее моего клинка?       - Дай мне только повод, - отозвалась предательница. Мелодичный чистый голос, приятный на слух, эхом зазвенел в забитых паутиной углах.       - Ты умная девочка, Карлия, - не видя лица Фрея, можно было точно сказать, что прямо сейчас он усмехается. – Впечатляющая задумка: покупка поместья «Златоцвет», вложение в «Медоварню Хонинга».       - Чтобы разгромить врага, сначала изведи его союзников, - данмерка чуть приподняла голову. – Это первый урок, который преподал нам Галл.       - Ты всегда быстро училась.       - Недостаточно быстро, - зло прошипела предательница, - иначе Галл был бы жив!       Я вся превратилась в слух – о чём это она? Пытается сбить с толку?!       - У Галла было богатство, у него была ты, - протянул Мерсер, а потом развёл руками, - всё, что от него требовалось, так это смотреть в другую сторону!       Едва возможное дыхание перехватило. Что, дремора вас продери, происходит?!       - Ты забыл клятву Соловья? – зазвенел голос Карлии. Речь пошла быстрее, обличая негодование мерки. – Ты думал, что он просто закроет глаза на твои методы?!       - Хватит бессмысленной болтовни! – Мерсер рявкнул громко, насколько позволял голос с хрипотцой. Мужчина рывком выхватил двемерский зачарованный меч из ножен. – Ну же, Карлия! Пора тебе на встречу с Галлом!       Девушка шустро опрокинула в себя какую-то склянку, обтерев рот рукавом.       - Я не дура, Мерсер, - резко, с нажимом ответила она, тая на глазах (от, очевидно, зелья Невидимости). – Драться с тобой на мечах - значит подписать себе смертный приговор. Но обещаю: наша следующая встреча станет для тебя последней.       Она исчезла, будто наваждение, ложная иллюзия в лихорадочном бреду. Я путалась в мыслях, что рисовали пугающую истину, которую я отгоняла от себя всеми правдами и неправдами. Мерсер сможет всё объяснить, точно. Он ведь… объяснит?       Довольно хмыкнув, Фрей вальяжной прогулочной походкой направился к моему лежавшему трухлявым бревном телу. Будто он сейчас не говорил с врагом всей своей жизни, будто и вовсе не шёл «покончить с предателем раз и навсегда»! Нет, он был… спокоен, чуть ухмылялся и ничуть не выглядел раздосадованным упущенным предателем.       - Как интересно, - криво и как-то гаденько усмехнувшись, проговорил Фрей, наклонив голову вбок и рассматривая моё неуклюже развалившееся тело, - похоже, история с Галлом повторяется!       Я смотрела на гильдмастера. Бледно-голубые глаза с прищуром над залёгшими у носа морщинами бретона смотрели ядовито, презрительно и без тени сочувствия и доброты. Будто драугры в битве передали мертвенный огонь своих глаз существу передо мной, спалив дотла всё человеческое в его душе. Голос с каким-то издевательским хриплым треском звучал насмешливо, холодно и враждебно. Страх медленно подполз ко мне приластившейся псиной, облизывая остывающее тело. Нет… нет-нет-нет, всё не так, я лишь неверно поняла их разговор!       - Карлия подарила мне способ избавиться от тебя, - небрежно пнув мою ногу запылённым сапогом проговорил с удовольствием Фрей, продолжая ухмыляться, - а эта древняя гробница станет твоей могилой.       Страх сжал острые челюсти на сердце. Неужели… он врал?! Он всё-таки врал! Судя по разговору, единственный, кто повинен в смерти Галла, бывшего главы Гильдии, это Мерсер Фрей! Но почему? Как?! А я? Что будет со мной? Внутренности словно сжало в комок. Я с ужасом поняла, что сейчас не хочу умирать. Разбрасываясь своей жизнью в бесконечных путешествиях, поисках хлама ради наживы, переживая своих врагов в жарких или нечестных боях, я ничуть не боялась получить смертельную рану. Мне было всё равно – собственное существование приносило мне радость лишь в компании бутылки и, может, денег. В вечной погоне за богатством, славой я шла по головам, испепеляла чужие жизни, ничуть не чураясь одиночества. Но теперь… еле дыша, я чуть захрипела вперемешку с натуженным мычанием.       - Знаешь, что забавляет меня больше всего? – продолжал монолог Фрей, игнорируя мои тщетные попытки двинуться или вымолвить слово. Я застыла, ожидая ответа. Голос бетона переполнился потаённым удовольствием, ехидством и самозабвенной гордыней. - Что это всё стало возможно только благодаря тебе!       «Не надо, прошу», - пыталась сказать я, но лишь жалко мычала.       Пребывание в Цистерне наполнили мою жизнь смыслом. Как бы я не воротила морду от Гильдии – я не хотела оттуда уходить. Будучи Следопытом, я мало отличалась от ворья: когда прижимистый хозяин не хотел расставаться с вещицей ни за какие деньги, я не брезговала украсть её. Риск наполнял меня волнующим сердце трепетом, отчего я чувствовала себя живой. Я ничем не отличалась от воров, и я это всегда знала, но отвергала, задирая нос: «Следопыт из Вайтрана, человек ярла Балгруфа!». Смех, да и только…       Глаза чуть ощутимо защипало от подступившего кома в горле. Я не хочу умирать! Не сейчас. Перед глазами мельтешили воспоминания. Про вечно ворчливого Векела и его закадычного дружка Могильщика, что меня терпеть не мог. Про редгардку Тониллу, полную женственности, ревностно замечающую окружение трактирщика. О старом воре Делвине, сладко дремлющем сидя на стуле во «Фляге», с его отеческими наставлениями, мягким говором и морщинками в углах глаз от кошачьей улыбки. О молодой умелой взломщице Векс, что посылала старого вора последними словами в ответ на ухаживания, серьёзно относилась к каждому делу, заливисто хохотала, корча рожицы и хлеща по мордасам прилипал. О наглом рыжем воре, в печёнках сидевшим со своим противным «детка» и двусмысленными фразочками, что преданно продолжал биться с неурядицами за Гильдию. О неприступной Сапфир, мечтающей встретить старость без бедности в тишине и покое. О рассудительном имперце Руне, исполнительном, спокойном, простом и оттого неимоверно душевном. Про Тринна, вора-бандита, немного грубого, громкоголосого, сильного и бесстрашного, который всегда отзывался на просьбу помощи. Про хвасту Випира, без которого было бы скучно – только он умел рассказать историю так, что её хотя бы и десять раз слушай, всё равно каждый раз она иная. Про Синрика с хитрецой в глазах и изворотливым умом, способным найти выход из западни и прихватить во спасение чью-то задницу. О молчаливом выходце богатой босмерской семье Нируине, мастере стрельбы из лука и заядлом азартном игроке…       Они ведь не знают. Не знают правды, и узнают ли?! Никто иной, как Мерсер, некогда разрушил Гильдию, и, скорее всего, разрушает и сейчас.       О, Восьмеро! Почему же вы сплели мои нити, обрезая так невовремя?! Я чувствовала, как плачу под насмехающимся стальным взглядом Фрея.       - Прощай! – злорадным тоном бросил Фрей. – Я передам привет Бриньольфу от тебя.       Двемерская сталь с хрустом вошла в живот. Боль из спазмированных мышц свела и без того недвижимые скулы в немом крике. Подвигав мечом вверх и вниз, ублюдок немного провернул меч, дабы порвать больше жизненных тканей, выдернув по касательной. Вслед за кровавым веером брызг за мечом потянулась еле заметная красноватая дымка – из раны в животе медленно сквозила жизненная сила, покидая моё тело. Я завалилась на бок. Перед глазами расплылся чёрный туман.       Последнее, что я почувствовала – как предатель вытер об меня клинок, удаляясь.