«Такой интригующий юноша, да, определенно такой. В отличие от всех остальных, которых мне доводилось видеть раньше, он определенно непорочен в душе. От него веет чем-то таким, что, без сомнений, выставит его в центр Вселенной. Его цели не имеют злодеяний и имеют пока что только одно желание — выжить. Мне кажется, он станет ключом к тому, в чем так отчаянно нуждается весь мир. Поэтому, мое дитя, я даю тебе свое вечное благословение даже после скончания веков…» © Мито Узумаки
Сакумо и Изана медленно шли к резиденции Хокаге. Это было большое строение, покрашенное в красный цвет; оно состояло из трех секций, одна из которых в центре выделялась своим громадным размером. Иероглиф «огонь», написанный в круге, висел над одной из деревянных крыш. Войдя и закрыв за собой дверь, двое человек подходили к стойке администрации. — Помни, Изана, мы идем к Лорду Хокаге, — он самый уважаемый человек в нашей деревне — поэтому будь с ним почтителен, — наставлял Сакумо по пути, на что его маленький путник понятливо кивнул. Впереди них стоял высокий стол, за которым сидела стройная симпатичная девушка администратор. Заметив посетителей, она улыбнулась Сакумо. — Доброе утро, господин Сакумо. Вы как раз вовремя, Лорд Хокаге просил вас зайти к нему. Кивнув кареглазой, Белый Клык повел Изану к кабинету, предварительно сделав поворот направо. Остановившись перед деревянной отполированной дверью, старший вздохнул и вежливо постучал, получив: «Войдите». — Лорд Хокаге, это Сакумо. Разрешите войти. Сакумо взял Изану за руку и отвел в кабинет. Они вдвоем оказались в компактном рабочем кабинете. Справа от них располагался зеленый, немного потертый временем диван. Еще дальше — книжная полка с различными книгами и свитками. Слева стоял красивый журнальный столик с несколькими комнатными растениями, которые, несомненно, предназначались всего лишь для декора. Движение молодых глаз привели к стоящему в центре столу, по обе стороны которого находились стопки документов. За рабочим местом сидел мужчина, предположительно тридцати пяти-сорока лет. У него была смуглая загорелая кожа; прическа состояла из коротких шипов каштанового цвета. На подбородке у мужчины прорастала небольшая бородка, которая придавала ему статус успешного и статного человека. У него были суровые черные глаза, заставлявшие испытывать уважение к их обладателю, а под ними размещались темные полоски. Что касается одежды, тут Изана сумел разглядеть лишь белое хаори и красную рубаху с шарфом на шее. Изана быстро осмыслил, что он Хокаге. Несмотря на отчужденный образ жизни, который приходилось проводить, мальчик знал правила приличия и молча стоял сбоку Сакумо. Бог шиноби, Профессор, Третий Хокаге… Ему доводилось слышать прозвища и титулы, которыми наделяли сидящего ровной осанкой главу селения. Хирузен Сарутоби отвлекся от писания пером и взглянул на посетителей. Отметив Сакумо, он одарил взглядом незнакомого ему на стоящего поодаль мальчишку со светлыми волосами. Поджав губы, Хирузен положил обе руки на стул. — Лорд Хокаге, я вернулся с отчетом насчет последней миссии с моей командой, — сказал Сакумо, и мужчина, казалось, оживился. — Ах, это хорошо, и, я полагаю, этого ребенка вы тоже там нашли? — спросил Сарутоби. Сакумо кивнул. Хирузен еще раз пристально посмотрел на мальчика, под конец кивнув себе и своим мыслям. — Лорд Хокаге, если разрешите, я хотел бы с вами переговорить, насчет кое-чего. Поэтому… Хирузен уловил мысль и с деловым голосом обратился к Изане: — Парень, не мог бы ты подождать в коридоре, пока мы с Сакумо будем вести разговор? Изана молча посмотрел в сторону Белого Клыка и, получив кивок с теплой улыбкой, вышел из помещения. Он щелкнул железной ручкой в знак закрытия. Молодой блондин оперся на покрашенную белую стену и поднял стеклянный взгляд на потолок, покрытый еле видимыми трещинами. Еще вчера ему приходилось выживать в лесах как какой-нибудь туземец и добывать себе на еду охотой и сбором более или менее съедобных корешей. Но тут подходит какой-то дядька и спрашивает, отправится ли он вместе с его командой к ним домой. Будь у Изаны чувство юмора, он бы расхохотался над своей формулировкой; но, увы, Бог его этим качеством обделил. И теперь Изана стоял во владениях деревни шиноби, подобных тем, кто вломились к нему и разрушили его с трудом построенный дом. Впрочем, это было не первое явление. Сколько Изана помнит себя, именно из-за тех людей его жизнь превратилась в кромешный ад. Он находился в смятении и неведении, как вести себя здесь, что делать и как относиться к этой ситуации в целом. — Скрытый Лист, — сорвалось с его потрескавшихся губ. Изана признавал, что до сих пор заворожен этим местом. Несмотря на скачущих по крышам людям, здесь витала такая беззаботность. Хотя это все еще не отменяло косых взглядов и шепотков. Полностью позабыв, что следовало бы ждать возвращения Сакумо Хатаке, он спустился по ступеням и прошел мимо стойки администратора. К слову, та женщина все еще яростно что-то писала, сердито бубня под нос: — Я покажу тебе, шваль старая, я могу сама жить на свои средства. Не нужны мне больше твои пироги с рыбой и кукурузой. Изана вышел из здания. Три любопытные пары глаз из пары глаз данной секретарши и двух проходящих шиноби проследили за его спиной. На конце пятилетний мальчик услышал вздохи облегчения. Как только блондин оказался на улице, он запоздало понял, насколько здесь многолюдно. Количество людей начало медленно раздражать, хотя этот факт все еще не изменял его маску невозмутимости. О нет, ему просто случайно вспомнилось, что в подобных случаях можно легко покалечить, убить и серьезно ранить, при этом испачкавшись в крови. Итак, Изана осторожно втиснулся в толпу. Избегая чужих соприкосновений, он не уследил, что навстречу ему двигалась высокая фигура. В результате этого он плюхнулся на асфальт. Почесывая голову и моргнув пару раз, прежде чем посмотреть наверх. Прежде чем он успел совершить хотя бы какое-нибудь действие, загадочный силуэт обогнал его. — О, тебе следует поступать осторожнее, милый. Иначе ты можешь раздавить какую-нибудь незадачливую старушку, — голос принадлежал какой-то пожилой женщине, которая улыбалась. Лицо смотрящей лучилось теплом; он посмотрел на пожилую женщину поближе. Это была стройная женщина с прикрытыми глазами и бордовыми волосами. Небольшая часть из них была заплетена два пучка, остальная спадала тяжелым водопадом до самых ног. В центре ее морщинистого лба располагалась фигура в виде фиолетового ромба. Носила она простое белое кимоно, которое держал темный пояс — оби. Почувствовав легкое разочарование, Изана поднялся на ноги. Он встал перед неизвестной, поклонился и склонил голову. — Простите, что не уследил за дорогой. Старая рука улеглась на белобрысой макушке. Почувствовавший легкое касание Изана вопросительно посмотрел на все еще улыбающуюся старушку. Она продолжала гладить и приговаривала: — Не стоит извиняться. Уверена, ты куда-то спешил, малыш, поэтому иди и направляйся туда. Не задерживайся. В голове Изаны проскользнуло непонимание. Однако он просто кивнул. — Хорошо. До свидания… эм… — Ох, просто зови меня Мито, малыш. Изана еще раз кивнул; в голове промелькнула мысль, что имя у его владелицы довольно-таки красивое и привлекательное. Обратив внимание на дорогу, он направился вперед. Мито Узумаки несколько минут смотрела на уходящую спину ребенка. Улыбка все еще не сходила с ее губ, прежде чем она направилась в задуманном ею маршрутом. Каждую среду она направляется в резиденцию Хокаге, чтобы подразнить милых Хиру-чана, Да-чана, Ко-чан и Ми-чана. «Этот ребенок заинтриговал меня. Его глаза такие… такие сильные… Несомненно, он кого-то мне напоминает, но кого же?», — прощебетала Мито.***
Изана проходил мимо киосков и магазинов Конохи. Столпотворение мешало свободно передвигаться, но не соприкасаться. Гул и разговоры перебивали движение ног. Множество косых взглядов чувствовала на себе его спина, острый слух с особой точностью улавливал любой говор и шепот. Выбравшись из тесного района деревни, Изана свернул, чтобы оказаться возле входа в высокое большое бежевое здание. На кирпичном заборе и на крыше одними и теми же иероглифами было написано «Академия ниндзя». Изана почесал затылок и повернул направо, уловив еле слышимый смех. Дойдя только до источника шума, мальчик понял: «Драка». На заднем дворе Академии гоготала группа мальчиков и девочек, судя по внешнему виду, старше него в два раза. Все они обладали разной внешностью: кто-то из них был темноволосый, светловолосый, имел герб на одежде или носил обычную. Но всех их объединяло одно — протектор с изображением листа, который Изана видел еще при входе в деревню и у Сакумо. Жертва издевательств стояла впереди, у самой стены, и сжимала кулаки. Из-за опущенной головы Изана не мог судить, сколько ей лет, но готов был поспорить, что ей не больше семи лет как максимум. У нее были шелковистые огненно-рыжие до талии, такая же светлая, как у него самого, кожа и круглый подбородок, что делало ее похожей на помидор. Она носила сетчатую майку, бежевую рубашку и черные лосины. Наблюдая, как каждый подросток по-злому шутил с загадочной девушкой, Изана чувствовал, что его это далеко не устраивает. Он разочарованно поджал губы, его ониксовые глаза настолько охладились, чтобы заморозили даже ад. Внезапно их цвет вновь изменился, когда одна из девчонок кинула в рыжеволосую камень размером с куриное яйцо. Скорость кинутого была настолько замедленной для Изаны, но не для остальных. Не найдя для себя причин просто наблюдать, он молнией проник в центр потасовки. Оказавшись между жертвой и десятью охотниками, Изана с вновь вернувшимися в свой родной черный цвет глазами холодно посмотрел на опешивших ребят. Еще минуту назад они намеревались силой заставить иностранку заплакать, но ожидать свидетеля они не хотели. Изана крепко перехватил небольшой булыжник, которому оставалось еще несколько миллиметров до цели. Он заметил удивленный взгляд рыжеволосой, но не счел нужным отвлекаться. Ведь прежде всего нужно покарать тех молокососов, которые считают, что раз они только стали ниндзя, то теперь им можно и издеваться над иноземцами. — К-кто ты такой, черт подери?! — крикнул мальчишка одиннадцати лет со спиралями на щеках. — Он тоже иностранец? — спросила его ровесница с платиновыми волосами и бирюзовыми глазами без зрачков. Доносились еще вопросы и требования с более грубыми формулировками, которые Изана попросту игнорировали и ни на что не отвечал. Он просто стоял и держал камень настолько сильно, что после кидания на землю он скрошился весь полностью. Голова была немного опущена, и лицо скрывалось за рваной челкой. Пусть и так, но глаза настолько пронзали и замораживали, что стоящие ближе к нему подростки откидывались назад на землю. — — По-вашему это… смешно? — взгляд Изаны резко переместился с одного мальчика на девочку, чей загорелый цвет лица резко изменился на цвет полотна; некоторые, более сильные, всего лишь вздрогнули. — Кажется, вы не представляете себя на месте тех, кого вы считаете слабыми… Изана немного повернул голову и встретился с расширившимися от шока глазами цвета лаванды. Через несколько секунд блеск произошел в них от нахлынувшего момента воспоминаний, когда она вышла из кабинета старика Третьего и проходила мимо этого мальчика в ресепшене. — Ты хочешь отомстить им за ту боль, которую они нанесли тебе? Если да, я помогу тебе. Обычный набор слов сделал свою работу. Ровесница оживилась и выпрямилась в осанке. — Еще бы, отомщу! Узумаки не сбегают с поля боя! — военным кличем воскликнула она. — Потому что они этого заслуживают, даттебане!***
Около десяти бывших студентов лежали на пыльной земле, вырубленные дракой. На большинстве ребят начали появляться синяки; были окровавленные носы и сломанные ребра. У кого-то находились силы стонать, у кого-то наоборот — им хотелось дальше смотреть на звездочки, вертящиеся над головами. Утомившаяся от драки Узумаки отчаянно выдыхала кислород, одной рукой вытирая пот со лба, а другой опираясь о стену для поддержки. Ее фиолетовые глаза вернулись ко второму зачинщику сей драки. Она фыркнула; он не выглядел уставшим, в отличие от нее, просто рассматривая такие себе трупики мальцов. Они посмели ее оскорбить, вот и месть им. Узумаки была благодарна, что он защитил ее и подвигнул не сдаваться перед насмешками каких-то ребят. Подумаешь, красные волосы! Что такого, что у нее такая форма лица! Главное — она Узумаки! А Узумаки никогда не сбегают! С этими мыслями девочка выпрямилась во весь рост, с дерзкой ухмылкой посмотрев на своего ровесника пяти лет. Симпатичный такой, должна была она признать. Но мысль эта испарилась, когда мальчик выпалил: — А ты всегда говоришь такое? — Ч-что? — «Даттебане». Примерно минуту к алой макушке приходило осознание недавнего события. И, когда это произошло, щеки вспыхнули красным. Она отошла назад, закрыла лицо рукой и другой сделала жест «стоп». — П-просто забудь, что я до этого вытворяла. Хорошо? Пожалуйста, — молила она и опустила взгляда на траву. Узумаки мысленно просила сжечь ее, а не мучительно греть до кончиков ушей. Изана задумался. Ему казалось, что подобное слово-паразит хорошо подходит ее вспыльчивой и нахальной натуре. Да и просьбу он не считал настолько существенной. Именно поэтому Изана высказал все подобное в достаточно прямой манере, кажется, ему прежде было неведомо чувство такта: — На самом деле я считаю это очень милым, поэтому не вижу причин не отказываться от твоей просьбы. Слова незнакомого Узумаки мальчика возымели огромный эффект: она буквально била всевозможные рекорды по красноте. Изана обнаружил благодаря ее расширившимся донельзя глазам, что делали этот комплимент довольно редко. Через пару мгновений его новая знакомая приняла задумчивый вид, но ему это было не то чтобы неинтересно, нет, он просто не желал пялиться на нее в открытую. Солнце уже находилось в зените, и становилось жарко. Желая укрыться в тени под крышей, где стояла девочка с огненными прядями, он подошел туда. Изана протянул руку. — Ну раз уж такие дела, то будем знакомы. Изана Ясухару, а ты? Узумаки оторопела, прежде чем смогла понять ситуацию. Она посмотрела на свою и его окровавленные руки. Ладно, он был готов признать, что это выглядело немного ненормально, но, Боже правый, это дело чести — познакомиться, а затем разойтись по своим дорогам. Стоящая перед ним недавняя жертва издевательств ярко улыбнулась и крепко — слишком крепко — обхватила его ладонь, предварительно потряся ее. — Привет, я — Кушина Узумаки! Я так рада знакомству с тобой, Изана-кун! — закричала она преисполненным радости и бодрости голосом и заливисто рассмеялась, когда Изана одарил ее смешной кривой улыбкой. Изана смотрел на нее, и уголки губ приподнялись в спокойной улыбке, вынеся оттуда звук хмыканья. — И я рад. Двое приезжих и подружившихся между собой детей так и не узнали (хотя нет, один из них чувствовал), что за ними следили три пары глаз. — Ни разу бы не смог предугадать, что малышка Кушина отыщет себе здесь первого друга вот таким вот образом, — признался Хирузен, курящий трубку под названием мадам Черри. — Да и этот мальчик тоже необычный… Все, как ты рассказал мне, Сакумо. Седовласый мужчина усмехнулся. — Но вы ведь позволите ему войти в состав Конохи, верно, Хокаге-сама? — — Конечно, он позволит, иначе я напомню ему, из-за чего он так боялся меня и бежал прятаться за Саске, — резко вмешалась Мито, заставив Хирузен пустить каплю пота. Несмотря на свой возраст, жена наставника и Первого Хокаге Хаширамы Сенджу была довольная сильна и страшна, и нередко ребенок, а позже и подросток Хирузен трясся при виде нее. Ох, как он подумает, что бывшая Узумаки надерет ему задницу… — Тогда я спокоен. До свидания, Хокаге-сама, спокойной ночи, Мито-сама, — поклонился Сакумо и исчез в шуншине; он так хотел побыть со своей обожаемой невестой Ханой-чан и погрузиться вместе с ней в плодотворную ночь. Тишина восстановилась уже между двумя людьми. Понаблюдав за уходящими с места боя детьми, Хирузен выдохнул новую порцию дыма. Он посидел еще пару минут и встал с насиженного места. Затем он повернулся и встал около Мито. — Как думаете, Мито, вы ничего не подозреваете насчет Изаны Ясухару? Никогда не было каких-либо кланов, носящих такую фамилию. Я начинаю беспокоиться… Мито посмотрела на Хирузена и медленно открыла свои старые глаза. Ей хватило более века, чтобы познать человеческую натуру, и никого не было более опытного в их деревне, чем она; именно поэтому Хирузен так верил ей. А благодаря хвостатому зверю, сосудом для которого выступит юная Кушина Узумаки, она могла чувствовать и негативные эмоции. — Этот ребенок особенный, Хирузен. Он знает о смерти лучше, чем остальные о жизни, еще в тот момент своего появления. Он родился в эпицентре кровавой войны; он не вкусил материнского молока и сильных рук держащего его отца. Ему ведомо только чувство страха за свое существования, он боролся с холодным оружием и окунал руки в кровь… Но тем не менее он непорочен в душе, как новорожденный ягненок, которого не постигло проклятие этого мира. Он ищет ориентиры, которые определят его дальнейшую судьбу. Но один мальчик словил. Благодаря ему и многим другим вещам он сможет определить себя как человека. Я уже вижу, что он будет ключом к тому, в чем так отчаянно нуждаются все. Хирузен, он поистине уникальный. На последнем предложении старая дама ушла в свои покои, оставляя Хирузена одного наедине ее словами и его мыслями. «Кажется, теперь я вспомнила. Он и его отец так похожи, да», — решительно промолвила Мито, расчесывая свои длинные локоны.