Truth and Measure/Правда и мера

Появление Энди в лондонском таунхаусе Миранды стало большим откровением, которое помогло пролить свет на многое. Джимми занес багаж Энди в дом и поставил в дальний угол, где, как предполагалось, вещи могут находиться до тех пор, пока Энди не выяснит, где она будет жить, а затем сразу же осторожно удалился за дверь. Энди повесила свое пальто и накидку Миранды в ближайший шкаф в холле, и обернувшись, увидела, что Миранда стоит в коридоре и выглядит какой-то потерянной. Ну, не то чтобы совсем… но на ее лице было странное, безразличное, почти меланхоличное выражение, которое можно было сравнить с потерянностью. Энди услышала вдалеке голоса — близняшки болтали между собой в соседней комнате, где был включен телевизор, и почувствовала запах попкорна. Коридор был украшен вечнозелеными растениями и красными шелковыми бантами: со вкусом, конечно, но сильно напоказ. Всего на одну секунду Энди показалось, словно она вошла в дом, в котором живут нормальные, любящие создавать уют люди. Это чувство длилось недолго. Миранда вышла из своей задумчивости и направилась по коридору вглубь дома. Энди, не получив дальнейших инструкций, последовала за ней, пока они не достигли гостиной. «Привет, девочки», — позвала Миранда, и голоса в зале стихли. Был момент полной тишины, а потом Энди услышала некое движение, и в дверях появились близняшки. Они и их мать секунду молча смотрели друг на друга, пока Энди переминалась с ноги на ногу, а затем девочки кинулись вперед и столкнулись с Мирандой в чем-то, что отдалено напоминало объятия. Руки Миранды дрожали на их плечах, как будто она хотела схватить и удержать, но не знала как, или не решалась. Вместо этого она похлопала их, как будто говоря: «все достаточно нежностей», и они отпустили ее, отступив на пару шагов назад. Трудно было вообразить что-то более отличающееся от того, к чему Энди привыкла с детства. Она всю жизнь была обласкана безудержной любовью собственной семьи, и не могла себе представить ничего подобного, поэтому ей стало очень жаль Миранду с ее девочками. Энди быстро отвернулась и сделала вид, что с интересом рассматривает декор в коридоре, потому что если бы Миранда заметила жалость на ее лице, это определенно было бы прискорбно. «Девочки, — сказала Миранда, — Андреа присоединится к нам до конца отпуска». «Привет, Андрээа», — сказала одна из близняшек, и это прозвучало как издевка. Другая хихикнула. «Энди, — поправила Энди с улыбкой, которая, как она надеялась, выглядела достаточно дружелюбной. — Вы можете называть меня Энди». В этот момент позади близняшек появилась женщина, на вид лет тридцати и внешностью явно с индийскими корнями. У нее была добрая, приветливая улыбка, и близняшки, которые знали ее, по всей видимости, не больше двух дней, потянулись к ней, как растения к солнцу. На этот раз Энди даже не осмелилась взглянуть в сторону Миранды. «Здравствуйте, мисс Пристли, — сказала женщина. — Как прошел ваш обед?» «Хорошо», — сказала Миранда довольно жестко. Энди наконец смогла поднять глаза на Миранду и увидела, что она как раз в этот момент оглянулась на нее, прежде, чем снова посмотреть на няню. «Падмини, это Андреа Сакс. Я говорила Вам, что она приедет сегодня. Андреа, это Падмини», — сказала Миранда и неопределенно махнула рукой. «Приятно познакомиться», — сказала Энди, протягивая руку. «И мне тоже, мисс Сакс», — сказала Падмини, пожимая руку Энди, с добродушной улыбкой. «Энди, — быстро сказала Энди, надеясь сразу же предупредить подобные вещи на будущее. В конце концов, Падмини на нее не работала. Энди была таким же наемным сотрудником, и не было смысла притворяться в обратном. — Называйте меня просто Энди, пожалуйста». «Хорошо, — сказала Миранда выразительным голосом, и сложа руки перед собой, посмотрела на близняшек. Она явно хотела перевести разговор, переключившись на дочерей. — Чем вы обе сегодня занимались?» «Мы практиковались, в игре на фортепиано, — послушно сказала одна из девочек. — Потом мы пообедали, а потом ты пришла домой». Другая из близняшек бросила любопытный взгляд на Энди, которая была вынуждена поинтересоваться из вежливости: «А что вы, девочки, сейчас разучиваете?» «Брамса», — сказала одна из них. «Это действительно сложно», — сказала другая. «Вау, ничего себе! — воскликнула с напущенным удивлением Энди, надеясь, что ей поверили — Наверное он ваш… любимый композитор?» «Ух, нет, — сказала первая — Я имею в виду, он не ничего так, но он все равно не постмодернист». «Мы сейчас увлечены музыкой композитора Филипа Гласса, — добавила другая. — Особенно нам нравится Koyaanisqatsi, но на фортепиано это нереально сыграть». «Оу», — протянула Энди через мгновение. Похоже, близняшки издевались и откровенно подсмеивались над ней. «Мисс Пристли, — уважительно и вкрадчиво обратилась Падмини, — мы с девочками собирались прогуляться в парке. Не хотели бы Вы…» «Нет», — устало сказала Миранда. Впервые с тех пор, как Энди увидела ее сегодня, Миранда позволила своей усталости отразиться на ее лице, которое теперь приобрело почти серый оттенок. «Хорошо вам провести время. Я неважно себя чувствую, мне не до прогулок. Увидимся, когда вы вернетесь». Одна из близняшек закусила губу и спросила с явным беспокойством: «С тобой все в порядке?» Забота дочери вызвала первую настоящую улыбку у Миранды, хотя она по-прежнему выглядела напряженной и усталой. «О, я в порядке, дорогая, — сказала она. — Мамочке просто нужно немного отдохнуть». Близняшки бросили на Энди очень настороженный взгляд, а Миранда сказала: «Все хорошо, девочки. Андреа знает». Они расслабились, но продолжали недоверчиво смотреть на Энди. «А Падмини?» — спросила одна из девочек, глядя на няню. «Да, — сказала Миранда. — Падмини прекрасно знает, что у мамы есть ребенок. И Падмини знает, что нельзя об этом сплетничать не только в школе». Она улыбнулась дочерям. Ей не нужно было смотреть на Падмини. Посыл был предельно ясен. Лицо Энди загорелось от внезапного смущения, и она знала, что ее щеки сильно покраснели. «У мамы есть ребенок»? Что ж, это… теперь мы так это называем? «Мы не в школе», — обижено пробормотала одна из близняшек. «Это простая поговорка, дорогая, — вздохнула Миранда. — Все, вы вместе с няней идете в парк. Хорошей прогулки». «Мы собираемся бросать хлеб уткам», — сказала одна из девочек. Миранда улыбнулась им обеим: «Киньте кусочек и за меня». «Во сколько Вы хотите, чтобы мы вернулись домой, мэм?» — спросила Падмини, и ее голос стал немного более жестким и низким после предупреждения Миранды. Миранда взглянула на часы, Энди инстинктивно тоже. Было почти два часа дня. «Пока девочки не захотят домой, — сказала она. — Только не позволяйте им замерзнуть. У вас нет определенного срока, потому что нас с Андреа уже не будет здесь, когда вы вернетесь». Прямо перед тем, как Миранда оторвала взгляд от своих часов, Энди увидела, что одна из близняшек бросила взгляд на другую, и произнесла одними губами, с характерным выражением лица, слово: «конечно». К счастью, Миранда этого не заметила. Вдруг ни с того ни сего, девочка, стоящая слева, посмотрела на Энди и спросила: «Ты получила хорошие рождественские подарки?» Энди вздрогнула и кинула быстрый взгляд на Миранду. Миранда посмотрела на нее, и Энди ответила: «Ну, мои бабушка и дедушка подарили мне это кольцо». Она показала им свою жемчужину, решив, что, если они вздумают посмеяться над ее подарком, она даст им достойный отпор, даже если это приведет к ее увольнению. Боже. Что это за жизнь такая, где приходится «противостоять» десятилетним детям, и где она может проиграть? Но дети Миранды не стали насмехаться над кольцом, хотя и не выглядели особенно впечатленными. «Нам подарили ожерелья», — сказала та, что справа, и по тону ее голоса Энди поняла, что они находят свои подарки намного круче. Тогда Энди подумала, что сказали бы близняшки, если бы она заявила, что ни за что не согласилась бы поменяться с ними местами. Вместо этого она просто вежливо сказала: «О, это так мило. Держу пари, они безумно красивые». «Да, — категорично произнесла левая близняшка и повернулась к Падмини. — Теперь мы можем идти?» — как будто это Энди или кто-то еще их задерживали. «Давайте возьмем ваши пальто», — сказала Падмини, и искренне улыбнулась им. «Не позволяйте им замерзнуть», — резко напомнила ей Миранда. «Да, мэм», — снова сказала Падмини, и все трое направились в коридор. Энди слышала, как открывается и закрывается шкаф в холле, слышала звук надеваемых пальто и шапок, и поняла, что Миранда так и не попрощалась со своими детьми; не поцеловала их или еще что-то в этом духе. И что было страшнее всего, они, похоже, этого от нее даже не ждали. Так было всегда? Или это потому что рядом находились другие люди и им было неловко? Или близняшки все еще злились на мать из-за ребенка? Энди почувствовала, что у нее начинается головная боль, и, вероятно, она была вызвана не просто голодом или усталостью. Дверь закрылась. Энди обернулась и увидела, что Миранда пошатнулась и сделала шаг назад, как будто она еле держится на ногах. Глаза Энди расширились в тревоге, но Миранда быстро пришла в себя и потерла рукой лоб. «У нас есть несколько часов, — сказала она. — Я предлагаю использовать их для отдыха. По крайней мере, я собираюсь заниматься именно этим». Вот это да. Энди не ожидала услышать слово: «отдых», оно звучало как «рай». Затем она задалась вопросом, где именно она должна была отдыхать, поскольку она до сих пор не знала, где ей предстоит жить. Миранда ничего не говорила об этом, а у Энди не было времени, чтобы присмотреть себе какой-нибудь отель в Лондоне, или снять квартиру, хотя, скорее всего, у Миранды были на этот счет свои соображения. Задавать ей глупые вопросы всегда было опасно, но Энди слишком устала, чтобы сейчас думать об этом и принимать самостоятельные решения. «Хорошо, — сказала она. — Э-э. Где бы Вы хотели, чтобы я… э-э… отдыхала?» «Здесь», — сказала Миранда и направилась к лестнице. Энди подскочила на месте, как ошпаренная; она была слишком поражена, чтобы следовать за Мирандой, которая уже поднималась по лестнице. «Для начала можешь забрать свои сумки», — едко добавила Миранда. Энди повернулась и машинально направилась обратно к входной двери, радуясь тому, что теперь у нее есть чем заняться, вместо того, чтобы продолжать смотреть на Миранду с самым идиотским выражением лица. Здесь? Она будет жить здесь? В доме Миранды? Что ж, она надеялась, что в этом есть хоть какой-то смысл, о котором знала Миранда, но понятия не имела Энди. Можно предположить, что это сэкономит деньги, и Ирву придется меньше кричать. Ну или то, что таким способом Энди будет доступна для Миранды в любое время дня и ночи, без необходимости звонить, писать сообщения или отправлять почтовых голубей. Миранда сможет вытащить ее из постели в три часа ночи, если почувствует в этом необходимость. Скажем, если она захочет «fish and chips» или что-то еще. Просто гениально! Но все же Энди была «приглашена» в дом Миранды Пристли. И она почему-то была уверена, что Миранда обычно не приглашает к себе домой других людей. До того момента, как ей доверили доставить Книгу, то есть просто оставлять ее в коридоре на столике с цветами, прошла уйма времени и это еще надо было заслужить. Но да, тогда это было круто! Энди схватила свой багаж и поспешила обратно к лестнице, где Миранда немного задержалась и уже выглядела нетерпеливой, а затем последовала за ней вверх по лестнице. «Комната Кары, по-прежнему, конечно, поражена чумой, — сказала Миранда, сморщив нос. — Горничная проведет ее дезинфекцию завтра. Ты будешь спать в комнате в дальнем конце коридора, слева». Миранда указала на одну из дверей, сказав: «Это моя комната. Близняшек — по обе стороны, — а затем на другой конец коридора: Там — твоя, — потом она посмотрела на Энди и добавила — Разумеется, нет никакой необходимости беспокоить нас». «Конечно, верно, — сказала Энди, а затем, сама не зная зачем, сказала, — мне надо позвонить своим родителям. Знаете, я должна сообщить им, что я благополучно добралась». «Будь готова ровно в восемь, — устало сказала Миранда. — До тех пор мне все равно, что ты будешь делать. Просто веди себя тихо». Она повернулась и, не говоря ни слова, направилась в спальню. Энди поджала губы и потащила чемоданы к назначенной двери. Когда она открыла ее и вошла внутрь, то остановилась как вкопанная. В центре комнаты, на плюшевом кремовом ковре, стояла огромная кровать с балдахином, в окружении мебели из красного дерева. На стене напротив кровати висел плазменный телевизор. Конечно, все было безупречно. Энди поставила чемоданы на пол, закрыла дверь и какое-то время бродила по комнате с широко раскрытыми глазами. Она задалась вопросом, все ли комнаты в этом доме были такие хорошие или есть еще шикарнее? Скажем, комната Миранды или близняшек, или даже Кары. В конце концов, это же просто комната для гостей. Хотя по некоторым деталям она не была похожа на комнату для гостей. Тут и там были некоторые вещи, которые казались личными: письменный стол, выглядел как личное рабочее место, и книжные полки были заполненные книгами, которые действительно кто-то читал. В целом комната была оформлена в довольно специфическом стиле, и не казалась обычной. На самом деле, она была похожа на мужскую. Здесь даже пахло по-мужски. Именно тогда Энди поняла, что это была комната Стивена. Она внезапно почувствовала себя дурно. У нее, конечно, не было доказательств. В комнате не было фотографии (по крайней мере, сейчас), или таблички с надписью: «Здесь жил Стивен». Но Энди была уверена, что она права, по той причине, что все указывало на это. Она подумала, что нет ничего удивительного, если Стивен и Миранда не делили общую спальню, особенно под конец их брака. Скорее всего, Миранде нравилось спать одной. А может, Стивен храпел. Или, может быть, она храпела. Вероятно, у них была такая же договоренность и в Нью-Йорке. Затем Энди посмотрела внимательно на кровать и почувствовала большое желание рассмеяться. О Боже, пожалуйста, скажите кто-нибудь, что Миранда Пристли никогда не занималась сексом в этой постели. Она зажала рот руками, чтобы заглушить рвущийся второй раз за день смех. Это было так ужасно и так смешно одновременно. Энди села на край матраса и подпрыгнула на нем, а потом закрыла лицо руками и снова рассмеялась, безмерно радуясь тому факту, что Миранда была в другом конце коридора. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться, затем она плюхнулась на кровать, и вытащила свой телефон, чтобы позвонить родителям. Ее мама сняла трубку практически сразу. «Я так волновалась! — сказала она без предисловий. — Я смотрела онлайн, что твой рейс прибыл несколько часов назад!» «Мне очень жаль, мама, — раскаивающимся голосом сказала Энди. — Как только я села в машину, водитель сказал мне, что должен отвезти меня прямо на какой-то ланч. Мне даже пришлось умолять его остановиться, чтобы я сначала переоделась. Это первая свободная минута, которая у меня появилась. Клянусь». «Ланч? О! Ну, ладно. Я боялась, что ты лежишь мертвой в какой-то канаве, а твоя бессердечная начальница даже не заметила, что ты не приехала… или не удосужилась заявить в полицию…» «О, она бы заметила, что я пропала, — сказала Энди. — Поверь». «Она рядом? Знаешь, что я хочу сделать? Я хочу поговорить с ней». Энди закусила губу. Ее мама была обычно очень любезной женщиной, но когда она злилась… и казалось, она не переставала это делать с тех пор, как Энди уехала из Огайо. «Я хотела бы спросить у нее, — сказала эмоционально ее мама, — как бы она себя чувствовала, если бы кто-то обращался с ее собственными дочерями подобным образом?» «Ну, ее сейчас здесь нет», — сказала Энди, поблагодарив про себя свою счастливую звезду. «Или с ее новым ребенком, а? Твой отец сказал мне о нем. Я думаю, что это просто смешно вытаскивать тебя из семьи…» «В этом я с тобой согласна, — ответила Энди. — Да. Определенно, смешно. Но…» «Она не имеет права обращаться с тобой, как с девочкой на побегушках, у тебя был высший балл, ты поступила в Стэнфордский университет, я имею в виду, Боже мой…» «Мама, папа рядом с тобой?» — в отчаянии спросила Энди. К счастью, в этот момент она услышала голос своего отца, который говорил: «Хорошо, успокойся, Хелена», а затем она услышала шорох телефона, переданного из рук в руки. «Рад, что ты в порядке, дорогая», — сказал отец. Его голос, спокойный и обнадеживающий, сразу расслабил Энди. «Да, я тоже, — сказала она. — Полет прошел нормально, все было хорошо». «Твоя мама что-то говорила по поводу ланча?» «Да. Получилось так, что я прямо с самолета оказалась на официальном ланче, я о нем не знала, пока не приехала. В отеле «Ритц». Все прошло нормально, — сказала Энди и постаралась пошутить. — Хотя рыба была плохой». «Мне жаль это слышать, — фыркнул ее отец. — А твоя начальница? Как она к тебе относится?» Энди поняла, что она понятия не имеет, как ответить на этот вопрос. «Ну, как обычно, — сдержанно сказала она. — Не… не так уж плохо. Она выглядит немного больной», — добавила она, надеясь, что если вызовут у родителей немного жалости к Миранде, это заставит их немного лучше к ней относиться. «А дети? Они тебя слушаются?» — его голос был непреклонен. «Ух, мы еще не успели с ними пообщаться, — сказала Энди. — Я… я только что вошла в дом». «Но ведь ты там именно из-за них, не так ли? — Энди ничего не ответила, тогда отец произнес серьезно: Энди?» «Она наняла другую няню, — призналась Энди. — Я узнала об этом, только когда приехала. Папа, я понятия не имею, зачем я здесь». «Что?!» — в сердцах воскликнул ее отец. «Я сказала, что не знаю, — повторила Энди и глубоко вздохнула. — Извини. Я тоже в замешательстве. Думаю, мне нужно отдохнуть, я как раз собиралась немного вздремнуть. Мне это необходимо, потому что она хочет, чтобы я пошла с ней вечером еще на какой-то ужин». «Хорошо, — сказал отец таким тоном, словно изо всех пытался сдержать свой гнев. Энди надеялась, что он злится на Миранду, а не на нее, поскольку, похоже, сочувствие все равно не сработало. — Где ты остановилась? В каком-нибудь шикарном отеле и она снова платит за это картой компании?» «Эээ. Нет, — смущённости ответила Энди. — На самом деле, я у нее дома. Думаю, она не хотела на этот раз за меня платить, черт возьми». «В ее доме?», — удивленно протянул отец, а Энди услышала, как ее мать воскликнула: «Что?!» на заднем фоне. «Если честно, я думаю, это довольно мило с ее стороны, — сказала Энди откашлявшись. — Нет, конечно, для нее это удобно, потому что я всегда буду рядом, но я не думаю, что она обычно приглашает кого попало в свой дом…» «Она позвала тебя туда, не для того, чтобы ты была няней, а чтобы брать с собой на обеды и ужины, и она сейчас в разводе, а ты остаешься у нее дома…» — подытожил отец. «Что ты такое говоришь? — Энди поняла, к чему он клонит и резко поднялась на кровати. Она села прямо, когда ее сердце начало стучать в ушах. — Нет, папа. Давай, ты немедленно прекратишь это безумие». «Нет, безумие, то что у тебя там происходит. Уходи с работы, — твердо сказал отец. — Уходи и возвращайся домой! Мне не нравится то, что эта женщина затевает…» «Боже мой, папа!» — простонала Энди, запустив руку в ​​волосы, точно также, как она это делала при разговоре с Мирандой на кухне своих родителей, когда, по всей видимости, она упала в кроличью нору, как «Алиса в Стране чудес». «Нет! Это не так. — сказала Энди. — Я имею в виду, не придумывай, она бы не…» «Послушай, после того, что я видел и слышал, я начинаю думать, что она способна на все», — сказал ее отец. «Это не так, — повторила Энди, надеясь, что ее голос звучит твердо, а не истерично. Потом она вспомнила, где находится, и на всякий случай понизила голос. — Она… если бы ты видел, как она сейчас выглядит, папа. Тогда ты бы понял, что она не… она не стала бы». «Дорогая, я знаю, тебе нравится видеть в людях только лучшее…» «Я не вижу в ней только лучшее — закусив губу сказала Энди. — Но… но она этого не сделает. Я имею в виду, ей нравятся мужчины», — добавила она, покраснев. Она не могла поверить, что находится здесь, в постели бывшего мужа Миранды, и рассказывает своим родителям о сексуальной ориентации Миранды. Это не была «кроличья нора». Это не было альтернативным измерением. Это был ад. «Она любит власть», — тихо произнес ее отец. «Можем ли мы прекратить этот разговор? — простонала Энди. — Ты вроде говорил, что я могу принимать решения самостоятельно. Это именно то, что ты мне сказал в машине». «Да, — согласился с ней отец, — но ты оправдываешь эту женщину уже почти год. Что должно произойти, чтобы ты прекратила это делать? Чтобы она на самом деле…» «Папа!» «Хорошо, — прорычал ее отец. — Хорошо. Думаю, ты знаешь, что делаешь, — добавил он голосом, который предполагал прямо противоположенное. — Но дорогая, я хочу, чтобы ты знала — один твой звонок, и мы заберем тебя первым же рейсом оттуда. Без лишних вопросов. Просто позвони нам». «Хорошо, — сказала Энди, больше всего на свете желая повесить трубку. — Обещаю, я это сделаю, если потребуется. Но сейчас все в порядке. Это странно, но все в порядке. На самом деле. Я имею в виду, любые странности Миранды — это нормально», — добавила она с ужасным смехом. «Энди…» «Папа, пожалуйста, — взмолилась Энди. — Я позвоню тебе, если что-нибудь случится, клянусь. Богом клянусь, я позвоню». «Мы любим тебя, дорогая, — сказал ее отец. — Мы хотим для тебя только самого лучшего». «Я тоже вас очень люблю, — сказала Энди и тяжело сглотнула. — Я… я свяжусь с вами. Эм… я не думаю, что мне сейчас стоит говорить с мамой. Так что, э… пока». «Наверное, да, — согласился ее отец. — Пока, милая. Звони нам, как сможешь». Энди услышала, как мать сказала: «Позвольте мне поговорить с…» — прежде, чем ее отец повесил трубку. Энди глубоко, судорожно вздохнула и взмолилась, чтобы ее отец не позволил матери перезвонить ей. Она не могла сейчас с ней говорить. Вместо этого, она направилась ванную, смыла с лица всю косметику, а после вернулась в спальню с огромным желанием, как можно скорее, рухнуть в постель. Пытаясь не стесняться раздеваться под крышей Миранды, Энди сняла юбку и аккуратно повесила на спинку кресла, чтобы та не помялась, потому что, по всей видимости, этой юбке предстоит выйти в свет дважды за сегодня. Затем она проскользнула под безупречное покрывало, позволив своему телефону упасть из руки на матрас. Это был действительно хороший матрас. И это была чертовски хорошая комната. Предположение ее отца было нелепым, и определенно ошибочным. Даже если бы Миранда не была замужем дважды, нет, подождите, трижды — за мужчинами, то все равно, единственное, к чему она могла проявлять интерес в эти дни — была пицца. Миранда выглядела так нездорово, что даже одной мысли о сексе, вероятно, было достаточно, чтобы вызвать у нее тошноту. Тем более, что именно секс втянул ее в эту неразбериху. Нет, определенно, Миранда вызвала Энди сюда не для того, чтобы иметь те намерения, которые подразумевал ее отец. Энди не знала, что именно двигало Мирандой, и ей было интересно, знает ли об этом сама Миранда. У кровати стоял будильник. Энди поставила его на шесть тридцать вечера, а затем легла и намеренно закрыла глаза. Ей нужно было поспать. Она должна была это сделать, если хотела хоть чем-то быть полезной Миранде вечером. Тем не менее, сон пришел не сразу. А когда Энди заснула, ей приснился странный сон. Ей снилась Миранда, все с тем же потерянным и безразличным выражением лица. Энди ненавидела этот пустой и одинокий взгляд Миранды, ей хотелось помочь той избавиться от него; ей хотелось, чтобы Миранда не чувствовала себя так одиноко. Поэтому она протянула руку и коснулась щеки Миранды, и увидела, что женщина закрыла глаза, подалась навстречу ее ладони, словно хотела этой близости. Энди почувствовала, как ее сердце сжалось, отчего стало так больно и так хорошо одновременно. Миранда ничего не сказала, но и не открывала глаза, а Энди потерла ее скулы большим пальцем. Сработал будильник, и Энди проснулась, ее била дрожь. Она все еще чувствовала себя усталой, но в тоже время возбужденной, и полностью дезориентированной. Она не узнала комнату и огляделась, гадая, куда ушла Миранда и в порядке ли она, прежде чем поняла, что это был просто сон, и тогда ее посетило какое-то странное чувство разочарования. Ее живот заурчал. Ладно, пора вставать. Заснуть все равно больше не получится. И… и если Миранда еще спит, что вероятнее всего, значит у Энди есть шанс прокрасться на кухню и посмотреть, чем там можно подкрепиться. А в случае успеха, это позволит ограничить себя в еде за ужином. Беспроигрышная ситуация. Если повезет, возможно, ей даже удастся найти кофе. Она вылезла из постели, потянулась, сладко зевнула и снова надела одежду, а потом спустилась вниз. Телевизор больше не работал, также Энди не слышала ни голосов, ни шума, поэтому она решила, что Падмини и близняшки все еще не вернулись с прогулки. Она прокралась на кухню и с удовольствием обнаружила, что холодильник полностью был забит продуктами. Энди быстро сделала сэндвич и запила его газировкой, отказавшись от кофе. Она уже почти доела свой сэндвич, когда услышала, что кто-то спускается по лестнице, и поняла, что Миранда проснулась. Энди засунула в рот последний кусок бутерброда и сделала большой глоток газировки, стараясь не подавиться. Конечно, Миранда пригласила Энди в свой дом, поэтому она должна была ожидать, что Энди в какой-то момент захочется есть, тем более она уже дважды видела, как Энди ела, так что вряд ли она думала, что Энди никогда этого не будет делать… Шаги Миранды направились к кухне. Энди, действуя инстинктивно, быстро бросила свою тарелку в посудомоечную машину, допила газировку, а потом снова открыла холодильник. К тому времени, как Миранда вошла в кухню, Энди уже нарезала дыню и искусно разложила на небольшой тарелочке. В дыне много полезного, а если она присутствовала в холодильнике Миранды, то, возможно, Миранда не откажется съесть пару кусочков. Ей лучше не забывать про витамины. Энди взглянула на Миранду, решив придать своему лицу непроницаемое выражение. «Покер-фейс» — самая правильная вещь, когда вы видите, что одежда Миранды помята, начальница без косметики, а ноги босиком, как в ту ночь в Париже. Женщина явно причесалась, но ее лицо все еще было напряженным, а глаза — уставшими. Определенно, она выглядела не лучшим образом. Наверное, ее сон был таким же беспокойным, как и сон Энди. Энди ничего не сказала, но с улыбкой подтолкнула тарелку с дыней к Миранде. Миранда села на один из стульев, и, взяв вилку, начала неохотно есть фрукты. «Ты что-нибудь поела?» — спросила она тихим голосом, который все еще казался сонным. «Один бутерброд, — призналась Энди. — Ну и диетическую колу». Миранда издала уклончивый звук, и Энди спросила: «Вы хотите что-нибудь выпить?» Нельзя было не упомянуть про отсутствие калорий. «Воды, негазированной», — сказала Миранда и съела еще один кусок дыни. Энди вытащила из холодильника бутылку «Эвиан». «Падмини позвонила мне, — добавила Миранда. — Она повела девочек в кино». «О, — сказала Энди, чувствуя себя немного растерянной, потому что обычно Миранда не сообщала ей подобных деталей. — Она сказала, на что именно?» «Какие-то праздничные детские фильмы, которые девочки хотят увидеть», — рассеянно сказала Миранда и сделала глоток воды, глядя в пространство перед собой. Энди заерзала, гадая, что ей делать дальше, потому что она уже поела, а Миранда, вероятно, не хотела, чтобы Энди тут стояла перед ней и смотрела, как она ест. «Сядь», — сказала Миранда с явным раздражением в голосе. Энди тут же села на один из стульев напротив нее. «Ты звонила своим родителям, — сказала Миранда. Это не было вопросом, но Энди все равно кивнула. — Чем они занимаются?» — спросила Миранда. Энди уставилась на нее, а затем слабо сказала: «Мой папа юрист, хм, по праву собственности, а мама работает в страховом агентстве». Она решила не добавлять: «И они считают, что Вы собираетесь приставать ко мне». «А что они думают о твоих амбициях в карьере?» — спросила Миранда. «Они… всегда очень поддерживают меня , — осторожно сказала Энди. Что ж, отчасти, это было правдой. — Знаете, они хотят, чтобы я что-то представляла из себя в этой жизни и была счастлива». Миранда горько усмехнулась. Энди сглотнула. Она хотела сказать Миранде, что можно быть успешной и счастливой одновременно. Более того, она очень хотела доказать это на личном примере. Разве не поэтому она застряла в «Подиуме» — чтобы показать Миранде, что они совсем не похожи, но при этом она может хорошо справляться со своей работой? Ведь должна была быть реальная причина, по которой она так долго задержалась на этой работе. Миранда взглянула на часы над плитой. Было почти семь. «Пора собираться», — сказала она и отодвинула тарелку в сторону. Миранда съела всего несколько кусочков дыни, и Энди стараясь не волноваться из-за этого, откашлялась и сказала: «Гм… у нас же нет планов на завтра, не так ли? Я имею в виду, мы никуда не идем? Например, на обед или вечеринку». В расписании на этот день ничего не значилось, но с Мирандой нельзя было расслабляться. «Просто я не была готова, что буду сопровождать Вас на мероприятиях, поэтому я подумала, может мне стоит пройтись по магазинам и купить несколько…» Миранда бросила на нее совершенно свирепый взгляд. «Надеюсь, тебе есть что надеть на сегодняшний вечер?» «Да, — быстро сказала Энди. — Э-э… ​​другую кофту, Вы сказали, что я могу так сделать. И у меня есть пара вечерних туфель». Даже при том, что Энди не знала, что Миранда затянет ее в этот социальный круговорот, она недолго задержалась бы в Подиуме, не будучи дальновидной, и всегда готовой ко всем непредвиденным обстоятельствам. «На этот раз сделай что-нибудь получше со своими волосами», — сказала Миранда. Она встала со стула и направилась наверх, предоставив Энди возможность самой разобраться с остатками дыни и грязной посудой. «Об остальном мы позаботимся позже», — добавила она, скрываясь из виду. Прошло много времени и потребовалось много попыток, прежде чем, без пяти восемь, Энди закончила делать свою прическу. Теперь она стояла в нерешительности около зеркала. Ей хотелось, чтобы однажды у нее хватило смелости сделать то, что сделала Миранда — одну культовую прическу, чтобы не было необходимости каждый раз что-то придумывать. Это сделало бы ее жизнь намного проще. Единственная проблема заключалась в том, что, вероятно, сначала нужно было стать настоящей легендой. Или, наоборот, подобные знаковые вещи помогают превратить вас в легенду? Что рождается раньше, прическа или легенда? Вдруг в своей голове Энди услышала голос Найджела: «Иногда я не могу поверить, что думаю об этом дерьме весь день». Она с отвращением зашипела, взъерошила пальцами челку, схватила клатч и поспешила вниз. Ровно в тот момент, и ни секундой раньше, когда она достигла нижней ступеньки, Энди услышала, как дверь спальни Миранды открылась и закрылась, а затем последовали ее шаги, по покрытому ковром коридору. «Андреа?» — позвала Миранда. «Я здесь», — отозвалась Энди. «Ты готова?» «Да, и Джимми уже ждет нас в машине». Миранда спустилась по лестнице, а Энди выпрямилась и замерла, когда ее увидела. Миранда окинула ее взглядом, кивнула и направилась к двери, которую Энди предварительно для нее открыла. Энди вдохнула, потом глубоко выдохнула и последовала за ней вниз по лестнице к машине. На улице ощутимо похолодало и даже начало подмораживать, но весь день светило солнце, поэтому ступеньки не замерзли и Энди не пришлось скользить по ним на высоких каблуках. «О, ммм, — сказала Энди, когда они тронулись с места, — кто будет на этом ужине? Это не… — она сглотнула. — Там не будет четы Шуман, не так ли?» На этот раз Энди успела заметить, как улыбка тронула губы Миранды, прежде чем исчезла. «Нет, — сказала Миранда. — Георга Шуман и его hausfrau (*домохозяйки) на этот раз не будет». Энди хотелось рассмеяться, но после произошедшей ранее катастрофы она не осмелилась. «Это мероприятие намного скромнее, и ты не будешь сидеть рядом со мной. Так что, постарайся не опозорить ни нас, ни «Подиум». Энди кивнула, продолжая прикусывать губу, чтобы не усмехнуться. Похоже, что Миранда получила за последний час определенное удовольствие. Она выглядела лучше, хотя Энди не могла понять, было ли это благодаря хорошо нанесенному макияжу или еще из-за чего-то. Черное платье очень украшало Миранду. Черный цвет всегда ей шел. «Что?» — спросила Миранда, глядя прямо перед собой, и не смотря на Энди. Энди дернулась. «Ничего, — быстро сказала она. — Вы прекрасно выглядите». «Чем хуже, тем лучше, — сказала Миранда. — Да». Энди снова улыбнулась и очередной раз закусила губу. Она была почти уверена, что в присутствии Миранды ей приходилось кусать губы чаще, чем за всю свою жизнь до «Подиума». «Что-то не так?» — спросила Миранда. «Нет», — ответила Энди, и захихикала, прежде чем она смогла сдержаться. «Я никогда раньше не замечала, что ты так много смеешься», — недовольно сказала Миранда. «Извините, — сказала Энди и снова тихо хихикнула, а потом с трудом сглотнула, чтобы взять себя в руки. — Просто Вы говорите смешные вещи, поэтому я смеюсь», — беспомощно пожала плечами она. Разве это так сложно понять? «Да, я хорошо известна своим чувством юмора», — сказала Миранда, закатывая глаза, и отводя взгляд в сторону. «Ну, нет, — призналась Энди, — но…» «Почему бы тебе не приберечь свои силы для вечеринки?» — сказала Миранда. Энди поняла, что это уже была не шутка, ей прямо сказали заткнуться, поэтому она замолчала и дулась до тех пор, пока Джимми не остановил машину на тротуаре перед шикарным лондонским домом, который был намного больше, чем у Миранды. Весь оставшийся путь Энди размышляла, зачем Миранда ведет себя как сука, даже, когда в этом не нет никакой необходимости? Миранда намеренно сказала что-то смешное, Энди засмеялась, тогда Миранда заставила Энди почувствовать себя дурой из-за того, что она смеялась над забавными вещами, которые ей сознательно говорили. В конце концов, это Миранда заставила ее прилететь сюда на Рождество без каких-либо объяснений, и теперь говорила с ней, как будто Энди была последней идиоткой. Ну не сука ли? Она даже не могла проглотить больше, чем несколько кусочков дыни, когда Энди прекрасно понимала, что ей нужны витамины и калории. Как Энди должна была испытывать к ней сочувствие или сострадание, когда она просто не переставала быть сукой? Неудивительно, что Стивен нашел кого-то еще. Интересно, насколько тяжело должно было быть ее мужем? Таким образом, к тому моменту, когда добросовестный дворецкий любезно открыл перед ними дверь, Энди уже успела накрутить себя и разразиться нешуточным гневом. Поэтому она была очень рада, что на этот раз не будет сидеть рядом с Мирандой. Но ей все равно пришлось стоять рядом с Мирандой во время общения перед ужином. Леди Челтингем учтиво поцеловала Миранду в обе щеки, и горячо поблагодарила ее за то, что она пришла, а затем проводила их с Энди к остальным двенадцати гостям, без дела слоняющихся по гостиной. Как и на завтраке, Миранда представила их всех Энди. По крайней мере, эти люди казались немного более дружелюбными и простыми. В любом случае, глядя на них не создавалось впечатление, что они были готовы вцепиться друг другу в глотки при первой возможности. Тем не менее, Энди и здесь получила свою долю непонимающих взглядов, потому что это не было собранием известных издательств, а было чисто официальным мероприятием для «серьезных людей» в издательском бизнесе. Так почему же она, помощница Миранды, вообще находилась здесь? Миранда, конечно, даже не пыталась никому ничего объяснять, она просто говорила каждый раз: «Это моя помощница, Андреа», и на этом остановилась, а потом переходила к дальнейшим любезностям. Все еще злящаяся Энди, старалась не смотреть на Миранду. Она не могла игнорировать ее напрямую, но вместо этого, она могла уделять большее внимания всем другим людям, с которыми ее знакомили, и которые, в большинстве своем, казались ей намного лучше, чем Миранда. Даже если опустить тот факт, что их немного смущало присутствие Энди в этой комнате. Наверное, с ними было бы намного проще и веселее работать, думала она. Что ж, мечтать не вредно! А тем временем, она продолжала бесконечно пожимать руки, улыбаться, и заводить легкие светские беседы, притворяясь, что Миранды не существует рядом, а от нее остался только голос, доносящийся справа от Энди из воздуха. Обеденный гонг прозвучал ровно в восемь сорок пять, и все двинулись в сторону столовой. К шоку Энди, в этот момент Миранда схватила ее за руку, в чем-то вроде щипка. Энди удалось не вскрикнуть, но она не смогла сдержать тихий писк. «Перестань дуться», — пробормотала Миранда. Тогда Энди посмотрела на нее прямо, и с вызовом заявила: «Да, я дуюсь! —  это было бесполезно отрицать — Я хороша в этом, не так ли?» «О, да, — сказала Миранда, высоко подняв голову, и направляясь в столовую — Ты можешь своими талантами нас всех ублажить до смерти, не так ли?» «Что?» — глупо спросила Энди, растирая по пути свою руку, которая теперь болела. «Ради Бога, смейся как идиотка, если тебе так нравится, — сказала Миранда, — но избавь меня от этого хладнокровия. А теперь просто делай свою работу». Голова Энди закружилась, когда она села между двумя старыми матронами, одна из которых уже подала опасные признаки разговора о трех своих маленьких собачках. Делай свою работу? Но Энди выполняла свою работу. Она была милой для всех, кроме Миранды, которая не в счет, потому что Энди была здесь, чтобы болтать с другими людьми, а не с ней. Они даже не сидели вместе. И Энди очень сомневалась, что кто-то другой мог заметить, что она злилась. Значит, замечание о «холодности» должно было означать… Не значит ли это, что Миранду это лично беспокоит? Неужели Миранде было не наплевать на то, что Энди вообще думает? Эти вопросы мучили Энди на протяжении всего ужина, и она была очень благодарна, что ей не надо было ничего делать, кроме, как восклицать по поводу чудесных пуделей и сочувственно вздыхать о фондовой бирже. На этот раз они остались практически до конца ужина, что не могло не радовать Энди, потому что еда была действительно хорошей. Хотя, судя по всему, ее мнение было не совсем компетентным по поводу подобных вещей. Ей требовалось больше вечеринок, чтобы сравнить еду в разных местах. К тому времени, когда дворецкий помогал Миранде надеть ее пальто, Энди, удовлетворенная вкусной едой и кофе, почувствовала, что теперь она может контролировать свои эмоции. Чего нельзя было сказать о Миранде, которая не стала дожидаться, когда за ними закроется дверь, а сразу начала высказывать свое недовольство. «Я презираю в людях пассивно-агрессивное поведение». «Гм…» — озадачилась Энди, и незамедлительно поспешила за Мирандой, когда та начала спускаться по ступенькам к ожидающей их машине. «Такое надменное отношение — как раз то, что мне абсолютно не нужно от тебя, — категорично сказала Миранда. — Сколько раз я должна говорить, Андреа, если возникает проблема, ты не ждешь, пока кто-то другой ее заметит и исправит. Ты справляешься с ней самостоятельно или ты говоришь об этом». «Вы… — Энди замерла на последнем шаге и уставилась на Миранду взглядом полного недоверия. — Вы хотите сказать, что… что Вы не против, если я буду говорить прямо, что я расстроена из-за Вас?» Потому что это не могло быть правдой. Ни за что на свете. Это было просто невозможно. Это было чем-то за гранью добра и зла. Миранда не хотела знать, даже, когда Энди была расстроена из-за погоды, не говоря уже о том, что она никак не могла хотеть… «Я хочу больше никогда не обсуждать эту тему», — сказала Миранда и задержалась у машины на пару секунд больше, чем ей хотелось, бросив нетерпеливый взгляд на Энди, которая наконец вырвалась из своего паралича и поспешила открыть ей дверь. «Это то, что я действительно хочу. У меня нет времени на такое ребячество», — сказала Миранда и внимательно посмотрела на Энди, прежде чем проскользнула в машину. Энди обошла машину с другой стороны, и открыв свою дверцу, с удовольствием погрузилась в теплые и мягкие сиденья. Комфорт бизнес-класса помог ей быстро избавиться от замешательства и смущения, и она снова потеряла самообладание, которое ей удалось достичь за обедом. Но на самом деле этого стоило ожидать. Легко было сказать: «ребячество», но Энди предполагала, что Миранда выстрелит в нее без предупреждения, если услышит хоть одно неверное слово в свой адрес. Энди взглянула на Миранду, которая демонстративно копалась в сумке, когда Джимми завел машину, и сказала: «Эээ, извините». «Ммм», — протянула Миранда, не поднимая глаз. «Я постараюсь быть более… прямолинейной», — произнесла Энди, не веря тому, что она говорит. «Мммм». «И Вы не будете сердиться на меня за это?» — Энди решила все же прояснить этот момент, потому что он казался ей важным. Миранда вытащила из сумки маленькое зеркальце, поднесла к лицу и посмотрела в него прищурившись, а потом с явным недовольством ткнула в кожу под глазом. «Устрой мне завтра визит к косметологу, — сказала она. — Эта погода наносит ущерб моей коже». «Конечно», — быстро произнесла Энди, в то время, как ее сердце колотилось с бешенной скоростью, и она не знала по какой именно причине. Она испугалась или почувствовала облегчение, или что еще? Почему с Мирандой не может быть все просто? «И да, тебе нужно найти что надеть, — сказала Миранда, как будто они все еще были на кухне и продолжали тот разговор; Энди, как обычно, пришлось мгновенно переключиться на другую волну, чтобы поспеть за Мирандой. — На новогодний бал. Мы не задержимся там надолго, я обещала девочкам быть с ними в полночь». Голос Миранды был настолько решительным, что у Энди внезапно возник мысленный образ, как Миранда расталкивает локтями всех людей на модной вечеринке, чтобы успеть домой вовремя. Энди не хотела бы оказаться на ее пути. «Завтра поедешь в английский офис «Подиума», — сказала Миранда. — Позвони им и скажи, чтобы тебя ждали. У них, конечно же, есть свой гардероб, так что позаимствуешь что-нибудь из него». «Хорошо», — подтвердила Энди, задаваясь вопросом, есть ли у британского «Подиума» собственный Найджел. «Только не позволяй им уговорить себя выбрать что-то из последних тенденций, с этими безумными веяниями восторга от мужского стиля в женских коллекциях, — добавила Миранда, и в ее голосе слышалось отвращение. — Эти штаны такие квадратные, что ты будешь выглядеть, как бере…» Миранда осеклась и со злостью закрыла зеркало. Энди быстро посмотрела прямо перед собой. «Нелепо, — закончила Миранда через мучительно неловкую паузу. — Ты бы выглядела в них просто смешно». «Хорошо», — снова сказала Энди, задаваясь очередным вопросом, будет ли это единственным словом, которое она продолжит говорить до конца своей жизни? Они молчали всю оставшуюся дорогу до дома Миранды, где их встретила улыбающаяся Падмини. Ее улыбка по-прежнему была дружелюбной, но на этот раз усталой. «Как девочки?» — сразу спросила Миранда, когда Энди помогла ей снять пальто. «Мы прекрасно провели время, мисс Пристли, — ответила Падмини. — Они сказали, что надеются, что Вы заглянете к ним, когда вернетесь домой». Миранда на мгновение выглядела растерянной. «Разве они уже не спят? Сейчас почти одиннадцать тридцать». «Да, конечно, мэм», — сказала Падмини, удивленная тем, что Миранда задает такой вопрос. «Тогда зачем мне…» — начала Миранда, но потом, очевидно, поняла, что имеет в виду Падмини, и покраснела. Глаза няни близняшек расширились. Энди быстро повесила верхнюю одежду в шкаф, и вытащив пальто Падмини, протянула ей с яркой улыбкой. «В какое время ты должна быть здесь завтра?» — спросила она. «В девять утра», — сказала Падмини, бросив на Миранду последний, слегка испуганный взгляд. Миранда, не говоря ни слова, повернулась и быстро пошла вдоль по коридору. Когда она скрылась из вида, Падмини приблизилась к Энди и тихо спросила: «Она… ты уже давно работаешь на нее?» «Нет, — сказала Энди. — Не очень давно. На самом деле, меньше года». «О», — все, что могла сказать на это Падмини. Надев пальто, она снова оглянулась в ту сторону коридора, где недавно исчезла Миранда. «Я ее не понимаю, — добавила она. — Я вообще не понимаю таких женщин, как она». Энди была полностью с ней согласна, но почему-то это замечание ее сильно задело и она начала защищать ту, кто в ее защите не нуждался. «Таких женщин? Миранда любит своих детей». Падмини осознала свою оплошность, и посмотрев на нее, быстро сказала: «О да, конечно! Я не говорила… ну… спокойной ночи, мисс Сакс». Энди было открыла рот, чтобы напомнить Падмини, что когда они наедине, то формальности ни к чему, но вместо этого просто сказала: «Спокойной ночи». Дверь закрылась и Энди обнаружила, что стоит в нерешительности посреди коридора, не зная, что ей делать дальше, не зная, о чем ей теперь думать. Она почувствовала себя опять сильно уставшей, а ее растерянность стала еще больше, чем прежде. Она услышала шаги Миранды, двигавшиеся наверху в сторону ее спальни. Пока Энди прислушивалась, шаги остановились сначала у одной двери, а затем перешли к другой — это явно были комнаты близняшек. Энди глубоко вздохнула и медленно выдохнула с облегчением. Утром все это обретет хоть какой-то смысл. Или, по крайней мере, у нее будет шанс притвориться, что это так.