***
Днем Энди ждал приятный сюрприз. Миранда вернулась с обеда, и буквально оторвав близняшек от Падмини, утащила их в музей, предоставив Энди мини-отгул. «Делай, что хочешь, Андреа, но будь дома к ужину», — сказала Миранда, и почти с опаской взглянула на близняшек, когда они собирались выйти за дверь. На секунду Энди показалось, что Миранда сейчас передумает и прикажет ей сопровождать их троих. На самом деле, очень было похоже, что Миранда была уже на грани этого, тогда Энди быстро спросила: «Есть предложения? Что мне делать?» — чем, определенно, отвлекла ее. «Да. Купи путеводитель», — сказала Миранда.***
Энди, которая уже давно позабыла, что такое личное время, направилась к ближайшей станции метро, упиваясь ощущением свободы и анонимности. Никто ее здесь не знал, никому нет никого дела до ее туфель и одежды, никто не будет следить сколько и чего она съест. Она могла делать все, что ей так чертовски нравилось. И она будет это делать, решила Энди. Она собиралась наверстать упущенное в Париже, и на этот раз увидеть город не только из окна машины. Нет, она не пойдет ни на Бонд-стрит, ни Оксфорд-стрит. Никакого шопинга и моды. Не сегодня. Она собиралась сходить в один или два музея, или увидеть Биг Бен и Парламент, или посмотреть дома, в которых когда-то жили известные писатели. Она собиралась получить немного Культуры с большой буквы, и поэтому захватила свою камеру. Ей хотелось отправить фотографии своим родителям. Может быть, это их немного успокоит и покажет, что она не все время работает, не отходя от Миранды; что у нее есть свободное время, за которое, ей, кстати, даже платят. Что, несомненно, очень приятно. Ее мама любила Лондон. Вероятно, она будет в восторге от того, что Энди удалось хоть что-то посмотреть в нем. По крайней мере, Энди на это надеялась. Но, к своему большому сожалению, уже очень скоро Энди обнаружила, что все равно думает о Миранде. Ей было интересно: куда она пошла с близняшками, ладят ли они, вежливо ли девочки с ней себя ведут? Позвонит ли Миранда во время ее прогулки? Не то чтобы Энди этого хотела… Ей было просто любопытно. «Я выясню все это сегодня за ужином», — сказала она себе в очередной раз, когда пыталась сделать идеальную фотографию моста Millennium Bridge, пока целая стая туристов бродила перед ее камерой. Даже, если Миранда просто молчала, Энди могла понимать ее настроения. Большинство из которых были, конечно, скверные, но Энди научилась их различать и даже разработала некую классификацию: раздраженное, нетерпеливое, недовольное, боевое, резкое, усталое, нервное, мстительное, злобное, задумчивое, меланхоличное, а иногда… одинокое. И очень-очень редко счастливое. Какая жалость. Теперь, когда она подумала об этом, Энди даже не была уверена, что она когда-либо видела улыбку Миранды. Во всяком случае, настоящую улыбку, а не фальшивую, социальную. Даже те улыбки, которые Миранда дарила своим детям, казалось, были натянутыми. Энди поняла, что не заметила, как прошла полпути по мосту, не обращая внимания ни на что, кроме своих мыслей. Зарычав про себя, она взглянула на часы. У нее оставалось ровно два часа. Отсюда на метро до дома Миранды было около сорока пяти минут. Лучше заложить на это час, на всякий случай. Так что у нее имелся всего один час, чтобы побыть наедине с собой. Энди как раз размышляла, стоит ли ей попытаться посетить художественную галерею Тейт Модерн, когда у нее зазвонил телефон. Конечно, это была Миранда. «Здравствуйте?» — сразу ответила Энди. «Немедленно возвращайся домой, — сказала Миранда. — Я не могу связаться с Падмини, и мне нужно, чтобы ты присмотрела за девочками, пока я поеду к доктору Финчу». Энди моргнула, а затем ее сердце бешено заколотилось. У Миранды не было назначено встречи с доктором на сегодня. Что это должно было означать? «У Вас все в порядке?» «Быстрее», — рявкнула Миранда и повесила трубку. Однако ее голос немного дрожал. Когда Энди мчалась к ближайшей станции метро, стараясь не поддаваться панике, она была безумно рада, что на этот раз на ней были удобные туфли. Возвращение в особняк Миранды казалось бесконечным. Энди постоянно смотрела на свой мобильный, опасаясь, что она не услышала, как кто-то позвонил или отправил сообщение, с того момента, когда она в последний раз его проверяла. Что могло быть не так? Этим утром Миранда выглядела немного нездоровой, но близняшки прозрачно намекнули, что это нормально. И она была в порядке, когда вернулась с обеда в своем японском ресторане, будь он неладен. Дерьмо. Лучше бы она туда не ходила и не ела их еду. Но разве Миранда могла послушать, а не проигнорировать, чужой совет, если он исходил от кого-то столь глупого и неавторитетного по ее мнению, как Энди. Не смотря на то, что поездка показалась ей вечностью, когда Энди забегала вверх по ступенькам таунхауса, она с удивлением обнаружила, что момента телефонного звонка прошло всего лишь полчаса. Она бежала так быстро, как могла, и успела при пересадке запрыгнуть, в самый последний момент, на уже уходящий поезд. В ином случае, все могло быть намного дольше. Тем не менее, когда Энди поворачивала ключ в двери дома Миранды, ей казалось, что прошли годы с тех пор, когда она в последний раз видела этот таунхаус. «Привет?» — позвала она, закрывая за собой дверь. Послышались быстрые шаги, и вскоре она увидела две пары детских обеспокоенных глаз. «Ты что-нибудь слышала от мамы?» — потребовала одна из близняшек. «Я собиралась спросить вас о том же, — сказала Энди. Она сняла пальто и шарф, и все еще тяжело дыша, пригладила волосы. — Что случилось?» «Мы были у Виктории и Альберта, и мама сказала, что плохо себя чувствует, — сказала другая близняшка. — Джимми отвез нас домой, а потом мама измерила температуру, и она оказалась слишком высокой». У Миранды был жар? Энди подавила желание закусить губу или выявить любые другие признаки волнения, когда она сняла перчатки. «И она быстро смогла связаться с доктором Финчем?» Близняшки угрюмо посмотрели на нее и пожали плечами. «Наверно, — сказала одна из них. — Она сразу ушла и велела нам вести себя хорошо, пока ты не приедешь». «О, — сказала Энди, а затем добавила, — что ж, надеюсь, вы продолжите вести себя хорошо, хотя я уже здесь». Она попыталась улыбнуться. Но дети явно не купились на это. «Зачем она притащила тебя сюда?» — совершенно неожиданно и очень грубо спросила, девочка слева. Энди вздрогнула. «Я… ммм…» «Это потому, что Падмини не остается здесь все время, как Кара, — с горечью сказала вторая. — Она просто не хочет оставаться с нами наедине». «О нет, — воскликнула Энди. — Я уверена, что это не так, — хотя она совершенно не была в этом уверена. — Ей нравится проводить с вами время. Знаете, она чуть не уволила меня, когда я не смогла достать билеты во время урагана, чтобы отправить ее домой на ваш концерт…» «Заткнись!» — в сердцах выкрикнула правая близняшка и сразу убежала. Энди осталась смотреть ей в след с широко раскрытыми глазами. Она была готова поспорить, что это была та, кто дулась в машине, когда они вернулись из Хэмптона. Значит Кэролайн. «Она собиралась провести с нами целый день, — сказала другая девочка (по всей видимости, Кэссиди) и очень прямолинейно взглянула на Энди. — Только мы и она». «Да, я поняла», — сказала Энди и кивнула. Она снова провела рукой по волосам и решила, что этот ребенок заслуживает откровенного разговора, поскольку он казался более разумным. «Кэссиди, верно? — Кэссиди удивленно кивнула. — Я не знаю, почему твоя мама хотела, чтобы я приехала. Она мне об этом не сказала. Я просто пытаюсь ей помочь». «Кэролайн действительно злится, — без надобности сказала Кэссиди, а затем добавила, — Ей нужно больше сеансов терапии, чем мне. Так сказал доктор Брайсон. Но она не хочет к нему ходить, а мама ее не заставляет». «Ох», — вздохнула Энди, понимая, что она столкнулась с чем-то, что определенно не было ее делом. Тогда она посмотрела на часы и сказала: «Оу! Эй, как скоро приедет повар?» Энди оторвала взгляд от часов, и увидела, что Кэссиди смотрит на нее пристальным взглядом голубых глаз. В этот момент девочка была очень похожа на свою мать, и Энди поняла, что ее оценивают, отчего ей стало не по себе. Потом она вспомнила, что это всего лишь десятилетний ребенок, и посмотрела на нее в ответ также пристально. Кэссиди, очевидно, уже вынесла свой вердикт на ее счет, хотя сама Энди понятия не имела какой именно, и пожала плечами. «Повар уже здесь двадцать минут. Она готовит лосось, — сказала девочка и бросила быстрый взгляд на Энди. — У нее есть список продуктов, которые должна есть мама. Ты его сделала?» «Я… хм, да, я кое-что напечатала, — слабо призналась Энди. — Это информация из книг. Но мне нужно туда добавить еще кое-что». Может быть, она займется этим после обеда… Если Миранда вернется домой и все будет хорошо. Или хотя бы просто возьмет трубку и сообщит Энди, что, черт возьми, с ней происходит. Вторя ее мыслям, Кэссиди сказала: «Я пойду к Кэролайн. Ты скажешь нам, если мама позвонит?» «Конечно», — ответила Энди, прежде чем смогла об этом подумать, но Кэссиди уже умчалась прочь, оставив ее одну в коридоре. Ну, правда, кому понравится иметь надзирательницу? И близняшки очевидно, в ней не нуждались, и не хотели, чтобы Энди парила над ними, как какая-то викторианская няня. Поэтому она решила принести пользу, и отправилась на кухню и предложить свои услуги повару. Женщина по имени Эллен, очень странно посмотрела на Энди, но позволила ей нарезать овощи. В любом случае, это было все, что Энди умела делать на кухне. В такие моменты она действительно скучала по Нейту. Ей было интересно, что бы он сказал обо всем этом? Если он думал раньше, что она была слишком поглощена своей работой, то теперь … Наверное, это было к лучшему, что они порвали, прежде чем все стало намного хуже. У них не было шанса исправить их отношения. Теперь в жизни Энди не было места для Нейта или для кого-то вроде него. «С тобой все в порядке?» — спросила Эллен, и Энди поняла, что она несколько секунд неподвижно смотрела на груду веточек спаржи. Она быстро покачала головой и начала их резать. Через час ужин был готов, а Миранды все еще не было. Близняшки без конца заходили на кухню, выглядя с каждым разом все более обеспокоенными, и постоянно спрашивали, не звонила ли мама. Когда Энди перерезала почти все овощи в доме, она решила занять себя и девочек сервировкой стола. Эллен попрощалась с ними, когда ее работа была закончена — ужин стоял в духовке на подогреве, а вся посуда вымыта и убрана по шкафам, и ей нечего больше было делать. Похоже, Эллен не нравилась идея оставлять их втроем одних, и Энди задумалась, не считает ли женщина ее за третьего ребенка, такого же, как Кэролайн и Кэссиди. Поэтому она, расправив плечи, сказала, что с ними все будет в порядке, и вежливо проводила Эллен к двери. Прошло еще пятнадцать минут, когда Энди поняла, что уже сильно проголодалась, и она подозревала, что близняшки тоже голодные, не смотря на то, что они очень переживали за мать. Еще через пять минут она была уже готова предложить им пойти поесть, когда входная дверь открылась и закрылась. Близняшки на максимальной скорости понеслись в коридор, а Энди, к ее огромному облегчению, услышала голос Миранды, бормочущий приветствие. Она решила, что ни к чему всем троим налетать на Миранду в дверном проеме, и поэтому начала расставлять еду на стол, полагая, что так бы поступила ее собственная мама, и это был хороший план действия. Несколько мгновений спустя на кухню вошла Миранда, за которой следом появились ее дочери. Миранда выглядела бледной и измученной, что было неудивительно. Энди налила ей стакан воды и немного сока для близняшек. «Но с тобой все в порядке?» — настаивала Кэролайн, и ее голос был уж больно обеспокоенный, для девочки, которая еще час назад не хотела слышать ничего хорошего о своей матери. «Да, дорогая, — подтвердила Миранда и рассеянно погладила Кэролайн по голове, а потом села за стол с выражением явного облегчения. — Доктор Финч сказал, что волноваться не о чем, просто мне нужно немного отдохнуть и пить больше жидкости». «Он дал тебе что-нибудь?» — спросила Кэссиди. «Только Тайленол, — сказала Миранда. — Это помогло быстро снизить мою температуру, — она похлопала Кэссиди по руке. — Со стороны мамочки, было очень глупо так волноваться, не так ли? А теперь сядьте и съешьте свой ужин». «Я положу тебе», — быстро сказала Кэролайн и положила Миранде большую порцию еды из формы для запекания. «Спасибо, дорогая, — сказала Миранда. — Пахнет здорово». «Здесь есть спаржа, — сказала Кэссиди и посмотрела на Энди. — Она ведь должна есть спаржу?» «Да, — сказала Энди. — Фолиевая кислота — нужная штука». «А ты любишь спаржу?» — спросила Кэссиди. «Просто обожаю», — солгала Энди, решив подать хороший пример. Кэссиди, похоже, купилась на это. Миранда съела два кусочка со своей тарелки, когда, вероятно, поняла, что три пары глаз внимательно наблюдают за ней. Она подняла брови. Энди покраснела и быстро опустив глаза, начала есть свою еду, но близняшки не были такими робкими. «Ты больше не болеешь, верно?» — спросила Кэссиди. «Я устала, но я в порядке, — ответила Миранда. — Что вы, девочки, делали, пока меня не было?» Кэролайн посмотрела на свою тарелку и начала копаться вилкой в еде. «Мы просто тусовались, — уклончиво сказала Кэссиди, и Энди задумалась, о чем они с Кэролайн говорили в комнате, что не могли рассказать об этом матери. — Энди помогала повару». «Мм, — протянула Миранда, как будто ей абсолютно наплевать, что Энди делала или не делала. — Мне жаль, что нам пришлось покинуть музей так рано». «Все равно там было скучно», — пробормотала Кэролайн. «Не было там скучно», — запротестовала Кэссиди. «Я не люблю музеи». «А я не люблю парки, но мы ходим в них». «В парках можно наблюдать за людьми. А что можно увидеть в музеях? Просто кучу вещей, написанных мертвыми людьми». «Только не в галерее Тейт Модерн», — неожиданно, даже для себя самой, произнесла Энди. Миранда и близняшки одновременно посмотрели на нее. У всех троих были одинаковые синие глаза, похожие на лазер. «Я имею в виду, что там много картин, написанных людьми, которые еще живы. Это современное искусство». «У-у-у», — неприятно протянула Кэролайн и закатила глаза. Теперь, когда она знала, что с матерью все в порядке, ее не слишком хорошие манеры вернулись в полную силу. Миранда, как и ожидалось, не упрекнула ее, а продолжила есть рыбу. Смущенная Энди опустила взгляд на свою еду и стиснула зубы. «Я хочу пойти в Тейт Модерн, — сказала Кэссиди. — Можно, мама?» «В прошлый раз тебе не понравилось», — ответила Миранда. «Мне было девять. Сейчас мне почти одиннадцать, — парировала Кэссиди. — Сейчас я намного старше. Держу пари, мне это больше понравится». Миранда пожала плечами и съела еще один кусочек лосося, похоже, это потребовало от нее некоторых усилий. Энди напрягалась, но старалась не обращать внимания на свой начинающийся приступ беспокойства. «Если хочешь, я скажу Падмини отвести вас обоих завтра утром». При этих словах губы Кэролайн скривились в самой мерзкой усмешке. Она открыла рот, и Энди уже знала, что она собиралась сказать. Однако прямо перед тем, как заговорить, Кэролайн случайно посмотрела на Энди, которая послала ей самый многоговорящий взгляд: «Не-Смей-Даже-ДУМАТЬ-Об-Этом». Одно дело, что Кэролайн была просто невоспитанной девчонкой, и совсем другое, что она жестоко обращалась со своей измученной больной матерью. Энди не была няней этим детям, и она не хотела ей быть, но у того, что она могла молча вынести, тоже были пределы. Глаза Кэролайн расширились, она немного побледнела, а потом посмотрела на свою тарелку. Энди поняла, что ее сердце колотится, и она сделала глоток воды, чтобы восстановить самообладание. У нее было стойкое ощущение, что она только что выиграла партию в какой-то очень опасной игре, но игра еще не была закончена и это пугало. «Я не хочу идти в Тейт Модерн», — сказала Кэролайн, но теперь ее голос был почти шепотом. Это прозвучало скорее жалко, чем непокорно, и Миранда быстро взглянула на дочь. «Вспомни, дорогая, что вы завтра едете в гости к Генри и Элизабет, — сказала она, — так что это все равно не надолго». «Может быть, Энди отвезет тебя куда-нибудь еще?» — добродушно предложила сестре Кэссиди. Энди резко подняла голову, и уставилась на Кэссиди в немом ужасе, прежде чем смогла взять под контроль свое лицо. Миранда даже не подняла глаз, поэтому она не видела этой реакции Энди. Затем, к великому удивлению, Кэролайн безразлично сказала: «Хорошо», — и продолжила смотреть на свою еду. «Значит решено, — промокнула рот салфеткой Миранда. — Кэссиди пойдет в Тейт Модерн с Падмини, а Кэролайн, ты пойдешь куда-нибудь с Андреа. Я останусь дома, чтобы отдохнуть. Так сказал мне доктор», — она снова похлопала Кэссиди по руке и встала из-за стола. Миранда съела почти все, что было на ее тарелке, и это, несомненно, обрадовало бы Энди, если бы она не была так сильно возмущена, чтобы думать об этом. Это было слишком для нее. Потому что она даже не являлась няней. «Еда была хорошей, Андреа, — сказала Миранда, не взглянув на Энди, — проследи, чтобы спаржа время от времени появлялась в моем рационе, когда мы вернемся в Нью-Йорк. А теперь я собираюсь пойти прилечь. Девочки, пожалуйста, вымойте посуду, когда закончите». «Конечно», — хором ответили близняшки и посмотрели на Энди. Энди вздохнула.***
В этот вечер Энди легла спать в десять тридцать, после того, как вымыла всю посуду, посмотрела телевизор и почитала в своей комнате. Потом ей стало до смерти скучно и она заснула. К сожалению, она проснулась уже через два часа и больше не могла заснуть. Смена часовых поясов, вероятно, все еще мешала ей нормально спать. Ну и остальное, наверное, тоже. Они с Кэролайн должны были пойти куда-нибудь утром, но Энди еще не знала куда. Также она не знала, как она сможет выдержать пару часов в обществе Кэролайн. Ради всего святого, Кэролайн любила Падмини, а не Энди. Это будет совершенно не весело… Энди понимала, что ей нужно было поспать, но сколько бы она ни ворочалась, она не могла снова уснуть. Через час она сдалась, и с ворчанием, сползла с постели. Нахождение в бывшей комнате Стивена, тоже не способствовало засыпанию. С таким же успехом можно заняться чем-нибудь по-интереснее, чем просто смотреть в потолок. Она потянулась за романом, который оставила на тумбочке, и решила спуститься вниз, почитать в том удобном кресле на первом этаже. Затем, не зная почему, она отложила роман в сторону и взяла книгу для беременных, которую захватила с собой из Нью-Йорка. Десять минут спустя Энди комфортно расположилась в большом удобном кресле, и накинув на колени пушистый плед, погрузилась в чтение при свете лампы. Время от времени она делала паузы, чтобы что-то подчеркнуть или выписать. На сегодняшний день, по подсчетам Энди, беременность Миранды составляла три с половиной месяца, а согласно книге, она должна проявиться примерно через месяц. Скорее всего, она стала бы заметна еще раньше, если бы не феноменальное умение Миранды правильно подбирать одежду. Энди задумалась, сколько времени еще должно пойти, прежде чем, даже прекрасно скроенные блузки и элегантные юбки, перестанут помогать. Может быть, в один прекрасный день, Миранда решит, что платья в стиле ампир (*отличительной чертой стиля ампир является завышенная талия и глубокое декольте) хорошо подходят ей, как офисная одежда? А еще удобная обувь. И поддерживающий бандаж. Похоже, скоро начнутся УЗИ, а также некоторые другие пренатальные тесты. В книге говорилось, что эти тесты особенно важны для матерей старшего возраста. Потом там началось описание врожденных дефектов и способах их выявления на ранних стадиях, причем подобные отклонения встречались крайне редко, поэтому Энди решила это не подчеркивать. Она даже думать об этом не хотела. Миранда ведь выносила уже один раз близняшек, будучи тоже в позднем возрасте, и они родились нормальными, не так ли? Энди решила сосредоточиться на вещах, с которыми она действительно могла помочь, и делала заметки, чтобы дополнить и так уже огромный список того, что было можно и что нельзя. Она планировала оставить этот список на видном месте, где Миранда обязательно его заметит. Никаких суши или аспирина, много овощей, и чертовски много витаминов, а также хорошо бы делать массаж… Энди открыла глаза. Книга лежала раскрытой у нее на коленях... и над ней нависала Миранда. Она была в своем сером халате и с выражением лица, очень похожим на шок, которое исчезло почти в тот же момент, когда Энди сфокусировала на ней взгляд. «Ой, — сказала Энди. — Извините. Который час? Я уже проснулась. Пора делать завтрак? Гм. Кажется, я уронила ручку». Она приподнялась, огляделась и попыталась прийти в себя после сна. Миранда присела на пуфик перед креслом и сказала: «Успокойся. Сейчас четыре тридцать утра». Миранда казалась раздраженной, но в ее глазах все еще было что-то непонятное, что именно — Энди не могла разобрать, и она была слишком расслабленной, чтобы это анализировать. «Да?» — Энди с трудом моргала, ее глаза казались пересохшими. Она взглянула на окно и увидела, что на улице темно. Тогда она инстинктивно начала зевать и ее челюсть чуть не свело, когда она пыталась сдержать зевок. «Я не хотела тебя будить», — сказала Миранда. Даже в спросонья Энди поняла, что это было очень-очень странно. Миранда опять начала делать странные вещи. «Вы меня не разбудили, я думаю, — сказала она и снова зевнула — Я долго не могла уснуть». Миранда кивнула. У нее были мешки под глазами, и она выглядела реально плохо. Энди прищурилась, точно также, как в тот раз, когда Миранда позвонила ей в три часа ночи, и позволив усталости затуманивать свой разум, спросила: «Вы правда в порядке? Вы же не сказали так только потому, что были перед девочками?» Миранда снова кивнула. «Ничего серьезного. К счастью. Я… не хотела, чтобы был повод беспокоиться». Затем она уставилась перед собой, пока Энди осознавала тот факт, что Миранда наконец решила, что она все-таки хочет ребенка. Энди засунула ноги под одеяло и осторожно спросила: «Эмм, так почему Вы тоже не спите?» Миранда проигнорировала вопрос и, все еще не смотря на Энди, сказала: «Кэролайн очень чувствительная». «О, — произнесла Энди, когда стало очевидно, что Миранда не собирается отвечать на ее вопрос. — Да, конечно». Потом она потерла рукой глаза и снова моргнула. «Больше, чем Кэссиди, — добавила Миранда. — Она всегда такой была. И, конечно, она гениальна... Они обе». «Если бы это было правдой, — подумала Энди, — они, черт возьми, могли бы сами придумать научный проект, отмеченный наградами на конкурсе». Но она только кивнула и издала неопределенный звук согласия. «Мы с Грегом обычно говорили, что Кэролайн пошла в меня, а Кэссиди — в него», — продолжила Миранда. Она пожала плечами, как бы говоря, что она не уверена, что это было правдой, или что это вообще имеет значение. «Я похожа на своего отца, — сказала Энди. — По крайней мере, мама так говорит». Миранда рассеянно начала теребить рукав халата, задумчиво поджав губы. «Что они думают о том, что ты здесь?» — спросила она. Это был второй раз за последние дни, когда Миранда спрашивала о родителях Энди. Энди, слишком удивленная, чтобы лгать, ответила честно: «Им это не нравится. — Блять. Миранда поджала губы. — Но это просто потому, что сейчас Рождество… — О, это было не лучше. — В любом случае это не имеет значения». Миранда наконец посмотрела на нее, недоверчиво приподняв брови: «Нет?» «Ну… — сказала Энди, — Я уже здесь, не так ли? Вы же, ммм… — она глубоко вздохнула. — Вы же не уволили меня, если бы я не приехала. Правда? Я имею в виду, Вы не говорили, на самом деле, что уволите или что-то в этом роде». Миранда слегка поколебалась, прежде чем отвернулась и покачала головой. Энди сделала еще один глубокий вдох и поняла, что она всегда это знала. Миранда разозлилась бы и обиделась, если бы Энди сказала «нет». Возможно, вернувшись в офис, Энди пришлось бы не сладко. Но Миранда не стала бы наказывать ее, не уволила бы и не погубила ее карьеру. Она просто стала бы немного меньше доверять Энди. Чуть меньше на нее опираться. И уж точно больше никогда не стала на нее рассчитывать. А это было тем, чего Энди абсолютно не хотелось. «В любом случае, — сказала Энди. — я здесь, так что все хорошо». Миранда снова посмотрела на нее, а Энди задалась мыслью, поняла ли Миранда, о чем она только что думала, и что ее волновало. «Так и есть, — сказала Миранда абсолютно нейтральным голосом. — Куда ты поведешь Кэролайн?» «Я не знаю, — призналась Энди и сглотнула, чувствуя внезапную сухость в горле. — Я думаю, куда она захочет. Она говорила, что любит парки и наблюдать за людьми». «Не позволяй ей замерзнуть, — напомнила Миранда и плотно свела руками воротник своего халата у шеи, как будто она сама замерзла. Энди попыталась предложить ей плед, но Миранда молча покачала головой. Затем она спросила: — У тебя есть платье для бала?» «А? Ах, да, — сказала Энди. — Там пара девушек помогли мне с выбором, — она откашлялась. — оно… короткое. Это действительно коктейльное платье, — Миранда подняла брови. — Вы хотите, чтобы я показала его Вам?» — добавила Энди, уже собираясь подняться наверх и принести платье. Ей стало бы намного спокойнее, если бы Миранда сказала, что оно не выглядит совсем плохо. «Нет, — сказала Миранда. — Я не хочу видеть это до Нового года». Когда Энди открыла было рот, Миранда добавила: «Андреа, есть ли что-то непонятное в слове: «рискнуть»? «Нет, — быстро сказала Энди, услышав, как голос Миранды повысился до уровня раздражения, — то есть, извините, нет. Но что, если я буду плохо выглядеть, или буду смущать Вас своим внешн…» Миранда презрительно посмотрела на нее: «Смущать меня? — удивленно сказала она, а Энди повесила голову. — Ты можешь смутить только себя. Я обещаю, что это не будет меня волновать, в любом случае». Энди внимательно посмотрела на Миранду, впившись в нее взглядом. Миранда посмотрела в ответ. На этот раз, из-за раздражения, усталости или чего-то еще, Энди не отвела взгляд. Через мгновение Миранда выглядела удовлетворенной, хотя и не совсем впечатленной, и склонила голову набок. «Принимай свои решения, Андреа, — сказала она. — Тебе на самом деле все равно, что они про тебя подумают. Я знаю это, так что не пытайся притвориться». Миранда закатила глаза. Хорошо. Серьезно? «Я не забочусь о себе, меня волнует… — порывисто сказала Энди, и у нее чуть не вырывалось: «Вы»… — репутация журнала. Я имею в виду, я работаю в «Подиуме», поэтому не имею права выглядеть ужасно, не так ли?» «Если ты будешь выглядеть ужасно, я оставлю тебя дома, — решительно сказала Миранда. — Теперь ты успокоишься?» «Я… ну да, вообще-то», — призналась Энди. Черт возьми, то есть, чтобы остаться дома ей просто нужно было выбрать что-то покошмарнее? В конце концов, она хотела тихого милого Нового года, а не такого, когда ей придется фальшиво улыбаться богатым людям, которых она не знает. Может быть, Миранда прочитала ее мысли, потому что она снова посмотрела на Энди, которая на этот раз притворилась невинной овечкой, хотя это все равно не подействовало. Вряд ли, что какое-то притворство в мире могло ввести Миранду в заблуждение. «Мне так жаль, — слишком ласково сказала Миранда. — У тебя должно быть были грандиозные планы на Новый год в Огайо? Я прервала твое безудержное веселье?» «К Новому году я уже собиралась вернуться в Нью-Йорк, — сказала Энди и зевнула, прежде чем смогла себя остановить. — Так что, — пробормотала она, — не считая, может быть, потусоваться с Роем, я думаю, планов у меня не было…» Миранда моргнула от удивления. «С Роем?» Энди кивнула: «Да, с ним, — Миранда выглядела крайне озадаченной. — с Вашим водителем», — подсказала Энди, решив не добавлять «последние лет десять». «А что насчет Роя? — спросила Миранда. — зачем «тусоваться» с Роем?» — ее лоб тревожно напрягся, а голос стал резким. «Гм… — удивилась Энди. — Я имею в виду, он вроде как упомянул… что, мы могли пойти выпить пива или что-то…» «Мой водитель пригласил тебя на свидание?» «Что? Нет! Я имею в виду, он на самом деле не приглашал…» «Ты хоть представляешь, насколько это непрофессионально?» «Боже мой, — сказала Энди, внезапно окончательно проснувшись, и ее сердце забилось в усиленном режиме из-за хмурого выражения лица Миранды. — Нет, Миранда, клянусь, все было не так, — она попыталась рассмеяться. — Мы не… я бы не стала… это было просто что-то вроде приятельского приглашения». «О да, Андреа, — сказала Миранда. — Я уверена, что мужчины постоянно приглашают тебя в бары. По-приятельски». Энди покраснела как свекла, а Миранда продолжила: «Такого рода братание совершенно неуместно, и я этого не допущу. Пресекай подобное в зародыше. Или я буду делать это за тебя, — она нахмурилась, глядя на Энди. — Честно говоря, я удивлена». «Но ведь ничего не произошло, — взмолилась Энди. — И ничего бы не было! Даже если бы он был заинтересован во мне, я — нет, — она вздрогнула. — Э-э… когда Вы сказали, что собираетесь подавить это в зародыше…» «Я уволю его. При первых признаках неподобающего поведения я сделаю именно это», — просто сказала Миранда и встала, давая понять, что этот разговор закончен. Энди уставилась на нее в безмолвном ужасе. «Нет!» — покачала головой Энди. Она не могла в это поверить. Рой будет уволен? И в этом будет лишь ее вина. Только потому, что она была настолько легкомысленной, чтобы сказать что-то глупое… «Миранда, он… он так долго работает на Вас, пожалуйста, Вы не можете…» Миранда бросила на нее самый холодный из возможных взглядов, а затем покинула кабинет, не сказав больше ни слова. Энди откинулась на спинку кресла, вся дрожа. Бля. Неужели она только что поспособствовала увольнению Роя? Она не хотела этого. И он точно узнает, что это была она. Без сомнения, Миранда расскажет ему, и он возненавидит Энди… а это было бы нечестно, потому что она пыталась все объяснить Миранде. Но она не захотела ее слушать, как всегда. Или она просто не хотела слышать. Как всегда. Но, на самом деле, это в очередной раз открыло глаза Энди на горькую правду. Миранда была готова бросить человека, который преданно работал на нее десять лет, просто из-за какой-то невероятно глупой, невероятно мелкой, вещи. Это было хуже, чем то, что она сделала с Найджелом в Париже, потому что, по крайней мере, у Найджела все еще была работа. Иисусе. Энди отбросила книгу о беременности, швырнула свои записи на пол и поплелась обратно наверх в спальню. Конечно, это не было то, чего она хотела, вряд ли в таком состоянии она вообще сможет заснуть…