«Конечно, когда дело касается такой красивой женщины как ты, быть глупцом — это всегда правильный выбор». Убить Билла, 2
Январь. Энди надеялась, что, проснувшись 1 января, она больше не будет находить Миранду Пристли столь привлекательной. Ей очень хотелось думать, что это было последней огромнейшей ошибкой в прошлом году. Что-то, что больше не будет иметь значения, когда календарь покажет новую дату, и она начнет Новый год с чистого листа. Она даже пообещала себе: «Я не буду больше фантазировать о сексе с Мирандой, потому что это, рано или поздно, погубит нас обеих». С другой стороны, прошлой ночью она нарушила это обещание примерно в половине своих снов. Проснувшись от одного из таких снов в полседьмого утра, Энди, пошатываясь, поплелась в душ, чтобы снять наваждение и бодро начать свой день. Затем она оделась и спустилась вниз, уверенная, что ей предстоит в полном одиночестве бродить по дому еще как минимум несколько часов, пока кто-нибудь не проснется. Как вариант, можно было посмотреть телевизор (там, скорее всего, идет что-то интересное о мировом кризисе), и постараться забыть о Миранде в ее платье цвета шампань, пока это видение не исчезнет из разума Энди. На самом деле, это была не ее вина, а Миранды. Это Миранда решила заявиться на бал в таком потрясающем наряде, что практически все в тот вечер хотели ее или хотели быть ею. Энди нельзя было винить, что ее ослепило нечто настолько… идеальное. Сегодня все должно быть иначе. Сегодня все вернется на круги своя. Но когда без пяти семь Энди вошла в гостиную, держа в руках чашку горячего кофе, она неожиданно обнаружила там Миранду, которая сидела, поджав ноги под себя, на диване в своем домашнем сером халате. На ней были очки для чтения и она просматривала что-то, что было похоже на факс. Ни макияжа, ни украшений. Когда Энди замерла в дверях, то увидела, как губы Миранды тронула тонкая линия недовольства, а лоб хмурился, отчего она выглядела старше; ее босые ноги выглядывали из-под халата, а из-за уха вырвалась непослушная прядь белых волос. Энди ощутила, как ее живот начало сильно тянуть. Блять. Ох… ох, бля. Миранда повернула голову на звук и нахмурилась. Энди тут же отступила на шаг назад. «Извините, — сказала Энди, и ее сердце сильно забилось. — Я не думала, что застану кого-нибудь здесь». «Я тоже», — раздраженно сказала Миранда и заправила прядь волос за ухо, а Энди подумала, что ей не следовало этого делать, потому что это было, на самом деле, восхитительно. «Извините, — повторила она, сильнее сжимая в руках чашку с кофе. — Я просто вернусь на кухню». Это было хорошей идеей. Может быть, когда она уйдет от Миранды, она вспомнит, как дышать, глотать и делать другие вещи, которые помогут ей остаться в живых и допить свой кофе. Энди уже повернулась, чтобы уйти, когда Миранда сказала: «Нет. Останься здесь. Вот, взгляни на это». Миранда протянула ей факс, а Энди, смирившись с неизбежной гибелью, глубоко вздохнула, и взяла листок чуть дрожащей рукой. «Престон отправил этот факс вчера вечером, когда нас не было», — сказала Миранда, смотря в окно на все еще темную улицу, совершенно не обращая на Энди никакого внимания. Энди села в ближайшее кресло, отставила кофе в сторону, и просмотрела на факс. Ее глаза расширились. Это был документ, составленный мистером Прегером, о согласии Стивена передать Миранде полную юридическую и физическую опеку над ребенком и об отказе от права посещения. Стивену пришлось поставить подпись и инициалы около пятидесяти миллионов раз, но он не пропустил ни одного пустого места. Все точки над «i» были расставлены и с датами тоже все было в порядке. «Ох», — вырвалось у Энди. «Может быть, это убедит судью в том, что период ожидания никому не нужен», — горько сказала Миранда. Энди кивнула, но без особой надежды, что все будет именно так. Согласно законам штата Нью-Йорк, Миранда и Стивен не могли даже официально подать на развод, пока не прошел год после их разрыва. «Я хочу, чтобы это было сделано, — сказала Миранда, все еще смотря в окно и нервно постукивая кончиками пальцев по подоконнику. — Я хочу, чтобы это закончилось, я хочу, чтобы это уже было окончательным решением». Энди затаила дыхание, молясь, чтобы Миранде не взбрело в голову приказать ей изменить по этому случаю судебную систему. Но все, что сказала Миранда, было: «Октябрь. Это самое раннее, когда мы можем подать прошение, а потом нам нужно ждать двадцать дней, чтобы получить указ, и…» Ее голос затих. Другой рукой она провела по животу, возможно, бессознательно. Энди закусила губу. К тому времени, когда Миранда и Стивен получат развод, ребенку будет уже три месяца. А когда Стивен действительно увидит ребенка, вполне возможно, что он передумает, захочет разделить опеку или, по крайней мере, стать частью его жизни. Но неужели это так плохо? Энди услышала голос мистера Прегера, говорящего Миранде, что ребенок имеет право знать своего отца. Ведь тогда, еще до того, как всплыла вся эта история с неверностью, Миранда была готова примириться со Стивеном. Может быть, она еще уступит, и это будет лучше для всех. Это точно было бы лучше для ребенка, который не будет расти с мыслью, что его (или ее) отец никогда не хотел иметь с ним ничего общего. Но возможно… Была одна вероятность, из-за которой Энди почувствовала ледяной холод внутри, и она озвучила свое предположение, прежде чем смогла остановить себя. «Что, если он передумает?» — прошептала она. Наконец Миранда оторвала взгляд от окна и бросила его на Энди. «Это именно то, о чем я беспокоюсь, Андреа», — сказала она сердито, указывая на факс в руках Энди. «Да, — сказала Энди, а затем добавила, — нет, я имею в виду, не о ребенке, я подумала о разводе или о чем-то подобном». Миранда недоверчиво уставилась на нее, но Энди не понимала, почему эта идея ей показалась такой странной. Может быть, как только Стивен увидит своего ребенка, он вдруг решит, что все-таки хочет остаться. Хотя, может быть, и нет, но идея не была такой уж неправдоподобной. А если он захочет вернуть Миранду? Или она захочет вернуть его, ради ребенка? «И что с того, что он передумает?» — холодно сказала Миранда. «Ничего», — пробормотала Энди и пожала плечами, отступая перед явным нежеланием Миранды обсуждать этот вопрос дальше. Но, ведь с другой стороны, Миранда тоже может передумать. И если бы она это сделала, если бы она вернула Стивена и они снова стали одной большой счастливой семьёй... то агония, которую Энди перенесла прошлой ночью на балу, наблюдая за всеми этими мужчинами, которые глаз не сводили с Миранды, была бы по сравнению с этим — долбанной прогулкой. От одной мысли об этом Энди почувствовала себя физически плохо, потому что теперь, когда она знала…Знала? Что знала? «Я, ммм, — сказала Энди, глядя на часы и тяжело сглатывая, — мне нужно отдать обратно платье сегодня утром. Офис открывается в восемь, я позвоню Джимми, если это нормально…» А если это «не нормально», то она поедет на метро. Она отправится туда автостопом или пойдет пешком босиком. Ей просто нужно выбраться отсюда на часок-другой, ей просто необходимо сделать глоток свежего воздуха. «Прекрасно, — сказала Миранда, глядя на нее продолжительным и немного загадочным взглядом. — Мы все вместе идем обедать сегодня. Возвращайся к полудню». «Хорошо, — ответила Энди, и опомнившись спросила: — О, Вы хотите, чтобы я что-то забронировала?» «Нет», — коротко сказала Миранда, и Энди увидела, как ее щеки стали бледнее, а нервная дрожь пробежала по телу. Не случилось ли утреннее недомогание? Об этом определенно лучше было не спрашивать. Энди вышла из комнаты, не сказав ни слова. Она позвонила Джимми, затем поднялась наверх и аккуратно сложила платье в чехол для одежды. Она воспользовалась поездкой на машине, чтобы собраться с мыслями и взять себя в руки. По крайне мере, она попыталась. Вряд ли это помогло, но она определенно напомнила себе несколько важных фактов. Например, что Миранда почти на двадцать пять лет старше. И она беременна. И она разводится. Но есть вероятность, что может не развестись, что бы она там ни говорила. А еще она ее начальница, что уже изначально плохо. И ей нравятся мужчины, а не женщины. И, вообще, она является самым неподходящим человеком на земле для Энди. И она никогда не рассматривала Энди, как кого-то, кто может быть с ней рядом, за исключением того, что она считала ее полезным инструментом, который иногда облегчает жизнь. Не личностью. Не человеком с мыслями, чувствами и надеждами… Энди подумала и пришла к выводу, что у нее, должно быть, включился какой-то защитный механизм. Скорее всего, ей все еще было больно от потери Нейта, и поэтому она зациклилась на ком-то вроде бы «безопасном» или, ну ладно, совсем небезопасном, зато абсолютно недосягаемом. С кем у нее не было ни единого шанса. Вот и все. И это было так внезапно и так неожиданно. Хотя, вероятно, это накапливалось в течение долгого времени. Но это совершенно не имело смысла, потому что Энди слишком остро реагировала и позволяла своим чувствам вскружить ей голову, и через несколько дней она будет смеяться над собой. Это было не настоящее чувство. Это был просто импульс, влюбленность девушки в начальницу, результат месяцев без секса. Это чувство было совсем неискренним. Оно исчезнет как ветер. Особенно, когда Миранда сделает или скажет в очередной раз что-нибудь очень противное. Тогда все быстро встанет на свои места и Энди выберется из этого состояния. Она сказала Джимми не ждать ее, решив, что может поехать домой на метро, ну или даже пройтись пешком пару часов в обратную сторону, что будет для нее тоже оптимальным вариантом. Фактически, она была готова на все что угодно, лишь бы держаться подальше от Миранды до обеда. На этот раз в британском офисе было практически пусто, но поскольку это была дочерняя компания «Подиума» — они были открыты даже в государственный праздник. И все же, там было весьма малолюдно. То же самое наблюдалось и на улицах снаружи. Немногие лондонцы или даже туристы решились выйти из своих домов ранним утром после ночного веселья. Энди было интересно, как ее друзья встретили Новый год дома. Устроила ли Лили свою обычную вечеринку? Принес ли Даг, как обычно свой, ужасный поднос со свиньями? Вспомнил хоть кто-нибудь из них о ней? В животе Энди заурчало, и она поняла, что еще не позавтракала. Она зашла в ближайшее кафе и порадовалась теплу внутри. Когда она решила прогуляться, то совсем не подумала о том, как бывает чертовски холодно с утра в это время в Лондоне. Да, ее, однозначно, избаловали уютные поездки на машине. Она купила кофе, яичницу с беконом (наконец-то можно насладиться ими, пока Миранды, которую от этого тошнит, не было рядом) и газету. Ей, вероятно, стоило бы приобрести «Times» после того, как она смущенно осознала, что так сильно отстала от новостей в современном мире. Но к сожалению Энди поняла, что серьезные заголовки Times не могут привлечь ее внимания сегодня. Разочарованная собой, она взяла вместо этого «The Sun» и перелистывала его, пока не нашла освещение новогоднего бала с целым рядом цветных фотографий, для любителей поглазеть на городскую богему. Она узнала нескольких человек, которых встретила прошлой ночью, среди которых был Кристиан, разговаривавший с какой-то симпатичной звездочкой. Сюрприз-сюрприз. А еще там была она с Мирандой. Энди лукавила, что не искала этого, но быстро пробежавшись по развороту, нашла: вот они покидают бал, спускаясь по каменным ступеням. На фото Миранда выглядела элегантно, но при этом слегка рассерженной. Энди, слава богу, смотрела вниз на ступеньки, так что лица ее не было видно. Она прочитала заголовок: «Королева-деспот американской моды Миранда Пристли покидает бал без пары, а только со своей жалкой помощницей. Похоже, муженьку, который скоро станет бывшим, сейчас лучше и веселее [см. 4D]». Жалкая помощница? Муженек? Компания «Bubblier»? Уже задыхаясь от возмущения, Энди открыла газету на 4D и увидела маленькую черно-белую фотографию не кого иного, как Стивена Томлинсона, обнимающего ослепительную блондинку с большой грудью. Судя по всему, это была молодая британская поп-звезда, которая сейчас живет в Нью-Йорке и имеет сексуальную связь с мужем Миранды. Стивен смотрел с совершенно тупым выражением лица на эту певичку. Энди никогда не считала привлекательным это глупое, нерешительное лицо, с безвольным подбородком, а теперь она находила его и вовсе отталкивающим. Мудак. Подпись к этому фото была еще хуже. «Стивен Томлинсон, бывший мистер Пристли, бросает ледяную королеву ради нашей соотечественницы. Мы называем это — молодая кровь». Энди с ожесточением скомкала газету до состояния маленького комка бумаги, и пожалела, что не может вернуть свои деньги, потраченные на такой мусор. Слава богу, Миранда не подписана на это издание. Энди съела всего несколько кусочков своего завтрака и не смогла проглотить больше ни крошки. Не сейчас. На часах было только восемь тридцать, а ее день уже испорчен. Отличное начало нового года! Интересно, в других газетах пишут такое же дерьмо? Не то чтобы она собиралась покупать их, для выяснения этого… нет, она больше не хотела выбрасывать деньги только для того, чтобы быть оскорбленной. У нее не было так много лишних денег, поскольку она была всего лишь «жалкой помощницей», которой пришлось пойти на вечеринку с Мирандой, только потому, что Миранда не могла найти кого-то лучше, кого-то более достойного, чем она. Кого-то наподобие одного из тех мужчин в смокингах на балу. Энди бросила на стол пару купюр с трудом заработанных денег и выбежала за дверь. Но ведь это только начало, не так ли? Не прошло и дня, а самоуверенность Энди, что она сможет не реагировать на Миранду и все, что с ней связано, была повержена обычной желтушной британской прессой. Она даже не смогла насладиться двадцатью четырьмя часами пребывания в… вожделении или увлечении кем-то столь потрясающим. Если Стивен после этого вздумает попытаться вернуть Миранду, Энди непременно врежет ему по яйцам. Слава богу, она уже завтра должна улететь домой. Миранда с близняшками пробудут в Лондоне до третьего числа, но на их рейс уже не было свободных мест, поэтому Энди пришлось забронировать для себя билет на день раньше. Отлично. Чем скорее, тем лучше. Энди рассудила, что в Лондоне сейчас не так жарко, поэтому Эмили, с большим успехом, может устроить себе весеннюю неделю моды, и приехать сюда, если она этого так хочет. Может быть, Энди сможет даже уговорить на это Миранду, если ей удастся правильно разыграть свои карты. Поскольку Энди снова была в удобных туфлях, она обхватила себя руками, радуясь своему теплому пальто, шарфу и шляпе, и продолжила идти. Она вспомнила, как Миранда решила прогуляться после того, как узнала о неверности Стивена. Должно быть, она чувствовала себя намного хуже, чем Энди сейчас. В сто… или в тысячу раз хуже. Боже. Энди шла и шла куда глаза глядят, иногда останавливаясь, чтобы выпить чего-нибудь горячего, а иногда, чтобы сесть на лавочку и посмотреть на людей и суету города вокруг нее, но в основном она шла, размышляя о действительно неприятных вещах. Когда она посмотрела на часы, было уже одиннадцать тридцать. «Вот, дерьмо!» Она сразу позвонила в таунхаус. К счастью, трубку подняла Падмини, а не Миранда. «Дом мисс Пристли. Алло?» — голос няни близняшек был очень настороженный. «Падмини, это я, — быстро произнесла Энди. — Я…» «О, слава богу, — сказала с облегчением Падмини. — Репортеры все утро названивают по поводу тех ужасных фотографий в «The Sun». Энди замерла на тротуаре и закрыла глаза. «Действительно?» — сказала она. «Ужасно то, что они печатают, — сказала Падмини. — Позор. Но после первого звонка она больше не отвечала. Это самое лучшее решение». «Да, — подтвердила Энди и сильнее закуталась в свое пальто, когда на нее подул сильный ветер, внезапно стало намного холоднее. — А где она? Что она делает?» «Она в своей спальне, — тихо сказала Падмини. — Она попросила не беспокоить ее до обеда. Она сказала, что у нее сегодня есть работа». Работа? Тогда почему она не вызвала Энди? Разве это не ее долбанная обязанность, быть «жалкой помощницей»? «Я возвращаюсь, — сказала она. — Я буду меньше чем через час». «Через час? — тревожно спросила Падмини. — Она хочет уйти в полдень. Разве она тебе не сказала?» «Что? Она все еще хочет пойти пообедать?» — опешила Энди. Она была уверена, что Миранда не захочет выходить на улицу после такого унижения. «О да, — сказала Падмини. — Она говорила об этом с большой уверенностью». Отлично. Миранда собиралась что-то доказать этому миру. Можно было бы догадаться. «Хорошо, — сказала Энди. — Это как раз то, почему я действительно позвонила. Я хотела спросить, в каком ресторане мы обедаем, чтобы я могла встретить вас там, вместо того, чтобы возвращаться обратно». «Баклажан в Челси», — сказала Падмини взволнованно. Неудивительно. Район Челси был сам по себе хорош, а ресторан «Баклажан» в нем — по-настоящему прекрасным. Энди слышала, как кто-то говорил об этом еще в Париже. «Я скажу ей, что вы встретите нас там. Однако она не будет этому рада, — добавила Падмини. — Не сегодня». «Я знаю, — вздохнула Энди. — Я разберусь с этим, когда я встречусь с вами…» Затем в трубке раздался щелчок, и голос Миранды спросил: «Андреа?» Энди замерла. «Миранда? Хм. Привет, я просто…» «Это все, Падмини, — сказала Миранда, и Энди услышала еще один щелчок, когда Падмини повесила трубку. — Где ты?» «Хм, — сказала Энди и огляделась в поисках уличного знака. — Я не совсем уверена…» «Почему тебя нет здесь?» «Вы сказали… Миранда, мне очень жаль. Мы увидимся в ресторане». «Я сказала тебе вернуться сюда». «Я знаю. Мне очень жаль, — снова сказала Энди и, дрожа, обняла себя свободной рукой. — Я, эм, я потеряла счёт времени». «Потеряла счет времени. Хорошо». «Я была расстроена, — сказала Энди, прежде чем она успела подумать над этим. — Я просто продолжала идти, и не хотела останавливаться. Но я могу добраться до ресторана раньше вас и убедиться, что стол готов». «Расстроена», — повторила Миранда. «Я видела фотографии, — призналась Энди. — в «The Sun», пока я завтракала». Наступила долгая тишина, и Энди подумала, что, несмотря ни на что, ее все же только что уволили. Затем Миранда категорично сказала: «Встретимся в ресторане». «О. Да, Падмини сказала…» «В пятнадцать минут первого», — сказала Миранда и повесила трубку.***
Обед был тихим и довольно неловким. Энди прибыла на десять минут раньше, чем Миранда, Падмини и близняшки, и уже сидела за столом к тому времени, когда они пришли. К счастью, репортеры не последовали за Мирандой в ресторан, но несколько посетителей явно узнали ее. Некоторые из них даже знали ее лично, и, когда они остановились у одного из столов, чтобы поздороваться, Энди заметила любопытство в их глазах, к которому прибавилась потом толика радости. Миранда поприветствовала знакомых своей фирменной холодной улыбкой, и довольно скоро они пробормотали свои слова прощания и оставили ее в покое. Еда была превосходной, но Энди не могла заставить себя в полной мере насладиться ей. Тем не менее, пытаясь подать хороший пример (особенно для Миранды, которая выглядела почти подавленной), Энди постаралась съесть все до последнего кусочка. То же самое сделали Падмини и девочки. В конце концов Миранде удалось съесть около половины своей еды, что по-прежнему было плохо, поскольку «Баклажан» был одним из тех ресторанов, где подавали крошечные порции за возмутительные суммы денег. Тотальный грабеж. Что Миранде действительно было нужно, так это Cracker Barrel (*сетевой фастфуд в США). Энди попыталась представить Миранду в Cracker Barrel и чуть не подавилась ледяной водой. «Энди, ты читала сегодня газеты?» — спросила Кэролайн, когда официанты принесли тарелки с десертами. Падмини и Кэссиди испуганно посмотрели на Кэролайн. Миранда тоже посмотрела на нее, выглядя при этом больше грустной, чем удивленной. Энди моргнула. «Хм… да, читала — сказала она. — Как насчет Виктории Бекхэм, а? Она, как всегда, в самой сумасшедшей…» «Они написали о тебе настоящие гадости», — сказала Кэролайн. «Достаточно», — жестко оборвала дочь Миранда. Энди была реально поражена, потому что она впервые слышала, как Миранда упрекает одну из своих девочек. «Но они написали! — настаивала Кэролайн. — Они назвали ее…» «Заткнись», — сказала Кэссиди. «Жалкой», — закончила Кэролайн. «Я сказала, достаточно», — голос Миранды стал низким, ровным и смертоносным. Это был голос, который она применяла в «Подиуме» прямо перед тем, как собирались кого-то уволить. Очевидно, Кэролайн никогда не слышала подобного тона от матери раньше, потому что она отшатнулась от стола, выглядя шокированной. Энди знала, что ей не следует ничего говорить. Она должна была позволить неприятному моменту пройти. Но она все равно заговорила, решив солгать Кэролайн. «Мне все равно, — сказала она. — Я ассистентка твоей мамы. Неважно, что обо мне пишут». Конечно, нет. Не имело никакого значения, что кто-то напишет об ассистентке. Это вообще не имело абсолютно никакого значения. «Понятно?», — сказала Миранда, и Энди удивленно взглянула на нее. Она в этот момент обращалась к Кэролайн. Выражение лица Миранды было закрытым и пустым. «Имеет значение только то, что они пишут о твоей маме, — осмелилась продолжить Энди, переводя взгляд на Кэролайн. — Это то, что действительно важно, и именно за это им должно быть стыдно. Я бы не позволила этому остаться безнаказанным, если бы подобное произошло в моей университетской газете». Теперь Миранда выглядела пораженной. Очевидно, она забыла, что Энди когда-то тоже была главным редактором. Энди не могла ее в этом винить, потому что с тех пор, как она начала работать в «Подиуме», она сама почти забыла об этом. Но она думала, что была довольно хорошим начальником. Хотя, не такой эффективной как Миранда. Конечно, она не могла делать все, как Миранда, но за последний год она многому научилась. И если бы ей пришлось быть главным редактором снова, она бы поступила иначе во многих вещах. Она определенно не стала бы терпеть такой мерзости от пары репортеров, тем более в адрес примадонны. Читая мысли Энди, Кэссиди спросила: «Ты тоже была редактором? Как мама?» «Ну, не совсем как твоя мама, — сказала Энди, внезапно почувствовав себя очень смущенной. — Только на последнем году обучения. А университетская газета сильно отличается от «Подиума». «Если ты хочешь работать в газете, почему тогда ты работаешь в журнале?» — задала тот же вопрос Кэссиди, как и ее сестра ранее. Вот, черт! Как Энди попала в эту ловушку? «Я… я могла бы работать в любой из них. Но мне нравится работать в «Подиуме», — призналась она абсолютно честно. — Это по-другому, но это неплохо. Какая разница, где работать, если все равно все публикуется, верно?» «Наверное», — сказала Кэссиди и поерзала на своем стуле, ей явно не терпелось поскорее уйти отсюда. Кэролайн играла краем скатерти и ни на кого не смотрела. Энди и Падмини обменялись взглядами, тогда Падмини пробормотала: «Мисс Пристли, девочки должны ехать в дом подруги…» «Джимми уже здесь», — торжественно объявила Кэссиди, глядя в окно, откуда она могла видеть «Ягуар», подъезжающий к обочине. Как раз в тот момент, когда прибыл официант со счетом, Энди поняла, что для поездки на машине сегодня их слишком много. «Я вернусь на метро, — обратилась она к Миранде. — Я не должна ехать больше, чем…» «Я поеду вместе с тобой», — коротко сказала Миранда. Все в недоумении уставились на нее. Энди была уверена, что она ослышалась. «Ты поедешь на метро?» — удивленно спросила Кэссиди. «Да, дорогая», — рассеянно ответила Миранда, отдавая официанту свою кредитную карту. «Можно мы тоже поедем с вами? Я еще не была в метро в Лондоне». «Нет. Поезжайте с Джимми, иначе вы опоздаете в гости к Еве», — сказала Миранда. Она поцеловала в макушку Кэссиди, а затем Кэролайн. Кэролайн все еще не смотрела на нее. «Быстрее», — поторопила детей Миранда, и близняшки побежали к машине, а Энди осталась с Мирандой ждать, когда вернется официант с карточкой. Она все еще была потрясена. Официант вернулся, и Миранда, быстро черкнув подпись на чеке, встала. Энди тоже поднялась из-за стола, в полной уверенности, что Миранда на самом деле не имела в виду то, что сказала. Скорее всего это был какой-то код, который означал, что она хочет, чтобы Энди чудесным образом раздобыла вертолет, который заберет их с крыши ресторана. Когда Энди помогала Миранде надевать пальто, она робко спросила: «Вы уверены, что не хотите, чтобы я вызвала такси?» Миранда не ответила, а просто вышла за дверь. Энди последовала за ней и была удивлена, что там по-прежнему не было репортеров. «Джимми предупредил прессу, что мы собираемся в «Мирабель», — сказала Миранда, с легкостью прочитав мысли Энди. — Они преследовали нас от самого дома, но потом разъехались на своих мопедах, — она слабо ухмыльнулась. — Я плачу ему, чтобы он давал им неточные сведения». «Разве они еще не поняли, что их обманывают?» — спросила Энди. «Еще нет», — сказала Миранда и вздохнула, а Энди увидела, как ее горячее дыхание вырывается изо рта на морозном воздухе; как покраснели ее щеки от холода. Энди сглотнула, внезапно вспомнив, зачем ей вообще нужно было сбежать от Миранды этим утром. Она также вспомнила, что прошлой ночью мечтала заняться сексом с Мирандой, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Миранда начала оглядываться по сторонам с раздраженным выражением лица. Дерьмо. Энди нужно было срочно сосредоточиться. «Ближайшая станция здесь», — быстро сказала она, указывая на улицу по которой они шли, все еще не в силах поверить, что Миранда действительно собирается сделать то, что сказала. Но она это сделала. Сначала она смиренно прошла по улице до входа в метро, а затем спустилась вниз по лестнице в темноту подземного перехода. Потом она молча наблюдала, как Энди оплачивает два билета на одну поездку, а после невозмутимо прошла через турникет, выглядя при этом совершенно неуместно в своем меховом пальто и туфлях Miu Miu. Проходя мимо нее, люди кидали заинтересованные взгляды, хотя Энди очень сомневалась, что хоть кто-то из них узнал кто она такая. Она просто… выделялась. Вестибюль метро, хоть и не такой грязный как в Нью-Йорке, все же вонял людьми, мусором и даже мочой. Энди практически нутром ощущала, что она должна защитить Миранду от всего этого: от давления реального мира и давки, от грязи, сажи, запахов и других неприятных вещей, с которыми та никогда не соприкасалась в обычной жизни. Но Миранда не выглядела особенно смущенной или пораженной, когда внимательно рассматривала карту лондонского метро на стене. Энди указала ей на определенное место на карте и сказала: «Мы должны перейти на эту линию. Поедем на юг. Это не займет много времени». «Хорошо», — сказала Миранда и спокойно последовала за Энди через выложенные плиткой туннели, мимо больших рекламных плакатов с анонсами шоу и фильмов. На платформе собралась большая толпа и Энди старалась держаться как можно ближе к Миранде, чтобы их не разлучили, когда подъедет поезд и все двинутся внутрь, также она изо всех сил старалась удерживать людей от нее, закрывая собой. Карманники были последним, о чем она переживала. На удивление, когда они попали в поезд Миранде удалось занять свободное место, а Энди встала рядом с ней, держась за поручень над головой. Миранда молчала первые пять минут поездки. Потом она сказала: «Я недавно ездила в метро. В тот день». Больше она ничего не сказала. Но Энди знала, о каком дне шла речь. Энди подумала, что Миранде, должно быть, просто захотелось убежать тогда на время от своей жизни, пусть даже на пару часов. Просто побыть кем-то другим, кем-то, кто ездит на метро, и иметь возможность хоть однажды раствориться в толпе, оставаясь незамеченной, пока она приводила мысли в порядок. Но теперь Миранда с отвращением огляделась вокруг себя, и Энди подумала, что, вероятно, для Миранды будет вполне достаточно часовой поездки, чтобы у нее навсегда пропало желание спускаться в метро. По крайней мере, тогда им больше не придется переходить с ветки на ветку. «Кэролайн попросила сесть рядом с тобой на обратном пути», — неожиданно сказала Миранда. Энди моргнула, и у нее появилось очень плохое предчувствие. «Хм», — сказала она и закусила губу. «Кажется, она очарована тобой, — сказала Миранда и фыркнула. — По-своему». «О, это хорошо, — слабо сказала Энди. — Но, я хотела сказать… Вы знаете, что я не буду лететь на вашем рейсе? — Миранда повернулась и посмотрела на Энди с большим удивлением. — Я… когда я покупала билет, я сказала операторам добавить меня на ваш рейс. Я отправляла им ваши полётные данные и емейл. По крайней мере, они должны были это сделать…» «Так почему ты не на нашем рейсе?» — спросила Миранда, похоже, она собиралась устроить довольно зрелищную истерику. «Он был переполнен, — раскаивающимся голосом пролепетала Энди. — Единственный рейс, на который были места — это завтра». «Завтра?» «Да, — сказала Энди и быстро добавила, — но это ведь не плохо, верно? Это означает, что я вернусь на день раньше и смогу позаботиться обо всем до Вашего приезда, — для Миранды это явно был не аргумент, и она не стала выглядеть менее возмущенной. — Вы действительно не получили мой маршрут?» — робко поинтересовалась Энди. «Я не смотрела, — отрезала Миранда. — Я предполагала, что ты знаешь, что должна сопровождать нас домой. Боже мой, Андреа, ты совершенно неспособна думать своей головой?» Человек, стоявший рядом с Энди, посмотрел на них и присвистнул. «Мне очень жаль, дорогая», — сказал он Энди, прежде чем снова отвернуться. Энди не могла не согласиться с этим, но, решив, что Миранда заслуживает немного выпустить пар после такого ужасного утра, поэтому она сказала: «Миранда, Ваш рейс был полностью заполнен. Я не думала, что один день что-то изменит, — Миранда было открыла рот, чтобы что-то возразить, но Энди быстро добавила. — У меня все уже подготовлено. В аэропорту Хитроу ваши чемоданы заберут носильщики, и вы с девочками получите приоритетную посадку, а также VIP-зал. А в Нью-Йорке Рой приедет заранее и будет ждать в аэропорту Джона Кеннеди. Я Вам не понадоблюсь, — Энди попыталась услужливо улыбнуться. — Я даже сказала девушке из VIP-зала, чтобы, когда Вы приедете, она подала горячий Starbucks без кофеина. И сок для близняшек». «Боже! — сказал человек рядом с Энди, снова оборачиваясь. — Давай ты будешь работать на меня? Не то чтобы я могу тебе много платить, но уж точно без «вот этого всего». «Нет, спасибо, — сказала Энди, не отводя взгляда от лица Миранды. — Я люблю свою работу». «Когда эта поездка уже закончится?» — спросила Миранда сквозь зубы. «Еще три остановки», — сказала Энди, решив, что они не смогут приехать раньше. Миранда впилась в нее взглядом: «Клюквенно-яблочный сок?» «Клюквенно-яблочный сок», — подтвердила Энди. «Не поступай больше так никогда», — сказала Миранда. «Да, Миранда. Извините, Миранда». «Ну же, Миранда, сделай над собой усилие!», — сказал все тот же мужчина. «Хорошо», — громко сказала Энди и с вызовом посмотрела на него. Тормоза завизжали, и поезд прибыл на следующую станцию. «Моя остановка, — сказал мужчина, улыбаясь ей — Удачи». «Ага», — ответила Энди, желая его поблагодарить, но вместо этого повернувшись к нему спиной. Миранда сердито посмотрела ему в след, когда мужчина вышел из вагона. «У тебя определенно есть какое-то очарование», — задумчиво сказала Миранда. «Возможно», — робко согласилась Энди. Она всегда нравилась мужчинам, это правда, даже до того, как она начала хорошо одеваться. Она предполагала, что это было связано не столько с ее одеждой, сколько с ее грудью. «Я нашла замену Люсии, — сказала Миранда. — Позвони Найджелу, как только мы вернемся домой». «Хорошо, — кивнула Энди, но когда Миранда больше ничего не сказала, она добавила: И кого Вы выбрали?» Миранда моргнула и слегка покачала головой, как будто выходя из задумчивости. «Наименее ужасную. Ту, что была от Elle». Уф. Значит выбор Найджела. Энди почувствовала облегчение. «Судя по ее заявлению, — добавила Миранда, глядя вниз и поправляя перчатку, — она была бы очень рада поработать со мной». Миранда испытывающее взглянула на Энди, и Энди закусила губу, чтобы подавить ухмылку. «Поработать с Вами?» — спросила она игриво, но при этом стараясь казаться учтивой. «Я рада, что ты понимаешь о чем речь, Андреа», — сказала Миранда и откинулась на спинку сиденья.