***
На следующий день, после столь же долгой ночи, Энди постаралась продемонстрировать высший профессионализм актерского мастерства. И на следующий день, когда Миранды пошла обедать с мистером Оппенгеймером, она делала вид, что ее это не волнует, и на следующий день тоже. Видит Бог, у нее и без этого было достаточно забот, верно? Она должна была выполнять свою работу, не так ли? Ведь это именно то, для чего она здесь находится, правда? Если говорить откровенно, Энди считала, что Миранда могла бы подождать еще хотя бы месяц, прежде чем отпускать Эмили. На календаре было двенадцатое февраля, а до Недели моды в Лондоне оставалась всего неделя. Как и все остальные, Энди бросала все свои силы на безумные приготовления к этому событию, а также ей приходилось обучить Элли, при этом прикрывать тылы, пока их с Мирандой не было в офисе. В такие моменты помощь Эмили была особенно нужна. Миранда не давала расслабиться ни на минуту. В их утренних поездках больше не было моментов тишины; Миранда начинала говорить с того момента, как садилась в машину и заканчивала лишь когда ее каблуки переступали порог кабинета. Хорошая новость заключалась в том, что теперь Элли была ответственна за доставку утреннего кофе Миранды, так что Энди больше не приходилось беспокоиться о том, чтобы отправить сообщение с заказом и забирать кофе из Starbucks. Плохая новость заключалась в том, что Энди теперь каждое утро приходила в офис вместе с Мирандой, и люди начали это замечать. Миранде, конечно, было все равно, но Энди чувствовала косые взгляды и слышала шепот за спиной. Теперь она поняла, что Миранда имела в виду, говоря о «пассивной агрессивности». Это было чертовски раздражающе. Что здесь такого? Да, Энди приходит на работу со своей начальницей. Кому какое дело? Можно подумать, они приходят за ручку. Серьезно! На самом деле, была немного щекотливая ситуация, когда Элли с широко открытыми глазами спросила ее прямо: «Почему ты всегда приходишь на работу одновременно с Мирандой? Ты что действительно умеешь так хорошо рассчитывать время?» Потрясающая смекалка! Элли приходила в дичайший восторг от того, как Энди удается успевать за всем, что Миранда говорит и делает, а также от всего остального. Похоже, она думала, что Энди обладает какой-то волшебной силой и умеет делать пять разных дел одновременно. «Э-э, нет, — нехотя призналась Энди. — просто Рой заезжает за мной каждое утро, прежде чем забрать Миранду. Это для того, чтобы она могла пораньше начать давать мне инструкции», — поспешно добавила она. «Вау», — выдохнула Элли. В этот момент в приемную ворвалась Миранда и остановилась на мгновенье перед столом Элли. Как и все в «Подиуме», она должно быть сильно устала от безумного темпа, а, учитывая обстоятельства, скорее всего, была измучена даже больше, чем остальные. Но Миранда никогда этого не показывала, как не подавала вида и сейчас. «Принеси мне копию от Пола», — сказала она, и Элли поспешила прочь, очевидно, стараясь избежать зрительного контакта с ней. Затем Миранда обернулась к Энди и тихо произнесла: «Подтверди обед со Стэном». Энди не смогла ничего ответить, поэтому она просто кивнула и ярко улыбнулась Миранде, как будто все с ней было в порядке. Миранда повернулась и вошла в свой кабинет, не сказав ни слова. Энди старалась не поддаваться своей жалкой ревности. Она никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Как могло случиться, что у Миранды уже появился новый бойфренд, всего через несколько месяцев после того, как Стивен ушел от нее, и в самый разгар развода? Неужели она так отчаянно хочет найти отца для своих детей? Видимо так. Дерьмо. Но могло быть что-то большее. Что-то настоящее, ведь этот ублюдок действительно был хорош собой. И Энди могла сделать вывод по тому, как чудесно выглядела Миранда по утрам, когда она садилась в машину, что ее перестало тошнить и она чувствовала себя намного лучше. А еще, Энди успела узнать из книг, что после первого триместра у женщин часто возвращалось либидо. Иногда даже сильнее, чем раньше. Может быть, Миранда не столько искала отца своим детям, сколько просто хотела секса? От этой мысли Энди захотелось умереть. Или убить кого-то. Или и того, и другого. О, это было бы идеально! Что ж, может быть, Энди просто стоило у нее спросить: «Миранда, не могли бы Вы больше никогда не спать ни с кем?» С другой стороны, это может закончиться ее первым желанием. Двойное дерьмо. В тот день, как обычно, Миранда вернулась с небольшого обеденного «свидания», выглядя очень довольной собой. Вероятно, никто, кроме Энди, не мог этого заметить, но Миранда была определенно… чем-то удовлетворена. Или насыщена. Даже после пиццы она не выглядела такой счастливой. Поскольку она была мастером наступать на одни и те же грабли, Энди подождала, пока они останутся одни, и запинаясь, пробормотала: «Вы, хм, хотите, чтобы я назначила еще одну… встречу? С ним?» Это было подобно удару наотмашь. С таким же успехом она могла бы избить Миранду палкой. У Энди однозначно была склонность к мазохизму. Миранда уставилась на нее и едко спросила: «Я что просила тебя об этом?» «Нет», — прохрипела Энди, желая Стэну Оппенгеймеру оказаться в самой жаркой части ада. «Все что я от тебя хочу, это чтобы ты сделала бронирование лондонских отелей» — прошипела Миранда. «Я уже сделала это, пока Вы обедали», — сказала Энди, очень стараясь не вспоминать о своей комнате (комнате Стивена или комнате для гостей) в лондонском таунхаусе Миранды. «Мы все, эм, все уже размещены. Я имею в виду, что у нас у всех есть номера». «У нас?» — сказала Миранда. «Ну, — сказала Энди, вынужденно рассмеявшись, — не у Вас, понятно. Я имела в виду…» «И не у тебя», — прервала Миранда, глядя на нее невозмутимо. Через мгновение Энди воскликнула: «О». «Убедись, что Джослин сидит в первом ряду на показе Ashish. Это все». Энди глубоко вздохнула и села за свой стол, потянувшись за телефоном, чтобы позвонить сначала организаторам Ашиша Гупты, а после в отель. Затем, когда она со всем этим разобралась, то обнаружила, что зависла и смотрит в никуда. Элли была сегодня на побегушках, а это означало, что Энди не могла встать из-за стола, и у нее не было никаких задач, которые она могла бы выполнить прямо сейчас. Поэтому у нее появилось время для раздумий, а это было как раз то, что ей хотелось меньше всего. Значит, она все-таки вернется в таунхаус. Энди очень старалась не чувствовать себя счастливой из-за этого. Она очень старалась вообще ничего не чувствовать. Потому что не было повода для счастья. Все было плохо, несправедливо и неправильно. Нехорошо со стороны Миранды было давать Энди повод питать какие-либо надежды. Потому что Энди сомневалась, что сможет выдержать это снова — жить в доме Миранды, готовить ей завтрак, разговаривать с ней в четыре утра и снова наблюдать ее босые ноги, и зная, что все это не для нее. Даже, если бы Стэна Оппенгеймера не было на горизонте, это все равно не для нее. Что она не может позволить себе привыкать к этому, как бы она этого ни хотела. «Эй, Энди?» — послышался откуда-то голос Элли и Энди подскочила на стуле от неожиданности. Она не слышала, как Элли вернулась. Но теперь Элли выглядела обеспокоенной и прикусила нижнюю губу, из-за чего была похожа на кролика. «Ты в порядке?» «В полном», — отрезала Энди, а затем, когда лицо Элли поникло, она почувствовала себя виноватой из-за того, что огрызнулась. Предполагалось, что она должна быть добра с Элли, поскольку Миранда, конечно же, неизменно была холодна. Хороший полицейский, плохой полицейский. «У меня все хорошо, — повторила Энди более мягко. — Просто… у меня болит голова». «О, — сочувственно сказала Элли. — У меня есть Адвил, если ты хоч…» «Новенькая», — донеслось из кабинета Миранды. Элли подпрыгнула и бросилась внутрь. Энди вздохнула и уставилась на свою клавиатуру. Она не лгала. Она действительно чувствовала приближение сильной головной боли. Ну, может, головная боль лучше, чем сердечная. Очень плохо, что и эта тоже имела место быть. И она казалась смертельной.***
За день до отъезда в Лондон Миранда снова пообедала со Стэном Оппенгеймером. Она вернулась снова в приподнятом настроении. Энди снова никому не сказала. «Мне нужно срочно отправить эти платья Микаэле», — сказал Найджел. А потом быстро спросил: «Что с тобой?» «Ничего, — пробормотала Энди. — Я просто устала. Я имею в виду нашу занятость». «Попробуй спастись кофе», — сказал Найджел. Его тон был легким, но ей показалось, что он смотрит на нее с явным беспокойством.***
Энди поняла, что Миранда стала чувствовать себя лучше, потому что ее ни разу не вырвало в самолете. Однако, она все также была занята работой, как и в прошлый раз. Справедливости ради, Миранда была не единственная, кто работал, как заведенный: Найджел, Кейша, Джослин и Пол — тоже весь полет думали о последних деталях, которые можно было бы улучшить. Зачастую они вносили изменения, которые Энди с трудом могла впихнуть в последнюю минуту в их график, вместо того, чтобы спать или читать, или наслаждаться фильмами в полете. Кроме этого она сидела рядом с Мирандой. Что может быть лучше, когда так хочется просто расслабиться? Конечно, в первом классе аэробуса они почти не соприкасались локтями, но Миранда всегда была в поле ее зрения. И почему, черт побери, Энди не могла сесть на место впереди нее? Тогда, чтобы увидеть Миранду, ей пришлось хотя бы поворачивать голову. После того, как самолет приземлился, все практически бросились к выходу, чтобы поскорее пройти таможню. Затем весь основной состав «Подиума» отправился в отель, за исключением Миранды с Энди, которые поехали в особняк Миранды. Так началась Неделя моды в Лондоне. В машине Энди и Джимми обменялись короткими дружескими приветствиями, но они не осмелились перекинуться даже парой фраз перед Мирандой, которая выглядела в этот раз гораздо серьезнее, чем в декабре. Очень хорошо. Это было, на самом деле, просто прекрасно для Энди. Если Миранда так серьезно настроена, значит, Энди тоже должна быть очень серьезной, а это было именно то, что ей нужно. В конце концов, она была здесь, чтобы работать. На этот раз у них не было ни отдыха, ни даже шанса вздремнуть перед следующим большим социальным мероприятием. И они не оставались в таунхаусе дольше, чем требовалось. Только чтобы переодеться или принять душ. Энди заметила, что бритва и дорожный чемодан Стивена исчезли. Но у нее не было времени думать об этом, когда она быстро сменила одежду, вымыла лицо и повторно нанесла макияж, а затем наспех причесалась. Вот. Теперь она снова выглядела, как приличный человек. Что ж, поговорим о дежавю… Ей нужно было быть готовой раньше Миранды, как обычно, поэтому она не тратит много времени на макияж, а вместо этого поспешила на кухню, надеясь, что персонал заполнил холодильник именно так, как она им велела. О, кажется, тут все в порядке. Миранда ворвалась на кухню, как раз в тот момент, когда Энди засунула голову в холодильник. «Что ты делаешь? — спросила она недовольно. — Нам пора уходить». «Я знаю, — поспешно сказала Энди и достала йогурт в бутылке. — Но до ужина еще четыре часа, и я подумала, что Вам может понадобиться вот это». Она протянула бутылку Миранде, которая уже выглядела такой свежей и отдохнувшей, как будто они вместе не перенесли семичасовой перелет. «Со вкусом манго», — добавила мило улыбаясь Энди. Миранда посмотрела на бутылочку скептически, но все же открыла ее и сделала пару глотков, а затем равнодушно кивнула. Это означало, что ей понравилось, и Энди задалась мыслью как заставить ее есть больше. По крайней мере, это уже было хорошо. Затем Миранда закрыла бутылку и вернула ее Энди, которая вдруг поняла, что йогурт оставил молочное кольцо вокруг губ Миранды. На мгновение это загипнотизировало Энди, и ее сердце приятно забилось, потому что это было так мило и так сексуально. У Энди появилась еще одна причина, чтобы хотеть поцеловать Миранду. Но, вероятно, никто другой не должен был этого видеть. Энди рассудила, что вряд ли кто-то сможет оценить белое кольцо вокруг рта Миранды, потому что это было неприлично и немодно, и никто, кроме нее не подумает, что это восхитительно. Поэтому она откашлялась и начала делать круговые движения указательным пальцем вокруг собственных губ. Миранда нахмурилась, а затем уставилась на нее, как на сумасшедшую. «Вы должны… эм», — сказала Энди и коснулась своих губ. Глаза Миранды расширились: «Я должна что?» «У Вас на губах… ммм… следы от йогурта», — сказала Энди, морщась от неудобства. Говорить об этом было намного сложнее, чем думать. Особенно Миранде… Глаза Миранды стали еще шире, когда она вдруг поняла, о чем речь, и ее щеки в миг порозовели. Надеясь предотвратить приступ раздражения, Энди быстро протянула Миранде бумажное полотенце. Миранда схватила его и быстро вытерла рот, осматривая свое отражение в ближайшем стеклянном шкафу и хмурясь. «Пойдем», — сказала она. «О, — протянула Энди, необъяснимо расстроенная. — Вы не хотите…?» «Я не хочу… — довольно грубо ответила Миранда. — Я хочу уже наконец уйти отсюда. Есть в этом что-то сложное для понимания?» «Я достану Ваше пальто», — сказала Энди, стараясь не вздохнуть громко. «Это чрезвычайно важная неделя, Андреа, — сказала Миранда, как будто Энди не понимала этого в полной мере. — Не позволяй себе отвлекаться». «Отвлек…» — начала Энди, а затем оборвала себя и напрягалась, когда поняла, что имела в виду Миранда. «Отвлекаться» означало «суетиться из-за ее беременности». Чего Миранда не хотела и не оценила бы. Во всяком случае, не на этой неделе. Ладно. Это справедливо. Это совершенно правильно. Не так ли? «Хорошо», — пробормотала Энди и бросила недопитый йогурт в мусорный бак, а затем направилась в сторону шкафа, очень стараясь ни о чем не думать.***
В тот же день произошла катастрофа. Во-первых, в первом ряду на показе Asish не было места, зарезервированного для Джослин — та самая деталь, о которой Миранда сказала Энди позаботиться лично. К счастью, Энди заметила это еще до прибытия Миранды (или Джослин) и сразу же набросилась на организатора. «Послушай, я не знаю, что тебе сказать», — развел руками он. «Скажи мне, что ты собираешься выгнать одного из этих людей, чтобы Джослин Кук могла сесть, — воинственно сказала Энди. — Я говорила с Элиссой, и она уверяла, что…» «О, это все объясняет, — сказал он. — Элисса уволилась три дня назад». «Что ж, мне жаль это слышать», — сказала Энди, изо всех сил стараясь не показывать нарастающей паники, потому что Миранда должна была появиться в любую секунду. — Но Джослин приближенная Миранды Пристли». «О, она… оххх, — сказал организатор и его глаза расширились. — Правда? Дерьмо. Хорошо. Позволь мне исправить это…» Слава Богу. Он пошел разговаривать с женщиной, у которой хватило смелости занять место Джослин. Энди, приподнялась на носочках и, молясь, что женщина освободит свое место до прибытия остальной команды Подиума, начала всматриваться в другой конец зала. Это привело ко второй части катастрофы: она увидела Стэна Оппенгеймера, сидящего в третьем ряду. Что? Какого черта он здесь делает? Его здесь не должно было быть. По крайней мере, Энди не слышала, что он тоже должен приехать. И у нее не было возможности узнать об этом заранее, потому что график мистера Оппенгеймера даже отдаленно не входил в ее компетенцию. Но наверняка Миранда знала, что он будет здесь. И не упомянула. Хотя с какой стати ей было упоминать об этом? Энди тяжело сглотнула. Миранда не должна отчитываться перед ней за свои передвижения. Если Миранде не требовалось, чтобы она назначила обеды или что-то в этом роде, с мистером Оппенгеймером, Энди не имела к этому никакого отношения. В конце концов, эти двое уже какое-то время «встречались» по вечерам, и Энди пребывала в блаженном неведении, пока мистер Оппенгеймер не позвонил ей. Затем у входа началась какая-то суматоха, и Энди поняла, что там Миранда. Она всегда появлялась очень внезапно, и люди с трепетом расступались перед ней, освобождая дорогу, а после стояли и молча наблюдали, с равной долей зависти и восхищения, как она величественно проходит мимо. Энди вспомнила, как Эмили выдохнула тогда, увидев, что Миранда спускается по лестнице : «О, она потрясающая!» И это было правдой, как тогда, так и сейчас. «Потрясающая» — даже не то слово. Стэн Оппенгеймер тоже наблюдал за Мирандой. Его взгляд был одобрительный и заинтересованный. Энди подумала, сколько ударов ей потребуется произвести по его лицу, чтобы стереть это неприятное выражение. Глубокий вдох. Глубокий вдох. Место Джослин теперь было свободным, и Энди поблагодарила организатора, когда занимала свое во втором ряду позади Миранды. Затем она попыталась переключить внимание на моделей, ходящих по подиуму, и на их красивые одежды, чтобы выкинуть из головы этого, смехотворно богатого, чертовски красивого и очень свободного мужчину напротив. Однако, к облегчению Энди, мистер Оппенгеймер не пытался заговорить с Мирандой после первого шоу. До официального ужина было еще два показа, так что Энди смогла отвлечься и забыть о нем. Затем был ужин, и на этот раз Энди определенно не сидела рядом с Мирандой. Даже Найджела не было за ее столом. Зато Картер Матсон был, и когда ужин закончился, а вокруг начали толпиться люди, Энди вдруг обнаружила, что стоит рядом с Мирандой, в то время, как Миранда представляет ее главному редактору «Modernity». Тому самому человеку, который принял статью Энди, и расценил ее талантливой и заслуживающей внимания. Энди выразила свою признательность за его внимание. Она пыталась казаться благодарной, но при этом не скатиться на территорию «жалкого заискивания». В конце концов, он может быть ее билетом в свободное плавание, подальше от Миранды, в место, где она могла бы заниматься серьезной работой и, возможно, даже вернуть себе разум. Она должна просто это захотеть. Нет, она, конечно, хотела. Конечно, да. «У Вас есть потенциал, — сказал мистер Матсон и пожал ей руку. — Я рад, что Найджел подкинул мне Вас, — добавил он, собираясь уйти. — Скажите ему об этом. Миранда, как всегда было приятно». «Картер», — мило пробормотала на прощание Миранда, но Энди могла поклясться, что упоминание о Найджеле ей не понравилось. Вероятно, потому, что она пыталась превзойти его щедрость, а тот встал на ее пути. «Спасибо, что представили меня», — попыталась исправить ситуацию Энди. «Вызови машину, — сказала Миранда. — Мы едем домой». Энди не стала спрашивать у Миранды в порядке ли она, потому что Миранда не хотела, чтобы Энди отвлекалась. Так что она просто позвонила водителю и молча проследовала за Мирандой к машине. Тишина во время дороги была странно напряженной. Энди не знала, почему. У них с Мирандой вроде не было никаких разногласий; Миранда даже не узнала о накладке с местом Джослин. Энди весь день делала все правильно. Но сейчас на заднем сиденье было очень жестко и неудобно. Черт возьми. Энди зацикливалась на абсолютно несерьезных вещах. Что с ней было не так? Наверное, она просто устала за последнее время, а еще ее по-прежнему мучила неуместная ревность к человеку, к которому Миранда могла даже ничего не испытывать. И даже если бы она что-то к нему испытывала, Энди не должна была ее ревновать, как она уже миллион раз говорила себе. Все это напряжение было только в голове Энди. Она проецировала его на все. Например, на то, почему они с Мирандой не разговаривали в машине. Здесь все просто, Миранда, вероятно, устала не меньше, чем Энди, а может даже больше. Джимми остановил машину у тротуара, и Энди с Мирандой поднялись по ступенькам особняка. Осанка Миранды была такой же прямой и величественной, как и всегда, но она определенно двигалась медленнее. Энди отперла дверь и аккуратно закрыла ее, когда они обе зашли в темный коридор. На этот раз наверху не спали дети, не было Падмини, которая ждала их прихода и встречала в дверях с усталой улыбкой, и в доме не пахло ароматным ужином. До Энди вдруг дошло то, что раньше ей почему-то не приходило в голову: сегодня вечером здесь будет только она и Миранда. Фактически, всю неделю они будут жить только вдвоем. Это знание потрясло ее, но она была слишком истощена, чтобы анализировать, чем это чревато. Вместо этого она просто включила в холле свет и помогла Миранде снять пальто. Миранда ничего не сказала, но пристально посмотрела на Энди, лицо которой не отображало никаких эмоций. В других обстоятельствах Энди обязательно постаралась бы что-нибудь сказать, вроде: «Долгий день, да?» или попыталась бы предложить что-нибудь полезное, например: «Могу ли я еще что-нибудь для Вас сделать?» Но не сейчас. Теперь, после тихой поездки на машине и в этом тихом доме к ней не приходило ни слова. Так что она тоже посмотрела на Миранду и непроизвольно вспомнила о том молочном кольце вокруг ее рта; а затем мозг Энди отключился в целях самозащиты и, к счастью, стал пустым. Миранда продолжала смотреть на нее. Энди продолжала смотреть в ответ. Это не было похоже на вызов. На самом деле наоборот. На капитуляцию. Ладно. Миранда победила. Она выиграла все игры, в которые они играли, с тех пор, когда Энди была нанята. Энди нечего было сказать. Она только ждала, чтобы ее уволили. Миранда глубоко втянула ноздрями воздух, как будто все-таки решила что-то сказать. Но потом выдохнула, не сказав ни слова, повернулась и пошла по коридору. Энди сняла собственное пальто и повесила его в шкаф в холле, намеренно делая это неторопливо, и к тому времени, когда она подошла к подножию лестницы, Миранда уже скрылась из виду наверху. Когда Энди поднялась на второй этаж, Миранда закрыла дверь своей спальни. Очень хорошо. Чувствуя, что ее плечи, ноги и все остальное весят по тысяче фунтов, Энди зашла в гостевую спальню, закрыла дверь и приготовилась ко сну. Ее будильник должен был сработать в шесть, а сейчас было около одиннадцати, и ее внутренние часы снова полностью сбились. Она заснула почти сразу. И видела сны. «Взгляни на это», — сказала Миранда и протянула газету. Энди посмотрела: «Шоколадный пудинг нынче в моде», прочитала она заголовок. Энди улыбнулась, довольная тем, что шоколадный пудинг был в моде, и теперь она может его съесть. Но Миранда не казалась такой счастливой. «Ты сделала это? — потребовала она. — Я говорила тебе не разговаривать с журналистами. Это твоих рук дело?» «Нет, — пропищала Энди. — Я не ходила к журналистам. Я просто люблю шоколадный пудинг». Миранда только усмехнулась. «Разве Вы не знаете, что я хочу сделать Вас счастливой?» — умоляла Энди. «Конечно, знаю», — сказала Миранда и снова подняла газету. Теперь заголовок гласил: «Энди Сакс любит Миранду Пристли». Это было похоже на надпись-насмешку на школьном дворе. Энди предпочла бы новости о шоколадном пудинге и очень хотела бы, чтобы они вернулись. «Ты опозорила меня перед всеми», — сказала Миранда. «Мне очень жаль», — сказала Энди. Она посмотрела на газету, заголовок которой не изменился, и ей стало слишком грустно, чтобы дальше извиняться. Слишком грустно, чтобы что-либо делать. Затем она проснулась, чувствуя, как камень лежит на сердце, и смахнула со щек слезы. Раньше она никогда не плакала во сне. Это было довольно страшно. Часы у ее кровати показывали 2 часа ночи. Она не хотела снова засыпать и видеть такие сны, ей хотелось бодрствовать, пока этот сон не исчезнет из ее головы навсегда. Но Энди не выдержала долго и снова заснула. Сон вернулся. Дважды.***
К счастью этот сон не повторился ни на следующую ночь, ни еще через ночь, ни после. Возможно, подсознание Энди выжало все лишнее из системы, но гораздо вероятнее, что Неделя моды была такой масштабной перегрузкой, что у Энди больше не было места для подобных багов. Следующие четыре ночи ей снились сны о работе — о показах, одежде и людях в маскарадных костюмах, и Энди всегда старалась назначить следующую встречу, всегда опаздывала, всегда пыталась наверстать упущенное, но всегда подводила всех. Днем было не так уж и плохо. Несмотря на попытки одновременно тренировать Элли, Энди хорошо справлялась со своей лондонской беготней, и, за исключением неприятности на показе Асиша, все, что она запланировала, прошло без сучка и задоринки. Теперь, когда у нее был опыт после Парижа, все казалось намного проще. Даже Джослин и Пол, которые, как и все остальные в Подиуме, обижались, что Миранда начала отдавать ей предпочтение, были благодарны Энди за внимание к деталям и за ее эффективность. Может, они хоть раз позволят ей немного расслабиться, когда вернутся в Нью-Йорк. Что касается Кейши, замены Люсии, она сразу сказала Энди: «Знаешь, я могу сказать, что Миранда нашла в тебе. Ты действительно лучшая». «Спасибо», — серьезно сказала Энди. Жаль, что Миранда, которая, очевидно, «что-то нашла» в ней, никогда не говорила Энди таких приятных слов. У нее вообще было мало слов для Энди. Самое большее, на что она была способна — это интересоваться каждый день, как Элли справляется с проблемами в Подиуме, и ее тон всегда был слегка обвиняющим, как будто это была вина Энди, что она не успела за неделю обучить Элли всему. Энди звонила Элли каждую ночь и старалась, чтобы та рассказывала ей о каждом сообщении, каждой мелочи, независимо от того, насколько незначительным это могло показаться. У девушки может и не было способностей, но она определенно хорошо выполняла то, что ей говорили. Кроме того, Энди всегда давала очень точные инструкции. Тем более, в отсутствии половины состава офиса, дел было не так уж и много. Все знали, что Миранда улетела в Лондон, поэтому никто не звонил, чтобы назначить встречу в последнюю минуту или потребовать немедленно связать с Мирандой. Максимум, что приходилось делать Элли — это переводить звонки на тех, кто действительно был там, и не посещать туалет, пока не пришло время идти домой. Поэтому каждый день Энди сообщала Миранде: «Похоже, все идет хорошо», и передавала самое важное, что ей говорила Элли, а такого было совсем немного. Иногда Миранда просила перезвонить Элли с дополнительными инструкциями, но чаще всего она коротко кивала Энди и отправляла ее по очередному из бесконечной череды поручению. Затем, в конце дня, они возвращались в таунхаус и больше не разговаривали. Это было ужасно. И странно. Они жили в одном доме, а Миранда говорила с Энди меньше, чем когда-либо. Больше не было никаких разговоров о близняшках, никаких жалоб на прессу, и тем более никаких вопросов о родителях Энди, о ее жизни или о чем-то еще столь же незначительном. Просто тишина. На самом деле, иногда, Энди хотелось закричать и нарушить тишину. Ей хотелось громко заявить Миранде: «Я здесь, я рядом, я существую!» Она отчаянно хотела, чтобы Миранда знала, что у нее тоже есть чувства, и что она заслуживает, чтобы ее воспринимали как живого человека. «Заметьте меня, в конце концов!», — часто хотела прокричать Энди, чтобы заставить бы Миранду перестать смотреть сквозь нее и просто отдавать приказы, как будто Энди была запрограммированным роботом. Но, конечно, она не могла сделать ничего из этого. Это было невозможно. Энди не имела такого права. Она вообще не имела права голоса. Был во всем этом и хороший момент. Насколько Энди могла знать, Миранда не общалась и со Стэном Оппенгеймером тоже. Конечно, сейчас, во время Недели моды, было намного легче следить за ней, если учесть тот факт, что Энди остановилась в ее собственном доме, но даже это не давало стопроцентной гарантии. Миранда была хитрой, и если ей что-то было нужно, она нашла бы способ получить это, а Энди не следила за ней каждую минуту, независимо от того, как часто они были вместе. Вероятно, Миранда и мистер Оппенгеймер уже нашли одну или две возможности… и, смогли каким-то образом побыть вместе и сделать то, что заставляло Миранду светиться… Да, наверное, было очень хорошо, что Энди была так занята. Потому что если бы она начала серьезно думать обо всем этом… А затем, в четверг днем, еще на одном приеме, Энди наконец застала их вместе. Миранда разговаривала с ним. Хотя это не выглядело особенно интимным (ну, не стоит же выглядеть интимно перед другими людьми, правда?), и, конечно, никому это не показалось необычным — почему бы Миранде не поболтать с одним из руководителей Элиаса-Кларк? Но если посмотреть на это с другой стороны, Стэн Оппенгеймер был непосредственным боссом Миранды, и их общение было так аморально и так неправильно, и полностью отличалось от общения Энди с Мирандой, по причине того, что… Причину она все еще пыталась придумать. Энди начала отчаянно оглядываться по сторонам в поисках любого дружеского лица или, по крайней мере, кого-то, кто сможет отвлечь ее внимание, потому что это было уже выше ее сил. Найджел сидел в углу и разговаривал с Георгом Шуман. О боже. Увидев его Энди поняла, что и миссис Шуман где-то здесь. Всякий раз, когда она думала о Хельге Шуман, она слышала голос Миранды, называющий ее «домработницей», и разрывалась между желанием рассмеяться или еще больше начать себя жалеть. Ни то, ни другое сейчас ей не подходило. Хотя было бы неплохо рассказать миссис Шуман («Репортер? Ты?») что ее статья скоро будет опубликована в «Modernity». Ха. Выкуси! Опять же, может, и не будет. Джослин, Кейша и Пол были заняты. В тот самый момент, когда Энди уже решила уйти куда-либо подальше и там, в одиночестве выпить свой коктейль, пытаясь забыть о существовании Миранды Пристли, по крайней мере, до окончания приема, но она услышала: «И снова привет, девушка Миранды». Голос Кристиана был таким хитрым, таким озорным, что Энди поймала себя на том, что ухмыляется, прежде чем она даже обернулась. «Девушка Миранды» — он часто ее так называл. Энди задалась мыслью, понимает ли он, насколько это было уместно или неуместно… «Привет, Кристиан», — сказала она. Он предложил ей бокал белого вина. «Очевидно, что это мой долг обеспечивать тебя алкоголем на важных мероприятиях». «Я не могу придумать повода, чтобы отказаться от твоего алкоголя», — сказала Энди, беря стакан. Один бог знал, как ей нужно было выпить в эту минуту. Они улыбнулись друг другу и чокнулись. «Ты был на показах?» — спросила Энди. «На самом деле, нет, — сказал он, очень удивив ее. — Я навещал друзей в Эдинбурге и только что вернулся в город. Иначе я бы выследил тебя гораздо раньше, — его глаза заблестели. — Поверь мне». Энди закатила глаза. «Я рада, что ты не бросил своих эдинбургских друзей, — сказала она, — иначе я бы серьезно забеспокоилась о твоих приоритетах в этой жизни». «Угу, — сказал он, без стыда оглядывая ее с головы до ног. — Но если бы они увидели тебя, они бы поступили точно так же». Энди не смогла сдержать смеха. Это было хорошо. Казалось, что прошли месяцы с тех пор, когда она смеялась в последний раз. «Вау, — сказала она, когда остановилась. — Это потрясающе. Ты говоришь такие ужасные вещи, и в каком-то смысле ты лучший болтун, которого я когда-либо встречала». Он тоже засмеялся. «Я хочу когда-нибудь послушать тебя, — сказал он. — Поскольку ты, похоже, эксперт». «Мне не нужно что-то рассказывать. Ко мне, итак, липнут все болтуны, — она ухмыльнулась. — Очевидно же». Она знала, что неправильно и глупо стоять здесь и снова флиртовать с Кристианом. Но, черт возьми, это было так приятно — флиртовать, когда кто-то обращает на нее внимание и думает, что она привлекательная и обаятельная. Она чувствовала, будто ее просто на время вытащили в другой мир, и заставили перестать хандрить, а это было здорово. «Боже мой, — сказал Кристиан, его улыбка становилась шире с каждой секундой. — Не могу поверить, что я так долго оставался в стороне. Хотя я думал, что ты была занята». «Тебе лучше поверить в это», — сказала Энди. Он взглянул через ее плечо и кивнул. Ей не нужно было поворачиваться, чтобы понять, на кого он смотрит. «Это правда, да? — спросил он. — Она беременна? Я заметил, что ее публицист ничего не отрицает». Энди сглотнула и поспешно сделала глоток вина. Отлично. Вернемся к Миранде это как раз то, что ей сейчас нужно. «Ага», — сказала она. «Ты уже знала, когда я видел вас вместе на Новый год?» Нет смысла отрицать это. Энди кивнула. Кристиан присвистнул. «Мы держали это в секрете», — без надобности сказала Энди. «Надо полагать, — сказал Кристиан. — Итак, личная помощница, она заставит тебя сменять подгузники через несколько месяцев?» Наверное, хорошо, что он не понял всей горечи, вызвавшей унылый смешок Энди. «Я должен признать, что ей это идет, — сказал он. Затем он усмехнулся и добавил: «Скажи ей, что я тебе сказал. Это ее сильно разозлит». «Да уж, точно разозлит», — согласилась Энди. Но он был прав. Теперь, когда токсикоз был позади, беременность преобразила Миранду. Нельзя было сказать, что Миранда «светилась», как многие женщины в положении, скорее, она просто стала более спокойной, а следовательно и более приятной. «Мне это подходит, — сказал Кристиан, к счастью, прервав цепочку ее мыслей. — Похоже, тебе стоит сделать перерыв. У тебя будет свободное время до отъезда?» Энди следовало сразу сказать ему: «нет». Она должна была уйти. Потому что легкий флирт на вечеринке — это одно, а согласиться снова встретиться с Кристианом в приватной обстановке — совсем другое. «Ну…» — начала она. «Да ладно тебе, — сказал он и успокаивающе махнул рукой, словно читая ее мысли. — Клянусь, я буду вести себя прилично. Я слышал, ты остановилась у нее? — Энди кивнула. — Так что, если я пообещаю ей, что ты будешь дома к полуночи?» Энди улыбнулась: «Что у тебя на уме?» «Вернуть тебя вовремя, — сказал он и Энди закатила глаза. — А может быть еще сводить в театр на пьесу и поужинать. Если ты свободна». Театр? Энди просияла от этих слов. Пока она находилась здесь, ей очень хотелось сходить в театр, но, конечно, у нее не было на это времени. «Завтра у Миранды большое мероприятие, — сказала она. — А что там за пьеса?» «Это будет мой сюрприз. Но у нас будут отличные места. Просто скажи одно слово». Энди не должна была этого делать. Но она уже наделала столько вещей, которые ей делать не следовало… так что снова встречаться с Кристианом было наименьшим злом. «Хорошо», — сказала она. На этот раз его улыбка была намного шире и еще более искренней, и Энди невольно покраснела. «Ненавижу это говорить, — сказал он, — но сейчас, возможно, лучшее время, чтобы удалиться. Пока она меня действительно не заметила рядом с тобой». «Это не имеет значения», — осмелилась сказать Энди, а затем пожала плечами. Разве не так? Зачем Миранде беспокоиться, что Энди проводит время с человеком, которого она уже раздавила, как жука? Зачем Миранде вообще волноваться о том, что делает Энди? «Правда? — Кристиан выглядел скептически. — Позвони мне, хорошо?» «Конечно, — сказала Энди. — Как только выясню, когда я буду свободна». «Тогда до встречи», — он подмигнул ей, а затем, прижал руку к груди, и ушел. Энди снова усмехнулась. Она сделала быстрый глоток вина, чтобы скрыть это, и поймала удивленный взгляд Найджела, наблюдающего за ней. Он больше не разговаривал с мистером Шуманом и склонил на бок голову, призывая ее к себе. Энди поспешила к нему, пытаясь сделать серьезное лицо. «Ой, боже мой», — сказал Найджел. «Ничего подобного, — ответила Энди, стараясь держаться непринужденно. — Я имею в виду, того, что было раньше не повторится». «В самом деле…» «Правда», — сказала Энди, совсем не уверенная в этом. «Ты уверена? — спросил Найджел. — Или он будет одним из тех людей, которые ты знаешь, что тебе не подходят и все равно встречаешься с ними? Мне это знакомо». Энди уставилась на него, приподняв брови. «Серьезно? — сказала Энди. — Ты был когда-нибудь одним из них?» Найджел фыркнул. «Нет, но я хотел бы. Просто постарайся немного повеселиться, прежде чем он разобьет твое сердце». Теперь настала очередь Энди фыркнуть. «Он мне не настолько нравится, Найджел», — сказала она и отыскала глазами женщину, которая все продолжала общаться с небольшой группой людей в другом конце комнаты. К счастью, Стэн Оппенгеймер, похоже, исчез с горизонта. «Конечно. Сменим тему, — сказал Найджел, — я видел, что Миранда познакомила тебя с Картером Матсоном несколько дней назад». «Да, — кивнула Энди. — Он был мил». «Не сомневаюсь, — сказал Найджел. — Твое декольте тоже выглядело мило». «Найджел!» — Энди задохнулась от возмущения. Он ухмыльнулся. «Это слишком просто. Нельзя отнять у девушек их главное оружие». «Я никогда не… — сказала Энди. — Господи, Найджел, я не собиралась…» Найджел махнул рукой: «Так устроен мир, Энди. Если у тебя есть что показать, выставляй это напоказ. Неважно, что, — он приподнял бровь, глядя на нее. — В конце концов, ты из тех, кто максимально использует новые возможности». Энди тут же насторожилась и с вызовом спросила: «Что ты имеешь в виду?» «Мне извиниться? — сказал Найджел. А потом: «Ой, смотрите, наша хозяйка вызывает». Энди подняла глаза и увидела, что Миранда смотрит на нее с ожиданием. «Упс. Ты идешь?» — сказала она Найджелу. «Еще нет. Но я буду на показе Аззарелло к двум». «Хорошо», — сказала Энди и поспешила к Миранде. Хорошее настроение Энди, вызванное общением с Кристианом, длилось до тех пор, пока Миранда не сказала, подходя к машине: «Внеси в мое расписание на завтра встречу со Стэном, в перерыве между показами Herrerra и Burberry, и помалкивай об этом», — после чего Энди позабыла о существовании Кристиана. Получается Миранда и мистер Оппенгеймер наконец собирались провести некоторое время наедине. «Конечно», — сказала Энди, стараясь не позволять своим рукам дрожать, когда она открывала дверцу машины. «Не кричи», — снова пришлось сказать себе Энди. Не кричи! Той ночью они вернулись в таунхаус почти в полночь. Впервые за неделю, когда Энди помогала ей снять пальто, Миранда заговорила. «Я хочу отдохнуть немного перед ужином завтра вечером, — сказала она. — Мы вернемся сюда в пять». Энди моргнула. Мы? «Хорошо, — осторожно сказала она. — Я… я же не должна идти на ужин вместе с вами, не так ли?» Безусловно, она так не думала, но с причудами Миранды… «Конечно, нет», — сказала Миранда, как будто не могла поверить, что Энди задает такой глупый вопрос. «Это все», — сказала Миранда, а затем повернулась и ушла. Той ночью Энди лежала без сна, думая о Кристиане, загадочных словах Найджела о ее «возможностях, которые она не упускала» и Стэне Оппенгеймере. Она также почему-то вспомнила образ Миранды в халате в гостиничном номере в Париже: усталый и грустный. И побежденный. Временно побежденный. Та ночь казалась была уже много-много лет назад. На этот раз, когда Энди удалось заснуть, ей не снились ни газетные заголовки, ни Неделя моды. Вместо этого ей снился рот Миранды и ее тело. Сон был немного нечетким в деталях; все, что она знала, это то, что кожа Миранды была мягкой, когда Энди касалась ее губами и руками, и что Миранда на этот раз была очень благосклонно к ней настроена. В этом сне Энди впервые за долгое время почувствовала себя счастливой. Как будто она вернулась домой, как будто это было самым правильным поступком, как будто все наконец-то встало на свои места. Миранда вздрогнула и прошептала о том, что Энди замечательная, и еще, что ей нравилось то, что Энди делала с ней. Так что, когда Энди внезапно проснулась, она осознала, что все ее тело покалывает, и у нее болит между ног, хотя сон не был сверхреальным. Все еще в полусне, не позволяя себе по-настоящему проснуться и подумать, она просунула руку между ног и прикоснулась к себе, пытаясь вспомнить звуки, которые Миранда издала во сне — это был мягкий, довольный шепот и стон — и то, какой Миранда была теплой и готовой. Она прокручивала это в голове раз за разом, пока не кончила с собственным стоном. Не кричи. Только не кричи. Затем она лежала неподвижно и ждала, когда ее сердцебиение замедлится, по-прежнему стараясь сохранить разум пустым, чтобы больше не думать о том, какой жалкой она была. Она протянула руку, вытащила салфетку из коробки на тумбочке и вытерла пальцы. Последняя мысль, которая посетила Энди, прежде чем она снова погрузилась в сон, была: «Может быть, мне все-таки стоит попробовать с Кристианом?» Очевидно, она отчаянно нуждалась в этом.